Сказания Меекханского пограничья. Память всех слов

Это были два длинных дня, наполненных тяжелой тишиной и мрачными взглядами, с едва тлеющим на каменном полу огнем да с напряженными шепотками, ползущими по углам. А когда ветер стих и все вышли наружу, Деана не поняла внезапной перемены в настроении бандитов. Мир не слишком-то изменился. Правда, там, где недавно вставали песчаные, в рост человека, холмы, была голая скала, а проход, которым они шли пару дней назад, исчез, засыпанный мелкими камешками и сухими ветками, но ведь вихрь не изменил расположение каменных стен. Только под вечер, когда после дня пути они разбили лагерь в одной маленькой долинке, а атаман разослал бóльшую часть людей во все стороны, лишь тогда Деана, следя, как они возвращаются по одному, по двое, качая головами и разводя руки, поняла, что сделал ветер.

Какие бы знаки ни оставили бандиты среди скал, какие бы следы ни должны были направлять их к новым укрытиям с припасами, ветер их уничтожил. Рассыпал с умыслом разложенные кучки камешков, стер с красноватых скал легчайшие знаки, смел умело разложенные ветки, указывающие на нужные проходы. Словом, у них были проблемы. Особенно у Деаны и переводчика.

В данной ситуации их стоимость как товара резко упала. Бандиты еще этого не сообразили, в бурдюках пока плескалась вода, но, когда они выжмут из козьих шкур последние капли, окажется, что иссарская невольница стоит меньше лошади и меньше князя, который пьет мало, но за которого все еще можно получить королевский выкуп. В глазах разбойников еще не появилось обещание смерти и того, что можно сделать с девушкой перед тем, как ее убить, но это был вопрос ближайших дней, а может, и часов.

Глядя, как они садятся в круг и начинают советоваться на своем языке, она склонила голову и произнесла онаэв – молитву одного удара.

Владычица, оружие мое сломано, а рука слаба, но враг мой должен умереть, чтобы мои дети и дети моих детей могли прославлять Твое имя до самого дня Прощения. Я не прошу о жизни или конце страдания – прошу о шансе одного удара, что отошлет его душу в Твои Руки.

Молитва тех, кому уже нечего терять и кто рассчитывает на чудо.

Посовещавшись, бандиты затолкали Деану в какую-то расщелину, настолько тесную, что она не могла даже развернуться, а слыша, как они начинают рассаживаться по лошадям, Деана едва не закричала. Даже нож был милосердней, чем оставлять ее здесь, чтобы она умерла от жажды. Но нет, скоро она услышала потрескивание огня и звон посуды. Они поставили лагерь, а часть вновь отправилась на поиски. Проваливаясь в полный дрожи и видений сон, Деана впервые искренне желала им удачи.

* * *

Утро принесло благословенное тепло, разогнавшее ночной холод. Деана вся задеревенела и замерзла, горло и язык ее пересохли, словно мочало. Естественно, вечером она не получила и глотка воды, но, к ее удивлению, прежде чем ее вскинули в седло, старый невольник подошел, поднял, зажмурившись, ее экхаар и приложил к губам Деаны глиняный кубок.

– Пей, – пробормотал он тихо – как ни странно, на меекхе. – Потихоньку, потому что больше ты сегодня не получишь.

Вода была теплой и отдавала горечью. Деана после первого глотка отдернула голову.

– Что это?

Старик улыбнулся:

– Я добавил трав, что уменьшат жажду и удержат воду внутри. – Он сделал большой глоток из кубка. – Видишь, это не яд. Но больше ты не получишь до самого вечера, а потому – пей.

Она выпила и, когда он вернул ее повязку на место, поблагодарила его кивком. Старик не ответил.

Палец Трупа поглотил их на долгие часы. Скальные стены плыли вокруг отряда со скоростью идущих шагом лошадей. Похоже, бандиты не хотели мучить животных, разве что по двое-трое отрывались от главной колонны, чтобы галопом исчезнуть в одном из боковых ходов.

Продолжали искать свои спрятанные припасы. И что хуже – дорогу.

Ближе к полудню они сделали остановку, поскольку, несмотря на лежащую между скалами тень, путешествие стало мучительным для людей и лошадей. И Деана впервые заметила изменение в том, как смотрели на нее бандиты. Началось. Один или двое даже подошли к молодому атаману и заговорили, указывая на нее красноречивыми жестами. Он отослал их прочь, но она знала, что утром их придет пятеро, а послезавтра – все.

Жажда – самый безжалостный советчик.

Как и было обещано, до самого вечера она больше не получила воды, и лишь в сумерках слепой переводчик напоил ее половиной кубка горького отвара. Они не говорили, потому что двое бандитов сразу же оттащили его, а потом быстро и грубо проверили ее путы, не отказав себе в удовольствии пощупать и пощипать Деану.

Цена ее уменьшалась с каждым часом.

На следующий день она получила только четверть кубка отвара, горького, словно братоубийственный удар в спину, а перед тем как отправиться в путь, бандиты зарезали всех заводных лошадей вместе с той, на которой ехала и Деана. Ее привязали к лошади невольника и погнали вперед.

Если бы они не продолжали двигаться шагом, она, вероятно, не дожила бы и до полудня.

Потом на нее пожалели даже столько воды, чтобы она могла хотя бы смочить губы, зато стянули путы тщательней, чем обычно, снова завязали ей глаза и вбросили вместе с князем и его слугой в небольшую пещерку. Снаружи Деана слышала суету и перекрикивания.

А потом там сделалось тихо.

– Ищут.

Шепот Оменара прозвучал хрипло, сухо. Она не повернула головы, не желая расходовать силы.

– Они почти уверены, что их укрытие где-то поблизости, нашли нечто, что выглядит как остатки знака… но неверное, затертое… Знаешь, что это значит?

Думать ей было сейчас непросто, но эта загадка оказалась легкой:

– Не они оставили эти припасы… кто-то другой… они просто знали, как читать знаки.

– Да. Много людей впутано в это безумие. Но… Если они найдут воду, мы спасены.

– А если нет?

Тишина. Он даже не шевельнулся.

– Князь стоит столько, чтобы сохранять ему жизнь любой ценой. Остальные – нет.

– Завтра… – прохрипела она. – Завтра утром, а может, даже нынче вечером они придут за мной.

– Верно. Мне не дали для тебя воды. И запретили приближаться.

– Вас не связали?

Он тихо, с мрачный отчаянием, рассмеялся:

– Слепец не опасен, ребенок не сбежит один. Они лишь тебе выказывают уважение.

Она бы сплюнула, если б было чем.

– Уважение. Будь у меня свободны руки…

– И что тогда? – Молчание сделалось невыносимым. – Со сколькими бы ты справилась? Если тебя развязать и дать шанс?

У нее не было сил даже смеяться:

– Развязать? Ты видел эти узлы? Будешь распутывать их половину дня.

– Ответь.

Она сделала несколько глубоких вдохов, отыскала внутреннее пламя. Сани все еще ярился в ней, довольно просто было потянуться за ним.

– Голыми руками… одного. Потом у меня уже будет оружие.

Услышала, как он шевельнулся.

– А потом? Когда добудешь оружие, а то и коня? Что сделаешь?

Деана поняла, о чем он спрашивает:

– Я не оставлю вас. Клянусь.

Он глубоко вздохнул:

– Знаю… верю тебе… Но еще рано. Близятся самые жаркие часы… они скоро вернутся.

Он был прав: не прошло и получаса, а в лагере забили копыта, заорали дикие голоса. Бандиты вернулись радостные и возбужденные. Она не знала, радоваться или бояться.

– Они нашли след второго знака. – Оменар пробормотал слова осторожно, будто полагая, что их кто-то подслушивает. – Но проход замел ветер. Теперь слишком жарко, чтобы его откапывать, сделают это через несколько часов.

Он замолчал на минутку:

– Они довольны… и уверены… и… – Он вдруг замолчал, колеблясь.

Ну конечно. Рискнем ли мы бежать, если вечером у нас снова появятся запасы воды, а мы опять станем ценны для бандитов? А у тех будет вода, без которой мы не выживем. Она сжала зубы. Нет уж, ни один козлиный говнюк к ней больше не притронется.

– Насколько быстро сумеешь меня развязать?

– За несколько минут.

Удивил: ремни, ее связавшие, походили на железные кандалы. Но если уж он так говорит…

– Хорошо, я тебе верю. Но они связали меня крепко. Ладони затекли. Мне понадобится время…

– Мы дадим тебе время и разомнем тебе ладони… Ты уверена?

– Да. А ты? Рискнешь жизнью своего князя?

– Да. Кровь Огня не станет… Нет, скажу иначе. Такова его воля. И все. А теперь постарайся уснуть.

Она хотела насмешливо фыркнуть, но вдруг почувствовала, как покидает ее напряжение. Решение принято, и это оказалось словно бальзам, снимающий любую боль. Что бы ни случилось, у нее появится шанс. Деана прикрыла глаза.

* * *

Она почувствовала прикосновение: легкое, словно крылышки бабочки. Маленькие руки сняли повязку с ее глаз. Переводчик и мальчик уже сидели рядом, и ей показалось, что оба напряженно в нее всматриваются, хотя у одного глаза были прикрыты бельмом.

– Время. Сейчас или никогда, – прошептал слепец.

– Сколько их осталось?

– Двое. Прочие выехали час назад. Если я правильно понял, будут заняты до самой ночи.

– Ты правда сумеешь развязать меня так быстро?

Она перевернулась на бок, показывая стянутые руки. Ременные узлы стали похожи на камень.

А мальчишка открыл рот и сплюнул на землю нечто похожее на черную стеклянную чешуйку в два пальца шириной. Откашлялся, сплюнул снова, кровью, сунул палец в рот и, кривясь, ощупал щеки. Обронил несколько коротких злых слов.

– Мы нашли это на вчерашней стоянке и спрятали – и, как видишь, спрятали хорошо. Князь утверждает, что это был самый длинный день в его жизни и что ты должна ему серьезную услугу. – Оменар мигом нащупал кусочек стекла и приступил к перерезанию пут. – Но, говоря по правде, он впервые в жизни так долго просидел тихо.

– И все это он сказал в одной фразе?

– Верно. Помни, что он князь, а потому ему нет нужды тратить столько слов, сколько тратит простой смертный.

Она засмеялась бы, если б сумела, но как раз в этот момент ремни, стягивающие ее запястья, сдались, и впервые за много часов кровь беспрепятственно начала поступать к ладоням. Словно кто-то сунул ее руки в муравейник.

– Все-все. – Слепец разрезал оставшиеся веревки и аккуратно взял ее за руки. – Постарайся не кричать. По крайней мере не громко.

Массаж был как поливание рук жидким свинцом. Пылающие волны текли вдоль предплечий до локтей, а каждое прикосновение напоминало тыканье раскаленным прутом прямо в кость.

– Потише… да… хорошая девочка… попытайся шевельнуть пальцами… еще раз… одновременно двигай ногами, пусть кровь циркулирует.

Это продолжалось долго, но в конце концов мурашки в теле сделались сносными. Деана попыталась сжать кулак. Саблю еще не удержать, но, по крайней мере, она уже ощущала каждый палец отдельно и могла ими шевелить.

– Кто остался в лагере?

– Ну что ж… Полагаю, наиболее доверенные люди нашего хозяина. Он бы не оставил абы кого. Мы должны приманить их сюда по одному и убить. Правда?

– Ты опять боишься?

– Извини. – Он улыбнулся странной гримасой, не переставая массировать ее руки. – Я изучал языки, культуры и обычаи разных народов, но их способы взаимного уничтожения как-то прошли мимо меня.

– К тому же твои шутки становятся дурными. – Мурашки уже ушли, но она не отдергивала рук. То, как он к ней притрагивался, было… приятным. Им осталось еще несколько минут, а такая ласка – как капли дождя в пустыне, важна каждая.

Она осторожно села, но голова все равно закружилась. Она получила свободу. Слабая, словно младенец, жажда крутила ей кишки, не хватало оружия, а товарищами ее были слепец и ребенок, но несмотря на это Деана чувствовала себя превосходно. Возможно, свобода ее сводилась к праву выбора, от чьей руки она умрет, но это все равно свобода, свобода человека, который перестал быть связанным куском мяса, бессильным против чужого прикосновения, злых слов. Она легонько улыбнулась и аккуратно вынула руку из хватки Оменара:

– Скажи князю, чтобы он крепко зажмурился. И не открывал глаз, пока я не позволю.

– Но…

– Скажи.

Несколько слов шепотом – и парень напротив нее зажмурился и заслонился руками так отчаянно крепко, что она почти рассмеялась. Ослабила экхаар и сняла его с лица.

– Скажи ему, что он не должен двигаться.

Слепец пробормотал короткую фразу, а Деана наклонилась и запечатлела на щеках и губах молодого князя три быстрых сестринских поцелуя.

Тот скривился, и на миг казалось, что он вот-вот расплачется, а потом машинально вытер щеки рукавом. Она тихонько хихикнула:

– Знаю, это мерзко, мои кузены реагировали точно так же, когда были в твоем возрасте. Теперь – ты.

Оменара она поцеловала медленней, неспешно. Теперь, когда ее уже не бросало в дрожь от его слепых глаз, он выглядел даже симпатично. И прикосновения его были чрезвычайно ласковы. Он казался более оробевшим, чем удивленным.

– Значит ли это то, о чем я подумал?

Она не ответила, занятая надеванием экхаара. Закончила и низко поклонилась одному и второму:

– Я была голодна – вы накормили меня, я страдала от жажды – вы напоили меня. Теперь один из вас пролил кровь, чтобы меня освободить. Вы мои лаагвара – товарищи по сражению. Никто не приблизится к вашей спине, пока я буду стоять позади.

Она села и еще раз внимательно на них посмотрела. Слепец и ребенок. Если бы кто-то сказал ей, что она именно перед ними произнесет подобные слова, Деана посчитала бы такого человека дураком. Но судьба любит шутки.

– Князь уже может открыть глаза.

Он послушался, подгоняемый тихим шепотом. Что-то негромко произнес и еще раз вытер рукавом щеки.

– Князь говорит, что ты первая девушка, которая его поцеловала. И что это было хуже, чем он мог полагать, но он прощает тебе. Спрашивает еще – что теперь?

Она взглянула на узкий вход в пещеру:

– Теперь мы начнем убивать.

Деана привлекла первого бандита криком и катанием по земле в притворном безумии. Когда он наклонился над ней, освободила руки из неплотно наложенных пут и убила его – быстро, вспоров горло обсидиановым лезвием так умело, словно это был ее собственный тальхер. Второй стражник заглянул в пещеру через минуту, обеспокоенный внезапной тишиной, но у нее в руках уже была сабля. И несмотря на то что она себе обещала, умер он быстро, с оружием, которое так и не успел вытащить из ножен.

В конце концов, она не была мстительна.

В лагере они не нашли лошадей, на что она рассчитывала: бандиты забрали всех их на поиски, зато ей удалось, судорожно обыскивая шатры, обнаружить мешочек муки и еще один, наполненный сухофруктами, а также посуду для готовки и даже немаленький запас конского навоза, огниво и сухую пальмовую листву для растопки. Но всего лишь половину баклаги воды. Затхлой и горькой.

И ни капли больше.

* * *

Пещера походила на сотни окрестных дыр, столь привычных для Пальца Трупа. Словно кто-то воткнул в живую скалу широкий клинок, а потом подвигал им вправо-влево, создавая узкий проход и довольно широкую яму: достаточно удобную, чтобы они сумели разместиться там втроем. Вход она заслонила несколькими засохшими кустами, которых полно было вокруг, и потом вновь попятилась в тенистое прохладное нутро.

Убегали они весь вечер и половину ночи. Используя свет луны и звезд, она пыталась отвести их троицу подальше от лагеря, а паутина узких проходов, тропинок, расщелин и яров поглотила и спрятала их. Деана сомневалась, сумели бы даже лучшие следопыты иссарам пойти за ними: каменная почва хорошо скрывала отпечатки ног, затрудняя погоню. И все же она на всякий случай оставила несколько фальшивых следов, а если им повезет и ветер вновь задует между скалами, то и десятитысячная армия не поможет бандитам. Калед Он Берс не отпускает добычу из своих каменных лап.

Она попыталась избавиться от этих мыслей.

Позже они остановились. Были слишком ослаблены, чтобы идти всю ночь, отдых позволил бы им накопить силы. Деана пыталась держать на запад, сама не зная почему: единственной причиной, пожалуй, оставалось то, что с запада три дня назад прилетел ветер, а судя по количеству песка, который он принес, зародился он над барханами открытой пустыни. Естественно, ветер мог миновать и сотни миль, прежде чем ворвался между скалами Пальца Трупа, но направление это было настолько же хорошим, как и любое другое, а кроме того, поставить перед собой хоть какую-то цель гарантировало, что они не будут ходить кругами и не попадут в руки похитителей вновь. Лучше уж поджариться на скалистой сковородке пустыни.

Потому что именно это их и ожидало, если они каким-то чудом не найдут питья. У них была еда, запас топлива и одеяла на ночь, но в баклаге осталось, может, полкварты воды. После короткого отдыха они шли почти до рассвета, потом сделали еще одну передышку, съели часть припасов, выпили по половине кубка воды и отправились дальше. Только рассветное солнце заставило их искать убежище. А поскольку даже глубокие яры не гарантировали укрытия от льющегося с неба жара, они спрятались в пещере.

Деана легла на холодном камне, закуталась в плед и кисло улыбнулась. Возможно, уже скоро они пожалеют, что сбежали. Если бандиты и правда нашли тайник с припасами, в их лагере было бы больше шансов выжить. Единственный шанс. Но если бы не нашли – она и Оменар оказались бы уже мертвы. Как бы там ни было, они получили свободу, она же знала наверняка, что никогда больше не позволит себя связать.

– Спишь? – Шепот мужчины вырвал ее из задумчивости.

– Нет. Думаю. Ты слышал что-нибудь ночью?

– И что я должен был слышать?

– Погоню. Крики, свист, топот лошадей.

Он фыркнул:

– Они бы так не поступили. Будь я на месте главаря, наверняка не послал бы людей бегать ночью вслепую в этом лабиринте. Осмотрев тела, он легко мог понять, как давно мы сбежали. Знал бы: единственное, чего он добьется, – затопчет все следы. Нет, я бы подождал рассвета и тогда бы выступил. Они верхом, мы – пешком, легко наверстают потерянное время. Кроме того, наверняка пришлось бы сперва навести порядок: люди любят бунтовать, когда атаман в чем-то ошибется. Но сейчас… Как далеко мы ушли?

– Восемь – десять миль.

– Всего? За всю ночь?

– Мы шли медленно, петляли. Я выбирала такую дорогу, где под ногами была бы только голая скала. А кроме того…

– А кроме того, – оборвал он с гневом, – ты ведешь слепца и ребенка, верно. Как далеко ты ушла бы одна?

– Восемь – десять миль. Не больше.

Он не стал насмешливо шипеть.

– Ты странная, Деана д’Кллеан, – проворчал он вместо этого. – Большинство из тех, кого я знаю, бросили бы меня и князя и удрали, забрав всю воду.

– Ты рос в странном месте, Оменар Камуйарех, и я бы, пожалуй, не захотела там оказаться. Сложно быть слугой князя?

– Сложней быть князем из крови авендери, рожденным благодаря знаниям, столетия передаваемым в книгах, по которым отслеживают мужских потомков родов, носящих в себе хотя бы каплю крови Агара. Потому что традиция гласит, что авендери Владыки Огня всегда были мужчинами, все время его пребывания средь людей он никогда не одаривал Объятием женщин. А потому в Белом Коноверине нет княжон Крови Огня, а женщины ничего не значат в его политике. Может, за исключением тех, что занимают высокое место в Библиотеке и, – вздохнул он тяжело, – Королевы Невольников. Мать князя прибыла во дворец с закрытым лицом и постоянно носила вуаль, даже во время… акта зачатия и позже, при беременности. Как видишь, не только иссарам скрывают лица. А когда – в счастье иль несчастье – родила мальчика, ей вручили плату и выставили из города. Потому что наша традиция гласит, что князья рождены из огня и крови Агара, а не вытолкнуты в мир между бедрами вопящих и ругающихся смертных, а потому ни одна женщина в мире не может носить титула матери Наследника Огня. Впрочем, попытайся кто из них, ее ожидает встреча с Оком, как сперва и делали с ними, пока триста лет тому не оказалось, что линия крови слабеет. Нужно было изменить… подход, поскольку Око отвергало новых кандидатов. Тогда вспыхнула гражданская война, начатая Соловьями, – и она расколола королевство Даэльтр’эд на несколько княжеств и смела с лица земли несколько Родов Войны. Я… прости, что говорю так хаотически… Князь никогда не жаловался на свою судьбу.

– А если рождается девочка?

– Ее отсылают в провинцию, а Храм и Библиотека вписывают ребенка в Книги Крови. Может, через пару поколений ее дочка или внучка приедет во дворец с закрытым лицом.

Деана не выдержала:

– Я слышала, что на севере, в Меекхане, таким образом разводят лошадей.

Он рассмеялся:

– Да. Ты права. Именно поэтому лучше быть слугой князя, а не им самим. Нынче Лавенерес второй в очереди на трон, роль его сводится к поездкам улицами города на спине слона и в приветствии толп, остальное время он проводит в попытках не влипнуть в паутину, которую выплетают Храм Огня, аф’гемиды Соловьев, Буйволов и Тростников, или в дворцовые ссоры, связанные с купеческими гильдиями, ремесленными цехами и старой аристократией. И даже – с Великой Библиотекой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

  Клиф (англ. cliff – обрыв) – отвесный абразионный обрыв, образовавшийся в результате разрушения высокого коренного берега под действием прибоя. Прим. ред.