Школа романиста «WATIM». Октябрь

– Ничего. Так, хотел попрощаться, – просто ответила она, передала ему корзинку и первая зашагала вниз с холма.

Весь день разговор с Кайго не клеился. Вопреки обычаю, они в полном молчании разбили пикник на склоне с живописным видом на белые горы, без аппетита проглотили холодные бутерброды и рано стали собираться в обратный путь. Тури все думала над словами Руа и не разделяла тоскливых взглядов Кайго. А он мучился одним-единственным вопросом и ломал руки, не решаясь его задать.

Они поднялись на холм к дому-кораблю и остановились посмотреть, как занимается вечер над городом. «Скоро я буду там, с папой и Сверре, – подумала Тури, глядя на бриллиантовые небоскребы Центра. – Когда мы закончим с Кисэки и объявим об открытии, я смогу себе это позволить». Кайго вдруг коснулся ее руки, и она посмотрела на него. «А Кисэки? Хочу ли я, чтобы он тоже был рядом?»

– Отец не удержит меня здесь, – заявил он. – Я здоров. Хватит меня оберегать! Устроюсь в городе и займусь тем, чем всегда хотел.

– И чем же?

– Открою свой книжный магазин.

– Кисэки…

– Что? Думаешь, запретят? Это будет небольшая книжная лавка с библиотекой. Ты будешь писать (непременно будешь!) и вести творческие вечера, а я, если нужно, облечу всю галактику и соберу книги со всего света. Каждый сможет прийти и почитать, что ему понравится. Представляешь?

Тури хотела было возразить, что таких магазинов предостаточно в Центре, а книжный репертуар все равно будет подбирать специальная комиссия, но промолчала.

– Мы не будем останавливаться на этом…

– Мы?

Они впервые за весь день посмотрели друг другу в глаза.

– Мы! Как только у меня появится свой угол в городе, ты переберешься ко мне… – голосом, не терпящим возражений, заявил он и чуть мягче добавил: – Ведь правда же?

Тури отвела взгляд в сторону и поежилась от холода. Она вспомнила, как прощались с настоящим Кисэки. Был такой же холодный, светлый день. С веток время от времени летели перья снега. Рука Сверре обнимала ее за плечи. А она не могла больше выдавить ни одной слезы, хотя пальцы упрямо не выпускали платок.

Кто-то из близких друзей Кисэки только что закончил проникновенную речь. Сгорбленный горем профессор принял его соболезнования кивком головы и повернулся к Тури, прося ее выступить. Над пустой могилой Кисэки она обещала не забывать его и мечтала, чтобы он вдруг появился из ниоткуда и объявил бы все происходящее какой-то страшной ошибкой.

Но он не появился ни тогда, ни через неделю, ни через год, два, три… Боль притупилась. Тури научилась мечтать о другом.

А теперь ее возвращают на пять лет назад и предлагают воплотить в жизнь те мечты, от которых она уже отказалась. Но с кем? С Кисэки? Или с П-9? А, может, и вовсе с кем-то третьим?

Не услышав ответа на свой вопрос, Кайго забеспокоился.

– Тури… Ты любишь его, да?

– Кого – его? – не поняла Тури.

– Его… Ренна.

Она не удержалась и фыркнула.

– Ренна? Звезды с тобой, Кисэки! Мы просто друзья, коллеги… Ничего больше.

– Тогда кого-то другого?

– Кисэки…

– Пожалуйста, Тури… Просто скажи мне. В этом нет ничего такого… Меня долго не было рядом и…

– Нет, Кисэки, у меня никого нет, – быстро перебила его Тури. Ей не хотелось, чтобы он продолжал.

Кайго шагнул к ней и взял ее за руки. Его глаза, светлые, с янтарными крапинками, взглянули на Тури с тихим торжеством и нежностью, его губы, улыбаясь, потянулись к ее устам. Но этот взгляд и эта улыбка вдруг вызвали у нее смешанное чувство, граничащее с отвращением. Она видела перед собой своего бывшего пациента, П-9, к которому не испытывала ничего, кроме жалости. Это не Кисэки… Тури отвернула голову.

Кайго выпрямился.

– Прости, Кисэки, я еще не привыкла, – прошептала она.

– Не надо, Тури, не извиняйся. Я понимаю тебя лучше, чем ты думаешь. Если бы ты только знала, как это тяжело!.. – чуть слышно проговорил он и сжал ее ладони. – Мы подождем. Пойдем, скоро стемнеет.

…Опустевший сад засыпал под аметистовым покрывалом неба. Оставшийся далеко позади город казался замерзшим посреди ледяного океана маяком. Тихие сумерки быстро обволокли фигуру Кайго, идущего немного впереди, и Тури вдруг живо представила себе настоящего Кисэки. Как будто это был действительно он. Его плечи, его затылок, его рука, тянущая ее за собой… Сердце радостно забилось и больно ударило в грудь. Ах, если бы это было правдой! Но едва свет, падавший из окон, коснулся Кайго, чудесное видение рассыпалось. Это снова был кто-то чужой.

Подходя к дому, Тури вдруг подняла голову и увидела в окне профессора, наблюдавшего за ними. Во всей его позе и наклоне головы ей почудилось что-то зловещее. Сверкнув стеклами очков, он медленно развернулся и исчез в глубине комнаты.

Глава 8

Праздник Солнца

После ухода Руа профессор Камура стал избегать встреч с Тури. Стоило ей появиться в гостиной, где он аккуратно заполнял свой дневник, как он тут же вскакивал с кресла и под самыми нелепыми предлогами уходил прочь. Если она встречала его в саду, когда он изучал молодые побеги венерианской акации, он, едва не падая со стремянки, спешил скрыться с глаз и делал вид, что ничего не слышит и не видит. Тури оставила в его кабинете записку, но так и не смогла застать профессора одного – рядом с ним все время был Кайго. Профессор наверняка догадывался, зачем она его преследует, и недвусмысленно давал понять, что обсуждать ссору с Руа не намерен.

За ужином Тури с тоской смотрела на пустующее напротив нее место, которое раньше занимал Руа. Его уход как будто бы остался незамеченным для семейства Камура. Отец лишь мимолетом обмолвился о том, что Ренну неожиданно пришлось вернуться в город.

– Что-то связанное с его прежней работой, но я уверен, ничего серьезного.

А сын, который явно тяготился присутствием «вечно чем-то недовольного» Руа, даже обрадовался, когда тот ушел.

– Странный человек. Ни разу не видел, чтобы он улыбнулся! Его хмурая мина только наводила на всех тоску.

– Ренн не такой, – пробурчала в сторону Тури, без аппетита гоняя зеленый горошек вилкой по тарелке. – И дело тут вовсе не в нем.

– А что, – пропустив ее замечание мимо ушей, обратился профессор к Кайго. – Ты ведь не забыл, какой завтра день, Кисэки?

– Как же я мог забыть! – с набитым ртом пробубнил тот. Кисэки никогда не разговаривал за столом. Эта вредная привычка, очевидно, досталась Кайго от П-9. По словам медсестер, тот всегда отличался отменным аппетитом. – А ты, Тури?

– Ммм, пятница?.. – безразлично пожала плечами она.

– День Солнца, глупышка! – проглотив большой кусок, со смехом воскликнул Кайго. Его глаза заблестели. – Я хотел пригласить тебя на праздник! Я ведь тогда не успел… Ну ты помнишь, перед Церерой. Ты согласна?

Пальцы Тури с такой силой стиснули вилку, что побелели костяшки. «Это какое-то безумие!» – едва не воскликнула она, но сдержалась и только сумрачно улыбнулась.

В день Солнца пять лет назад посреди всеобщего веселья и гуляний Кисэки Камура попросил ее, Тури Йонаш, стать его женой…

Они хотели объявить о свадьбе после возвращения Кисэки со службы. Но он не вернулся, и об их намерении сочетаться узами брака так никто и не узнал, даже профессор. Смерть и время сняли с обоих клятвы в любви и верности, и Тури отпустила Кисэки.

Но он ее еще не отпустил.

– Тури, ты чего? – с беспокойством окликнул ее Кайго, когда она не ответила.

Она вздрогнула и отбросила тяжелые мысли прочь.

– Я? Ничего.

– Ты как будто привидение увидела. Все в порядке? – он взял ее за руку, лежавшую рядом с нетронутым бокалом вина, и заглянул ей в лицо.

– Да-да, я просто… задумалась.

– По-моему, тебе нужно отдохнуть, – не отставал Кайго. – Зря я начал об этом…

– Нет, Кисэки, я с радостью, – Тури поняла, что если не согласится пойти с ним на праздник, то не отвяжется от опасных расспросов и ненужной заботы.

– Прекрасно! В таком случае я надеюсь, что ты закончишь отчет к утру, Тури, – как бы между делом ввернул профессор, взяв за ножку изящный бокал.

– Что?

– Отчет, – с нажимом повторил он. – Итог твоей работы здесь.

Вилка опасно дрогнула в пальцах Тури. Кайго, с тревогой переводивший взгляд то на него, то на нее, поспешил вмешаться.

– Отчет?! И слышать ничего не хочу о работе! – категорично заявил он, отодвинул от себя пустую тарелку и встал из-за стола. – Тури должна отдохнуть перед завтрашним днем! Лучше пойдемте в сад, пока не стемнело.

Профессор улыбнулся уголком губ, но от прогулки вежливо отказался, сославшись на усталость. Тогда Кайго с надеждой повернулся к Тури, но и она уже спешила подняться в комнату. Напоминание об отчете, о котором никто до этого момента даже не думал, для Тури было приглашением покинуть дом вслед за Руа. И она не хотела, чтобы его повторяли дважды.

«Великие звезды, но почему он так хочет остаться один? – недоумевала она, убирая со стола бумажных драконов – подарки Кайго. Ее взгляд вдруг зацепился за календарь, который Руа позабыл в своей комнате. – Или я действительно тут задержалась? А, может, прав был Ренн, и профессор просто ревнует?»

С этими мыслями Тури подперла лоб ладонью и принялась за работу.

Утром она едва нашла в себе силы подняться с кровати. Подушка казалась все еще мокрой от слез. Готовый отчет Тури положила на стол в гостиной: когда профессор спустится к завтраку, он непременно увидит его. Потом она достала из кармана ключ от своей комнаты и задумчиво покрутила его в руках.

– Вы ждете профессора Камура?

Она чуть не подпрыгнула от неожиданности. За ее спиной стоял Ло Мью. В руках он держал поднос с фарфоровым чайником и чашечкой.

– Э-э-э… Нет, я просто оставила отчет, который он просил, – чувствуя странную неловкость, оправдалась Тури.

Взгляд дворецкого опустился на ключ в ее руке.

– Я могу вам чем-то помочь?

Тури на мгновение призадумалась.

– Да! – нашлась она. – Напомните, пожалуйста, профессору, что я давно пытаюсь с ним поговорить.

После чего решительно зажала ключ в ладони и вышла на крыльцо, где ее дожидался Кайго.

Увидев его, Тури невольно вздрогнула. Обычно рядом с Кайго ощущалось присутствие постороннего человека – П-9, – но теперь она как будто увидела живого призрака. Он выбрил виски, совсем как настоящий Кисэки, избавился от бороды, которая делала его похожим на бродягу, выбрал лучшее, что нашлось у него в гардеробе, хотя теперь все это безнадежно устарело. От П-9 не осталось и следа, лишь пустая оболочка, которую Кайго мог изменить по своему вкусу и уже сделал это. Он больше не казался заложником чужого тела.

Кайго поднялся на ноги. Тури окинула его взглядом с головы до ног.

– Что ты с собой сделал? – весело улыбнулась она.

– Ничего. Решил хоть ненадолго почувствовать себя прежним, – пожал плечами тот и тут же обиженно добавил: – А ты даже не приоделась к празднику!

Тури опустила глаза на свои потертые на коленках джинсы и невзрачную футболку. Последний раз ей удалось побывать в своей квартире почти месяц назад, когда она уладила все дела в «Каннон». Но и тогда профессор так ее торопил, что в результате в сумке оказались вещи, от которых Тури давно хотела избавиться.

– Прости… Я всю ночь работала над отчетом для твоего отца.

– Всего один цветок в волосах мог бы исправить дело. Ты ведь любишь красный, правда?

– Нет никакого цветка, Кисэки, – нахмурилась Тури, заглядывая ему в глаза. – И никогда не было.

– Был! – упрямо заявил Кайго. – Не знаю, что вы с ним сделали за то время… за время моего отсутствия, но я хорошо его помню. Этот цветок мне прислали с Ганимеда!

– Разве на Ганимеде уже выращивают растения? – усомнилась Тури.

– Еще бы, с помощью гидропоники. Неужели ты совсем не интересуешься тем, что происходит за пределами нашего мира?

Они вышли к железной дороге, обнажившейся из-под корки синего льда, и бодро зашагали к станции. Стоял праздничный голубой день, и нежные солнечные лучи пробуждали к жизни даже унылые ржавые постройки на окраине города. Из-под рваного белого покрывала кое-где показались островки сухой травы. В расщелинах и камнях бормотали ручейки, и нога то и дело проваливалась в ямки под слоем пористого снега. Тури и Кайго шли рядом, придерживая друг друга за локти.

Кайго вызвал для них аэрокар, и через несколько минут Белая Долина осталась позади, как дурное воспоминание.

Для него это был первый выход в город. Он с детским любопытством вертел головой по сторонам, свешивался вниз, чтобы посмотреть на улицы, над которыми они пролетали, и едва мог усидеть на месте. Несколько раз он помахал рукой незнакомым людям внизу и прокричал какую-то нелепицу. И так до тех пор, пока она наконец не улыбнулась и не перестала хмуриться.

Праздник Солнца традиционно проходил в центре города, целые площади и улицы освобождались для гуляний и одевались во все оттенки золота. Согласно официальной идеологии, в этот день, много лет назад, была провозглашена власть Великих Кланов. Считалось, что приход клановцев угоден самим звездам: не случайно переворот совершился в самый теплый день в году.

Тури указала водителю на извивающуюся впереди желтую улицу-змею, и аэрокар устремился на свободную посадочную площадку. Оттуда Тури и Кайго влились в оживленную толпу людей. У многих на ладонях и щеках были нарисованы желтые круги, дети бросали в воздух тысячи бумажных солнц. Повсюду не смолкал смех и разноголосый гул, в котором тонули обрывки никем не подхваченных песен. Весь этот солнечный поток людей увлек Тури и Кайго на Главную площадь, окруженную лазурными небоскребами.

Кайго купил у уличной торговки желтый платок, который Тури тут же повязала на шею.

Когда полицейские стали теснить толпу, освобождая место для праздничного марша, Кайго помог Тури взобраться на каменное ограждение у военно-исторического музея. Многие последовали их примеру и приготовились ждать солнечный парад, не обращая внимания на теснившихся внизу людей.

– А когда-то здесь все было по-другому! – вдруг сказал Кайго, когда раскаты маршевой музыки в одно мгновение оборвали многоголосый хаос.

– О чем ты?

– Никаких скучных парадов, никаких солдат… Только танцы и песни! Вон там, в центре – видишь? – разводили огонь, сжигали в нем теплую одежду и танцевали до самого утра.

Тури недоверчиво покосилась на него и засмеялась.

– Ну ты и выдумщик, Кисэки!

– Ты мне не веришь?

– Какой же это праздник! Это… безумие какое-то!

– А это разве лучше? – с жаром возразил он и указал на стройные ряды солдат, механически вышагивающих под громкие рукоплескания. Их сапоги топтали усеянный бумажными солнышками асфальт. – Разве ты не можешь представить себе мир, в котором не было бы всего этого?

Тури вспомнила о кружках, из которых всеми правдами и неправдами вытаскивал сына профессор Камура.

– Кисэки, наш мир не такой уж и плохой. Здесь тоже можно жить, нужно лишь соблюдать правила, – Тури не заметила, что понизила голос, как будто опасаясь, что их могут услышать.

– Даже если эти правила жестоки и бесчеловечны?

– Поверь мне, так лучше. Смотри! – она кивнула на синие мундиры космических пилотов, пытаясь переменить тему. Еще немного, и из уст Кайго польется речь завзятого повстанца. – Интересно, куда они полетят?

– Неужели ты совсем не интересуешься тем, что происходит за пределами твоего мира, Тури? – грустно повторил он. Его взгляд прожег ее насквозь, и ей стоило больших усилий не оглянуться.

Тури заставила себя непринужденно улыбаться и болтать ногами в воздухе, отчаянно делая вид, будто не расслышала его слов в какофонии оркестра. Но почувствовав, как теплая ладонь Кайго накрыла ее руку, она вздрогнула и удивленно обернулась к нему.

В этом простом прикосновении был весь Кисэки.

– Не бойся, Тури, – его пальцы слегка стиснули ее похолодевшую ладонь. – Я никуда не уйду. Даже если ты находишь синемундирных интереснее меня, – шутливо добавил он и тут же увернулся от возмущенного тычка в плечо.

Люди под ними замахали желтыми ленточками и стали поднимать детей на плечи, когда на площади появились члены правящих кланов. Мужчины в безукоризненных черных мундирах и дамы в строгих золотых платьях чинно приветствовали горожан, доводя до восторженного исступления своих верноподданных. Как по волшебству с неба посыпались янтарные лепестки, которые пригоршнями выбрасывались из аэрокаров, круживших над площадью. Дети старались зажать в кулачках как можно больше цветов. Влюбленные парочки спешили картинно поцеловаться под солнечным дождем.

За раскатами торжественной музыки не сразу расслышали одинокий хлопок и испуганные крики.

– Что это там? – Кайго поднялся во весь рост и стал вглядываться в толпу на противоположной стороне улицы.

Тури пришлось прищуриться, чтобы разглядеть там странное оживление и возню. Несколько человек выбросило из строя прямо навстречу высокопоставленной чете, и те едва успели увернуться от столкновения с простолюдинами. Полицейские попытались восстановить порядок, но волнение уже перетекло в другую часть улицы. Раздалось еще несколько глухих хлопков, и в считанные секунды площадь оказалась охвачена паникой.

– Кто-то стрелял! – послышалось в толпе.

Тури с тревогой оглянулась на Кайго. Не обращая внимания на крики, он высматривал что-то вдали.

Оркестр издал еще несколько нестройных аккордов и захлебнулся, сметенный толпой. Полицейские поспешили окружить и увести клановцев прочь, но их всех едва не задавила волна метущихся в первобытном страхе людей. Мужчины рядом с Тури стали спрыгивать с ограждения и растворяться в толпе, и она, почуяв опасность, ухватилась за безвольную руку Кайго.

– Кисэки, уйдем отсюда! – взмолилась она, видя, что он, как загипнотизированный всеобщим безумием, не спешит уходить.

– Ты видишь его? Того, кто это сделал? – не глядя на нее, спрашивал он.

– Бах! – раздалось совсем рядом с ними.

Выстрел вырвал Кайго из оцепенения.

Он взял Тури за руки и помог спуститься на землю, где в бешеной давке их тут же оттеснили обратно к ограде. В нос ударил удушливый запах вспотевших тел, в уши – оглушительный вой толпы. Увлекаемые живым потоком, намертво вцепившись друг в друга, Тури и Кайго неслись по улице и могли только надеяться, что их выбьет с площади в тихий закоулок. Вокруг – ничего, только стоглавое, сторукое и стоногое чудовище, поглотившее их.

Желтые лепестки засыпались за шиворот, праздничные ленты путались в волосах. Солнца на лицах размазались в уродливые пятна.

Пытаясь найти зачинщиков беспорядка, полицейские стали хватать бегущих и тащить их за ограждение. Кто-то резко дернул Тури за локоть в сторону, и она едва не упала под ноги ревущей толпе. Кайго обернулся, почувствовав, как ее ладонь выскользнула из его руки, но успел увидеть лишь мелькнувший в пестрой массе желтый платок.

– Тури!

Тури безжалостно толкали из стороны в сторону, пока не выбросили на обочину, где ее тут же грубо подхватил полицейский. Ее потащили к полицейской машине.

– Отпустите меня, я ни в чем не виновата! – забилась в стальных объятиях полицейского она.

– Молчать, разберемся! – прорычал тот над ее ухом и толкнул к таким же несчастным, пережеванным безумной толпой.

Здесь были и дети, и старики, и женщины – все, кого успевали схватить и кто не мог уйти от неразборчивого суда. Их залитые слезами и страхом лица с надеждой повернулись к Тури, дрожащие руки безропотно приняли новенькую в свой круг. Полицейский успел выхватить из ее кармана удостоверение.

Тури рванулась к нему, готовая упасть на колени, лишь бы он отпустил ее и вернул документы. Если в «Каннон» узнают, что ее схватили во время стрельбы на улице, – пусть даже и по ошибке, – она больше никогда не отмоется от этого позора. Но полицейский лишь нетерпеливо отпихнул ее прочь и уже нацелился на новую жертву.

Тури забегала и закрутила головой, тщетно пытаясь разыскать Кайго.

– Кисэки! Кисэки! – кричала она. – Где ты?

Но если он не сгинул в этом живом и орущем море, то наверняка уже добрался до спасительного берега.

В висках Тури билась лишь одна страшная мысль: «Неужели он оставил меня? Неужели он не вернется за мной?»

Глава 9

Точка невозврата

Руа стоял на ступенях перед входом в «Каннон», закутавшись в пальто, и сканировал взглядом сотрудников центра. Он уже успел обменяться приветствиями со всеми знакомыми, и губы его онемели от вынужденных улыбок.

– Давненько тебя не видно на работе, Ренн…

– Проигрался, да?

– Слежки боишься?

– Ты смотри, так и под увольнение попасть недолго.

– Пустяки, – криво улыбался Руа и спешил отвернуться.

Он бы и рад не стоять тут посмешищем перед своими сослуживцами, но не разрешал себе уйти.

Он ждал Тури.

Если ее отпустили, то сегодня утром она непременно выйдет на работу и поднимется по этим ступеням. Он заметит ее, подойдет к ней и скажет.

Что скажет?

Посмеет ли он, после всего, что сделал, сказать ей эти слова?

«Тури, я люблю тебя».

Прошлой ночью он сбежал из ее квартиры.

Она не дождалась его возвращения из душа.

Руа присел на край кровати и, словно зачарованный, смотрел, как она спит.

Не удержавшись, он склонился ниже и припал губами к ее шее. Запах и восхитительное тепло кожи опьянили его, и ему тотчас захотелось большего. Сжать в объятиях, сорвать с этих нежных губ поцелуй, почувствовать ее дыхание на своем лице…

Почему они не могут быть вместе сегодня? Встреча в баре, внезапное гостеприимство Тури… «Что если все это не случайно? – думал Руа, подбираясь к ее губам. – О звезды, быть может, именно сегодня…»

Рука Тури опустилась ему на затылок. Ее губы растянулись в сонной улыбке.

– Кисэки…

Ее слова были как пощечина.

Руа похолодел и отпрянул.

Даже во сне, даже после всего, что произошло, она любит его, этого получеловека-полусумасшедшего!

И он бежал из ее дома, на ходу застегивая рубашку и пальто. Уличная прохлада не привела его в чувство, а только добавила решимости. В висках стучала одна мысль: отомстить.

Да, отомстить! Всем отомстить! И этому выскочке, и зарвавшемуся профессору, и предавшей его Тури…

Руа помнил, как механически набрал номер телефона спецслужбы, знакомый каждому жителю города, и сказал, изменив голос:

– У меня есть сведения о перестрелке на празднике Солнца.

– Назовите ваше имя, – потребовали на том конце провода.

– Если вас интересует, кто стоит за всем этим…

– Назовите ваше имя, – упрямо повторил голос.

– Спросите у Тури Йонаш! – крикнул Руа. – Запишите! Ту-ри Й-о-наш! – по слогам продиктовал он, бросил трубку и со всех ног побежал от телефонной будки.

«Ее вызовут на допрос, это пощекочет нервы профессору, – с воодушевлением думал он, прячась в темной подворотне. Отсюда было хорошо видно дом Тури и парадный вход в него. – Пусть помучаются! Завтра она уже вернется на работу».

…Лестница постепенно пустела. Руа посмотрел на табло с часами над входом. «Может, я пропустил ее?» – с надеждой подумал он и, еще немного потоптавшись на месте, пошел вниз. По дороге к метро наткнулся на телефонную будку, позвонил Тури домой. Никто не ответил.

Вечером Руа заскочил в бар. Бармен Джо подтвердил его опасения: та хорошенькая девушка, с которой он ушел в последний раз, здесь больше не появлялась.

Руа вздохнул, собрал волю в кулак и направился к дому Тури.

Он не появлялся здесь с того момента, как ее арестовали.

Вот угол, за которым он прятался утром. Холод забирался к нему под кожу, а он все стоял и смотрел, как на улице приземляется аэрокар, как сержант, поправив пояс с кобурой, заходит в дом Тури и через несколько минут выходит с ней, такой растерянной, такой беспомощной…

Он боролся с желанием подбежать к ней, закрыть своей грудью и закричать: «Это ошибка! Это не тот, кто вам нужен!»

Но он не сделал этого.

Завернув за угол, он тут же отступил назад и спрятался за стеной. Напротив дома Тури стоял черный аэрокар. Руа не удержался и тихо выругался: «Что они тут забыли?»

Подняв воротник пальто, он перешел на другую сторону и затаился за углом. Отсюда ему был хорошо виден дом Тури. Он отсчитал нужное окно и снова выругался, когда оно оказалось черным. «Ее должны были уже отпустить. Неужели она до сих пор в Башне?»

Руа вспомнил про профессора: «Она могла поехать к нему».

При мысли о том, что ему придется наведаться в Белую Долину, он стиснул зубы и застонал. Встреча с вредным стариком – последнее, чего ему сейчас хотелось.

Но делать было нечего. Руа повернул обратно и зашагал к ближайшей станции метро.

«Если бы Тури сдала меня и профессора, – рассуждал он по дороге, – за нами бы уже приехали!»

Помня о комендантском часе, Руа отправился домой. Прежде чем войти в холл, он долго всматривался в темноту. Потом поднялся к себе и, не включая свет, упал на кровать.