Zen 1001. Технофильская ересь

– Сейчас делаем «ручеёк», постройтесь в один ряд!

«Ручеёк» был излюбленным упражнением Владимира. Один боец становился лицом к выстроенным в ряд напарникам, каждый из которых должен был по очереди провести атаку, после чего становился в конец строя. Принцип был позаимствован из старинной детской игры.

– Со стороны атакующего – любая атака, со стороны защищающегося – защита и контратака. Комбинация или одиночный удар, не важно. Главное – результативность. Шлемы, обязательны, в партере не валяться – буду поднимать пинками.

Поперёк зала выстроилась цепочка спортсменов. Молодые парни и девушки прыгали на носочках и отряхивались, настраиваясь на поединок. Первым, демонстрируя отвагу, перед строем вышел инструктор.

– И никаких медвежьих услуг, – пригрозил Владимир, поправляя своё чёрное кимоно с красными нашивками. – Будете жалеть друг друга, переведу к младшим!

– Ос-с! – ответили ученики, и через секунду на инструктора посыпался шквал ударов. Сложность заключалась в том, что, сменяя друг друга, противники обрушивали атаки непрерывно, не позволяя отдышаться и подготовиться к обороне. Действия обороняющегося должны были совершаться машинально, автоматически, так как любое обдумывание и посторонняя мысль могли послужить причиной заминки, следовательно, привести к поражению.

Смельчак отбивался великолепно, с достоинством отстаивая своё высокое положение в секции. Большинство выпадов он отражал успешно, заканчивая контратаку бросковым приёмом или добиванием. Самые медлительные из нападающих зачастую не успевали даже войти в зону поражения, как в их корпус или голову следовал молниеносный опережающий удар. Глядя на результаты своего труда, воплощённые в этом коренастом чемпионе, Владимир, кажется, стал немного спокойнее, глухой стук кулаков по стеклянным шлемам был для него самой приятной музыкой.

Едва не сорвав аплодисменты среди наблюдающих со стороны младших коллег, инструктор отбился от всех атакующих и отправился в конец строя. Боец, следующий за ним, вышел из ручейка, развернулся лицом к очереди и принял эстафету. Вскоре впереди группы замаячил и огненный ёжик Марка. Как это всегда случалось, соперники нападали на него осторожно, не рискуя бросаться в атаку сломя голову, нарвавшись при этом на крепкий встречный удар. Будучи по своей природе существом ленивым, в поединке Марк предпочитал действовать из обороны, отчего с годами довольно неплохо освоил мастерство выманивания, выцеливания и работы на опережение. Пробив брешь в защите противника с помощью своих длинных рук, ему оставалось только завершить контратаку нокаутирующей комбинацией или борцовским приёмом, что он, собственно, в данный момент и демонстрировал. С каждым новым соперником сохранять концентрацию становилось всё труднее, дыхание заканчивалось, маленький ручеёк превращался в бурлящую реку ударов.

– Ещё один круг, – страшные слова тренера прозвучали, когда марафон подходил к концу.

– П-почему я два раза?! – Марк повернулся к Владимиру и тут же пропустил звонкий удар в голову.

– Молодец! – тренер похвалил девушку, воспользовавшуюся моментом. – Не было б шлема, вправляли бы челюсть.

Желания взывать к справедливости у Марка резко убавилось, зато добавились одышка, головокружение и звон в черепной коробке. Быстро собравшись с силами, испытуемый вновь занял оборону, теперь главной задачей стало не превратиться в мешок для битья. Под строгим надзором Владимира ребята старались изо всех сил, отчётливо ощущая его намерение устроить публичное наказание за поддавки. Попав в безвыходное положение, Марк вынужден был исполнять чудеса концентрации и выносливости, однако несмотря на старания, качество техники падало, удары теряли вес, а своевременно реагировать на выпады удавалось значительно реже. Мобилизовав оставшиеся ресурсы, Марк выстоял последнюю атаку, худо-бедно отмахнувшись от своего полноватого напарника по наработкам. Упёршись руками в колени, измочаленный юноша приподнял стекло шлема. Стоящий в двух метрах Владимир, ласково улыбнулся:

– Ещё раз по кругу!

Это был приговор. По вздымающемуся над бойцами пару стало заметно, что от сумасшедшего темпа измоталась даже выстроенная в «ручеёк» атакующая линия. Свежие воспоминания о пропущенном по неосторожности ударе заставили Марка без лишнего промедления занять позицию и продолжить работу. Где-то на третьей атаке с ним начало происходить нечто необычное. Ощущение времени растянулось, поток мыслей остановился, движения напарников стали казаться плавными, а реакция на конкретные действия появлялась ещё до начала их выполнения, как будто Марк заранее знал о том, что произойдёт в следующие пару секунд. Увернувшись от прямого удара передней рукой, он прикрыл локтем живот, куда тут же последовал сильнейший удар рукой задней. Далее, по необъяснимому наитию Марк пригнул голову, и тут же ощутил пролетевшую над ней ногу. Не дав ноге опуститься, он сделал шаг вперёд, подхватил своего партнёра под колено и, сместив центр тяжести, опрокинул его на пол.

– Добивание!!! – закричал Владимир, подбегая к упавшему.

Но Марк не нашёл в себе сил, чтобы выполнить даже символический удар.

Следующие атаки развивались аналогичным образом, Марк уклонялся, реже блокировал, но воспользоваться своим новым преимуществом уже не мог. Отведя предплечьем прямой удар ногой и, прокрутившись по часовой стрелке, словно тореадор, он посмотрел за окно – движение снежинок почти прекратилось, словно они просто парили в воздухе. Перед глазами мелькнул потолок, спина опустилась на выщербленный паркетный пол, боль не ощущалась. Противник начал болевой приём, но увидев, что тело Марка обмякло, в испуге поднялся на ноги.

– Яме! – скомандовал Владимир и подошёл к лежащему ученику. Развязав шнурок на затылке, он снял с него шлем и осмотрел зрачки. – Хорош валяться, это тебе не пляж!

Марк глотал воздух, как выловленная из воды рыба. Остальные участники марафона чувствовали себя ненамного лучше.

– Я вижу, что вы устали. Тогда в качестве отдыха – упор лёжа на кулаки!

Строй рассредоточился и подготовился к отжиманиям. Марк перевернулся на живот, опёршись на дрожащие руки.

– Ич! – сосчитал Владимир. – Ни! Ич! Ни! Повторяем за мной: «У меня железная воля!»

– У МЕНЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ВОЛЯ!!! – ответил ему хор.

– Ич! Ни! «Я никогда не сдамся!»

– Я НИКОГДА НЕ СДАМСЯ!!!

– Ич! Ни! Ич! Ни! Касаемся грудью пола, руки разгибаем полностью!

Владимир следил за тщательностью выполнения команд, не забывая «подбадривать» нуждающихся стимулирующими тумаками.

– Я готов сражаться до смерти!

– Я ГОТОВ СРАЖАТЬСЯ ДО СМЕРТИ!!!

Отсчитав ещё с три десятка повторений, сенсей, наконец-то, произнёс заветное «яме, закончили». Оставив бойцов разбросанными по «полю боя», он отошёл к младшим группам, приказывая им построиться.

– Так, поднимаемся, поднимаемся, полы сегодня холодные! – бросил он в сторону спортивной группы. Ребята начали вставать на ноги, отряхивая куртки от мелких прилипших щепок. – Все себя хорошо чувствуют? – Владимир окинул их опытным глазом. – Построиться!

Подровняв ряды, сенсей вышел вперёд зала.

– Если кому-то трудно заниматься, я никого не заставляю, это понятно? Я хочу быть уверенным, что все здесь присутствуют добровольно. А кому не нравится – смело возвращайтесь к своим мамам, они вас пожалеют. Видите ли, беда нашего общества в том, что женское начало стало доминировать над мужским, мальчиков воспитывают женщины, с пелёнок внушают им, что главное в жизни – семья, дети, домашний очаг. Мне тошно смотреть, как взрослые мужики носятся с младенцем, облепленные испачканными дерьмом подгузниками!

В зале послышались смешки.

– Да какие это мужики? Одно слово! Где это видано в природе, чтобы самец нянчил детёнышей? Тьфу! Призвание мужчины – это война, состязания, завоевания! Разве может мужчина «обидеться» на кого-то или сказать «прекрати, я этого не выдержу»! Малодушные и трусливые они гордятся тем, что переспали с женщиной и убежали, многие даже ведут счёт таким «подвигам», приписывают их к своим достижениям. Вместо того, чтобы освоить какое-то дело, броситься с головой в опасные приключения, они часами крутятся перед зеркалом, коллекционируя педерастические наряды с глубокими вырезами и дырками на заднице!

Теперь хохот прокатился по всем рядам. Многие вспомнили о типичных образах звёзд эстрады и телевидения.

– Пляшут с микрофоном, напевая сопливые песенки «про любовь»!

Владимир так разозлился, что слушатели начали переживать о судьбе тех несчастных поп-звёзд, которых фортуна столкнёт с ним лицом к лицу.

– Девушки, дорогие, – обратился он к женской половине, – я очень надеюсь, что здесь вы научитесь разбираться в людях. Отличить настоящего мужчину от размалёванного павлина очень просто – просыпаясь каждое утро, настоящий мужчина должен видеть перед собой четыре слова: доблесть, честь, благородство, мужество!

* * *

«Доблесть, честь, благородство, мужество» – повторял про себя Марк, стоя по колено в снегу, – «Бла-бла-бла…»

Ждать зелёного сигнала светофора не было смысла – движение транспорта на Московской площади стало похоже на сползающий с вулкана поток магмы. Перебраться на другую сторону в таких условиях представлялось невозможным. Отметив у себя полное отсутствие желания исследовать обходные пути по пояс в заносах, Марк обречённо вздохнул и уселся в сугроб. Даже такой снегопад не мог скрыть пестрящие вечерними огнями рекламные борды, нагромождённые на всех открытых поверхностях. Центр Токио или Нью-Йоркский Times Square полторы сотни лет назад выглядели бы безлюдной окраиной со скудным оформлением по сравнению с этим, далеко не самым информационно-насыщенным местом. Названия торговых марок, анонсы фильмов, фотографии известных актёров наслаивались друг на друга, терзая перегруженное восприятие городского жителя. Наряду с визуальным рекламным террором, атаки на слуховые центры также не прекращались. Визгливые дикторы буквально выпрыгивали из обледеневших громкоговорителей, обещая моментальный успех, здоровье и привлекательность счастливым покупателям правильного вида чипсов, пива и обезжиренного майонеза.

Не имея такого распространённого в прошлом аксессуара, как перчатки, Марк засунул замёрзшие руки в карманы своей матерчатой куртки. Пальцы нащупали маленький полиэтиленовый пакет, уголок рта приподнялся в зловещей улыбке. Издевательства Владимира на тренировке, позорное поражение во время «ручейка», надоевшие однообразные нравоучения и проигранный бой в довершение – сплошная череда сегодняшних неудач, похоже, заканчивалась благодаря предстоящему психоделическому развлечению. Принимать пищу на улице было небезопасно, так как существовал шанс надышаться вредоносными газами, но годы упорной практики научили Марка при надобности даже распивать спиртные напитки, а уж отправить в рот жменю грибов было для него элементарной задачей.

Юноша задержал дыхание и ослабил крепление маски. Отсыпав в ладонь половину пакета, он произвёл особый шаманский ритуал – сначала поместил в ротовую полость свежие грибы с остроконечными шляпками, затем сделал резкий выдох, закрыл рот и, поджав язык к нёбу, выпустил наружу остатки воздуха. Маска вновь встала на место, теперь можно было заняться тщательным пережевыванием. Волшебное блюдо имело противный гнилостный вкус, отвращение к которому усиливалось с каждым трипом. Марк встал из сугроба, отряхнул растянутые джинсы и осмотрелся в поисках ближайшего автомата с газировкой. Давка на Московской площади увеличивалась, обессиленные после многочасового рабочего дня труженики спешили попасть в свои тесные квартирки, пахнущие пластиком и фаст-фудом. Личная жизнь уходила на второй план, ведь сейчас надо было любой ценой успеть к вечернему телешоу. Игнорируя навязчивую рекламную мишуру, люди протаптывали тропинки вокруг установленного в центре площади корпоративного монумента. Огибая вращающуюся голограмму ядовито-зелёного папоротника, они исчезали за исцарапанными стеклянными дверями подземки.

Пораскинув мозгами, Марк решил поискать пищевой терминал в каком-нибудь тихом дворике. С этой мыслью он поволочил налитые свинцом ноги в тёмную подворотню.

– Разбитый, разбитый, разбитый… – констатировал он, проходя мимо грязных парадных, – Got it!

Исправный терминал сиял, словно спасительный оазис в пустыне. Это была хорошая новость. Плохая заключалась в том, что путь к спасению пролегал через непроходимые снежные барханы, на преодоление которых сил почти не осталось. Марк провёл языком по зубам и совладал с подкатывающими приступами тошноты, ситуация требовала немедленного разрешения. Вспоминая о погибшей полярной экспедиции Роберта Скотта, он трезво оценил свои шансы повторить его судьбу, но несмотря на плохие предчувствия все же отправился к цели. Чем ближе был свет пищевого автомата, тем больше токсичного снега попадало Марку в ботинки. Оранжевая каша проникала под джинсы, едкие химикаты заставляли кожу воспаляться и зудеть.

«Скорей бы под душ» – подумал Марк, раскапывая терминал голыми руками. Порывы ветра становились более яростными, начиналась настоящая снежная буря.

– Пожалуйста, выберете категорию! – произнёс женский голос, и на дисплее появилось несколько изображений. – Напитки!.. Газированные!.. «Coca-Сola»!.. «Ёмкость ноль тридцать три»!

Мучимый жаждой Марк, щёлкал по иконкам, не давая им развернуться на весь экран.

– Стоимость – пятьсот двадцать пять тысяч кредит!

Молодой человек задрал рукав и прислонил браслет голофона к датчику.

– Спасибо за покупку! Пожалуйста, воспользуйтесь сегодняшней акцией, приобретите сочный питательный бургер из натурального соевого мяса по цене всего в один миллион кредит!

Марк достал бутылку колы и замешкался, тратить деньги на фаст-фуд не хотелось, но дорога домой по такой погоде могла существенно затянуться. Дополнительную суматоху вносили первые симптомы действия псилоцибина – под кожей началось лёгкое покалывание, мысли спутывались, по телу поднимались щекочущие волны энергии. Этикетка бутылки смотрелась ярче обычного, на какое-то время Марк позабыл о невыносимой жажде.

– Добрый вечер! Пожалуйста повернитесь к нам лицом и станьте ровно! – прозвучало над ухом, словно гром среди ясного неба. Трое полицейских шли один за другим по свежей протоптанной к терминалу дорожке. – Медленно, без резких движений! – звуковой модуль воздушного фильтра был настроен на максимальную громкость, искаженный цифровой голос привёл Марка в оцепенение.

– Приготовьтесь к опознанию и предъявите содержимое карманов! – полицейский подошёл вплотную, его толстая пластиковая броня гремела, как дешёвая игрушка.

Перепуганный Марк поднял подбородок и расстегнул молнию куртки, в это время двое служителей закона окружили его по бокам. Патрульный взял лицо юноши в фокус, распознавая лицо и выводя на внутренний дисплей персональную информацию.

– …27 лет, не работает, район проживания – OSO-core, два задержания за мелкое хулиганство и хранение наркотиков, – сообщил он. – Что ты здесь делаешь в десять вечера?

Съеденные натощак грибы давали о себе знать. Голос полицейского внезапно стал звучать тише, на передний план вышел шум от пропеллеров электролётов. Очертания стоящего впереди блюстителя смазались, боковое зрение рисовало страшные картины.

– Ффффф, шшшшпп… – Марк попытался ответить, но из динамика донеслись лишь цифровые помехи.

– Отвечай на вопрос! – рука полицейского легла на рукоять резиновой дубины.

– Шшшшш, пфффф… – звуковой модуль не работал. Очевидно, попавший внутрь снег вывел его из строя.

– Ты что, издеваешься?! – послышалось с левой стороны. Марк ощутил вспышку боли и рухнул на левое колено от неожиданного удара во внутреннюю часть бедра. Бутылка с газировкой упала под ноги.

– Обыщите его! – скомандовал старший патрульный. Марка подняли на ноги и начали выворачивать карманы. Через секунду прозрачный пакет был извлечён наружу.

– Что это?

– Пфффф… пф… фффф…

– Лежа-ать! – резиновая дубина вновь опустилась на левую ногу. Полицейский в броне подошёл к напарнику и направил луч фонаря на содержимое пакета.

– Наркота, что ж ещё. Когда вы, мрази, все передохните? – зашипел он, и ударил стоявшего на коленях Марка сапогом. – Поднимайте!

Удар в живот. Марк сделал глубокий вдох, ощущая, как тёплые слёзы хлынули по замёрзшим щекам.

– Что ты ноешь? Смотри не окочурься! – полицейский поднял стекло шлема – это был парень помладше него, очередной злобный ублюдок, чьим родителям не хватило денег на нормальный колледж. – Вас, чаморошей, только зацепишь, как вы кровью харкать начинаете!

Слёзы лились ручьём.

– Что, стыдно тебе? – язвил молодой коп, видя, как тело Марка сотрясается в рыданиях. Отступив назад, он двинул его ногой в пах.

Марк стоял на коленях, переполненный чувствами. Если бы он мог сказать хотя бы несколько слов…

Телесные ощущения стали менее выраженными, движение снежинок замедлялось, пока не остановилось полностью. Мысли исчезли, неожиданно Марк вернулся в новое состояние, в котором пребывал во время «ручейка». Не раздумывая, он завёл руку за голову и расстегнул ремень воздушного фильтра. Маска упала на снег, Марк поднял глаза к стоящему над ним человеку.

– Я… никому…не сделал… ничего плохого… – выговорил он, сплевывая красной жижей. Полицейский отвёл ногу для очередного удара, увидев это, Марк дождался пока тот начнёт движение и в последний момент вскочил с колен, смещаясь в сторону. Чёрный щиток наколенника ударил по воздуху, атакующий явно не ожидал от задержанного такой прыти и начал проваливаться, движимый инерцией. Марк был готов перейти к полномасштабной контратаке, но понял, что уже не располагает силами, всё, что он мог сделать, это единственный удар. Перед глазами вспыхнули галлюцинации в виде иероглифов. Перенеся вес тела на переднюю ногу, Марк выполнил встречный прямой удар правой рукой. Шлем, способный разбить в щепки бейсбольную биту, взорвался мелкими осколками. Ноги полицейского взмыли в воздух, снег окропился брызгами крови. Марк чувствовал, как его кулак вошёл глубоко внутрь, кроша зубы и лицевые кости. Двое патрульных повалили его наземь, сквозь завывания ветра было слышно их напряженное кряхтение и глухие удары дубинок. Отравленный воздух заполнил лёгкие, снежные хлопья залепили глаза – юноша окончательно погрузился во тьму.

Тэнсунг

Вдох. Влага. Тёмные стены. Ритмичный стук по металлу. Марк очнулся в грязной тюремной камере. На стене что-то шевелилось, но разобрать было невозможно. Свет, проникающий через щель в потолке, запутывался в горячих клубах смрада, поднимающегося от пола. Казалось, что спёртый зловонный воздух можно было пощупать, но конечности не шевелились. Шея не поворачивалась, впавшие глазницы вызывали острую боль при попытках осмотреть комнату. Похоже, что тело было парализовано. Марк попытался согнуть пальцы ног, но ничего не ощутил. Охваченный ужасом, он опустил глаза, увидев вместо ног два распухших гниющих обрубка. Источник трупного запаха был обнаружен.

Какой сегодня день? Сколько он здесь пролежал? С того момента, как его избитого и галлюцинирующего погрузили в полицейский электролёт, в памяти осталось сплошное белое пятно.

Чистосердечное признание упрощает судебную процедуру до единственной стадии – приговора. Этот жест раскаяния подозреваемого избавляет следователей от часов монотонной канцелярской работы. Некоторые приходят к нему добровольно, большинство – нет. Применение пыток чревато раздуванием в прессе, за исключением случаев, когда у человека больше не будет возможности о них рассказать.

За убийство сотрудника Органов Внутренних Дел, как и за другие тяжкие преступления, положена высшая мера наказания – смертная казнь. К таким радикальным санкциям пришли многие современные страны, толчком послужила волна голодных смертей, прокатившаяся по тюрьмам мира, словно эпидемия. Уже через год после всемирной реформы уголовного законодательства к великой радости налогоплательщиков тюрьмы опустели почти на две трети, причём отнюдь не из-за низкой преступности – осознание этого факта лишало Марка всякой надежды. Ещё раз взглянув на свои ноги, он заметил, что их контуры волнообразно пульсируют. Теперь за металлическим грохотом он различил тихий чавкающий звук. Марк отвёл глаза, стараясь не думать о том, что кто-то поедает его плоть.

Как долго можно прожить с такой обширной гангреной? Дождётся ли он суда, или просто сгниёт в луже собственных испражнений? Словно услышав его мысли, кто-то подошёл к двери камеры и остановился. Послышался звук опускающегося рычага, затем его заглушил шум хлынувшей откуда-то жидкости. Вода. Она лилась совсем рядом. Внезапно включилось освещение. Марк ощутил, как будто в его глаза вонзились две изогнутые ржавые вилки. Веки не слушались, а может их просто отрезали, чтоб он от начала до конца видел свои мучения? Полицейские мстили за напарника, другого объяснения подобной жестокости не было. Лишённые увлажнения глаза покрылись мутной плёнкой. Впрочем, это не помешало различить огромных чешуйчатых тараканов, устилающих стены багровым ковром. Напуганные светом, они хрустели панцирями и шипели, спасаясь от прибывающей воды.

«Главное не смотреть на ноги. Скоро всё это кончится», – взгляд непроизвольно сползал в сторону шевелящейся массы. Ещё секунда, и Марк увидел, как то, что раньше было его ногами, теперь заражено длинными белыми червями. С жадностью поглощая сырое мясо, они пронзали его как могильные гвозди. С таким аппетитом им не потребуется много времени, чтобы расправиться с бёдрами и перейти к остальному.

Уровень воды быстро дошёл до койки, тело заключённого погрузилось в жидкость. Марк задержал дыхание, но вскоре был вынужден сделать глубокий вдох. Вода проникла через трахею и заполнила лёгкие. Выдох. Вдох. Марк открыл рот, выдыхая струи холодной воды. Чешуйчатые насекомые сыпались со стен, но вместо того, чтобы тонуть, они плыли на глубину, приближаясь к парализованному юноше. Плотоядные черви также не собирались умирать – танцуя и извиваясь, они уверенно подбирались к животу. Тараканы доплыли до Марка и облепили лицо. Чёрным потоком они устремились в открытый рот, ужас дошёл до предела.

– Аааааааааааа! – Марк подскочил с постели, проснувшись от чужого крика. Его влажные пальцы сомкнулись вокруг целых и невредимых ног. Он находился всё в той же комнате, однако увечья и насекомые оказались всего лишь страшной фантазией. Зато пробудивший его крик из соседней камеры был самой, что ни на есть реальностью.

Грохот дверного засова не дал Марку прийти в себя, дверь распахнулась, и он увидел вошедшего охранника, одетого в широкие оранжевые штаны. Лицо стражника закрывал резиновый противогаз, трубка которого не была подключена к фильтру, а болталась свободно как хобот. Слоноподобный великан в узенькой майке жестом приказал Марку подняться и следовать за ним. Волосатое чудовище было настолько устрашающим, что Марк не ослушался бы его приказа, даже если б оно скомандовало прыгнуть под поезд. Душераздирающие стоны заключённых также не прибавляли смелости.

Закованный в пластиковые оковы Марк плёлся по узким коридорам тюрьмы, пока не оказался в холодном подвале, о предназначении которого было нетрудно догадаться по развешенным на стенах кандалам и грязным решёткам для слива крови.

– К-казнить бу…будете? – спросил молодой человек, обращаясь к охраннику. От страха его голос сел до неузнаваемости.

Гигант повернулся к заключённому и посмотрел на него сквозь запотевшие стёкла противогаза. Его молчание нарушал лишь страшный хрюкающий звук, сопровождающий дыхание через гибкую кольчатую трубку. Подведя Марка к постаменту с вертикальной доской, страж прислонил его спиной и стал затягивать ремни до тех пор, пока не услышал характерный хруст рёбер. Позиция для казни была более чем странной – руки и ноги были свободны, заключённый чувствовал себя, как муха, прилипшая крыльями к мёду.

Охранник спустился к грязному столу, осмотрел лежащие на нём инструменты и выбрал старую ручную пилу, которая, судя по крупным разведённым в стороны зубьям предназначалась для пилки дерева. Повязав тёмный заляпанный пятнами фартук, он вытащил попавшую под лямки трубку противогаза.

Рассудок Марка помутнел от избытка адреналина, фигура охранника расплывалась, перед глазами появлялись абсурдные картины, рисуемые агонизирующим мозгом. Тем временем, его палач подошёл к юноше, привычным движением ударил свою жертву в живот и, пользуясь её беспомощностью, принялся пилить руку поперёк плечевого сустава.

«Там артерия…» – подумал Марк с надеждой на скорую смерть. Такой боли он не испытывал никогда в жизни.

Пила оказалась довольно тупой, ржавые зубья цеплялись о жилы, оставляя за собой болтающиеся ошмётки кожи. Охранник делал свою работу умело и монотонно. В болезненном бреду Марк представил себе, как тот мечтает об окончании рабочего дня, чтобы вернуться в свою государственную коммуналку и поскорее предаться виртуальным развлечениям. Возможно даже, он приобрёл в кредит дорогую голографическую аппаратуру, ведь люди его уровня жизни по необъяснимой причине предпочитают выбрасывать свои жалкие гроши на бесполезные электронные игрушки.