В рай через адовы врата

В рай через адовы врата

Владимир of Владимир

© Владимир of Владимир, 2022

ISBN 978-5-0059-3577-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Глава 1

Солнечные лучи, заливающие стены и пол кабинета, играли тенями, отбрасываемых ветками деревьев, растущих за окном. С ласкающим ветерком, через приоткрытое окно залетел шмель, своим натужным жужжание унося в детство. На письменном столе, среди аккуратно сложенных карандашей, ручек и бумаг, мило ютятся полевые цветы, в стеклянной вазочке. Сидящий за столом человек, с благодушной улыбкой, достал и положил перед собой лист бумаги, вырванный из тетради. Мужчина едва за сорок, был хорошо сложенный брюнет, с лицом артиста, из-за тоненьких усов над губой. Зелёный китель затянутый ремнём и портупеей, выразительно контрастировал с красными петлицами, украшенными парой ромбов с обоих сторон, оценивался достоинством майора. Побарабанив пальцами по столу, майор задал вопрос, сидящему на против него военному:

– Что же вы, Владимир Владимирович, ведёте себя аморально. Обманываете девушек, я бы даже сказал ломаете им жизнь, в результате воспользовавшись их беззащитностью, сбегаете. Как-то не по мужски, вы не находите? – Солнечный свет не проникал в глаза майора и напротив сидящему старшему лейтенанту, с петлицами танкиста, это не понравилось.

– О чём это вы, товарищ майор. – Доверительно изображая удивление, изумился танкист.

– Да ни о чём, о ком.

– Ну и кто у нас потерпевшая?

– Крыса…

– Брехня товарищ майор…

– Перебивать будешь, накажу.

– Так я, это. Понял. – Пряча взгляд ответил танкист.

– Крыса, Оксана Николаевна, двадцать четыре года, работает у нас буфетчицей. Знакомый персонаж?

– Это что, фамилия Крыса, или..?

– Фамилия. – Терпеливо ответил майор.

– Ну, буфетчица Оксана всем известна, а то что у неё такая иезуитская фамилия, слышу впервые. А, начинаю догадываться, решила традиционным путём сменить фамилию.

– Хорошо. Ну и почему же ты не хочешь помочь девушке?

– Какой девушке?

– Оксане Николаевне.

– Простите, почему я?

– Ну как же, вот у нас заявление от гражданки… – Майор не стал произносить фамилию, откашлявшись: – Здесь она сообщает, что вы использовали и бросили…

– Кто я?

– Именно, ты. – Улыбаясь подтвердил Майор.

– Но она сама предложила мне, убраться у меня в комнате. Застарелый холостяк, знаете.

– Знаю. Но вы же с ней спали.

– Кто сказал? Не помню.

– Ну хорошо, может это освежит вашу память. – Майор положил перед старшим лейтенантом жалобу: – Вспомнили?

– Товарищ майор, но это же не серьёзно. – танкист перешёл на шёпот: – Ну может что и было, я пьяный был, ничего не помню. Оксанка сама мне проходу не давала, когда её помощник комполка Липикин бросил. Понимаете он разведён, в творческом поиске.

– Не дури Владимирский. Телегу Оксана Николаевна на тебя накатала, а не на Липикина.

– Ну да, Липикин герой испанской войны. Послушайте, тогда может женить лейтенанта Крыленко, он с этой особой до майора Липикина был.

– Ну, долго будешь ещё фантазировать?

– Товарищ майор, я не могу на ней жениться.

– Это ещё почему?

– Так уж и быть, откроюсь вам. По тому что Оксана натуральная блядь. Ну посудите сами, я на полигон, а она к вам в койку. А потом я ваших детей корми.

– Ну ты не забывайся. – Голос майора стал не хороший и он поднялся из-за стола: – Дядя её у нас в дивизии старший батальонный комиссар.

– Вот беда-то у старшего батальонного комиссара, племяшка потаскуха. Товарищ майор, вы меня отпустите и я ни кому не скажу.

Прямой удар в подбородок, сбил танкиста со стула.

– Ты ещё кочевряжишься, выкормыш белогвардейский. Напомнить тебе каких ты кровей? У кого папашку в тридцать седьмом шлёпнули?

– Сын за отца не ответчик, – так говорил наш товарищ Сталин.

– Ах ты сука, Сталина нетрожь. – Легко подпрыгивая, майор ногой нанёс пяток ударов в брюшную полость танкиста.

– Так значит я прав. – Подал голос с пола Владимирский, поманив к себе майора: – Это у вас личный интерес, Оксанка шалава под вас подлегла всё таки. На удивление майор после сказанного, сразу успокоился. Помог встать на ноги танкисту и отряхивая его форму, неожиданно нанеся тому удар в солнечное сплетение. Владимирский беспомощным образом повис на НКВДешнике, странным образом вытягивая у того силы. Майор отшвырнул Владимирского на стул:

– Затаился гадёныш, только я белую кость за версту чую.

– Ошибаетесь гражданин майор, нет у нас в стране больше класса дворян, я сын госслужащего. Обвинять меня в дворянстве, всё равно что вас в иудействе, только по тому что ваши предки исповедовали иудаизм. Религия это опиум для народа, так говаривал наш незабвенный Владимир Ильич. Кстати, тоже по происхождению дворянин.

– Слишком умный, думаешь. Закончил танковое училище, инженерное, в сороковом стажировался на танковом заводе. Тебе весной исполнилось двадцать восемь лет, а ты ещё не в партии.

– Хотите дать направление?

– Нет. Хочу дать по роже, но не стану, из педагогических соображений. Пока не стану, потому что хорошо служишь. Свободен. Танкист резко встав со стула, подобострастно произнеся:

– При много благодарен.

– Это за что же? – Глядя в глаза старшему лейтенанту, спросил майор.

– Как же, за то что не воспользовались услугами мордоворота, дремлющего в прихожей.

– Я ещё могу воспользоваться. – В глазах НКВДшника появились солнечные лучики.

– Понял. Есть. Можете не сомневаться, насчёт вас и гражданки Крысы, молчок. Бой идёт не на жизнь, а за власть.

– Владимирский подобрал фуражку и тихо вышел из кабинета, размышляя: – Это просто проверка, он меня прощупывал. – Он вспомнил про отца, расстрелянного в тридцать седьмом, машинально посмотрел на свои руки, ходившие ходуном, постепенно стал приходить в себя, успокаиваясь.

Старший лейтенант Владимирский, обожал технику и был технарём, до мозга костей. Будучи командиром танковой роты, самолично, участвовал в починке техники, которая к сожалению часто ломалась, из-за не совершенства и неумелого пользования ею. Попутная машина подвезла его к штабу и он с лёгкостью горного козлика, перепрыгнул через задний борт.

– Лёгок на помине бродяга. – Из штаба вышел заместитель командира полка Лепикин, с орденом красной звезды на груди: – Разобрался что у меня с мотором?

– Разобрались… – Майор Липекин удовлетворительно шлёпнул рукой в плечо Владимирского и не дав договорить, сообщил:

– Слушай, не в службу а в дружбу, меня Дружинин отправил на вокзал. Профессор с дочкой приезжает, нужно встретить. Профессор из Москвы, он операцию делал кому-то из штаба округа. В общем, наш комдив вроде как болен, ну и профессор приехал его осмотреть.

– Товарищ майор. – Владимирский показал пальцы, с чёрной каймой под ногтями, Липекину: – Пошлите кого-нибудь…

– Никого нет, выходной. Слушай, я бы сам, но не люблю я эти политесы. Особо дочек профессорских, очкастых, с худыми лопатками за спиной, вместо крыльев. – И майор, вручил Владимирскому белые перчатки: – Давай, поезд уже прибывает.

ГАЗ-М1 подкатил к железнодорожному вокзалу Шепетовки. Среди разношёрстной публики с чемоданами и баулами, старший лейтенант сразу узнал интересующую его пару. Она была как будто с картинки заграничного журнала. Лёгкое французское пальто на одной пуговице, туфельки лодочки и в такую жару чулки, как и положено барышне. Будто бы от преломления солнечных лучей, через статную и стройную фигуру дочки, профессор с барственными движениями, седеющего и полнеющего человека, расплачивался с носильщиком:

– А вот и машина. Вы наверно за нами, молодой человек.

– Профессор… – Владимирский почтительно склонил голову.

– Полежаев Сергей Игнатьевич. Моя дочь Светлана. – Девушка протянула ему руку. Их взгляд встретился. Танкист в белых перчатках, припал к руке девушки, чем её несколько смутил:

– Guel est ce paon. (Что это ещё за павлин) французский. – Фраза девушки адресована была отцу.

– Vous vous trompez d arrosage. (Ошибаетесь, я мышь полевая) – Неожиданно для девушки, показал знание французского танкист.

– Дети мои, давайте не будем привлекать внимание. Сядем в машину. – Пришёл на помощь растерявшейся дочке, профессор.

– Владимирский подхватил их чемоданы, помог все расположить. Сам сел на переднее сидение, сразу же услышав сзади наставительные слова профессора:

– Светочка, как это не благоразумно изъясняться на иностранном языке, находясь в приграничном округе. Народ прост, могут нас и за шпионов принять. Вы тоже хороши, молодой человек.

– Извините, не успел представиться… – Но Владимирского прервала студентка:

– Поручик Райевский.

– Света. – Укоризненно произнёс профессор.

– Не угадали мадемуазель. Старший лейтенант Владимирский. – Равнодушно глядя за окно движущегося автомобиля, сообщил танкист.

– Может у полевой мыши есть имя, отчество? – Косясь на водителя, проявляя интерес, спросил Профессор.

– Ну откуда у мыши отчество. Фамилия есть производная имени и отчества.

– Как таинственно… – Буквально пропела девушка. Но Владимирский не сомневался, что профессор прикрыв рукой свой рот, склонившись к дочери своей, едва слышно, одними колебаниями воздуха, сказал ей в ухо:

– Похоже это сын покойного Владимир Владимировича.

– Дальше они ехали молча. Прибывших, разместили в гарнизонной гостинице. Владимирский помог отнести чемоданы в номер и уже там спросил:

– Будут ещё какие-нибудь распоряжения?

– Вы что же, находитесь в нашем распоряжении? – Съязвила девушка.

– По долгу службы, Светлана Сергеевна.

– Ах по долгу службы. Но тогда мы вас не задерживаем.

– Как прикажете.

– Светлана Сергеевна, озорная девчонка. – Вмешался в разговор профессор: – Владимир Владимирович, как мне связаться с полковником Катуковым?

– Возле номера вас ждет дневальный, он вас и доставит до места.

– Через пол часа я буду готов. Послушайте Владимир, я так к вам могу обращаться?

– Несомненно.

– Послушайте. – Профессор перешел на шёпот: – Мне бы не хотелось, что бы Светлана пошла на прогулку одна, по не знакомому городу. Вы меня понимаете?

– Вполне.

– Могу я на вас рассчитывать?

– Более чем.

– Света, попроси Владимира Владимировича показать тебе город.

– Город? – Светлана копалась в своем чемодане.

– Нда, Шепетовка не Москва, но после ужина будут танцы в доме офицеров. – Сообщил танкист, сделав физиономию каменной.

– Танцы. Желаете ангажировать на танец?

– А что желаете вы сами?

– Желаю что бы вы не отвечали вопросом на вопрос.

– Так я зайду за вами?

– Попробуйте. – Светлана усмехнулась: – Узнать в орфографическом словаре, что значит слово дерзкий.

– Непременно попробую воспользоваться этим полезным изданием, что бы ещё узнать значение, заносчивая.

– Вот как? А павлин в белых перчатках, вы там не поищете?

– А нет там никакого павлина, потому что он ушёл на танцы. – Они некоторое время смотрели друг, дружке в глаза и когда Светлана отвернулась, танкист добавил: – С маленькой взбалмошной девочкой.

– Идите уже. – Не поворачиваясь ответила Светлана, с появлением отца.

– Какое счастье, что это не надолго. – Неопределённо ответил Владимирский, закрывая за собой дверь. Он был уверен, что девушка думает сейчас о нем, ну или хотя бы о его последнем ответе.

Придя к себе Владимирский тщательнейшим образом отмывал свои руки, царапая ногтями мыло, затем его оттуда выковыривая. Когда он чистил китель, в дверь постучали:

– Разрешите?

– Заходи тёзка. – В комнату Владимирского заглянул его подчинённый, молодой лейтенант, только что окончивший курсы офицеров. Блохин был одного телосложения с командиром роты, оба подтянутые, на этом их сходство заканчивалось. Удивительным образом, живой ум Блохина, не отражался на его внешности. Его карие глаза, скрывали богатый внутренний мир:

– Бойцы говорят что вы привезли артистку и вместо танцев в доме офицеров будет концерт.

– Однако, нет слов. – Натягивая гимнастёрку хмыкнул Владимирский.

– Так это правда.

– Придётся огорчить тебя. Студентка медицинского, к тому же профессорская дочь. – Владимирский налил одеколон на руку и освежил щеки: – Прости старик, мне нужно к ней.

– Свидание?

– Служба.

Представ перед дверью гостиничного номера, не раздумывая, Владимирский громко постучал. Не сразу, но дверь отворилась и от увиденной красоты, у танкиста зарябило в глазах. Светлана была в коричневом шёлковом платье, с жёлтыми цветками и таких же жёлтых туфлях с коричневыми задниками и носами, на каблучке. Платье с рукавами чуть ниже локтя, плотно обтягивало грудную клетку, где ниже тонкого ремешка, свободно струилось вниз, закрывая колени, возможно такие же красивые как и ноги в тонких чулках. Светло русые волосы, заколотые у висков, спускались на спину. На руках были перчатки с длинными раструбами и алые губы. Такие наряды носили жены дипломатов и высокопоставленных чиновников. Они молча стояли друг перед другом, пока танкист наконец молвил:

– Порода, грация и простота.

– Надеюсь это комплимент не для лошади?

– А вы жестоки, как и любая красота.

– Жестока я?

– Ну как же, на вас коллексион Пари. Какая зависть, пересуды, в душе родятся офицерских жён.

– Не думала что здесь в глуши, следят за модой. Платье из Парижской коллекции весна-лето сок первого года. А вы чего же без перчаток? – Девушка улыбнулась и закрыв за собой дверь, направилась по коридору. Владимирский двинулся чуть сзади, безуспешно пытаясь оторвать свой взгляд от её воздушной фигуры:

– Перчатки были лишь уловкой, скрывающие траурную кайму под ногтями. Простите. – Нехотя признался он.

– За что же?

– За серость. – Девушка остановилась, повернувшись к нему, произнесла с сарказмом:

– Юродствуете. Значит мышь полевая.

– Серая.

– Кто серая?

– Мышь.

– Любите зоологию?

– Как говаривал старик Дарвин, куда же без неё, раз люди произошли от обезьян. – Девушка хмыкнула и они двинулись дальше:

– Что же, я тоже произошла от обезьяны? – Озорно произнесла Светлана.

– Упаси Господь. От самого красивого ребра Адама.

– Умеете вы делать комплименты. – В голосе девушки слышалось разочарование.

– Простите. Девушки не мой конёк.

– А я это уже заметила. – Они вошли в столовую, где став объектом всеобщего внимания, она с достоинством произнесла: – Неужели вы меня будете кормить здесь?

– Щи да каша – еда наша. Впрочем у нас есть буфет.

– Да. Пожалуй буфет сгодиться.

– Владимирский ты сбрендил. – Перед ними очутился майор Липикин: – Какой буфет? Михаил Липикин. – Представляясь, он протянул девушке свою руку: – Заместитель командира полка. Холост.

– Светлана Сергеевна Полежаева, студентка медицинского. – Девушка мило улыбнулась, но не подала руку майору, нарушившему этикет.

– Так вы профессорская дочка. Вот ведь служба. Знал бы что приедет такая красавица, сам поехал бы встречать. Как говориться, поздно лучше чем никогда. Светлана, может поужинаем в ресторане?

– Как неожиданно, после знакомства из десяти слов.

– Ну а что тянуть кота за хвост. В нашем деле напор и натиск определяет успех. – Липикин потеребил свой орден красной звезды.

– Простите, а кот у нас кто? – Сарказм читался на лице Светланы.

– Какой кот? Причём тут кот? Ах кот. Это образно.

– Вы значит Македонский. Пришёл, увидел, победил.

– Ну, вроде того. Соглашайтесь.

– Может вы, Владимир Владимирович придёте к нам на помощь?

– Товарищ майор, Светлана Сергеевна готова принять ваше предложение, только будучи в статусе невесты.

– Спасибо объяснили. – Сарказм вылился на Владимирского: – Товарищ майор, девушкам не прилично ходить в ресторан, с мало знакомыми мужчинами. – Светлана сделала милую улыбку Липикину.

– Ну простите, политесам не обучен. Зато обучен кой чему другому. Пройдёмте в буфет. – Удалившись майор вернулся через десять минут, пока Владимирский со студенткой пили чай с коржиками. Перед Светланой на стол была поставлена тарелка с пюре, обложенная домашними котлетами, зелёным горошком и репчатым луком. Самым удивительным здесь был литровый кувшин молока. – Приятного аппетита.

– Спасибо. Я правда ужасно проголодалась, но здесь всего очень много. Разрешите мне поделиться с вами. – Светлана раскидала содержимое из своей тарелки, в тарелки из под коржиков, на равные части. А так как котлет было пять, себе оставила одну. Некогда шикарное блюдо, теперь казалось более чем скромным.

– Вы извините Светлана Сергеевна, вы гость, к тому же с дороги. – И котлетка из тарелки старшего лейтенанта, перекочевала к Светлане.

– Поддерживаю. – Подтвердил Липикин и у студентки в тарелке теперь были три котлетки. – Девушка хотела что-то возразить, но услышав Владимирского засмеялась:

– От перестановки мест слагаемых, сумма не меняется. Красота в гармонии. – Владимирский принёс чистые стаканы под молоко и стал ковыряться вилкой в своей тарелке.

– Ах Света, знали бы вы, что мне стоило обратиться к поварихе. С тех пор как я развёлся, она проходу не даёт мне. – Набивал себе цену Липикин.

– Бедненький. – Смеялась Света.

– Напрасно иронизируете. Мне это ещё аукнется. Видите нашу буфетчицу. Женщина в теле. Так вот, если сложить двух буфетчиц к ряду, это и будет повариха.

– Так вы у нас ходок. От этого наверно разошлись с женой?

– Понимаете Светлана, жизнь офицерской жены нелегка. Не каждая способна ……

– Извините. – Перебила его девушка: – Скажите, ваш орден за финскую…

– Испания.

– Тогда скажите, испанки они красивые?

– По мне красивей русских женщин нет.

– А вы что скажите Владимир Владимирович?

– Вы красивы спору нет… Далее многоточие, по Пушкину. – Так оценил старший лейтенант кокетство Светланы, – «Я ль красивей всех на свете?».

– Понятно. – Ответила студентка, поджав нижнюю губу: – Сказки любите.

– А если вообще Пушкина. – Ответил Владимир, смотря сквозь девушку.

– Знаете, а я Блока люблю. Товарищ майор, как вам Блок?

– Блок? Санитарный блок? – Девушка вспрыснула: – А Блок. Он кажется был немец. Я немцев не люблю ещё с Испании. Минуточку. – И майор спешно куда-то удалился.

– Он что сбежал? – Спросила Светлана, так как Владимир молчал.

– Не сожалейте, он сейчас вернётся. Я думаю сюрприз для вас готовит.

– Надеюсь не от поварихи.

– Думаю что нет. Скорее всего для вас, он клумбу оборвёт.

– Вот как. Мне кажется что ваш начальник слишком напористый. – Девушка достала из крохотного ридикюля губную помаду и подкрасила себе губы, глядя в зеркальце.

– Таких обычно женщины и любят.

– А вам откуда знать? – Большие серые глаза девушки, стали еще больше.

– О, сколько нам открытий чудных готовят просвещения дух и опыт, сын ошибок трудных, и гений парадоксов друг и случай, бог изобретатель. Опыт. Мне всё таки уже Двадцать восемь.

– Как поэтично…

Как вихрь ворвался с букетом цветов Липикин и вручив его девушке, выпалил:

– Это вам. Удивлены?

– Не то слово. Бедная клумба. Надеюсь вас никто не видел.

– Я тоже надеюсь. Что мне зачтётся. – Не моргая, Липикин смотрел в глаза девушке.

– Товарищ майор…

– Михаил. – Вставил Липикин.

– Михаил, вы решительный, способны на подвиг. – Светлана начала торжественно, а закончила чуть ли не бубня: – Таких как вы женщины любят. По версии нашего Пушкиниста.

– Какого Пушкиниста? – Не понял майор.

– Это камень в мой огород, товарищ майор. Светлана Сергеевна у нас Блочную поэзию любит, ну а я как и положено танкисту, Пушкинскую.

– Да, музыка канонад. Грохот, пыль, напор, победа! У нас сегодня в клубе танцы. Светлана соглашайтесь. – Лицо Липикина стало необычно обаятельным.

– А вы что скажите Владимирский? – После некоторого раздумья, спросила Светлана.

– Ничего. Вы уже большая девочка, для принятия самостоятельных решений. – Владимирский отвернувшись не смотрел на девушку.

– Ну что же Михаил, альтернативы вашему предложению не последовало, идём на танцы.

– Оставшись в одиночестве, старший лейтенант собирался уже уходить, но к нему за столик подсел Старшина Белов, командир его взвода:

– Товарищ старший лейтенант, разрешите.

– Присаживайтесь, Семён Иванович.

– Завтра воскресение с семьёй на озеро собрались. Моя за солью послала. А я вот, прикупил шкалик с нычки. Товарищ старший лейтенант, у меня к вам дело. – Внутренняя борьба читалась на лице старшины: – На завтра взял стало быть. Хотел детям цукерок, а вот ведь взял. – Белов покрутил в руках бутылку и поставил её на стол: – Кого я обманываю, давайте примем по стаканчику.

– Так это и было ваше дело?

– Не совсем так. – Мялся старшина.

– Вы пейте, я ещё должен выполнить некоторые обязательства.

– Ну раз так. – Белов махом выпил содержание бутылки и заел оставшимся луком: – Завидую я вам товарищ старший лейтенант. Вы лучший технарь в полку. На стрельбах командующего удивили. Как можно с нашей оптикой, так стрелять из пушки. А на девок не бросаетесь. Потому как цену себе знаете. Моя язва мне всю плешь проела, ну баба дура. Когда меня на курсы командиров посылали, она младшую рожала: – «Що я без тебе буду робити»? Ну отказался я от курсов, ради неё отказался, так я ж теперь и виноват: – Товарищ старший лейтенант, ну если есть такая возможность, пошлите на курсы. Ей Богу не сдюжу с этой бабой. Если б не дети…

– Откуда она родом?

– С Николаевской области… Я сам с Николаева.

– Слушай Иваныч, отправь её с детьми к деду с бабой, пусть в море покупаются.

– Так у неё ж работа. – На последнем слове старшина осёкся: – Думаете всё же война будет?

– Будет, не будет, дети то твои.

– Понимаю. Да разве ж она меня послушает…

– Напугай.

– А это точно? – На молчание старшего лейтенанта он встал из-за стола и отправился на выход, пробубнив: – Понял.

Владимирский уже собирался ложиться спать, когда в дверь его комнаты постучали. Он встал и в одних трусах открыл дверь. Возле его двери стоял майор Липикин, который мечтательно покачиваясь и таинственно улыбаясь, заявил:

– Ты знаешь, оказывается на небе есть звезды. Странно, почему мы их не замечаем повседневно.

– Потому что ночью нужно спать, а не звезды разглядывать.

– Мда, с тобой не поспоришь. Слушай Владимирский, тут такое дело, поехали завтра на рыбалку.

– На рыбалку? Вы же товарищ майор охотник.

– В том-то и дело. Я предложил Светлане завтра на речку съездить, а она без отца не может. В общем пока у нашего комдива анализы брать будут, профессор любезно согласился с утра на рыбалку. Ну какая рыбалка с папой, когда рядом такая девушка.

– Да уж, рыбалка любит тишину. – Мечтательно произнёс Владимирский.

– А я о чем. Так ты согласен.

– Не могу. Червей нужно с вечера было накопать.

– Да я сейчас распоряжусь, накопают.

– Не могу.

– Ну что ещё?

– Вы Михаил Игнатьевич девушку завалить решили. А это аморально, раз, опасно, два.

– Да ты что, червь баночный, совсем чутье потерял, парт собрание устроил!

– Светлана Сергеевна, завтра, после завтра укатит в свою Москву. А мы с вами товарищ майор останемся здесь. Может как школьник ей письма писать будите? А если у вас с ней пойдёт не по плану. Так я вам замечу, её папа кремлёвских лечит. Да у неё туалет из самого Парижа, последней коллекции.

– Из Парижа? А может я жениться хочу. – Видимо неожиданно для себя, сказал Липикин.

– Аргумент.

– Ну что по рукам? – Как-то приземлённо спросил майор и они обменялись рукопожатиями.

Ранним утром было замечательно. Занималась заря, день готовился к солнцепёку. Пришли жаркие июньские деньки. Выехали за темно, на ремонтном автобусе. Сначала ехали по шоссе, затем свернули на просёлочную дорогу. Светлана с отцом лежали на матрасах расстеленных на полу и даже немного задремали. Владимирский рулил, Липикин подсказывал дорогу. Проехав немного вдоль реки, автобус остановился не далеко от шалаша, сооружённого из соломы.

– Прибыли. Располагайтесь. – Сообщил Липикин. Он был в старой фетровой шляпе с пером, клетчатой рубахе, брюках и дешёвых летних туфлях. На поясе его был патронташ. Схватив двустволку и очутившись в траве, зашагал к соседним кустам, заряжая патроны в ружье.

Профессор сразу оценил преимущество этого места на реке. Здесь был мыс с выступом в русло и соответственно заводь. Нахлобучив соломенную шляпу, он схватив удочку, ведро и червей, засеменил к воде, выбирать лучшее место.

К удивлению Владимирского, Светлана была одета в модное платье, с пуговицами спереди. На ногах французские туфли на платформе. На голове роскошная широкополая шляпа, из под которой мило торчит коса. Они встретились возле двери автобуса.