Россия: жизнь взаймы

В данном примере ситуация намеренно упрощена до уровня мышления наших министров. Для прироста ВВП необходимо, чтобы в поселке А имелись свободные рабочие места, если их нет одновременно со строительством детского садика потребуется строительство швейной фабрики, условно стоимостью 2млн. долл. Но после завершения ее строительства и пуска обнаружатся новые проблемы. Важно, чтобы продукция новой фабрики успешно продавалась на рынке. Но нам известно, что отечественный рынок «задавлен» одеждой из Китая. Швейные изделия из данной страны изготовлены из высококачественных тканей, их производство базируется на использовании высокотехнологичных синтетических волокон нефтехимических корпораций Китая. Нахождение всех производственных стадий схемы «Нефть – одежда» в одной стране, более того в одном промышленном узле, предопределяет низкие цены и хорошее соотношение цена / качество китайской продукции. В России все порушено. Поэтому, если даже Председатель муниципалитета поселка А и бизнесмен, построивший швейную фабрику, будут иметь по «семь пядей во лбу», они не смогут обеспечить прирост ВВП на своей территории. Изучение ситуации показывает, что для производства полиэфирных волокон, широко используемых в изготовлении современных тканей и одежды требуется строительство крупнотоннажных нефтехимических установок по выпуску параксилола, этиленгликоля, терефталевой кислоты, полиэтилентерефталата. Для обеспечения конкурентоспособности с мировым рынком единичная мощность каждой установки должна находится на уровне лучших мировых достижений. Анализ показывает, что одна современная мощность сможет обеспечить потребность всей России в данном виде полуфабрикатов. Из-за нашей отсталости в области технологий и оборудования каждую из указанных мощностей придется покупать у ведущих мировых концернов. На создание указанной выше группы производств потребуется разовые инвестиции в размере не менее 1,5 млрд. долл. Это величина бесконечно мала по сравнению со средствами нерационально затраченными нефтегазовыми компаниями России за последние 8 лет (210 млрд. долл.) и стоимостью импортируемых ежегодно химических волокон, тканей, одежды (11 млрд. долл.) Но она бесконечно велика по сравнению с возможностями муниципалитета поселка А, построившего детский садик и бизнесменов, создавших швейную фабрику (0,0026 млрд. долл.). Только государство своей планомерной работой по воспроизводству указанной выше схемы выпуска полуфабрикатов сможет обеспечить продуктивность их инициатив. При этом должны быть задействованы ресурсы крупнейших корпораций, перерабатывающих нефть и газ.

Для поступательного развития общества без конфликтов необходимо, чтобы все социальные категории граждан ощущали рост своего благосостояния ежегодно. Поэтому важно рассматривать инвестиции не только, как фактор прямого адекватного влияния на величину ВВП, но и инструмент его существенного наращивания сверх размера вложенных средств. Желательно, чтобы инвестиции окупились в кратчайшие сроки. С развитием производительных сил масштабы инвестиционных проектов непрерывно возрастают. Соответственно, увеличиваются стоимость объектов, масштабы привлечения смежных отраслей, сроки строительства, сроки окупаемости, объектов. Особое значение приобретает координация инвестиционных программ по номенклатуре и мощностям производств, их территориальному расположению, срокам строительства. К сожалению, страна потеряла способность решать подобные задачи. Примером этого являются наши усилия по Крыму. Строительство Крымского моста подтвердило высокую способность руководства страны осуществлять в чрезвычайных условиях отдельно взятый проект. В плане политики объект был исключительно важен для страны, строители совершили подвиг. Стоимость объекта – 228 млрд. рублей. Дополнительно были вложены близкие по размеру инвестиции в строительство 2-х новых электростанций, аэропорта, автомагистрали. Каков срок их окупаемости? Очевидно, он определяется приростом числа отдыхающих в Крыму за счет сокращения турпотоков в Турцию, Египет, Грецию и другие страны, обеспечения гостей Крыма продуктами питания собственного производства. Но сейчас после завершения программы строительства мы не можем назвать сроки ее окупаемости. Имидж Крыма, как курорта, был подорван дефицитом воды. Эта же причина повлияла на состояние сельского хозяйства. Как только были сняты ограничения на отдых в указанных выше странах народ предпочел их. Сейчас после водного кризиса 2020 – 2021 годов, через 8 лет, СМИ рапортуют о решении проблемы водоснабжения крымских городов за счет улучшенного сбора талых вод и дождевых осадков. Почему эти меры не были включены в момент начала строительства Крымского моста? Почему по восстановлению и наращиванию продукции сельского хозяйства в Крыму не принимается должных мер. Насколько продуктивны в этих условиях могут быть инициативы местного бизнеса по использованию огромных возможностей по наращиванию производства винограда и других сельхозкультур? Полагаю, что эти проблемы решаемы. Ситуация для страны осложняется тем, что значительная часть инвестиционного портфеля за последние 20 лет состоит из объектов с низкой эффективностью. Пресса непрерывно подогревает нашу гордость, тогда как в условиях десятилетнего падения жизненного уровня у граждан нарастает недовольство. С учетом изложенного более важно определить требования не только к объему инвестиций, но и по характеру инвестиционной политики. Ее главной целью должно быть ежегодное увеличение благосостояния населения и формирование базы для повышения качества жизни в будущем. Поэтому в инвестиционном портфеле должны находиться объекты, как с короткими сроками окупаемости (завод с высокотехнологичными, высокооплачиваемыми рабочими местами, фабрика по выпуску высококачественных товаров народного потребления, детские сады) так и объекты с длительными сроками (жилье, электростанции Крымский мост, газопровод «Сила Сибири», Северный морской путь и др.). Я расположил эти объекты с учетом моего понимания их приоритетности. При этом нет необходимости напоминать о важности укрепления военного потенциала.

3.1.3.2 Критерии для оптимизации инвестиционного портфеля.

Какие могут быть количественные критерии по формированию инвестиционного портфеля, соответствующего этому подходу. Возьмем пример из практики мировых лидеров. Китай демонстрирует ежегодные темпы прироста ВВП на уровне 6,5%. При этом доля инвестиций в основные фонды составляет 25% ВВП. Один процент инвестиций обеспечивает ему ежегодный рост ВВП на 0,26%. В нашей стране доля инвестиций в основные фонды в ВВП в течение шести последних лет находилась стабильно на уровне 21%. Санкции не привели к ее снижению. Значит, ВВП России должен был ежегодно прирастать на 5,2 % в год. Но он падал. Почему? Ответ один – специфика нашего инвестиционного портфеля. Он формировался в отрыве от задач роста производительности труда и увеличения ВВП. Не будем брать во внимание хаос 90-х. В начале 21 века страна попала под ливень нефтедолларов. Значительную часть «манны небесной» лидеры бизнеса вывезли из страны. Но куда мы направили оставшуюся часть? Если верить статистическим данным, то 21% ВВП составляет 320 млрд. долл. Это – громадная сумма, попробуем разобраться почему она не привела к росту ВВП.

3.1.3.3 Инвестиции в имидж новой России.

В начале 21-го века приоритет получили объекты, которые должны были восстановить высокий имидж новой России на мировой арене после трагических провалов прошлого века. Подготовка острова Русский к Форуму АТР, зимние Олимпийские игры в Сочи, создание супер-стадионов к первенству мира по футболу. СМИ приводит информацию, что на подготовку Владивостока к Форуму АТР было затрачено 640 млрд. долл., на организацию игр в Сочи было потрачено 1,5 трлн. рублей. Футбольный чемпионат обошелся стране в 688 млрд. рублей. При этом мы решили часть проблем по обустройству наших городов, но в целом понесли затраты, которые не сможем вернуть в среднесрочной перспективе. Мало того, содержание новых спортивных объектов требует выделения значительных дополнительных средств. Мы не можем оценить, насколько возрос имидж России в мире после проведенных мероприятий, нет ясной программы капитализации этого прироста. Политические соперники, используя наши ошибки, постарались скомпрометировать достижения российских спортсменов. Поэтому оценки населения относительно обоснованности проведения в столь короткий период группы очень затратных мероприятий противоречивы. От полного восторга футбольных фанатов до обиды граждан, проживающих в ветхом жилье. Они считают, что программа переселения была урезана вследствие направления средств на указанные выше мероприятия.

После трагических 90-х руководство страны объективно полагает, что его авторитет у населения занижен и старалось его нарастить «великими свершениями». Успешное строительство названных выше объектов заставляет публично объявлять о новых. Так сейчас в разработке в соответствии с майским 2018 года Указами Президента РФ находиться 9 транспортных проектов общей стоимостью 6,5 трлн рублей. Вдумайтесь в эти цифры, они по стоимости в 28 раз превышают затраты на строительство Крымского моста и в 70 раз инвестиции, необходимые для восстановления легкой промышленности России. Несмотря на падение роста ВВП, к сожалению, сохранилась тенденция по проведению помпезных мероприятий, в наибольшей степени она проявляется в характере многочисленных федеральных и региональных Форумов. На каждом объявляются прорывы в инвестиционной сфере, большинство из которых в последующем не реализуются.

3.1.3.4 Инвестиции, как плата за сговор в Беловежской пуще.

В годы, предшествующие распаду СССР, в ответ на требования руководителей отдельных республик по предоставлению суверенитета ряд известных писателей и политиков из РСФСР, а затем и первый Президент России высказали встречное требование о суверенитете России. Простота хуже воровства. Эти лидеры наивно считали, что характер экономических и политических связей между " братскими государствами" не изменится, «братская дружба укрепляться» экономика каждого будет процветать, и при этом все национальное богатство будет принадлежать его народу. Напомню знаменитый довод Президента Украины Л. Кравчука «Сегодня украинское сало съедают москали, а завтра оно будет нашим». Так вот после разрухи 90-х годов последние 20 лет значительная часть инвестиций России направлена на компенсацию ущерба, нанесенного событиями 1991 года. Мы платим по долгам заговорщиков Беловежской пущи. Перечислю главные проекты. Обустройство новой государственной границы, передислокация войск, корректировка системы ПВО и ПРО, создание космодрома «Восточный», техническое перевооружение Армии. Это – в военной области, поэтому у нас нет данных по затратам.

В гражданской сфере масштабы неизмеримо больше. Перенос железнодорожных путей с территории Украины, строительство газопроводов Ямал – Европа, Северный поток 1 – 2, Турецкий поток, строительство нефтепроводов до Финского залива, создание новых портовых сооружений на Балтике и на Черном море, строительство Крымского моста и ТЭЦ мощностью 1 ГВТ. Стоимость этих объектов по ориентировочным оценкам может превышать более 200 млрд. долл. При этом они всего лишь компенсируют ранее существующие мощности в СССР, оставшиеся на территории бывших братских республик. Необходимость строительства данных объектов продиктована не экономической выгодой, а политическими причинами, потому при сохранении политической обстановки эксплуатация новых объектов не позволит нарастить объем экспорта, соответственно, не даст прироста ВВП страны против сложившегося уровня.

3.1.3.5 Инвестиции в политику должны давать доход.

Получая информацию СМИ о подобных инвестициях, мы попадаем под гипноз: «Раз причины капвложений политические, то нечего ожидать окупаемости и сомневаться в их целесообразности». Отчасти это справедливо. Политикой занимается высшее руководство страны. Оно обладает наибольшим объемом информации, знает стратегические намерения наших соседей. На основании этого формируется линия взаимоотношений с ними в политике и экономике. Но проблема нашей страны состоит в том, что у нас крайне ограничен набор инструментов для достижения наших политических целей. Газ стал практически единственным во взаимоотношениях с нашим главным соседом Украиной. Хозяйствующий субъект – Газпром, стал вершителем политики России. В начале века он принудил Ю. Тимошенко подписать договор на поставку газа Украине по очень высокой цене. В 2014 году соседу дали понять, что она будет вдвое снижена, если Украина примкнет к Таможенному союзу. Прогноз не оправдался. Под агрессивным воздействием США и ЕС Украина повернулась в их сторону, перестала вообще покупать у нас газ, добилась необоснованного признания ее претензий в Стокгольмском суде. Следовало бы помнить эти уроки. Но сейчас наши «ястребы» предлагают прекратить транзит газа через Украину. Заверяют, что это ослабит ее экономику, вызовет социальные конфликты, потерю интереса к ней со стороны ЕС. Они считают, что в этом случае Украина будет более покладиста во взаимоотношениях с Россией. Полагаю, что ястребы, ошибаются. Во-первых, при сложившемся уровне нашей экономики, близких к нулевым темпам роста ВВП мы не дождемся, когда в Украине сформируется протестный потенциал, способный изменить желание ее населения к сближению с ЕС. Недовольные жизнью группы украинцев будут «откачиваться» на работу в страны ЕС. Европа заинтересована с их помощью ослабить поток мигрантов с Африки. Во – вторых, снижение уровня жизни украинского населения будет сопровождаться ростом его агрессивности по отношению к нашей стране со всеми последствиями. В-третьих, ястребы, из-за ограниченного политическими амбициями кругозора, толкают нас на конфликт регионального характера, тогда как для нашей страны более актуальны задачи неизмеримо большего масштаба. Россия должна выиграть битву на рынке газа ЕС и в ближайшие 30 лет не только сохранить свою долю, но существенно ее приумножить при одновременном росте объемов поставки. Есть основания ставить задачу о доведении объема экспорта газа из России до 300 млрд. куб. м. Умеренной ценой газа мы должны способствовать вытеснению из топливного баланса ЕС огромного количества угля, минимизировать поставки СПГ из США и Арабского Востока, затормозить наращивание мощностей ВИЭ. Для ее решения у нас есть необходимые резервы мощностей по добыче газа и подачи его к границам России. Нам следует добиться высокого уровня независимости при его транспортировке во все «уголки» ЕС, включая те, которые связаны с СПГ. Заменой украинских трубопроводов на Северный поток и Турецкий поток, мы «меняем шило на мыло» – уходим от конфликтов с Украиной, но попадаем в существенную зависимость от Германии и Турции. Это более сильные партнеры, чем Украина. Прекрасно, что с ними у нас сегодня конструктивные отношения. Но в прошлом, они не всегда были «белыми и пушистыми» и для объектов со сроком эксплуатации 50 лет, это необходимо учитывать. Политически некорректно чрезмерно усиливать главного объединителя Европы – Германию, помогая созданию на ее территории распределительного пункта на объемы газа в 220 млрд. куб. м., равные половине годового потребления газа континентальной частью Западной Европы. В трубопроводных поставках газа в ЕС в будущем целесообразно опираться на всех имеющихся партнеров, сохранив мощности для транспортировки газа через Украину в объеме не менее 60 млрд. куб. м. Это можно оформить как подарок «нашему агенту влияния» в США – господину Трампу. В этом случае, суммарные мощности газопроводов составят не менее 270 млрд. куб. м. / год. Для атлантического побережья юга Европы целесообразно поставлять СПГ с Приморска и Ямала в объеме не менее 40 млрд. куб. м. Наличие некоторого избытка мощностей по транспорту в данном случае оправдано. Во-первых, оно будет способствовать развитию конкуренции между партнерами по транзиту. Во-вторых, следует учитывать, что переход на подводные газопроводы порождает большие риски выхода их из строя вследствие техногенных явлений или террористических актов.

Эта программа может получить одобрение ЕС. Ее поддержку можно будет усилить мерами по либерализации экспорта газа из России. По всем факторам ситуация для этого созрела. Решениями ЕС Газпром лишен возможности «снимать пенки» за счет своего монопольного положения, Новатэк становится полноценным участником мирового рынка. Выпуск на рынок ЕС Роснефти и Лукойла с квотированными объемами не ослабит позиции России, но одновременно обесценят решения ЕС по третьему энергопакету в части загрузки газопроводов. Таким образом, политические факторы заставили нас осуществить в текущем десятилетии инвестиции, не дающие дохода и прироста ВВП, но рациональная политика в будущем может обеспечить не только полный возврат инвестиций, но и принести России существенные политические дивиденды.

Итак, существует два альтернативных подхода в конкретной сфере инвестиционной политики. Важно, чтобы обсуждение их не ограничивалось кабинетами Газпрома и Президента, а активно проводилось с ведущими специалистами в сфере экономики и политики. Для чего? Во-первых, для подготовки оптимального решения; во-вторых, для наработки практики согласования крупномасштабных политически мотивированных проектов компетентными структурами; в-третьих, для того, чтобы избиратели перед президентскими выборами 2024 года могли оценить способность власти решать сложные задачи.

Можно с достаточной степенью уверенности полагать, что перечисленные проблемы будут определяющими в ближайший пятилетний период. Но эксперты из США декларируют устойчивый рост добычи сланцевого газа на ближайшие десятилетие. Эксперты компании БП пророчат газу лидерство в мировом топливном балансе к 2035 году. Эти прогнозы указывают на то, что при наличии кратковременных периодов высоких цен на газ более устойчивой тенденцией будет их сохранение на уровне более низком, чем показатели прошлого десятилетия. Мировую экономику ждут очень масштабные структурные сдвиги. Возрастание объемов использования газа в производстве электроэнергии приведет к росту КПД электростанций с 35-40% до 55-60% и резкому сокращению стоимости электроэнергии. Затормозится развитие ВИЭ. Значительно увеличится доля электромобилей, что вызовет сокращение потребления нефти. Невозможно точно оценить уровень объективности данных прогнозов, их влияние на изменение цены газа. Но их наличие обязывает нас факультативно определить набор мер, которые потребуется реализовать для устойчивого развития экономики России. Первое, что необходимо сделать, это проявить инициативу по наделению газового Опека функциями по регулировке объемов добычи и продажи газа ведущими производителями.

Второе. Надо подвергнуть ревизии расчеты автора по конкурентоспособности Ямал СПГ. Если она подтвердит их объективность, то целесообразно оказать предприятию реальную помощь. Возможно следует согласиться с тем, что весь объем поставок СПГ с Ямала должен быть предназначен для Европы с соответствующим сокращением реализации на споте объемов газа Газпрома. При этом необходимо заморозить инвестиции в создание перевалочного пункта на Камчатке и в формирование флотилии танкеров СПГ ледового класса и ледоколов для транспортировки СПГ в Китай. Третье. В складывающихся условиях совершенно необоснованным представляется проект Арктик СПГ 2. Необходимо провести его независимую экспертизу и проверить обоснованность предоставления ему налоговых льгот и госгарантий на уровне высших законодательных органов. При этом нельзя принимать во внимание доводы о том, что проекты Новатэк являются одновременно опорными пунктами для создания военно-стратегической системы в Арктике. Расположение военных баз вблизи объектов с хранилищами СПГ в объемах близких к 1 млн. тонн губительно для обеих структур. Четвертое. Вызывает серьезные сомнения проект Балтийского СПГ в Усть-Луге. Пресса сообщала о том, что он должен быть первым объектом, тогда как ГХК вторым. В новой ситуации логичнее первым осуществить строительство ГХК, сроки строительства завода СПГ определить после выявления характера и масштабов экспансии СПГ из США на рынок ЕС. Пятое. История создания проекта Ямал СПГ убедительно показала, что Газпром потерял статус государственного стратега в сфере газоснабжения. В этой важнейшей для России сфере возникла ситуация «Кто в лес, кто по дрова». Специалисты, наделенные высшими научными званиями и титулами, скрывая экономические проблемы Ямал СПГ, «подбивают» руководство страны к организации на Ямале производства СПГ в количестве 160 млн. тонн/год. При этом, полностью игнорируются требования геостратегического маркетинга. В стране некому его проводить. Минэкономразвития более всего заинтересовано знать перспективу, но оно перегружено гаданием будет ли в текущем году рост ВВП 1,4 или 1,1%. Рынок ЕС был и в течение продолжительного периода будет главным для России по объемам поставок и доходам. Ямал – последняя кладовая, приближенная к этому рынку, из которой одновременно получает газ большая часть России. Верхом расточительности станут программы ускоренной продажи ресурсов полуострова по бросовым ценам, осуществляемые к восторгу прессы «на пяти континентах» при громадной финансовой поддержки государства. К сожалению, опыт сольного исполнения Новатэк своей партии хочет взять на вооружение все нефтегазовое сообщество. Минвостокразвитие в октябре 2019 года внесло в Правительство законопроект, согласно которому предлагается предоставить всем нефтегазовым компаниям для работы на побережье и шельфе Северного ледовитого океана набор льгот, предоставленных проекту Ямал СПГ. Нас трудно понять. На наших глазах, нефтяники США на выработанных месторождениях с помощью научных подходов обогащают свою страну и ее партнеров, восстанавливают статус мирового лидера в сфере добычи нефти и газа. Наши чиновники и нефтегазовые монополии на основе одного убыточного проекта требуют узаконить право всех на крупномасштабное воспроизводство дорогостоящей ошибки.

3.1.3.6 Новые регионы – новые ошибки.

Мы рассмотрели крупномасштабные объекты, связанные с западными партнерами, инвестиции в которые в среднесрочной перспективе не приведут к приросту ВВП. На этом проблемы страны не заканчиваются. Практика показывает, что новые газовые проекты, созданные как инструмент нашей внешней политики на Востоке, пока не подтверждают свою высокую эффективность. Пресса много внимания в 2018 году уделяла проекту Ямал СПГ. При этом отсутствовал объективный анализ причин его создания. Никто не указывал, что рождение мегапроекта по производству 15 млн. тн. сжиженного природного газа (далее СПГ) стало следствием монополии Газпрома на экспорт газа. Организатором проекта является компания Новатэк. Она в конце 90-х. годов прошлого века первой приступила к освоению глубинных залежей газа и газового конденсата в Западной Сибири. Используя, созданную Газпромом газотранспортную инфраструктуру, Новатэк в короткие сроки вышел на годовой уровень добычи газа в 65 млрд. куб. м. Неоднократно перед Правительством РФ компания ставила вопрос о предоставлении ей права на экспорт газа, с поставкой его в Западную Европу по трубопроводам, но получала отказ. Газпром считал, что появление на данном рынке новых игроков приведет к обрушению цен. Новатэк, во избежание этого, предлагал схему продажи газа через Газпром, как комиссионера, но вновь получил отказ монополии, подтвержденный Правительством. Имея запрет на экспорт трубопроводного газа, компания, нарастившая на волне прошлых успехов громадный творческий потенциал и амбиции, захотела стать влиятельным игроком на мировом рынке газа. Ее усилия поддержало государство. По инициативе руководства Новатэк в Закон об экспорте природного газа была внесена поправка, разрешающая производителям СПГ осуществлять его экспорт самостоятельно. В августе 2013 года Правительство РФ приняло Постановление об установлении таможенной экспортной пошлины на природный газ, который должен экспортироваться в виде СПГ, в размере 0 процентов. При этом на природный газ, транспортируемый за рубеж по трубопроводам, пошлина составляла 30 % от контрактной стоимости. Предприятия Ямал СПГ также освобождалось от уплаты НДПИ на природный газ, налога на имущество. Налог на прибыль для него был снижен с 18% до 13,5 %. Этот набор льгот дополнялся тем, что газовый конденсат, добываемый Новатэк совместно с природным газом на Ямале, был освобожден от уплаты НДПИ и экспортной пошлины. Трудно сказать, насколько эти меры соответствуют требованиям ФЗ "О защите конкуренции" и положениям ВТО. Полагаю, что эти вопросы возникнут.

В декабре 2013 года, когда мировые цены на нефть достигли исторического максимума в 115 долл./баррель, Новатэк принял главное инвестиционное решение о строительстве на побережье Ямала завода по переработке природного газа в СПГ мощностью в 15 млн. тн. Одновременно должны были создаваться мощности по добыче для него газа в объеме 21 млрд. куб. м. Стоимость инвестиций, без учета капитальных затрат на транспортную схему морской доставки СПГ, оценивалась в 27 млрд. долларов. Эти затраты необычно велики для проектов подобной мощности. При определении окупаемости проекта расчеты опирались на действующие цены для рынков газа АТР и ЕС. В первом случае, в связи с выводом из эксплуатации атомных электростанций в Японии, цены находились на уровне 531 долл. /1000 куб. метров. Во втором, – 350 долл.