Гостья с сюрпризом

– Первым должен ходить мужчина.

– И где это прописано? – поинтересовалась Юля. – Что-то не припомню таких правил.

– Это жизнь. Первенство всегда за мужчиной.

Юля и в родном мире не любила споры о гендерных ролях. И уж ни в коем случае не собиралась спорить с явным шовинистом.

– Ход сделан, – равнодушно сказала она. – Или ходи, или я вернусь к себе. Спать хочется.

Эйф возмущенно запыхтел, но сдвинул свою башню. Очевидно, скука и любопытство победили досаду. Некоторое время они играли молча. Затем драк бросил:

– Клодина утверждает, что существует некое пророчество, что ты – Элия, прожившая свою жизнь в другом мире.

– Верно.

Юля не видела смысла в том, чтобы замалчивать то, о чем ведьма и драк и так наверняка знали. Пусть Эйф видит, что у Юли достаточно сил и самообладания. Клодина якобы сняла чары. Как говорится, почувствуйте разницу.

Юля понимала, что просто не выдержит играть роль трепетной, запуганной лани, ей нужно было хоть немного побыть собой, хотя бы для того, чтобы восстановить чувство собственного достоинства. Она не будет заходить далеко. Дэрееру скучно. Возможно, Юля сможет кое-что выгадать и для себя.

– И что? – Эйф нетерпеливо поднял голос.

– И ничего, – сказала Юля, делая ход. – Скажи, что именно тебя интересует, не тяни кота за хвост.

– Ты дерзишь, – драк поджал губы. – Ты дерзишь своему мужу.

Юля подняла голову от стола и посмотрела ему прямо в глаза:

– Элия – лишь часть моей души. Души в полной мере, но тела – в гораздо меньшей степени. Я тебя вообще почти не помню, и мне не интересно, в каких отношениях ты был с моей… предшественницей. Элия живет внутри меня, но я лично тебе не принадлежу, понял? И ребенок не твой, ты сам прекрасно об этом знаешь. Ты меня украл. Меня, чужую жену. Не нравлюсь – верни, откуда взял.

Драк не выдержал взгляда и отвел глаза. На скуле задергался желвак.

– Мне плевать, где кончается моя законная жена и начинается самозванка. Ребенок – мой.

– Ты продал свою жену. За золото.

– И передумал! И теперь имею на тебя полное право. По закону! Покажи свою татуировку!

Юле вынуждена была развернуть руку. Все это время она старалась прикрыть ее рукавом, но драк оказался зорким.

– Это подделка! – торжествующе заявил он. – Заговор! Когда родится моя дочь, я отведу тебя в суд. Как беглянку и мошенницу. Тебя изгонят в пустыню. Танеер тоже получит наказание, как и все те, кто тебе помогал.

Юля не смогла сохранить невозмутимость. Она понимала, что это не пустая угроза. Только бы Орл подучил сообщение!

Эйф с явным злорадством наблюдал за сменой выражения на ее лице.

– Впрочем, я могу проявить толику мягкости. Отправишься в монастырь в горах и проведешь там остатки своей необычной жизни. Монахини Афреи быстро изгонят из тебя ересь, они не любят разговоры о других мирах и других богах. Зато любят хлестать себя плетками во славу Богини. И тебе перепадет, будь уверена.

– Ты проиграл, – холодно сказала Юля.

Эйф нахмурился, пытаясь понять смысл фразы, посмотрел на стол и с досадой охнул. Фигурки магов подобрались слишком близко к его замку из башен. Драк перемешал их и расставил заново:

– Еще раз.

Юля пожала плечами.

– И я хожу первым!

– Твое право. Зачем тебе моя дочь?

Драк подвигал губами и ответил:

– Мне нужно признание моего рода. Моего гнезда. Я не изгой, но никогда не был оценен по достоинству. Меня заставили жениться, а потом упрекали, что я не могу зачать наследника.

– А ты хоть пытался? – Юля видела две бреши в обороне драка, но не спешила наносить удар. Эдак он и вовсе разобидится.

– Пытался. Я вас не люблю… женщин, вы глупы до ужаса, – неохотно выдавил Эйф. – Но я старался. У меня был друг… возлюбленный. Он умер несколько лет назад и оставил мне это убежище. Я говорю тебе это, чтобы ты поняла: мне не нужна была жена, я не люблю детей. Но я хочу войти в высшее общество, мне необходимо признание моего статуса как достойного сына Гнезда Дэрееров. Твоя дочь мне поможет. Древние книги, которые мой возлюбленный завещал мне со всей своей библиотекой, говорят, что она станет первой женщиной-драконом.

– А они ничего не говорят о том, что ее мать пришла из другого мира? – резко спросила Юля. – Никто не заинтересуется тем, куда она делась?

– Это очень редкие и очень старые книги, – драк насмешливо растянул кончики ярких губ. – Иногда некоторые страницы теряются или портятся. Впрочем, я не очень разбираюсь во всех этих преданиях и пророчествах, они мне еще в школе надоели. Клодина нашла несколько стихов. Я рад, что все же не выгнал ее. Ты проиграла, – Эйф встал из-за стола, удовлетворенно улыбаясь. – Завтра в это же время, здесь. И расскажешь мне о своем мире.

Драк ушел. Юля посмотрела на расстановку фигур и негромко хмыкнула. Эйф не догадывался, насколько он был близок к проигрышу. Один ход… Но Юля его не сделала. Пусть Дэреер захочет повторить свой триумф над «глупой женщиной». А Юле нужен глоток свободы.

В зале неслышно появилась невысокая молодая женщина. Она подошла к камину и выжидающе уставилась на пленницу. В звуках ее шагов было что-то знакомое, а одеяние – длинное черное платье, открывающее тонкие руки и спину – шуршало при движении. Юля узнала в ней одну из своих надзирательниц. И сразу с разочарованием отметила несколько деталей: фанатичный блеск в глазах и татуировку в виде цветка чертополоха – символа богини Афреи. Такую же сделала себе госпожа Рэбеер, вдова, которой Юля помогала.

Госпожа Рэбеер хотела лишь обмануть родню, но эта девица была явной жрицей храма. Скорее всего, в качестве потенциального союзника она не подойдет. Нужно искать другие пути. А времени все меньше.

Юля пошла за девушкой. Жрица отвела ее в спальню, поклонилась и исчезла. Пришла Клодина в сопровождении своей «зверушки», бестиоида. И снова чары, и жжение в кольце… и опять мимо.

Была и другая хорошая новость: за стену девица не вернулась, как и ее сменщица. За пленницей больше не следили.

* * *

… Следующий вечер Юля ждала с нетерпением. Пришло время немного раздвинуть границы клетки. Оставался вопрос: насколько Эйф заинтересован в обществе «Странницы»? Достаточно ли он заскучал, также став невольным пленником замка?

Это-то Юля и собиралась проверить. В конце концов, в случае проигрыша она просто восстанавливала статус-кво – возвращалась к прежнему статусу живого инкубатора и разработке плана «Б».

Усевшись за стол перед Дэреером, Юля вызывающе скрестила руки на груди и заявила:

– Не буду играть и рассказывать о своем мире, если ты не выполнишь мои условия.

У Эйфа вытянулось лицо, на высоких аристократических скулах выступили красные пятна.

– Да как ты смеешь? – прошипел он. – Радуйся, что я вообще до тебя снизошел!

– Я радуюсь, – Юля подняла одну бровь. – Но развлекать тебя на безвозмездной основе не собираюсь. Предлагаю сделку.

– Сделку? Ты? Не смеши. Заткнись и играй, – драк поставил свою фигуру на середину поля.

Юля не пошевелилась. Прошла минута, затем еще одна.

– Тебя накажут, – процедил Эйф. – Лишат…

Драк замолчал, явно подбирая варианты устрашения.

– Чего? – фыркнула Юля. – Простора, прогулок, общения? У меня и так ничего нет. Я ношу ребенка, в котором ты так заинтересован, так что давай сразу отбросим голод, холод и пытки. Ты же не хочешь навредить матери будущей драконессы?

Дэреер мрачно запыхтел. Было видно, как раздражение борется в нем с алчностью.

Поскрипев зубами, драк откинулся на спинку кресла:

– Чего ты просишь?

– Требую, – тихо уточнила Юля. – Свободы. Относительной свободы. Да-да, я поняла уже: из замка не сбежать, а отпускать меня ты не собираешься. Никто не придет на помощь и бла-бла-бла. Тогда зачем держать меня в тесной комнатке? Эдак и с ума сойти недолго. Я хочу свободно передвигаться по замку, иметь доступ в библиотеку. И больше никаких чар. Чисто ради безопасности. Твоя ведьма настолько уверена, что это колдовство не вредит малышке? Я – нет. Меня каждый раз выворачивает наизнанку.

Юля твердо выдержала взгляд дракона. Эйф колебался. И опять на холеном, высокородном лице проступили все сомнения, что позволило Юле прочитать драка, словно книгу: с одной стороны, пленница многого не просит, с другой, уступить женщине – уронить мужское достоинство. С третьей…

Драк опустил взгляд на стол. С него немо вопияли костяные фигурки.

– Что ж, – процедил Эйф. – Я действительно хочу, чтобы моя дочь была здорова. Можешь гулять. Без чар. Я предупрежу Клодину. С библиотекой, – драк злорадно ухмыльнулся, – все сложнее. Это коллекция магических гримуаров. Мой друг собирал их всю свою жизнь, и там нет случайных и безопасных экземпляров. Держись подальше от этих книг. Может, ребенок, которого ты носишь, и маг-дракон, но ты лишена даже капли волшебства. Мы ведь не хотим навредить матери драконессы, верно, Элия?

«Да как бы не совсем Элия», – мысленно проговорила Юля, но спорить с Дэреером не стала.

Она взяла в руки черную фигурку, и игра началась. Юля ходила осторожно: одна победа на два-три поражения. Эйф остался доволен. За игрой он расспрашивал пленницу о ее родном мире. Юля говорила ровно столько, чтобы разжечь любопытство Дэреера.

Роль Шахерезады не вызывала у нее особых затруднений, драком было несложно манипулировать. Играя, Юля задумалась о том, насколько легко это дается Клодине. Если Дэреер и полагал, что является хозяином ведьмы, Юля в этом очень сильно сомневалась.

Благодаря тому, что он, по его мнению, все же кое в чем переиграл бывшую жену, Юля получила самое главное – возможность гулять, наблюдать и делать выводы. Ее образ жизни изменился. Каждое утро она завтракала, терпела сеанс целительства от альвийки и отправлялась бродить по замку до обеда.

Все помещения были вырублены в одной скале в виде неправильного прямоугольника и с трех сторон ограничивались галереями. Четвертая сторона выходила на площадку для посадки дракона.

Со всех сторон выходы наружу были прикрыты скальными выступами. Юля вспоминала, как выглядели с высоты драконьего полета горы – как однообразный каменный лес. От этих мыслей сердце наполнялось отчаянием. Однако Юля продолжала упорно изучать обстановку.

За ней следили. Стражи, воины-пустынники в тюрбанах и пестрых жилетах, равнодушно провожали ее взглядом, но она чувствовала, как внимательно они отслеживают каждый ее шаг.

Иногда она встречала жриц Афреи, сумрачных девушек в странных платьях: темных и глухих у шеи, но с неприлично большим вырезом на спине, почти наполовину открывающим покрытые шрамами ягодицы. Жрицы редко удостаивали Юлю взглядом, но их внимание она тоже ощущала… кожей. Или магией.

Вечерами она тренировала свои способности. Вскоре Юля могла ощущать каждого человека в замке. Особенно ярко она чувствовала дракона Конара, обитавшего на площадке.

Однако днем не выходило сконцентрироваться достаточно, чтобы мысленно отслеживать перемещение людей на пути. А ведь для удачного побега требовалось стать невидимкой.

Дракон. Он тоже входил в план, план «Цэ». Юле удалось вытянуть из Эйфа некоторые сведения: ящер достался драку от любовника как часть наследства. В комплекте с ним шла дюжина воинов-пустынников, хранителей «дикого».

Неприятной новостью для Юли было то, что, по словам Дэреера, дракона было невозможно расположить к себе. Конар не подчинялся никому, кроме своего непосредственного хозяина-хранителя, который кормил его своей кровью несколько дней после появления из яйца. Юле пришлось оставить мысли (безумные, но что только не придет в голову от отчаяния) о том, чтобы угнать дракона.

В одном из разговоров Дэреер хвастливо упомянул о том, как чуть не погубил Эйлана Танеера руками своего отряда пустынников. Он выманил чиновника фальшивым письмом. Наемники отследили передвижение отряда Танеера с воздуха, а затем напали на него из засады. Все, чтобы не допустить возвращения соперника к Элии.

– И все же эти лентяи недостаточно преданны мне, – жаловался Эйф. – Мой незабвенный друг когда-то выкупил пустынников и жриц с невольничьего рынка, и договор таков, что после его смерти мне владеть ими еще целый год. А они не подчиняются, как должны. Не стараются и слишком ценят свои жалкие жизни. Иначе твой драгоценный выскочка Эйлан давно гнил бы в кустах вдоль орочьего тракта. И я не сидел бы здесь взаперти!

Если до этого и Юли и были какие-то иллюзии в отношении Дэреера и возможности как-то с ним договориться, то теперь от них не осталось и следа.

«Боишься, что Эйлан найдет тебя и надерет тебе зад? – холодно думала она. – Правильно. Бойся. Я сама с удовольствием к нему присоединюсь».

Гнев наполнил ее с такой силой, что нагрелось кольцо на пальце. «Магия, – напомнила себе Юля. – Если мне что-то и поможет сейчас, то это магия».

Закончив в тот вечер игру, Юля встала и прошлась вдоль полок. За его плечом выросла Клодина.

– Тебя предупредили? – с легкой тревогой спросила ведьма. – Неодаренным нельзя прикасаться к гримуарам. Этот замок построен на природном источнике магии специально, чтобы питать силой библиотеку.

– Да? – искренне удивилась Юля.

– Гримуары требуют огромное количество силы. Это истинная сокровищница, – взгляд Клодины подернулся мечтательной дымкой, она провела рукой по корешкам, книги отозвались легким сиянием. – Я многое отдала, чтобы быть здесь сейчас.

Ведьма раздраженно покосилась на Юлю, явно поняв, что сказала лишнее.

– А ты иди к себе. И не вертись возле стойла дракона. Пустынники жалуются, что Конар беспокоится.

Юля пожала плечами:

– Мне было любопытно. Не так много впечатлений в этом… месте.

– А скоро их у тебя будет еще меньше, – Клодина зло улыбнулась. – Глэней подтвердила, что твой ребенок развивается как истинный дракон, а значит, быстрее обычных детей. Пара недель – и могут начаться роды.

– Так рано? – охнула Юля.

– Ты носишь драконессу, – напомнила ей ведьма. – Но ты сама нам не нужна.

Юля возвращалась к себе, встревоженная и взбешенная одновременно. Кольцо обжигало палец, по рукам текли прохладные потоки. Юля поверила альвийке и ведьме, она сама чувствовала, что Агате не терпится появиться на свет. В последние дни сознание дочери становилось все ярче и осмысленней.

Юля придерживала рукой гримуар, спрятанный под верхним платьем на животе. Агату привлекла именно это книга, и теперь ее мама собиралась выяснить, почему.

* * *

… Той же ночью Юле приснился Танеер. Он стоял на красной скале, из тех, что окружали замок. Ветер трепал его отросшие волосы, щетина покрывала подбородок, глаза горели огнем. В небе над Танеером с ревом кружились два дракона.

«Ула, Ула, – настойчиво повторял Эйлан. – Один знак. Дай хотя бы какую-нибудь зацепку. Хоть что-нибудь. Мы ищем тебя много дней и ночей, но область поиска слишком велика».

Юля попыталась ответить, осознавая, что Эйлан всего лишь снится ей, но веря, что это не простой сон.

«Источник магии, – задыхаясь от ветра, проговорила Юля, – здесь сильный источник магии. Это поможет?»

– О да! Жди, любимая, я иду… – прозвучало в ответ.

Сон начал меркнуть. Юля в отчаянии потянулась к Эйлану, но ощутила лишь ткань подушки.

Глава 21

Прошла неделя, в течение которой Юля тщетно пыталась отвлечься от ожиданий и прочитать что-либо в гримуаре. Магическая книга была написана не на языке драков, а странными значками, не похожими ни на один алфавит, видимый Юлей ранее. Страницы книги, покрытые рукописным текстом, представляли плотные листы пергамента. Их однообразно покрывала вязь букв-закорючек.

Тем не менее гримуар обладал странной притягательностью – Юля никак не могла выпустить его из рук. Однажды ей даже показалось, что время остановилось, и она впитывает магию, испускаемую книгой.

Задули ветра из пустыни, пленницу теперь выпускали лишь на сеансы «общения с мужем». Эйф все больше мрачнел и… напивался, поэтому некоторые вечера заканчивались тем, что Юля просто сидела у камина в зале рядом с храпящим драком. Ей все время было холодно, несмотря на усиливающуюся жару на каменными стенами замка. Спина ныла, живот изменил форму, а постоянные недомогания не давали хорошо спать.

Оставаясь в одиночестве в своей комнате, Юля продолжала бездумно листать гримуар. Она готова была поклясться, что сначала в нем отсутствовали иллюстрации, однако на пятый день книга внезапно сама раскрылась на коленях у Юли, как будто бы пожелала показать человеку нечто важное и прекрасное.

Юля внимательно в него вгляделась. Рисунок изображал дракона… и менялся на глазах. Только что это были лишь грубые очертания, но вот проступили цвета, яркие, сочные. Через несколько секунд дракон красовался на весь разворот, а под ним, будто на фотографии в растворе проявителя, появилась надпись на языке драков: «Магисс Дракониа».

Раздался скрип ключа в замке, и Юля мигом спрятала гримуар под подушкой. Она была взволнованна. Книга не спешила открывать свои загадки, но явно проявила благосклонность к неожиданной читательнице. Или к Агате. Не тот ли это гримуар, о котором говорил однажды Эйлан? Из тех, что открываются лишь магам с особыми способностями.

Глэней пришла раньше, чем обычно. Альвийка казалась напряженной и отстраненной, словно ее мысли были где-то далеко. От Юли не укрылись ни бледные пятна на скулах, ни легкая дрожь в руках целительницы.

– Что-то случилось? – поинтересовалась Юля, якобы из простой вежливости.

– Ничего, о чем вам можно было бы волноваться, госпожа, – альвийка ответила не сразу, а глубоко вздохнув и изобразив улыбку.

– Ты забыла проверить пульс на левой руке, – напомнила ей Юля.

– Ах… да, – Глэней исправила оплошность. – Солнце с утра… резкое, так и палит. Я плохо переношу жару.

– Тебе сегодня пришлось много находиться на солнце?

– Я собирала горный вереск на рассвете, единственное целебное растение в этих краях. Если повязать на руку переплетенные корневища, это позволяет дольше удерживать магию в ауре.

На руке у Глэней красовался браслет из трав, от их запаха Юлю затошнило. Целительница принялась прощупывать точки за ушами пациентки.

– Глэней, – осторожно проговорила Юля, – ты ведь здесь не по своей воле. А сбежать не пробовала?

Альвийка вздохнула и села на пятки. Она заговорила, старательно отводя взгляд:

– Госпожа Дэреер, знаю, что вы хотите сделать – подбить меня на побег. Я догадывалась, что вы однажды попросите о помощи. Вы ведь очень… проницательны и умны. Вы ведь не были под чарами, я сразу догадалась. Просто не стала говорить Клодине, что ваше тело сопротивляется колдовству из-за ребенка. Клодина заодно с хозяином, а его я ненавижу. Я этого не скрываю. Ваш муж…

– Он не мой муж! – резко заметила Юля.

– Это меня не касается. Я всего лишь прислуга. Господин Дэреер получил в наследство мой рабский договор, но ему и в голову не пришло освободить пленников. Он пользуется нами… всеми нами, хотя мы свободны по праву рождения. Однако… – альвийка покачала головой. – Срок моего договора приближается к концу. Вашему мужу придется скоро меня отпустить. Я не пойду с вами ни на какие сделки, я просто не могу так рисковать! Более того, мне придется рассказать о вашем обмане с чарами и предупредить Клодину о растущих способностях вашей дочери. Возможно, меня даже отпустят раньше срока.

– Это… подленько, – Юля усмехнулась.

– Ничего личного, поверьте. Все хотят жить.

– Почему ты сразу меня не выдала?

– Все изменилось.

– Что?

– Мне не велено об этом говорить.

– А ты уверена, что тебя не обманут? Сама же говоришь, что Дэреер – скотина.

– Я обращусь к Клодине, – Глэней вздернула подбородок. Глаза ее светились отчаянной решимостью. – Ее влияние на вашего мужа весьма велико.

– Я заметила. Послушай, Глэней…

– Простите, госпожа. Я хочу домой. Я скучаю по родным, так же, как и вы.

Альвийка вышла и заперла пленницу в комнате.

Что-то происходило, и Юле отчаянно хотелось узнать, что именно. Она сняла кольцо и спрятала его на случай, если ведьма захочет ее обыскать. Клодина действительно пришла, скользнула по Юле рассеянным взглядом и спросила:

– Глэней приходила?

– Да, – Юля твердо выдержала взгляд ведьмы. Она будет сражаться с мороком. Своей магией.

– Мне сказали, она хотела меня видеть. Что с ребенком?

– Все в порядке… спина болит.

Ведьма пожевала губами:

– Не просись наружу. Не до тебя сейчас. Собери вещи… на всякий случай.

Клодина ушла. Вскоре обнаружилось, что ведьма забыла запереть дверь. Сердце Юли наполнилось надеждой. Она надела кольцо, перепрятала книгу и выскользнула из комнаты.

Замок гудел, словно растревоженный улей. Юлю не пустили на западную галерею, а у восточной, где держали дракона, собралась целая толпа – прислуга, пустынники, жрицы. Люди стояли полукругом. Дракон оглушительно ревел в загоне, слышались возбужденные крики хранителей и щелчки кнута, слуги перешептывались.

Обслуга замка замолкала, когда Юля подходила ближе. Один из воинов жестом велел ей уйти. Она отступила, пытаясь рассмотреть, из-за чего весь сыр-бор.

У дверей суетились жрицы.

Вот они подхватили что-то на носилки. Накрытое тканью… тело? Из-под покрова безвольно свесилась рука с вересковым браслетом. Юля заметила у стены сброшенный кем-то из служительниц Афреи плащ, накинула его на плечи и голову и последовала за носилками. Жрицы нырнули в темный коридор, а затем в зал, освещенный свечами. Юля спряталась в одной из ниш.

Послышались встревоженные голоса.

– Что с ним случилось? Дракон никогда не нападал на прислугу? Почему он атаковал Глэней?

– Хранители пытаются это выяснить, – с дрожью в голосе ответила уже знакомая Юле жрица, та, что следила за ней. – Она просто проходила через галерею в поисках Клодины. Конар впервые проявил такую агрессию. Боюсь, Глэней уже не помочь. Конар выпил ее… полностью, аура повреждена, мы можем лишь облегчить уход бедняжки. Да благословит Афрея ее мятежною душу. Принесите ей отвар, так она уйдет спокойно.

– Но Ризза… – пискнула одна из жриц, совсем молоденькая.

– Аура, дело в ее ауре, – дрожащим голосом объяснила Ризза. – Сестры, мы можем вылечить хвори телесные, но сие нам не доступно. Все в руках божеств, а Конар лишь выполнял их волю. Кто мы, чтобы спорить с «диким»? Идемте. Приготовим чаши для омовения тела. Ждать… недолго.

«Быстро они ее… приговорили», – с содроганием подумала Юля, проводив жриц взглядом.

К счастью, в общем хаосе никто не раскрыл ее убежища. Молоденькая жрица, которую оставили с умирающей, очутившись в одиночестве в зале с мерцающими свечами, с ужасом на лице все пятилась и пятилась к выходу. Наконец, нервы подростка не выдержали и девушка выскользнула в коридор.

На Глэней и впрямь было тяжело смотреть. В этом Юля убедилась сама. Она приблизилась к альвийке и заглянула ей в лицо. По телу Глэней пробегали судороги, и тогда черты ее искажались. Очевидно, умирающая испытывала сильные муки.

Юля взяла ее за руку… и отшатнулась, когда Глэней неожиданно громко выкрикнула:

– Нет!

Кровавый пузырь вздулся на ее губах.

– Не делай этого, – заговорила альвийка. – Со мной все кончено, а ты… твой ребенок… вы можете пострадать. Силы… береги их… я как бездонная пропасть, в которую уйдут все твои силы. Чувствуешь?

Юля чувствовала. Странное.

– Да. Но тебе стало легче, – неуверенно заметила она.

– Именно поэтому… прошу… не надо…

В тот момент, когда Юля прикоснулась к руке умирающей, она почувствовала отток. Сила действительно принялась перетекать в тело альвийки, словно ручей, получивший новое русло. Но это была не Юлина сила, а что-то другое. Словно до сего момента что-то окутывало ее невидимым плащом. А теперь эта масса радостно устремилась в другой сосуд, ничуть не беспокоя ауру хозяйки.

– Что с тобой случилось? – спросила Юля.

– Я готова была тебя предать… – прошептала Глэней. – Я шла… с намерением… выдать тебя. Конар… Дракон и его хранители знают, кто твой ребенок.

– Пустынники натравили на тебя дракона?

– Не знаю. Возможно, он… сам. Это уже неважно. Я заслужила. Ты Мата Дракониа, будущая мать, драконессы… первой вольной. Мой народ ждал тебя, а я…

– Молчи, береги силы, – Юля пошла к двери, чтобы позвать на помощь жриц.

– Не зови их, – тихо попросила Глэней. – Мне нужно сказать еще… кое-что. На рассвете я видела войско, уже недалеко отсюда. Это ведь… он? Твой настоящий муж. Эйф знает. Он тебя не выпустит. Будет сидеть тут хоть год. Замок ничем не взять… Источник магии удержит двери. Драки… они не смогут спуститься, слишком узкий каньон. Даже если спустятся… в замке целый лабиринт коридоров с запечатанными магией дверьми.

Сердце Юли оборвалось. Эйлан рядом… и она все равно останется пленницей?!

– Конар, – прошептала альвийка. – Если он тебя признает, то унесет отсюда. Пустынники не будут мешать. Только… поспеши. Ребенок родится… сегодня. Клодина захочет его… забрать.