Отыщи меня

Арриен держался подсказанного Марионой курса, но пока не видел ничего, хотя бы отдаленно напоминающего лодку. Поднявшееся солнце слепило глаза, и зной в воздухе начинал нарастать. От жары и холода защитный огонь не спасал. Однако Арриен упорно продолжал вглядываться в горизонт, пока ему не почудилось далеко впереди темное пятнышко. Впрочем, крылья для того и были нужны, чтобы нести к цели гораздо быстрее ног.

Вот уже простое темное пятнышко, стремительно обретая очертания, превратилось из точки в вытянутые вертикально и горизонтально линии, а затем, набрав объем, в долгожданную лодку. Девушка в ней стала заметна, только когда он подлетел совсем близко – ее светлая одежда практически сливалась с пейзажем, а рыжие волосы были под стать пескам пустыни.

Однако и Зоя заметила защитника. Пускай позже, чем могла, но определенно раньше, чем ему бы хотелось. Его полет был стремительнее движения машины, оставалось совсем немного, чтобы нагнать и спикировать вниз. Но, увидев огненного крылатого воина в небе, Зоя внезапно так испугалась, что слишком резко дернула штурвал. Скользящая с бархана лодка, повинуясь движению руки, мгновенно развернулась боком и тут же завалилась, пропахав борозду в рыхлом песке. Зоя по инерции перелетела через край и кубарем покатилась к основанию холма. Транспорт со скрипом ехал следом. Опасаясь, как бы девушку не придавило тяжелым бортом, Арриен ринулся к земле, намереваясь вклиниться между Зоей и лодкой, но на его глазах девушку почти мгновенно засосало в песок. Защитник успел приземлиться на то же место и сорвался вниз за мгновение до того, как сверху послышался громкий скрежет ломающегося дерева.

* * *

Защитник приземлился на ноги, коснувшись ладонями земли. Огонь погас, крылья исчезли, а потому кругом воцарилась кромешная темнота. Вход запечатался, и в тишине отчетливо слышалось чужое тяжелое дыхание и громкий удаляющийся шорох. Арриен резко подался вперед, вытянул руку, безошибочно определив положение перепуганной девушки, и ухватил ее за лодыжку, обрывая бессмысленное бегство. Волны паники буквально захлестывали его, Зоя совершенно потерялась в пространстве и едва ли понимала, что́ именно не дает ей продвигаться вперед в неизвестном направлении. Благо она не визжала, не вопила, только шум дыхания перестал заполнять воздух. Девушка сжалась и затаилась.

– Только не стоит меня обезвреживать, – быстро проговорил Арриен, попутно уклоняясь на одних инстинктах. Что-то рассекло воздух и вонзилось в песчаную стену над его плечом. – Зоя, прекрати паниковать!

Громкое сопение вновь наполнило воздух, ладони девушки схватились за его удерживающую лодыжку руку и лихорадочно ощупали. Напряжение ощутимо пошло на спад. Он даже услышал тихий выдох.

– Зачем так кидаться с неба? – пробормотала она. – Это… это вообще неожиданно, когда от солнца отделяется горящий силуэт и падает вниз. Я даже не сразу сообразила, что происходит. Просто ужасно!

– Ужасно красть лодку и удирать ночью из лагеря. Сейчас все заняты тем, что собирают поисковый отряд.

– Отряд? – ахнула девушка.

– Именно. Его участники будут счастливы обнаружить обломки лодки и обрывающиеся следы.

Зоя, крепко обхватившая его запястье, на ощупь принялась перемещать ладони и теперь уже вцепилась в предплечье, подбираясь еще ближе.

– Арриен, а мы сейчас где?

– В ловушке.

Почувствовав, что она наконец-то не пытается сбежать в противоположном направлении, защитник отпустил ее ногу.

– В ловушке? – Пальцы девушки сжались еще крепче, вызывая желание аккуратно их отцепить. – Нас съедят? – дрожащим голосом уточнила она, и стало понятно, что Зоя вертит головой, тщетно пытаясь что-то рассмотреть.

– Не сейчас. – Арриен совладал с искушением отцепить ее руки, поскольку, стоило лишь чуть податься назад, и волны чужого страха вновь наполнили пространство. – Не паникуй!

– Я не паникую, – срывающимся шепотом соврала она.

– Возьми оружие, которым сейчас пыталась меня ударить, и начинаем искать выход. Этот запечатало намертво обломками лодки.

– А к-куда я его дела?

Защитник на ощупь определил направление и вытянул за рукоять из стены небольшой кинжал. Послышался тихий шелест осыпающегося песка.

– Надо уходить. Конструкция ловушки нарушена. Все может осыпаться на наши головы.

Он подтолкнул девушку, побуждая разжать ладони и задавая направление, в котором следовало двигаться. Хотя оно и было единственным, Зоя все еще плохо ориентировалась в пространстве.

– Что это за ловушка? – Она торопливо поползла прочь от вертикального спуска, с которого потихоньку осыпалось все больше и больше песка.

– Когда проход станет шире, пропустишь вперед, – велел Арриен, после чего объяснил: – Ловушки строят чудовища, обычно сооружая их в основании барханов и по сторонам от проложенных троп. Человек, наступивший на такую, мгновенно продавливает собственным весом песчаную крышку, а дальше его затягивает, точно в зыбучий песок, только гораздо быстрее. Лодку затащило следом, но она слишком велика, чтобы поместиться полностью, потому ее и разломало на части.

– А почему чудище не сидит внизу, раскрыв пасть?

– Потому что у него много таких ловушек. От каждой ведет нить, как у паука в паутине. Но сейчас монстр не сунется.

– Он почуял защитника?

– Да, и уже сбежал. Я пока не ощущаю присутствия чудовищ.

– А напасть на защитника они могут?

Арриен заколебался на мгновение, но решил, что лучше уж раскрыть все карты.

– Если их станет настолько много, чтобы убить защитника, они нападут.

Зоя издала невнятный звук, а потом снова резко вцепилась в него. Он вынужден был остановиться.

– Зачем было за мной лететь? Я же сказала, что вернусь. Все было бы в порядке!

– Лодки, конечно, дарят хорошее преимущество за счет парящих свойств, но даже они не могут уберечь от случайностей, одна из которых уже произошла. В этот раз ты испугалась меня, а в другой могло напугать что-то еще…

Арриену хотелось добавить, что самонадеянность и легкомыслие немало людей погубили в пустынях, но, услышав, как девушка начала всхлипывать, он сдержался. Проход стал шире, и наступил подходящий момент, чтобы самому пройти вперед, однако он не стал отталкивать заплакавшую Зою.

Слезы полились сами, а с ними изливалось наружу напряжение последних дней. Все время, пока я ехала на лодке, сосредоточенно вцепившись в руль, я опасалась оглянуться или посмотреть по сторонам, боялась увидеть чудовищ. Пески всегда пугали меня, с самого детства. Мне вдруг столь отчетливо вспомнилось все тщательно забытое с годами. Как я сперва побежала, повинуясь крику защитившего меня человека, потом запнулась о кого-то, упала. Чудовища очень быстро забирали свою добычу, утягивая в пески, и люди попросту исчезали. Как, упав, поползла вперед, зажмурив глаза. Мне хотелось стать невидимкой, стать как то прозрачное марево, что висит над горячими песками, я хотела быть совершенно незаметной для чудовищ. Желание на грани бреда, потому что никаких четких мыслей в моей голове не было, только паника, ужас и ощущение нереальности происходящего.

И только спустя долгое время я осознала, что ползу по горячему песку, а кругом совсем тихо. Ветер легкий-легкий, шелестят песчинки. Очень сложно оказалось раскрыть глаза, а еще сложнее – оглянуться. Позади меня было пусто, а ветерок потихоньку заметал следы, забавляясь и перекатывая желтый песок. Чудовища тоже скрылись. Местами валялись сброшенные с плеч мешки, обрывки одежд, чей-то башмак. А еще настоящий кувшин, закупоренный пробкой, и пара фляжек с водой. Разумно рассуждая, мне следовало хоть попытаться взять что-то нужное с собой, пока и вещи не замело песками.

Я не смогла. Не смогла вернуться и пройти эти несколько шагов. На ноги и то оказалось почти невозможно подняться. Я вставала и падала несколько раз. А потом все же поднялась и пошла в том направлении, куда толкнул защитник. Шла и шла, не глядя вперед, только под ноги, и ни разу потом не оглянулась. Из этого перехода мне запомнился лишь песок, палящий зной и ночной холод, а еще то, что я не останавливалась, даже когда ноги переставлялись с трудом и шаркали по земле, точно у древней старухи. Остановиться было все равно что оглянуться и снова увидеть за спиной пустоту и беспорядочную свалку уже никому не нужных вещей. Глаза я не поднимала после того, как один раз решилась оглядеться и увидела мелькающие в отдалении силуэты чудовищ. Вероятно, они перебегали пустыню или рыли новые норы, не обращая никакого внимания на одинокого человека.

Заметить меня смогли только люди. Вероятно, те самые исследователи. Увидели издалека и изменили направление своего транспортного средства. Когда силой затянули на борт, я визжала и отбивалась, порывалась вырваться, чтобы снова пойти дальше. Мне что-то вкололи, и я уснула. Когда проснулась, снова увидела людей. Меня хотели накормить, твердили об обезвоживании, пытались расспрашивать, но в ответ получили очередную истерику и попытку сбежать. В следующий раз я пришла в себя уже на борту аэростата, доставившего меня в Кенигхэм. Там возле взлетной площадки меня встретила какая-то женщина. Я помню ее волосы с проседью, испещренное морщинами лицо и цепкий взгляд. Сухие губы жевали табак, им пахли и ухватившие меня за подбородок пальцы, а глаза осмотрели с ног до головы.

– Ну привет, – сказала она. – Добралась-таки?

Имя и фамилия, вышитые на крышке рюкзачка, повешенного матерью за спину, навели исследователей на мысль, что эта женщина могла быть мне родственницей. Пока меня лечили от горячки и бреда, попутно занимались поисками. Отыскали только ее. До сих пор не знаю, какая между нами была родственная связь. Вероятно, очень дальняя. Лишь однажды прозвучала в ее речи фраза: «Ты не слишком похожа на мать, никак в папашу уродилась? Из такого брака ничего путного выйти не могло. Сама нищенка и за нищего замуж пошла». Однако старуха все же взялась ответить на запрос, встретила меня и привела в свой дом. А потом таким же образом отвела к дверям приюта и там оставила. Больше я ее не видела.

С тех самых пор не помню, чтобы хоть кому-то было до меня дело, чтобы кого-то волновало, где я и что со мной. И сейчас настоящий ужас охватил от осознания, что эти странные люди, живущие в Альберге, зачем-то собирают поисковый отряд, а Арриен тен Лоран бросился следом, чтобы лично отыскать, и из-за меня провалился в ловушку.

– Ну все, все, Зоя, – его голос звучал абсолютно безмятежно в этой пугающей темноте, – успокойся.

Он обнимал меня, а рука гладила по волосам.

– Зачем вы за мной пошли? – оказывается, я тоже его обнимала, точнее, вцепилась в его шею, и ему сейчас, должно быть, было очень некомфортно дышать, но при этом он оставался настолько невозмутимым, что даже мои чувства стали потихоньку выравниваться, а ощущение защищенности приятно согревало душу.

– В пустынях люди не бросают своих. Когда есть хоть малая вероятность, что человек жив, его стараются вытащить. А иначе выживало бы еще меньше людей. Ну как, уже лучше?

Он скорее констатировал факт, чем спрашивал. Мне же хотелось и дальше его обнимать, даже темнота ловушки вдруг показалась удивительно уютной.

– А вы что, это чувствуете? – уточнила я.

Он негромко хмыкнул в ответ, и сразу припомнились другие случаи, когда казалось, будто он точно улавливал мое настроение. А потом без связи с этими воспоминаниями на ум пришли сказанные им слова о чудовищах, способных напасть на защитника, если их будет достаточно много. И словно ледяной водой окатило. Я резко вскинулась и услышала тихий возглас, когда с силой ударила макушкой прямо в его подбородок.

– Простите!

– Все нормально.

Я попыталась отстраниться, одновременно выворачиваясь из его надежно державших меня рук.

– Нужно идти, уходить поскорее. Найти выход!

– Тогда позволь пройти вперед.

Я плотно прижалась к стене, пока он осторожно перебирался, стараясь не слишком меня придавить. Зажмурилась на секунду, когда мягкие волосы пощекотали щеку. И так явно вдруг нарисовались перед глазами огромные солнечные крылья. Они такие же мягкие, как и его волосы? А может, и вовсе невозможно их ощутить, настолько невесомы сплетающие их огненные нити?

– Пойдем, – позвал он и сделал то, на что я сама не решилась бы – взял меня за руку и потянул за собой.

Глава 10

Удивительно, но чем дольше мы шли, тем выше становился проход, теперь даже не приходилось нагибаться.

– Странно.

Защитник остановился.

– Что случилось? Что вы делаете?

– На ощупь определяю состав стен и потолка.

– И что там?

– Все тот же песок, но…

Он замолчал, продолжая исследовать тоннель, а я занервничала сильнее.

– Что не так?

– Зачем всеяде нора в человеческий рост? Она строит узкие тоннели, ловушки, соединяет их друг с другом. Песок, укрепленный ее слюной, твердеет, покрываясь сверху коркой, но при этом остается относительно рыхлым. Если нарушить конструкцию, он осыплется и полностью завалит проход, закрывая место ловушки. Так случилось, когда в дыру затянуло нашу лодку.

– А здесь не так?

– Здесь он очень твердый, словно тоннель создавался с расчетом на долгое время, что уже странно для мигрирующих всеяд. Они покидают те места, где пищи нет, перемещаются дальше. А еще удивительней то, что до сих пор нам не попалось ни одного ответвления с вертикальным колодцем. Это должна быть система связанных каналов, и на более близком расстоянии.

Я слышала о способности чудовищ рыть норы, пропуская породу через себя, будь то песок, земля или нечто иное. Но не сумела бы различить по устройству тоннеля, кто его создатель.

– А мы сможем выбраться через колодец?

– Если пробить крышку изнутри, есть шанс выбраться.

– Здесь воздух очень спертый, – у меня уже начинала немного кружиться голова.

– Я надеялся на воздушные отверстия, если честно, чтобы отправить брату вестника.

– А нельзя пробить колодец самим?

– Там тонны песка, Зоя.

Столь умиротворяюще и философски прозвучала эта фраза, которая на самом-то деле отражала одну почти невероятную для моего понимания вещь – защитники тоже уязвимы. Слухи, рассказы и легенды о крылатых воинах Кенигхэма с детства приучили нас считать их высшими существами, которые с легкостью расправляются с монстрами. А они вдруг оказались другими. Не просто жалеющими хрупких созданий в таком неидеальном человеческом теле, но понимающими, ощущающими нашу боль, стремящимися утешить, умеющими пошутить или жестко отчитать. Они были не бездушны, они были не всесильны. И одного из этих замечательных существ я затащила в настоящую ловушку.

– Арриен, а давайте я пойду вперед? У меня есть преимущество. Если натолкнемся на монстра, он меня не заметит, а я подам сигнал, и будет шанс его обезвредить.

– М-да, – ответил на это защитник. – Печально.

– Что печально?

– Времени на обезвреживание мало. Вот если бы он мог заметить и увлечься, например, откусыванием головы, я бы подкрался со спины или вовсе удрал, пока тварь занята, а так…

– Мне кажется, сейчас сарказм неуместен. Совершенно! Я чувствую себя виноватой, пытаюсь искупить вину, а ты надо мной смеешься!

– Как я могу смеяться над столь замечательным предложением? Пропустить девушку вперед, чтобы выяснить, есть там дальше монстры или нет.

– Не веришь, да? Думаешь, выдумка? А это все правда! Даже в случае с арисом Нейтоном именно я была ближе к скорпе, а бросилась тварь на учителя. И в пустыне я могла идти мимо них, видеть на расстоянии десятка шагов и оставаться незамеченной. Почему ты не веришь?

– Верю или нет, загвоздка не в этом. Я в любом случае не стал бы отправлять тебя вперед, особенно когда не ясна цель создания подобного тоннеля. Здесь опасность кроется не только в чудовищах.

– Зато меня не жалко. А вас, истинных защитников, намного меньше, чем людей.

– Это все индивидуально, конечно, но лично мне жалко. Вид хрустящей твоими косточками всеяды или иной твари совсем меня не порадует. Сама себя не жалеешь. К тому же чувство самосохранения отсутствует напрочь.

– Вовсе нет!

– Вовсе да.

– Ну ничего себе! Я полагала, у защитников идеальный характер. И я жестоко ошиблась…

Зато в следующий миг я убедилась, что реакции уж точно идеальны. Потому что Арриен резко закрыл мне ладонью рот и прижал меня к стене рядом с собой.

Только спустя минуту я расслышала шорох и крепко вцепилась в плечо защитника. Чувство самосохранения мне вполне успешно заменял страх. Я вечно всего и всех боялась и никогда еще и ни с кем не ощущала себя настолько свободно, чтобы спокойно говорить что думаю. Обычно молчала и делала по-своему.

Защитник убрал ладонь, перехватил меня за руку и осторожно пошел вперед, ступая вдоль покатой песчаной стенки. Впереди показалось долгожданное ответвление, но самое удивительное – стены слегка блестели, создавая уникальное мерцание, после кромешной темноты показавшееся хорошим источником долгожданного света. Арриен заглянул за угол и негромко цокнул языком. Потом отпустил меня, вышел на середину ответвления, заканчивавшегося тупиком, и задумчиво остановился перед колонной песка, упиравшейся в потолок.

– Что это? – я выглянула из-за его спины, наблюдая за шевелением песка в колонне, напоминающим водоворот. Он-то и создавал подозрительный шорох, который защитник расслышал издалека и разобрал за моей болтовней.

– Ловушка светляка.

– Светляка?

– Еще один вид твари. Многоножка с двумя головами и острыми зубами, которые могут перемолоть не только песок. Ее слюна обладает флуоресцентными свойствами, отсюда и свет от стен. Светляк умеет создавать ловушку вроде зыбучих песков. И это странно.

– Ловушка странная?

– Нет. Странно то, что светляк обычно дежурит у собственной ловушки, более того, его норы слишком узки для человека, к тому же он никогда не станет создавать тоннель, объединенный с ловушками других чудовищ. И количество странностей уже начинает по-настоящему напрягать.

– Может, они так адаптируются к жизни в пустыне? Выживают вместе.

– Может, – не стал возражать Арриен, а потом вдруг подошел к столбу из песка и остановился практически вплотную. – Вот только без светляка вся эта масса попросту застыла бы.

Он резко выбросил руки вперед, погрузив в песок по локти, а потом выдернул наружу нечто извивающееся и жутко шипящее. Я взвизгнула и отскочила подальше. А защитник отступил от убежища монстра, поднимая выше свою добычу. Светляка он ухватил сразу обеими ладонями за две шеи. Тварь была длинной и изворотливой, шипела и била хвостом, прочерчивая на песке извилистые полосы.

– Почувствовал и спрятался? – уточнил Арриен, крепче сжимая пальцы. – Решил напасть из засады?

В следующий миг многоножка дернулась в последний раз и обвисла. Защитник стряхнул ее на землю, и произошло то, что обычно случалось с большинством монстров: покрытое бугристой кожей тело осыпалось пеплом.

Меня передернуло от омерзения. Воспоминания о твари, затаившейся столь близко, заставили отступить еще на один шаг.

– Чем светляки опасны?

– Укусы смертельны, – ответил защитник.

Затем он запрокинул голову, глядя на столб. Песок больше не шевелился.

– Зачем они создают этот водоворот? Разве сверху не заметно шевеление песков?

– Сверху все та же хрупкая крышка, которая сливается с ландшафтом.

– Тварь ведь не может проглотить человека целиком, – я скривилась.

– Съедает по частям, – пояснил защитник, – кое-что оставляет про запас.

– Я не знаю и половины того, что здесь водится! Хотя мы с арисом Нейтоном изучили все, что могли отыскать.

– Это ты еще до пещер не дошла, – хмыкнул защитник, окинув взглядом уходящий вперед проход. Дальний конец терялся в темноте, и там стены переставали светиться.

– Он ведь тянется на запад, этот переход? – негромко уточнила я. – И в нем сходятся ловушки.

– Да, – кратко ответил Арриен, и стало понятно, что ему в голову пришла та же мысль: а вдруг тоннель ведет прямиком к горам, вливаясь в те самые переходы, которыми испещрены Дальери? Это могло означать, что дальше всевозможных тварей станет еще больше.

– Все чудовища, которые мигрировали в пустыни, – снова заговорил защитник, – относятся к низшим. К тем видам монстров, у которых развиты лишь инстинкты. Они не умеют мыслить логически и продумывать настолько сложные конструкции, как общий тоннель, который хорошо укреплен.

– К низшим?

– Да. Чтобы заставить их объединить усилия, нужна иная сила, способная управлять всей массой голодных и диких существ. Вот только высших больше не существует.

– А раньше были?

Он молча кивнул и снова осмотрел столб.

– Нужно попробовать открыть проход для нас здесь.

Я молча наблюдала, как Арриен приступил к расчистке пути наверх. Сперва сунулась помочь, но как только попыталась отколоть хоть кусочек от застывшей массы, едва не сломала нож. Она стала напоминать камень, хотя еще недавно песчинки кружились в водовороте. Чтобы не мешать защитнику, с помощью магии раскалывавшему монолит на части, я отступила от столба и принялась изучать стены.

– Значит, тоннель создан давно? – решила я нарушить воцарившееся молчание.

– Вероятно, не так давно, – ответил защитник, продолжая сосредоточенно отщеплять окаменевшие куски песка. – Он не похож на древнее сооружение, к тому же с момента, как чудовища были окончательно вытеснены в пустыни, прошло чуть больше века. А судя по рассказам Эсташа, пропажа людей участилась лишь в последнее время.

– Раньше они не пропадали? – Я приблизилась к стенке, чтобы рассмотреть поближе удивительное свечение.

– Раньше их чаще находили… в том или ином виде. А бесследно исчезать начали не так давно.

– Подобно тому, как исчез арис Нейтон? Значит, концы загадки теряются в этом тоннеле?

Я прижала ладонь к стене и оглянулась на работавшего мужчину. По поверхности колонны пробегали огненные трещины, после чего защитник отделял куски прямо руками. Наверняка он задумал вывести меня отсюда, а затем вернуться и продолжить исследования. Я уже достаточно времени провела рядом, чтобы понять – защитники не оставят без ответа вопросы, которые не укладывались в привычные им представления и знания о чудовищах. А ведь мог позволить мне дойти до конца. Я послужила бы хорошей шпионкой. Пройдя незаметно для всех этих монстров, убегающих и прячущихся при приближении защитника, увидела бы, куда выводит проход. Прежде некому было рассказать о тоннеле под песками, но, вероятно, сама судьба столкнула меня сюда и затянула Арриена следом. Обстоятельства сложились на удивление удачно, поскольку никто из нас двоих не пострадал. Но если после он вернется один, для него это будет представлять гораздо бо́льшую опасность, чем для меня.

Я вздохнула, продолжая машинально водить пальцами по стене, пока внимание не переключилось на странное ощущение, будто поверхность едва заметно шевелится под пальцами. Я мгновенно отскочила и, от испуга перейдя на шепот, позвала:

– Арриен!

Он тут же оторвался от колонны и очутился рядом.

– Что?

– Стена шевелится.

Однако стоило защитнику протянуть ладонь, как под коркой песка началось не просто движение, она заходила волнами, пока в одном месте не лопнула. Я вскрикнула и вцепилась в мужчину, который машинально закрыл меня собой от посыпавшихся на пол черных жуков размером с хороший орех. Правда, они даже разбежаться не успели, поскольку мигом вспыхнули и обратились золой.

– Это что? – покрепче прижавшись к Арриену и не решаясь его отпустить, спросила я.

Защитник наклонился ближе к потрескавшемуся песку, рассматривая открывшуюся за ней нору, вероятно идущую вдоль всей стены. Он протянул руку и быстро схватил одного из убегающих жуков за бока, перевернув брюхом кверху. При ближайшем рассмотрении сучившее десятью лапами существо оказалось больше похожим на медведку, только с круглым брюхом.

– Временщики, – проговорил мужчина.

– У них тоже смертельный яд?

– Обычно чем тварь меньше, тем безобиднее. У этих в слюне содержатся вещества, которые оказывают влияние на мозг, вызывая кратковременные потери памяти.

Я смотрела на шевелящиеся жвалы, пытаясь осмыслить, насколько разнообразны и сложны монстры, столько веков населявшие Кенигхэм.

– Есть подобные им, но с вытянутым серым телом, больше похожие на крохотных ящериц. Их называют псилоцины, поскольку их яд способен вызывать галлюцинации.

– Все это звучит вовсе не безобидно.

– Мы классифицируем чудовищ в зависимости от смертельности слюны, клыков, когтей или шипов и разделяем на подтипы исходя из обратимости или необратимости последствий укуса. Большинство ядов могут быть не смертельны для защитников, сгорая в их организме, но слюна подобных мелких существ, как ни странно, влияет на нас, хотя последствия и исчезают быстрее.

Жук вспыхнул и осыпался на землю черным песком.

– Они чувствуют защитника и бегут, – пробормотала я негромко, – появление даже одного для них опаснее целого отряда людей, поскольку вы им не оставляете шанса на выживание.