Спасенному рая не будет. Трилогия. Книга вторая. Голгофа

– Гони! – прокричал старший.

Куда гнать на слабосильной таратайке! Для джипа это было все равно, что соревноваться с велосипедом. Он подрезал тихоходную машину, и Талгат, чтобы не врезаться ему в бок, автоматически надавил на тормоз. «Москвича» развернуло, однако он успел заметить, что тонированные окна джипа поползли вниз, и из салона высунулись два ствола. Не раздумывая, Талгат рывком открыл свою дверцу и выметнулся на асфальт. Когда раздались выстрелы, он уже скорчился за скатом. Укрытие было ненадежным, но грудь и голову защищало.

В считанные секунды рассыпались стекла, металл превратился в решето. В ответ на длинные автоматные очереди, из «москвича» раздался лишь одинокий пистолетный выстрел. И всё стихло.

Из джипа показались трое с автоматами. Один в кожанке, с непокрытой головой, двое в фуражках и в оранжевых жилетах, как у дорожных полицейских. Все направились к «москвичу». Мелкорослый жилетник занырнул в салон, покопошился там. Выныривая, сделал два контрольных выстрела. Его напарник откручивал в это время с «москвича» номера. Тот, что был в кожанке, остановился над Талгатом:

– Чего разлегся, вставай!

Талгат поднялся. Искоса глянул на кожаного налетчика. У него была физиономия клином и узкие, как лезвие, глаза. На лобной лысине – красное пятно в виде запятой, как у Горбачева. «Бригадир, наверно», – подумал Талгат. Он запросто мог бы уложить его, для этого в рукаве находился морпеховский нож. Одно движение, и клинок вонзился бы бригадиру в переносицу. Но что нож против автоматов? В тот же миг Талгат, нашпигованный свинцом, лег бы рядом со своим израненным конем.

– Оружие есть? – спросил клиномордый, держа автомат на изготовку.

– Нож, – ответил Талгат.

– Кидай сюда.

Он исполнил приказание, и нож шлепнулся у ног бригадира. Водители проезжавших по шоссе машин, завидев искореженный автомобиль и подозрительных людей в форме дорожной полиции, прибавляли хода. Кому охота ввязываться в чужую драку.

– Ошмонай! – велел клиномордый отстрелявшемуся в салоне напарнику.

Умелые руки обшарили Талгата. Вытянули из внутреннего кармана права и техталон.

– Пустой.

Документы исчезли в кожанке клиномордого. Он ткнул Талгата стволом:

– Двигай в нашу машину.

– А моя тачка?

– Твой дуршлаг – металлом. Двигай!

К Капчагаю джип выехал полевыми дорогами, пролегавшими по бахчевым полям. Патрули и посты ГАИ держались асфальта, по которому шли многотонные фуры с товаром и пропуском в виде зеленых купюр.

Перед Исмагиловым лежали на столе служебные удостоверения мертвяков и их макаровские пистолеты. В руках он вертел водительские права стоявшего перед ним коренастого казаха. Не похоже, что он из конторы, обычный работяга, но прощупать все равно стоит.

– Ты кто?

– Шофер, – ответил Талгат.

Он уже сообразил, что за столом сидит сам Искандер. Подумал, что тренированному человеку ничего не стоит его достать, тот не успел бы даже дотянуться до пистолета.

– Вижу, что не банкир. Звание, какое?

– Никакое.

– Не бреши, сучий потрох, пока я с тобой по-хорошему! Даже развязать тебя вон велел! А мог бы два пальца об асфальт – и нет ваших!

– Я не собираюсь брехать.

– На ментов пашешь?

– Меня хозяин к ним прикрепил на время.

– Кто твой хозяин?

– Доктор. Недавно к нему устроился.

– А до того где работал?

– Таксовал без лицензии.

– Почему с красноперыми связался?

Талгат не стал ничего скрывать. Объяснил, что Доктор определил его возить Ботаника. А тот направил в распоряжение аэропортовских придурков.

– Почему придурков?

– У них одни бабы на уме.

– Знал, что они менты?

– Догадывался. Но в форме их не видел, только в камуфляже.

– Кого в больнице пасли?

– Какого-то штангиста на костылях.

– Что же тебе казенную машину не дали?

– Ездил раньше на казенной. А к этим Ботаник велел ехать на своей. Для маскировки, сказал. Приплачивать обещал. Теперь ни приплаты, ни машины.

– Ботаник в военном городке окопался?

– Там.

– Доктора часто видел?

– Нет. Сначала он приезжал к Ботанику часто. Последнее время – перестал.

– А Ботаник к нему?

– Один раз отвозил его к Доктору. У него как раз в гостях генерал был, круглый, как мячик. Потом генерал уехал, а Ботаник остался.

– Долго он там был?

– Полдня.

– В дом тебя пустили?

– На кухню. Пожрать дали.

– Молодую кореянку там видел? Или, может, слышал про нее? Викой зовут.

– Там не видел и не слышал.

– А где видел и слышал?

– Какая-то Вика у Ботаника живет.

Исмагилов вскинулся:

– Два пальца об асфальт! Часто ее видишь?

– Нет. Только мельком. Ее из дома не выпускают.

– Запирают что ли?

– Не знаю.

– Значит, заложница. Суки! Голодом морят? Бьют?

– Синяков не замечал. И кормят вроде нормально.

– Ботаник спит с ней?

– Нет, он – педик. Ему Доктор рыжего парнишку с серьгой в ухе привез.

– Дом большой?

– Большой.

– Что в нем?

– В глухом крыле – лаборатория. Остальные комнаты жилые.

– Сколько этажей?

– Одноэтажный.

– Казармы далеко?

– Порядочно.

– Не тяни кота за хвост! Давай подробнее!

– До казармы метров триста. Дом стоит у арыка, окружен забором. На воротах надпись «Склад боеприпасов».

– Окна с решетками?

– С решетками.

– Сигнализация есть?

– Не знаю.

– Видеокамеры?

– На входе и у ворот.

– Какая охрана?

– Пять человек. Двое у ворот, трое в доме.

– Кто еще находится в доме?

– Трое лаборантов. Ботаник с парнишкой. И Вика.

– Жена, дети у тебя есть?

– Были. Разведенный я, – соврал на всякий случай Талгат.

– Где живешь?

– На улице Розыбакиева.

– Адрес?

Светить адрес, конечно, было нежелательно, потому что в его комнате укрывался Георгий. Однако надо было решаться. Георгий мог отбиться и сделать ноги. А жена с дочкой окажутся совсем беззащитными. И Талгат назвал адрес.

– Колун! – позвал хозяин.

Из соседней комнаты появился клиномордый бригадир с пятном на лысине. Кожанки на этот раз на нем не было. В доме было тепло, и он обрядился в разрисованную футболку, не скрывавшую расстегнутую кобуру с торчавшей рукоятью. На шее – толстая золотая цепочка.

– Позвони, Колун, Гульнаре. У нее дома есть компьютер и вся паспортная база. Пускай срочно проверит прописку этого терпилы. – Пахан, видать, не жаловался на свою память: запомнил адрес Талгата и продиктовал, не переспрашивая. – Заодно принеси бумагу и карандаш!

Бригадир испарился. Исмагилов, глядя испытующе на Талгата, спросил:

– Жить хочешь?

– Хочу.

– А по морде не заметно. Она у тебя, как у идола. Боишься копыта откинуть?

– Не так, чтобы очень.

– Вот и я – не так, чтобы очень. Но твоему Доктору – два пальца об асфальт! – кишки успею выпустить.

– Не мой он.

– Вот и ладно, что не твой.

Появившийся бригадир положил перед Исмагиловым стопку бумаги с карандашами. Доложил:

– Позвонил. Обещала сделать.

– Лады. Подвинь стул и садись к столу. И ты тоже, – велел пленнику. – Рисуй план дома, где держат кореянку.

После того, как рисунок был готов, хозяин внимательно оглядел его, словно запоминал.

– Которое окно кореянки?

Талгат показал.

– Со стороны арыка?

– Да.

– А рядом чье окно? Ботаника?

– Нет, окно его комнаты на другую сторону выходит. Это лабораторное.

– Окна высоко?

– Высоко.

– Хреново, что про сигнализацию не знаешь.

Исмагилов задумался. Талгат мазнул взглядом клиномордого бригадира. Тот почесывал родимое пятно на лобной лысине.

– Лады, закрыли, – вышел из задумчивости пахан. – Теперь еще одна тема. Что ты знаешь о немце по фамилии Кауфман?

– Ничего.

– А о девчонке, которую зовут Юля?

– Не в курсе.

– Что тебе известно о грузе с флотским обмундированием из России?

– Про обмундирование слыхал краем уха.

– Базарь!

– Доктору кто-то позвонил. Он ответил, что пришлет за обмундированием военный борт.

– День назвал?

– Нет.

В этот момент у клиномордого зазвонил сотовый.

– На трубе, – откликнулся тот. – Слушаю, Гульнуша. Молоток! Ты же знаешь, что за мной не заржавеет. Хоп! – повернулся к шефу: – Не соврал, – кивнул на Талгата, – прописан в коммуналке на Розыбакиева, без семьи.

Исмагилов пожевал губами. Потом, словно что-то решил для себя, проговорил:

– Значит, жалко тебе свою тачку.

– Жалко.

– У него не тачка, а дуршлаг! – встрял бригадир.

Пахан, словно не услышал его.

– Если поможешь мне, будет у тебя жигуль. Согласен?

Предложение было более чем опасным. Оказаться между двумя жерновами все равно, что лечь под каток. Но и выхода не было. Отказаться – тут и закопают.

– Что я должен сделать? – спросил Талгат.

– Вернуться к Доктору, встретиться с Викой и кое-что ей передать.

– Меня Доктор и генерал съедят! За ментов – жмуриков.

– Не мандражи! Шагай пока с Колуном на кухню, перекуси там. А я обмозгую, как тебя отмазать. Да не вздумай слинять, достану из-под земли, как морковку!

Линять Талгат не собирался. Морковкой тоже не хотел быть. Надеялся выиграть время и сориентироваться по обстановке. Жену и дочь все же придется отправить в Россию. Георгий еще раньше обещал помочь, если земля под ногами загорится. Ему Талгат верил.

Хозяин призвал его часа через полтора. В комнате вместе с ним были Колун и еще один мужик, толстый и угрюмый. Талгата пригласили сесть за стол.

– Тебя сейчас в Алма-Ату отвезут, – сказал пахан. – Высадят, не доезжая до Медео, возле чебуречной. Из нее позвонишь по телефону.

– Не пустят ночью.

– Скажешь, от Колуна. Позвонишь Ботанику и объяснишь, где находишься. Попросишь, чтобы прислали за тобой машину. Пришлют. Ботанику скажешь, что тебя после мочиловки на дороге увезли в горы, допытывались насчет какого-то немца и груза из России. Если спросят, кто допытывался, опиши меня и Колуна. Усек?

– Не поверят.

– Поверят, не перебивай. Про немца и груз ты нам ничего не сказал, потому что ничего об этом не знал. Скажешь, что, когда я ушел от вас к зданию со шпилями, Колун заставил тебя долбить могилу. В рукаве у тебя был спрятан нож. Ты пырнул его и сиганул в кусты. Потом выбрался на дорогу, увидел чебуречную и из нее позвонил.

– Нож-то у него, – показал на Колуна Талгат.

– Твоя выкидушка в человеческой кровянке будет валяться там, откуда ты дал от нас деру. Тебе это место Колун покажет. Твоя задача, водила, встретиться с Викой.

– Ее все время в доме держат, а я на улице.

– Это твои проблемы. Передашь ей мою маляву и маленькую посылку.

– Меня же обыщут.

– Не сразу передашь. Потом, когда снова войдешь к Ботанику в доверие. Мой человек найдет тебя и передаст посылку.

– Ботаник и так не очень мне доверял, а тут…

– Разукрасить тебя придется, чтобы поверили. Ты не обижайся, на кону джек-пот: твоя жизнь с жигулем в придачу.

Не успел Талгат осмыслить джек-потовую перспективу, как сидевший рядом с ним угрюмый толстяк саданул его кулачищем по скуле. Он свалился со стулом на пол и тут же получил пинок ногой, затем второй и третий.

– Не перестарайся, Зяма, – остановил его пахан, – он для дела нужен.

Толстяк наклонился над Талгатом, поднял его, оглядел наливавшийся синевой глаз. И врезал для полноты картины по зубам. Зубной протез лопнул, и Талгат выплюнул обе половинки на пол.

– Хватит, – распорядился пахан.

Избитого Талгата снова усадили на стул. Повреждений, кроме искусственных зубов, вроде бы не было. Умеют бить, сволочи!

Вставший с места Исмагилов покровительственно похлопал его по плечу:

– Зубы – два пальца об асфальт! – новые сделаешь. И вот что еще. Постарайся узнать, когда Доктор пошлет самолет за товаром. Узнаешь – шепнешь моему человеку. Бабки получишь. Всё. Езжайте, пока не рассвело.

Полковник Булыга знал, где находится начальник, и ни за что не решился бы оторвать его от стюардессы из-за пустяка. Но два трупа и пропавший шофер – не пустяк. Позвонил генералу. Выслушал в ответ длинную тираду про козлов вперемешку с русской матерщиной и, поймав паузу, доложил о ЧП. Известие, понятно, не обрадовало начальника. Он прорычал что-то невразумительное то ли в адрес начальника службы безопасности, то ли прилипчивой стюардессы. Наконец, ясно произнес:

– Позвони Доктору. Без подробностей. Скажи, что через час будем у него. И справься у Ботаника, где его шофер.

– Слушаюсь.

Шел уже двенадцатый час ночи, когда генеральский мерс и джип с охраной въехали в ворота Докторского особняка. Тот, предчувствуя проблемы, встречал незваных гостей на крыльце. Но вопросов сразу задавать не стал: явились в неурочное время, пусть сами и начинают.

– Двоих моих охранников застрелили, – сказал генерал, когда все трое расселись в каминном зале. – Табельное оружие исчезло. Водитель пропал, хотя Ботаник и предположил, что он дома. Как он может быть дома, если его «москвич» с двумя трупами и без номеров обнаружен на аэропортовской трассе? Что на это скажете?

– То, что ваши сыщики работают из рук вон плохо, – ответил Доктор. – Вместо того чтобы найти уголовника Исмагилова, сами подставились под пули.

– Не забывайтесь! – без особых эмоций проговорил генерал. – Трупы появились из-за того, что вам понадобилась его кореянка.

– А вы не давите на меня. Мы – компаньоны, и в равной степени отвечаем за успех дела.

– Куда, по-вашему, делся водитель?

– Всего скорее, бандиты его увезли.

– Вы ему доверяете?

– Он не может быть сообщником Исмагилова, мне его рекомендовал очень надежный человек. Его похитили в надежде выбить информацию, которой он, по своему положению, никак не может обладать.

– А кто будет отвечать за трупы? Я?

– Не мне вас учить. Отловите тройку бомжей, переоденьте их в камуфляж и шлепните. Составьте рапорт о героической схватке с бандитами. Представьте погибших охранников к наградам. Их семьи ублажите деньгами.

– За чей счет? За ваш?

– За государственный. Из казны мэра или аэрофлота. Пригласите надежного и способного телевизионщика и выступите с экрана перед обывателями. Пиар вам только на пользу.

Генерал-колобок запыхтел, взглянул на своего начальника службы безопасности. Тот согласно кивнул головой, и начальник повторил его жест.

– Если всплывет труп шофера, присоедините его к бомжам, – добавил Доктор.

– А если не всплывет?

– Это не должно волновать ни вас, ни меня. Ни в каком штатном расписании он не значится. В бухгалтерских ведомостях – тоже. Нет человека – нет проблемы. Нашему проекту ущерба от этого наезда нет. Товар отправим сразу после нового года.

– Юсуп в курсе?

– Москва в курсе. Товар встретят на Чкаловском аэродроме.

– Лишь бы не кинули.

– Там не кинут, гарантирую. Главное, обезвредить Исмагилова.

– Понял, Булыга? – грозно спросил подчиненного Колобок.

– Так точно.

– А теперь предлагаю помянуть героических охранников, – предложил Доктор.

Возражений не последовало.

В два часа ночи Доктор проводил успокоившихся и расслабившихся визитеров. Заглянул в диспетчерскую. Дежурный добросовестно таращился в экран. Хозяин сам сел за пульт, пощелкал тумблером, проверяя посты охраны. Никто своими обязанностями не манкировал. Можно было спокойно ложиться спать.

Спокойно не получилось. В шесть утра его разбудил телефонный звонок. Доктор чертыхнулся и взял трубку, нисколько не сомневаясь, что на проводе Колобок. Наверняка, сообщит сейчас, что обнаружен труп шофера. Как будто нельзя было подождать до утра.

Но звонил не Колобок, а Ботаник. То, что он сообщил, насторожило Доктора. Предполагаемый труп ожил в районе Медео и вышел с Ботаником на связь. Попросил прислать за ним машину, так как сам выбраться оттуда не может.

– Машину выслали? – спросил Доктор.

– Пока нет, – ответил Ботаник. – Не нравится мне это.

– Мне тоже не нравится. Пошлите за ним военный газик, который мы взяли в аренду. И не домой его пусть везут, а к вам. Обыщите и заприте до утра.

Отключившись, Доктор погрузился в размышления. Если шофер попал в руки Исмагилова, что он мог рассказать? Про лабораторию? Про Ботаника? Это для Исмагилова не секрет. Каспийский проект? О нем даже Ботаник ничего не знает, не то, что его водитель. С этой стороны угрозы нет. Узкоглазая потаскушка?..

Вспомнил кореянку Вику, которую сам же презентовал Исмагилову, и поморщился. Не стоило, конечно, умыкать ее. Всегда умел сдерживать эмоции, а тут поддался из-за того, что взорвали салон. Собирался подложить ее генералу, но тому хватало бортпроводниц. Шофер вполне мог видеть девку у Ботаника и трепануть об этом Исмагилову. Если тот надумает ее выручать, под угрозой лаборатория, в которую уже вбуханы огромные средства. Шофера следует вытрясти до изнанки. И в первую очередь, о чем его пытали уголовники, и как он сумел от них вырваться.

Не во время позвонил Ботаник. Нарушил и без того некрепкий сон. Теперь уже не уснуть. Но и Колобку нечего дрыхнуть!

С мстительным удовольствием Доктор набрал его номер. Трубку взяли только после повторного вызова:

– Какого чёрта? – услышал он недовольный голос.

– Не чёрта, а вас, господин генерал, – ехидно произнес Доктор. – Объявился пропавший труп.

– Где?

– На Медео. Возможно, на вилле Исмагилова, которую стерегут ваши люди. Только что он позвонил оттуда.

– Кто позвонил? Исмагилов?

– Нет, труп.

– Что за шутки, Матвей Осипович?

– Не шутки, господин генерал. Труп совершенно живой. За ним послана машина.

– Везите его к Булыге. Завтра шлепнем вместе с бомжами.

– Шлепнуть всегда успеете. Сначала вытрясем из него все, что ему известно.

– Э-э…

– Спокойной ночи!..

Талгат, разукрашенный синяками и без передних зубов, весьма неуютно чувствовал себя в столь представительной компании: Доктор, Ботаник, генерал с полковником. Они сидели в креслах. Он, еще не отошедший от кулаков и болезненных пинков Зямы, стоял посреди комнаты, как арестант. Больше других доставал вопросами полковник, хотя он и так уже все рассказал.

– Куда вас повезли после того, как надели наручники?

– В горы, в сторону Медео.

– Глаза вам завязали?

– Нет. Собирались прикончить.

– Что дальше?

– Машина развернулась и встала. Меня вывели. С правой стороны были сосновые посадки. По ним и пошли в гору.

– Сколько вас было?

– Четверо со мной.

– Как они выглядели?

– Хозяин у них – высокий, сутулый, в длинном пальто.

При этих словах Доктор и генерал-колобок переглянулись.

– Вероятно, сам Исмагилов, – сказал Доктор. – Кто был с ним?

– У одного – морда клином и глаза, как трещины. На лысине – родимое пятно, на шее – золотая цепка. Второй – толстый и молчаливый. Он меня обрабатывал.

– Как они обращались друг к другу?

– Сутулый называл мужика с пятном Колуном, толстого – Зямой.

– А они его как называли?

– Никак.

– Продолжай!

– Когда остановились, я увидел внизу дом со шпилями. Понял, что мы где-то в районе Айнабулака. Там много таких особняков.

– Место запомнил?

– Запомнил.

– Куда сутулый ушел, на дорогу?

– Он не один ушел, с Зямой. Не на дорогу, а в сторону дома со шпилями. Сказал Колуну, чтобы не ждал их.

– Чем ты долбил могилу? – спросил полковник.

– Киркой.

– Где взял ее?

– Зяма с собой принёс из машины.

– С какого расстояния ты метнул нож?

– Метров с трех, Колун сидел на камне лицом ко мне.

– Говоришь, в горло попал?

– Не проверял. Целил в горло.

Полковник поднялся с кресла.

– Извините, господа, я отлучусь на минуту.

– О чем вас спрашивали бандиты? – спросил Доктор, когда полковник вышел.

– Как с ментами оказался, и кого они пасли у больницы. Я ответил, что не знаю, кого пасли. Возить их приказал хозяин. Спросили, кто мой хозяин, и чем занимается. Назвал Савелия Григорьевича. Сказал, что он лекарствами промышляет.

– О чем еще вас пытали? – продолжил допрос Доктор.

– Про какого-то немца и про груз то ли в Москву, то ли из Москвы.

– Что вы ответили?

– Что я мог ответить? Про немца и груз я без понятия.

– Что за немец? – с подозрением повернулся к Доктору генерал.

– Не знаю, спросите у Исмагилова, – невозмутимо ответил тот. – К нашему товару немцы отношения не имеют… Чем еще интересовались бандиты?

– Ничем вроде бы. Про какую-то Вику спрашивали. Такой знакомой у меня нет.

Без стука появился полковник, с толстой неотесанной доской и штык-ножом. Приставил доску к дверному косяку так, что стал виден начерченный углем кружок размером с детский кулачок. Протянул Талгату штык-нож.

– До мишени три метра. Две попытки тебе!

Талгат взял нож, прикинул вес. Неудобен он был для бросания в цель. Но и расстояние – всего ничего. Примерился, боль в правом боку еще давала себя знать. Метнул. Клинок вонзился, чуть ли не в центр нарисованного кружка. Полковник выдернул нож, провел пальцем по острию:

– Хреновая сталь, – сказал и уселся за стол. – Где проходил науку?

– В морской пехоте.

– Чего же сразу не сказал, что служил морпехом? – жесткие нотки из голоса полковника улетучились, и глаза подобрели.

– Вы не спрашивали.

– Я знал об этом, – произнес Доктор.

– С вашего разрешения, – обратился полковник к генералу, – мы проедем с морпехом к Айнабулаку. Хочу кое – в чем удостовериться.

Колобок разрешающе махнул рукой.

– Пошли! – скомандовал полковник.

Талгата не стреножили. Лишь жирный лейтенант с изрытым оспинами лицом уселся рядом с ним на заднее сиденье джипа. Похоже, что Талгату пока ничего не угрожало.

Проехали город из конца в конец и по улице Ленина стали подниматься наверх. Дорога до чебуречной много времени не заняла. Талгат попросил завернуть на стоянку. Из дверей чебуречной тут же выскочил худой парнишка и жестами стал приглашать гостей. Вылезший из джипа полковник отмахнулся от него. Спросил Талгата, показывая через дорогу:

– Ты это здание со шпилями видел?

– Это.

– Вилла Искандера. Веди.

Талгат хорошо запомнил тропу, хотя и была ночь. Но светила луна, когда он в сопровождении Колуна проделал путь до своей «могилы» туда и обратно. Теперь вот снова – туда и обратно. А может, только туда?..

Тропа потерялась, когда закончилась полоса леса. Но был приметный ориентир: большой серый валун, на котором красной краской было нарисовано сердце, пронзенной стрелой, и написано имя: Дарига. А рядом – торчавшая из снега кривая березка, выросшая из случайного семени, занесенного шалым ветром. Возле березки Талгат остановился.

– Пришли, – и показал на правый бок валуна.

С этой стороны земля была очищена от мелких камней, и небольшое углубление указывало на то, что здесь недавно рыли яму. И кирка валялась рядом. Полковник поднял ее и сказал рябому автоматчику:

– Пошарь вокруг. Вдруг что найдешь.

Сам нагнулся, подобрал окурок, вынул из кармана пластмассовую коробочку и уложил в нее находку.

– Исмагилов такие курит, – произнес, усаживаясь на гладкий камень. – В какую сторону он ушел?

– Туда, – показал в сторону особняка со шпилями Талгат.

Он стоял, привалившись к валуну, и желал лишь одного: скорее бы все закончилось. Жену и дочь он, конечно же, отправит к Георгию. Но сначала она должна продать квартиру, а это займет немало времени. Значит, сидеть ему пока между жерновами. Любая оплошка – и жернова сомкнутся.

– Где служил, морпех? – прервал его мысли полковник.

– На севере.

– Я ведь тоже из морской пехоты. Командиром роты был на Балтике. Потом меня на Иссык-куль перебросили, в учебный центр, где боевых дельфинов готовили. Слыхал про таких?

– Ходили у нас слухи.

– Теперь ни дельфинов, ни морской пехоты. И служба теперь…, – он не договорил, лишь махнул рукой.

Талгат понял, что и у полковника жизнь – не сахар. Хотя и не живет в нужде, как работяги и пенсионеры. За деньги тянет лямку, и, наверняка, за валюту. Такая теперь настала жизнь, что молятся не на Ленина, не на Всевышнего, а на американского президента на зеленой банкноте.

– Господин полковник! – услышал он голос рябого лейтенанта. – Вот, нашел внизу! И след, будто человек полз.

С довольной улыбкой лейтенант протягивал начальнику морпеховский нож.

– Твой? – спросил Талгата полковник.

– Мой.

– Выходит, не попал ты в горло, если человек смог ползти. Но засохшая кровь на лезвии есть. В плечо, наверное, угодил.

– Кидать неудобно было.

– У меня тоже такой есть. С собой не ношу, чтобы генерал не выпросил. Любит он разные острые штучки, весь ковер дома увешал ими.

Полковник вытер о снег нож. Встал. И неожиданно, с крутого разворота, метнул его в кривую березку. Лезвие влепилось точно в серёдку ствола.