Нишати. Загадка древнего предания

Мне же приходилось больше думать о том, чтобы не ударить в грязь лицом перед более искусными наездниками. Мои новые знакомые поначалу недоверчиво косились на меня, но Борг, будучи бывалым боевым скакуном, знал свое дело. Приятно было сознавать, что группа из-за моего малого опыта верховой езды почти не теряла в скорости передвижения.

Дивий лес, особенно вдали от поселений, забивался таким буреломом, по которому всаднику никак не пробраться. Даже пешему приходилось трудно. Поэтому для поездок расчищали узкие дороги. Освобождать большие пространства от густой поросли и сухих веток не имело смысла не только по причине отсутствия лишних рабочих рук. Непроходимые окрестности поселений оказались удобны с точки зрения защиты от внешних набегов. Перекрыть парой лучников дорогу куда проще, чем держать оборону по всему периметру. Неприятель при желании может и бурелом преодолеть, но, учитывая все сложности таких маневров, у обороняющихся будет достаточно времени, чтобы перебросить силы на нужные направления.

По одной из таких расчищенных дорог мы ехали несколько дней, пока не выбрались из густого леса.

Здесь, на западе, обширные пространства занимало редколесье, простирающееся вплоть до степей вагров, а южнее – до чудьих гор. В таком лесу не имелось поселений. Последние десятилетия широкие поляны этих мест использовались для выращивания зерна, хотя встретить здесь возделанные участки доводилось крайне редко. Все же злаковые в рационе питания див составляли довольно небольшую часть в сравнении с овощами и дикорастущими фруктами, а знаменитые сухари использовались в основном для дальних походов, как в нашем случае.

Ранее зерно получалось выменивать у людей в Дорграде, где посевы были куда обширнее. Правда, основными покупателями такой продукции все же считались чуди. Мои соплеменники отдавали часть своего урожая за полезные инструменты и повозки.

Дория оказалась не полностью степной местностью. Лесные участки здесь встречались довольно часто, но все же большую часть занимали безлесые просторы. Сейчас Дорград не походил ни на разрушенный поселок, ни тем более на какое-нибудь фортификационное сооружение. Да он вообще ничего из себя не представлял.

– Тут лишь речка, лесок и два маленьких холмика, – удивился я, когда Таислав указал место, где раньше располагался город. – Неужели вагры все сравняли с землей?

– Степные воины при нападении, конечно, многое разрушили, – пояснил мой новоявленный гид, – но ты не видишь остатков строений, потому что природа взяла свое. Два холмика – это каменные строения. Без постоянного ухода они обросли травой, оплелись вьюнами и на постройки разумных теперь совсем не похожи. Тут стояло в два ряда больше сотни домов, сложенных из бревен. Все вокруг было обнесено непрочной оградой. Со стороны подлеска находилась торговая площадка. Одно время сюда и вагры частенько наведывались для обмена товаров. От всего этого теперь мало что осталось.

В густой траве удалось отыскать только полусгнившие бревна. Изредка попадались углубления, служившие когда-то колодцами. Воды в них уже не было. За долгие годы их изрядно засыпало.

– Здесь сажали плодовые деревья, – уточнил Таислав. – Раньше они росли также густо, как в наших поселениях. Сейчас их заглушила высокая трава и кустарник, а те, что еще сохранились, одряхлели.

– А как жили люди? Какими инструментами они пользовались? – продолжил я расспросы.

– Гм… У них были мощные плуги. Дома они строили красивые, с резными украшениями. Мудреных инструментов люди использовали много, и сами они были очень способными. Даже мастеровитые чýди им завидовали. Правда, так было не всегда. Несколько сотен лет назад твои соплеменники мало чем могли похвастаться, но с некоторых пор – Велемир мог бы сказать точнее – перемещавшиеся в наш мир оказывались все более смышлеными. Особенно последнюю сотню лет очень многим нас удивляли.

– А с вами, дивами, люди не делились знаниями и инструментами?

– Нам это было ни к чему. Почти все, для чего жители Дорграда использовали хитрые приспособления, мы могли достичь с помощью нишати.

Таислав вынул меч из ножен и обхватил пальцами кончик клинка. Подержав так несколько ударов сердца, он поднес оружие к подготовленной куче сухой травы и резко провел кинжалом по острию, будто решил заточить лезвие. С металла слетела искра. Легкий хлопок, и занялось пламя.

– Раньше ты разжигал костер с руки, – заметил я.

– Когда совершаешь такое слишком часто, пальцы неприятно покалывает, – пояснил Таислав. – Если поджигать через другой предмет, ресурсов расходуется больше, зато неприятных ощущений не возникает.

– А как это вообще работает?

– Я воздействую определенным видом нишати на предмет, и на нем образуется невидимый сгусток энергии. Если его чем-нибудь смахнуть, он пролетит немного и станет готовым вспыхнуть. Стоит такой маленькой искре коснуться чего-либо твердого, как она сразу же разрушается, но успевает создать огонь.

– И долго кончик меча будет хранить на себе такой сгусток, если его сразу не очистить?

– Сохраненная энергия со временем уменьшается, но происходит такое очень медленно. Могут пройти десятки дней, а сгусток потеряет лишь часть своей силы.

Я задумался.

– Таислав, а тебе по силам сделать энергический комок побольше?

– Наверное, да. Правда, для этого придется израсходовать много накопленной нишати. Но зачем это делать? Чтобы развести огонь, достаточно и маленькой искры. Если энергии будет много, произойдет сильный хлопок. Трава разлетится по сторонам, и придется для костра все собирать заново.

У меня возникла одна идея, но Таислав перевел разговор в другое русло:

– Завтра я кое-что покажу. Думаю, тебе, Сергей, будет интересно.

На следующее утро мы направились в сторону гор, к землям чудей. Пологие холмы вскоре сменились гораздо бóльшими возвышенностями. Обещанное интересное удалось увидеть еще издали.

Перед нами простиралась широкая ложбина, понизу которой протекала небольшая речка. На пологом склоне выделялась цепочка каменных блоков, плотно прижатых один к другому, образовывая немного изогнутый ряд. Издали предметы напоминали остатки крепостной стены. Только блоки казались какими-то уж слишком широкими с причудливыми выступами. В качестве преграды строение выглядело довольно странным, к тому же располагалось оно в месте, где отсутствовала необходимость в каком-либо фортификационном сооружении. Посреди склона оно ничего не могло защищать. Таислав хранил таинственное молчание.

Каково же было мое изумление, когда, приблизившись, я увидел перед собой вместо искусственного сооружения неимоверно большие позвонки, составляющие хребет какого-то громадного существа. Каждый отдельный позвонок высотой вровень со мной.

Поодаль возвышались холмы отвалов грунта. Плодородный слой почвы только начинал образовываться на рыжей поверхности, покрытой негустой растительностью, что свидетельствовало о не столь давно проводившихся археологических раскопках.

Судя по изгибам ландшафта, видимые части скелета ранее были полностью погребены в грунте, но освобожденными от наносов оказались лишь кости, расположенные выше по склону. Они находились не слишком глубоко. За тысячелетия более толстым слоем покрывались низкие места ложбины. Похоже, копали лишь там, где это не требовало чрезмерных усилий.

Кроме позвоночника раскопанными оказались ребра, уходящие в грунт, и две конечности: обрубок передней и задняя, лучше сохранившаяся. По этим признакам получилось определить, что исследователи раскрыли левую половину скелета. Череп исполина с нашей стороны не просматривался, так как шейные позвонки уходили выше за гребень возвышенности. Задняя часть существа, состоящая из хвоста, лежала ниже по склону и оказалась глубоко под поверхностью.

– Когда-то это было летучим ящером, – прокомментировал Таислав. – Обрубок вон того отростка впереди представляет собой часть крыла.

Я буквально потерял дар речи. В дивьих поселениях доводилось слышать об огромных крылатых созданиях, в давние времена сеявших ужас в этом мире. Воспринималось такое как сказки. В истории Земли тоже существовали гиганты – динозавры. Но их размеры ни в какое сравнение не шли с этим исполином.

В легендах лесных жителей летучие ящеры еще могли изрыгать пламя из пасти. Упоминание этой особенности вообще ставило под сомнение достоверность преданий. Но, если потрясающие взор размеры чудовищ подтвердились – весомое доказательство лежало перед глазами – то и с огнем все могло оказаться правдой.

– Во-он там кости правого крыла, – произнес Таислав, указывая вдаль, где протекала речка.

Вода за долгие годы прорезала углубление в податливой почве, образуя довольно крутые берега. На противоположном отвесном склоне виднелся предмет, отдаленно напоминающий широкий патрубок слива ливневой канализации. Значительное расстояние не позволяло хорошо разглядеть детали.

– Это часть кости, – пояснил Таислав. – Речка ее размыла и со временем разрушила. На ближнем к нам берегу имеется такая же. Ее можно увидеть, если зайти с противоположного берега. Расположены обе кости немного изогнуто. Похоже, над водой они соединялись в суставе. На той стороне речки крыло уходит еще дальше. Там нанесло большой слой грунта, поэтому раскапывать не стали.

– В ту сторону отбросило крыло при падении?! – предположил я.

– С чего ты так решил, что ящер упал? Он спокойно испустил дух, пролежав здесь долгое время. Крыло не отрывалось от туловища. Оно и сейчас соединено с хребтом под низом.

И действительно, плечевая кость правого крыла от позвоночника уходила в грунт. Легко представлялось, как дальше она проходит под поверхностью вплоть до сустава над руслом речки. Крыло вырисовывалось неимоверно огромных размеров, даже по сравнению с туловищем исполина. От позвоночника, где мы находились в данный момент, до остатков костей у воды насчитывалось, по скромным прикидкам, порядка полутораста шагов. А ведь, по меньшей мере, на такое же расстояние крыло должно уходить по другую сторону от реки. И это только одна конечность!

– Поразительно! – вырвалось у меня.

Таислав, Боеслав и Красибор с безразличием взирали на такую диковинку, будто увидели скелет обычной птицы.

– Я хочу посмотреть на череп ящера, – произнес я, направляя коня параллельно хребту существа, дабы подойти к окончанию шейных позвонков за возвышенностью.

– Ты там ничего не увидишь, – поспешил разочаровать меня Таислав. – Кости головы – очень ценная находка. Их еще в далекой древности растащили.

– Кто же сейчас здесь вел раскопки?

– Копали люди. Вы очень любопытны. Столько труда, чтобы просто посмотреть на скелет пусть даже такого необычного создания, как летучий ящер. На такое лишь твои соплеменники могли решиться.

– Да, мы любознательны, – пришлось мне согласиться. – Я понимаю, что двигало теми людьми. Было бы странно, если бы они оставили такое чудо в покое.

– Ящер давно умер. Зачем так много внимания уделять неживому?! – подключился Красибор.

Не хотелось углубляться в полемику. Оставалось еще много интересных деталей.

– А когда вымерли эти существа? – полюбопытствовал я.

– О-о, это было очень давно, – задумчиво произнес Боеслав. – Считается, что последние летучие ящеры поднимались в небо еще несколько десятков тысяч лет назад. До нас дошли лишь предания об этих созданиях. Когда они жили, разумных было очень мало, и всем приходилось постоянно скрываться.

На Земле динозавры исчезли задолго до появления человека, и их останки дошли до наших дней в виде окаменелостей. Кости же летучего ящера представляли собой пока еще органическое вещество. Значит, существо, чей скелет лежал перед нами, – одно из последних представителей своего вида. Нам еще крупно повезло, что он сохранился. По всей вероятности, тело громадины в течение небольшого промежутка времени после смерти оказалось погребенным под слоем наносной породы. Это закрыло доступ кислорода к костной ткани, и многочисленные бактерии не смогли разрушить органику. Левая часть исполина, располагавшаяся выше по склону, оставалась не прикрытой грунтом, и кости на воздухе истлели.

Увиденное захватывало дух. Захотелось все здесь обойти, внимательно рассмотреть. Черепа действительно на месте не оказалось, и даже следов не осталось. Эта часть скелета тоже лежала открытой всем стихиям. Если бы кости не растащили сразу, они бы разрушились сами собой. Вон, какой трухой заканчивается часть шейных позвонков.

А ведь останки огромного существа продолжают разрушаться с тех пор, как люди их раскопали и тем самым подставили под агрессивную среду. Поверхность костей покрылась глубокими трещинами, и кое-где наметилось отслоение массивных кусков. Хоть заново все зарывай.

Подходило время встречи делегации чудей, и мы направились в назначенное место у подножия гор.

Еще долго увиденное не выходило из головы. Не давала покоя мысль о том, как столь массивное создание могло летать. Воздух для такой громадины слишком разреженный.

Передние конечности, кроме как крыльями, ничем иным быть не могли. Существо, имеющее все необходимое для полета, просто обязано подниматься в небо. Да и дивы уверяют, что летучие ящеры никаких проблем с этим не испытывали.

Карета показалась в полдень. Тянули ее не очень рослые, но крепкие четыре лошади. Сопровождали высокопоставленную особу шестеро всадников. Пятеро из них ехали на совсем уж низких животных, но с массивными ногами и туловищем. Сами наездники имели мощные «квадратные» торсы и были низкого роста. Вся картина выглядела довольно комично. Еще один воин подобной комплекции восседал на большей по величине лошади, такой же, как и запряженные в карету.

Мы стояли почтительно спешившись.

Кавалькада остановилась, и все конные чуди тоже спрыгнули с лошадей. Из кареты вышел довольно молодой представитель горного народа с очень важным видом. Сделав несколько шагов, он остановился и слегка поклонился. Проделал он это с таким подчеркнутым достоинством, что ни у кого не возникло сомнений в его полномочиях и высокородном происхождении. Сопровождающие также приклонили головы. Все были облачены в кольчуги, находились при оружии и красовались пышными бородами. К слову, мужчины дивы предпочитали сбривать растительность на лицах, хотя, судя по внешним признакам, у них она бы не отличалась густотой.

Мы ответили таким же поклоном, и Таислав продекларировал заранее заготовленную короткую речь:

– Рады приветствовать тебя, Велеба, и всех вас, господа. Имеем честь препроводить вас в дивьи земли.

Официальная часть была окончена, и Велеба расплылся в улыбке. От его важного вида разом ничего не осталось. Перед нами стоял простой добродушный воин.

– Рад встречи, Таислав, и вы все, господа, – произнес он, обведя нас взглядом. – Как поживает Велемир?

– Неплохо, – ответил наш лидер, также придав лицу менее официальное выражение. – Ждет встречи с тобой, Велеба, чтобы пожать твою мужественную руку.

– Тогда поехали. Чего же мы стоим?! Пригласил бы тебя в карету, да боюсь, для твоего роста она низковата будет. Уж не обессудь.

– Ничего. Побеседуем на привале.

Руководитель чудьего посольства дал указание своим сопровождающим возвращаться в горы. Все всадники на аналогах земных пони развернулись в обратный путь. Из верховых остался только воин на более рослой лошади. Вместе с сопровождающими на карете и самим высокородным чудем всего с нами собрались ехать четверо горцев.

Велеба назвал нам имена своих спутников. Таислав также представил нас, меня в том числе, после чего совместная группа двинулась в путь.

Ехали мы довольно медленно. Лошади у жителей гор не отличались резвостью, к тому же громоздкая карета тормозила всю процессию. В отсутствии дороги, как таковой, кучеру приходилось выбирать траекторию движения с особой тщательностью, лавируя между различными препятствиями. Тем не менее первый ночлег мы организовали уже в редколесье.

Дозорных решили выставлять двое – по одному из чудей и из див. Таислав по привычке разжег костер сгустком энергии, и все стали готовиться к ужину.

Дивам огонь требовался, прежде всего, чтобы согреться в холодную ночь. Вдобавок на костре представители лесного народа могли подогреть сухари и воду.

Чуди к холоду относились терпимее, а костер использовали для приготовления мясной пищи, требующей к себе большего внимания, а также для разговоров в теплой обстановке. Они забили небольшое животное, чем-то напоминающее земных баранов. Несколько таких особей горцы взяли с собой, и те всю дорогу плелись за нами.

Сухари, выпеченные в лесных поселениях, очень питательны, но запах жареного мяса притягивал куда как сильнее, навевая воспоминания о пикниках на Земле.

Таислав и Велеба вскоре отсели в сторону для светской беседы.

– Репей мне в бороду! – раздался обращенный ко мне голос горца, который остался единственным верховым в свите Велебы. – Сергей, ты же человек. Присоединяйся к нашему столу. Насколько припоминаю, людям не очень нравятся сухие лепешки лесовиков. В еде вы больше похожи на нас, предпочитаете мясо. Да ты, смотрю, совсем отощал. Тебя от дива и не отличишь.

Такое фамильярное обращение поначалу несколько обескуражило. Прожив уже немалое время среди лесного народа, я успел привыкнуть к более мягкому общению. От неожиданности лишь под конец речи вспомнил, что этого воина зовут Гаем.

– Еда див немного отличается от привычной для меня пищи, но тоже вполне приемлема, – попытался я сформулировать тактичную фразу.

– Не стесняйся, мяса хватит на всех.

Он хлопнул меня по плечу своей широченной лапищей, из-за чего заныло в суставе. В другой руке он держал наколотый на кончик кинжала пышущий жаром кусок.

Могло бы показаться некорректным шагом со стороны горцев приглашать к трапезе одного меня, игнорируя див, но чуди слишком хорошо знали предпочтения лесных жителей. Те бы не притронулись к мясу, а предлагать из вежливости здесь было не принято.

– Мы не видели людей с тех пор, как степняки разбили Дорград, – продолжал Гай. – Тебе рассказывали эту печальную историю?

– Днем ранее мы посетили то место, – кивнул я. – Вид невеселый.

– Да-а. Приходилось мне бывать в этом славном городке, когда там жили люди. Мы приезжали с обозами металла для обмена на зерно. Я успел завести много хороших знакомств. Жаль, что все так вышло. Нужно что-то делать с этими степняками, – Гай задумался, затем поинтересовался: – А ты, Сергей, давно в нашем мире?

– Первый год, – ответил я, уминая сочный, скромного размера кусок, собственноручно отрезанный от жарящейся над углями туши.

Если Велеба был главным среди этой группы чудей по рождению, то Гай, не относящийся к правящим кругам, имел авторитет, заслуженный, похоже, своими личными качествами. Два других горца вели себя с Гаем с показной скромностью, демонстрируя особое уважение.

Чуди заметно разнообразили наше времяпрепровождение в пути. Мой новый приятель оказался словоохотливым, а его простодушная манера общения пришлась мне по душе.

Глава 15. Подземелье

Голоса сначала улавливались приглушенно, будто из-за плотной преграды. Затем словно растаяла перегородка, и речь проявилась отчетливее. Стали угадываться отдельные словосочетания, затем фразы целиком.

Кто там так коверкает слова?

Да это же голос Али! Только звучал он необычно. Ах, вот в чем дело – она произносит слова на общем языке.

Где мы находимся?

Вспомнился бой в крепости, ранение. Нас завалило, и мы остались в подземелье.

– Э-то мо-я ру-ка, – медленно по слогам проговорила Лияна на общем языке.

То же самое повторила Аля. Произношение девушки резало слух. Неужели год назад я также разговаривал?! А, может, и того хуже…

– Э-то мо-я но-га, – продолжила дива.

Аля прилежно повторила фразу с тем же земным акцентом.

Сильно хотелось пить.

– Сергей! Он пошевелился! – воскликнула Аля уже на русском.

Я разжал веки, но ничего не увидел. Вокруг была кромешная тьма. Лампу не зажигали – экономили масло.

– Воды, – попытался я произнести.

Из-за сухости в гортани голос больше походил на хрип.

Сильная рука Гая подняла мне голову, а до губ дотронулся патрубок бурдюка.

– Пей, – потребовала Лияна.

В стороне зажегся огонек. В воздухе сразу запахло гарью. К лампе не прилагалась стеклянная колба, поэтому прибор нещадно коптил.

Несколько жадных глотков, и накатила волна слабости. Почувствовалось головокружение, но сознание меня не покинуло.

– Сколько времени прошло? – отдышавшись и немного придя в себя, спросил я на общем языке.

– Трудно сказать, – ответила Лияна. – Думаю, мы сидим тут почти сутки.

– Что со мной?

– Ты потерял много крови, – продолжала дива. – Как себя чувствуешь?

– Пойдет, – коротко бросил я.

Движения получались вялыми. Слабой рукой провел по груди. Прикосновение к месту ранения отозвалось резкой болью. Кольчуги не было – на ране лежала сухая ткань.

– Тебе нужно подкрепиться, Сергей, – подключился Гай.

Потребовалось сделать несколько вздохов, чтобы, собравшись с силами, взять протянутый сухарь, предварительно смоченный в воде. Любой поворот туловища или поднятие правой руки отзывалось болевыми ощущениями в груди. Удалось одолеть половину размягченного хлеба. Вкусно! Здоровый аппетит – это хороший знак.

– Как твоя рука, Гай? – вспомнил я о ранении товарища.

– Пустяки, – отмахнулся тот.

Принятие пищи и разговоры совсем утомили, и я забылся уже не столь продолжительным, но крепким сном.

Пробуждение на этот раз разительно отличалось от предыдущего. Выйдя из сна, показалось, будто глаза закрывал лишь на пару ударов сердца. Беглый анализ своего состояния обнадежил. Слабость ощущалась, но одновременно хотелось размяться, потянуться. Повреждение давало о себе знать, но боль уже не так сильно прорезала грудь при движениях.

Лияна обработала мне рану и сменила повязку.

Подняться удалось довольно легко. Голова немного кружилась, тело ломило, но это скорее от долгого нахождения в неподвижном состоянии, нежели от болезненных проявлений.

– Идти можешь? – поинтересовался Гай.

– Думаю, да, – уверенно произнес я.

Мне подали кольчугу, предварительно заделанную запасными кольцами в пробитом месте, и помогли в нее облачиться. Ремень удобно охватил поясницу. Меч и кинжал заняли свои привычные места.

– Твой пистолет, – горец протянул мне оружие. – Лияна нашла его сразу, как только осела пыль.

– Его помяло при обвале, – подхватила дива. – Гай починил, пока ты находился в забытье.

– Ему камнем погнуло рукоятку, – уточнил наш мастеровитый товарищ. – Сейчас все нормально, но обойма, что находилась внутри, полностью разряжена.

– Спасибо, друзья, – поблагодарил я всех.

Быстрая неполная разборка-сборка пистолета продемонстрировала его удовлетворительное состояние.

– Гай, ты его еще и смазал?! – удивился я.

Тот проворчал с довольным видом.

– Мы нашли еще один проход под цитаделью, – подключилась Аля на русском.

Девушка, похоже, немного понимала наш разговор, но формулировка фраз на общем языке ей пока не давалась.

– Что еще за новый проход? – заинтересовался я, обратившись на общем языке.

– Мы сейчас в восточном ответвлении, – пояснил Гай. – Есть еще одно такое же. Оно подводит под западную сторону строения. Проход к нему отсюда был заложен камнями и сделан незаметным.

– Поначалу мы опасались, что вагры найдут место в цитадели, где начинается этот туннель, – снова подала голос Лияна.

– Куда уж им, – продолжил горец. – Вряд ли эти степные дикари распознают вход в подземелье, даже если будут в упор на него смотреть. А если и догадаются, то уж точно не разберутся в механизме. Им по силам лишь устроить еще один обвал. Здесь все чудья работа! Нам, кстати, тоже опасно подходить к месту запасного выхода в крепости. Кто знает, в каком состоянии там свод?!

– Что тогда по поводу наших дальнейших действий? – спросил я у нашего знатока гор и подземелий.

– Цитадель сейчас кишит степняками. Нужно уходить по основному ходу подальше от крепости. Он ведет на север, там и найдем выход из туннеля.

Мы собрали пожитки, коих оставалось не так много, и сразу отправились в путь.

Основной ход в начале пути вел с некоторым уклоном. Его высота позволяла идти в полный рост не только низкому Гаю и невысокой Але, но также и мне с Лияной.

Туннель оказался довольно узким, продвигаться приходилось друг за другом. Гай шел первым, держа перед собой лампу. Какой полезный прибор, а я еще сетовал на ненужность вещи! Хотя чýди, по-видимому, могут пробираться и в полной темноте – подземелья для них привычны. Бодрая походка и довольное покряхтывание давали понять, что Гаю приятно находиться в своей стихии.

Следом ступала Лияна. Она с унылым видом поглядывала на свод и стены. Лишь строгое воспитание сдерживало ее от высказываний недоверия ко всей этой обстановке. Дивы не любят подземелья. Они вообще склонны избегать замкнутых пространств, предпочитая держать противников на расстоянии и всегда иметь возможность для маневров. Завести лесного жителя в подземный ход может заставить только крайняя нужда.