Дом моей мечты

Вздыхаю, открываю. Владимир Игоревич, в сером драповом пальто, с пакетом в руке, стоит передо мной. Ему на вид лет сорок-сорок два. На мой взгляд, староват. Круглое приятное лицо с серыми глазами. В строгих очках.

– Ну, вы даете, Полина Дмитриевна! Этак, всех мужиков распугаете! – ворчит Сурин и входит в коридор.

– Я к вам, по делу! Можно, пройти? – спрашивает он и заглядывает в детскую. Антошка играет , не обращает на него внимания. Приглашаю гостя, ставлю чайник на плиту. Владимир Игоревич говорит, что пришел порадовать меня. Мою кандидатуру включили в список группы, выезжающей за границу в Чехословакию. Я, разумеется, рада такому известию..

Еще в конце прошлого года, мы с Любашей подавали заявление на включение в группу медработников, которым разрешалось посетить зарубежные страны. Поездка планируется не раньше июня, но надо еще приготовить целый пакет документов. За рубеж просто так не выпускают. Нужны рекомендации солидных организаций или людей на предмет твоей моральной стойкости.

Благодарю Сурина за приятное известие. Он подчеркнул, что лично просил за меня. Его мнение, как руководителя группы конечно оказалось решающим. Я вопросительно смотрю на него. Владимир Игоревич масляным взглядом, осматривает меня, одетую в короткий домашний сарафан с тонкими бретельками.

– Одна живешь, Полина Дмитриевна? – спрашивает он, с придыханием.

– Почему одна? Мужа жду, с работы! – отвечаю я.

– А ничего, что он меня здесь застанет? Мне сказали, что ты развелась! – пугается Сурин.

– Да, был у нас разлад. Наврали вам. Устаревшая информация. – спокойно говорю я. В эту минуту в дверь громко постучали особым образом. Так Любаша стучит. Сурин спохватывается и мгновенно одевает пальто.

Я открываю Любаше дверь.

– Ой, какие гости, у тебя, Полинка! – округляет глаза моя подруга.

– Да, вот, Владимир Ильич пришел сказать, что, меня в группу зарубежную включили! – говорю я.

– Вы, Владимир Игоревич, ко всем домой ходите, чтобы известить про включение в группу? Или только избранным лицам такая честь? – язвительно, спрашивает Любаша. Сурин покраснел и стал вежливо прощаться со мной.

– Ой, не могу! Сурин – святоша! И туда же! А еще на горкоме всем морали читает! – смеется Люба, когда дверь в подъезде хлопает. Я смеюсь вместе с ней. Потом иду укладывать Антона спать.

Мы садимся с Любой на кухне. На столе уже стоит бутылка красного полусухого вина. Достаю кусок докторской вареной колбасы, режу соленые огурцы. Сидим до полуночи.

– Ну, и как ты, теперь отвяжешься от Сурина? Или у тебя виды на него? А что… Он занимает хорошую должность, может замолвить слово за тебя…Например, нашему Думцеву…Замом тебя своим сделает… – рассуждает Любаша, поддевая кусок колбасы, на вилку.

От ее слов, мне не по себе.

– Люба, я ему сказала, что мужа с работы жду. Поняла? Зачем мне этот Сурин? Он старый и противный! – возмущаюсь я.

– Ага, она сказала… А анкету кто заполнял на выезд за границу? Ты там, как написала? Не замужем? То-то! А Сурин, он осторожный…Знал бы, что ты замужем, не попёрся бы к тебе в позднюю ночь! Ему проблемы с мужьями не нужны! Мне про него Наташка Колоскова , его подчиненная рассказывала…Козел похотливый! – Люба отпила из бокала, немного вина.

Неприятно, но она права…

– Давай, лучше расскажи, как у вас с Петюнчиком? Все, помирились? – меняю я тему разговора.

– На фиг, мне этот официант! Я с Валеркой Софриным, снова встречаюсь! Он теперь замначальника уголовного розыска! – хвалится Люба.

Валеру Софрина я знаю давно. Года три назад, мы с Любой отрабатывали повинность комсомольцев – участвовали в работе народной спецдружины. Нами руководил старший лейтенант милиции Валерий Софрин, смуглый худощавый паренек. С ним у Любаши, случился яркий краткосрочный роман. Тогда Любашка говорила, что Валерка перестал ее интересовать после того, как, она узнала, что он женат.

– Валера развелся? – интересуюсь я.

– Пока нет…» – многозначительно произнесла Любаша и загадочно улыбнулась. Я знала жизненные принципы Любы Шейкман: « Вижу цель. Иду на поражение. » Спорить с ней, бесполезно. Да я, и не собираюсь. Со своими проблемами бы, разобраться…

– Полинка! Ответь, только честно…У тебя когда последний раз с мужиком интим был?» – вдруг спросила Люба и с подозрением уставилась на меня. Я вздрогнула: Люба, у нас с тобой понятие о сексе разное. Для тебя – это удовольствие, для меня – пытка. Ты способна это понять? – резко ответила я.

Не люблю я разговоров на больную тему. В общих чертах подруга знала, что пришлось мне испытать в первом браке. А подробности я сама стараюсь забыть и не копаться в них. – Вот, слушаю тебя, Полина, и не понимаю. У меня с моим Тарасом, тоже все было, непросто. Пил и лупасил меня, почем зря. Бил беременную так, что ребенка потеряла…Рожу ли еще, не знаю… Но, мне все равно любви хочется от мужчин…Неужели, ты так и просидишь одна, в этой квартирке? Тебе уже 27 лет. Сколько еще лет активной жизни осталось?» – Люба приблизила ко мне свою голову, видимо для убедительности.

Так, надо посиделки заканчивать, Шейкман разошлась…

– Мама, там, папа звонил…Я с ним, разговаривал… – Антон, в ночной пижамке стоял в коридоре. Я взглянула на часы: половина двенадцатого ночи. Стас звонит в такое время только в нетрезвом состоянии. Идиот, разбудил ребенка!

– Сыночек, что папа тебе сказал? – спросила я, уводя ребенка в детскую.

– Мама, он про тебя, спрашивал. Сказал, что скоро приедет, – ответил довольный Антон, снова, залезая под теплое одеяло.

– Господи, врун! Опять куча обещаний! – недовольно подумала я. Поцеловала сына и вернулась на кухню. Люба уже убрала со стола и собралась ехать домой.

– Любашка, куда в такую ночь? Постелю тебе на тахте, в зале, – остановила я подругу.

– Проверяет тебя, бывший? Если ты будешь жить одна, Стас тебя в покое не оставит! Хоть решетки на окна ставь, хоть баррикады делай! Это ты поняла, наконец? – грозно сказала Любаша, поставив руки в бока. Я покорно кивнула.

Мой бывший муж Стас учился в Красноярске, однако у меня было такое ощущение, что он все время где-то рядом. Он звонил мне, звонил маме, называя ее «мамой», звонил моему брату. Будто вовсе не собирался расставаться со мной и моей семьей. Страх перед его приездами до сих пор не покидал меня.

– Значит, Санька тебе не понравился? Есть у меня еще одна кандидатура…» – многозначительно проговорила Люба.

– Сваха Любовь Николаевна! Спать ложись! – скомандовала я и закрыла за Любой, двухстворчатую дверь в комнату.

Перед сном, я размышляю о том, что Любаша появилась в моей жизни, как ураган, разрушающий мою степенную и слаженную жизнь, которая только-только стала устанавливаться после тяжелого развода. Мне многое не нравится в новой подруге, но в одном я уверена: с Любой никогда не бывает скучно. Она шокирует, возмущает, изумляет, вызывает восхищение или отторжение, но с ней всегда интересно.

Иногда, Люба начинает заполнять столько моего личного пространства, что я стараюсь уклоняться от встреч с нею. Любаша это чувствует и злится. Моя студенческая подруга Ниночка живет далеко, мы пишем друг другу редкие письма. Но у Нины своя семейная жизнь, ей некогда приезжать ко мне или писать часто. Сама я трудно впускаю нового человека в свою жизнь. Люба никого, не спрашивает, она врывается, как сквозняк. Может, мне нужна , именно, такая подруга?

Сегодня снова попросила маму посидеть с Антоном. Субботний день. Люба пригласила меня на свой день рождения в ресторан «Север».

– Попробуй, только откажись! Я перестану с тобой разговаривать! Жду к семи вечера! » – прокричала разъяренная именниница, едва я раскрыла рот и сказала, что вообще то планировала погулять с ребенком у фонтана. Там собирались стаи голубей и Антошка любил кормить их белой булкой. Ладно, голуби подождут. Наш столик в самом центре зала. Все, как любит Любаша.

За столом, кроме нас с Любой – ее нынешняя любовь Валера Софрин, с настороженным лицом смотрящий по сторонам. « Боится, что жена узнает о его романе с Любой.» – догадываюсь я. С Валерой сидит сероглазый парень среднего роста, худощавый. Лицо симпатичное, приветливое, располагающее.

– Знакомьтесь, это Олег. Мой брат. Он, из Боратска, – представляет парня Валера. Видимо с Любашей Олег знаком, они весело здороваются, обмениваются шутливыми репликами. Предполагаю, что брата Валера пригласил специально. Всегда можно, объяснить жене, что знакомил, дескать, родственника с нашим городом. Любаша заказала вино и салат из рыбы. Мы разговорились с Олегом, сидящим справа от меня.

А куда нам было деваться, если Люба с Валерой неотрывно, беседовали друг с другом, не отрывая друг от друга глаз? Оказалось, Олег начитан и умен. Когда на сцене появился ансамбль музыкантов, Валера заказал для Любы песню « Светофор зеленый » и мы пустились в пляс.

Олег хорошо двигался и мы с ним соревновались в движениях, пока я не устала. Зазвучала медленная музыка, Олег пригласил меня снова. Мы говорили о нашем городе, о его работе. Он цитировал Высоцкого, Лермонтова, рассуждал о французской классике. Я была очарована. Его интеллигентные манеры, его разносторонний кругозор, покорил меня. Чувство юмора, спокойное, не вычурное. Отсутствие всякой пошлости и намеков, бережное обращение во время танца.

Умный мужчина – это для меня высшая оценка мужской ценности.

– Холостой быт затягивает. Становлюсь жутким эгоистом. После работы, лежу на диване и читаю…» – сказал Олег, словно я спросила про его семейное положение. Конечно, мне было интересно, но я не спрашивала, боясь показаться банальной и наглой. Я подумала : « Он будто про меня говорит ».

К концу вечера, который показался мне очень стремительным, мы уже подружились. Олег пошел меня провожать. К великой радости Любаши и Валеры. Они сразу уехали на «Жигулях» , куда-то на берег Ангары. Мы с Олегом подошли к маминому дому и он предложил еще немного постоять у подъезда. Но на улице было морозно. Мы попрощались и я почувствовала теплые губы на своей холодной щеке.

– Полина! Я позвоню тебе! – сказал Олег, с неохотой выпуская мои ладони из своих больших горячих рук. Мое сердце дрогнуло.

– Боже мой! Так не бывает! Красив, умен, интересный собеседник…Мы так похожи с ним… – размышляла я, как во сне, улыбаясь своему отражению в зеркале, в мамином коридоре. Назавтра, я заторопилась домой. Когда мы с Антошкой уже собрались, мама поджала губы: «Куда тебе торопиться? Могла бы до вечера, побыть дома!». Не могла же, я сказать ей, что жду звонка.

Жду телефонного звонка от мужчины, которого только вчера встретила. Мама бы этого не одобрила. Олег позвонил в понедельник, вечером. Мы говорили около часа. Он рассказывал о своей семье, проживающей в Полтаве, расспрашивал меня о моем детстве. Валере, он приходился двоюродным братом, по матери.

Его отец – ведущий инженер – авиаконструктор в конструкторском бюро, мама – педагог в музыкальном училище. Олег закончил авиационный факультет в Киеве. В Сибирь его вызвали по контракту, на пять лет. Ему выделили двухкомнатную квартиру в центре Боратска, служебный автомобиль и достойную зарплату. Олег говорил, что очень скучал по родине. Пока не встретил меня…

Такой стремительный ход событий пугал меня. Я старалась быть сдержанной и рассудительной. Но придя домой с работы и уложив Антошку спать, я невольно косилась на черный телефонный аппарат, стоящий на тумбочке. Я ждала звонка Олега и одновременно боялась этого звонка. Его завораживающий голос, спокойные интонации, правильные обороты речи уносили меня в какое-то, совершенно другое энергетическое пространство, где я парила в воздухе, не касаясь земли. Спустя всего две недели, мне начинало казаться удивительным, что я жила, не зная этого мужчину – Олега Егоровича Баринова.

Седьмое марта. Закрыли аптеку, на час, раньше, обычного режима. Думцев разрешил, в честь, женского праздника. В аптечной фасовочной комнате, мы накрыли длинный полированный стол. Он покрылся разными блюдами. Кто, что принес. Заливное, вареные яйца, соленая рыба, домашние заготовки, мясные деликатесы. Вина в темных бутылках, водка разная. В магазинах – шаром покати, а здесь – море разливанное. Все же, аптечные работники , дефицитный продукт в руках имеют… В моечной комнате, отварили большую кастрюлю картошки. Мои сотрудницы сняли белые халаты. Все в нарядных платьях и костюмах. Молодые, красивые, оживленные.

Людмила Михайловна Маркина поправила высокую прическу с шиньоном. Она – настоящая красотка, глаз не оторвать! Черные большие глазищи так и полыхают огнем. Людмила Михайловна любит мужчин с далекого Кавказа. Ахмат, Рахмет, Мамули, Рамазан – мы сбились со счета, запоминая имена джигитов, вызывающих Людмилу Михайловну из недр аптеки. Эти черноглазые красавчики, гораздо моложе нашей «звезды», толкаются в аптечном зале периодически, в ожидании, когда к ним выйдет наша несравненная Маркина.

Иногда, когда она в настроении, мы с интересом слушаем ее рассказы и любовные истории. Маркина – это прелесть! Жаль, что моя должность теперь не позволяет часто появляться в ассистентской и слушать Людмилу Михайловну. Рядом с Маркиной ставит на стол салат Оля Морина, мой заместитель. Оля – непревзойденный рассказчик анекдотов, она обладает таким чувством юмора, что мы сегодня хохочем без остановки. Основная тема – мужчины. А как же, ведь коллектив сплошь женский.

Одна Галина Антоновна Боракша, никогда не смеется. Она постарше нас по возрасту. Галине Антоновне – сорок пять лет. Собранная, сосредоточенная, строгая. Галина Антоновна руководит рецептурным отделом. Она долго не могла смириться с моим назначением, на должность заведующей, считая достойной кандидатурой только себя любимую. Возможно, до сих пор, Галина Антоновна носит в себе эту обиду на генерального директора. Считает любой мой промах, критикует любое мое начинание.

Не сомневаюсь, что наши шутки по поводу мужчин она считает ,недопустимыми и легкомысленными.

– Ольга Алексеевна, тебя послушать, так все мужики таскаются за чужими бабами! Я двадцать лет живу с Петром, он кроме меня, ни одной женщины не знал и знать не хочет!» – резким тоном говорит Боракша, услышав новую байку про нашего врача из педиатрического отделения, красавца и сердцееда Олега Капралова. Олег Николаевич, недавно перевелся в нашу больницу из Красноярска и половина медиков городской больницы женского пола была поражена в самое сердце появлением этого сероглазого мускулистого и любвеобильного доктора.

Остроумные комментарии Ольги сопровождаются взрывами хохота. Галина Антоновна морщится, однако все внимательно слушает и запоминает. Не удивлюсь, если после праздника, на планерке, Думцев сделает мне замечание о расхолаживании внутренней дисциплины в коллективе. Но я отношусь к своему коллективу с большой любовью. Несколько лет назад я работала здесь санитаркой. Бегала со шваброй в руках.

Затем, проходила практику, будучи студенткой медицинского института. Мне все они , как родные. Пройдя все ступени аптечной работы, я возглавила этот коллектив. Не все, прошло гладко , когда я вернулась сюда, в новой ипостаси. Не всем понравился тот факт, что стриженая под мальчика девчонка по имени Полинка, ранее моющая полы, вдруг стала Полиной Дмитриевной, указания которой следует выполнять.

Мне пришлось заново выстраивать свои взаимоотношения со специалистами, чтобы, найти тот необходимый баланс, ту грань между добрыми служебными отношениями и откровенным панибратством. Каждого я знаю много лет. Увольнение любого из работников – трагедия для меня и вызов лично мне. Мне не безразлично, чем живет мой коллектив. Я болезненно реагирую на любое увольнение.

Когда, моя санитарка Катя Головина, принесла мне заявление на увольнение, я долго с ней беседовала. Выясняла причины ее ухода. Оказалось, Кате не подходит режим работы: изменилось ее семейное положение, свекровь требует, чтобы, Катя посвящала два выходных, уборке квартиры и приготовлению пищи. А в графике Кати есть две рабочие субботы. Кроме этого Катя ,осмелев, пожаловалась на неудобное расположение ванны, в моечной. В ванне моют стерильную посуду. Уж я то, знаю, как, приходится пробираться между стоящей, посреди помещения ванны и сушильными шкафами, чтобы выгрузить чистую посуду на подносы. Но, никто ничего не менял годами.

Я пообещала, что мы решим все вопросы, если Катя, умная и исполнительная девушка, останется работать в моей аптеке.

– Полина, ты с ума сошла? Ладно бы специалиста удерживать, но санитарку…Одна ушла – другая пришла! – критиковала меня моя заместитель.

Наедине мы с Ольгой разговаривали на «ты». Я выслушала все мнения и сделала по своему. Думцев долго ругался, когда я просила рабочих, чтобы перенести чугунную ванну к другой стене. Но рабочих дал. Сантехника я нашла сама.

В моечной сделали перестановку и покрасили часть стены. И Катя осталась. Когда мы узнали, что у Кати будет регистрация брака, то решили сделать ей подарок от коллектива. Собрали, как водится по рублю. Купили красивую хрустальную вазу.

– Вручишь в обеденный перерыв, – посоветовала как обычно практичная Ольга Алексеевна. Но я рассудила по другому. Мне хотелось поздравить девушку в присутствии ее свекрови, сказав о ней добрые слова. Может, тогда ворчливая свекровь смягчит свое отношение к Кате. Мы не раз видели, как Катя плачет и рассказывает про то, что снова не угодила свекрови, устроившей скандал молодым.

Мы с двумя специалистами пошли к Кате домой. Дверь открыла нетрезвая пожилая женщина в грязной мужской рубахе и старых тренировочных брюках с дырками на коленках. Она выслушала нас с удивлением и буркнула: Сегодня вроде, расписались…Ну и чё за праздник? Кто вас звал? А где, шляются сейчас, не знаю…, после чего, ушла на кухню и забыла про нас.

Мы немного постояли в неопрятном вонючем коридоре, поставили коробку с вазой на стул и ушли. У меня было ощущение, что мы вторглись в личное пространство Кати Головиной, как слоны в посудную лавку. Словно подглядели в замочную скважину… Причем, из самых лучших побуждений.

Но нас, действительно, никто не звал и Катя не говорила, что по поводу ее регистрации, намечаются торжества, куда бы мы могли прийти. Это было хорошим уроком для меня. Дружба – дружбой, а служба – службой.

Назавтра Катя, опустив глаза, зашла ко мне в кабинет и извинилась за свекровь.

– Катя, это ты нас прости! Мы не должны были приходить со своими дурацкими сюрпризами к тебе домой! – горячо сказала я.

Больше, я таких ошибок не совершала.

Сегодня Катюша Головина в красивом платьице светло-зеленого цвета ловко расставляет тарелки по количеству присутствующих. Мурашова Ирина, светловолосая и хрупкая – наш провизор-аналитик. Ирина принесла превосходный торт с черникой, который украшает наш стол. Эта молодая женщина настолько молчалива, что, я редко слышу ее голос. Ирина только слушает своих коллег, не проронив, ни слова. Редкое качество в женском разноголосом коллективе.

Зато у Иры очень крепкая семья. Ее муж Григорий работает водителем в больнице. У них двое маленьких детей, за которыми следят двое бабушек. Со всеми родственниками , Ирина, умудряется сохранять прекрасные отношения. Причем, она никогда не говорит о себе и не хвалится своей семьей. Это ее женское счастье и так видно.

Наш медицинский больнично-аптечный мир очень узок. Наша аптека, единственная в нашем маленьком городке на левом берегу, тесно связана с отделениями единственной больницы. Все про всех все знают.

Когда Галина Антоновна с гордо поднятой головой уходит в раздевалку за кружкой, Людмила Михайловна тихо рассказывает про похождения Петра Петровича Боракши. Муж Галины Антоновны руководит лабораторией лесозавода и уже несколько лет встречается с молоденькой лаборанткой Нелли. Он заказывает гостиничный номер, где уединяется с блондинкой Нелли дважды в неделю. Администратор гостиницы Светлана – подруга Людмилы Михайловны.

– Ну, знаешь, Люся! У тебя одно на уме! Может, они обсуждают там план лабораторных исследований ? – в шутку резюмирует Оля Морина. Раздаются смешки и сразу затихают: Галина Антоновна вернулась с кружкой и подозрительно, прислушивается.

Все дружно, садятся за изобильный стол. Я встаю и произношу поздравительный тост. От всего сердца поздравляю своих сотрудниц с весенним праздником. Через пару часов столы убраны и все устремляются по домам. Завтра женщин поздравят их любимые мужья, друзья и женихи.

Утренним рейсом мы с Любой летим в Боратск. Для меня – 300 километров полета – целое приключение. Для Любаши Шейкман – раз плюнуть. Она легка на подъем и старается поднять на своих крыльях такую тяжелую ношу ,как я. Любой выход за пределы привычного маршрута дом-работа-мама является для меня стрессом.

–Полинка! Это же всего час полета! Всего 60 минут и мы в гостях!» – повторяет Люба, возбужденная предстоящей поездкой.

Я бегаю по квартире, никак не выберу в чем мне лететь. Юбка не подходит к блузке, брюки кажутся чуть короче, чем надо. Пальто выглядит заношенным. Я в отчаянии смотрю на часы: почти семь часов утра. А надо еще завезти сонного Антошку маме и успеть на регистрацию рейса. Судорожно листаю свой ежедневник, из него выпадает листочек с номером и надписью: Павел Леднёв.

Набираю номер. «Алле!» – ответил сочный мужской баритон. Я представилась.

– Ой, Полина Дмитриевна! Как, я рад, что, Вы позвонили! – говорит Павел. Я извиняюсь, что, беспокою в праздник и спрашиваю не довезет ли он меня в аэропорт.

– Сейчас буду! – отвечает сразу Павел. Определившись наконец с одеждой я собираю Антошку.

Через двадцать минут у моего подьезда тормозит оранжевый «Москвич». Мы с Антоном садимся на заднее сиденье.

– В гости едете? – Павел рассматривает меня в зеркало.

– Да – лаконично отвечаю я. Не могу собраться с мыслями: правильно ли я поступаю, согласившись на приглашение Олега. Он очень хотел встретиться в праздники, планировал прилететь сам. Но у него что-то не получилось с рабочим графиком. Организация, где он работает – военная. Они строят стратегический объект, о котором он говорить не может. Тогда Олег уговорил Валеру купить нам с Любой билеты и привезти к нему.

Валера с радостью согласился, ведь с ним целые сутки рядом будет Любаша. Услышав мои сомнения, Люба чуть не придушила меня: « Эгоистка! Трусиха! Олег хочет поздравить тебя с женским праздником! Валера сказал, что он готовился к встрече и даже купил тебе подарок! Ты думаешь, что такие Олежки будут попадаться тебе на каждом шагу? Не смей ничего говорить! Едем!».

Я подумала, что она права. Мне самой хотелось увидеть Олега. Павел остановился у маминого подъезда и я отвела еще полусонного сынишку бабушке.

– Не сидится тебе на месте. Опять эта Любка чего-то, придумала…С ума она, тебя ,сведет…» – ворчала мама, раздевая и целуя внука. Я чмокнула маму в щеку и спустилась, по лестнице. Павел , казалось наблюдал за мной.

– Может, рядом со мной сядете? – открыл он переднюю дверцу. Карие глаза его сопровождали каждое мое движение.

– В гости к родственникам или к знакомым? – начал он спрашивать меня.

Я недовольно покосилась на него. Что за допрос?

– К жениху! – ответила резко. Мне показалось, что Павел слегка вздрогнул от моих слов. Больше он ничего не спрашивал.

Приехали в аэропорт вовремя. Валера с Любой уже стояли в фойе.

– Павел, спасибо! Если, нужно какое лекарство, пожалуйста обращайтесь! – сказала я, закрывая дверь «Москвича».

– Позвоните, Полина Дмитриевна! Я Вас могу встретить!» – ответил Павел. Я кивнула.

– Чего он так уставился на тебя этот водитель?» – спросила Любаша, когда, я подошла к ним.

–Как? – удивилась я. Люба переглянулась с Валерой: « Ну, Полина!».

Олег встретил нас прямо на взлетной полосе. Его черная «Волга» стояла рядом с пассажирским трапом. Интересно как ему разрешили?

– Похоже, Олег здесь не последний человек! – шепнула мне на ухо Люба, когда Олег открыл заднюю дверь « Волги» и пригласил нас сесть.

Через полчаса мы подъехали, к пятиэтажному дому , Олег вышел из машины, снова открыл заднюю дверь и предупредительно подал мне руку. Валера, тем временем, помог выйти Любаше.

Квартира у Олега была просторной, солнечной и чистой. Мебели было мало, но все стояло на своих местах. Олег пригласил нас с Любой в комнату. Мы присели на серый объемный диван. Рядом, стояло два мягких серых кресла, между которыми стоял журнальный столик. Напротив, большой цветной телевизор на тумбе.

Дверь на балкон была приоткрыта. На полу пушистый цветной ковер. Не было ни одной мелочи, характерной для женщины. Ни цветка, ни картины, ни статуэтки. Интерьер холостяка. Значит, не врет…

Через полчаса появился Олег и жестом пригласил на кухню: «Милости просим, милые дамы!». Мы вошли на небольшую чистенькую кухню. В центре стоял прямоугольный стол. На нем теснились тарелки с сыром, мясом, черной икрой. Две бутылки полусладкого красного вина «Хванчкара». В высокой вазе краснели яблоки и зеленел виноград. Вот это стол! В наше-то время, когда достать кусок колбасы было немыслимо!