Судьбы на переломе

Николай Георгиевич Богородский

Судьбы на переломе

© Н. Богородский, текст, 2022

© Издательство «Четыре», 2022

К читателю

Очень часто задаю самому себе вопрос: почему вдруг меня, инженера по специальности и призванию, по выходе на пенсию вдруг потянуло к литературному труду? Ведь до этого момента я никогда даже не помышлял о такой деятельности, а тут вдруг увлёкся. А объяснение этому простое. Хочется понять нас, школьников шестидесятых, студентов семидесятых, инженеров восьмидесятых, вдруг ставших невесть кем в девяностые; понять, как допустили, чтобы в нашей стране вдруг восторжествовал хам, которому позволялось всё: хапать то, что было нажито всем народом, плевать на законы – да что законы?! – на честь, порядочность и саму жизнь человеческую. Понять, что произошло с теми, кто уцелел в эти годы, не спился, не сошёл с ума, не был застрелен или зарезан; понять, что они делали, как жили в нулевые и последующие десятилетия двадцать первого века.

Я не претендую на какую-либо славу, это воспоминания о пережитом. Я просто решил изложить подлинные события, происходившие с шестидесятых годов прошлого века до десятых годов нашего, на примере моих героев. Сразу оговорюсь, что таких людей никогда не существовало, это собирательные образы, каждый из которых составлен из портретов нескольких реальных людей. Не скрою, что в одном из героев есть немного меня, ведь я тоже бауманец, прошёл эту нелёгкую школу и по сей день горжусь этим. Подчёркиваю: события подлинные, они начинались в разных концах нашей великой родины, именуемой Союзом Советских Социалистических Республик, а развивались и пришли к своему завершению в любимом и родном мне городе Москве, в стране, носящей гордое название Россия.

Николай Богородский Август 2022

Часть I. Бауманцы

Глава 1. Найдёныш

Середина пятидесятых годов двадцатого столетия

В один из октябрьских дней охотник-промысловик Евдоким вышел в тайгу на поиски и поимку некоего злобного существа, по предположению медведя-шатуна. Причиной этого похода стала баба Маня, соседка через два дома на окраине посёлка Атамановка, которая вместе с участковым уговорила Евдокима «прояснить ситуацию». Дело в том, что на баб-Манин сарай какая-то «нечистая», по выражению самой бабы Мани, произвела налёт. Сарай был добротный, бревенчатый, крепкий. Но тем не менее несколько брёвен пониже окна были вывернуты, валялись на земле, толстенная деревянная дверь была сорвана с петель и обнаружилась аж около колодца, внутри всё переломано и поставлено вверх дном. А вот куры, содержащиеся в этом замечательном сарае, остались целы. Недосчитались только одной несушки. Разгром сарая обнаружила баб-Манина соседка, пришедшая поутру за водой. Потом она же отпаивала Маню валерианой, помогла загнать кур назад, позвала своего мужа, чтобы помог хоть как-то навести порядок и навесить дверь на положенное место. Соседский сынишка сбегал за участковым Панкратом Даниловичем, чтобы зафиксировать «разгром».

– Да, Мария Ивановна, ужас какой-то. – Панкрат осматривал последствия явления «нечистой». – Но это не человек, точно тебе говорю. Это гости из тайги.

– Да откуда ты всё знаешь? Человек, не человек, – плакала Мария Ивановна, стоя рядом. – Как мне теперь это всё починить, кто это будет делать? А уж у меня-то и силушек никаких нет.

– Успокойся, Маша, не оставим тебя, – басил Панкрат, сидя на поставленном на попа полене. – Кабы был человек, то ему не понадобилось бы разбирать полстены. Он бы просто сбил замок с двери, и всё. Да и куры у тебя вряд ли бы уцелели, будь это человек. Это был гость из тайги – то ли росомаха, то ли медведь. Смотри, какая силища.

– Да какой медведь, горе-сыщик ты! – Мария по-прежнему никак не хотела верить в лесных гостей. – Все медведи уж должны залечь в берлогу, зима же скоро.

– Да, должны, – раздражённо реагировал Панкрат, – да не обязаны, отчёта у них не спросишь, все залегли или нет. А если это шатун? Вот тогда он сюда повадится. Тогда курей твоих надо переселять отсюда.

– Панкрат, миленький, да как же это я? – Мария перестала плакать и с ужасом представила себе, что будет, если она останется без кур. – Некуда мне их переселять, некуда. Панкрат, сделай что-нибудь, а? Сделай, пожалуйста, не погуби.

На самом деле так называемая баба Маня была относительно молодой женщиной на четвёртом десятке. Не так давно она лишилась мужа: погиб в автокатастрофе. После этого статная красавица Мария Ивановна посерела лицом, сгорбилась, голову повязывала каким-то ужасным платком, ходила в драной телогрейке и кирзовых сапогах. Так она превратилась в бабу Маню. Вот если бы снять с неё этот платок, телогрейку, сапоги, приодеть, сделать причёску, так она ещё была бы хоть куда. Давно уже вдовец Панкрат разглядел в ней привлекательную женщину, пытался познакомиться поближе, но пока что неудачно. Не могла она забыть мужа, рослого красавца моряка-дальневосточника Сергея. Однако Панкрат политику свою продолжал: жизненный опыт подсказывал ему, что время многое лечит, многое позволяет забыть, подталкивает к началу новой жизни, к переменам. Вот и случай представился – надо помочь женщине, успокоить, принять меры безопасности.

– Так, Маша, хватит причитать и рыдать. – Панкрат решительно поднялся с полена. – Пойдём до Евдокима, поговорим с ним.

Евдоким был дома, занят – готовился к выходу на промысел. Надо было всё учесть, всё приготовить, продумать каждую мелочь. Иногда в тайге отсутствие какой-либо мелочовки может привести к тяжёлым последствиям. Тем более в зимней тайге, в крепкий мороз и по глубокому снегу. Но гостей Евдоким принял как положено, усадил, предложил чаю с пирогами.

– Я, Панкрат, на промысел собираюсь, уж скоро выходить надо. – Этой фразой Евдоким намекнул, что времени у него в обрез, а гостям надо побыстрей излагать цель своего визита.

– Да, Евдоким, видишь ли, какие дела. – Панкрат неторопливо перешёл к делу. – Вот у соседки твоей, Маши, сарай ночью разворотили, поломали. Боимся, как бы это не медведь-шатун.

Конечно же, Евдоким слышал утренний шум, конечно же, туда бегала его жена Татьяна, а после, вернувшись домой, с полчаса скороговоркой рассказывала всё в подробностях. Правда, из её рассказа выходило, что из тайги явился некий невиданный зверь ростом со слона, а то и больше и раскатал Машкин сарай по брёвнышкам, а потом то ли улетел, то ли упрыгал, как кенгуру. Но Евдоким сделал вид, что слышит впервые.

– Ну ай-ай-ай, беда, соседка, беда, – вымолвил Евдоким, что обозначало вопрос: «А я-то тут вам зачем?»

– Слышь, Евдоким, если это шатун, так ты же знаешь, что повадится ходить, курей ловить, собак давить, а то, может, и что посерьёзней. Давай с тобой пойдём посмотрим, может, и найдём виновника. Ты же охотник опытный, тебе это раз плюнуть.

– Панкрат, ну что ты придумал? – Евдокиму совершенно не улыбалось уходить сейчас, собравшись на скорую руку, в тайгу, что означало отсрочку его промысловой охоты дня так на три. Да ещё и Панкрат навязывается, он ему только мешать будет. – Слышь, я же дня через три иду на промысел, там и посмотрим.

– Нет, сейчас. Это я тебя, уважаемый, как власть прошу, нам по горячим следам надо. Нам же надо заботиться о спокойствии жителей, вот и заботимся. Хочешь, я тебе карабин дам, у меня хороший карабин.

Евдоким понял, что придётся сходить осмотреться, может, и вправду шатун появился, а потому сказал:

– Ладно. Ишь, власть вспомнил, схожу просто по-соседски. А ты мне там, Панкрат, не нужен. Ты же знаешь, я в тайгу хожу один, мне сотоварищи не нужны. Мешать только будешь. И карабин свой себе оставь, у меня тоже карабин имеется – может, и поважнее твоего.

Евдоким вышел из дома в середине короткого октябрьского дня, рассчитывая осмотреть окрестности посёлка и добраться до тайги к вечеру. Там у него было зимовье, там можно переночевать, а утром продолжить поиски. Но всё случилось иначе.

Пока Евдоким обследовал местность вокруг Атамановки, день постепенно угасал, всё вокруг окрашивалось в серые тона. Потом незаметно сгустилась тьма. «Что-то рано, – подумал Евдоким, – не должно так быть». В это время налетел порыв ветра, потом пошёл снег. В здешних краях такая погода не редкость, но сейчас снег шёл густой, с ветром, закручивал вихри, сбивал с ног. «Вот только этого не хватало», – подумал Евдоким, но рассчитал, что ему ближе добраться до тайги, там ветер поутихнет, разбившись о высокие деревья, а там и до зимовья рукой подать. С трудом преодолевая напор ветра, Евдоким продолжил путь к кромке леса. Казалось, что до неё недалеко, но летящий снег размывал обзор, сбивал с пути, дразнил охотника миражом леса, а потом в союзе с наступающей ночью скрыл от него тайгу совсем. Только не испугать этим опытного промысловика. Евдоким вырос здесь, без тайги не мыслил жизни и не с такими ситуациями справлялся на охоте. Ему было известно, что такие снежные заряды обычно коротки, проносятся, засыпая всё вокруг снегом, а потом наступает тишина и даже светлеет от выпавшего снега. Поэтому Евдоким взял чуть влево (там был небольшой островок из молоденьких ёлок и какого- то кустарника) в надежде пересидеть внезапную пургу, а потом отправиться дальше.

Только Евдоким расположился на отдых между ёлкой и кустарником, как сквозь летящие белые хлопья увидел какое-то тёмное пятно, медленно двигающееся в сторону посёлка. «Вот это да! Неужели в самом деле медведь? Но размером меньше медведя». Евдоким снял с плеча карабин и решил подобраться поближе. Сквозь пелену снега постепенно прорисовывались очертания непонятного существа, а чем ближе Евдоким подходил к нему, тем больше убеждался, что это не медведь. Опытный охотник отлично знал повадки хозяина тайги, поведение же неизвестного никак не обнаруживало в нём этого зверя. Пройдя ещё несколько метров, Евдоким окончательно разглядел идущего и встал на месте как вкопанный. Это был человек! Это был маленький человек, ребёнок. Вот это да! Да что же это творится?! Подбежав ближе, Евдоким увидел мальчишку лет четырёх-пяти, одетого в какие-то лохмотья, босого.

– Ты откуда здесь? Где твои родители?

Мальчишка только посмотрел на Евдокима, ничего не сказал, попытался отбежать в сторону, но это у него не получилось, он упал и от бессилия заплакал. Охотник подхватил малыша на руки, прижал к себе почти невесомое тельце и бегом помчался в сторону посёлка.

Панкрата разбудил громкий стук в ворота. Нет, это был не стук – кто-то долбил в ворота чем-то тяжёлым, явно имея намерение снести их с петель. Собаки во дворе захлёбывались злобным лаем. «Что же это происходит, а? Кого это нечистая принесла?» – ворчал про себя Панкрат, поднимаясь с кровати. Быстро накинул тулуп, сунул ноги в валенки, сдёрнул со стены карабин – и бегом во двор.

– А ну прекратить, стрелять буду, – на ходу крикнул он.

Тут только услышал за воротами знакомый голос. «Ба, да это же Евдоким! Во дела! Что же это случилось?» Панкрат цыкнул на собак и отодвинул тяжёлый кованый прогоныч[1]. Картина, которую он увидел, заставила его на миг остолбенеть. На улице стоял, тяжело дыша, Евдоким, весь мокрый от пота, без шапки, а в руках он держал какой-то свёрток, завёрнутый в лохмотья.

– Панкрат, скорую, слышишь, скорую вызывай! – крикнул охотник и, увидев, что его слова никакого впечатления на Панкрата не произвели, рявкнул: – Скорую, твою маму, срочно скорую!

Последнее возымело действие. Спустя час Евдоким, успокоившись, рассказывал Панкрату, где он нашёл мальчишку.

На следующий день поехали в больницу навестить найдёныша, узнать о его здоровье у доктора, отвезти гостинцы и решить, что делать дальше. Главврач сообщил, что здоровью мальчика ничего не угрожает, но ребёнок истощён, его необходимо правильно кормить, а также ему нужна одежда и обувь: суровая сибирская зима на носу. Главврач добавил, что самый долгий срок, на который он вправе оставить маленького пациента в больнице, – это неделя.

– Потому, товарищ участковый, у вас неделя, чтобы определиться с парнишкой. И организуйте ему одежду: его лохмотья я отправил в печку.

– Всё сделаем, товарищ, всё сделаем. Советская власть ребёнка не оставит, обязательно о нём позаботится. Председателю исполкома я уже позвонил, он в курсе. Слушай, а он хоть заговорил? Откуда он в тайге взялся?

– Он сейчас спит, и тревожить его нельзя. Пусть спит. Это сейчас для него лучшее лекарство. А вы давайте думайте, делайте. Это же надо – найти ребёнка в тайге! Я здесь родился, а такого никогда не слышал.

– Я тоже такого никогда не слышал и не видел. Евдокиму спасибо. Как он его в такую метель увидел да как ни с кем не перепутал? А то ведь, не ровён час… Мы всё сделаем, товарищ, можете не сомневаться. Недели нам хватит.

На совещании с поселковым руководством было решено определить найдёныша в местный детский дом, а Панкрату Даниловичу – взять над ним шефство. В детском доме записали мальчугана Найдёновым Игорем Евдокимовичем. Отчество ему дали по имени его спасителя, а имя парнишка сообщил сам. Впрочем, добиться от него ещё каких-либо сведений, проливающих свет на его судьбу до встречи с Евдокимом, так и не удалось. Ничего не удалось установить и следствию, которое вёл Панкрат Данилович. Были показания жителей Атамановки, что недалеко от посёлка якобы проходил цыганский табор, но чего-то более существенного никто не сообщил. Проходил и проходил. А где теперь искать этот табор, неизвестно. Следствие зашло в тупик и было прекращено.

А время неумолимо отсчитывало минуты, часы, дни, месяцы, годы. Вышел на заслуженную пенсию участковый Панкрат Данилович. Добился-таки своего настырный милиционер: вышла за него баба Маня, она же Мария Ивановна. Сыграли они свадьбу – небольшую, скромную, а после свадьбы произошло чудо: исчезла, как растворилась в воздухе, баба Маня, а вместо неё появилась красивая статная женщина, жена Панкрата Даниловича.

Семью охотника-промысловика Евдокима посетило горе. Зимой, в лютый мороз, на охоте неудачно поскользнулся Евдоким да и сломал ногу. Как ни боролся он за жизнь, но на третий день силы оставили его, а мороз довершил чёрное дело. Помочь Евдокиму было некому: не признавал он промысла с напарником, любил ходить один, чтобы никто не мешал. Нашли его спустя неделю.

Прошло двенадцать лет.

У двери с табличкой «Директор детского дома № 2 Нина Алексеевна Смирнова» остановился высокий, подтянутый, статный парень. Постучался.

– Войдите, – отозвалась Нина Алексеевна. – Заходите, не стесняйтесь.

Парень приоткрыл дверь и вошёл в директорский кабинет.

– А, Игорь, заходи. – Нина Алексеевна улыбнулась. – Ну что, решил что-нибудь?

– Здравствуйте, Нина Алексеевна! Да, я решил. Поеду в Москву, буду поступать в институт, учиться.

– Значит, уезжаешь. А я думала, что у нас будешь. Может, останешься, а? Я тебя порекомендую на танковый ремонтный, директора там знаю, год до армии поработаешь, ты же любишь с железками возиться. А может, и бронь получишь: завод этот оборонный. Оставайся!

– Спасибо вам, Нина Алексеевна, за всё, век буду благодарен, но я поеду, буду учиться, хочу стать инженером.

– А куда поступать собрался?

– В Бауманский, в МВТУ.

– О, это серьёзно. А как ты будешь в Москве, у тебя знакомых там нет, поддержать тебя некому, где жить-то будешь?

– Абитуриентам там дают временное общежитие, а если поступил, то селят на всё время учёбы. Ничего, Нина Алексеевна, ничего, я постараюсь, всё получится. Выучусь – может, и вернусь на танковый ремонтный, только уже инженером. – Игорь улыбнулся. – Всё будет хорошо. До свиданья, Нина Алексеевна, спасибо за всё.

Директриса вышла из-за стола, подошла к Игорю, поцеловала его в лоб:

– Благослови тебя Бог, Игорь Евдокимович Найдёнов. Вспоминай нас иногда. На каникулы приезжай. Да, а со спасителем своим попрощался?

– Попрощался, Нина Алексеевна, ходил к нему на могилку. Пошёл я, автобус на Читу скоро.

Глава 2. Встреча

Первое десятилетие нового века

Этот весенний день начался для Сергея Александровича Кольцова как обычно. К девяти утра прибыть на работу, включить компьютер, вспомнить все проблемы, которые необходимо было решить. Сергей Александрович после окончания МВТУ имени Баумана отслужил в ракетных стратегических войсках, а потом устроился работать сюда, на фирму под названием «Аэрокосмос».

Сложилось так, что он фактически посвятил всю свою жизнь работе в «Аэрокосмосе». Прошёл отличную школу создания космических аппаратов в восьмидесятых, пережил разгром девяностых, прикладывая вместе с другими немногочисленными сотрудниками все усилия к тому, чтобы сохранить разработки, специалистов, производство. Усилия не пропали даром. С приходом нового руководства страны «Аэрокосмос» получил заказы, финансирование, стал расширяться. Конечно, пока что до уровня восьмидесятых было ещё расти и расти, но Сергей Александрович с оптимизмом смотрел в будущее. А когда поступил заказ на так называемый космический буксир, Сергей понял, что правительство придаёт большое значение космической отрасли и делает для её развития всё возможное на сегодняшний день.

Карьера Кольцова началась с инженера-конструктора, а в настоящее время он достиг должности начальника отдела. Поскольку отделов в «Аэрокосмосе» было всего семь, не считая вспомогательных служб, Сергей был доволен своим карьерным ростом. Предлагали Сергею Александровичу стать заместителем директора, но он отказался. Знал, что не лежит у него душа к различной писанине, администрированию, общению с людьми «наверху», мало разбирающимися в технике, зато хорошо умеющими угождать высокому начальству. Это всё было не для него. Больше всего он был доволен тем, что, несмотря на все сложности и препятствия, сохранил верность профессии, стал одним из самых квалифицированных специалистов, с мнением которого считались как коллеги, так и начальство. Конечно, не заработал Кольцов на особняки, лимузины и яхты, но трёхкомнатная квартира имелась, садовый участок достался от родителей, а джип «Сузуки» вот уже несколько лет исправно перевозил его и его семейство.

Итак, начался рабочий день. Спустя примерно час раздался звонок. Нежный голосок секретарши директора Марины сообщил, что Артур Янович приглашает Сергея Александровича к себе в кабинет для решения важного вопроса. «Опять будет спрашивать какую-нибудь ерунду», – подумал Сергей.

Уже давно прошли те времена, когда директорами становились люди, начинавшие свой трудовой путь с самых низов, чуть ли не от станка, как, например, безвременно ушедший предыдущий директор Марк Авраамович Киркун. Как правило, они знали ракетную технику как свои пять пальцев, имели за плечами не только профильное высшее образование, но и десятилетия практической работы, а также научные разработки и достижения. Но не только обширными знаниями и опытом обладали эти люди. Как правило, они были прирождёнными лидерами, умевшими увлечь за собой многотысячные коллективы, заразить их своей мечтой, добиться воплощения этой мечты в жизнь.

Нынешние директора в подавляющем большинстве были относительно молодые люди, весьма поверхностно разбирающиеся в технике, которую создавали на вверенном им предприятии, в ряде случаев не имели специального образования, зато отличались личной преданностью тому начальству, что их назначило на эту должность. Ещё такие руководители в целом неплохо разбирались в финансах.

Вот и Артур Янович Сазоненков, имеющий за плечами Экономико-статистический институт и длительное знакомство с одним из членов совета директоров вышестоящей корпорации, стал директором сравнительно недавно, всего два года назад.

Из положительных качеств Артура Яновича коллеги и подчинённые отмечали несомненное умение доставать что-либо дефицитное буквально из воздуха – от микросхем до финансовых ресурсов. А из отрицательных – Артур Янович очень плохо представлял, что он должен делать на этом посту, кроме докладов начальству и подписывания приказов.

Сергей Александрович застал в кабинете директора даму из отдела снабжения, очевидно докладывающую ему о состоянии дел. Это была ещё относительно молодая женщина, что называется, в теле, с ярко выраженными женскими прелестями. Она сидела напротив Артура Яновича, закинув ногу на ногу так, что из-под короткой юбки вот-вот должно было показаться кружевное бельё, и буквально ела его глазами.

На вошедшего Кольцова дама не обратила никакого внимания, только ещё ближе придвинулась к директору, колыхнув грудью; ещё чуть-чуть – и она бы вывалилась из глубокого выреза блузки.

– Сергей Александрович, у нас тут проблемы, – с места в карьер произнёс Артур Янович. – Мы никак не можем понять, где нам покупать высокотемпературный силикон. Отечественных заводов нет, вернее, они были, но прекратили своё существование; Европа и Штаты считают, что это материал двойного применения, и продавать отказываются.

– Сергей Александрович, – дама неожиданно прервала молчание и соизволила повернуть голову в сторону Кольцова, – мы уж всё, что можно, подняли, везде побывали, в Минпромторге всех прошли и не знаем, что нам делать.

– А я-то чем могу помочь? – удивился Сергей. – Завода по производству силикона у меня нет. Попробуйте найти в Китае, там ещё в Малайзии что-то есть наверняка.

– Сергей Александрович, вы же знаете, что нас сроки поджимают, что от нас требуют результата, а мы никак не можем доработать стыковочный узел, – кстати, это тема вашего отдела, – укоризненно произнёс Артур Янович. От волнения он даже вскочил со своего кресла и стал бегать из угла в угол огромного кабинета.

– Так всё-таки чем я могу помочь? – Сергей начал раздражаться. – Вон у вас какие снабженцы, одной улыбкой покорят всех этих американцев, те побегут и в зубах принесут, да ещё будут упрашивать, чтобы взяли.

Снабженческая дама улыбнулась, медово-мурлыкающим голоском произнесла:

– Вы, Сергей Александрович, прямо волшебницу из меня какую-то сделали. Но я не волшебница. Я только учусь. А вот вы реально можете нам помочь.

– Да чем же?! – уже не скрывая раздражения от всех этих таинственных снабженческих речей, воскликнул Сергей.

– Да, можете. – Артур Янович перестал нарезать круги по кабинету. – У нас в России, в Москве, работает фирма по производству презервативов. Мы пробили её по своим каналам. Там богатейший опыт по взаимодействию с Европой и Америкой – и как раз с теми фирмами, что нас интересуют. Да, по нашим данным, владелец этой фирмы окончил Бауманский в тот же год, что и вы. Вам будет проще простого установить с ним контакт, поэтому возьмите координаты у Томы – э-э… извиняюсь, у Тамары Васильевны – и не откладывая в долгий ящик езжайте туда.

– Хорошо, сделаю. – Кольцов взял у неожиданно покрасневшей Тамары заранее заготовленный листок с координатами и покинул директорский кабинет.

Выяснилось, что эта фирма занимала целый этаж в роскошном бизнес-центре у площади Белорусского вокзала. Судя по телефонным переговорам, беседовать на тему материалов с Сергеем будет некий коммерческий директор Анатолий. И вот, предъявив охране на входе паспорт, Кольцов поднялся на бесшумном лифте на восьмой этаж, обнаружил дверь с названием фирмы, открыл её и оказался в небольшом помещении, где на стуле восседал здоровенный детина, вооружённый дубинкой.

Детина уставился на Кольцова, потребовал у него паспорт. Далее охранник, глядя в паспорт, стал толстым пальцем водить по спискам, лежащим перед ним. Было видно, что чтение чего бы то ни было явно непросто давалось этому яркому представителю московских секьюрити. Он сопел, потел, бормотал что-то себе под нос, пока его круглая физиономия не озарилась радостью и облегчением. Нашёл! Нашёл фамилию Кольцов. Но это было ещё не всё. Пододвинув к себе телефон, охранник стал тыкать пальцем в кнопки, потом, видимо дозвонившись, рыкнул в трубку: «Забери!» – и вернул Сергею паспорт.

На пороге появилась миловидная молоденькая секретарша в короткой юбочке и маечке с глубоким вырезом, которая попросила Сергея пройти за ней. Остановившись около двери с надписью «Переговорная», девушка пригласила Кольцова войти и поинтересовалась, что ему налить: чай, кофе, коньяк, виски, водку, вино? Сергей ответил, что ему нужна обыкновенная вода, чем немало удивил юную леди.

Минут через десять появился Анатолий, и начались переговоры. Уже с первых минут было ясно, что полномочий Анатолия явно не хватает, чтобы что-то решить, но что-то решить ему ужасно хотелось. Поэтому длившиеся уже минут сорок разговоры крутились вокруг обозначенной Сергеем темы, но собеседники никак не могли добраться до сути вопроса. Когда Анатолий зашёл на шестой круг обсуждения, Сергей решил, что ему хватит терять здесь время и надо попробовать выйти непосредственно на владельца фирмы. В этот момент дверь переговорной открылась и вошёл высокий импозантный мужчина в элегантном чёрном костюме с красивым галстуком.