Полная версия
В Линкольнвуде гаснет свет
– А что этот импульс вызывает? – спросил Макс.
– Много что. В «Dark Age» это были бомбы. Китайцы внезапно на нас напали.
– Чел, если бы к нам летели бомбы, мы бы узнали.
– А вот и нет! Их можно, типа, взорвать в атмосфере, так что будет только ЭМИ и ничего больше. И это необязательно бомбы. Я, когда закончил игру, почитал про эти ЭМИ. Там просто чума: их даже солнце испускает!
– Чего?
– Ну, солнечные бури. Солнце, по сути, это огроменное ядерное оружие, которое постоянно взрывается. Так? И иногда оно просто берет и выпускает кучу рандомной энергии. Солнечный шторм. И если он достаточно большой, он может выпустить огромный импульс по всей системе. И сжечь все на Земле на фиг.
– И если такое произойдет, как это исправить?
– А никак. Поэтому игра и называется «Dark Age» – «Темный век». Все вернулось в Средневековье. Современное общество рухнуло. Буквально за ночь!
Прежде чем Макс смог осмыслить последствия такого события, со ступенек у бокового входа раздался громкий голос завуча Фигероа:
– Слушайте все! Очевидно, ситуация необычная. Не ясно, что случилось и как долго не будет света…
– Да вечно, – пробормотал Дэннис.
– Но в такой обстановке мы не можем проводить уроки. И хотя у нас нет возможности связаться с вашими родителями, мы вас отпускаем. Те из вас, кто приезжают в школу на автобусе, пожалуйста, подойдите к мистеру Гарсиа у главных ворот…
– Гуляем, пацаны-ы! – Энди Ко материализовался за спинами Макса и Дэнниса и хлопнул их по спинам. – Покер у меня дома.
Едва Макс успел обрадоваться, что его друзья наконец-то забудут про Колду, как следующим же предложением Энди разбил все его надежды на светлое будущее.
– Грейсон и Джордан тоже будут, – радостно сообщил он.
– Какого хрена? – недовольно воскликнул Макс. – Почему мы играем с ними?
Энди расплылся в улыбке:
– Потому что они отстой, чел! Мы обчистим их до нитки!
– Нет. Ни за что! Я не буду играть с этими идиотами! – решительно отказался Макс.
– Ну, чува-ак, – простонал Дэннис, заглушая раздраженное фырканье Энди. – Не надо так. Он не будет тебя снова бить.
– Еще бы, пусть только попробует! – При одной мысли у Макса подскочил адреналин.
– Ты не можешь просто забыть об этом? – спросил Энди. – Все равно ты был виноват.
ЧЕГО?!
– Пошел ты, Энди!
– Что? Ты сам так сказал.
– Не говорил я такого! – заорал Макс.
– Говорил, говорил, – настаивал Дэннис. – И не надо было передергивать по поводу его отца.
– Но я не… это было… идите на хрен, вы оба! – Макс кипел от ярости. – Это наша игра! Ты не можешь просто пригласить этих, не спросив нас!
Энди пожал плечами:
– Это мой дом, так что вполне могу.
Три минуты спустя Макс, пыхтя, кряхтя и раскачивая руль из стороны в сторону, ехал на велосипеде вверх по холму на Гроув-стрит.
Невероятно! Он никогда в жизни не сталкивался с таким предательством.
Покер был его темой! Энди, Дэннис и Бен не узнали бы правил, если бы не он!
А теперь они кидают его ради пары тупоголовых придурков?
Чертовы предатели!
Когда Макс наконец добрался до Уолкер-стрит, его легкие горели. Он повернул направо и откинулся назад, чтобы перевести дух. Проехав полквартала, Макс прибился к тротуару, остановился и расстегнул карман куртки.
Ему нужно закурить. Глотая воздух, Макс осмотрел улицу, чтобы убедиться, что она пуста и никто на него не настучит. А потом достал электронную сигарету.
Предатели! Изменники!
Макс уставился на устройство. Батарейка не горела зеленым.
Экран тоже погас.
Макс постучал по нему. Ничего.
Что за черт?
Он постучал еще, более отчаянно. Ничего. Сигарета сдохла.
Макс все равно попытался закурить.
Ничего.
ТВОЮ МА-А-АТЬ!
Ничего не понимая, Макс уставился на кусочек пластика и металла. В отличие от так называемых друзей, сигарета никогда еще его не подводила.
Хлоя
– Я не знаю, Френчи. – Эмма, открыв дверь и поставив одну ногу на асфальт, сидела на водительском сиденье своей «джетты». – Ты правда хочешь потусить с этими людьми?
– Не со всеми…
Хлоя стояла рядом и, покусывая заусенецу на пальце, осматривала школьную парковку. В соседнем ряду Джош разговаривал с Томом МакКарти и Бреттом Мазурски.
– Только… ну…
– С одним из них?
– Да.
Эмма вздохнула.
Хлоя поморщилась:
– Извини…
– Не, я понимаю.
– Он же не такой, как…
– Он точно наименее бесячий из них всех.
– Ну! Если бы он не попал в их компанию, когда только пришел и никого еще не знал…
– Да. Не, я понимаю…
– Это ненадолго. У меня тренировка в три тридцать.
Когда уроки отменили, тренер Каневский отыскал Хлою и других ребят из ее команды и сообщил им, что тренировка все равно состоится. Грядущий полуфинал по важности перевесил неудобства, связанные с отключением электричества.
– И мне нужно будет пообедать. Так что мы не задержимся.
– Да. Ладно.
Хлоя положила руку Эмме на плечо:
– Спасибо тебе огромное!
Эмма улыбнулась:
– Для этого и нужны друзья, да? – Она нагнулась в салон и в очередной раз повернула ключ зажигания, но автомобиль не отозвался. – Я сдохну, если машина сломалась.
– Не переживай. Наверняка это можно починить. Не могут же все машины навсегда перестать работать?
Оглядевшись вокруг, Хлоя не нашла подтверждения своих слов. Но быстро забыла об этом, ведь Джош договорил с Томом и Бреттом и теперь направлялся к ним:
– Как оно?
– Да вот смотрю, как Эмма пытается завести машину.
– Тухляк, да?
– Совсем.
Джош сочувственно покивал:
– Очень странная фигня. Кстати, мы хотим зависнуть у Броди. Пойдете с нами?
Броди Киплингер учился в Линкольнвудской академии, местной частной школе. Его родители владели поместьем на Маунтэн-авеню, но редко там появлялись, отчего дом стал вершиной социального небосвода линкольнвудских подростков. Ни Хлоя, ни Эмма никогда не бывали внутри, но утверждали, что это сознательный выбор. Эмма считала Броди воплощением привилегий, доступных только богатым белым цисгендерным мужчинам, а Хлоя считала Броди мудаком. Но до настоящего момента их нежелание веселиться у него дома было чисто гипотетическим, потому что их никогда не приглашали.
Девушки переглянулись. Потом Хлоя ответила за них обеих:
– Да, конечно!
Дэн
Это серьезно?
Или не очень?
Чем ближе Дэн подходил к дому, тем запутаннее становились его мысли о том, что он и тысячи других людей сейчас переживали.
Это какое-то замедленное одиннадцатое сентября? Первый этап вторжения пришельцев? Или просто всеобъемлющее отключение электричества?
Первые несколько километров Дэну казалось, что все отчаянно плохо. Настроение толпы, плетущейся по магистрали на запад, можно было описать как мрачное и напуганное. Встревоженный необъяснимым уходом Пита Блэквелла, Дэн думал в основном о жене и детях.
Они в порядке?
Это… что бы это ни было… произошло и в Линкольнвуде тоже? Или нет?
Джен сильно переживает? Вспоминает теракт?
Дэн зашел на заправку, чтобы позвонить домой. Стационарный телефон там не работал, что встревожило Дэна еще сильнее.
Но в Ньюарке атмосфера изменилась. Крушение самолета произошло слишком далеко от городского центра, так что до местных доходили только слухи. И хотя вся технологическая инфраструктура также перестала работать, это произошло без каких-либо серьезных инцидентов: пара мелких аварий да застрявшие лифты. Жители Ньюарка высыпали на улицы, но паники не было. Люди казались в основном сбитыми с толку.
Поэтому легче обычного завязывали разговоры, особенно с Дэном. Его разбитое лицо придавало ему вид человека, который через многое прошел, так что прохожие пытались выудить у него информацию.
– Эй, что с твоим лицом?
– Я проезжал на поезде недалеко от Гаррисона, и рядом с нами упал самолет.
– Ни хрена себе! И ты там был?
– Ну, не в самолете. Но рядом.
– Все плохо?
– Да. Пассажирский лайнер. Несколько сотен человек.
– Блин! Это как-то связано с происходящим? С отключением электричества?
– Не знаю. Кстати, не подскажешь, как выйти на Линкольн-авеню?
– Три квартала в ту сторону. А потом налево у магазина «Фикс прайс».
– Спасибо.
– Береги себя, братец!
Рана на лице добавила Дэну уважения прохожих (некоторые встреченные им люди едва ли не благодарили его за службу). С одной стороны, это было приятно, а с другой – Дэн стал казаться себе обманщиком. Хотя и не видел смысла объяснять каждому встречному полный контекст полученной травмы. Нет, понимаете, я получил в лицо, потому что другая пассажирка хотела выпрыгнуть в окно, а я был слишком занят поисками своего наушника, чтобы открыть для нее аварийный выход. Слишком длинно. Да и не хотелось мешать незнакомцам переживать на его примере случившуюся трагедию.
Так что, когда люди задавали вопросы, Дэн пытался продемонстрировать стойкость и выдержку. Воспоминание о презрении в глазах библиотекарши все еще цеплялось к нему, как колючий свитер, так что он искал возможность погеройствовать.
Однако возможностей никак не представлялось. Кроме постоянного потока сбитых с толку водителей, которые не знали, куда деть свои автомобили, Дэн встретил лишь одну женщину – латиноамериканку пенсионного возраста, – которая причитала над тележкой с продуктами возле входа в пятиэтажное здание.
Дэн сообразил, что ей нужно занести эти продукты наверх, но бабуля не разговаривала по-английски, а его абсолютно детское знание испанского не позволило развеять ее подозрения. После нескольких попыток убедить женщину в своих благих намерениях, Дэн сдался, сожалея, что в школе решил учить не испанский, а французский. Шансы, что в окрестностях Ньюарка обнаружится пожилая француженка, были ничтожно малы.
В конце концов, единственным актом героизма могло стать возвращение айпада Питу Блэквеллу. А планшет даже ничего не весил.
Когда Дэн добрался до Линкольн-авеню, шедшей по прямой от района рабочих-латиноамериканцев через все более обеспеченные кварталы до своего географически-социально-экономического пика в полутора километрах от дома Альтманов, его переживания о семье уступили место переживаниям о работе.
В Манхэттене тоже нет света? Собрание сценаристов все еще состоится?
Дэну вспомнился их кабинет. Марти сидит во главе стола в своем офисном кресле, за ним на стене белая доска… Сумайя, ассистентка сценариста, – у его локтя, пальцы лежат на клавиатуре макбука. Адам Файнмэн на своем обычном месте у входа, проделывает эти странные штуки с ручкой… Сара Гутьеррез молча накручивает на мизинец прядь волос… Бобби Оу открывает «Рэд Булл», а кресло рядом с ним – место Дэна – подозрительно пустое.
Бобби и Адам жили в Бруклине. Интересно, они добрались до офиса? Метро вообще работает? Сейчас идут съемки эпизода с Сарой? Или на площадке тоже все сломалось?
Если съемки остановились, это будет настоящая катастрофа. Марти придется принять удар на себя. И последнее, что ему нужно в такой ситуации, это сидеть в кабинете и отвергать посредственные идеи Бобби и Адама. Особенно когда все классные предложения Дэн нес в своем молескине.
Он стал размышлять, как добраться до города. По Линкольн-авеню можно дойти почти до железнодорожной станции, где он оставил «лексус». К тому моменту, возможно, возобновится движение поездов. А если нет, «лексус» был очень надежной машиной. С пробегом всего десять тысяч километров, только что из сервиса. Не может быть, чтобы Дэн не смог его завести. Если только не случилось что-то совсем ужасное. Если получится, он доедет до города, ворвется в кабинет и спасет Мартину задницу двумя фантастическими эпизодами: «Смерть на Комикконе» и «Библиотекарша получает по заслугам».
Названия, конечно, рабочие. Но Дэн насладится местью, и будет она сладка.
Но перед тем, как ехать в офис, нужно было обработать рану, так что Дэн направился в «Луиза Фармасиа» за аптечкой. Но полиспорин у них оказался неоправданно дорогой, пластыри – непонятной марки, а оплата – только наличными. Дэн решил сохранить семнадцать долларов кэша до следующей нештатной ситуации.
Где-то через километр он заглянул в «Неотложную помощь Элдриджа», но ушел ни с чем: там требовали подписать договор на семь страниц и заплатить двадцать баксов.
Дэн встретил на пути еще две аптеки, но они закрылись из-за отключения электричества. Похоже, он не найдет нужные лекарства, пока не доберется до автомобиля.
А потом Дэну пришел в голову вариант получше. Если он предстанет перед Марти с окровавленным лицом, никто не посмеет сказать ему, что он недостаточно предан работе.
Дэн как раз размышлял над новым планом, когда ему повстречался полицейский. Это был заместитель шерифа округа Эссекс; он направлялся по Линкольн-авеню в противоположную сторону. Полицейская форма и высокий рост делали его такой представительной личностью, что Дэн не мог не остановить его и не узнать что-нибудь полезное.
– Извините, сэр! Вы не знаете, что происходит?
Коп уставился на Дэна пустым взглядом:
– Электричества нет.
– Это понятно. Вы не знаете – почему?
– Я, мм… – Коп опустил подбородок и нахмурил брови, задумываясь. – В данный момент у меня нет актуальной информации. Что случилось с вашим лицом?
– Это долгая… Вы слышали, самолет разбился?
Брови полицейского поменяли направление и поползли вверх.
– Вы в нем были? В том, который упал на поле для гольфа?
– Нет, я… Что?
– Вы были в самолете? Который приземлился на поле для гольфа? – Коп указал на юго-запад.
– Самолет приземлился на поле для гольфа?
– Да. В загородном клубе в Шорт Хиллс. Семь тридцать семь. Посадили прямо на поле.
– Ух ты! Нет, я ничего не слышал.
– Невероятная история. Похоже, все остались живы.
– Вы видели, как он садился?
– Нет. – Коп замотал головой. – Только слышал. От одного мужчины. А вы, получается, были на другом самолете?
– Нет, я был в поезде. Ехал в город. Самолет рухнул рядом с путями.
– Где это было?
– За Гаррисоном. Почти в Джерси-Сити. А еще что-нибудь вы слышали?
– О чем?
Дэн пожал плечами:
– Да о чем угодно.
Коп снова покачал головой, в этот раз медленнее. Глубоко вдохнул и, надув щеки, выдохнул:
– Я возвращаюсь в главное управление, узнать, нет ли… ну…
Дэн подождал, пока полицейский закончит предложение. Но тот не стал этого делать.
Заместитель шерифа перевел вопрос на Дэна:
– А вы что-нибудь слышали?
– Ничего такого, нет.
– Ладно. Тогда удачи. И, наверное, вам следует обработать рану.
Коп собрался уходить.
– Подождите!..
– Да?
– Вы не знаете, где я могу это сделать? Обработать рану.
– Пробовали неотложную помощь? Там, откуда вы пришли?
– Пробовал, да, – кивнул Дэн. – Там… слишком много бюрократии. Я думал, может, госпиталь есть…
– Не советую. – Полицейский решительно покачал головой. – Я бы держался от них подальше. Я только что из Мемориального – у них полно проблем. Оборудование не работает. В реанимациях… и все такое…
– Разве у них нет запасных генераторов?
– Есть. Но они тоже не работают.
– Ох божечки!
– Полный бардак. Не ходите туда.
– Хорошо. Спасибо. Хорошего дня.
– Вам тоже.
Дэн двинулся дальше. Прокручивая в голове разговор с полицейским, он вновь почувствовал, как земля уходит из-под ног.
Мир, где самолеты садятся на поля для гольфа, где в госпиталях не работает оборудование, где полицейские не имеют понятия, что происходит… Это неправильный мир.
Совсем неправильный.
Дэн продолжал идти. Сначала у него закружилась голова, потом его затошнило.
Это шок?
Нет, скорее всего, просто хочется есть…
Дэн уже испытывал подобное перед обедом. Сахар в крови и все такое…
Уже обед или еще нет?
Инстинктивно Дэн потянулся в карман за мобильником, чтобы проверить время. Потом вспомнил, что телефон не работает. Дэн не знал, который сейчас час.
Он многого не знал. Например, где сейчас Джен и дети. В безопасности ли они.
Ноги, не привыкшие к такой долгой ходьбе, начали болеть. Но, несмотря на дискомфорт, Дэн ускорил шаг.
Джен
Черепушка с водкой сильно запылилась, открывать ее, чтобы вылить содержимое в раковину, будет противно. Поэтому Джен запихнула ее в пакет и оставила на столе, чтобы выкинуть по пути в магазин. А затем села переписывать список покупок.
Джем для арахисового масла, найденного в подвале. Майонез и сельдерей для тунца.
Что-то особенное для Хлои в качестве жеста доброй воли.
Как я буду готовить без электричества?
Джен проверила духовку. Она не включалась. Если свет не включат до обеда, то любимая Хлоей курица-пармезан отменялась.
Конфорки работали, но огонь нужно было зажигать спичкой. Можно попробовать пожарить курицу по-тайски и подать ее с рисом. Достойный вариант. Макс не любил жареное. Хотя он не любил вообще ничего, кроме пасты и бургеров.
Джен открыла шкафчик с крупами. Ничего годного. Рис закончился. Да и все остальное тоже.
Джен присела у пакета, куда убрала водку, и еще раз просмотрела список покупок. Рис там уже значился.
Что еще? Что пригодится при отключении электричества… что можно приготовить на конфорке… и не тяжело тащить домой?
Ничего не приходило в голову. Похмелье не способствовало рациональному мышлению.
Существовало лишь два лекарства – время и то, что Джен не собиралась делать ни при каких обстоятельствах.
Она снова посмотрела на список и попыталась сосредоточиться. Глаза видели написанное, но Джен никак не могла собрать информацию во что-то осмысленное.
К черту! Разберусь в магазине.
Джен положила список в карман и поднялась. Потом повернулась к пакету.
Мне что, тащить это с собой?
Нет, это глупо.
Можно разбить. Сбросить со скалы. Разбить эту хрень о камень.
Церемониальное уничтожение казалось подходящим. Джен бросала пить навеки. Это было большое событие.
Мне нужен ритуал.
Среди дюжины статей о зависимостях и разрушении старых привычек, которые Джен прочла за последние несколько лет, она смутно помнила строки о том, что символические ритуалы помогают поддерживать решение бросить.
А в том, чтобы выкинуть пакет в мусорку, не было ничего символического.
Особенно когда бутылка внутри была такой грязной.
Джен не могла разбить грязную бутылку. Она испачкает руки.
Поэтому Джен достала бутылку и отмыла ее. Пустые глазницы черепушки безразлично пялились на ее усилия.
Пьяный Гамлет. Мерзкий маленький хрен.
Где его разбить? Между домом и магазином не было никаких отвесных скал. Вообще ничего глубже сточных канав.
Мемориальный парк отпадал сразу. Что, если чей-нибудь ребенок порежется о стекло?
Может, похоронить его на заднем дворе?
Или упрятать поглубже в подвал?
Экстренная водка.
О боже, только не эта дурацкая идея.
Джен закладывала «экстренную водку» уже раз пять. Идея действительно была дурацкой. Слишком легко было объявить экстренную ситуацию и опустошить запа сы.
Давай начистоту, Дженнифер. Если ты ее оставишь, в конце концов ты ее выпьешь.
Но дело же в чем…
Неужели самым последним алкогольным напитком, который она выпьет, будет бокал дешманского вина? Который она даже не помнила?
Это звучало так жалко. Никакой ритуальности.
Поход в магазин пройдет лучше, если я немного смягчу похмелье.
ЗАТКНИСЬ, ДженНИФЕР.
Ты заслуживаешь это похмелье.
Но речь не об этом.
Речь о символическом ритуале, чтобы закрепить новую привычку.
Полный разрыв с прошлым.
Тотем. Талисман. Символическое прощание.
Или я просто обманываю себя?
Смотри, света нет, машина не заводится – день уже испорчен.
ЗАТКНИСЬ!
Это глупо.
Джен смотрела на бутылку. Бутылка – на Джен.
После десятиминутного внутреннего монолога Джен сидела за кухонным столом и получала эстетическое удовольствие от вида «самого последнего алкогольного напитка Дженнифер». Водка в идеальной пропорции со льдом, налитая в лучший бокал из сверкающего воплощения смерти.
Это прощание.
Джен подняла бокал к губам и сделала длинный глоток, наслаждаясь привычным жжением в горле.
У нас были хорошие моменты. Тут не поспоришь.
Джен подумала, что стоит их перечислить. Забыть плохое и сфокусироваться на хорошем. На старых добрых деньках, до того как ее жизнь покатилась под откос.
Это похороны. О мертвых плохо не говорят.
Помнишь первый раз?
В доме на озере у Келли. Лето восемьдесят пятого. Три банки пива, костер и язык Билли Шобера у нее во рту.
Джен улыбнулась.
Хорошее было время.
Но были и другие воспоминания. Много других воспоминаний.
Подвал Мишель. Машина Брэда. Оба выпускных. То лето после старшей школы, когда она работала в кафе-мороженом на озере Мичиган.
Первая неделя в универе. Поездка на игру в штат Огайо.
Ром на Багамах во время весенних каникул.
Вино в медовый месяц в Санторини.
Ночи в барах Уортона.
«Гиннесс», который она выпивала каждую ночь, когда кормила Хлою грудью. Так вкусно. И по совету врача! Педиатр рекомендовала темное пиво в этот период.
Джен запрокинула стакан, подтаявший лед стукнулся о ее губы.
Блин, хочется еще.
Как подразнили!
Джен посмотрела на бутылку. Она была почти полная.
Что, если это был мой «предпоследний алкогольный напиток»?
Твою дивизию…
Вставай и иди в магазин!
Джен посмотрела на часы над плитой.
Но узнать время было нельзя – свет отключили.
Джен закинула в рот пару кусочков льда и задумчиво их пожевала.
Эстетически «теперь точно самый последний алкогольный напиток Джен» был настоящим разочарованием. Кубики льда, переложенные из неработающей морозилки в миску, которая потом слишком долго простояла при комнатной температуре, потеряли свои свойства. Они болтались на поверхности, как дохлая рыба, и слишком быстро растворились, даже не издав мелодичного постукивания, когда Джен поднимала бокал.
Более того, Черепок, как окрестила Джен бутылку, больше не блестел. Когда Джен попыталась меланхолично его поразглядывать, она заметила, что глазницы запачкались ее же отпечатками пальцев.
Важный символичный момент стал превращаться в обычный вторник.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сноски
1
Американская телерадиосеть.
2
Сокращение от «капореджиме» – одна из наивысших ступеней в мафиозных семьях.
3
Американский актер, прославившийся ролью гангстера Цезаря Энрико Банделло в фильме «Маленький Цезарь» (1931).
4
Dungeons and Dragons («Подземелья и драконы») – настольная ролевая игра в жанре фэнтези.
5
Strong Female Protagonist – онлайн-комикс об экс-супер героине.
