Курьер. Темная ночь души

– Больше, гораздо больше.

– А как это – больше? – Ванька не мог понять как воды может быть больше, чем в канале Москвы-реки. Учитывая то, что последний водоем исчез с лица города года полтора назад, для него сейчас и лужа за море сойдет.

– Представь, что весь этот песок – это вода. Это и есть море.

– Так бывает?

– Бывает

– И ты отвезешь меня туда?

– Обязательно!

– На Ковчеге?

– Да, Вань. Вот только денег заработаю.

Алена не знала, правда ли это, но говорили, что некие умельцы смастерили корабль, способный передвигаться по пескам. Они назвали его Ковчег. Конечно, наверняка это был вовсе не корабль, но это было не важно. Важно было то, с наступлением зимы они планировали покинуть умирающую столиц и отправиться на север, к морю, куда, говорят, пустыня еще не добралась. На Ковчег можно было попасть, но очень за дорого, да еще надо было найти кому эти деньги заплатить, да не нарваться на мошенников. Когда Алена узнала об этом, она твердо решила: они с Ванькой уедут отсюда. Она будет брать больше заказов, заработает денег, и они покинут эту осточертевшую пустыню.

– А какой он, Ковчег? – спросил Ванька.

– Не знаю, глупенький! Я же сама не видела, – пожала плечами Алена, – Говорят, что он большой, на солнечных батареях.

– Как корабль?

– Да, только он плавает не по порю, а ездит по песку.

– И он возьмет нас с собой? – с надеждой спросил Ванька.

– Конечно.

– И увезет к морю? Настоящему?

– Я тебе обещаю! – Алена посмотрела брату в глаза. В его глазах теплился лучик надежды, то, чего она давно не видела в глазах людей этого города.

– Клянешься?

– Клянусь!

Она достала из рюкзака лист бумаги и принялась складывать в замысловатую фигуру. Ванька с любопытством заглядывал через плечо, но Алена игриво прятала поделку, пока не закончила.

– Покажиии, что там? – протянул Ванька. В глазах такая жажда увидеть неведомое чудо, что хоть водой не пои. Алена достала из-за спины бумажный самолетик.

– Можно я! Можно я! – закричал Ванька.

– Тс! – испуганно шикнула Алена, – ты чего разорался!

Ванька тоже испугался, и продолжил уже шепотом, но также настойчиво:

– Можно я! Можно я!

Алена с улыбкой отдала ему бумажную фигурку.

Самолетик вылетел из головы Гагарина, блеснув на солнце белым бумажным боком, сделал замысловатый узор и, подхваченный внезапно налетевшим горячим ветром, вместе с частичками песка взмыл в воздух. Алена провожала его взглядом, и ей слышался гул моторов реактивных самолетов, пролетающих над городом. Словно репетиция Дня Победы, которую она как-то случайно застала. Она никогда не любила парады, но сейчас многое бы отдала за то, чтобы вновь оказаться среди толпы незнакомых людей и задирать голову, жмурясь от солнца, складывать руки козырьком, улавливая взглядом мелькающие над крышами домов крылья.

Она вспомнила, как впервые попала в это место. Тогда голова Гагарина была еще целая, Москва еще не превратилась в пустыню, а ее жители – в добычу.

Ее ладонь сжимала горячая ладонь Дениса, он тащил ее вперёд, они бежали и весело смеялись. Была теплая майская ночь, звезды светили откуда-то сверху, словно улыбаясь, и верилось, что так будет всегда.

Денис – одноклассник, хулиган и сорвиголова – позвал застенчивую отличницу Алену играть в приключенческую игру «Дозор». Она понятия не имела что это, но даже если бы Денис предложил тогда прыгнуть в пасть дьявола – она без раздумья согласилась бы, как и многие ее одноклассницы. Он был сильный, свободный, за ним хотелось идти, бежать или лететь, и не все ли равно – куда?

Он подошел к ней после уроков, когда она складывала книги в рюкзак.

– «Сахара»… – прочитал Денис название одной из книг и улыбнулся: – Значит, вот что ты читаешь вместо математики! Интересно?

Алена кивнула и застенчиво улыбнулась. Она до сих пор не понимала, почему он тогда подошел именно к ней. Может, почувствовал в ней тягу к адреналину?

До этого она ходила в школу скалолазания – они гоняли на скалодромы, учились лазать по зацепкам, работать с веревкой, и даже один раз выезжали в Крым на скалы. Руководитель клуба Толик работал промышленным альпинистом, и рассказывал истории, от которых у молодых экстремалов кровь приливала к вискам, а глаза восторженно расширялись – о том, как они мыли окна Москва-Сити и попали в ураган, или как попали в грозу в абхазских горах на высоте две с половиной тысячи метров. Потом началась учеба, времени на клуб стало меньше, но адреналина в обычной жизни не хватало. И когда Денис предложил поиграть в «ночные экстремальные игры» она не стала отказываться.

Так она оказалась в Дозоре. Они всю ночь бегали по городу, разгадывали какие-то коды, залезали в заброшки. Было страшно весело и интересно, а адреналину добавляло то, что все это было не совсем легально. Денис рассказывал, что недавно на одном закрытом заводе, куда они пробрались в поиске очередного спрятанного организаторами игры кода, по ним из ружья стрелял сторож.

– Из настоящего! – спокойно сказал Денис, но видно, что его распирало от гордости. Алена в восхищении смотрела в его красивые глаза. – Я слышал, как пуля срикошетила о металлическую балку. Ну, мы убежали понятное дело! – Денис смеялся, Алена смеялась с ним, а звезды ласково смотрели на них сверху.

Последним заданием в ту ночь было забрать код в голове Гагарина. Точнее, сначала надо было угадать что он именно там.

– А как же мы туда попадем? – удивленно спросила Алена.

– Не боись! Это заигранная лока, я там уже был. – усмехнулся Денис и подмигнул ей: – К тому же это мое любимое романтическое место.

Заигранная лока, как поняла Алена, означало что локация уже была использована в какой-то из предыдущих игр. Но ее волновало не это. «Это мое любимое романтическое место…» Сердечко учащенно забилось в груди.

Так как позади была напряженная ночь, большая часть команды отказалась лезть на высоту 30 метров.

– Не парьтесь, мы с Аленкой снимем код. Так ведь, Ален? – подмигнул ей Денис.

– Угу! – только и смогла ответить она, и они остались вдвоем. Ночь укрыла их теплым звездным пледом. Звезды еще сияли на небосводе, но уже тускнели к востоку, когда они добрались до ленинского проспекта. Над площадью возвышался величественный тридцатиметровый Гагарин. Денис залез на основание памятника.

– Давай руку! – Денис протянул свою широкую ладонь. Алена нерешительно протянула свою, их пальцы встретились, и она вздрогнула. Его рука была мягкой и теплой. – Какая у тебя горячая и сухая ладонь! Я буду звать тебя Сахара!

– Почему Сахара? – удивилась Алена.

– Ну ты же любишь пустыни!

Алена нерешительно улыбнулась.

Она очень хорошо помнила, как Денис показал ей люк в основании Гагарина.

Как она впервые лезла в темноте по лестнице внутри памятника. Как искали код. Как сомкнулись руки Дениса на ее талии. Она чувствовала его горячее дыхание, его бездонные глаза так близко, а до губ оставались считанные миллиметры… Которые так и остались навсегда непреодолимым расстоянием. Их разорвал отчаянный женский крик, словно донесшийся из другого мир, в который так не хотелось возвращаться. Именно в тот момент, когда самый красивый парень из класса собирался поцеловать Алену в самом романтичном месте из всех, что она могла вообразить, начался апокалипсис.

Много ли это – несколько миллиметров? Для нее – да. Очень много. Для нее это было невообразимое расстояние, которое навсегда отделило ее от детства и счастливой жизни, оставив на губах горький привкус недосказанности.

Алена открыла глаза, которые вдруг начали слезиться – наверняка от ветра, все также сдувавшего песок с крыш полузасыпанных автомобилей. Солнце еще немного отклонилось к западу. На лицо Алены упала тень – видимо, от заслонившей солнце многоэтажки.

– Вставай, – голос Алены был отстранен, и Ваньку словно ледяными иглами обдало. – Пора.

Ванька не стал канючить, чувствовал, что сейчас не время. Пытался заглянуть в глаза сестры, но та прятала взгляд. Он был еще очень мал, но уже понимал, что вместе со взглядом она прятала где-то очень-очень глубоко кусочек личной боли.

***

Тени становились длиннее. Солнце скрылось за высотками и больше так не пекло. Алена выбирала маршруты в обход как больших проспектов, так и тенистых двориков, стараясь прокладывать путь через возможные укрытия.

– Вань, – позвала Алена. Ванька вынырнул из своих дум. – Как мы ходим?

– Безопасно! Чтобы было куда убежать, – откликнулся тот. Алена кивнула.

Молодец, учится потихоньку. Вообще правило звучало как «всегда прокладывать маршрут, учитывая возможные пути отступления», но и так сойдет – главное что усвоил. Иначе в этом мире не выжить. Те, кто использовал старые правила и привычки очень быстро погибали. Мир менялся – и заставлял меняться вместе с ним. Кратчайшая дорога больше не была в приоритете, и, если бы сейчас кто-то решил выпустить навигатор, опция «безопасный маршрут» с избеганием туннелей, узких темных подворотен и дворов-колодцев была бы на вес золота. Вот только эту самую безопасность предсказать заранее очень сложно, здесь без чутья не обойтись. Конечно, опыт подсказывал какие дороги выбирать, в какие подворотни не соваться, но Алена могла бы поклясться, что иногда какое-то внутреннее звериное чутье наперекор логике кричало ей: «Туда нельзя!». И она слушалась. Она доверяла своему чутью, ибо больше доверять было не кому.

Сейчас они держались ближе к середине дороги – подальше от темных подъездов, но по прямой не шли – переходили от укрытия к укрытию.

Внезапно чья-то тень стремительно пересекла дорогу, и Алена одним движением сгребла Ваньку в охапку и прыжком метнулась за ближайший остов машины. Еще в момент движения она осознала, что это тень птицы, но адреналин уже выплеснулся в кровь и сердце бешено колотилось. Наверное, так себя чувствует какой-нибудь пустынный грызун, увидев мелькнувшую в небе тень орла.

– Что это, Алена? – тихо шепнул Ванька. Алена приложила палец к губам и нахмурила брови. Тень снова пронеслась по дороге. Алена подняла голову – метрах в ста впереди в небе проплыл силуэт большой птицы, на мгновение загородив собой солнце. Огромные крылья беззвучно рассекали горячий воздух.

– Стервятники, – тихо сказала Алена. Откуда эти птицы взялись в Москве она не знала. Но в последние годы мир так переменился, что она вряд ли бы удивилась, увидев верблюда в центре города. Одно она знала точно – стервятники в небе не предвещают ничего хорошего. В воздухе запахло смертью.

Ванька словно почувствовал ее настроение.

– Там что-то случилось? – прошептал он.

Алена кивнула. Надо обходить, но это значит уходить в тенистые дворы и менять маршрут, снова терять драгоценное время.

– Может там кому-то нужна помощь? – озабоченно спросил Ванька.

Судя по тому, что в небе кружило несколько этих хищных птиц, вряд ли там кому-то еще нужна помощь. Стервятники были знаком того, что все самое страшное уже закончилось. Сейчас там максимум пара мертвых тел. Впрочем, Ваньке и это видеть не стоило бы.

– Пойдем, только очень осторожно. Когда я скажу – закроешь глаза. Понял?

Ванька кивнул, и, кажется, побледнел.

Один из стервятников сделал очередной круг и приземлился недалеко от Алены и Вани, подняв тучу песка огромными крыльями. Птица озабоченно смотрели на ребят бегающими глазами, видимо воспринимая их как хищников-конкурентов. Загнутый клюв поворачивался из стороны в сторону, вслед за бегающими черными иглами глаз. Во все стороны торчали взъерошенные перья, едва прикрывал тощую плоть птицы. Стервятники питались трупами, но сейчас у них были весьма прожорливые конкуренты. Надо было успевать съедать до вечера, иначе к утру от добычи останутся разве что обглоданные кости.

Алена обошла стервятника стороной, не забывая поглядывать вокруг, но никого не было видно. Не особо широкая улица, занесенная меньше других – даже видны подъездные двери в домах. На дороге тут и там были разбросаны полу засыпанные песком остовы машин.

Стояла абсолютная тишина, в которой изредка были слышны хлопки крыльев приземляющихся стервятников. Они уселись чуть в стороне, наблюдая за путниками. Значит, тело где-то рядом. Алена чувствовала на себе взгляд птиц, и от него мороз пробирал по коже – она понимала, что их с Ванькой рассматривают как потенциальную еду. Ванька крепче сжал ее руку.

Дорога была пуста. Если здесь и были следы, то их уже занесло. «Неужели заполз в дом?» – мелькнуло у Алены. Тогда точно самоубийца. Алена вгляделась в подъездную тьму сквозь распахнутые двери, но там не было ни движения.

Внезапно из-за одной из машин послышался негромкий стон. От неожиданности Ванька впился в руку Алены еще сильнее. В полной тишине посреди мертвого города меньше всего ожидаешь услышать отзвуки человеческого голоса, пусть даже такого. Алена медленно обошла машину стараясь держаться поодаль.

На песке с теневой стороны, прислонившись тщедушным телом к горячему металлу, полулежал человек. По его внешнему виду Алена сразу поняла – этот человек никогда раньше не выходил на поверхность. Он был одет в потрепанный балахон, в которых часто ходят жители убежищ, на ногах рваные кеды, явно не предназначенные для переходов по пескам. Морщинистое, обожженное лицо обрамляла седая борода, на голове не было ни арафатки, ни другого головного убора, которая уберегла бы от смертоносных солнечных лучей. Рядом лежала холщовая котомка, судя по всему, почти пустая.

Человек медленно повернул голову на звук, и Алена увидела полные страдания глаза.

– Воды! – прошептали потрескавшиеся губы. Человек попытался протянуть к ним руку, но это давалось ему с трудом.

Алена молча смотрела на него. Одежда странника лучше слов рассказала его историю, и перед Аленой развернулась картинка. Старый, ненужный человек, от которого уже нет пользы. Котомка, в которую вряд ли положили еду и воду, молчаливые взгляды бывших сожителей, стальная дверь бункера, захлопывающаяся за спиной и оставляющая наедине с пустыней. Ошеломляющий простор и ослепительный песок, раскаленный до нельзя. Наверняка старик не видел неба все эти два года, и вот теперь он мог насладиться им сполна – в последний раз.

– Воды… – прохрипел старик. Ваня сжал руку Алены.

– Алена… Надо дать ему воды! – он смотрел прямо в глаза, и его зрачки были расширены от ужаса. Ваня видел такое в первый раз.

Алена молчала. Она смотрела в глаза старика и видела в них смерть. Он еще пытался двигаться, говорить, но все уже было решено. Ему оставались считанные часы. Если жажда и солнце не прикончат его, то с наступлением ночи это сделают Звери.

– Алена! – прошептал Ванька, умоляюще глядя ей в глаза. Она молча покачала головой. Тратить на старика воду, которая на вес золота, которую она несла для Ваньки, было бессмысленно.

Внезапно Ванька выдернул руку из ее руки, и она не успела опомниться, как почувствовала, что с ее пояса срывают флягу. Ванька мгновенно оказался возле старика, опустился на колени перед ним, и пока Алена стояла, открыв рот от удивления, отвинтил крышку с фляги. С ее фляги. Следующее, что она увидела – поток живительной воды, так старательно сберегаемой ей, течет по подбородку жадно пьющего, захлебывающегося старика. Алена рванулась вперед и выхватила флягу, которая за пару мгновений успела опустеть наполовину.

Не веря своим глазам, Алена смотрела на полу опустевшую флягу, но Ваньку это не волновало. Он неотрывно смотрел на старика, который закашлялся и откинулся на присыпанную песком дверь старенького ленд крузера.

– Спасибо тебе, дитя, – прохрипел старик. – Ты сделал хорошее дело!

Конечно хорошее, подумала Алена. Считай выкинул пол литра воды, все равно что на песок вылил. Старик все одно умрет, к чему такие расходы?

Старик смотрел на них из-под полуприкрытых глаз. Они уже затуманивались, и Алена подумал, что разум его тоже уже затуманивался, готовясь отойти в мир иной.

– Что вы тут делаете, дети? – голос старика был негромкий, надтреснутый, но на удивление достаточно четкий.

– Мы курьеры, – нехотя ответила Алена.

– Так это вы те самые отчаянные храбрецы, доставляющие посылки! – старик попытался улыбнуться, но ссохшиеся губы не желали растягиваться в улыбку, – Пока не окажешься на поверхности, в полной мере не осознаешь всю важность вашей работы! И ты тоже курьер, юный герой?

Ванька молча кивнул. Он неотрывно смотрел на старика.

– Мы поможем вам дойти до убежища! – горячо сказал Ванька.

Старик вновь попытался улыбнуться ему, потом посмотрел на Алену. Они молча поняли друг друга. Это был диалог без слов, потому что Ваньке такого слышать не надо было.

– Спасибо, дитя. Мне помогут другие. Я жду друзей, они вот-вот подойдут.

Алена сглотнула комок, неожиданно появившийся в горле.

– Нам надо идти, – внезапно охрипшим голосом сказала Алена. Ванька озабоченно посмотрел на старика.

– Вам точно помогут?

– Не сомневайся, юный герой! Все будет хорошо.

Они поднялись на ноги. В паре десятков шагов от них еще один стервятник взгромоздился на дверь машины, скрипнув загнутыми когтями по ржавчине. Остальные медленно кружили в воздухе. Рука старика схватила ногу Алены, и он зашептал, срываясь на хрип.

– Грядёт великая тьма! Береги мальца!

Алена рефлекторно отдернула ногу.

– Пойдем, – она взяла Ваньку за руку. Тот неотрывно смотрел на старика.

Старик с тихим стоном откинулся на на дверь ленд крузера и закрыл глаза.

– Не оборачивайся, – шепнула Алена Ваньке, когда они отошли несколько шагов.

– Почему? – тот чуть шею не свернул, крутя головой.

– Плохая примета.

Они шли вперед, оставляя в песке глубокие следы. Песчинки почти беззвучно пересыпались под их ботинками, неумолимо отмеряя мгновения жизни. Стервятники сделали еще один круг над их головами, прежде чем всей стаей опуститься к ржавому ленд крузеру.

***

Ленинский проспект казался бесконечным. Алена подумала, что без жителей город становится однотипным. Одинаково серые дома, нескончаемый желтый песок, покосившиеся фонарные столбы. Из песка торчали скрученные стволы деревьев, полностью высохшие. Такое ощущение что там, под слоем песка, были похоронены огромные существа, в отчаянном порыве высунувшие из могил обожженные солнцем руки, моля небо о дожде.

– Иван, ты никогда не должен делать того, что сделал.

– Что сделал? – непонимающе переспросил Ванька. Солнце припекало. Позади остался еще один километр песка, ржавых машин и мертвых подъездов.

– Ты не должен никому отдавать нашу воду!

– Но он же хотел пить! – в голосе Ваньке слышалось удивление, почти возмущение.

– Все хотят пить, что теперь – всех поить будем?

– Все и не просят… – тихо сказал Ванька.

– Вот и здорово! А то ты все отдашь. Самому что останется?

Ванька не ответил. Алена знала, что он так бы и сделал. Отдал бы все.

– Ален?

– Что?

– Тот дедушка… про какую тьму он говорил?

– Не слушай байки выжившего из ума старика.

– Почему ты так говоришь про него?

– Потому что так и есть.

– Он не выжил из ума, ему просто было очень плохо!

Еще бы ему было хорошо, подумала Алена. Под палящим солнцем, без воды, когда тебя выгнали из дома, и ты знаешь, что жить тебе осталось не больше пары часов.

– Мы должны были оставить ему воды!

– На весь путь на одного человека уходит литр воды. У меня два литра, литр тебе и литр мне. А теперь еще меньше, по твоей милости. Чью воду я должна была ему отдать?

– Мою…

– А ты бы что пил? – Алена пытливо посмотрела на Ваньку, но тот лишь потупил глаза. – Эх ты, добрая душа!

Какое-то время шли молча. Ванька достал из кармана коробку со скарабеем, открыл ее и изучал жука.

– Почему мир такой? – внезапно спросил Ваня.

– Какой такой?

– Ну такой… злой.

– Не знаю, Вань. Просто так все устроено. Хищник ест травоядного. Сильный слабого, – Алена пожала плечами. – Такова жизнь.

Ванька нахмурился.

– Я так не хочу.

– А тебя никто не спрашивает. Жизнь – это не то же самое, что посылку отнести. Здесь ты можешь выбирать пойти тебе направо или налево. В жизни такого нет. Ты просто идешь туда, куда получается и стараешься выжить.

– Почему так? Ведь раньше было по-другому!

– Да всегда так было. Просто теперь все стало контрастнее, понимаешь? – Ванька помотал головой в ответ. – Раньше можно было ошибаться, сворачивать не туда. А теперь нельзя. Иначе закончишь как тот старик. И никто о тебе не вспомнит.

– Я о нем вспомню… – тихо сказал Ваня, остановился и посмотрел в глаза Алене. – Он ведь будет жить?

Алена с трудом выдержала взгляд. Очень хотелось его отвести и промолчать.

– Да. Конечно выживет.

– И мы выживем?

– Да, Вань. Обязательно выживем.

– И ты отвезешь меня на Ковчеге к морю?

– Конечно. Я же обещала.

– Скажи еще раз – какое оно?

– Бескрайнее. Как песок, только мокрое. Синее, как небо, но не обжигает, наоборот – дарит прохладу.

– А его можно пить?

– Нет, глупыш, оно соленое! Но, говорят, люди приспособились делать фильтры. Представляешь, бесконечный запас воды!

Ванька мечтательно закатил глаза и заулыбался. Алена тоже не смогла сдержать улыбку, глядя на него. Когда Ванька радовался – ей тоже становилось хорошо.

На песке что-то блеснуло. Ванька нагнулся, смахнул ладонью верхний слой, извлек оттуда погнутую табличку и сдул с нее песчинки.

– Улица Ва… вилова, – прочитал он вслух. – Кто такой этот Вавилов?

– Ученый. Много ездил по экспедициям, в том числе по пустыням. Я читала что он мог неделю в пустыне питаться одной саранчой.

– Какая гадость! – фыркнул Ванька. – Я бы не смог съесть даже одну саранчу!

Алена промолчала. Она понимала, что не так много осталось человечеству, чтобы перейти и на такой корм. Это если ничего не изменится, а судя по событиям последних лет, измениться все может только в худшую сторону.

– Съешь, если жизнь заставит.

– Низа что, Алена!

Краем глаза она заметила мелькнувший блик у соседней пятиэтажки. Еще не успев повернуть голову, она поняла – это к беде. Это могло бы быть отражение солнца в окне дома или зеркале заднего вида машины, но это что-то явно двигалось, а все что двигается представляет опасность. Все это Алена поняла еще до того, как раздался негромкий свист.

Шагах в ста от них на солнце блеснул ствол автомата. Из пыли и жара бесшумно возникла небольшая группа людей в разношерстном песчаном камуфляже. Они явно заметили ребят, наставили оружие и молча приближались, понимая, что те никуда не денутся. Алена быстро метнула взгляд по сторонам. Справа – сталинская пятиэтажка, слева широкая улица с несколькими куцыми полу высохшими деревьями. Прятаться негде, разве только в темный подъезд, но это в самом крайнем случае – уж лучше отдать посылку и еду, чем быть заживо съеденными. Вот дура, подумала она про себя, дура, дура! Отвлеклась на Ваньку и забыла про безопасность. Казалось бы, она расслабилась всего на секунду, но в суровом мире секунды могли решить твою судьбу. Или миллиметры…

– Алена, кто это? – испуганно проговорил Ванька. Табличка с названием улицы выпала у него из рук.

– Не дергайся, – негромко проговорила Алена. – Курьеров обычно не трогают.

– А я тоже курьер? – с надеждой в голосе произнес Ваня.

– Да.

– Кто эти люди? – повторил Ваня.

– Пока не знаю. Главное не дергайся, там разберемся.

Группа с оружием на изготовке быстро приближалась, беря их в полукольцо и контролируя все направления. Лиц не видно, затянуты платками – чтобы песок в дыхательные пути не попадал, ну или чтобы не узнали. По слаженности и движениям видно: это сработанные профессионалы, и Алена слегка успокоилась. По крайней мере не дикие мародеры, от которых можно ждать что угодно. Эти, судя по оружию и камуфляжу, более серьезные ребята, возможно охрана или охотники, привязанные к одной или нескольким общинам, тогда они в курсе кто такая Алена и проблем быть не должно. Хотя полностью гарантировать это невозможно – на пустынных улиц мертвого города закон уже не властвовал.

– Вы че тут шаритесь? – грубо выкрикнул шедший впереди. – В районе Октябрьской Светляк час назад охотника сцапал.

– Мы курьеры! – Алена на всякий случай медленно повернулась полубоком, чтобы отряд увидел желтую сумку за ее спиной.

– Курьеры, говоришь? А мы вас чуть не пристрелили, думали мародеры! – группа подошла ближе, и говоривший снял маску. Алена сразу узнала – это был Хобот, один из дневных охотников. Его близко посаженные глаза, быстро рыщущие по окрестности в поисках наживы, говорили о хозяине больше слов: все, что интересовало Хобота, это нажива.

Мужчины неспешно приблизились и обступили Алену и Ваню. Они стянули маски и Алена узнала еще нескольких. Самый молодой из них был Кирилл, едва ли не ровесник Алены. Обычный добродушный парень из глубинки, каких полно было в вузах столицы, когда они еще функционировали. По мнению Алены, Кириллу больше бы подошла жизнь в деревне, нежели в мегаполисе, в который он как-то не вписывался. И уж точно он был лишним среди бывалых охотников.