Звёздная связь

***

В десять часов утра тишину дома Иосифа Милова огласил громкий стук в дверь. Несмотря на все грандиозные перемены, произошедшие минувшей ночью, Милов уже успел от них оправиться и выглядел спокойным и уравновешенным, тем более, что существо, проникшее в его разум, в этот ранний час, казалось, укрылось в самые укромные его уголки подальше от ярких лучей света, изгнавших из дома все пугающие тени и тьму, – и пока не подавало никаких признаков жизни, конечно, если его можно было назвать «живой» тварью. Оно никак не отреагировало даже на стук неизвестного визитёра, который становился всё громче и настойчивее.

Сняв засов, задвинутый на ночь, и отворив дверь, Милов увидел совершенно не знакомого ему молодого человека лет двадцати пяти, одетого в джинсы и лёгкую спортивную куртку. В стороне на дороге стояла его машина – небольшая малолитражка тёмно-синего цвета, сверкающая полировкой так, будто её совсем недавно начисто отмыли и натёрли воском, точно по волшебству скрыв все признаки грязи, обязательного атрибута местных разухабистых дорог, особенно в этот осенний сезон. Молодой человек под стать своей машине также выглядел опрятно и на первый взгляд производил приятное впечатление.

Он широко улыбнулся Милову и представился:

– Привет! Меня зовут Миша Галуев. Извините за беспокойство, но мне просто необходимо с кем-нибудь спокойно, нормально поговорить! И, надо сказать… вернее, я просто уверен, что мне повезло, пототому что я наткнулся на вас, а вы не похожи на тех двинутых стариков, с которыми мне уже довелось столкнуться здесь, в деревне. Я так и не смог ни с кем поговорить, все, как полоумные, вскочили на свои колымаги и умчались на полном ходу, будто началась третья мировая… Или ещё круче, нашествие инопланетян!

– Простите? – растерянно проговорил Иосиф.

– Дело в том, что с этого дня мы с вами соседи, – рассмеялся незнакомец. – Да-да, я приехал на рассвете, первым делом отмыл в реке свою ласточку, – он указал на машину. – Ненавижу бездорожье, но здесь вокруг такая красота, что ради неё можно простить все прочие неудобства.

– Правда?

– Да, я живу вон в том доме, ближайшем к вашему. Знаете, это такая развалина, но что поделать? Мне был нужен тихий загородный дом, и я его нашёл. А что касается удобств, так это всегда можно исправить. Я даже считаю, что это лучший дом, какой только здесь можно найти… ну, конечно, после вашего.

Милов с улыбкой представился в ответ, и они пожали друг другу руки.

– Будем знакомы? – просиял молодой человек.

– И даже более того, будем добрыми друзьями.

У Иосифа в это утро было удивительно светло на душе и, вероятно, он обрадовался бы любому знакомству. Он был словно заряжен какой-то доброй энергией, провоцировавшей на хорошие поступки или, по крайней мере, человеческое отношение ко всему, и уж точно ему было легче лёгкого сдружиться с располагающим к себе соседом, тем более таким внешне безобидным парнем, приехавшим отдохнуть на лоне природы подальше от городской суеты, то есть, скорее всего, в каком-то смысле таким же, как и он сам.

– Вы сюда приехали надолго? – доброжелательно спросил он.

– Точно не знаю, – Галуев пожал плечами. – Через денёк-другой должны появиться мои друзья, и тогда мы будем уже вместе решать, как долго здесь пробудем. Видите ли, мы путешествуем и наша цель – найти наконец такое место, где мы смогли бы остаться навсегда. Мы ищем… скажем так, убежище от мирской суеты и хотим создать свой собственный мирок покоя и благодати. Если вы, Иосиф, так же пребываете в поиске и желаете изменить свою жизнь…

– Нет! – категорично возразил Милов. – Я уже её изменил и больше в переменах не нуждаюсь, – при этом он заметил про себя, что перемены были для него, пожалуй, чересчур серьёзными.

– Что ж, дело ваше, – добродушно ответил Галуев. – Но я надеюсь, наше знакомство продлится?

– Конечно, Миша! Заходите сегодня вечером ко мне. Общение с живым человеком – это как раз то, чего мне не хватало в этой деревне.

Неожиданно Милов изменился в лице – в нём заговорил голос внеземного существа. Поспешно простившись с молодым человеком, Иосиф захлопнул дверь, бессильный противостоять воле голоса, оглушившего его, словно вой сирены «скорой помощи». Некоторое время он стоял, испуганно таращась в пустоту, взъерошив руками волосы на голове и пытаясь прийти в себя, затем сделал несколько шагов в сторону закрытого шкафчика в гостиной, забыв о том, что спиртного там нет уже неделю. Ему нестерпимо захотелось выпить хотя бы для того, чтобы заглушить этот внеземной голос в его голове, но, видимо, это не входило в планы пришельца.

«Прости, – снова раздался голос, – я привык к большим скоростям, а ты, наверное, порядком расшатан».

– Порядком расшатан не только я, но и мои нервы, – ответил Милов. – Ладно, ничего. Но будет лучше, если впредь ты не станешь пользоваться мной как своим «звездолётом», садясь за управление, когда тебе заблагорассудится, а заранее тихо и мирно попросишь меня о том, что я должен сделать, если только это будет мне по силам.

Несмотря на то, что с момента их своеобразного знакомства прошло уже около пяти часов, они ещё не могли непринуждённо общаться друг с другом, хотя Милов не переставал удивляться своему удивительному в подобной ситуации спокойствию. Это было либо реакцией на шок, либо он просто уже начинал понемногу привыкать к существу, – начинал, но ещё далеко не привык до конца. Неужели к такому вообще можно было привыкнуть?!

У Иосифа накопилось много вопросов, но существо предупредило желание землянина их задать, окатив его буквально шквалом информации:

«Слушай внимательно! Мне нужно время, чтобы восстановить запас энергии модуля. Поэтому до тех пор, пока это не произойдёт, между нами будет постоянная связь. Я буду связан с тобой не биологически, но неразрывно. Мне необходимо найти убежище из-за того, что меня преследуют. Я прилетел из другой звёздной системы, спасаясь от преследования существа, похожего на меня, но представляющего собой более примитивную и агрессивную форму жизни. Он охотится за мной уже давно и сейчас должен быть где-то рядом, не исключено, что в теле другого человека. Его зовут Эреб, он очень силён и опасен, но я сделаю всё возможное, чтобы сохранить твою жизнь, а также жизни других. Я не желаю тебе зла и хочу, чтобы мир между нами продлился как можно дольше. Но ты должен пойти мне навстречу и не пытаться избавиться от связи. Также ты должен строго хранить тайну нашего союза, иначе это может обернуться плохо для нас обоих. Ты можешь обещать мне это?»

– Да, могу, – ответил Милов после минутного колебания. – Я буду хранить эту тайну. Но я даже не знаю, кто ты такой? Как ты выглядишь вне своего звездолёта?

– Я невидим, но не бесплотен, – отозвался пришелец. – Именно поэтому тебе было нелегко перенести наше первое соприкосновение. Но теперь мы привыкли друг к другу, не так ли? Можешь называть меня энгергетической сущностью, и будешь отчасти прав. Хотя, пожалуй, я больше, чем сущность. Я живое существо, такое, как ты. Но не бойся меня! Повторяю, мы с тобой добрые союзники и можем найти много общего, если постараться. С этого момента Эреб является нашим общим врагом. Поэтому мы оба должны быть бдительны.

Помолчав, существо добавило:

– Так ты позволишь сохранить с тобой связь?

Иосиф ответил не без колебания и сомнений:

– Да, позволю. Но это так… непривычно.Если бы ты мог объяснить мне хотя бы, как мы общаемся? Как я могу понять тебя, а ты меня, хотя мы, наверное, из разных галактик?

– Ну, это не так уж и сложно, как может показаться на первый взгляд. Я просто сканировал твой мозг. В каком-то смысле я прочел тебя, как книгу. Я исследовал твой внутренний мир, хотя даже мне недоступно проникнуть в самые дальние закутки и достать до самого дна. Я общаюсь с тобой посредством понятных тебе формулировок, это происходит на уровне телепатического обмена данными.

– Начинаю понимать, – устало ответил Милов. – Но всё равно это остаётся для меня чем-то сверхъестественным. Одно то, что существо из другого конца галактики, из самых недр космоса… Как там тебя?..

– Иллус, – отозвался пришелец.

– Немного смахивает на марку автомобиля, – с иронией заметил Иосиф.

– Разница лишь в том, что я – живой, – бесстрастно ответил голос.

– Д-да, живой, конечно. Подумать только, живой инопланетянин отсканировал мой мозг, вселился в моё несчастное тело и теперь заявляет, – а его голос гремит в моём мозгу сотней маленьких молоточков, – что он мой друг, и я всё это спокойно выношу…

Неожиданно Милов сорвался и воскликнул так громко, что его вполне могли услышать на улице:

– Но каким хреном всё это объяснить?! Неужели это наяву, и мне попросту не снится какой-то немыслимый жуткий бредовый сон?

– Да, это явь, – спокойно ответил голос.

– Может, я сошёл с ума и у меня расщепление личности или что-то подобное?

– Нет, и я могу доказать тебе, что это правда.

Однако Милов больше не нуждался в подтверждении этого сюрреального по сути факта. Взрыв его эмоций был связан скорее с нервным перенапряжением, чем с сомнением. Нет, ему не нужно было доказательств, он прекрасно мог их увидеть воочию со своего места в комнате – это было не что иное, как летательный аппарат пришельца, удивительная машина, которая в данный момент стояла на полу в углу гостиной, подставив отливающий металлом обтекаемый корпус лучам солнца, помигивая разноцветными индикаторами, мерцание которых, видимо, означало, что процесс подзарядки уже идёт полным ходом.

– Сколько тебе надо времени, чтобы зарядить свои батареи? – спросил Милов, неожиданно поймав себя на том, что обратился к пришельцу все же как к неживому объекту, будто к какому-нибудь роботу, умеющему давать логичные ответы на вопросы.

– Я всё ещё слишком слаб, – ответил тот. – Но постараюсь не быть обузой и могу дать тебе время отдохнуть.

– Наверно, я бы вздремнул, – согласился Иосиф.

В тот же момент он почувствовал, как Иллус растворился в пучине его сознания, так что не осталось даже намёка о его недавнем присутствии. Однако общительное инопланетное существо недолго позволило Милову наслаждаться тихим сном, как вдруг после полудня снова вернулось с оглушительным воплем, заставив Иосифа подскочить в кровати, точно ужаленный.

– Что случилось? – крикнул Иосиф, испуганно озираясь по сторонам.

– Будь осторожен, – ответил пришелец. – Снаружи кто-то есть!

Милов выглянул из окна и заметил на улице какую-то подозрительную фигуру, пробиравшуюся мимо особняков, озираясь по сторонам, точно кого-то выслеживал. Судя по рваной одежде и внешнему виду незнакомца, это был обычный бродяга.

***

Минувшая ночь принесла в живописное местечко под несколько странным названием Омут нечто незаурядное, чтобы не сказать, кошмарное. Здесь и впрямь за последние сто лет не случалось ничего подобного. Похоже, скромный населённый пункт, насчитывавший не более тысячи жителей с детьми, начинал оправдывать своё многозначительное наименование, если вспомнить старинную жутковатую поговорку.

Случилось следующее: ночью пропал мальчик. Родители ждали так долго, как только могли и наутро, испуганные и доведённые чуть ли не до плача, обратились к местному участковому Ивану Холодному. Вначале все, в том числе и сам Холодный, надеялись на то, что всё обойдётся хотя бы потому, что подобных чрезвычайных происшествий не случалось в Омуте никогда прежде, и никто из местных жителей до конца не верил, что когда-нибудь в их мирное село придут настоящие неприятности, размыв рутину и будничность мещанского болота неумолимой ураганной волной ужаса. Но время шло, и наконец Ивану и самому надоело сидеть на месте сложа руки, и ответственный, хоть и немного ленивый блюститель порядка сел на свой старый допотопный мотоцикл и направился исследовать окрестности по маршруту, которому должен был следовать накануне пропавший мальчик.

Вскоре участковый нашёл, что искал. Нет, не самого исчезнувшего ребёнка, – рассчитывать на столь скорую и лёгкую развязку не мог даже сам Холодный, который за долгие годы успел привыкнуть к тому, что в Омуте всё идёт неторопливо и размеренно, как старинные часы, и более того, в глазах жителей сам стал чуть ли не символом и бессменным гарантом данного положения вещей.

Он нашёл велосипед! Но что было ещё важнее, вслед за этой серьёзной находкой, он обнаружил и следы, – и уверенно и рьяно пошёл по ним, как старая опытная гончая, невольно подзабывшая свои прежние охотничьи навыки. Впрочем, оказалось, что идти по таким откровенным и бесхитростным следам мог не то, что сыщик, но и каждый школьник.

Иван видел картину похищения несчастного мальчика прямо как на ладони. Случилось это, очевидно, поздно вечером между десятью… и чёрт знает, скольки ещё! Холодный пока не знал, почему в тот вечер десятилетний мальчишка задержался до темноты, но это было не столь важно. Куда важнее были следы человека, похитившего мальчика.

Иван шёл по глубоким следам ботинок на толстой подошве, развороченным в болотистой земле, словно это был не человек, а какой-нибудь оборотень из жутких страшилок. Вероятно, это был рослый, толстый или накачанный тип, по пути яростно обломавший несколько сосновых веток. Хотя ветки мог сломать и мальчишка, сопротивлявшийся похитителю по мере возможности, например, если не был связан. И если так, то он может быть ещё жив, ведь маньяки чаще всего сразу убивают своих жертв под покровом темноты, избегая уносить их на дальние расстояния.

Холодный застыл на секунду перед примятыми брусничными зарослями.

«Да, скорее всего, ребёнок был в сознании и упирался, цепляясь руками за встречные ветви, за что только мог, возможно, даже осознанно, – подумал Иван. – Именно так, это был ребёнок».

Участковый попытался представить себе, как быстро двигался неизвестный, неся на плече мальчика, – шёл уверенно, зная конечную цель пути, почти не сходя с лесной тропинки, лишь кое-где была примята трава или лесной кустарник. Так хорошо ориентироваться в сумерках в этой местами совершенно непролазной чаще мог либо местный житель, либо сам дьявол из Преисподней. Однажды похититель выронил мальчика и, судя по более мелким следам, продолжил уже тащить за собой.

Вскоре следы вывели Холодного на просёлочную дорогу и здесь, очевидно, он пришёл к финишу, – следы обрывались посреди дороги. Ивана ждало ещё кое-что интересное, хотя итог расследования в лесу был безрадостен; он заметил следы протектора большой машины, долго стоявшей на дороге, судя по тому, насколько глубоко отпечатались колеса в рыхлой земле в одном месте. И ещё участковый прочёл по следам, что именно здесь похитителя с ребёнком встретили какие-то люди, как минимум, двое. Скорее всего, после этого мальчика бросили в багажник или салон машины, и похитители уехали в сторону, противоположную Омуту.

Холодный провёл ещё некоторое время за тщательным осмотром местности в поисках брошенных окурков или ещё каких бы то ни было возможных улик, но, так ничего и не обнаружив, повернул назад. Трудно сказать, что заставило его изменить уставу, отказавшись от помощи из областного центра. Может быть, честолюбие, которое было задето вот так нежданно-негаданно спустя годы прозябания в провинции. Действительно, это был первый серьёзный вызов, брошенный ему преступным миром. Он решил, что может и должен попытаться разобраться с этим делом сам, ведь в конце концов он прекрасно знал Омут, равно как и прилежащую к нему территорию в радиусе двадцати километров. Если похитители ребёнка не успели скрыться или по какой-то причине намеренно остались в районе Омута и близлежащих деревень и хуторов, возможно, у него был шанс найти их и вывести на чистую воду, не прибегая к помощи со стороны, хотя это и было бы крайне самонадеянным решением.

Конечно, он был весьма и весьма честолюбив. Хотя в данном конкретном случае, порок ли это, спросил он себя, и сам же ответил: нет, не порок, ведь он сделает всё возможное, чтобы раскрыть это преступление как можно скорее, найти виновных и спасти мальчика. И не будет больше в Омуте других более ответственных участковых, кроме него, во веки веков!

Примчавшись обратно в Омут, Холодный как мог успокоил родителей пропавшего ребёнка, убедив их, что найдёт мальчика не позже, чем к вечеру ещё до темноты, дескать, он знает одну зацепку. При этом про себя Холодный заметил, что если этого не случится, тогда он совершенно точно, не дожидаясь ночи, вызовет помощь из центра области. Конечно, Иван умолчал о том, что ребёнок, возможно, похищен, посчитав, что родители успеют поволноваться с лихвой и без этого. Сам Холодный был очень взволнован этим необычным происшествием. Если бы он верил в Бога, то стал бы горячо молиться о спасении мальчика. Впрочем, уверенно сказал он себе, пустые молитвы – это не то, чем должен заниматься даже верующий блюститель порядка, а уж такой убеждённый атеист, как он, тем более.

В течение всего расследования вплоть до самой развязки Ивана мучил один вопрос: что послужило причиной этого похищения здесь, в такой одичалой глубинке, где прежде не случалось ничего подобного? Были и ещё не менее сложные вопросы: кто были люди, похитившие мальчика, а их было как минимум трое. Ведь не собирались же они всерьёз требовать за него выкуп, как это порой случается в больших городах, но уж точно не в тихих провинциальных городках и сёлах, подобных Омуту.

Зарядив свой пистолет Макарова, успевший изрядно поостыть с тех пор, как его в последний раз держали в руках, Иван снова сел на мотоцикл и отправился в объезд своего административного участка с твёрдым намерением найти преступников, что называется, по горячим следам. Участковый не боялся того, что он может оказаться один против нескольких человек, которые, по его мнению, могли участвовать в похищении. Не исключено, что ему в итоге придётся вызвать подмогу из областного центра, но, по крайней мере, его не упрекнут в бездействии, и первые шаги расследования останутся на его счету.

Первым делом, он должен был выяснить, не посещали ли его район чужаки; возможно, кто-то из местных видел таких субъектов и подскажет, где их искать. Холодный почти не сомневался в том, что если те не скрылись далеко за пределами его участка, он выследит их ещё до наступления темноты.

Вот почему вторым гостем Иосифа Милова в тот день оказался Иван Холодный. Участковый недолюбливал это местечко, находившееся в пятнадцати километрах от Омута, казавшееся ему воплощением медленно вымирающих деревень, выглядевших порой слишком тихо и даже пугающе на фоне окружающей дикой природы. Однако здесь всё ещё жили люди и, возможно, они могли помочь ему в его неотложном деле, хотя сам он в этом сильно сомневался.

Иван обошёл большую часть домов, к своему удивлению, столкнувшись с тем, что входные двери оказались запертыми на замок, а их обитателей и след простыл, так что впору было бы заняться поиском и самих пропавших жителей деревни. Из раскрытого окна одноэтажного домишки, похожего на курятник, высунулся сизый нос лишь одного местного самогонщика Степана, но, кроме бессвязного мычания, от него так и не удалось ничего добиться.

Так, в безрадостном поиске необходимых данных и в то же время стоически убеждённый, что рутину своей работы надо претерпеть до конца, Холодный постучался в дверь дома, в котором, как он помнил, жил один чудаковатый врач, перебравшийся сюда из города месяц назад.

Вначале Ивану показалось, что дом также пуст, как и во всей деревне – дверь была заперта на замок, шторы на окнах плотно задёрнуты. Холодный подумал, что в таком обветшалом, давно требующем ремонта доме, больше похожем на хижину затворника, может жить только человек с большими странностями, и пальцы его правой руки невольно потянулись к кобуре сбоку на поясе, хотя так и не коснувшись самого пистолета. Прошло не меньше минуты, когда наконец изнутри послышалось какое-то оживление, дверной замок щёлкнул и дверь приоткрылась на длину сдерживающей её цепочки.

– Кто там? – боязливо раздался голос из-за двери.

Холодный усмехнулся, просунув в щель своё удостоверение.

– Вы участковый? – спросил хозяин дома.

– Вот именно, – ответил Иван. – Участковый уполномоченный Холодный… Это моя фамилия, – с ухмылкой добавил он, помедлив.

Последовала короткая пауза, после чего цепочку всё-таки сняли и дверь открылась со скрипом годами несмазанных петель. В былые времена Иван обязательно бы обратил внимание хозяина дома на это обстоятельство, дескать, за своим жилищем необходимо следить и начинать нужно именно с дверей, пока она не обрушилась на владельца, причинив ему возможные увечья, но теперь ему было не до этого. Холодный увидел человека в сером халате с бледным лицом и встревоженным взглядом синих глаз.

– Входите, прошу вас, – тихо сказал незнакомец, быстро оглядев пустынную улицу.

– Я хотел задать вам несколько вопросов, – сказал Иван, перешагивая через порог и пытаясь заглянуть через плечо хохяина в сумрачную комнату.

– Да, пожалуйста. Извините за эту… проверку.

– Ничего. Вы что, кого-то боитесь? – спросил Холодный, оглядывая ничем не примечательный интерьер гостиной.

– Нет. Хотя, наверно… Да, боюсь, – кивнул Милов. – По деревне уже час ходит какой-то бродяга, стучится в двери и заглядывает в окна.

Иван окинул хозяина быстрым любопытным взглядом, подумав о том, что слухи о странностях врача, очевидно, были не столь необоснованными, но вслух сказал другое:

– Бродяга, вы говорите? – Его и впрямь заинтересовал этот факт. – Может быть, это был «Сапог»?

– Какой «Сапог»?

– Ну, так его все зовут. Федя Сапог, по фамилии Булыгин. Мне он хорошо известен. Как он выглядел?

– Ну, как бы это сказать… гнусно.

– Понятно, значит, это он и есть, – ответил Холодный. – Не бойтесь его, он тихий, никому не навредит.

– Хорошо, если так.

– Ещё один вопрос. Скажите, вы не видели, не проезжал ли здесь мимо микроавтобус, возможно, закрытый автофургон. Марку, модель машины, к сожалению, не назову.

– Нет, а что?

– Случилось одно ЧП. Пропал ребёнок. Вот я и хотел узнать, не видели ли вы каких-то чужих подозрительных людей, возможно, на автофургоне.

– Нет, не видел, – уверенно сказал Милов.

– Благодарю, это всё, – не без скрытой досады сказал Холодный. – А кто живёт в соседнем доме? Там ещё стоит на зависть всем местным колымагам до блеска выскобленный автомобиль.

– А-а-а, это парень по имени Миша. Он только сегодня сюда приехал.

– Вы хорошо его знаете?

– Совсем не знаю, но криминальным элементом я бы его не назвал.

На том они и распрощались. Сделав короткую заметку в своём блокноте, Холодный бодро направился к дому Галуева, ожидая увидеть ещё одного странного бездельника, прячущегося за скрипучей дверью, но, к своему удивлению и даже удовольствию, застал его за работой. Галуев чинил ставни окна, на подоконнике перед ним были аккуратно разложены молоток, отвёртка и плоскогубцы с горстью шурупов. Вообще говоря, в доме, где он поселился, было что чинить, несмотря на то, что последний его владелец съехал не так давно. Это была старая хибара наподобие дома Милова, требовавшая основательного ремонта, начиная с прихожей и кончая чердаком, не говоря уже о прохудившейся крыше. По-видимому, новый жилец не боялся трудностей и был упорным стоиком, коль скоро взвалил на свои плечи такую непосильную тяжесть.

Услышав слова Милова о том, что молодой человек приехал сюда только сегодня, Холодный сразу взял это на заметку; не то чтобы новый хозяин дома попал под подозрение, но был к этому крайне близок.

Участковый тихо приблизился к увлечённому работой Галуеву, некоторое время наблюдал за ним со стороны, и наконец решил громко дать о себе знать:

– Добрый день!

Тот обернулся, застыв на мгновение при виде формы участкового, но быстро справился с оцепенением и с некоторым сомнением в голосе ответил:

– Добрый!

– Лейтенант Иван Холодный, ваш местный участковый, – вежливо представился полицейский.

– Очень приятно! – расплылся в улыбке молодой человек. – Чем могу помочь?

– Всего одна формальность. Ваш паспорт, пожалуйста.

– Паспорт… – растерянно повторил Миша. – Мне кажется, я оставил его… в бардачке.

Галуев резво сбегал к машине, отыскал паспорт и вернулся к участковому. Внимательно посмотрев на Галуева, Иван раскрыл книжицу в тёмно-красной обложке на втором развороте.

– Так!.. Михаил Алексеевич?

– Можно просто Миша, – простодушно улыбнулся молодой человек.

– Выдан ОВД города За… – вполголоса прочитал участковый. —Ого! Это ведь далековато отсюда, верно? Восточная Сибирь, я ведь служил там по молодости. Красиво сейчас там должно быть!

– Я проделал большой путь, лейтенант. Люблю путешествовать.

– Купили здесь дом? Отдыхаете? – поинтересовался полицейский.

– Нет, просто снял на время.

– Спасибо, – Холодный вернул паспорт и сделал ещё одну заметку в блокноте.

– Что-нибудь случилось? Кого-то ищете? – спросил новый жилец.