Созданная демоном. Книга первая. Васюганские болота

– Хорошо, с этого кресла, из такого положения удобно достать до стола, до средней книжной полки, до подоконника… Посмотрите на эти поверхности, что-нибудь не так. – Стефания снова выдвинулась на середину комнаты.

– Я не знаю. Вроде всё на месте. – женщина бессильно развела руками. – Меня уже спрашивали.

– Вас спрашивали в целом, а я прошу вспомнить, как выглядели эти три поверхности до того, как Эмили уехала на фотосессию.

– Все в порядке.

– Какие ещё события произошли в тот день?

– Ничего особенного. – мать Эмили пожала плечами. – Привезли продукты, потому что к мужу собиралась компания. Вместе с продуктовым обозом, приехал мастер, подключить новый домашний кинотеатр и отремонтировать освещение возле гостевых домиков.

– Вы видели мастера? – Стефания развернулась к ней.

– Конечно. Это Лёша. Он постоянный мастер, работает на моего мужа. Я встретилась с ним внизу, дальше попросила проводить горничную.

– Понятно. Скажите, пожалуйста, как вы передвигаетесь здесь? – Стеф покачала головой. – Я полагаю, на машине не вариант?

– Велосипеды, квадроциклы, лодки.

– Меня может кто-то проводить на то место, где пропала Эмили?

– Сейчас бессмысленно туда ехать, точнее, плыть. Уже темнеет, на улице дождь, там вы ничего не увидите.

– И всё же. – Стеф в упор посмотрела на неё.

– Не знаю. Спрошу Николая Ивановича, выйдет он сейчас на лодке или нет.

Женщина, выйдя из комнаты дочери, вдруг резко остановилась и долго стояла, вглядываясь в стену напротив.

– Что случилось? – спросила Стефани, выходя следом.

– Я не знаю. Эта картина здесь никогда не висела, точнее, это даже не наша вещь.

В небольшом простенке висела небольшая картина, где маслом был сделан набросок в тёмных тонах.

– Что значит не ваша? Может, это Эмили написала?

– Я в это крыло хожу редко, только перед приездом дочери, но её точно здесь не было. Вчера вечером точно. Ничего не понимаю. – женщина потрясла головой. – Катя, – крикнула она протиравшую неподалёку пыль горничную. – Это что?

– Так я думала, вы повесили. – низким голосом сказала подошедшая женщина.

– Давно она здесь? – задумчиво проговорила Стеф.

– Да с утра вроде. Я вчера поднималась протереть здесь, но не было картинки или я внимания не обратила. Постойте, – она наморщила лоб, – как же не висела картина. Здесь висела, но другая, вам прислали друзья, вы ещё удивились, что столько лет от них не было вестей, а тут они прислали подарок.

– Да, я совсем забыла. – Елизавета всплеснула руками. – Я попросила повесить эту картину рядом с комнатой дочери, чтобы им было приятно. Мы действительно, когда дочке было пять лет, – она сделала внутреннее усилие, чтобы не дрожали губы, – поехали на острова и там встретили семейную пару. Они были восхищены нашей малышкой и потом приезжали к нам в гости, а где-то год назад наша связь прервалась.

– Почему? – спросила Стефани, разглядывая коридор.

– Я писала, звонила, но в ответ только молчание. Не знаю.

– Что дальше по коридору? – резко спросила Стеф.

– Там комната-склад, так мы её называем, расположение неудобно спланировано для жилья, а как склад, удобно. – горничная нервно поправила воротник. – Здесь-то потом собирались вообще хозяйственный этаж сделать. Для Эмили отдельный дом был задуман. Поэтому здесь так скромно. – женщина хмурила брови, одёргивала платье и оглядывалась по сторонам, словно рядом мог появиться кто-то незваный.

– Успокойтесь. – Стеф положила руку ей на плечо. – Чего вы так боитесь?

– Как же мне не боятся, когда по дому гуляет неизвестно кто. Картина-то не сама поменялась. – охнув, горничная тихонько заплакала.

– Катя, прекрати. – резко сказала Елизавета.

– Что вы видите на этой картине? – проговорила Стеф.

– По-моему, силуэт какого-то дома и вроде кто-то стоит. – приоткрыв рот, Елизавета вглядывалась в висевшее полотно.

– Картина по размерам совпадает с той, что висела прежде? – фотографируя холст, спросила Стеф.

– Не помню. По-моему, да. Я могу посмотреть упаковку в кладовой, это была коробка, вполне возможно, её не выбросили. Заговорили про ту комнату, и я вспомнила, что могли оставить там.

Стефани, не дойдя до кладовой, остановилась возле небольшого коридорчика, упиравшегося в балконную дверь.

– А там что?

– Лоджия второго этажа. Проектировал не очень успешный архитектор, и она получилась неудобной, ей почти никто не пользуется. – проговорила мать Эмили.

Наконец, добравшись до двери кладовой, горничная вставила ключ в замочную скважину и, легко повернув его, оттянула на себя. Нащупав на стене выключатель, женщина зажгла свет и остановилась как вкопанная.

– Здесь много вещей, я не знаю, найдём ли. – хозяйка дома наткнулась на стоящую горничную и недовольно проговорила. – Катя, ну что опять? – но задохнувшись последними словами, бросилась вперёд. – Девочка моя. Эмили…

Стеф едва удалось перехватить обезумевшую мать, с силой оттянуть назад и вытолкать за дверь.

– Стоять, здесь! – гаркнула она на рвущуюся вперёд женщину. – Скорую срочно! – с этим криком она захлопнула натужено запищавшую деревянную створку и, тяжело дыша, остановилась.

Посреди кладовой на полу лежала Эмили, она была в простом чёрном платье, светлые волосы прикрыты чёрной накидкой, больше похожей на фату, закрывающей половину бледного, почти воскового лица девочки. Стефани из последних сил спиной держала дверь, стараясь не пустить бьющуюся в истерике мать и быстро фотографируя всё, что было в кладовке, чтобы потом подробно рассмотреть. Собравшись с духом, Стеф выскочила за дверь и с силой схватила Елизавету за руки.

– Туда нельзя. Она жива. Нужна скорая.

– Почему мне нельзя к моей девочке? – ревущий голос распугал тишину по всему дому, наверх стали стягиваться работники и последним пришёл провожавший Стеф старик.

– Вам нельзя. Она спит, она под действием каких-то препаратов. Мы можем убить её, если будем безрассудны. Я буду с ней до приезда медиков. – Стефани пыталась успокоить бушующую эмоциями мать.

– Я же думала, она умерла. – внутри женщины билась истерика.

Елизавета рвалась из цепких рук Стефани, но та крепко держала её и отдавала короткие команды:

– Катя, быстро воды и любое успокоительное. Николай Иванович, вы вызвали вертолёт?

– Да, я Семёну Сергеевичу позвонил. Сейчас всё будет. Он близко, прилетит быстро.

– Так! Ещё мне нужны перчатки и большой пластиковый пакет. – сказала Стеф. – Также нужна пижама Эмили или домашний костюм. Я хочу её переодеть, нужно снять платье, в котором её доставили сюда.

– Зачем? – спросила плачущая женщина.

– Потому что я не знаю, кто доберётся вперёд, медики или следователь. На одежде могут быть отпечатки. И перегородите вход на этот балкон, – Стеф кивнула в сторону коридорчика, – это самый удобный доступ, чтобы принести её сюда.

Ещё недавно тоскливый, дремлющий дом заворочался внутри шагами, громкими голосами, окна в разных концах дома вспыхивали светом, люди метались внутри, мешали друг другу, ругались, но потом успокаивались и старались выполнять распоряжения Стефани как можно быстрее.

Вскоре в вечеряющем небе над рекой нависла огромная тёмная тень вертолёта. Он, почти задевая воду, метнулся к месту стоянки, из него выпрыгнул отец Эмили и худощавый, длинный провожатый, местный следователь по особо важным делам Кузякин Василий Валентинович. Неуклюже перескакивая мостики, сооружённые над искусственно проведённой через территорию базы протокой, мужчины быстро побежали к большому дому.

– Где она? – едва переступив порог, часто дыша, спросил Семён.

– На втором этаже. – стоя наверху лестницы, сказала Стеф. – Но вам сюда нельзя. Я пущу только медиков.

– В моём собственном доме, к моей собственной дочери? – взревел огромный мужчина, проскакивая внушительное пространство холла в несколько шагов.

– Вы помните, что мы с вами подписали договор, прежде чем я взялась за работу? Его вам прислал Кирилл, – Стеф не сдвинулась и на миллиметр, когда мужчина, преодолев ступеньки, бежал на неё, зло вращая глазами. – Так вот, сейчас я вам абсолютно серьёзно говорю, что если вы туда зайдёте, то я моментально выдвину против вас обвинение.

– Вася, что ты стоишь, разберись. – рявкнул Семён и продолжил. – Ну, мне драться с вами, что ли?

– Дамочка, что вы городите, – несколько гнусаво проговорил Кузякин, – отойдите.

– Представьтесь, – Стефани прекрасно понимала, что ещё несколько секунд и этот здоровый сибиряк просто скинет её с лестницы, но допустить его к девочке она сейчас никак не могла.

– Кузякин Василий Валентинович, полковник, следователь. Так что, видимо, это мне придётся выдвигать против вас обвинение.

Стеф сунула руку в карман и показала мужчинам пластиковую карточку.

– Я внештатный консультант «МАБОРП».

– Чего? – нахмурился Семён.

– Международной ассоциации по борьбе с оккультными и ритуальными преступлениями и я имею все основания полагать, что ваша дочь сейчас участвует в ритуале.

– Вы совсем поехавшая? Она сейчас дома. – рыкнул мужчина.

– Сёма, погоди. – Кузякин нахмурился и, поднявшись следом за товарищем, что-то ему шепнул, после чего отец Эмили несколько секунд в нерешительности постоял, но послушно отступил и стал спускаться.

– Рассказывайте. – нехотя проговорил Кузякин.

Стефани отступила на шаг назад и поманила мужчину за собой, открыла кладовку и включила свет.

– Мать честная. Что это? – медленно стянув вязаную шапочку с головы, проговорил следователь.

– Понимаете, я боюсь, что мы столкнулись с одним из самых жестоких и извращённых придурков. Я просто боюсь в это поверить. Не все преступления афишируются даже в узких кругах. Такое уже происходило в Омской области и в одном из пригородов Новосибирска. То есть в местах, приближённых к болотам. И если это он, то мы не сможем её уберечь.

– Она же здесь. – непонимающе помотал головой Кузякин.

Стеф вздохнула, выключила свет и отступила в коридор.

– Поторопите медиков. Я без них боюсь её трогать, а с неё обязательно нужно снять эту одежду. – Стеф помолчала и добавила. – Это испытание надеждой. Впервые это случилось двадцать лет назад, на его счету три девушки.

– У некоторых бывает больше.

– Да. Три девушки, которые уже никогда не покинут пределы дома для душевнобольных. И человек двести, которые на том свете.

– В смысле? – не понял Кузякин.

– Когда он похитил первую жертву, то нашли её через неделю во дворе собственного дома, так же как Эмили. Она ничего не помнила, но все были рады, что она жива и невредима. Потом она снова исчезла через три дня, и через месяц нашли место, где он справлял с ней свадьбу. – Стеф помолчала. – Этот субъект приглашает многих, на каждом месте свадьбы было примерно по шестьдесят, – Стефани пожала плечами, – гостей. Я видела фотографии с этих свадеб и это что-то ужасное.

– Я реально вас не понимаю.

– Что непонятного? Он похищает девушек, разыгрывает спектакль со свадьбой и живёт с девушками как с жёнами. Видимо.

– Я не очень понял с гостями. Они-то не могут, что ли, понять, что девушки в розыске и вообще всё против их воли.

– Нет. – она покачала головой. – Он их сначала убивает, а потом сажает за свадебный стол в качестве гостей.

Кузякин отступил на шаг назад, покосился на Стефани и развёл руками.

– Что за бред?

– Можете уточнить у ваших коллег. Я видела дела, смотрела фотографии, я изучала и пыталась помочь, но он вообще не оставляет следов. Точнее, следов более чем достаточно, но все они принадлежат жертвам.

– Но Степан – очень влиятельный человек, я как-то сомневаюсь, что есть желающие с ним связываться. Вы не можете ничего напутать?

– Хотелось бы, – вздохнула Стеф, – но увы.

– А почему вы сказали, что девушки потом в психушке. Их живыми находят?

– Да. Через несколько лет. Первую нашли в палате больницы недалеко от её дома, вторую – в супермаркете со списком продуктов в руках, тоже возле дома. Третью – на скамейке возле детского сада, тоже возле дома. Так, словно он их возвращает домой.

– Слушайте, мы спрятать Эмили можем без проблем. Это даже не обсуждается, ресурсов хватит и будем искать его.

– Третья жертва, когда поняли, что это он её забрал, была под круглосуточной охраной десяти полицейских. Утром третьего дня они все спали, а она благополучно исчезла. Кстати, её нашли всего несколько лет назад. По всей видимости, она родила ему ребёнка, потому что забирал он её девственницей, а вернулась она рожавшей женщиной. – Стефани вздохнула.

На лестнице показался несколько запыхавшийся Николай Иванович, он помахал рукой и проговорил:

– Там медики прилетели. Я Катькиного сына послал встретить.

– Очень хорошо. – Стефани перевела взгляд на Кузякина. – Чтобы уберечь Эмили, у нас есть три дня, и эту ночь мы с вами должны будем дежурить в её палате.

Вскоре мрачный, неприятный дом, игрушечная турбаза и огромные, шевелящиеся удивительной жизнью болота остались далеко внизу, вертолёт взмыл ввысь и понёсся в одну из больниц, где девушке могли бы обеспечить должный уход. Стеф сидела в грохочущем воздушном транспорте и ей казалось, что она катается в какой-то жестяной банке и от стремительного полёта вниз её отделяет лишь несколько сантиметров железного пола. Сегодня в жизнь Стефани ворвалось ещё одно чудовище, она это прекрасно понимала и сейчас дала себе просто передышку, стараясь ни о чём не думать во время полёта, чтобы собраться с силами.

– Василий, нам нужна палата с зарешеченными окнами, охраной перед дверью и желательно стеклянной вставкой, чтобы я видела, кто проходит по коридору. – сказала Стеф, когда они добрались до места.

– Сделаем.

– Я позвоню, – проговорила Стеф, доставая телефон, – не спускайте с неё глаз.

Коммерческое крыло городской больницы, выглядело чуть лучше, чем остальное мрачноватое заведение, смотрящее на город светлыми прожилками окон. Стефани быстро оглядела палату, в которой обычно размещали заключённых и удовлетворённо покивала. – Отлично. Здесь и расположимся.

– Персонал весь проверенный. Все именно те, кого допускаем к арестантам. – главный врач, поднятый по тревоге из тёплой постели молодой любовницы, стоял рядом с ошалевшими глазами и, потирая помятое лицо, смотрел, как быстро и ловко медсёстры берут у Эмили анализы.

– Отлично. – Стеф огляделась. – Мы с товарищем-следователем тоже здесь на ночь останемся. Мы внутри, а охрана снаружи.

– Не перебор? – покосился на неё Кузякин, потому что явно представил свою голову отдельно от тела, после того как в очередной раз не явится домой ночевать.

– В этом случае недобор. И сегодня будет более-менее спокойно, он обычно даёт три дня, потом забирает обратно.

Вскоре суета возле палаты растворилась в ночной тишине, коридоры перестали гулко оглашаться топаньем ног, пациенты наконец смогли спокойно выдохнуть, всё смолкло, и только Стефани и следователь перебрасывались пустыми фразами, борясь со сном после тяжёлого дня.

– Как так получилось, что вы стали сотрудничать с «МАБОРП»?

– Меня больше удивляет, что вы про нас слышали. – пожала плечами Стеф.

– Ловили ритуального маньяка, ну как нам казалось ритуального. Наш мэр все связи подтянул, но не сложилось, ваши ребята сразу сказали, не их профиль.

– И что оказалось?

– Секта. Всё было строго заточено под зарабатывание бабок.

– Понятно. А я попала, скажем так, – Стеф помолчала, – случайно. Знаете, бывает человек выбирает сам свой путь, а бывает, что путь выбирает человека. Так случилось и со мной. Я не буду углубляться в подробности, но жертвой изощрённого убийства была моя сестра, я написала книгу, чтобы как-то справиться с болью, отсюда всё и началось.

– Вам не страшно?

– Порой страшно до коликов, до истерики, а остановится не могу, пока не доведу до конца. Я моральная калека на всю жизнь, наверное, живу этим. – усмехнулась Стеф. – Ладно, давайте попробуем отдохнуть. Здесь как-то можно зашторить окна? – нахмурилась она.

Мужчина встал, покрутил регулятор скрученных тканевых жалюзи и застыл, глянув на улицу.

– Кто-то пересёк двор больницы. – напряжённо сказал он.

Стефани медленно подошла к нему, посмотрела на пустую парковку и проговорила:

– Мне рассказывали про касаток. Если ты слышишь её, значит, она сканирует жертву, но если ты её увидел, то это последнее, что ты увидел в своей жизни, потому что жертва это ты. Не думаю, что это он, здесь же больница, давайте не будем пугаться каждого шороха. – Стеф поднялась из кресла и встала рядом у окна. – И помните, это ритуал, девушек он забирает на третий день, а сегодня первый.

Глава 3

Ночь в тишине кралась по больничным коридорам, за окнами неистово летала чёрным вороном непогода, ветер невидимой рукой тряс деревья, откусывал ослабевшие листочки и уносил их подальше от родного дома.

Кузякин несколько минут пялился в экран телефона, шлёпал губами невнятные проклятия, потом протяжно вздохнул и посмотрел в сторону дремлющей Стеф.

– Что-то случилось? – отозвалась женщина, разглядывая следователя из-под прикрытых ресниц.

– В лаборатории сказали, что будут долго трудиться над платьем. Там много отпечатков. Даже странно.

– Ничего странного. По этим отпечаткам потом опознают людей, которых он пригласил на свадьбу, если можно так назвать всё это представление. Он будет путать вас в деталях, в результате возникнут многотомные уголовные дела, масса мелочей, бесконечные отпечатки, группы крови, ДНК. Но никаких следов этого человека. Даже у последней девушки не удалось ничего обнаружить, хотя она родила ему ребёнка.

– Мистика какая-то. – Кузякин развёл в стороны большие ладони, хлюпнул длинным носом и проговорил. – А что вообще зацепок никаких?

– Нет. – Стеф покачала головой, взглянула на лежащую девушку и подумала, что ей очень надоело лгать. – Вы не против, я вызвала своего криминалиста?

– А чем наши-то хуже? – несколько ревностно отозвался Василий.

– Опытом в мелочах. Круг дел для ваших криминалистов, – Стефани замялась, – умещается в основном в ежеквартальных отчётах: бытовые убийства, грабежи, разбой, изнасилования. И этот привычный поток дел создаёт своеобразные шоры, за рамки которых выходить довольно сложно. Я пригласила специалиста, работающего в полевых условиях и специализирующегося именно на таких делах. – Стеф помолчала. – Ну и в конце концов, чтобы научиться работать на сверхточном оборудовании, на котором работает он, тоже нужно время.

 На этаже вдруг послышались голоса, торопливые шаги, к палате подошёл лечащий врач, которого обязали здесь присутствовать круглосуточно вместе с несколькими людьми в строгих костюмах и черноволосый мужчина в мятых джинсах и худи болотного цвета. При появлении этой процессии лицо Кузякина слегка дёрнулось, было совершенно понятно, что он узнал мужчину.

– Открывайте. – послышалось требование, обращённое к суетливому врачу с маской отчаянной усталости на лице.

– Да я-то что. Вон внутри люди из полиции сидят, у них все ключи. Они ж там заперлись. Не я. – развёл он руками. – Вы меня полчаса пытали, просили провести… Пожалуйста. – пробормотал он.

– Открывайте. – властным голосом сказал мужчина, теперь глядя на Кузякина.

 Василий Валентинович сначала дёрнулся, потом осёкся и поглядел на Стефани, без движения сидевшую в уютном кресле, отнятым у главного врача больницы.

– Стефани, надо бы открыть. – тихо сказал следователь.

 Стеф, не двигаясь с места, ещё раз всех внимательно оглядела и негромко спросила:

– Вас слишком много. Зачем столько народу?

– Я её жених. Я только что прилетел. Я хочу видеть её. – мужчина сделал шаг вперёд и потянулся к ручке двери.

– Смотрите. – равнодушно отозвалась Стеф. – Внутрь я вас не пущу. Со мной она в безопасности.

– Я не понял. – мужчина зло посмотрел на следователя. – Вы меня не узнали?

– Я не командую парадом. – как бы извиняясь, вполголоса проговорил Кузякин. – Вот. – он слегка кивнул в сторону Стеф.

– Вы с ума сошли? Мне двери ломать? – побелевшими губами спросил человек.

– Кто это? – не отрывая взгляда от незваных гостей, спросила Стеф.

– Это Малышев Илья Станиславович. Он и правда жених Эмили. – несколько нервно отозвался Кузякин, хорошо зная крутой нрав Малышева, его неспособность слышать слово «нет» и тот факт, что большая часть предприятий в городе была его инвестиционными проектами.

 Стефани медленно встала, близко подошла к стеклу и, прямо глядя в пылающие гневом угли глаз мужчины, спросила:

– А насколько вы уверены, что он не прошёл мимо вас на улице или в аэропорту и не передал какую-то весточку той, которую он теперь считает своей? – Стеф пожала плечами. – Позапрошлой жертве он ввёл какой-то сложный препарат, а когда к ней приблизился её настоящий жених, реакция запустилась, и у девушки начались необратимые процессы. А знаете почему? Потому что он распылил на его одежду какой-то реагент, предварительно предупредив её в письме, чтобы настоящий жених к ней не приближался, иначе он убьёт её. Его не послушали, и он не смог забрать ту девушку, но она умерла в мучениях. – Стеф помолчала. – Я не пущу вас. Я сама ищу выход из этой комнаты, но пока не нашла.

– И что же делать? – Илья прислонил ладони к стеклу и долго смотрел на Эмили.

– Я думаю. Все думают. – Стеф вздохнула. – Но пока мы ждём. У нас есть время.

– Всё что нужно. Слышите?! Всё что нужно, мне сразу и напрямую. – Илья продиктовал номер своего телефона, круто развернулся и ушёл.

– Во дела. – посетовал Кузякин. – Он и правда тот ещё перец. Был-то такой дрищеватый, потом поджал под себя половину города. Они с отцом Эмили давно по ней сговорились. Летом следующим свадьбу хотели играть.

– Понятно. – задумчиво протянула Стефани. – А сколько ему лет?

– Тридцатник. – Василий Валентинович нахмурился. – Нет, больше. Это в прошлом году гуляли так, что чуть пол-леса фейерверками треклятыми не спалили. А что за реагенты-то такие были? – спросил следователь. – Выяснили?

– Какие реагенты? – не понимая о чём речь, нахмурилась Стеф.

– Ну те, чем девушку ту, покойную уже, обработали.

– А. Да что ж все такие наивные? – вздохнула Стеф. – Не было такого, но срабатывает обычно хорошо. Все сразу вспоминают про супергазы, которыми правительства травят своих шпионов. – улыбнулась она. – Подремлите, а я подежурю. Впереди ещё столько работы.

 Ночь кое-как успокоила разбушевавшийся ветер, пригладила растрёпанный сухостой на обочинах дорог и устав успокоилась, завалившись за горизонт в сторону Васюганских болот и освободив дорогу дрожащему студёному рассвету, розовой полосой тянувшемуся по краю города.

– Стеф, Стеф, – сквозь ватную пелену тяжёлого сна пробивались беспокойные звуки знакомого голоса, – нет её, нет её. Я проснулся, вы спите, а её нет. Увели. – причитая, следователь тряс за плечо Стефани.

 Стефани еле распрямила тело, выдравшись из кокона сна, несколько секунд сидела и, хлопая глазами, смотрела ровно перед собой, пытаясь понять, что ей говорит следователь.

– Как увёл? – глухим голосом отозвалась она. – Куда увёл?

– Её нет нигде. – Кузякин рухнул на стул и, бросив руки, смешно повисшие в свитере словно мулине, бессильно пожал плечами. – Это же кошмар. Вы же сказали, что будете дежурить.

– Странно, сегодня только второй день. Обычно у него всё верно рассчитано. На третий день приходит иллюзия успокоения, притупленное от усталости внимание, а значит, мы пропускаем мелочи.

– Вас не поймёшь. Вы ж про ритуал твердили, а сейчас про расчёт говорите.

– Любой ритуал должен взывать хоть к какому-то здравому смыслу. Третий день выбран не просто так, так ему проще забирать девушек, чтобы не тратить лишние силы. – вздохнула Стеф. – Ну что ж, будем искать место свадьбы и обязательно нужно найти тех, кто год назад прислал картину. – Стефани взглянула на телефон. – Мой специалист уже прибыл, нас могут доставить обратно на болота?

– Что вот так просто? Что я скажу её родителям? Что вы не пустили никого в эту палату, а теперь говорите, что Эмили у нас забрали и приступаете к расследованию? А здесь кто останется? – Кузякин почти кричал на неё.

– Ну а вы-то на что? Начинайте опрос персонала или как там это у вас делается. – Стеф подошла к небольшой раковине, примостившейся в углу палаты, поплескала в лицо холодной водой и, посмотрев на себя в зеркало, произнесла. – Когда нас смогут забрать?

– Вы вот в себе, а? – испуганно произнёс Василий. – Я ж должен что-то папе её сказать. Мы с вами внутри были, плюс охрана снаружи… Он что дух бесплотный?

– Ну, я думаю, сначала вам нужно просмотреть камеры. Зачем утруждать свою голову пустыми измышлениями, когда есть под рукой работающие инструменты? – Стеф подхватила сумку. – Я в аэропорт, встречу специалиста, туда же можете прислать машину.