Рынок удобных животных

Сравнение собак с игрушками и едой может многое рассказать о целевой аудитории интернет-магазинов удобных животных и механизмах их сбыта. Овеществление щенков и выбор для них «съедобных» имен побуждают потенциальных покупателей воспринимать их как средства для снятия стресса. В детстве с тревогой помогали справиться мягкие игрушки, а позже – «запретные» удовольствия, например пирожные. В альянсе приятных вкусовых и тактильных ассоциаций из рекламы Сырка плюшевый мишка представляет собой переходный (трансфертный) объект, описанный детским психоаналитиком Дональдом Винникоттом в 1950‐х годах. Под такими объектами Винникотт понимал предметы или явления, которые можно отнести одновременно к внутренней и внешней реальности. Ребенок осознает, что его любимый плюшевый медведь не является частью его тела, но относится к игрушке как к живой и даже испытывает неприятные эмоции, если с ней что-то произойдет91. Согласно Винникотту, такой объект ассоциируется у ребенка с материнской грудью и поэтому метонимически заменяет мать. «Не-я»-предмет призван ослабить беспокойство в стрессовых ситуациях, вызванных временным отсутствием матери, например во время сна. Стабильное ощущение комфорта от контакта с мягкой фактурой ткани и наполнителя создает иллюзию безопасности, укрепляет уверенность и поощряет младенца исследовать мир вокруг себя, даже сталкиваясь с умеренным стрессом. Похожий механизм лежит в основе акции «Обними друга перед полетом». В феврале 2019 года в аэропорту Домодедово пассажиров провожали в полет подопечные фонда «Вторая жизнь»: бигль Физзи, хаски Нами и дворняги Клепа и Луша. Каждый мог пообщаться и пообниматься с собаками, сняв стресс перед перелетом92.

Другой промоинструмент, призванный ускорить продажу Сырка, – временные «съедобные» имена. Называя щенков в честь антистрессовых продуктов – сыра, шоколада, круассанов и маршмэллоу, – продавцы микрособак обращаются к нашей вкусовой памяти, напоминая о чувстве эйфории от прилива эндорфинов (реакции организма на простые углеводы). Выбирая в качестве точки входа ассоциацию с исключительно приятными вкусовыми ощущениями, текстово-визуальный профиль Сырка подчеркивает, что удовольствие от общения с ним имеет важное преимущество перед стрессовым перееданием: отсутствие побочных эффектов, вызванных избытком калорий. На фоне сладких десертов и антидепрессантов Сырок-собака позиционируется как наслаждение без последствий. Купив чипированного микропуделя с необходимыми прививками и документами, подтверждающими факт ветеринарного контроля, и оплатив услуги сертифицированной компании по перевозке животных, мы приобретаем ласкового и лояльного персонального терапевта по цене 67 рублей в день93. Дешево, удобно и эффективно: можно сказать, что в списке развлечений, характерных для экономики внимания, Сырок – идеальный товар, который встает в ряд с другими терапевтическими удовольствиями современности – видеоиграми и сериалами.

Ассоциация с вкусной едой и плюшевым мишкой позволяет предположить, что сообщение о продаже микропуделя намеренно обращается к дологическому восприятию в обход критического суждения. Желаемый результат такой рекламы – импульсивное потребление, которое не предполагает оценки реальной стоимости покупки. Образ трогательного животного всегда вызывает доверие и в определенной степени действует даже на тех, кто смог сформировать иммунитет к рекламе. Обещая расслабляющий эффект сыра и сахара без увеличения веса, опция приобретения удобного животного становится актуальной для любого интернет-серфера в поисках относительно доступного и невинного средства от стресса. В свою очередь, акцент на размере питомца предупреждает потребности тех, кто ведет мобильный образ жизни и хочет всегда иметь под рукой источник психологического комфорта. Рост взрослого микропуделя совпадает с высотой iPad mini, а вес соответствует минимальной массе здорового новорожденного ребенка. Это делает Сырка портативным резервуаром умиления для всех, кому важна автономность и мобильность современных технологий.

В годы моего детства (в конце 1980‐х и 1990‐е) по телевизору часто показывали мультфильм «Дудочка и кувшинчик», снятый на «Союзмультфильме» в голодном 1950 году. Сказка о девочке Жене учила, что легких удовольствий не бывает и, чтобы насладиться земляничным вареньем с розовой пенкой, нужно несколько часов провести в лесу на корточках. Старик-боровик, начальник всех грибов и ягод, был готов обменять волшебную дудочку, звуки которой заставляли землянику показаться из-под листьев, на Женин кувшинчик. Выбрав музыку, девочка поняла, что унести ягоды из леса не получится. Начальник намекнул, что дудочка и кувшинчик в одни руки не выдаются, а лесные птицы, продолжая его мысль, подпевали, что без труда и заботы варенья не видать. Реклама Сырка заставляет поверить, что дудочка и кувшинчик наконец выдаются в комплекте с основным приобретением. Триада «труд, забота, удовольствие», традиционные составляющие совместной жизни с животным-компаньоном, таким как немецкая овчарка, для многих людей сегодня теряет привлекательность, как и институт семьи. Взяв курс на производство предельно легких в уходе питомцев, казалось бы не требующих тренировок и регулярных прогулок, рынок удобных зверей постепенно стирает труд и заботу из формулы компаньонства, вернее, его восприятия. К тому же в игру включаются технологические инновации, предлагая упростить каждый аспект жизни с животными до автоматизма. Когда усилия заводчиков и зоостартапов объединяются, аргументы против покупки Сырка стремятся к нулю, хотя в реальности уход за микрособакой, особенно в период взросления, требует времени и терпения. Из-за навязчивого позиционирования в качестве удобных питомцев многие миниатюрные животные оказываются в приютах или погибают вследствие ненадлежащего ухода.

Животные как фармакологические препараты

Согласно Винникотту, заботясь о ребенке, мать показывает ему, что жизнь стоит того, чтобы жить94. Задача трансфертного объекта – напоминать об этом. Восторг, который человек испытывает, играя с питомцем, облегчает переход к реальности – заставляет фокусировать внимание на текущем моменте, отвлекаясь от переживаний по поводу карьерных и романтических неудач. Тем не менее в отличие от медитации и некоторых методик психотерапии, направленных на развитие осознанности, зрительный и тактильный контакт с трогательными животными не требует усилий, имеет временный эффект и не способствует приобретению навыка сопротивления стрессу без посредников. И хотя встреча с мамэсиба в токийском кафе может быть воодушевляющим опытом, приобретение его в качестве питомца сделает подобное переживание обыденным. Уменьшение размера собаки позволяет сделать взаимодействие с ней еще более привычным – животные карманного формата становятся такими же подручными объектами, как смартфоны, которыми мы манипулируем автоматически. В этом отношении Сырок как мобильное средство примирения с реальностью напоминает портативный диспенсер сомы – безвредного синтетического наркотика, который помогал персонажам антиутопии Олдоса Хаксли «О дивный новый мир» мгновенно подавлять любые негативные эмоциональные импульсы и возвращаться к исполнению предписанных им ролей.

Как отметил Стиглер, когда трансфертный объект становится обыденным, он рискует перейти в разряд фармакологических препаратов с возможностью привыкания и опасностью интоксикации95. В этом случае условного мишку Тедди, который призван стимулировать интерес к активному познанию мира, необходимо рассматривать как средство, способное в определенных обстоятельствах стать токсичным для психического здоровья ребенка. Следуя этой логике, влияние животных-компаньонов, которые позиционируются и используются как переходные объекты, может быть как продуктивным, так и деструктивным. Эффект их воздействия на наш ментальный аппарат во многом зависит от поведения и самочувствия животных, характера взаимодействия с ними, частоты и близости контактов. Например, групповая терапия с участием собак, ориентированных на просоциальное поведение в отношении людей, как правило, снижает напряжение, облегчает связь с реальностью и поощряет тех, кто пережил травму, вернуть навыки взаимодействия с окружающими. Также животные-терапевты часто помогают детям, которые испытывают сложности в процессе адаптации к новой среде: животные побуждают их проявлять инициативу в общении со сверстниками без участия родителей. В этих ситуациях атмосферу комфорта и доверия, созданию которой способствует присутствие животных, можно считать продуктивной.

С другой стороны, повседневное использование животного-компаньона в качестве антистрессовой игрушки, которая всегда под рукой, может привести к формированию психической зависимости. К тому же привыкнуть к компании питомца намного легче – в сравнении с мишкой Тедди взаимодействие с живым телом сопровождается более яркими эмоциональными переживаниями. Рассуждая о терапии с участием собак, необходимо упомянуть важный эффект, который отличает живой переходный объект от искусственного, Сырка от Aibo, – интенсификацию удовольствия. Демонстрируя наслаждение от ласк, животные многократно повышают степень удовлетворения, которое мы испытываем в процессе общения с ними. Экстремально трогательные животные-компаньоны, похожие на мамэсиба или помски, всегда расположенные к контакту с людьми, могут усугубить развитие зависимости и, как следствие, усилить склонность к социальной изоляции и меланхолии. Когда человек чувствует себя одиноким, а в отношении к себе окружающих видит лишь безразличие или агрессию, ласковый питомец может усугубить желание замкнуться в зоне непродуктивного комфорта. Вместо напоминания о том, что жизнь за пределами квартиры и интернета стоит того, чтобы жить, такие отношения могут убедить в обратном. Если среди разных типов физической социальности источником положительных эмоций будет лишь контакт с животным-компаньоном, среда и отношения, расположенные вне интимного пространства взаимодействия с ним, могут оцениваться как психологически небезопасные. Это во многом объясняет популярность котокафе и голографических компаньонок в Японии как альтернативы социальным связям, а также тот факт, что Антонакопулос и Пикок не нашли прямой зависимости между наличием животных-компаньонов и психическим здоровьем их опекунов, отметив вместо этого склонность одиноких владельцев кошек и собак к повышенной тревожности96.

Ил. 4. Александр Повзнер. Без названия, 2020. Бумага, тушь, 62 × 87 см

Животные как телесные терапевты: потребность в тактильном этикете

В отличие от других механизмов поддержки, в трансфертном объекте нас привлекают прежде всего его физические свойства (ил. 4). У каждого из нас есть любимые фактуры, к которым хочется прикасаться снова и снова, чтобы испытать приятные ощущения. Для кого-то это кашемировый шарф, для некоторых – воздушно-пузырчатая пленка («пупырка»), для меня – бумага в японских книгах и блокнотах. Такие предметы обладают определенным набором качеств, возбуждающих наши тактильные ощущения, но эффект от прикосновения к животному не сравнится по силе воздействия ни с одной вещью подобного рода. В процессе общения с животными чувствительные рецепторы наших пальцев активируют целый спектр ощущений. Мы взаимодействуем с мягкой шерстью животных, ощущаем их вес, температуру и текстуру их кожи, ритм сердцебиения и дыхания, реагируем на движения, которые они производят в поисках ласки. Сжимая антистрессовые игрушки, например сквиши (от английского squishy – «мялка»), или прикасаясь к телам животных, мы тратим излишек нервной энергии и расслабляемся, занимая мозг обработкой сенсорной информации. В дополнение к эффекту, который производит взаимодействие с приятными на ощупь предметами, тактильный контакт с животным-компаньоном провоцирует дополнительный эмоциональный подъем в ответ на знаки доверия и симпатии со стороны живого и чувствующего «не-я». Кошки и собаки отзываются на нежность ответными прикосновениями, жмурятся от удовольствия, расслабляют мышцы, облизывают наши руки, подставляют бока, щеки и другие чувствительные зоны для почесываний – эта демонстрация признания, как и сами ласки, стимулирует выработку окситоцина. В этом отношении влияние тактильных контактов с животными на наше настроение напоминает приятный разговор с людьми, которые нам близки и симпатичны.

Рост тревожности в повседневной жизни обостряет потребность в умиротворении и безопасности – так как прикосновения к животным-компаньонам способствуют появлению этих ощущений, стремление к тактильному контакту с ними рискует превратиться в автоматическую реакцию на стресс. К тому же злоупотреблять животными, используя их тела для самоуспокоения, легче, чем инициировать контакт с людьми. У кошек и собак намного меньше возможностей избежать назойливых прикосновений со стороны своих людей, чем у членов их семей: некоторые животные воспитаны беспрекословно подчиняться, у других удалены когти, третьи слишком малы. Кроткий Сырок и другие собаки карманного формата будто созданы служить жвачкой для рук. Некоторые люди не замечают, не понимают или намеренно игнорируют поведенческие сигналы, которые говорят о том, что животному некомфортно. Есть и те, кто еще не успел подумать об этикете контактной социализации своих собак и стесняется отказывать незнакомцам, которые обращаются с вопросом «А можно погладить?». Многие прикасаются к чужим животным, не спрашивая – например, в Великобритании это норма.

Помимо преувеличенного объема тактильных взаимодействий, многие люди прикасаются к собакам и кошкам неправильно: наши тела отличаются, и то, что приятно и понятно человеку, может доставить животному дискомфорт и даже напугать его. В быту мы часто не только проецируем на питомцев человеческие эмоции, но и пользуемся теми же моделями прикосновений: это хорошо заметно в поведении детей, которые обнимают собак, целуют котов и пытаются взять их за лапы. Все три типа контакта, как правило, неприятны животным и могут быть опасными. Приближение лица для поцелуя может напугать кошку, а обездвиживающие объятия – собаку, для которой всегда важна опция побега. К тому же у каждого животного свои привычки – вопреки распространенному мнению, некоторые коты с детства любят поглаживания живота, но не терпят, когда их берут на руки, поэтому перед тем, как отдать своего компаньона на передержку, важно подробно описать ее или его привычки.

В 1990–2010‐е годы, в процессе исследований влияния тактильной терапии на недоношенных детей, Тиффани Филд доказала, что прикосновения почти так же важны для развития младенцев, как и питание97. Ее открытия стимулировали интерес к изучению массажа и других практик тактильного воздействия как способов лечения симптомов самых разных заболеваний – от СДВГ до диабета. Результаты исследований Филд, а также сравнение уровней агрессии подростков в культурах с дефицитом прикосновений (Великобритания, США) и традиционно тактильных культурах (Франция, Уганда, Индия) позволили рассматривать сенсорный голод как важный фактор психического здоровья98. Согласно Филд, помимо питания и физических упражнений каждому человеку необходима ежедневная доза прикосновений. Тактильный контакт снижает уровень кортизола, гормона стресса, способствует нормализации мозговых волн, дыхания, сердечного ритма и даже иммунной системы99. Между тем тактильное взаимодействие между людьми продолжает подвергаться социальной стигматизации как возможное проявление сексуальных импульсов. Чтобы избежать возможных обвинений в насилии, детские сады и школы вводят запреты на тактильный контакт, в том числе между детьми. Несмотря на то что прикосновения необходимы им для выживания и формирования здоровых представлений о любви и привязанности100, современные родители тоже стараются сдерживать импульсы к тактильному контакту – по словам Филд, на фоне превращения прикосновений в табу родители занимаются самодиагностикой и переживают, что желание прикасаться к ребенку может быть понято как проявление полового влечения101. В этой ситуации и дети, и взрослые компенсируют дефицит тактильности за счет животных-компаньонов (прикосновения к которым свободны от неудобного подтекста) и полимерных жвачек для рук – Филд считает, что популярность в США антистрессовых сквишей и слаймов связана с недостатком прикосновений102.

Принцип минимальных прикосновений уже стал частью глобальной культуры как компонент делового этикета и норма вежливого поведения в публичных пространствах перенаселенных городов. Активные прикосновения подчинены строгим регламентам – достаточно вспомнить осия (от японского 押す – «толкать»), сотрудников токийского метро и железных дорог, которые заталкивают пассажиров в переполненные вагоны, прикасаясь к их спинам – наименее стигматизированному участку тела. Побывав на приеме у врача в японской провинции, я поняла, что и эта область вынужденных прикосновений подчинена правилам – контактный осмотр проводится строго в присутствии медсестры, которая берет на себя манипуляции с нижним бельем и легкими толчками указательного и среднего пальцев приводит тело пациента в нужное положение.

В последние десятилетия развитие интернет-коммуникации, культура самозамкнутого индивидуализма, распространение уединенного образа жизни и снижение сексуальной активности многократно усугубили дефицит прикосновений. Состояние постоянного нервного возбуждения как следствие воздействия информационных и визуальных сигналов обостряет потребность в физическом контакте, а эмоциональная усталость побуждает выбирать быстрые и легкие способы снятия напряжения, в том числе контакт с животными. Из-за хронических переработок, недостатка времени и денег немногие из нас могут позволить себе утолять тактильный голод с помощью альтернативных методик – регулярных расслабляющих ванн, мануальной терапии, плавания, сеансов массажа или занятий керамикой. В период пандемии для многих одиноких людей животные-компаньоны остались единственным источником живых прикосновений.

Профессионалы зооиндустрии и специалисты по человеческим ресурсам уже оценили и с успехом эксплуатируют терапевтический эффект тактильного контакта с трогательными животными. Они устраивают сеансы снятия стресса, приглашая в офисы и учебные заведения социализированных собак, готовых к прикосновениям и объятиям посторонних. Лицами контактных сессий с животными выступают большие альбиносы мохнатых пород и золотистые ретриверы (в противовес черным собакам, которых из приютов забирают редко)103. Офисы многих западных корпораций перешли к формату pet-friendly, как и некоторые московские компании: благодаря контакту с животными сотрудники чувствуют себя как дома и не торопятся уходить с работы. В то же время в офисном опенспейсе собаки могут подвергаться тактильной перегрузке. Городская инфраструктура в целом, включая рестораны, магазины и такси, становится терпимее к животным-компаньонам, хотя многие общественные заведения все еще настаивают на наличии намордников. Правда, теперь это правило звучит все реже: крупных собак становится меньше, а трудно преодолимое желание прикасаться к их уютным телам компенсируется миниатюрными животными, воплотившими идею Дин о крошечных наггетсах удовольствия.

Итак, хронический дефицит прикосновений, нервное возбуждение, чувство нестабильности, кризис внимания и многие другие факторы влияют на перепроизводство животных-компаньонов и появление новых способов радикальной трансформации их тел. Ориентация рынка на миниатюрных кошек и собак способствует росту спроса на диких животных карманного формата. Как симптом изменений в образе жизни, приоритетах и желаниях людей потребность в питомцах-психотерапевтах продолжает стимулировать расширение ассортимента удобных животных с тактильными и визуальными характеристиками антистрессовых игрушек. Уже сегодня свободные животные с трогательной внешностью и приятными на ощупь телами становятся потенциальными объектами приручения и миниатюризации – вполне вероятно, что уже скоро в зоомагазинах появятся карманные вомбаты, развлекающие владельцев квадратными фекалиями, и компактные выдры, которым достаточно купания в ванной малогабаритной квартиры.

Руководством к преобразованию животных-компаньонов в фармакологические препараты против стресса служит профиль потенциальных покупателей. Он характеризуется, с одной стороны, отсутствием времени, энергии, лишних квадратных метров, семьи и возможности планировать свою жизнь на пятнадцать лет вперед; с другой – развитием психических и поведенческих расстройств, которые, помимо прочего, влияют на уровень внимания к потребностям животных-компаньонов и способность к сосредоточенному взаимодействию с ними. В таком контексте задача формирования глубокой привязанности становится очень сложной. Это не значит, что депрессию, СДВГ и другие диагнозы стоит считать противопоказанием для жизни с животным-компаньоном. Тем не менее решение взять ее или его в приюте или купить не может быть спонтанным и ориентированным на получение удовольствия – статистика брошенных животных побуждает брать в дом кошек и собак в ответ на их потребность в опеке.

Эффективная забота о своем здоровье в рамках неолиберальной культуры позиционируется как личная ответственность каждого из нас – пока это отношение к психическим и эмоциональным расстройствам не изменится, ни один, даже самый удобный кот не сможет вылечить депрессию. В условиях интенсивной чувственной стимуляции и других явлений цифрового изобилия заботу о себе бессмысленно перепоручать животному-компаньону, игнорируя дисциплину внимания, баланс активностей и профессиональную помощь. Несмотря на это практика использования кошек и собак для снижения стресса поддерживается средствами массовой информации, психотерапевтами и даже некоторыми приютами – потребность в психологическом комфорте считается достойной причиной для «укотовления». На фоне популяризации антистрессового потенциала кошек и собак желание построить «аутентичные эмоциональные и социальные отношения с [ними], отличные от тех, что связывают [нас] с людьми» – редкий мотив для формирования межвидовых союзов104. Пока отношение к животным как ресурсу для удовлетворения человеческих потребностей остается нормой, единственным фактором, который сдерживает рост популяции кошек и собак, является нежелание арендодателей пускать в свои квартиры животных. В ожидании смены ценностных установок в отношении нечеловеческих компаньонов нам остается формулировать правила этической дисциплины самостоятельно – для этого необходимо помнить, почему собаки, кошки и другие трогательные животные так востребованы в качестве объектов психологической поддержки и какие привычки провоцирует такое использование их тел.

ГЛАВА 2. СУБСТИТУТЫ ДЕТЕЙ

У меня никогда не было мягких игрушек, похожих на взрослых животных. Даже в семье игрушечных медвежат у детей и родителей выражения лиц и пропорции тел были одинаковыми: ребенок отличался от мамы и папы лишь размером, а медведица от медведя – наличием кухонного фартука. Мне стало интересно, всегда ли детские игрушки выглядели как дети. Оказалось, что первый плюшевый мишка Тедди совсем не похож на ребенка. Он появился в 1902 году как реакция на заметку The Washington Post о неудачной охоте Теодора Рузвельта – его отказе стрелять в медведя, которого один из его служащих оглушил прикладом винтовки и привязал к дереву105. Оригинал мишки Тедди сегодня хранится в Национальном музее естественной истории: пропорции его тела близки к параметрам взрослого животного, на лице – выражение смущения, которое при смене ракурса переходит в раздражение106. Несмотря на это Тедди стал самой популярной игрушкой в западном мире. На протяжении XX века прибыль от продажи плюшевых компаньонов росла, а внешний возраст Тедди уменьшался – головы и уши мишек увеличивались и округлялись, а лапы укорачивались и утолщались, стремясь к младенческим пропорциям. К 1960‐м годам Тедди стал «ровесником» детей и с тех пор не взрослел. У моего медведя из 1980‐х уже не было вышитых когтей, лишь трогательные клетчатые ступни, но главное – неизменная полуулыбка, всегда не к месту: возвращаясь домой из советского детсада, хотелось хоть раз увидеть на его лице адекватный эмпатический отклик – выражение безысходности или хотя бы сочувствия.

С распространением эстетики каваии и культуры YA (young adults, молодых взрослых) желание тридцатилетних читать подростковые книги и покупать трогательные вещи перестало казаться неуместным. В первые десятилетия XXI века внешне помолодели роботизированные питомцы Aibo. В 2013 году Bandai, производитель Tamagotchi, выпустила приложение для «ностальгирующих миллениалов», которые теперь могут растить виртуальных питомцев в смартфонах. С начала 2010‐х, с распространением новых мессенджеров, таких как KakaoTalk, Line и Telegram, использование трогательных эмотиконов в переписке стало нормой для людей всех поколений. В стикерпаках этих приложений преобладают трогательные животные, среди персонажей, представляющих бренды Line и Kakao, есть азиатские версии мишки Тедди – Brown и Ryan. Как и многие другие популярные эмотиконы, они развиртуализировались и стали частью материальной культуры. Их изображения используются в оформлении фирменных канцелярских товаров, аксессуаров и предметов интерьера, которые часто покупают взрослые. Также круг поклонников кавайных персонажей растет благодаря видеоиграм. Ядро целевой аудитории Nintendo традиционно составляли дети 6–14 лет, но милые карманные монстры продолжают набирать популярность среди взрослых: на момент запуска приложения с игрой Pokémon GO в июле 2016 года доля игроков в возрасте 30–49 лет составила 25%, или пять миллионов двести пятьдесят тысяч человек107. Вслед за популярностью подобных персонажей вырос спрос на кошек и собак «карманного» формата – почти у каждой модной породы появилась карликовая версия. Бум социальных медиа позволил людям массово делиться изображениями своих животных с другими пользователями и зарабатывать сперва социальный, а затем и финансовый капитал. Трогательные лица и тела миниатюрных животных оказались идеальным контентом для личных блогов. На фоне производства собак, которые до конца жизни сохраняют щенячьи тела, появилась концепция межвидового родительства: ее сторонники считают питомцев своими детьми и строят отношения с ними в соответствии с традиционными представлениями о материнстве и отцовстве. И хотя для популярности миниатюрных животных-компаньонов много причин, в этой главе мы попробуем разобраться, почему все более востребованными становятся питомцы, похожие на детей, какие человеческие потребности они удовлетворяют, кому приносят деньги и какую цену платят за вечную юность.