Варвар

– Это греческий город, расположенный на правом берегу залива, в который впадают Борисфен[32] и Гипанис[33]. Ольвия по-гречески значит «счастливая», но нам этот город вряд ли принесёт счастье.

– А что такое Борисфен и Гипанис?

– Это реки. Так их назвали греки. Ты говорил, что твоё селение находится на берегу большой реки. Скорее всего, это Борисфен.

– И всё-таки я не понимаю, зачем нас везут в Ольвию? Что там мало людей и жители хотят нас поселить в своём городе?

– Эх ты, маленький дурачок, да не нужны мы там никому. Ольвия – город-порт на берегу морского залива. Это море мои соотечественники называют Понт Эвксинский[34]. Туда приходят римские и греческие корабли. Их хозяева скупают по дешевке рабов у таких торговцев, как наш Венатор, и везут их в Рим или Грецию, туда, где они стоят дороже. Торговля рабами-варварами очень выгодное дело.

– А Рим и Греция это страны? Когда-то мне отец рассказывал, что там люди живут очень хорошо, но не все, а только те, которые заставляют работать на себя других людей.

– Он правильно говорил. Те, кто работает на других, называются рабы.

– Так значит, мы будем рабами?

– К сожалению, да. Не хочу тебя расстраивать, ведь раб – это вещь, которая принадлежит хозяину, и он может сделать с ней что захочет. Раб должен работать на своего господина и беспрекословно выполнять все его требования.

– Но я этого не хочу. В нашем селении никогда не было рабов. Все работают добровольно.

– А тебя никто не будет спрашивать, что ты хочешь и чего не хочешь. Работать заставят, а если не послушаешься – искалечат или убьют. Тебе придётся выполнять то, что от тебя будут требовать, чтобы сохранить себе жизнь. Понятно я объясняю?

Ариант задумался. Зачем людям нужны рабы? Неужели они не могут сами работать и обеспечивать себя всем необходимым? Неужели нужно заставлять это делать других людей? И как быть ему? Придётся всю жизнь жить в далёкой чужой стране, среди злых, жестоких людей, быть бесправным, полностью зависимым от них. Нет, такого он не вытерпит. Надо бежать, и бежать сейчас, пока ещё можно вернуться домой.

– Меня зовут Аристон сын Аристона, – вновь услышал он тихий голос своего товарища по несчастью. – Я грек, родом из Афин. Десять лет тому назад мне пришлось покинуть Грецию, потому, что мой отец, ярый противник Рима, был схвачен и казнён. Он был видным политическим деятелем и независимым человеком. Та же участь ожидала и меня. Ты, малыш, должен знать, что прошло уже более ста сорока лет с тех пор, как римский полководец Сулла захватил и разграбил Афины. Сейчас моя страна является римской провинцией и полностью зависит от прихотей императоров Рима. В Афины переселилось множество знатных римлян, которые навязали грекам свои правила и законы, считая их людьми второго сорта. Прежние императоры Рима, не любили Грецию. Эти тупые венценосцы не понимали и ненавидели греческую культуру, искусство, язык. Слава богам, семь лет назад последнего из них отравили приближенные и теперь на троне Нерон. Он вроде бы относится к моей родине лояльнее, даже уменьшил подати. Впрочем, зачем я всё это говорю тебе – варвару. Наверное, бывают в жизни моменты, когда нужно кому-то излить то, что накопилось внутри. Скажи, тебе интересно, ты понимаешь всё, о чём я говорю. Кстати, можно говорить громче, нашими попутчиками оказались сарматы. Я знаю их язык, а они наш совершенно не знают. И ещё, они говорят, что Хербс тоже сармат. Он видимо совершил какое-то преступление, бежал из племени и теперь очень боится встречи со своими сородичами.

– Конечно, понимаю, возможно, не всё, но стараюсь понять. Если чего-то не пойму – спрошу. Рассказывай дальше, – мальчик доверительно посмотрел на грека.

– Воистину ум и сообразительность даны человеку богами и не имеет значения, где он родился. Я прожил среди варваров десять лет и убедился, что многие из них гораздо умнее наших правителей. Так вот, ещё в юности я познакомился с трудами нашего великого историка Геродота[35], первым описавшим восточные земли между Гипанисом и Борисфеном. Он побывал в Ольвии и, по-видимому, путешествовал по тем местам, где мы сейчас находимся. Правда, с тех пор прошло почти пятьсот лет. Тогда здесь жили кочевые племена, которые называли себя скифами. Кстати, ты знаешь, что у тебя скифское имя?

– Знаю, мне об этом рассказывали. Такое имя носил великий скифский царь.

– А ты молодец, действительно Ариант. Я слышал, что ты пытался убить Венатора и ранил мерзавца Хербса.

– Хербс застрелил моего друга охотника Доброгаста. А откуда тебе это известно?

– Обо всём мне рассказал твой дружок. Я спал рядом с ним в сарае. Ты его видел?

– Видел, но недолго.

– Скорее всего, он едет где-то позади нас. Видишь, наша подвода вторая в караване, а на первой его точно нет.

На следующий день Аристон подсел поближе к Арианту.

Дорога наша длинная, – сказал он, слегка похлопав мальчика по плечу, – сколько тебе лет?

– С тех пор как я родился, прошло пятнадцать зим.

– Зим, лет неважно, значит – пятнадцать, почти взрослый. Давай, я тебе расскажу про те страны, где мне приходилось бывать, и прежде всего про Рим, Великую Римскую империю, куда мы, скорее всего, попадём.

– Конечно, расскажи.

– И ещё, я буду произносить некоторые слова и фразы по-гречески, а ты постарайся их запомнить. Возможно, в будущем это тебе пригодится.

– Согласен.

– Тогда слушай.

Несколько часов Аристон рассказывал мальчику историю Рима: возникновение города, республики, войны с Карфагеном и с варварами, рассказал, как возникла империя, как императоры боролись за власть. Рассказал о сотнях тысяч рабов, сражающихся на аренах, возводящих дворцы и храмы, строящих дороги и каналы, работающих на полях и в домах богатых римлян. Рассказал о самом городе, раскинувшимся на семи холмах, о великолепных дворцах и виллах римской знати; о Форуме[36] – сердце города, о величественных храмах Юпитера[37], Юноны[38], Минервы[39], о политической и экономической жизни империи. Он старался, чтобы его рассказ был доступен, не вдавался в детали, акцентировал внимание на простых доступных подростку вещах и событиях.

– Неужели всё это правда? Неужели люди могут такое создать? – воскликнул Ариант.

– Конечно, правда. Рим прекрасен, но не для всех. По крайней мере, не для меня. В результате политики Рима даже моя родная страна стала для меня опасной. Я бежал из Греции под чужим именем на торговом корабле и попал в Ольвию. Но и Ольвия – греческий город, и в нём те же законы, что и в Афинах. Долго в нём нельзя было находиться, и я с таким же беглецом отправился на север. Около года мы провели в плену у сарматов. Это кочевой народ, обитающий в степях, через которые мы будем ехать. Сарматы удивительны тем, что в их племенах верховодят не мужчины, а женщины. Они воюют наравне со своими мужьями, так же хорошо стреляют из лука и метают копья, а в могилу умершей женщины кладут оружие. Через год они нас отпустили, и мы пошли дальше на север. Там жили оседлые племена. Кстати, их язык такой же, как и тот, на котором разговариваешь ты. Вероятно, твоё племя тоже относится к ним. Прожив с ними несколько лет, мы отправились ещё дальше на северо-восток, однако непроходимые леса и болота заставили нас повернуть обратно. Там людей почти нет, лишь изредка встречаются неизвестные никому дикие племена. Мой товарищ погиб, а я вернулся в знакомое селение. Через год решил идти на юго-запад через Дакию[40] в Далмацию[41] поближе к своей Родине. Но видимо боги решили иначе. Рабом я быть не хочу и не буду. И уж если суждено мне вернуться в Грецию, то не рабом.

Шёл день за днём. Караван медленно, но неуклонно двигался через бескрайние леса на юг. Дорог не было и порою в заболоченных поросших густой травой низинах колёса повозок так глубоко уходили в мягкую пропитанную водой почву что, несмотря на все усилия, волы не могли сдвинуть свой груз с места. Тогда пленников поочерёдно выпускали из клеток, и они, под крики и ругань охраны, помогали измученным животным сдвинуть с места свои передвижные узилища.

Ариант и Аристон, как и прежде, ехали в одной клетке. Грек, видя, как легко спутник запоминает незнакомые ему греческие слова, часами обучал его своему родному языку.

– Судьба раба, понимающего речь хозяина и умеющего правильно ему ответить, несравненно легче, – говорил он своему ученику.

– Но я не хочу быть рабом и мне не надо никакого хозяина. Я хочу выбраться из этой проклятой тюрьмы? – мальчик со злостью ударил по решётке.

– Хочешь сбежать? – Аристон внимательно посмотрел на своего спутника. – Мы в пути уже две недели. Леса скоро закончатся и начнутся степи. Там это сделать труднее. Пойми, малыш, главное – не клетка, ведь нас периодически выпускают из неё, чтобы мы могли размяться. Венатору важно доставить пленников покупателям в хорошем физическом состоянии. Главное – собаки.

Мальчик молча кивнул, вспомнив, как его легко догнал натренированный для ловли людей пёс.

– Так вот, нужно нейтрализовать этих животных, хотя бы на время, сделать так, чтобы они не слышали наш запах.

– Но как же мы сможем это сделать?

Вместо ответа Аристон повернулся и стал что-то внимательно высматривать вдоль тропы, по которой они ехали. Через час он удовлетворённо хмыкнул и, указав пальцем на небольшое невзрачное растение, напоминающее обычный бурьян, сказал: «Наконец-то я увидел то, что нам нужно». Если мы разомнём эти листья и натрём ими себе ноги, собаки не возьмут след. Запах травы отобьёт им нюх. Запомни её и на привале нарви несколько пучков. Я сделаю то же самое.

– Хорошо, – Ариант с восторгом посмотрел на своего нового товарища, – но откуда ты это знаешь?

– Откуда, откуда…, – пробормотал грек, – я же тебе говорил, что несколько лет жил и путешествовал в этих местах. Я знаю много растений, которыми можно лечить, а можно и убивать. Этому я научился у одного старика, с которым всё лето собирал разные полезные травы. Видишь те холмы, за ними протекает довольно большая река. Путь здесь один – по распадку к реке. Там есть брод и Венатор это знает. Скорее всего, остановка будет сразу за рекой, потому что дальше опять начинается очень большой лес. Скоро вечер, а как ты знаешь, ночёвки он делает только на открытых местах. Труднее сбежать. Теперь обрати внимание на дверь клетки. Она закрыта на примитивный замок. Такие замки тысячами изготовляются ремесленниками в Греции. Умному человеку его открыть несложно, но нужно одно простое приспособление. Вот оно.

Из складок одежды Аристон достал небольшой крючок из толстой проволоки и, повернувшись спиной к пленным сарматам, протянул его Арианту.

– Проволоку я нашёл в том сарае, где мы ночевали первый раз, а согнул её, засовывая в паз между полом и брусьями. Если крючком зацепить скобу замка и сильно потянуть под определённым углом, то замок откроется. Мне уже не раз приходилось такое делать. Это несложно. Венатор жадный и не хочет тратиться на более надёжные, но и более дорогие запоры.

– Так что будем бежать сегодня?

– Здесь наиболее благоприятное место для побега. Главное – есть река, я надеюсь, она нам поможет.

Через час караван остановился на берегу небольшой, но быстрой речки, левого притока Борисфена. Венатор, обойдя подводы, приказал всем узникам встать на ноги, держа над головами соломенные подстилки. Затем ездовые погнали волов в реку. Глубина её в этом месте была не более метра, дно песчаное, поэтому животные без особого труда в течение получаса перетащили телеги с клетками на другой берег.

– Ночёвка! – Закричал главарь разбойников, – Сдвинуть телеги. Пленных по очереди на кормёжку и прогулку.

– Ищи траву, и смотри, не перепутай, – Аристон улыбнулся и слегка подтолкнул мальчика к выходу.

Вскоре ночная тьма окутала речной берег. Освобождённые от волов телеги с клетками были сдвинуты в центр поляны, а по периферии разместилась охрана.

Постепенно лагерь затих, утомлённые за день узники уснули.

– Бежать нужно не сейчас, а перед рассветом, – прошептал грек, – тогда сон крепче и вероятность того, что кто-то заметит наш побег – меньше. Да и охрана, скорее всего, уснёт.

– А как быть с моим другом? Давай возьмем его с собой.

– Малыш, риск и так очень большой, а если мы начнём его разыскивать, то обязательно кого-то разбудим. Мне очень жаль, но помочь ему невозможно. Говори тише, не потревожь сарматов.

Ещё никогда время не тянулось так медленно. Лёжа на жесткой соломе, устремив взор в небо, Ариант ждал, ждал, с трудом сдерживая накопившуюся в нем энергию. К середине ночи звёзды и луна закрылись тучами, и стало совсем темно.

– Пора, – наконец прошептал Аристон, – пока боги на нашей стороне, видишь, как темно. Натри себе ноги травой, но часть оставь, ещё пригодится.

Повозившись минуту с замком, он открыл дверь, и они выбрались наружу.

– Ложись, и ползи за мной вон к тем кустам.

Добравшись до леса, беглецы осмотрелись. Стояла полная тишина. Их никто не преследовал.

– Сейчас – к реке, – вновь прошептал грек, – бежим вдоль берега вниз по течению.

Ариант побежал, вкладывая в этот бег всю энергию, всю мощь молодого истосковавшегося по свободе тела. Ветки кустов и деревьев хлестали по лицу, ноги проваливались в рыхлую почву, какие-то невидимые в темноте колючки царапали тело. Больше всего он боялся потерять из вида, бежавшего впереди товарища, боялся заблудиться в этом незнакомом лесу, перепутать дорогу и возвратиться обратно к каравану.

– Не бойся, – словно угадав его мысли, произнёс Аристон, беги вдоль реки и никогда не заблудишься.

Наконец они выбрались из зарослей на открытый песчаный берег. В этом месте река делала небольшой изгиб, и течение во время паводков выбрасывало на мелководье плывущие по воде ветки и даже целые стволы деревьев. Затем вода сходила, но принесённые предметы так и оставались лежать на песке.

– Давай столкнём это дерево в воду. Видишь, оно совершенно сухое, – Аристон указал на толстый узловатый ствол, с обломанными ветками, лежащий возле самой воды, – будем держаться за него, и плыть по течению. Вода сейчас тёплая.

– Я думаю, что теперь нас уже не догонят, даже собаки не помогут? – мальчик вопросительно посмотрел на своего старшего товарища, крепко держащегося за толстую ветку. – И как это ты придумал такое?

– Да, плыть неплохо, но медленно. К тому же придётся делать остановки, чтобы согреться, вода хоть и тёплая, но не настолько, чтобы в ней находиться часами. Знаешь, Венатор римлянин. Я это понял, когда услышал, что он разговаривает по латыни со своим помощником, тем, который ходит за ним с дощечками для записей. Он сказал, что есть заказ на семьдесят пять рабов, а у них их ровно столько же, поэтому нужно беречь каждого пленного, иначе он сорвёт поставку. Я знал многих римлян: и хороших людей и негодяев, но этот самый мерзкий из всех.

Около часа они плыли по течению, вцепившись в сучья, торчавшие из древесного ствола. Начало светать. После нескольких жарких дней вода была относительно теплая, но постепенно длительное пребывание в ней стало сказываться: онемели руки, намокшая одежда мешала держаться на поверхности. Ариант уже думал попросить своего товарища сделать остановку, когда услышал быстро нарастающий шум падающей воды. Река делала резкий поворот влево, огибая высокий обрывистый левый берег. Течение ускорилось. Миновав этот изгиб, беглецы увидели, что все русло завалено огромными валунами с торчащими между ними искореженными стволами деревьев. Вода, пробив себе путь сквозь эту преграду, с ревом и грохотом неслась между камнями и падала вниз бурлящими потоками. Тысячи лет она подтачивала гранитный утес и, наконец, произошел обвал, пригородивший речное русло.

– Быстрей, быстрей, – закричал грек, – бросай дерево и плыви к правому берегу.

В этот же момент течение подхватило ствол и понесло его в просвет между камнями. Ариант собрав все силы, оттолкнулся ногами от шершавой древесной коры и поплыл. Аристон на мгновение замешкался, зацепившись одеждой за сук. Ствол развернулся и прижал его ноги к большому торчащему из воды валуну. Лицо грека исказилось от боли. Оттолкнув навалившуюся на него громадину, он погрузился в воду, затем вынырнул и, неуклюже размахивая руками, поплыл к берегу.

Добравшись до мелководья, мальчик обернулся и увидел, что с его товарищем, что-то произошло. Голова пловца то появлялась на поверхности, то исчезала. Он понял, еще секунда и она полностью уйдет под воду. Бросившись обратно, схватил утопающего за руку и с силой потянул к берегу.

– Нога, нога. Я повредил правую ногу. Помоги мне выбраться на песок, – с трудом превозмогая боль, произнес Аристон.

Кожа наружной поверхности голени была содрана, а стопа неестественно торчала в сторону. Мужчина прополз насколько метров по берегу, попытался встать, но со стоном вновь упал. Затем медленно, осторожно сел и внимательно осмотрел ногу.

Идти я не смогу, – произнес он тихо, глядя на растерявшегося спутника, – но, хвала богам, это не перелом кости, а только вывих сустава. Ты мне должен помочь.

– Но как? Я же не умею лечить раны.

– Ничего, справишься. Я лягу на спину и крепко обхвачу ствол этого дерева. Ты возьмешь с обеих сторон мою ступню и сильно дёрнешь вот в этом направлении. Я буду кричать от боли, но ты не слушай, а делай своё дело. Вывих нужно вправить. Дай мне вон ту щепку, я её зажму между зубами.

Ариант с опаской посмотрел на ногу своего товарища. Стопа отекла, кожа на ней местами была бордового цвета.

– Не бойся, делай, что я сказал! – сердито крикнул грек, – быстрей!

Собравшись с духом, мальчик ухватился руками за ногу и дёрнул.

– А-а, – заорал Аристон, – дёргай сильнее!

Ариант рванул что есть сил. В стопе что-то хрустнуло, и она выпрямилась.

– Молодец, – раненный слегка пошевелил ступнёй, – найди мне прочную палку.

Пока мальчик ходил по берегу, выполняя поручения своего товарища, он снял обмотанный вокруг пояса длинный шарф и плотно перебинтовал им сустав. Затем с помощью принесенной палки попытался встать. Пройдя несколько метров, со стоном сел на землю.

– Пока не получается. Идти не могу. Нужно время. Хотя бы несколько часов, но может быть и больше. Давай доберёмся до опушки и там отдохнем. Впрочем, ты можешь дальше идти без меня. В конце концов, все равно скоро наши пути разойдутся – тебе домой, на север, а мне на запад, в Дакию. Иди, ориентируясь по солнцу и по деревьям, у них на северной стороне ствола растёт мох.

– Никуда я не пойду, – мальчик сердито посмотрел на своего старшего товарища, – и не брошу тебя раненого. Подождём, когда сможешь идти и пойдём вместе. Доберёмся до моего посёлка, там ты отдохнёшь, подлечишь ногу и пойдёшь дальше.

– Спасибо, малыш. Наверное, я тебя провожу до твоего селения, но оставаться в нем не смогу, я тебе говорил, что у меня другие планы.

С трудом преодолев двести метров, отделявших берег реки от лесной опушки, Аристон упал на землю.

– Все, пока будем здесь. Нужно позаботиться о еде. Ты видел, что в реке полно рыбы. Отломай длинную ровную ветку и попытайся ее толстый конец заточить об камень, ножа у нас нет. Получится примитивное копье. Стань на мелководье и попробуй копьем загарпунить пару рыбешек.

– Я знаю, как это делать, только немного отдохну.

– Хорошо, договорились.

Бессонная ночь и побег вконец измотали беглеца. Голова кружилась от голода, но не было сил добывать пищу, руки и ноги двигались с трудом, глаза слипались, сильно хотелось спать. Опустившись на землю рядом с греком, он подсунул под голову охапку сорванной травы и мгновенно уснул.

Проснулся Ариант от сильного толчка. В первую секунду он не мог понять происходит ли это во сне или наяву.

– Живо вставай, – услышал он знакомый голос, за которым последовал удар в бок.

Мальчик открыл глаза и похолодел. Страх сдавил грудь, парализовал руки и ноги, заставил бешено биться сердце – над ним огромной страшной горой возвышался Венатор. Рядом, держа в руках плеть, стоял Хербс с двумя охранниками. Борода главаря была растрепана, одежда заляпана грязью. В десяти метрах от них, возле поваленного бурей дерева, уткнувшись окровавленным лицом в землю, лежал Аристон.

– Вставай, щенок, – злобно повторил Венатор, – больше я повторять не буду.

– Бежать, – мелькнуло в голове Арианта.

Словно услышав это, Хербс перегородил ему путь к ближайшим кустам, а затем плетью хлестнул мальчика по спине. Боль пронзила тело и он, извиваясь словно червяк, покатился по земле.

– Не бить! – заревел Венатор, – мне он нужен живым и невредимым, без следов побоев. Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не портил мой товар. Еще раз повторится, и я сдам тебя твоим «друзьям» сарматам. Знаешь, что они с тобой сделают? Привяжут к хвостам лошадей и пустят в степь. А потом все, что от тебя останется, съедят ночные хищники, – разбойник громко рассмеялся. – Свяжи этого звереныша.

Хербс злобно исподлобья взглянул на хозяина и молча связал пленнику руки и ноги, а затем, взяв его за шиворот, приподнял и прислонил спиной к дереву.

– Вот так-то лучше, – пробормотал Венатор и обернулся к мальчику. Он был в хорошем настроении: беглецов удалось всё-таки поймать. – Знаешь, как я вас нашел? Один из пленников заметил, как вы сбежали, и сообщил страже. Наверное, думал, что я его отпущу, а может, просто завидовал. Так вот, мы отправились в погоню почти сразу. К сожалению, собаки почему-то не взяли след, а то бы мы вас догнали ещё раньше. Должен сказать, что идея со стволом дерева была неплохая, но вам не повезло, причем вдвойне: обвал на реке и травма ноги этого мерзавца, – он махнул в сторону неподвижно лежавшего грека. – Не будь этого – могли бы уйти. Ну что ж, погуляли и хватит, пора обратно в родную клетку.

Улыбаясь и посмеиваясь, он подошел к Аристону.

– Вставай, да побыстрей, подумаешь, стукнули разок по роже, да и то не очень сильно. Это ты организовал побег и подбил на него мальчишку? Уверен, что ты – греческая собака. Я ведь все про тебя знаю. Посоветую перекупщику продать тебя в Грецию твоим врагам римлянам. Думаю, они хорошо заплатят, чтобы потом полюбоваться, как ты будешь подыхать на кресте.

Аристон зашевелился, привстал и, опираясь на палку, превозмогая боль, выпрямился. Его залитое кровью лицо приблизилось к ухмыляющейся физиономии Венатора, глаза горели ненавистью.

– Ut mortuos Romanum bastardus[42], – громко произнес он и плюнул в лицо разбойнику.

Венатор отпрянул, словно от удара, на щеках и на лбу выступили багрово-красные пятна, глаза налились кровью.

– Что ты сказал?! Сдохнешь сейчас ты! – заревел он, хватаясь за висевший у него на поясе топор с широким изогнутым лезвием.

– Ut mortuos Romanum bastardus, – повторил грек.

Ударом кулака разбойник сбил Аристона с ног, прижав его к стволу упавшего дерева. Сверкнула сталь и через секунду отрубленная голова, разбрызгивая во все стороны струи крови, покатилась по траве. Схватив за волосы свою страшную добычу, Венатор швырнул её в сторону Арианта.

– Можешь поговорить со своим дружком. Смотри, он пришёл к тебе в гости. Наверное, что-то хочет сказать. Правда, пришёл не весь, а только голова. Но ничего, поговори с головой.

Мальчик с ужасом уставился на лежавший рядом предмет. Мёртвые глаза его друга были открыты и в упор смотрели на него. Ему показалось, что залитые кровью губы шептали: «Не бойся. Не бойся». Вдруг он почувствовал, что внутри растёт и раздувается что-то липкое, тяжелое, стремящееся вырваться наружу. В глазах потемнело. Спазмы сдавили желудок, вытолкнув наружу его содержимое.

– Поехали. Положи мальчишку сзади на лошадь, – главарь ткнул пальцем в одного из помощников, – отвечаешь за него головой. Понял?

Лежа поперёк лошади, уткнувшись лицом в её потный, покрытый жесткой шерстью круп, Ариант бессильно закрыл глаза. Он не хотел видеть никого: ни разбойников, ни лес, ни яркое летнее солнце, ни даже останков своего товарища, открывшего ему мир.

3. ОЛЬВИЯ

(лето 61 г.н. э.)

В последующие дни Ариант находился в каком-то странном не свойственном ему оцепенении. Все происходящее с ним стало безразличным, мозг отказывался активно мыслить, принимать какие-либо решения, тело стало тяжелым и неуклюжим. После побега Венатор приказал приковать его цепью к подводе, а наружу выпускать только в сопровождении охранника. Но мальчик и не думал убегать. Он часами сидел, прислонившись спиной к решётке, и равнодушно смотрел на сменяющие друг друга пейзажи. Постепенно леса исчезли, остались лишь небольшие рощи каких-то неизвестных ему южных деревьев. Затем исчезли и они. Сколько видел глаз, простиралась ровная как стол, поросшая ковылём степь. Налетающие порывы ветра качали ковыль, и казалось, что караван движется не по суше, а плывёт по волнам удивительного желто-зеленого моря. Изредка в низинах встречались островки степных цветов: ярко-красных маков, синих фиалок и колокольчиков, белых ромашек. Караван выбирался из ковыльного моря и двигался, словно по чудесному персидскому ковру.