Пепел на венце

Помощники притащили Жану Батисту документы, и теперь он стоял перед веревочной лестницей, спущенной с борта, и потирал ладони, натянув на лицо вымученную улыбку.

– Так-так. К нам приближается проверка. Надо же убедиться, что мы тут ничем незаконным не промышляем. Ну, незаконным для островитян. Что ж, все необходимое при мне: свиток от Морского Союза, свитки от триводского совета. Больше-то им ничего не надо?

Первый помощник еще раз перебрал свитки и отрицательно покачал головой. Подскочил к борту, желая помочь гостье забраться, хотя она прекрасно справлялась и без него. Как можно догадаться, благородный поступок дама не оценила. С силой оттолкнула от себя протянутую руку, чего помощник явно не ожидал. Он дернулся, и его прекрасный берет улетел в море. Поймать головной убор не получилось, для этого пришлось бы бросить зажатые между правой рукой и боком документы на палубу. С грустью моряк смотрел на свое уплывающее имущество и чувствовал, как легкий бриз ласкает его плешь на затылке. Сконфуженный, он отступил назад.

Гостья, наконец, предстала перед нами во всей своей горячей красе, поправила юбку, смахнула с лица волосы и окинула кучку головорезов презрительным взглядом. Посмотрела на капитана, прищурилась. Тот не стал ходить вокруг да около и сразу представился, чуть склонив голову:

– Мое почтение обитателям прекрасного города. Почтение от Жана Батиста Креве Младшего по прозвищу Рыжебородый. Но ты называй меня просто Жаном Батистом.

– Угу. – Досмотрщица бесцеремонно вырвала документы из рук помощника и принялась их изучать. – Я Черная Сандра.

– Черная… Это из-за доспехов?

– Нет. Из-за волос, Рыжебородый. Помолчи пока.

Стоило Сандре ознакомиться с одним из свитков, как она воскликнула, и в голосе ее дружелюбия не прибавилось.

– А-а, свободный пловец! Знаем таких. Много вас нынче по островам курсирует. Будь ваша воля, вы бы и элласцев на Наковальне снабжали, мерзавцы.

От полученных упреков лицо Жана Батиста не изменилось. Может, стало чуточку довольнее.

– Но ведь свобода – это так замечательно, Сандра. Черная Сандра. Я торгую со всем побережьем, столько всего вижу. Могу что угодно добыть. Хочешь, в следующий раз привезу тебе замечательную подводку для глаз или пудру?

– Оставь их для своих людей. Вдруг следующее плавание будет особенно долгим, – девица вдруг недобро улыбнулась. – Я не могу пропустить во Фрету ни твой товар, ни новобранцев.

– Что за дела? – нахмурился удивленный капитан. – Это шутка?

– Как можно, главный шутник здесь ты. Сейчас в городе достаточно воинов, они пригодятся в другом месте.

– Да как же это? Воины – это просто попутчики, хоть и выгодные для меня. В моем трюме груз, и он очень хочет попасть на рынки Фреты. Уверен, рынки будут довольны.

Не знаю, как рынки, а вот суровое лицо досмотрщицы довольным я бы не назвал. Видимо, не впервой зазнавшиеся торгаши указывают ей, какой поступок будет правильнее. Однако мудрость часто противоречит приказам. Думаю, застигнутый врасплох Жан Батист это осознавал, только сделать ничего не мог, кроме глупых препинаний.

– Так что мы решим? Красавица, если вопрос в золотишке, только намекни. Я тебя и золотом, и лаской окружу.

– Слушай сюда, морской черт. Камбала тебе красавица. Мне недосуг спорить, поэтому мотай на ус. Подкрепления и грузы теперь направляются или в Порт-Тайпан, или в бухту Калиги. Тебе в бухту. Знаешь, где это? Хорошо. Контора морских дел там тоже имеется. Избавитесь от всего, что вас отягощает. Вот, держи указ правителя. Отдашь его коменданту бухты.

– Хмм… Я, конечно, знаю, где это, но может ты проводишь нас. Так будет безопаснее, – взгляд Жана Батиста стал приторным. Чтобы ни говорили, в некоторых аспектах быт морехода особенно тяжел.

– Безопаснее для тебя, если ты попридержишь язык. Пока я посчитаю бойцов. Для отчетности.

– Двадцать три, – выдохнул Жан Батист.

– А ну стройся, кто не в экипаже! – командным голосом прокричала Черная Сандра.

Неохотно и неторопливо наша группа скучковалась у главной мачты.

– Черт, нам баба приказывает! – донеслось справа от меня.

– Кто сказал?!

– Ну я, – из нестройных рядов вышел рослый наемник с длинной рыжей шевелюрой по имени Томас. Лучший приятель Камила.

Он смотрел на Сандру с вызовом и ухмылялся, но женщину разница в росте и силе ничуть не смутила. Она вскинула свою руку вверх, ударив противника в кадык, после чего врезала коленом куда-то по левому бедру парня, и тот, задыхающийся, захваченный врасплох, осел на доски. Следующим движением Сандра выхватила нож и приставила к горлу поверженного противника. Послышался скрип мечей, покинувших ножны на несколько дюймов.

– Продолжим разборки? – лицо воительницы склонилось к парню.

– Нет, – прохрипел он и осторожно замотал головой.

– Посчитаемся? – лезвие ножа перестало касаться кожи. Рыжий уверенно закивал.

Жан Батист в это время бешено тер свою бородку, кусал губы и причитал:

– Какая женщина! Боже, почему она в этом проклятом городе, а не в моей команде?

Действительно, Черная Сандра выполнила свою миссию быстро и четко. Оставила всю команду размышлять над собственным невезением и удалилась. Около минуты Жан Батист ходил по палубе, прикрывая ладонью лицо, и жутко матерился. Причем иногда хмыкал и крутил головой.

– Если в бухте Калиги нет борделя, я повешусь на рее, – проворчал капитан, когда ладья исчезла за скалой-маяком.

Бордель там был. Всего один, обшарпанный, но весьма популярный. У нас хватило времени посетить его, поскольку комендант дал всем сутки на отдых, после которых обещал распределить и дать первое задание.

Комендант оказался отличным мужиком, даже несмотря на то, что испытывал явно нездоровый интерес к золоту и жирной пище. На каждом его пальце поблескивали кольца с каменьями, а белый сарафан с многочисленными пятнами на рукавах свидетельствовал о дурной привычке вытирать руки собственной одеждой. Да и лишний вес сарафаном не скроешь. Зато этот приятель сразу оценил возможности новобранцев, внял рассказам о нелегком пути и позволил с головой окунуться в пьянящий мир порока и веселья. Хотя бы на один день.

А как же иначе? Разочарование. Именно так я охарактеризовал бы события в заливе Клешней. Вид большого и красивого города, который почти распахнул перед нами свои объятья, вдруг стал все меньше, меньше и исчез из виду на неопределенный срок. На острова опустилась ночь, начался и подошел к концу следующий день, и только тогда мы причалили к небольшой бухте, зажатой меж двух скал. Пристань для четырех кораблей со стрелковой башней, охраняемые складские помещения и утомительная дорога наверх – вот что ожидало нас по прибытии.

На вершине холмов расположилось компактное поселение с приземистыми домиками, казармой, увеселительными заведениями и, разумеется, усадьбой коменданта, из которой открывался восхитительный вид на море.

Хозяин бухты не сильно пекся о собственной безопасности, что в связи с любовью к кольцам и цепочкам казалось глупостью, а увидев Жана Батиста, и вовсе расплылся в улыбке. Наверняка знал, что ушлый капитан привез ему не только людей.

Сам Жан Батист улыбаться уже не мог – сильно устал, поэтому попросил о том, чтобы все важные дела решались завтра.

– Отдыхайте, – обратился к нам, построенным в две шеренги перед усадьбой, комендант. – Солнце успеет встать еще два раза перед началом вашей настоящей службы. Скорее всего придется записать и распределить вас по крепостям, потому что путь во Фрету предоставляется теперь за заслуги. Но не переживайте, для особо настойчивых у меня найдется работенка. Выполните ее, и доверие к вам возрастет. Обо всем этом позже, орлы! Следуйте за Эстелем, начальником казармы.

И мы последовали. Выспались, нагулялись так, что чуть не забыли, где находимся. Благо, после нескольких конфликтов никто не подбирал свои кишки с пола.

По истечении отведенного нам срока Эстель – остроносый, плечистый, начинающий седеть вояка, – собрал всех подчиненных перед казармой и поведал о важном задании, данном чуть ли не самим правителем островов.

Суть его была проста и одновременно подозрительна. На острове к востоку отсюда, где властвуют враждебные нам силы, есть неприметный берег, с которого легко совершить вылазку вглубь территории. Крохотный форт, который уже переходил из рук в руки пару раз, и застава на самом берегу – вот и все наши цели. Что может быть проще, чем внезапным наскоком захватить полуразрушенное сооружение и удержать его до прибытия основных сил. Правда, сделать это требовалось жалкой горсткой солдат. Десятерых Эстель назначил сам, еще десятку готов был набрать из новичков. Исключительно на добровольной основе. И я, и Лексо посчитали это удобной возможностью показать свою удаль и добиться пропуска во Фрету. Что там говаривал Осий про конспирацию? Быть тупым и исполнительным, чтобы никто не догадался о твоих тайных намерениях. Такое провернуть можно. Желательно при этом еще и в живых остаться.

Ко всему прочему, командовать нами будет сам Эстель. Не пойдет же он на самоубийственную миссию? Мне достаточно получше рассмотреть его, обратить внимание на хитрый прищур, чтобы понять – нет, не пойдет.

Формально моряки с Кандлиге сохраняли нейтралитет в отношениях Эстерида с бывшими сторонниками, которые его предали. Причин тому несколько. Первая и самая главная: каждая земля ценна своими ресурсами, поэтому прерывать торговлю с каким-либо из отдаленных южных островов попросту глупо. Кандлиге, на самом деле, все равно, кто из правителей сосредоточит вокруг себя всю полноту власти, но в случае, если это удастся Эллас-Амину, отважным контрабандистам вновь придется перейти на грабеж вместо удобного и безопасного бартера. Это вторая причина, хотя отсюда вытекает и третья. Нет нужды посылать войска на все стороны света, поскольку неизвестно, когда восточным парланским княжествам надоест беспокойный и алчный островной сосед. Терпение не может быть безграничным.

И все же иногда действия Смоляного острова походили на отношения наследников с богатыми родителями, когда каждый из отпрысков желает произвести лучшее впечатление для того, чтобы в конце концов урвать кусок пожирнее.

К чему все эти политические рассуждения? Да к тому, что отправились мы для захвата Барбарисового Берега на корабле Жана Батиста. Поначалу меня это очень удивило, ведь зыбкий нейтралитет предприимчивого морехода уже качнулся в сторону Офитового Обломка, царек которого может спастись только благодаря империи. Но вскоре причина мне стала ясна, и она оказалась банальнее всего, что приходило в мою голову. Мы с Лексо крупно просчитались.

– Приятно снова увидеть тебя, ключник, – произнес я, войдя в каюту капитана с бутылью отменной тростниковой водки.

Про осторожность я не забыл. Сказал наемникам, с которыми ближе всех общался, что хочу лично поблагодарить Жана Батиста за прекрасное путешествие к Пепельным островам, за то, что он помогает нам и сейчас. На самом деле я должен был описать Осию, который с корабля и не сходил, сложившуюся ситуацию и тревоги, связанные с ней. Сомнения терзали меня.

– Ты сдержал слово. Ты действительно привез нас на острова, но, как видишь, я сам, по своей воле отдаляюсь от нужного мне места. И не знаю, правильно ли поступаю.

Я поведал Осию все, что могло пройти мимо ушей Жана Батиста, стоящего рядом. Все то немногое, что было известно мне. Так уж получилось, что железная уверенность нашего предводителя в успехе смутила меня сильнее, чем численность отряда.

Старый ключник не подвел меня и в этот раз. Его голова легонько качалась из стороны в сторону уже во время моего рассказа. Не перебил меня он только потому, что боялся упустить какую-нибудь деталь.

– Я вот что скажу: все это дурно пахнет. Тот форт – почти тупик, путь по острову проходит через леса и болота. Только море. Если вы окопаетесь там, то выход один – море. С него на вас и нападут. Форт превратится в капкан.

– Кхм, – кашлянул я в кулак, – но ты можешь повлиять на правителя Офитового Обломка, как там его…

– Аггеас Перст. Да, могу, но не в случае, когда его врагов в десять раз больше, чем союзников. И когда эти союзники так далеко.

– Проклятие, зачем тогда мы вызвались? Лучше бы сидели на Плавильне.

– Лучше бы.

На моем лице застыл немой вопрос. Осий отвернулся к столу, обдумывая решение, и в это время Жан Батист «обрадовал» меня собственными догадками.

– Вас отправят захватывать старые, бесполезные руины, пока будут проворачивать свои темные делишки. Сомневаюсь, что там вы вообще встретите врагов.

– Вот дерьмо, – проворчал я. – Но этот командующий просто так от меня не отделается.

Осий постучал по столу костяшками пальцев и вновь повернулся к нам лицом.

– Поступим так. Обломка мы достигнем поздно вечером, вы на лодке покинете корабль, а мы сделаем вид, что отправляемся восвояси, но вместо этого пристанем к мысу в двух километрах от вас. Посмотри, где это на карте. Если солнце оторвется от горизонта, а вы не появитесь, можете нас не искать. Ищите путь обратно на Плавильню.

Замечательная новость. Нужно возвращаться туда, откуда и не стоило уплывать. И даже если пролив поддастся нам – с распростертыми ли объятьями примут нас в бухте Калиги? Для того чтобы отвести от себя подозрения в дезертирстве, воины Обломка действительно должны отвоевать чертов форт в очередной раз. И даже тогда нет уверенности, что наши с Лексо тела не подвесят за шеи на сторожевой башне, в то время как толстый комендант, поглядывая на нас свысока, будет грызть жареную кабанью ногу.

Мое настроение стремительно ухудшалось. Хотелось разразиться бранью, снова и снова проклиная собственную глупость. Сделать это помешал не только здравый смысл, но и стук в дверь каюты. Жана Батиста пожелал видеть наш лидер Эстель.

Стоило ему переступить порог, как я, протягивая капитану бутыль, громогласно заявил:

– Клянусь, половину жалования потратил на эту огненную воду! Половину от того, что осталось у меня после притона. Но, проклятие, оно того стоило!

Глава 7

Рейд на Барбарисовый Берег

Несмотря на тьму, царящую снаружи, внутри шатра было светло, как днем. Тот, кто поставил его в этой дикой местности, явно готовился к каким-то переговорам. И точно хотел произвести впечатление. Резные столики, заставленные мисками с фруктами и гроздьями винограда, широкие пуфы и лавки со спинками, пара сундуков с откинутыми крышками, очаг в центре и несколько подвешенных ламп – такого для обычного похода или кратковременного пристанища не собирают. Зато налетчики остались довольны.

Не воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств – большая глупость, поэтому почти все, кто остался в шатре, продолжали веселиться. Лишь один воин не выдержал обильных возлияний и заснул в куче подушек. С Эстелем такой оказии не случилось. Обо сне он даже не помышлял. Отхлебнул вина, похрустел шеей и принялся мять грудь обнаженной белокурой красотке, которая лежала рядом. Оглядел ее вожделенным взглядом и впился в чувственные губы поцелуем. Единственное, на что посетовал радостный воин, было отсутствие музыки, но это заявление шутливое. И без музыки он ощущал себя вельможей, а вместо флейт и лютней слух ласкало теплое девичье дыхание.

Лексо Уховертка вернулся под полог, справив нужду, и оторвал от ветки несколько крупных виноградин. На девушек внимания почти не обращал – задержал взгляд лишь на пансегской наложнице с двумя черными, причудливо заплетенными косами.

– Ну что там? – Эстель лениво потянулся и повернул лицо к парланцу.

Тот как-то виновато развел руками, мотнул головой и неторопливо направился к своему командиру.

Снаружи произошло нечто странное. В какофонию потрескивающих дров, тревожимой ветром ткани и стрекота цикад добавилась новая мелодия – человеческие вопли. Сначала редкие и неуверенные, но уже через несколько секунд стало ясно – так кричать могут только те, кого от смерти отделяет тончайшая грань.

Эстель сдвинул брови и начал приподниматься. Он взглянул на свой меч, лежавший у ног, и поднял глаза на Лексо. Поднял, потому что нога его подчиненного стояла прямо на ножнах. Вновь виноватая улыбка. Рука Лексо дернулась и словно по мановению волшебной палочки, в ней оказался кинжал. Резкий взмах – из вспоротой шеи выплеснулась алая кровь. Она забрызгала лицо и груди светловолосой девушки, отчего та сразу же завизжала. Но не ей грозила опасность.

Оставшиеся наемники, хоть и опешили от неожиданного убийства предводителя, но быстро поняли, кто следующий на очереди в загробное царство. Оттолкнув рабынь, с которыми они возлежали, двое воинов схватились за оружие и бросились в бой.

Тот из них, кто был одет и обут, со всех сил пнул ногой по костру. Искры и угли полетели в сторону их противника. Парланец этого не ожидал, но успел среагировать и метнулся вправо. Перекатился, встал на ноги и тут же потянулся к клинкам на поясе. Смертоносная сталь сверкнула в отблесках загоревшейся шторы и начала свой танец. Лексо отбил опасный выпад слева, но не ответил на него. Вместо этого атаковал другого врага – полуголого наемника, который придерживал свои штаны рукой. Лучше бы он бился без них. Первый меч столкнулся с мечом противника, второй – рубанул по руке. В следующее мгновение оба клинка в яростном замахе прочертили на туловище наемника две красные полосы.

Не дожидаясь удара сбоку, Лексо прыгнул вперед и оттолкнул раненого врага от себя. Тело оказалось надежнее искр – воин в одежде потерял равновесие и пошатнулся, едва не упав. Парланец воспользовался этим замешательством и изо всех сил нанес удар сверху, но на этот раз лезвие вместо плоти встретило лезвие. Блеснули искры, почти незаметные в окружающем хаосе.

Второй наемник оказался куда ловчее своего приятеля. Он схватил столик за тонкую ножку и почти не глядя, наотмашь, взмахнул им. Полетели щепки и куски древесины, покачнулся и Лексо, прижавшись к плотной ткани шатра.

Наемник вскочил и начал искать пути отхода. Определенно он надеялся на подкрепление.

– Тебе конец, тощий! – проскрежетал разгневанный воин и торопливо попятился к выходу. – Сейчас с тебя сдерут шкуру.

Чья-то изящная ножка, так некстати оказавшаяся вытянутой позади наемника, привела к тому, что последний неожиданно для себя оказался на земле с раскинутыми в стороны руками. Следом за ним бросился наземь и Лексо, однако мечи он выставил перед собой. Они достигли цели, вонзившись в грудь противника на половину длины. Бой, длившийся едва ли минуту, был закончен. Помимо трупов и крови на тканях, его итогом стало пламя, освобожденное от круга камней. Пора убираться отсюда.

Лексо, силясь что-то произнести, смотрел в бездонные серо-голубые глаза наложницы с Пансеги и едва шевелил губами. Наверное, хотел сказать слова благодарности на сальгурском, но не решился. Оглядел прочих рабынь и успокаивающим жестом ладони остановил их крики и плач. Подошел к спящему. Тяжело вздохнул.

Да уж, шикарная ночка. А ведь считанные минуты назад я и предположить не мог, что дела пойдут подобным образом. Но обо всем по порядку…

Лодка, которую милостиво предоставил нам комендант, заметно навредила устойчивости корабля Жана Батиста и чуть не сорвалась с тросов, когда с севера подул сильный ветер. Зато она казалась крепкой и смогла вместить целый отряд воинов, мешки с припасами и скромный бочонок воды.

Я оглянулся на корабль: ни огней, ни движения, будто всякая жизнь покинула его. Скоро мы достигнем берега, и тогда Жан Батист отправится прочь. Вряд ли я увижу его снова. Иногда ночь слишком коротка.

И спокойна. Стих ветер, забились в укромные уголки птицы и рыбы, так что любой чих или сильный всплеск воды был слышен издалека. От маленького пляжа, который благодаря Луне выделялся на фоне темных лесов и скал, нас отделяло не меньше сотни метров, но весла продолжали неторопливо гладить море. Все ради безопасности.

Эстель знал эти места. Может, участвовал в предыдущем набеге или видел более подробные карты, но и место для высадки, и дальнейшее направление он указал нам почти сразу. Предупредил, чтобы мы не слишком шумели и четко следовали его указаниям. Стало ясно: он боялся, что этот пляж стерегут дозорные врага, а поскольку опасения не подтвердились, можно было вести себя чуть свободнее. Не рвать глотку, напевая непристойную песенку о любви солдата и монашки, но хотя бы зажечь пару факелов и не разговаривать исключительно шепотом.

Мы спрятали лодку в расщелине у прибрежных камней, забрали провиант и отправились в путь. Пришлось зайти в лес, ибо по правую сторону от нас берег перегородили хаотичные нагромождения скал. Продолжать плавание, минуя их, значит оказаться слишком близко к вражеской заставе.

Надо признаться, затянувшееся путешествие по Огненному морю подействовало на меня своеобразно: я привык к звукам водной стихии, и необычный, беспрестанный, настораживающий шум ночного леса меня неслабо напрягал. И это при том, что густота деревьев пока не казалась непроходимой. Мы свободно брели меж пальм и папоротников, но чем больше пространства выхватывали из тьмы факелы, тем яснее нам становилась вся опасность этой земли. Лианы начинали переплетать деревья, которые заметно увеличились в размерах, трава поднималась в человеческий рост, и лишь Первозданный знал, что скрывается в ней, какие твари, жаждущие нашей смерти, притаились во мгле.

Слышал я, что маленькая лягушка величиной с мизинец может принести бед больше, чем стрела с зазубренным наконечником. А в данный момент можно ожидать и того, и другого.

И все-таки я был в большей безопасности, чем, к примеру, Камил и его приятель, которые тоже вызвались добровольцами на эту авантюру. Они брели слева от меня, а справа возвышался черный каменный хребет с отвесными стенами. Пока что он прикрывал меня. Насколько я понял, именно за ним располагался искомый лагерь.

Камил, тащивший на плече двухпудовый мешок с зерном, вдруг сбавил шаг и резко закрутил головой.

– Что-то по деревьям прыгает.

Эстель услышал и не преминул откликнуться:

– Если какой-нибудь придурок разразится воем от шума в кустах, я лично вырежу ему язык.

Один из наемников опасливо огляделся по сторонам:

– А дикие звери здесь водятся, командир?

– Пантеры, но они невелики. Когда-то по этим лесам бродили гиганты с собачьими мордами. Травоеды, правда. Теперь их днем с огнем не сыщешь.

– А если это они, если они бросятся…

– Никто на вас не выскочит, – Эстель начал говорить сквозь зубы. – Уж не гиганты точно.

– Подохли, наверное, – проворчал рыжеволосый приятель Камила. На немой вопрос мастера по пыткам парень пояснил:

– Ну, травы-то вокруг сколько. Объелись до смерти.

Со всех сторон раздались короткие сдержанные смешки, прервавшиеся, да и то лишь на несколько секунд, когда один неосторожный носильщик споткнулся о какой-то корень. Заткнулись все после того, как Эстель в негодовании зашипел.

Мы бродили еще довольно долго – дело дошло до прорубания пути сквозь заросли мечами и тесаками. Я начал сердиться на себя за то, что слишком скромно поужинал. Предполагал, что схватка начнется практически сразу после высадки. Лексо опять продемонстрировал чудеса интуиции – уплетал в камбузе кашу и лепешки за обе щеки.

Наша прогулка перестала быть скучной, неприятной из-за назойливых насекомых в тот же миг, когда до всех дошел приказ двигаться как можно тише. Я ждал его – скалу мы обошли. Миновали голую полянку, несколько яров и вышли на широкую просеку, одна часть которой уходила далеко в лес, а вторая спускалась к побережью.

Эстель повелел спрятать припасы в канаве у просеки и достать оружие.

Враги. Где-то рядом расположились враги, ставшие таковыми по моей собственной прихоти. Не впервой, да, – об этом я беспокоился меньше, нежели о том, что мне неизвестно ни их количество, ни их способности. Главное, чтобы наше появление стало сюрпризом.

Мы разделились на две группы, в каждой из которых было по несколько стрелков. Напасть из-за деревьев, оставив дорогу к бегству свободной – такой простой, но эффективный план придумал Эстель. Нельзя зажимать всех неприятелей в угол, иначе героизм может родиться в самом робком сердце, и потери атакующих будут куда выше. Когда-то подобную ошибку совершил самонадеянный командир в вольных городах. В тот день я потерял трех соратников, которых сильно уважал.

Первым, как и ожидалось, огни увидел Эстель. Мы продвигались все ближе и ближе к морю, увидели дозорную вышку и замерли. Почти минута понадобилась нам, чтобы понять – на ней никого нет. Кто бы ни был в лагере, он не ожидал гостей из леса.

Застава у берега казалась местом, где все позабыли, что идет война. К морю вела извилистая крутая тропинка, которая заканчивалась узкой песчаной полосой. И единственное, что прикрывало этот путь, была еще одна пустующая деревянная вышка. Правда, от нее в обе стороны тянулся бревенчатый забор, но его смог бы перепрыгнуть даже мальчишка. Зря мы не высадились у этого пляжа, сэкономили бы кучу времени.