Черные списки судьбы

Татьяна Чистова

Черные списки судьбы

Макс не сразу понял, что это летит ему в голову, увернулся в последнюю секунду. У виска что-то грохнуло, срикошетило к стене, раздался звон. Бутылка, как оказалось, у нее отлетело донышко, и образовалась «розочка», с более длинным, нежели в классическом варианте, «стеблем». Голоса внизу стихли на мгновение, потом раздались насмешливые матюки.

– Что там? – Наташка толкала Макса в спину, – лампочка перегорела? Иди быстрее, и так опаздываем.

Так бывает, что перегоревшая лампочка взрывается как граната, но не сейчас. Во-первых, лампочки на их этаже жили недолго, от силы день-два: их то выкручивали, то тупо разбивали, и под потолком торчали останки, похожие на монстров из старой компьютерной стрелялки. А во-вторых компашка на площадке между вторым и третьим этажом искала иных развлечений. «Отдыхали» они уже часа полтора, сначала из подъезда слышались тихие голоса, потом громкая ругань, потом убогая музыка, потом о стены стали бить пустую посуду. Два «разрыва» Макс слышал из-за закрытой двери, и вот третий снаряд едва не разбил ему голову.

Прилетел он снизу, от окна c накрытым, как стол, подоконником. Бутылка, наполовину полная, разноцветные жестяные банки, криво нарезанная колбаса в пакете, консервы, хлеб. На Макса от «стола» пялился парень лет двадцати с небольшим – жирный, нескладный, с широкой бледной рожей, взгляд пустой, без единой эмоции. Рот перекошен, полуоткрыт, того гляди слюна потечет на грязную полосатую футболку. Второй, на вид постарше, тихарился в углу, прикрывал рожу козырьком бейсболки, третий, в черных трениках и толстовке сидел на корточках и подпирал стенку, не шевелился под капюшоном. Макс спихнул разбитую бутылку вниз, та покатилась по ступенькам и врезалась в тапки сидящему, а он точно этого и не заметил. Зато из-под козырька бейсболки мелькнул острый совершенно трезвый взгляд, дядя с насмешкой глянул сначала на «розочку», потом на Наташку, что высовывалась у Макса из-за плеча и ухмыльнулся. Макс попятился, наступил Наташке на ногу и получил кулаком в спину.

– Ты чего…

Он не дал девушке и слова сказать, прикрыл дверь и толкнул Наташку в комнату.

– Иди переоденься.

– Что? – девушка аж задохнулась, распахнула глазища. Макс повернул ее за плечи и впихнул в комнатенку справа.

– Давай, давай, быстро. Платье вчерашнее надень, оно мне больше нравится.

Наташка нравилась ему в любой одежде, а без нее так выглядела ну просто на загляденье. И сейчас не отказался бы полюбоваться, но время поджимало.

– Оно к туфлям не подходит, – растерялась Наташка, Макс хлопнул ее ладонью пониже спины, закрыл дверь и выскочил в подъезд. Наташке пора на работу, у него тоже дело намечено, так что придется поторопиться. Поймал на себе взгляд мужика, так и прикрывавшего рожу козырьком, заметил, что пальцы у того все в наколках, сбежал по ступенькам вниз. Третий так и медитировал на стенку перед собой, от троицы воняло, как от мусорного бачка в жаркий полдень, колбаса на подоконнике разила рыбой.

– Выпьешь с нами? – дядя с наколками потянулся к бутылке, бледный олигофрен заржал. Макс скинул на пол выпивку и закуску, бутылка покатилась по полу и улетела на второй этаж, колбаса разлетелась по площадке. Хлопнула дверь вверху, Макс обернулся. Но это была не Наташка, а соседка из квартиры напротив, истасканная, как метла, тетка непонятных лет. Мужик у нее работал вахтой, приезжая, напивался до чертей, правда, тихо и незаметно для окружающих, и выкидывал жену из дома, зачастую, в чем была. Хорошо, если в халате, а бывало, что и без оного. Вообще без всего. Полиция наводила порядок, мужик приходил в себя и снова сваливал на вахту, потом все повторялось по новой. Сейчас тетка куда-то собралась, но, почуяв неладное, шмыгнула обратно в свою нору и закрылась на все замки.

– Ты обалдел? – улыбнулся черными зубами наколотый дядя. Олигофрен изумленно таращился то на разлетевшуюся по полу закуску, то на приятелей. Третий не шевелился, так и тянуло потыкать в него палочкой и посмотреть реакцию, если таковая последует. Макс негромко предложил им пойти во всем известном направлении, причем незамедлительно. Вышло грубо и очень невежливо, олигофрен немедленно обиделся, покраснел, рот у него задергался. Наколотый перестал улыбаться, сунул руку в карман, Макс повернулся так, чтобы видеть всех троих одновременно. За спиной раздалось глухое ворчание, олигофрен попятился, налетел на стену, дядя в наколках заметно растерялся.

По лестнице спускался мелкий жилистый мужик, нелепый в слишком широких для его роста джинсах, да еще и длинных вдобавок. Штанины почти что подметали пол, и как дядька в них не путался, оставалось загадкой. Рядом на полусогнутых лапах шла здоровенная немецкая овчарка, лохматая, как мамонт, мощная зверюга. Мужик держал ее неожиданно сильными для своего роста руками, овчарка глухо ворчала в намордник и дыбила загривок.

– Тихо, Ларс, тихо, – мужик прошел мимо, на ходу сунул Максу руку, сжал сильно, как клешней. – У нас две вязки сегодня, ехать далеко, в область. Ларс, рядом!

Кобель оскалил белейшие клыки, рыкнул из «корзины», олигофрен вжался в стену. Дядя из-под бейсболки следил за псиной, что-то сжимал в кармане и не двигался. Тут делов-то было: снять намордник и дать Ларсу, добрейшей псине, на самом деле, высказать все, что он думает по этому поводу. Но хозяин поволок рычащего производителя дальше, поскользнулся на колбасном огрызке, чертыхнулся и пропал из виду. Приоткрылась дверь квартиры на третьем этаже, Макс обернулся и едва н прозевал удар. Олигофрен кинулся неожиданно резво, Макс перехватил его за руку, вывернул на ходу, дожал, и, едва не задохнувшись от вони, швырнул того вниз. Тот грохнулся на коленки, заорал матом от боли и злобы, кинулся, было, обратно. А дядя в кепке скользнул вдоль стенки, вырвал руку из кармана, замахнулся и дернулся вперед. Бил сверху и справа, целил в висок, Макс мешать не стал, увернулся, дядю пронесло мимо и он со всей дури влепился кулаком в стену. Матюкнулся коротко, развернулся на пятках, но Макс его уже ждал: встречный под дых, коленом промеж ног и отправил вниз по лестнице. Что-то зазвенело под ногами, самодельный шипастый кастет из черной нержавейки, как оказалось. Макс отшвырнул его к стенке и в последний момент перехватил за капюшон неожиданно шуструю тень. Третий без боя покидал ристалище, Макс, брезгливо морщась, ткнул парня носом в объедки:

– Приберись тут и проваливай.

Тот принялся сгребать к себе растоптанную еду, потянулся к кастету. Макс отпихнул его руку, подобрал кастет, сунул в карман. Снова загремел замок, на этот раз их с Наташкой квартиры. Макс пинком спустил третьего с лестницы, повернулся. Наташка в синем платье до колен стояла на пороге и подозрительно смотрела вниз.

– Красиво, тебе очень идет, – Макс взбежал по ступенькам, на ходу чмокнул девушку в щеку и схватил большую спортивную сумку. Глянул на часы: времени оставалось в обрез, опаздывать не хотелось. Наташка глядела то на пустую площадку, то на Макса.

– Что тут было?

– Ничего, – Макс захлопнул дверь квартиры, закрыл замок, подергал за ручку. Предосторожность излишняя, захотят обчистить – обнесут легко и непринужденно, и свидетелей не будет. Наташка на каблуках боком осторожно спускалась по ступенькам, аккуратно обошла колбасный обрывок.

– Дрянь какая, – поморщилась она, Макс промолчал.

На улице он оказался первым, в лицо дунул почти зимний ветер, налетел мелкий дождь. Старый тополь угрожающе шуршал листьями над головой, по луже перед подъездом расплывались широкие круги от капель. Ну и лето, одно название: дожди, серость, солнца нет и не предвидится, как и отпуска в этом году. Макс перепрыгнул через лужу и пошел к парковке между двух облезлых от времени блочных пятиэтажек. Пьяной компашки и след простыл, все было как обычно: вросшие в землю гаражи-ракушки вдоль разбитой в хлам дороги, свора дворняг у помойки, вороны на бортиках контейнера, разросшиеся деревья закрывают и без того скудный свет пасмурного июньского дня. Один плюс: МКАД рядом, по вечерам и ночью слышен неумолчный гул машин с кольца, и до метро на маршрутке полчаса, а от остального выть охота, точно оборотень на луну.

На душе стало еще тяжелее от серости и безнадеги вокруг, и где-то очень далеко, на манер крохотной звезды из дальнего космоса грела надежда, что эта жуть для них с Наташкой скоро закончится. Не век им в съемном гадюшнике куковать, меньше года осталось. И деньги, что от продажи родительской квартиры в провинции, в надежном банке под процент лежат, и с работой, наконец, повезло тьфу-тьфу три раза.

На площадке напротив парковки дети копались в поросшем лопухами песке, орали не хуже ворон, кидались друг в друга тем же песком и подобранным неподалеку мусором. Мамашкам, трем оплывшим теткам с мятыми рожами на потомство было плевать: размалеванные нечесанные бабищи курили неподалеку, пялились то в смартфоны, то на Наташку, что в белом плаще поверх голубого платья обходит гигантскую лужу около первого подъезда.

«Дворники» прижимали к лобовому стеклу «пежо» яркий журнальчик. На обложке потасканного вида красотка призывно раздвинула ноги и обещала джентльменам изысканные удовольствия по сходной цене. Макс выдрал рекламу борделя, скомкал, огляделся. У первого подъезда маячил сутулый парень с большой сумкой через плечо, он сунул под «дворник» иномарки такой же журнал, двинул дальше. «Тебе бы еще навалять, да некогда» – пискнула сигнализация, Наташка на ходу открыла дверцы. Макс поставил сумку на заднее сиденье, выкинул завернутый в журнал кастет в переполненный мусорный контейнер и сел рядом с Наташкой. Та поехала вдоль дома, аккуратно огибая ямы в асфальте, остановилась на перекрестке. Макс посмотрел по сторонам, Наташка положила руку ему на колено.

– Где-то вляпался уже, – она терла штанину ладонью и смотрела куда угодно, только не на дорогу. – Встречают по одежке, забыл?

– Не забыл, поехали. – Макс наскоро отряхнул брючину. В самом деле, перемазался в чем-то и не заметил, а времени реально не оставалось, навигатор показывал, что у выезда на МКАД движение затруднено, а опаздывать не хотелось. Наташка обогнала маршрутку и остановилась на светофоре. Посмотрела на себя в зеркало, поправила гладкие темные волосы и проговорила, не глядя на Макса:

– Мама тебе хороший вариант предлагала, ты отказался. Подумаешь, посидел бы в замах…

Ее мама им много чего предлагала – Макс смотрел на расчерченное дождевыми штрихами лобовое стекло. И квартиру в минуте ходьбы – сам проверял по часам! – от кольцевой станции метро, и работу ему, действительно неплохую, и деньги в долг без процентов. Будущая теща трудилась главным бухгалтером в фирме по торговле алкоголем, зарабатывала предостаточно, дабы осчастливить и единственного ребенка, то есть Наташку, и потенциального зятя, ну и себя не забыть. Макс от предложенных благ отказался, Наташка его поддержала. Теща дернула бровями и сказала, что подождет.

– А через год стал бы руководителем. Уже бы стал.

Уже год прошел, да. А он и не заметил, они уже год вместе. Макс повернулся к Наташке, положил ей руку на колено. Девушка сделала вид, что ничего не замечает, смотрела строго перед собой на проезжую часть. Слева промелькнул черный «форд», из открытых окон гремел рок. Машину мотало по дороге, осторожная Наташка взяла правее и говорила со своим отражением в стекле:

– Снова непонятная работа какая-то. Сколько можно, в самом деле, время-то идет.

Макс молчал, смотрел в окно. На этот раз все как раз очень даже понятно, но предпочел пока помолчать. Придет время, и Наташка сама все узнает, очень скоро. Завтра, в крайнем случае, послезавтра.

– Нормальная работа, не волнуйся. Хорошая. – Он сжал Наташкино колено, девушка по-прежнему точно ничего не замечала.

На это раз без подвоха, как полгода назад или последняя: попытка поработать безопасником в крупном банке провалилась, когда коллеги Максу объяснили, что премию тут платят только тем, кто работает без штрафов, а лепят их по принципу «не так сидишь, не так свистишь». Чтобы лично в этом убедиться, хватило пары недель, задерживаться там Макс не стал. Подумал потом, что, может, зря, мог бы и потерпеть год-другой ради справки для ипотеки хотя-бы и решил, что примет первое же предложение, лишь бы не охранником в магазин. И тут повезло, наконец-то, в полном соответствии с поговоркой «везет тому, кто везет». А прямо сейчас Наташка везет его к огромному магазину на пересечении кольцевой и Ярославского шоссе, где и назначена судьбоносная встреча.

– Надеюсь. – Наташка перестроилась и включила правый поворотник, – отметим, если все получится. – Она положила ладонь поверх его руки, чуть сжала пальцы:

– Я отгул взяла на завтра. Надеюсь, не зря.

Быстро глянула на Макса и отвернулась, точно ей было все равно.

– Само собой, не волнуйся.

Вышло несколько рассеянно, Наташка могла обидеться. Макс крутил головой по сторонам, но пока без толку, потянулся за сумкой на заднем сиденье.

– В зал пойдешь? – поморщилась Наташка, – опять до закрытия? Фанатик.

– Только в бассейн, на часок – пообещал Макс, поцеловал ее в щеку и выскочил под мелкий дождь. Махнул девушке на прощанье и двинул к входу в метро, оглянулся. Убедился, что Наташка уехала, и бегом рванул обратно, на ходу вытащил из кармана загудевший мобильник

– Не вижу тебя! – выкрикнул, перекрывая шум улицы, потом следуя указаниям, прошел вдоль стены торгового центра, повернул и остановился. Стоявший у выезда с парковки длинный черный, блестящий, как кит, «порш» помигал фарами.

– Иди, иди, – чуть насмешливо раздалось из трубки, – ты все правильно понял.

Макс перебежал дорогу и уселся на заднее сиденье «поршака». Белая кожа упруго прогнулась под его весом, в машине было тепло, сухо и до того удобно, что моментально потянуло в сон, и весь недавний нервяк куда-то подевался. Мягко рыкнул мотор, машина едва заметно дрогнула, Левин Серега, владелец этого монстра, обернулся с переднего сиденья.

– Ты чего так вырядился?

Макс уже снимал пиджак, положил поверх сумки.

– Собеседование же.

Левин ухмыльнулся и тронул «порш» с места. Дорога точно сама стелилась под колеса, встречные машины держались поодаль, желающих обогнать не наблюдалось.

– Там переоденусь, у меня все с собой.

Левин тряхнул коротко стриженой головой, глянул на Макса в зеркало заднего вида.

– Не сказал своей? Ну и правильно. Потом обрадуешь.

Макс кивнул, представил Наташкину радость, особенно, когда скажет ей, что придется уехать на полгода в места, куда ворон костей не заносил. Но что поделаешь, если ценные для страны в целом и концерна со скромным названием в частности, углеводороды добываются как раз в тех краях. Так природа захотела, выбора нет, а Наташка жутко расстроится. Но узнает, сколько платят, и смирится, ради таких денег можно и потерпеть полгода.

– Правильно, – повторил Левин, – а то сглазит от радости. Теперь от тебя все зависит.

Макс снова кивнул, плотнее вжался в спинку сиденья. Елки, до чего же удобно, и места полно ноги вытянуть даже с его ростом. Устроился поудобнее и смотрел на пейзаж за окном точно из кабины НЛО, занесенного космическим штормом на край галактики.

Ехали по той же дороге, что и недавно с Наташкой. Левин держался в левом ряду и поглядывал по сторонам: на облезлые хрущевки, помойки, собачьи своры и беспросветную грязь. Макс прикрыл глаза и мысленного готовился к предстоящему «собеседованию», от коего зависело столько, что в случае провала остается только утопиться, ибо жить с осознанием упущенного шанса ну никак невозможно.

– Живете здесь? – Левин, как показалось, с жалостью глядел на Макса.

– Дальше немного, поворот сейчас будет. Тут жилье дешевле, и метро близко, – точно это могло спасти ситуацию, пояснил Макс. Да, в этом гетто, но все лучше, чем с тещей, и за ее счет.

– От тебя зависит, – повторил Левин, обгоняя попутку, – потерпи. Безопасники анкету твою одобрили, рекомендации я отправил, только физуха осталась. Если все получится, купишь нормальное жилье, переедешь. В ипотеку, понятно, но много не переплатишь, отдашь быстро. Женишься, – он подмигнул Максу, постучал пальцами по рулю, обтянутому бежевой кожей.

Крыть Максу было нечем, оставалось слушать и кивать, а внутри черти колесом ходили. «Скорее бы» – он смотрел в окно на мокрые елки и березы вдоль Ярославки. «Порш» плавно топил чуть ли не по встречке, стрелка на спидометре качалась у цифры «двести».

– Зверюга, – Левин вцепился в ручку передач, – мощный аппарат. Обновлю через годик, думаю.

Наддал еще, стрелка упала за красную черту, Макс принялся копаться в сумке, чтобы скрыть психоз. И тут Левин проговорил тихо и быстро:

– Ты меня не подведи, и я тебе помогу. Мне свой человек в департаменте собственной безопасности позарез нужен, так что все в твоих руках.

Скинул скорость, резко взял правее, «порш» покатил по плитам бетонки через ельник куда-то в дремучую чащу. Потом елки расступились, показались ворота и шлагбаум, забор уходил в обе стороны и терялся в лесу. На площадке перед КПП стоял «уазик» и грязная аж до крыши «нива». Левин посигналил, шлагбаум поднялся точно по волшебству, и «порш» въехал на территорию тренировочной базы.

Тренировочная полоса тут была самой обыкновенной: разнообразные стенки, сетка с покрышками, рукоход над грязной канавой, ров со скользкими стенками и шикарная танковая яма, доверху полная ледяной грязной воды. Имелись и танки, но их выкатывали для офисных крыс, что платили немалые деньги за возможность пройти полосу и остаться в живых. Сегодня списанную технику оставили в ангарах, «собеседование» проводилось по короткой и очень насыщенной программе. Всего претендентов было пятеро, считая Макса, но соперник только один: высокий накачанный парень лет тридцати с темной «площадкой» на макушке и следами переломов на носу. Конкурентов парень точно не замечал, прохаживался вдоль стартовой линии, растягивался и бил кулаками воздух.

– Ты на него не смотри, – полушепотом сказал Левин, – это монстр, мастер спорта по триатлону и кмс-ник по рукопашке, как и ты. Пусть чешет вперед, фиг с ним, тебе главное в норматив уложиться и полосу пройти. Потом у вас поединок, не убей его!

Говорил в шутку, а сам потер ладонью левую челюсть, мельком глянул на Макса. Тот ухмыльнулся: помнит, значит, это хорошо. Они в клубе встретились первый раз и подрались на ринге. Макс в очередной раз с работой пролетел и был, мягко говоря, зол на весь мир. Тренер тогда не на шутку перепугался, уже «скорую» вызывать хотел, но Левин сам очухался и уполз в раздевалку умываться. Макс пошел следом извиниться и помочь, если понадобится, так и познакомились. Левин тогда быстро смылся и более на ринг с Максом не выходил, все больше смотрел со стороны. А две недели назад подошел после тренировки и спросил в лоб: хочешь на меня поработать? Сказал название компании, насладился шоком собеседника, дал свой номер и сутки на раздумья. А чего тут думать: зарплата сказочная, условия шоколадные, а за это всего-то надо отпахать год на охране месторождения тех самых дико ценных металлов (отпуск месяц, мы ж не звери какие!), потом Москва. Только кретин откажется.

Прозвучала команда строиться, участники подошли к белой полосе старта. «Монстр» встал крайним справа и не моргая, смотрел на трассу. Рядом с Максом оказался невысокий, на голову ниже розовощекий блондин с хорошо накачанными руками. Дальше топтался длинный, больше похожий на танцора, с хвостиком на затылке и выбритыми висками. Он аж в струнку вытянулся, точно сеттер и так же принюхивался к запахам леса, вытянув длинную шею. Между блондином и «балетным» боком влез плотный круглолицый черноглазый тип. Потоптался, поулыбался и отжал себе немного свободного пространства. Блондин толкнул Макса, извинился сквозь зубы, монстр стоял монументом, чуть согнув руки в локтях.

На край мокрой песчаной дорожки вышел веселый седой мужик в камуфляже, поднял ракетницу и оглядел «спортсменов».

– Давай, – Левин отошел в сторонку, оскальзываясь на мокрой траве тонкими подошвами дорогих ботинок. – Не подведи. Ну, ты сам все знаешь. Я на финише тебя жду.

С места рванули одновременно с выстрелом. Песок упруго отдавал в подошвы кроссовок, пахло мокрой хвоей, смолой и травами. «Монстр» моментально оторвался от группы и точно лось, набирал скорость, даже в поворотах его не мотало. Чесал, прижав локти к бокам, только песок летел во все стороны, будто из-под копыт. Макс оказался вторым, бежал сначала чуть сбоку, потом пристроился точно за монстром, в двух-трех метрах и решил, что заданный темп ему подходит. Сердце колотилось ровно, воздуха легким вполне хватало и можно было еще прибавить, но Макс пока сдержался. Позади слышался мерный топот, троица отстающих летела следом, но к лидерам пока не приближалась. Дорога пошла в горку, повернула, впереди показалась здоровенная береза – она нависла над тропой и свесила ветки, точно щупальца. Они легонько покачивались от ветерка и вдруг начали таять на глазах. Макс сначала решил, что показалось, чуть сбавил скорость, «монстр» тоже слегка притормозил и вдруг сгинул в тумане. Макс машинально прибавил ход и влетел в мутное облако дымовухи: организаторы забега не давали участникам заскучать и где-то поблизости сработала дымовая шашка. Столетние елки угрожающе топорщились в облаке, по обочинам что-то таинственно шуршало. Мелькнула справа быстрая тень, Макс отвлекся на мгновение и едва не влетел со всей дури в первое препятствие – покрышки на вертикальной сетке. «Монстр», чисто человек-паук уже, царапался вверх, причем снизу казалось, будто он парит над землей. Но дымовуху уже разносило ветром, Макс ухватился за канат и полез вверх. Покрышки висели в шахматном порядке, чтобы перелезть, приходилось делать широкие шаги и подошвы скользили по гладкой поверхности. «Монстр» уже перебрался на ту сторону и соскочил с третьей покрышки на песок, дернул дальше. Нарушением это не было, засчитывалось только само препятствие, и для Макса оно также осталось позади. Он тоже спрыгнул, перебравшись через канат на верхушке, и погнался за соперником. Тот успел оторваться довольно далеко, их разделяло метров пятнадцать, Макс тоже наддал. Сердце ухнуло, стукнулось о ребра, в висках застучала кровь. Разрыв стал сокращаться, да и «монстр», похоже, подустал, остановился на мгновение и перешел на шаг. Да еще и руки раскинул в стороны зачем-то. Тропинка вывела на небольшую полянку, поросшую сочной травой и яркими цветами-купальницами с роскошными желтыми бутонами, готовыми вот-вот расцвести. Макс мельком подумал, что неплохо бы привезти Наташке такой букет с запахом леса и хвои, и едва не пролетел мимо препятствия: бревна через болотину. «Монстр» был уже на середине, шел быстро, балансируя на ходу и тут оглянулся. Макс ринулся на бревно, пробежал почти половину по инерции и тут слева грохнуло, да так, что уши заложило – очередной сюрприз от организаторов. Позади раздался плеск воды и матюки: это черноглазый сверзился в болотину и теперь лез обратно на бревно, мокрый, грязный и дико злой. Длинный и блондин махали руками, стараясь удержать равновесие, «монстр» оказался на твердой земле и рванул дальше.

Теперь разрыв был как в первые минуты кросса: Макс моментально догнал соперника и старался не отставать. После полянки миновали жутко грязный и скользкий овражек, тропа пошла вниз. Макс пару раз поскользнулся и едва не упал, троица догнала его, слышалось тяжелое сопение и ругань сквозь зубы. Рядом ненадолго оказался длинный, красный аки свекла из борща, глянул на Макса безумными глазами и пропал из виду. Дорога выровнялась, елки жутковато шумели над головой, сверху сыпались иголки и прочая мелкая труха. Ноги разъезжались в скользкой глине, пришлось перейти на шаг, Макс почти догнал «монстра», топал у того за спиной, чувствуя на себе взгляды остальных. Все уже порядком выдохлись, черноглазый перестал улыбаться и все пялился на елки, будто видел там нечто, недоступное прочим.

Тропа снова пошла вверх, все кое-как взобрались по скользкому склону, и тут первый рывком дернул вперед. Макс не сразу сообразил, куда то подевался, ринулся по тропинке влево, но вовремя заметил синюю стрелку на стволе сосны: так отмечали маршрут. Кинулся обратно, в повороте обошел длинного, едва не столкнул того на обочину и помчался следом за «монстром». Впереди за редеющим лесом показались крыши невысоких построек, лес расступился и все оказались на поле размером вроде футбольного. Справа виднелись препятствия другой полосы, попроще, слева, судя по мишеням вдали, помещалось стрельбище, а впереди их ждала здоровенная танковая яма доверху полная жидкой грязи. В длину она была метров пять, довольно глубокая, и заканчивалась наклонно натянутой сеткой с канатами, что свисали с той стороны каркаса из металлических труб. Яма была чем-то вроде вишенки на торте, последним испытанием, после коего оставался лишь короткий бросок к финишу. «Монстр» оглянулся и ринулся в яму, утонул в ней почти по грудь и боком, загребая грязь, двинул к сетке. Макс чуть притормозил на краю бездны и получил ощутимый толчок в спину: это длинный, белый, точно снеговик, с безумным взглядом пер напролом. Макс пропустил его, переждал фонтан грязи и рухнул следом. Поначалу аж задохнулся, точно глотнул этой вонючей жижи, но нет, просто грязь забыли подогреть и она, мягко говоря, взбодрила не хуже водки. Он греб за «монстром, что уже был в паре метров от сетки, не обернулся на два шлепка и смачный мат позади, обогнал длинного. Тот брел, не видя перед собой дороги, даже глаза закрыл и смешно водил руками по сторонам. Лидер уже царапался по сетке вверх, было видно, что он здорово устал, «наелся», если перейти на спортивную терминологию. Макс еле поспевал за ним, видел, что разрыв медленно, но увеличивается, собрал себя в кучу и ухватился за мокрый канат. «Монстр» полз точно во сне, невидяще глянул на Макса и принялся карабкаться дальше. Сорвался пару раз, оступился, едва не заехал преследователю по макушке, но лез дальше. Финиш был предсказуем: хоть ползком, но кандидат должен пересечь черту, и, похоже, на этот раз будет фотофиниш. Сердце уже колотилось в горле, воздуха не хватало, перед глазами все плыло. Макс взял чуть правее, поравнялся с лидером и обошел его, они медленно, точно две гусеницы ползли по сетке, причем сонные и слепые гусеницы. Макс слышал тяжелое дыхание соперника, пару раз перехватил его не злобный, что странно, а удивленный взгляд: дескать, как это так, что происходит, граждане? Выкинул руки вверх, подтянулся, пальцы коснулись ледяного металла перекладины. Осталось только перетащить себя через нее и по канату слететь вниз, а дальше хоть трава не расти. Финиш вон он, видно по толпе встречающих, и где-то там ждет Левин, и долгожданная работа и новая жизнь. Макс перекинул ногу через перекладину, сел на нее верхом, примерился к канату, потянулся. «Монстр» только-только подползал, весь красный, со сжатыми зубами, смотрит в одну точку перед собой, ничего прочего будто не замечая. Макс выдохнул, вдохнул, ухватился за канат и глянул вниз.