Из пепла

– Перед смертью надо думать о том, что ты успел оставить после себя, а не о деньгах, – Тельварт провел стремительный выпад, надеясь прикончить главаря и заняться его подельником, но противник успел среагировать и меч лишь слегка оцарапал ему плечо.

– Ты оставишь после себя мешок плоти с костями, на который я помочусь! – рявкнул головорез и на этот раз синхронно с подельником напал на Тельварта.

Одаренный пригнулся, уворачиваясь от топора, который достал вместо ножа главарь убийц, и сделал шаг в сторону, разворачиваясь и ударяя по широкой дуге. Клинок проскользнул под лезвием меча, которым подельник пытался заблокировать удар, и вспорол ему живот.

Мужчина рухнул на колени и дрожащими руками попытался удержать вываливающиеся внутренности, но Тельварт пнул его в лицо и едва успел развернуться, чтобы заблокировать удар топора. Однако сила атаки была такова, что Одаренный не смог удержать меч и тот выскользнул из руки, зазвенев по мостовой в сторону.

– Ну вот ты и допрыгался! – торжествующе рыкнул главарь убийц. – Порешил моих ребят, но ничего, найду новых, тем более теперь все деньжата мои!

– Думаешь, знаешь всё и управляешь своей судьбой сам? – усмехнулся Тельварт, глядя убийце в глаза. – Посмотри на меня.

Зрачки Одаренного уменьшились до размера булавочных головок, а синяя радужка засветилась мертвенным светом. По щекам главаря убийц потекли слезы, и он медленно начал поднимать топор к своему горлу. Жилы на руках мужчины вздулись, он сопротивлялся, изо всех сил пытаясь оттянуть неизбежность.

– Вот видишь, ты не можешь управлять даже собственным телом, что уж говорить о собственной судьбе, – сухо произнес Тельварт. – Подумай о том, что ты сделал в своей жизни.

Топор достиг горла мужчины, и он провёл по нему лезвием, перерезая жизненно важные артерии. Полилась кровь и оружие упало из ослабевших рук. Тело убийцы рухнуло с глухим стуком на мостовую и Тельварт услышал испуганный вздох позади себя. Он обернулся и увидел помощника Одаренного, который украл для Тельварта книгу, опасаясь его угроз.

– А я ведь предупреждал, – сокрушенно вздохнул Тельварт. – Почему вы никогда не слушаете, что вам говорят? Думаешь, ты лучше знаешь, как нужно поступать?!

– Простите, я просто подумал… – залепетал мужчина, медленно ступая назад. – Ради Триархии, не убивайте меня…

– Теперь незачем думать, – Тельварт метнул нож, и чересчур любопытный мужчина упал на колени, пытаясь вытащить лезвие из горла. – Ты сам выбрал свою судьбу, хоть этот выбор и оказался совершенно идиотским.

Тельварт забрал нож, поднял кошель с монетами и внимательно осмотрел древний фолиант, ради которого всё это затевалось.

«Пора на время покинуть Крескентиум, слишком много шума поднимется».

Он разместил книгу за пазухой и направился к выходу из переулка.

***

Лотер не впечатлил Тельварта.

По сравнению со столицей Западной Империи главный город Терениса мог показаться самой настоящей деревней. Безусловно, он всё ещё рос, и если Крескентиум был городом-мужчиной в расцвете своих сил, то Лотер скорее напоминал нескладного юношу, пытающегося изо всех сил походить на взрослого, но всё ещё слишком худого и угловатого. Ему не хватало грандиозности и величия, присущих более старым городам.

«Аристид ещё только вступил на престол, а уже развёл кипучую деятельность. Возможно, этот город в будущем сможет догнать и превзойти Крескентиум, если его, конечно, не сожгут до основания раньше».

Одаренный не просто так отправился в столицу Терениса. Наслышанная о его исследованиях тайная полиция Аристида предложила Тельварту участие в величайшем эксперименте в истории человечества.

«Гонору им конечно не занимать, но работать эти люди умеют» – размышлял Одаренный, рассматривая конверт с посланием от короля Терениса.

«Смогли найти меня и даже передать послание, оставшись незамеченными».

Хоть послание и выглядело как вежливое приглашение, Тельварт не питал сомнений относительно последствий отказа. Если тайные агенты смогли найти его убежище и тайно туда проникнуть для доставки послания, они обязательно попытаются убить его при любом намёке на попытку побега.

Они посмели угрожать ему, но Тельварт давно расстался с юношеской горячностью, которая постоянно требовала мести за каждый тычок в толпе. Он расстался с горячностью, но на смену ей пришла небывалая самоуверенность и надменность.

Приумножив свои силы, познав тайны, о которых не имеет ни малейшего понятия никто из ныне живущих, Тельварт уже не мог остановиться на пути к совершенству. Одаренный мог бы простить Аристиду его неловкий жест с угрозой, но он не мог позволить никому стать владыкой Тени, ведь это место уготовано только ему.

После осознания своего предназначения в Антике, Тельварт с головой погрузился в исследования своего дара и сделал несколько невероятных открытий, важнейшим из которых стало понимание того, как отсрочить рок, нависший над каждым Одаренным.

Прорыв Завесы – то, что происходит после потери Одаренным контроля над своей силой, когда частица другого мира в его теле начинает бесконтрольно расти и испускать неконтролируемый поток энергии.

Тельварт пришел к выводу, что, используя частицы Одаренных-детей, можно отсрочить наступление Прорыва, и уже даже провел несколько удачных экспериментов, укрепив уверенность в своих силах и своей исключительности.

«Пожалуй, то, что я интересовался Одаренными-детьми и привело агентов Аристида на мой след» – сокрушенно покачал головой Тельварт.

Он не стал брать в путешествие ничего лишнего, обойдясь лишь сменной одеждой и парой кинжалов. Всё остальное можно будет купить в пути, а таскаться с огромным багажом без слуг было бы слишком глупо. Одаренный несколько раз пытался нанять слугу, но те ни разу не продержались на работе больше месяца.

Невежественные глупцы могли бы сказать, что дело в силе Тельварта, которой тот без колебаний пользовался для проверки – не замышляют ли слуги предательства. Но Одаренный считал, что они просто были слишком слабы, что их разум не выдерживал соседства с его гением, и поэтому все его слуги сошли с ума.

Тельварт без устали размышлял о приглашении от Аристида по пути в Лотер, но так и не смог прийти к однозначному выводу, что же королевские агенты имели в виду под величайшим экспериментом.

«Если они будут пытаться манипулировать Тенью, я не могу это пропустить».

Он расплатился с кучером, параллельно взглянув на его поверхностные мысли.

Пожилой мужчина всю жизнь работал извозчиком и надеялся в ближайшие годы закончить свою работу, чтобы уйти на покой, но его беспокоила чахотка, и Одаренный видел, что старику не суждено выкарабкаться: слишком дорого стоило настоящее лечение от коварной болезни.

«Улицы Сантии, заваленные телами. Люди умоляют о помощи, но болезнь практически неизлечима и их бросают на смерть».

Леденящие кровь картины пронеслись перед глазами Тельварта и его губы вытянулись в нитку. Тонкие пальцы нырнули в кошель и Одаренный достал две крупные золотые монеты с ликом Вечного императора Западной империи. Он поднял монеты, любуясь, как в золоте отражается потрясенное лицо кучера. Тельварт швырнул ему монеты и внушил при помощи своего дара желание отправиться к настоящему врачу. Не хотелось бы, чтобы золото пропало в кармане какого-нибудь шарлатана, лечащего запор крысиным дерьмом, а головные боли – припарками, пропитанными мочой бобра.

Он на мгновение задумался и убрал из головы не успевшего даже поблагодарить кучера любые воспоминания о себе. Не хватало ещё, чтобы тот растрепал об этом всей округе и тогда за Тельвартом будут бегать толпы болезных и убогих.

Кучеру помогла судьба, напомнившая Одаренному ради чего он ступил на этот путь, а не сам Одаренный. Тельварт не бросил бы и ломаного гроша сверх того, что тот заслужил.

«Каждый получает то, чего заслуживает».

Как и было оговорено в письме, Тельварт подошёл к дворцу со стороны западного крыла. Такая излишняя секретность казалась ему комичной, ведь если во дворце соберутся все известные исследователи Тени, то утечка информации ничего не изменит. Тень была потусторонним миром, влияющим на мир материальный, но никому не было до неё дела. Никому, кроме Тельварта и ещё пары десятков сумасшедших.

Использовав пароль, полученный из тайного письма, Одаренный свободно вошёл во дворец. Он жаждал поговорить с другими исследователями Тени, так как обычно такие люди вели крайне скрытную жизнь и старались не показываться нигде публично.

Внутреннее убранство оказалось лучше, чем ожидал Одаренный, насмотревшийся видов Лотера. Архитекторы Аристида имели чувство вкуса и были искуснее тех, что имели в последние годы успех в Западной Империи.

Напускная вычурность, повсеместное золото, резьба и колонны набили Тельварту оскомину, так что королевский дворец Лотера стал настоящим глотком свежего воздуха. Скромный, можно сказать аскетичный стиль коридоров и залов. Серые тона и грубые углы местами почти необработанного камня говорили о суровости и силе, а не о изысканности и лживости. Серебро, сменившее золото, навевало мысли о благородстве, а не о распутстве. В коридорах царил запах свежего дерева, камня и железа. Это был запах, присущий молодым и энергичным правителям, чья воля ещё не погрязла в вине, обществе падких до власти женщин и всепоглощающей подозрительности.

И только Луна – герб дома Лилеад – покровительственно смотрела на Тельварта с витражей в окнах и с искусно вытканных гобеленов, вызывая беспокойство и смутную тревогу.

Всех приехавших по зову короля собирали в подземелье дворца и Тельварт проследовал за агентом тайной полиции, предложившим свои услуги сопровождения. Мужчина был вооружён и Одаренный ощутил, как от него разит нервозностью. Тяжелое, отрывистое дыхание, случайные движения пальцами, сглатывание – всё говорило, что агент полностью осознаёт опасность, которой подвергается дворец, когда в его подземельях собирается столько исследователей Тени.

«С другой стороны, вряд ли обычные агенты имеют понятие о том, что здесь происходит» – задумался Тельварт, но его мысли прервались хриплым откашливанием сопровождающего.

– Прямо по коридору до окованной железом двери, за ней направо до следующей двери – там будет зал, в котором проходит собрание, – отрапортовал агент. – Мне дальше нельзя.

Тельварт проследовал вперёд, как посоветовал ему агент и открыл массивную, скрипучую дверь. Из коридора пахнуло затхлым запахом подземелья, а его взгляду предстала развилка, состоящая из трех длинных и узких коридоров, проходы двух из которых терялись во тьме.

В голове Одаренного вдруг промелькнула мысль, что, если вдруг придётся сбегать из подземелья уже не в качестве дорогого гостя, нужно будет сначала вытрясти разум одного из агентов на предмет подробной карты. Он бывал в подземных тоннелях Крескентиума, растянувшихся на многие километры молчаливой черноты, и не собирался бродить в затхлой тьме под Лотером наугад.

Одаренный повернул направо и, открыв очередную дверь, на мгновение потерял дар речи. Его нелегко было удивить, но Аристиду, пожалуй, это удалось.

Перед Тельвартом открылась огромных размеров лаборатория. Освещённая резким белым светом из стеклянных сосудов на стенах, она поражала воображение: с десяток письменных и рабочих столов, заставленных колбами и ретортами всевозможных форм и размеров, перегонные кубы, ректификационные колонны, а многие из устройств Тельварт и вовсе видел впервые.

Но главное – не меньше дюжины людей: от молодых мужчин до самых глубоких старцев, которые сновали по лаборатории, споря друг с другом, выхватывая со стоящих по периметру лаборатории полок пыльные фолианты и безошибочно открывая нужные страницы. Над колбами поднимались разноцветные пары, а на некоторых столах лежали иссечённые человеческие останки. В воздухе веяло мудростью, тайнами и будоражащими кровь открытиями.

– Завораживает, не правда ли?

Тельварт вздрогнул, оторвав взгляд от лаборатории, и перевёл его на источник голоса. Перед Одаренным предстал невысокий сухой старичок, облаченный в темно-зелёную, расшитую золотыми нитями мантию. Его пронзительные карие глаза не отрывались от лица Тельварта, и у Одаренного возникло стойкое ощущение, что его оценивают. В груди заныло, но Тельварт обуздал свой дар. Ему ещё найдётся применение, но не сейчас. Начать можно и с обычного разговора.

– Пожалуй. С кем имею честь говорить? – вежливо поклонившись, спросил Тельварт.

Старик явно занимал высокую должность, так что Одаренный решил продемонстрировать наилучшие манеры.

– Максимилиан. Я руковожу экспериментом. Мы здесь воздерживаемся от лишней информации друг о друге. Важен лишь результат нашей работы, так что имен достаточно, – он хитро прищурился. – Даже если они выдуманные.

– Тельварт, – Одаренный не стал скрывать своё имя, тем более старикан, скорее всего, и так хорошо знает всех, кого приводят в лабораторию.

– Наслышан, наслышан, – Максимилиан нетерпеливо махнул рукой, приглашая Тельварта следовать за ним.

Одаренный послушал исследователя, и они пошли вдоль длинных стеллажей с книгами. Старичок шёл на удивление бодро и без устали вертел шеей, иногда задерживая взгляд на поглощённых своим делом учёных.

– Не буду растекаться мыслью по древу, – Максимилиан театральным жестом выбросил руку вперёд, указывая на лабораторию. – Вы и так знаете, зачем мы здесь собрались. Сейчас перед нами стоит серьёзная задача – избежать Прорыва Завесы сразу после создания Одаренного.

Он внимательно посмотрел на Тельварта, ожидая реакции, но тот сумел скрыть свои эмоции.

«Старикан не может знать. Невозможно, чтобы им было известно обо мне так много» – Одаренный хранил все свои знания в свитке, который постоянно носил с собой и раньше у него не возникало и мысли, что кто-то может до них добраться.

«Нужно сменить тему и разузнать больше».

– То есть вы уже можете извлечь частицу у Одаренного и привить её обычному человеку? – вопрос был задан самым светским тоном, таким тоном обычно спрашивали понравилось ли последнее представление в императорском театре или не было ли жаркое слишком сухим. Тельварт много времени провёл среди лучших интриганов императорского двора и умел вести себя как подобает, но его собеседник, казалось, вообще не обратил внимания ни на тон, ни на слова Одаренного.

Они остановились рядом с письменным столом, окрашенным в темно-зеленый цвет, и Максимилиан уселся в кресло, спешно собрав в кучу несколько листов со стола и перевернув их, чтобы спрятать от глаз Тельварта.

– Садитесь, – старик махнул на простой, безыскусный стул, продолжая перебирать бумаги.

Одаренный ощутил укол недовольства поведением Максимилиана, но оно тут же сменилось усмешкой. Распорядитель пытался выставить Тельварта незначительным, пытался показать, что участие в эксперименте лишь милость Аристида, и он должен быть благодарен, что его пригласили в Лотер. Такая жалкая игра в такой грандиозной лаборатории навевала мысли, что всё не так прекрасно, как выглядит на первый взгляд. Или же, что Максимилиан ни черта не смыслит в том, чем пытается управлять.

Все рассуждения заняли у него несколько мгновений, в то время как старик продолжал вещать скучающим и будничным тоном:

– Вот, здесь исследования наших коллег, которые подтверждают возможность создания искусственной частицы. Какой смысл пересаживать частицу, если мы все равно будем ограничены количеством Одаренных? Наша цель создавать для Аристида столько Одаренных, сколько ему потребуется.

Тельварт бегло просмотрел лист: описано чересчур громоздко, словно автор сам ещё не до конца разобрался в сути своего открытия, но явных противоречий нет.

«Это невозможно…»

Одаренный невольно сжал лист и тут же перевёл взгляд на своего собеседника, пытаясь оценить, заметил ли тот его удивление.

– Да, да. То, что мы собираемся сделать – невероятно и чрезвычайно сложно, но мы справимся, и вы нам с этим поможете.

Старик расплылся в улыбке и Одаренный вдруг понял, что его обманули. Максимилиан усыпил его бдительность, чтобы понять насколько Тельварт разбирается в том, ради чего его пригласили. Седой пройдоха вёл его к этому моменту с самой встречи, и Одаренный едва удержался от того, чтобы обратиться к Тени и вскрыть разум Максимилиана.

«Проклятье!» – его сердце забилось быстрее, когда могущество полилось сквозь осколок потусторонней реальности, но Тельварт одёрнул себя.

«Ещё не время, пока нет».

Цвета, ставшие невыносимо яркими, снова потускнели и Тень отступила. Не ушла совсем, но осталась на границе зрения: она будет ждать, и в следующий раз ему не устоять перед искушением.

– А если… – Тельварт не успел даже закончить, как глаза Максимилиана сверкнули гневом.

– Никаких если! – он ударил кулаком по столу. На лбу старика запульсировала жилка и Одаренный удовлетворённо кивнул.

Теперь он увидел, что за личиной поверхностного простака скрывается безжалостный манипулятор. Но он недостаточно хорош раз не может унять свой гнев, и Тельварт обязательно сыграет на этом, когда придёт время. А оно обязательно придёт.

– Каждый, кто пришел сюда, больше не властен над собой, пока эксперимент не завершится. И, во имя Триединства, лучше будет, если он завершится успехом, – Максимилиан закончил, и его лицо снова подернулось лёгкой дымкой безразличия, но было уже поздно.

Наконец-то вся ложь была развеяна, маски сброшены, а уродливая правда вышла на сцену и поклонилась зрителям. Они – узники Аристида, ради свободы и самой жизни им придётся закончить самый безумный эксперимент в истории человечества.

В Западной Империи во времена, когда рабство ещё не было запрещено и порицаемо, говорили так:

«Чтобы ваш раб не сбежал, вы можете сделать так, чтобы он не хотел убегать. Но надёжнее будет всё же заковать его в кандалы».

В письме Тельварта пытались убедить, что убегать глупо, но теперь кандалы защёлкнулись, и ему оставалось лишь смириться и ждать.

Так, наверное, думал Максимилиан. Он выглядел крайне довольным собой, глядя на помрачневшее лицо Тельварта.

«Приятно будет увидеть, как улыбка слезает с этого самодовольного лица вместе с кожей» – глаза Одаренного сверкнули синим огнём, но старик-распорядитель уже встал и ушёл по своим делам.

Тельварт больше не полагался на случай или судьбу. Он хорошо уяснил, что только чётко выстроенный план может привести к успеху, и у него за плечами была уже без малого сотня лет опыта в этом деле.

Глава 5

– У нас нет жестких временных рамок! – одухотворённо вещал Максимилиан на утреннем собрании. – Но!

Он поднял палец, внимательно оглядывая всех собравшихся. Сощуренные так, что превратились в две чёрные щёлки глаза прошлись по каждому, будто распорядитель лично подозревал их в подготовке диверсии и предательстве.

Одаренный опустил взгляд также, как и остальные, не желая привлекать лишнего внимания. Попытки наладить контакт с остальными исследователями провалились, но он всё же смог добиться кое-каких результатов и теперь с нетерпением ждал момента, когда взойдут посеянные им семена хаоса.

– Но! Его Величество Аристид имеет крайнюю необходимость в новом агенте, так что нам необходимо поднажать! Надеюсь, вы не собираетесь кусать руку, которая вас кормит, и не будете чинить никаких препятствий! Это необходимо для вашего же блага. – Максимилиан скрестил руки на груди и снова обвёл всех присутствующих суровым взглядом, словно они не работали последние три недели каждый чёртов день по четырнадцать часов, валясь с ног от усталости.

– Последствия спешки могут быть катастрофическими! – Тельварт стоял в самой гуще толпы и потрясал кулаками. Его уверенный голос далеко разнёсся по залу, пробуждая в сердцах забитых людей потухший огонь. – Мы вершим историю, а нас подгоняют палкой, словно скот, идущий с выпаса! Аристид забывает, что мы не ломовые лошади, которых можно выжать досуха и выкинуть!

Слова Одаренного всколыхнули толпу, и Максимилиан недовольно нахмурился. Люди зароптали, но критической массы недовольства всё ещё не хватало, чтобы выкрики перешли во что-то более серьёзное. Людям не хватало решимости, и Тельварт, обратившись к своей силе, слегка подтолкнул тех, кто колебался сильнее других.

– Верно! Нельзя спешить! – Студий и Лендер, два исследователя, работавшие за соседним с Тельвартом столом, вскочили со своих мест.

Со стороны сложно было признать в них исследователей: оба широкоплечие и бородатые. Их можно было бы принять за братьев, но волосы Студия сверкали яркой рыжиной, а борода Лендера, казалось, была соткана из нитей цвета самой тёмной ночи.

Одаренный случайно услышал, что Студий и Лендер партнёры, и что их исследования были связаны с обработкой элиэнита. Судя по говору, мужчины пришли с севера, а значит за наружной суровостью и холодом скрывалась раскаленная магма ярости. Той самой ярости, из-за которой северян боялись и называли дикарями. Той самой ярости, которая может стать искрой, пробуждающей пламя.

– Мы требуем передышку!

– Кажется, вы до сих пор не поняли, – процедил Максимилиан и трижды стукнул деревянным молоточком по столу. – Вы здесь делаете то, что вам говорят, и тогда, если преуспеете, то будете свободны.

Дверь за спиной старика открылась и из неё вышли восемь крепко сложенных агентов тайной полиции. Он указал на Студия и Лендера.

– Этим выскочкам нужно объяснить истинное положение дел!

Лица мужчин окаменели, когда агенты тайной полиции направились к ним. Студий сжал кулаки и сделал шаг вперёд, но в следующее мгновение сверкнули клинки, и Лестер положил руку на плечо друга. Остальные исследователи не поддержали забастовку, а идти вдвоём с голыми руками против восьмерых вооруженных бойцов – самое настоящее самоубийство.

В гробовой тишине агенты тайной полиции увели двух провинившихся исследователей и дверь за ними захлопнулась, ставя жирную точку в утреннем собрании.

Через три дня мужчин вернули. Они молчали, только изредка переговариваясь между собой, и со злостью смотрели на людей, которым не хватило мужества выступить против Максимилиана и его цепных псов. Северяне держались гордо и уверенно, но Тельварт видел, как они вздрагивают всем телом, когда слышат топот тяжелых сапог за дверьми лаборатории.

Одаренный успел мельком увидеть, что Студию и Лестеру в наказание за попытку бунта выбили все зубы. Работа стала ещё более напряжённой. Люди почти не разговаривали и стали недоверчиво коситься друг на друга.

Бунта не вышло, но результат устроил Тельварта. Почва для тех семян, что он посеял, была готова, и осталось совсем недолго до того момента, как они взойдут.

***

– Сегодня знаменательный день! – провозгласил Максимилиан с трибуны, специально собранной в лаборатории для этого случая. – Мы наконец смогли собрать головоломку, которая принесёт роду Лилеад процветание и власть, а нам – неувядающую славу!

Уверенный в успехе эксперимента старик разоделся как павлин: мантия ярко-зеленого оттенка переливалась серебряным и золотым шитьем, а её рукава украшали изумруды размером с воробьиное яйцо. Не хватало только короны на голове. Впрочем, её не было лишь физически – по лицу Максимилиана явно читалось, что сегодня он ощущает себя как минимум королём. И многие присутствующие разделяли его энтузиазм. Месяцы упорной работы подошли к концу и наконец принесли свои плоды. Сегодня будет создан совершенный агент тайной полиции – искусственный Одаренный.

На горизонте маячили вознаграждение и свобода.

«Жаль, что достичь горизонта невозможно» – проворчал про себя Тельварт.

Он не питал надежд относительно того, что их отпустят. Слишком много они узнали и слишком многим рисковал бы Аристид, давая своим политическим противникам стольких потенциальных информаторов.

Создание Одаренного станет переломным моментом, после которого им останется либо смириться с жизнью рабов, либо умереть. Не только Тельварт придерживался такого мнения, но из нескольких десятков мужчин едва ли набралась бы дюжина тех, у кого хватило мужества принять правду и не цепляться за несбыточную надежду о свободе.

– Всем занять свои места! – скомандовал напыщенный старик, властно взмахнув своим маленьким деревянным молотком. – Мы начинаем новую эпоху! Эпоху Терениса и Лилеад!

Исследователи поспешно распределились по местам, причём рядом с «ненадёжными» людьми Максимилиан поставил по паре охранников. Распорядитель не желал рисковать, но всё равно привёл исследователей на ритуал пробуждения. Максимилиан не мог смириться, что момент его триумфа увидит так мало людей, и позволил себе эту слабость.

Подопытный мужчина по имени Инсидий лежал на столе, притянутый толстыми кожаными ремнями. Грудь мужчины медленно поднималась и опускалась, показывая, что тот всё ещё жив.

Инсидий, на счастье или на беду, оказался наиболее живучим экземпляром из всех, предоставленных Аристидом. Будущего Одаренного накачали снотворным, чтобы он не сошел с ума от боли во время операции, как было с предыдущими экземплярами во время тестов.