Династия Птолемеев. История Египта в эпоху эллинизма

Согласно вавилонским договоренностям, Клеомен должен был остаться у власти в Египте как помощник Птолемея (гипарх)[39]. Клеомен был предан интересам Пердикки, и потому была надежда, что он будет действовать в качестве сдерживающей силы при новом сатрапе. Но как только Птолемей в неподчинение Пердикке завладел телом Александра, между сатрапом и будущим регентом началась открытая война. Клеомен мог сдерживать Птолемея только до тех пор, пока тот боялся открыто порвать с Пердиккой. Теперь разрыв произошел; и Птолемей добился того, чтобы Клеомена обвинили в чем-то, осудили на смерть и казнили. Конечно, теперь ему следовало ожидать полномасштабного нападения Пердикки, как только у того будут развязаны руки. Тем временем Птолемей расширил свои владения вдоль африканского побережья, овладев древней греческой колонией Киреной и ее дочерними городами. В дни смуты после смерти Александра в тех местах разразилась гражданская война; одну сторону возглавлял спартанский наемник Фиброн, другую – критянин Мнасикл. Беженцы, принадлежавшие к побежденной стороне, отправились в Египет, чтобы упросить сатрапа вмешаться. Птолемей отправил сухопутные и морские силы под началом олинфянина Офелла, состоявшего у него на службе, которые должны были занять страну, и оба наемника объединили силы для борьбы против него. Офелл разбил их, захватил Фиброна и распял его. Затем, в конце 322 года до н. э., Птолемей лично явился в Кирену, чтобы овладеть ею. Покорение государства столь выдающегося, имевшего более чем вековую традицию республиканской свободы, начиная с падения былой греческой династии ее правителей, македонским вождем произвело громадное впечатление на греческий мир. Киренцы так и не согласились на роль зависимой провинции. В будущем они часто будут не подспорьем македонских царей Египта, а колючкой у них в боку. И все-таки Кирена подарила эллинистическому Египту, как Ирландия Англии, целый перечень блестящих личностей, таких как поэт Каллимах, географ Эратосфен, а также множество воинов. Судя по папирусам, среди воинов-колонистов Фаюма и Верхнего Египта была значительная доля киренцев. А тем временем Птолемей оставил Офелла в Кирене в качестве правителя.

Пердикка напал весной 321 года до н. э. Тогда ясно стала видна вся дальновидность Птолемея, обеспечившего для своей власти хорошо защищенный территориальный базис. Пердикке не удалось перебраться через восточный рукав Нила, и он был убит в собственном же лагере. Птолемей мог бы заступить на его место. Но он знал, что безопаснее быть правителем Египта, чем регентом империи. Осенью 321 года до н. э. победившие вожди, принадлежавшие к партии противников Пердикки, встретились в Трипарадисе, городе где-то на севере Сирии, чтобы снова договориться о разделении власти в империи. Право Птолемея владеть Египтом и Киренаикой было подтверждено.

На протяжении сорока лет последовавшей борьбы между великими македонскими вождями – людьми, научившимися воевать под началом Александра, Птолемей, сын Лага, оставался у себя в африканской провинции в безопасности, как черепаха в панцире, пока армии отправлялись в походы во все концы Азии и флоты соперников бились в Эгейском море. Однако в какой-то степени он все же высовывался из панциря и вмешивался в схватку, ибо правившая Египтом власть теперь была эллинской по характеру и имела разнообразные политические, экономические и культурные связи с другими государствами греческого мира. Из Александрии она смотрела на север, в сторону моря, с интересом, которого не мог испытывать ни один прежний египетский фараон. И Птолемей, желая сохранить безопасное место и средоточие власти в стране у Нила, одновременно стремился завладеть некоторыми другими соседними странами, которые словно придатки прилегали к его сатрапии, а также заполучить базу для своих морских сил на островах и левантийском побережье. Эллинистический Египет был державой более средиземноморской и менее африканской, чем старый Египет фараонов, которые иногда расширяли свои владения до Судана и дальше. Птолемеев никогда не заботили завоевания в верховьях Нила дальше первого порога. Но Птолемей стремился удержать Южную Сирию, как и фараоны-завоеватели до него, – дополнение к подвластным ему землям на востоке, как Киренаика на западе. Он также хотел овладеть Кипром, как Амасис II в VI веке до н. э., а кроме этого, расширить сферу влияния на греческие Эгейские острова, города на побережье Малой Азии и некоторые области даже в самуй Греции. Для этого он должен был вылезти из панциря и рискнуть. Чтобы Египет в новые дни мировой политики и мировой торговли стал сильным и процветающим государством, он не мог оставаться изолированным и самодостаточным. Например, на нильской земле не произрастал высокий корабельный лес, но его доставляли из Ливана и с кипрских холмов. Торговый путь, который шел по Нилу в Александрию и обратно, имел соперника – путь из Персидского залива через Аравию в Газу, и правителю Египта необходимо было контролировать оба.

Поскольку эта книга посвящена больше истории Египта, чем династии Птолемеев, то в ней не будут рассматриваться действия Птолемея и его наследников в войнах и дипломатии как одной из сил греческого мира. Однако следует отметить, насколько превратности мировой политики повлияли на внутреннюю историю Египта. За два года[40], последовавшие за заключением в Трипарадисе договора, Птолемей овладел Сирией южнее Ливана, страной, которую мы теперь зовем Палестиной, а греки в те дни обычно звали Келесирией («Полой Сирией» – из-за впадины Иорданской долины). Правителем в этой области, согласно договоренностям Трипарадиса, был грек из Амфиполя по имени Лаомедонт. Птолемей попытался сначала выкупить у него страну, а после отказа Лаомедонта занял ее силой. Именно в тот раз, согласно общепринятому мнению, Птолемей захватил Иерусалим в день субботний, когда религия запрещала иудеям оказывать сопротивление[41]. Буше-Леклерк считает более вероятным, что это произошло в 312 году до н. э. Однако едва ли возможно, что Птолемей не захватил города этого странного народа (каким они казались грекам), когда расширял владения в Палестине в 320–318 годах до н. э. Когда сатрап Фригии Антигон вернулся из восточных провинций в 316 году до н. э., одержав победу над оставшимися сторонниками Пердикки, он, в свою очередь, стал представлять для своих старых союзников ту же опасность, которую представлял Пердикка. Селевк, сатрап Вавилона, бежал в Египет, и против Антигона был создан новый союз вождей. Тем, что Птолемей занял Келесирию, он, очевидно, дал основание для недовольства любому, кто желал быть хозяином всей империи. В 315 году до н. э. Антигон вторгся в Келесирию, и Птолемей благоразумно отступил – черепаха заползла в панцирь. Антигон захватил города сирийского побережья до самой Газы. Но морской флот Птолемея под командованием Селевка тем временем продолжил войну с Антигоном на море. Птолемей бросил войско на Кипр. Этот остров с его смешанным греко-финикийским населением не был единым. Несколькими областями Кипра управляли независимые царьки. Некоторые из них стояли на стороне Антигона; династы же Сол, Саламина, Пафоса и Китр поддерживали Птолемея. С прибытием войска Птолемея начала устанавливаться его власть на всем острове[42]. Кипр мог пригодиться Птолемею в качестве военно-морской базы в борьбе против Антигона, который теперь владел финикийскими портами на сирийском побережье. В 313 году до н. э. Птолемей, потеряв Келесирию, временно утратил и Кирену. Через девять лет подчинения чужеземному македонскому правителю город взбунтовался и осадил цитадель с египетским гарнизоном. Однако Птолемей сумел послать новое экспедиционное войско, которое подавило восстание в Кирене и снова установило в городе власть египетского наместника Офелла. В тот же год Птолемей лично отправился на Кипр и довершил завоевание острова. Финикийский царевич Кития Пумаййятон (Pûmayyaton, Пигмалион), поддерживавший Антигона, был казнен. В 312 году до н. э. Птолемей снова отправился из Египта в Палестину, чтобы нанести удар и вернуть ее под свою власть. Антигон оставил командовать там своего сына Деметрия, в то время юношу двадцати лет. Деметрию суждено было пройти блестящий и полный приключений жизненный путь и прославиться в истории под прозвищем Полиоркет (Poliorkētēs, Осаждающий), но при встрече весной 312 года до н. э. у границ Палестины с бывалым воином, который сражался под началом Александра, Деметрий потерпел сокрушительное поражение. Битва при Газе отмечает целую эпоху в истории, ибо именно после этого разгрома Деметрия Селевк увидел, что перед ним открылась дорога для возвращения в Вавилон, и зарождение империи Селевкидов в Азии датируется этим годом (312 до н. э.). Во второй раз Птолемей оккупировал Палестину и овладел финикийскими городами[43].

Затем судьба совершила неожиданный поворот, как часто бывало в те бурные дни. В 311 году до н. э. Деметрий разбил войско Птолемея в Северной Сирии, и Антигон с севера отправился походом в Палестину. Во второй раз Птолемею пришлось убраться из Палестины в свой черепаший панцирь. Одновременно снова взбунтовалась Кирена, на этот раз не против Офелла, а под его предводительством. Для Птолемея настали нелегкие времена. В 311 году до н. э. он и остальные македонские вожди, его союзники, – правитель Македонии Кассандр и правитель Фракии Лисимах – заключили мир с Антигоном, по условиям которого Птолемей оставлял Келесирию. Это была лишь краткая передышка в длительной борьбе, и вскоре война продолжилась, как прежде. Теперь усилия Птолемея были в основном направлены на установление господства на море. Он потерял Палестину и Финикию, но все еще владел Кипром. Все македонские вожди признавали свою приверженность принципам, выраженным фразой «автономия эллинов», и под этим предлогом каждый из них мог выгнать гарнизон своего противника из любого греческого города, который удерживал противник, и поставить вместо него собственный гарнизон в качестве хранителя свободы этого города. Морской флот Птолемея активно действовал после 311 года до н. э. на побережье Малой Азии, вырывая, где мог, города из-под власти Антигона. Агенты Антигона, с другой стороны, пытались переманить на его сторону династов Кипра. С одним из них им это удалось – или, во всяком случае, Птолемей считал, что удалось, – но неясно[44], то ли это был Никокл, царь Пафоса (как пишет Диодор), то ли Никокреонт, династ Саламина, выполнявший роль губернатора провинции при Птолемее, – и правитель был принужден Птолемеем к самоубийству. Несмотря на вражеские происки, Птолемею пока удалось сохранить власть над Кипром. В 308 году до н. э.[45] он даже высадился с войском в самой Греции и поставил свои гарнизоны в Мегаре, Коринфе и Сикионе. В том же году, изгнав из Андроса гарнизон противника, он сделал первый шаг к установлению своего протектората над Кикладскими островами в Эгейском море, который в последующие годы должен был стать важным фактором в Средиземноморском регионе. Делос, являвшийся политическим центром Кикладского архипелага, очевидно по причине его религиозного значения, Птолемей также вырвал примерно в то же время из-под власти Афин, которым Делос подчинялся почти два века. В найденной на Делосе описи храмового имущества упоминается ваза с посвящением: «От Птолемея, сына Лага, Афродите». Также вероятно, что в 308 году до н. э. армия под командованием пасынка Птолемея Мага вернула Киренаику: Маг был водворен там в качестве наместника[46].

В 306 году до н. э. самая основа морской силы Птолемея рухнула под новым ударом. Деметрий со своим флотом напал на Кипр и в морском бою у киприотского Саламина нанес Птолемею столь же суровое поражение, какое Птолемей нанес ему в Газе шестью годами раньше. Брат Птолемея Мене-лай, бывший его наместником на острове, и сын Птолемея Леонтиск – от одной из его многочисленных любовниц – вместе со многими главнокомандующими попали в руки победителя. Деметрий с показным благородством, которое подобало македонским аристократам во время их распрей друг с другом, отправил всех своих знатных пленников к Птолемею без выкупа. Но власти Птолемея на Кипре и его господству на море пришел конец. Шестнадцать лет стремился Птолемей заполучить земли за пределами Африки – Палестину и Кипр – и теперь утратил все. Но у него остались Египет и Кирена. Птолемей по-прежнему оставался полновластным владыкой богатой и густонаселенной страны на Ниле, отрезанной от остального мира пустынными приграничными областями и побережьем, на котором почти не было гаваней. Здесь, несмотря на все невзгоды, он мог ждать, пока судьба повернется снова, надежно укрытый от внешних бурь. Прозорливость Птолемея, с которой он впервые сделал выбор, стала как никогда очевидной.

Теперь его положение в Египте отличалось от того, в котором он находился сразу после прибытия туда в 323 году до н. э. Официально он был сатрапом царей Филиппа Арридея и Александра. Филипп Арридей был убит в 317 году до н. э. по приказу матери Александра Великого, а маленького Александра в 311 году до н. э. убил Кассандр. После этого уже нельзя было делать вид, что существует единая македонская империя. Но соперничающие македонские вожди не стали сразу же после смерти мальчика-царя называть себя царями. Впервые это сделал Антигон в 306 году до н. э. после победы при Саламине. Известные нам письменные источники говорят о том, что Птолемей тут же последовал его примеру, чтобы показать, что поражение не заставило его склонить голову. Однако согласно Александрийскому царскому списку, правление Птолемея как царя началось не раньше ноября 305 года до н. э., и это подтверждается множеством демотических папирусов[47]. До того времени официальные документы в Египте все еще датировались годами правления юного Александра даже после его смерти[48]. Вымысел послужил для того, чтобы заполнить период междуцарствия, пока Птолемей ожидал развития событий, прежде чем определиться, в какой форме он будет править Египтом в этом беспрецедентном международном положении.

Греко-египетский колосс Александра IV (Карнак), изображение в виде взрослого мужчины, хотя на момент убийства Александру было не больше 11 лет!

Когда сатрапа стали называть царем, возможно, это считалось формальным изменением, не имеющим особой важности. Однако, если верховная власть мальчика в далекой Македонии была вымыслом даже при его жизни, этот вымысел вполне мог оказывать воздействие на умы множества людей, населявших берега Нила. Где-то за правительственным механизмом, который был у них перед глазами, стоял божественный человек, которого по-прежнему наделяли старинными титулами, издавна применявшимися в отношении фараонов: «молодой Хор», «Господин венцов», «Господин всего мира», «Царь Верхнего и Нижнего Египта», «Восторг Амонова сердца», «Избранный Солнцем». А непосредственный правитель, – вероятно, египтяне произносили его имя как Птлумис – был в их глазах могущественным наместником, правившим от имени фараона, как Уна в старину.

Стела с иероглифами, открытая в 1871 году в Каире и датированная летом 311 года до н. э., проливает свет на отношения Птолемея с местным жречеством, в то время когда он еще номинально числился сатрапом при малолетнем царе Александре[49].

«В год 7-й (то есть в седьмой год мальчика-царя Александра IV, чье царствование формально началось после смерти Филиппа Арридея), в начале разлива, при святости Хора, молодого, богатого силой, Господина Венцов, любящего богов, давших ему достоинство его отца, Хора золотого, Господина всего мира, царя Верхнего и Нижнего Египта, Господина обеих земель, Восторга Амонова сердца, избранного Солнцем, Александра вечно живущего, дружественного богам городов Пе и Теп, пока его Величество, бывший также царем в мире чужеземцев, находился в пределах Азии, в Египте правил великий наместник, и Птолемей было его имя.

Он был человеком с пылом юноши, крепкими руками, мудрым духом, сильным среди людей, крепким смелостью, твердо стоявшим на ногах, отражающим яростных, не обращающим спину, нападающим на противника в лицо посреди битвы. Когда он хватал лук, то не для того, чтобы стрелять (издалека) в нападающего, он сражался мечом; среди битвы никто не мог устоять против него, рука его была столь крепка, что никто не мог отразить ее; слова, вышедшие из его уст, не возвращались назад, не было подобного ему в мире чужеземцев. Он вернул образы богов, найденные в Азии; всю утварь и книги из всех храмов Северного и Южного Египта он вернул на свои места. Он поселился в крепости царя Александра, избранного Солнцем, сына Солнца: Александрией зовется она и стоит на берегу Великого моря ионийцев, Ракоти звалась она прежде. Он собрал многих ионийцев, и конницу, и множество кораблей с их гребцами, и пошел со своим войском на землю сирийцев, которые воевали с ним. Он проник в их землю с великой храбростью, подобный ястребу среди мелких птиц. Захватив их всех вместе, он привез тамошних князей, коней, корабли, предметы искусства в Египет. Потом, вторгшись в область Мермерти (Кирены), он завладел ими всеми сразу и увел в плен мужчин, женщин, лошадей, в отместку за то, что они причинили Египту.

По возвращении в Египет с радостью в сердце от того, что он сделал, он отметил великий день, и этот великий наместник искал наилучшего для богов Верхнего и Нижнего Египта. Затем заговорил с ним тот, кто был на его стороне, и старейшины земли Нижнего Египта сказали так: «Морская земля, земля Патанут ее зовут, была дарована царем, сыном Солнца, Хабабашем[50], вечно живущим, богам Пе и Тепа после того, как Его Величество отбыл в Пе и Теп, чтобы проверить все тамошние морские земли, чтобы отправиться во внутреннюю часть болот и проверить все рукава Нила, который течет в великое море, чтобы отразить флот Азии от Египта. Затем обратился Его Величество (Хабабаш) к тому, который был рядом с ним: «Эта морская земля, дай мне ее узнать». Они сказали пред Его Величеством: «Эта морская земля (зовется она земля Патанут) принадлежала богам Пе и Тепа с незапамятных времен. Враг Ксеркс опрокинул ее и ничего от нее не оставил богам Пе и Тепа». Его Величество велел привести перед ним жрецов и начальников Пе и Тепа. Их поспешно привели к нему. Тогда сказал Его Величество: «Сообщите мне о достоинствах богов Пе и Тепа, что они причинили злодею из-за его злодеяний, видя, что подлый Ксеркс причинил зло Пе и Тепу и забрал их имущество».

Они сказали пред Его Величеством: «Царь наш, владыка Хор, сын Исиды, сын Осириса, царь царей Нижнего Египта, мститель за отца, господин Пе, начало и конец богов, после которого нет царя, изгнал злодея Ксеркса вместе с его старшим сыном, явив себя в городе Нейт, в самом Саисе, в тот день рядом со святой Матерью». Сказал Его Величество: «Этот могущественный бог среди богов, после которого нет царя, он будет путем и законом Моего Величества; в этом я клянусь». Тогда сказали жрецы и начальники Пе и Тепа: «Тогда пусть Твое Величество прикажет даровать морскую землю (зовущуюся землей Патанут) богам Пе и Тепа вместе с хлебом, питьем, быками, птицами и всем добром. Пусть же возобновление дара будет запечатлено во имя тебя из-за твоей щедрости к богам Пе и Тепа в награду за совершенство твоих деяний».

«Этот великий Наместник сказал: «Пусть будет издан следующий декрет, писанный в канцелярии царского писца по финансам:

«Я, Птолемей, сатрап, возвращаю Хору, мстителю за отца, господину Пе и Буто, госпоже Пе и Тепа, землю Патанут, отныне и навсегда, со всеми ее деревнями, городами и жителями, полями, водами, быками, птицами, стадами, и всем, что в ней производится, как было прежде, вместе со всем, что прибавилось с тех пор, как был сделан дар господином обеих земель, Хабабашем, вечно живущим. Да пройдет ее южная граница по земле города Буто и северному Гермополю до самого места, называемого Наунебу. Да пройдет его северная граница по дюнам на берегу Великого моря. Да пройдет его западная граница по извилинам судоходной реки до самых дюн. Да пройдет его восточная граница по ному Себенниту. Ее телята будут <запасом> для великих Ястребов, быки для спокойствия богини Небтауи, волы для живущих Ястребов, молоко для августейшего Дитяти, птица для Того, кто в Ша-т, чья жизнь в нем самом. Все, производящееся на ее земле, отдается для алтаря самого Хора, господина Пе и Буто, главы Ра-Хармахиса, навеки».

Земля до края ее, данная царем, господином обеих земель, воплощением Татенена, избранным Птахом, сыном Солнца, Хабабашем вечно живущим, пожалование это было возобновлено великим наместником Египта Птолемеем богам Пе и Тепа навечно. В награду за то, что он сделал, пусть будет дана ему победа и сила, как ему пожелается, чтобы в страхе пред ним и впредь пребывали все чужеземные народы, которые живут на сей день. Относительно же земли Патанут, кто бы ни отважился захватить ее, пусть падет на него опала Тех, которые в Пе, и проклятие Тех, которые в Тепе, пусть его коснется огненное дыхание богини Аптауи в день ее ужасов и пусть никогда его сын или дочь не подадут ему воды».

Начиная с 305 года до н. э. сам Птолемей стал царем, верховным божественным властителем египетской земли. Именно его египетские жрецы и писцы теперь наделили титулами древних фараонов. И людей стали постепенно приучать к мысли о том, что именно он был истинным царем с самой смерти Александра Великого. В официальной датировке документов годы его правления после 305 года до н. э. начали отсчитываться не с того момента, когда он впервые принял имя и титул царя, а с 324–323 годов до н. э.[51] Можно представить себе, как греки, жившие в то необычайное время, впервые увидели в Судьбе непредсказуемое божество, способное сыграть самую странную роль в делах людских и сделать так, чтобы человек, в детстве, вероятно, не предвидевший никакой иной жизни, кроме самой естественной для македонского сельского аристократа среди родных ему полей и холмов, в возрасте шестидесяти четырех лет стал египетским фараоном!

После того как в 306 году до н. э. Птолемей утратил все свои владения за пределами Египта, удача снова отвернулась от Антигона. В течение последовавших двух лет его армии натолкнулись на два серьезных препятствия. Во-первых, отобрав у Птолемея Палестину и Кипр, Антигон оказался настолько неблагоразумен, что повторил попытку Пердикки и сам напал на Египет. Для этого он не забыл собрать большое войско из сухопутных и морских сил, которое, как он надеялся, должно было дать ему возможность преодолеть хорошо известные преграды – пустыню между Палестиной и Египтом и Нил, «бессмертную стену» Египта[52]. Сначала армия сосредоточилась в Антигонее в Северной Сирии (после этого Антигонею вытеснила Антиохия) и затем двинулась на Газу (в ноябре 306 года до н. э.) на границе пустыни. По Диодору, она насчитывала более 80 тысяч пехоты, 8 тысяч всадников и 83 индийских слона, и сопровождал ее флот в 150 военных кораблей и 100 грузовых судов под началом Деметрия. (Как показал Магаффи, не стоит слишком доверять цифрам, которые приводят в такой связи древние историки.) В Газе, перед тем как пересечь пустыню, армия взяла запасов на десять дней, кроме того, для сопровождения армии был обеспечен отряд бедуинов на верблюдах со 130 тысячами медимнов хлеба и фуража для лошадей. С точки зрения физических условий Антигону было бы лучше отложить наступление до лета. Зимой Нил разливается, и навигация вдоль берега становится трудной и опасной из-за сильных северо-западных ветров[53]. Но наличие борьбы за мировое господство, сознание необходимости нанести удар по Птолемею, пока он еще слаб из-за потерь на Кипре, безусловно, не позволили Антигону тянуть с его предприятием. Лучше всего, если Антигон не мог его отложить, было бы вообще отказаться от попытки. В тех обстоятельствах все пошло не так, как было задумано. Флот Деметрия не смог двигаться против ветра; несколько кораблей выбросило на берег у Рафии; сухопутное войско и флот оказались не способны осуществлять взаимодействие, как планировалось.

«Когда объединенные силы прибыли в Пелусий[54], они увидели, что он защищен со всех сторон; вход с реки блокирован лодками, выше по течению стояли небольшие вооруженные суда, которые должны были помешать любым попыткам переправиться, более того, город был готов посулить захватчикам крупные взятки и хорошие условия службы, если они дезертируют и примкнут к Птолемею. Так как эти обещания свелись к двум минам на рядового и таланту на офицера, то Антигону с трудом и лишь за счет устрашения, когда захваченных дезертиров карали мучительной смертью, удалось избежать конца, подобного тому, который постиг Пердикку. Деметрий, увидев, что войти в Пелусий с любой стороны невозможно, попытался высадиться западнее: сначала в так называемом pseudostomos, или ложном устье, где, вероятно, теперь находится озеро Манзала, а затем в Дамьеттском (Фатнитском) устье. В обоих местах он был отбит, после чего его настигла новая буря, разрушившая еще три его самых крупных корабля; с трудом он добрался в лагерь отца, расположенный восточнее входа в Пелусий». (M.)

Антигону не осталось ничего иного, как только отступить от границ Египта как можно скорее. Миру явилась истинная сила Птолемея даже после всех его поражений и потерь. Антигона ожидало второе препятствие. Деметрий напал на Родос в начале 305 года до н. э. Родос, великое морское и торговое государство, где дух республиканской свободы жил еще несколько веков после Александра, несомненно, имел множество связей с новым крупным торговым центром – Александрией. Родосцы были союзниками Птолемея.