История одного рода

– Сейчас выйдет, – крикнул Гильтир, выйдя на порог. – Пришлось разбудить.

Эль улыбнулась, добившись желаемого, и ничего не ответила.

– Это лечебные травы, – подметил Гильтир, заметив, как Эль рассматривает ступу. – Здесь слишком сыро, особенно в сезон дождей, в легких скапливается много жидкости и слизи. И если не пить эти травы, то со временем становится очень трудно дышать, а кашель делает твою жизнь просто невыносимой. Отвар выводит слизь из легких. – Гильтир скривился. – Конечно же, немного противно все это отхаркивать, но по-другому никак.

Из хижины вышел сонный, взъерошенный Ильгиз в белой ночной рубахе.

– Привет, Эль. – Ильгиз зевнул и потянулся. – Ты чего так рано?

Эль оставила Гильтира и подошла к Ильгизу.

– Нам надо поговорить.

Ильгиз скривил физиономию и нахмурился, а в его взгляде застыл немой вопрос.

– Пойди оденься, – продолжила Эль.

Ильгиз опять зевнул и пошел обратно в хижину.

– А эти травы, они могут помочь моему отцу? – Эль вернулась к Гильтиру.

– Я не лекарь, я всего лишь травник. – Гильтира словно одолела грусть. – Наверное, я смог бы помочь Эльри, если бы меня услышали пару лет назад. Эльри доверился лекарям, меня он попросту отверг. Травник ничего не смыслит в анатомии. Только вот знаешь что, – улыбнулся Гильтир, – лекари ничего не знают о травах. Они словно полагаются на удачу.

– Зайдите к отцу, – слезно прошептала Эль, – я думаю, он изменил свое решение, и в этот раз он вас не отвергнет. Пожалуйста.

– Хорошо. – Это было единственное слово, которое смог выдавить из себя Гильтир, после того как рассмотрел во взгляде Эль всю боль ее души, которую она так умело прятала от мира, который ее окружал. Гильтир увидел не только боль, но и непомерную силу, которая помогала Эль так уверенно и отважно бороться с той самой болью. Гильтир рассмотрел дух воина в хрупком нежном теле.

Из хижины вернулся Ильгиз в повседневном наряде и на этот раз с причесанными волосами.

– Ты готов?

– Ну да, вроде. – Ильгиз был немного неуверен, не понимая, к чему он готов, ведь Эль хотела просто поговорить.

– Тогда идем!

– Куда?

– Идем, – Эль была настойчива, – я потом все расскажу.

Гильтир проводил взглядом убегающих в сторону леса детей и продолжил толочь травы, раздумывая над состоянием Эльри.

– Куда мы идем, Эль? Я даже не позавтракал.

– Идем, мы должны добраться до другого края леса.

По тропе меж валунов Эль и Ильгиз дошли до остатков старой стены на краю Развалин.

– Жди здесь, – приказным тоном выдала Эль и убежала в сторону старой крепости. Ильгиз посмотрел вслед Эль и запутался в сомнениях, ведь каждый житель Развалин знал, что нельзя ходить на край леса, к границе с Темным Королевством. Он прокручивал в голове всевозможные фразы и действия, которые должны были остановить Эль, но как только Эль вернулась, Ильгиз вновь размяк.

– Я просто забыла свой лук, – вернувшись, сказала Эль. – Все, идем. Что встал?

– Может, не стоит? – Ильгиз был крайне нерешителен. – Это же граница Темного Королевства.

– Ты струсил! Я так и знала! Можешь вернуться, я пойду одна.

Эль свернула с тропы и скрылась за огромным валуном, на котором росли несколько кустов папоротника. Ильгиз сердито выдохнул, взялся за голову, посмотрел в сторону Развалин и, не сумев совладать с собой, побежал вслед за Эль, и как только он забежал за валун, то тут же обнаружил, что Эль никуда не ушла, а дожидается его, опершись спиной о глыбу.

– Я знала, что ты не сможешь уйти, – улыбнулась Эль.

– Пойти на край леса… Очень, очень плохая затея. – Ильгиз попытался выразить свое недовольство, но тут же отступил перед грустным взглядом Эль, который взывал о помощи.

– Я знаю, но ты мне нужен, правда нужен, Ильгиз! Ты хорошо знаешь лес, а без тебя я могу заблудиться. Ты же поможешь мне?

– Хорошо. – Ильгиз с легкостью поддался манипуляции со стороны Эль и более не смог сопротивляться.

– Мы не можем идти по тропе, ты должен провести меня так, чтобы нас не обнаружили.

Ильгиз гордо зашагал вперед, в сторону от тропы, туда, где в небольшой просеке мирно рос густой молодняк. Удалившись от тропы, Ильгиз присел на корточки среди папоротников.

– Присядь, – одернул он Эль. Эль растерялась и, ничего не понимая, опустилась рядом с Ильгизом.

– Что ты делаешь?

– Надо убедиться, что нас никто не видел.

Убедившись, что по тропе никто не идет, Ильгиз сбежал вниз по уклону на небольшую низменность к старому трухлявому пню. Эль, спотыкаясь, сбежала следом.

– Ты когда-нибудь была на краю леса? – спросил Ильгиз, взбираясь на гриву, расположенную по другую сторону низменности.

– Нет, отец запрещал.

– А я был. – Ильгиз стоял на гриве и смотрел вдаль, пока Эль его догоняла. – Дважды.

Немного запыхавшись, Эль взобралась на гриву.

– И что там?

– Такой же лес!

– А за лесом? – Эль прищурилась, нахмурив брови.

– Королевство! Ладно, Эль, идем уже! Сама скоро увидишь.

Ильгиз сбежал в папоротник у подножия гривы, там, где сырость пропитала каждый миллиметр и земля от сырости оживала под ногами. Там, где трава росла густым слоем, земля была более плотная, но на лысой земле иногда увязали сапоги и передвигаться было немного затруднительно.

– Мы же могли обойти эту трясину, – возмущалась Эль, глядя в спину проворному Ильгизу, который явно не впервой преодолевал эти места и поэтому с легкостью нащупывал взглядом плотную землю, передвижение по которой не требовало каких-либо дополнительных усилий.

– Успокойся, осталось совсем немного, – шутливо прокричал Ильгиз и залез на корягу. – Вот доберешься до меня, а там за корягой уже твердая земля. Давай, Эль, я жду.

– Я когда-нибудь точно тебя пристрелю, – разозлилась Эль в ответ на насмешку Ильгиза. Помимо насмешек в свою сторону, Эль ужасно злил сапог, увязший в плотной трясине и напрочь отказывающийся поддаваться освобождению. Ильгиз тут же успокоился и спрыгнул с коряги, его черты приобрели более серьезный вид, и он нерешительно выдвинулся на помощь Эль.

– Просто под ноги смотреть надо, вот и все!

Ильгиз пожалел о сказанном, заметив, как Эль разозлилась еще сильнее, ее лицо медленно окрасилось в злобный румянец, чего было вполне достаточно, чтобы Ильгиз замолчал и более без лишних замечаний провел ее через трясину.

– Другого пути нет? – Эль вырвала клок травы и вытерла налипшую на сапоги грязь.

– Так мы же уже выбрались, – вновь усмехнулся Ильгиз.

– Лук все еще со мной. Не забывай. – Эль было вовсе не до шуток.

– Да что ты заладила! – забубнил Ильгиз. – «Пристрелю, пристрелю». Вечно сухая и холодная, ты вообще не умеешь веселиться и на все мои шутки отвечаешь откровенным наступлением.

Они продолжали идти по густому лесу, все удаляясь от Развалин. Эль стало немного неудобно за свое поведение, и она попыталась оправдаться:

– Просто сейчас такое время, мне не до веселья! Отец болеет, и с каждым днем ему все хуже.

– Дело вовсе не в отце, – холодно и разочарованно, без какого-либо осуждения ответил Ильгиз. – Ты всегда была такой, сколько я тебя знаю… Всегда.

Эль кинула косой взгляд, мысленно пытаясь подобрать слова в свою защиту. Но, к сожалению, таких не нашлось. Наступила неловкая тишина. Ветер, пение птиц и шум реки, доносящийся откуда-то издалека, словно пытались снять напряжение между путниками, но никто так и не отважился заговорить первым после такой пустяковой ссоры.

– Стой, – наконец заговорил Ильгиз, – там впереди балка.

– И что? – сбросив жгучую тяжесть молчания, ответила Эль.

– Солнечная сторона хорошо прогревается! Там всегда много грибников.

– Так далеко от тропы?

– По-моему, ты одна ходишь по тропе, – в очередной раз усмехнулся Ильгиз. – Только не пристрели!

– Там никого нет, идем!

Ильгиз осуждающе посмотрел на Эль.

– Да что опять не так? – сразу же ответила Эль, встретившись глазами с Ильгизом. – Там правда никого нет, птицы поют, не разлетелись, и листва не шуршит под ногами. Неужели ты не слышишь этого спокойствия вокруг? – Эль тяжело вздохнула в ответ на непонимание Ильгиза. – А может, тебе глаза прострелить, и тогда ты научишься слушать.

– Хорошо, идем! Нет – значит, нет. Надеюсь, ты права. – Ильгиз остановился и повернулся к Эль. – Ты же понимаешь, что если твой либо мой отец узнают, что мы ходили на край леса, будут большие проблемы. Ты уверена, что там никого нет? Может, послушаешь еще?

– А-а-а, – протянула Эль и сжала кулаки, – бесишь. Какой же ты трус. Говорю же, никого. И зачем я тебя взяла?

– Потому что я хорошо знаю лес, – усмехнулся Ильгиз.

– Замолчи, просто замолчи и проведи меня до края леса как можно скорее. – Эль подошла практически вплотную к Ильгизу и заглянула ему в глаза, невольно оскалившись. Грубо, по-мужски сопя ноздрями, Эль потянулась за стрелой. Ильгиз растерялся, сделал шаг назад и попятился в сторону, обогнув Эль.

– Осталось немного. За балкой редколесье и небольшая опушка. А там под гору.

Ильгиз сильно расстроился, он молча пересек балку, с таким же унылым видом преодолел редколесье, и на опушке он не обронил ни слова и даже не посмотрел в сторону Эль.

– Тебе туда, – сквозь зубы выдал Ильгиз, кивнув в сторону старого густого леса, – по ту сторону начинается Темное Королевство.

– А ты? – удивилась Эль.

– Подожду здесь, не хочу тебя бесить.

– Да брось, Ильгиз.

– Я буду у того дерева, вон там, видишь? Оно выделяется из основного массива.

– Ты что, правда дальше не пойдешь? Ну прости, Ильгиз. Ну пожалуйста. Мы же друзья.

– Мы друзья только тогда, когда тебе это надо. А во всех остальных случаях – «Ильгиз отстань, не лезь, замолчи, бесишь». Вроде бы ничего не упустил.

– Ильгиз, ну правда, ну прости, я же не хотела тебя обидеть. Ты же знаешь. Идем, я правда больше не буду.

– Хорошо, – по-прежнему сквозь зубы выдавил Ильгиз. Эль улыбнулась в знак благодарности. Трудно было понять, кто сильнее беспокоился, Эль или Иль, но по мере того как они пробирались к границе Темного Королевства, напряжение возрастало. Лес здесь был не таким приветливым и заботливым, скорее наоборот, чуждым, совсем не родным. Пение птиц осталось где-то позади, шелест листвы был наполнен мертвым дыханием природы, а ветер больше не крался легкой свежестью по коже, которая медленно покрывалась мурашками.

– Мы должны идти дальше, – прошептала Эль, стоя у самого края леса.

– Дальше? – осуждающе переспросил Ильгиз. – Дальше точно нельзя, дальше начинается Темное Королевство.

Впереди простиралась пустошь с опаленной беспощадным солнцем травой. Редкие кустарники с пожелтевшими листьями и полуголые, а изредка и вовсе засохшие деревья, больше походившие на безобразные коряги, нагоняли чувство безысходности.

– Идем! – Эль сделала шаг вперед, затем осмотрелась и сделала следующий. Мелкими осторожными шагами, как будто пытаясь нащупать потерянную землю под ногами, Эль ступала все дальше, ей казалось, что она отошла достаточно далеко, но когда обернулась, то тут же обнаружила, что практически не сдвинулась с места.

– Может, не стоит ходить дальше? – со страхом в глазах прошептал Ильгиз.

– Я должна убедиться, – сказала Эль и пошла дальше. Наконец она остановилась, упершись в невидимое препятствие, которое не хотело пускать ее дальше.

– Что там, Эль? – Ильгиз не понимал, что происходит и почему Эль щупает воздух.

– Я не знаю. Но оно меня не пускает.

– Кто?

– Не знаю, – занервничала Эль, так же как и Ильгиз не понимая, что происходит. – Сам посмотри.

Ильгиз посмотрел по сторонам и вышел из-под дерева. Сделав несколько широких шагов, он оказался возле Эль и вытянул руку вперед.

– Что это? – Ильгиз столкнулся с тем же препятствием, но перед собой он ничего не видел.

– Отец говорил, что мы не можем войти в Темное Королевство. Я думала, что это не так, и хотела убедиться. – Эль уперлась ладонями в невидимое препятствие, затем пнула его сапогом и несколько раз стукнула кулаком. Со стороны это выглядело так, будто Эль сражается с воздухом.

– Хорошо! Попробуем по-другому, отойди…

Эль вернулась к кромке леса и натянула тетиву, выпущенная стрела настигла препятствие и упала на землю, немного повредив железный наконечник. Ильгиз подобрал стрелу и пошел навстречу Эль.

– Осторожно! – крикнула Эль и побежала к Ильгизу, Ильгиз обернулся. Со стороны королевства, поднимая клубы пыли, стремительно приближались два всадника. Эль схватила Ильгиза за одежду и потащила его в сторону леса. Всадники молниеносно пересекли пустошь, один из них оголил легкий, изогнутый, как сабля, блестящий клинок и сделал замах; скользящий удар пронесся по невидимому препятствию, которое всадники также не могли преодолеть. Взгляды встретились, Эль вышла из леса, Ильгиз не осмелился. Противники, находящиеся по разные стороны границы, презрительно рассматривали друг друга, но никто не мог ничего сделать. Один из всадников, тот, что нанес удар, ехидно улыбнулся, кивнул головой другому, и они, развернув лошадей, ускакали прочь.

– Думаю, мы должны вернуться, – дрожащим голосом проблеял Ильгиз.

– Идем скорее. – Эль тоже была достаточно испугана, но она себя не выдавала, так учил отец.

– Что здесь происходит? – озадаченно спросила Эль, вернувшись в Развалины. Тоска опустилась над лесом и овладела каждым отшельником. Эль и Иль тут же наполнились этой тоской, которую излучал каждый.

– Эль! Где ты была? – со слезами на глазах выбежала навстречу Анна. – Мы тебя повсюду искали!

– Что происходит? Мама? – Эль ушла от ответа, не желая вдаваться в подробности своего похода.

– Отец, он умер на рассвете. – Анна разрыдалась еще сильнее и, глотая эмоции, с трудом выговаривала слова.

– Нет, я тебе не верю. – Эль разрыдалась и, уворачиваясь от прохожих, побежала в сторону старой крепости. Ильгиз застыл на месте, не до конца осознавая случившееся. Анна, убитая горем, склонила голову и медленно побрела вслед за дочерью.

– Отец! – сквозь слезы прокричала Эль, оттолкнув стоявшего на пути лекаря, и подбежала к постели. Эль упала на пол и уткнулась лицом в одеяло. Не поднимая глаз, она нащупала и крепко сжала руку отца. Больше она не сказала ни слова. Стены крепости наполнилась скорбью. Каждый угол пропитался щемящим душу плачем убитого болью утраты ребенка. Анна вошла в зал и тут же попыталась успокоить дочь:

– Все, идем, оставь.

Взяв Эль за талию, Анна попыталась оттащить ее от кровати.

– Не трогай меня! – прокричала Эль, еще сильнее сжав руку отца.

– Идем, не стоит себя мучить, – нежно прошептала Анна.

– Это все они! – крикнула Эль, поднявшись с пола, и смахнула рукой со стола множество различных пузырьков с лекарствами. Стекляшки разлетелись по полу. Комната наполнилась запахом трав. Эль с презрением смотрела на лекарей и захлебывалась в слезах.

– Не стоит их винить, они сделали все, что могли. Оставьте нас, – обратилась Анна к лекарям.

– Они должны были его спасти, мама, они должны… – Эль прижалась к груди матери, и ей стало легче, но слезы по-прежнему стекали по щекам крупными каплями.

Анна изо всех сил прижала дочь к груди, из объятий доносилось сопение и хлюпанье ноздрями. В проходе застыл Ильгиз, ошарашенный произошедшим. Эль, услышав звук сапог, отражающийся от стен, кинула в сторону Ильгиза тоскливый взгляд и, вытирая слезы рукавом, выбежала из комнаты. Анна села на кровать, она больше не проявляла каких-либо эмоций. В ее взгляде застыло непонимание и безысходность.

– Догони ее. Иди, Ильгиз. Просто будь с ней. Ей сейчас очень трудно.

– Но…

– Не позволяй ей остаться наедине со своими мыслями. Они разрушат ее, словно тонкая струйка воды, которая встречает на своем пути невозмутимое препятствие.

Ильгиз быстрым широким шагом покинул стены крепости. Он нашел Эль в ее лачуге. Там она, обняв подушку, захлебывалась в слезах.

– Уходи, – выдавила она из себя дрожащим голосом, даже не обернувшись, чтобы узнать, кто ее потревожил.

– Эль, – голос Ильгиза был нерешителен, – вряд ли отец хотел бы видеть тебя в слезах.

– Это опять ты! – шмыгнув носом, обронила Эль. – Что тебе надо?

– Смотри, что я тебе принес.

Эль повернулась и снова шмыгнула ноздрями, по-прежнему крепко сжимая подушку. Ильгиз достал из кармана все тот же прозрачный камень, похожий на стекляшку. Теперь он висел на шнурке, который был продет в крохотное отверстие, просверленное у верхнего края.

– Это я сам сделал, сегодня ночью. Хотел отдать его утром, но как-то не было подходящего момента. Ну или просто забыл, – смущаясь, улыбнулся Ильгиз.

Эль молча взяла кулон, сделанный Ильгизом, и бросила его на пол.

– Уходи.

Ильгиз немного расстроился, понимая, что сейчас неподходящий момент для сюрприза, да и мысль о том, что все же лучше оставить Эль одну, взяла верх над здравым смыслом. Ильгиз, бросив взгляд в спину Эль, покинул хижину. Развалины погрузились в смуту и непонимание. Повсюду кучковались небольшие группы и что-то обсуждали, пытаясь предугадать дальнейшую судьбу отшельников. Ильгизу до всего этого не было дела, он молча возвращался домой, погрузившись в свои мысли. Над лесом стояла прекрасная солнечная погода, которая должна была радовать взгляд и успокаивать мысли, но на душе Ильгиза свирепствовал ураган, беспощадно вырывая с корнями хрупкий сад его внутреннего мира. Теперь, когда Эль впала в отчаянье и, как ему казалось, отвергла его, некогда яркий пейзаж заиграл серыми тонами. Ильгиз волочился по тропе и пытался убедить себя в том, что кулон, небрежно брошенный на пол, не является знаком того, что Эль к нему равнодушна, а причиной такого поведения стала смерть ее отца.

«Какой же ты болван, ей и так трудно, а тут ты еще со своим камнем! – ругал Ильгиз сам себя. – Но ведь я просто хотел ее успокоить, – тут же искал он оправдание своему поступку. – Я просто взял и ушел! – вновь пытался Ильгиз обвинить себя. – Но ведь она не хотела меня видеть», – по-прежнему появлялось оправдание.

Ильгиз сел на валун в стороне от тропы.

«Она всегда меня отталкивала, – тихо сказал он, глядя в пустоту. – Но ведь я другой, я же всегда был рядом, а сейчас почему-то ушел. Как я могу думать о своих чувствах, когда ей так больно?»

Ильгиз, приняв твердое решение вернуться, поторопился обратно, вниз по склону. Эмоции отступили на задний план, ураган успокоился, и робкий сад вновь пустил корни.

– Эль, – Ильгиз, распахнув дверь, вбежал в хижину. Смятая постель была пуста, а пропитанная слезами подушка пыталась оправиться от крепких объятий. Кулона на полу больше не было. Ильгиз, осмотревшись, выбежал на улицу. – Эль! – прокричал он изо всех сил, стоя на пороге. В ответ он услышал лишь эхо, наполняющее лес. – Эль! – крикнул он еще раз, до зуда в горле, и вновь в ответ получил лишь эхо.

Ильгиз собирался уйти, но неожиданно треск наконечника стрелы, рассекающего древесину, коснулся его слуха.

– Эль, – волнительно-кратко подметил Ильгиз и спрыгнул с порога, он бежал по протоптанной траве вдоль стены старой крепости, понимая, что именно Эль оставила этот едва заметный след.

– Фух, – выдохнул Ильгиз, оказавшись на просторной поляне. Эль держала натянутую тугую тетиву. Раздался свист, и легкие вибрации ощутились в воздухе. Стрела настигла цель и с треском расщепила доску на другом краю поляны. Эль потянулась за следующей стрелой и, немного повернувшись в сторону, прострелила голову соломенного чучела, которых на поляне стояло несколько. Ильгиз коснулся ее плеча, Эль ослабила вновь натянутую тетиву, в которую уже была вложена следующая стрела, и обронила лук, а затем, скрестив ноги, села на землю.

– Я знала, что ты вернешься. – Слез больше не было, девственный взгляд ребенка искал на этой поляне то ли помощи, то ли утешения, то ли моментов, ушедших в воспоминания.

Ильгиз улыбнулся.

– Я всегда возвращаюсь. – Скрестив ноги, он сел рядом.

– Здесь мы с отцом проводили все свободное время, я оттачивала мастерство с самых малых лет. Сначала эта поляна казалась мне бескрайним полем сражения, и я принимала все это за увлекательную игру. Сколько себя помню, я никогда не расставалась с луком. А отец требовал от меня все больше и больше. Те доски… Их поменялось огромное множество, да и чучела приходилось постоянно чинить и набивать соломой. Отец контролировал каждое мое движение, каждый вдох и выдох. А потом настал момент, когда его покинули силы, и он стал все реже приходить со мной на эту поляну, а затем он и вовсе перестал подниматься с постели. И сегодня он не придет – не потому, что он слаб, а потому, что его больше нет. Он больше никогда не придет со мной на эту поляну. Он больше не поддержит мой провисший локоть и не подтолкнет в спину, чтобы я не сутулилась. И совет не даст, и я больше никогда не услышу его голос.

Ильгиз молча смотрел на горизонт, пытаясь подобрать правильные слова, но таковых не нашлось. Эль легла на спину и положила голову Ильгизу на ногу. Солнце медленно скрывалось за кронами деревьев, рисуя прекрасный закат на рваных, как вата, облаках. Эль молча смотрела в небо и погружалась в многообразие звуков, доносящихся со всех сторон. Обездвиженные ноги Ильгиза онемели, но он пытался не подавать вида, боясь потревожить спокойствие Эль. Вскоре ночь поглотила последние блики заката, в траве запели сверчки, и с появлением звезд на небе Эль и Иль покинули поляну, по-прежнему не произнеся ни слова. У хижины, прежде чем распрощаться с Ильгизом, Эль показательно достала из кармана кулон и надела его на шею, завязав шнурок на два неприметных узелка. Этот жест наполнил Ильгиза, и он, едва сдерживая эмоции, побежал в сторону дома сквозь ночную тьму.

В деревянную дверь лачуги Ильгиза раздался истерический стук.

– Кто там в такую рань? – с постели в кромешной тьме поднялся Гильтир, он зажег лампу и распахнул дверь. Приподняв лампу к лицу незваного гостя, Гильтир рассмотрел черты Эль. – Ты опять к Ильгизу? – недовольным заспанным голосом пробормотал травник.

– Да! Он дома?

– А где же ему еще быть, ночь на улице.

– Ильгиз! – крикнул Гильтир. – Тут к тебе. Эль пришла.

– Утро, – тихо сказала Эль.

– Что?

– Уже утро! Солнце скоро встанет.

– Но еще не встало.

– И чего не спится этой девчонке? – из лачуги раздался голос матери Ильгиза.

– Да кто ее знает, – по-прежнему так же недовольно проворчал Гильтир, возвращаясь в лачугу, освещая путь лампой.

Эль наблюдала за тусклым светом, удаляющимся в глубину деревянных стен. Через мгновение в проеме появился силуэт. Это Ильгиз, сразу же сообразила Эль.

– Ты как-то рано, – тяжело зевая, сказал Ильгиз и сел на порог, обняв колени. – Отец явно недоволен.

– Я знаю, извини, – без какого-либо раскаяния, только лишь символически сказала Эль. – Оденься, хочу тебе кое-что показать.

– Опять? Может, хватит, Эль? Все твои «кое-что» плохо заканчиваются. Вчера нас чуть не зарубили всадники из Темного Королевства, до этого мы чуть не сгорели в старой хижине на краю Развалин, еще мы чуть не утонули в колодце, а перед этим еще и в реке. Пару раз меня сбивал с ног олень, и как-то раз, если ты не забыла, я попал в капкан. Ну и, конечно же, не стоит забывать про то, что ты сама не раз хотела пристрелить меня ради забавы.

– Пойди оденься, хватит ныть.

– Я не пойду. – Ильгиз встал и под звук скрипящих под ногами досок вернулся в лачугу.

– Ну и пожалуйста! – крикнула Эль, отдаляясь от крыльца. – Я знала, что не могу на тебя положиться.

Эль услышала, как позади быстро приближается звук сапог.

– Я думал, ты меня дождешься, – сказал Ильгиз, настигнув Эль.

– Ты же не хотел идти. – Эль, не выдавала своих эмоций, хотя ее захлестнуло чувство удовлетворения от собственных манипуляций.

– Да я… просто.. Так что там у тебя?

– Нам надо в крепость.

– В крепость? – уточнил Ильгиз, сомневаясь, что он верно расслышал слова Эль.

– Да, в крепость.

Тропа исчезала позади, рассвет поглотил ночную тьму, и лес, пропитанный утренней дымкой, ожил, наполняясь солнечным теплом. В кустах возле тропы засуетился, а затем выпрыгнул и убежал заяц, пришедший полакомиться рассыпанным из худого мешка зерном. На пригорке, скрипя навесами, распахнулась дверь одной из хижин. Старый рыбак по привычке, учуяв рассвет, собирался отправиться на рыбалку.

– Идем, – подтолкнула Эль своего товарища, который обомлел у порога крепости.

– Может, я здесь подожду?

– Опять струсил!

Ильгиз, не желая оправдываться, пошел по ступеням вслед за Эль.

– Сюда. – Эль побежала к двери в каменной стене, к той, что показал отец. – Помоги, – скривившись от неподдающейся задачи, обратилась она к Ильгизу.

Ильгиз не понимал, что он должен делать, и поэтому тоже стал толкать стену точно так же, как и Эль. Грохотом трущихся камней сопровождалось открытие тайного прохода. Ильгиз удивился увиденному и скривил физиономию, вдохнув сырость, вырвавшуюся наружу.