Пустая карта. Уравнение измены

– Поехали в клинику, – взялся за свое Витольд.

– Даже не упрашивай, – отрезал Чапай. – Начнут твои коновалы тыкать иголками во все места, пока не околею. Лучше дома мне вскрой этот чиряк. И все. За неделю заживет.

– Во-первых, – устало начал Стрельников, надеясь на победу. Уговорить тестя и так безнадежное занятие, а тут еще боязнь больниц примешивается. И полное пренебрежение медициной, как наукой. Коновалы! Надо же до такого додуматься! – У меня с собой инструментов нет. Во-вторых, тут оперировать негде. Поехали ко мне на работу. Частная клиника. К вам там со вниманием отнесутся.

– Сказал, что не поеду, – проскрежетал тесть. – Хочешь вскрыть гнойник, дома разрешаю, а в твою клинику ни ногой.

– А в Кирпичники, бать? – нехотя осведомился Витольд, стараясь не показать своей заинтересованности. По длинному коридору носилась Ева с гиканьем: «Мы едем в Басиону!» Стрельников счел за благо действовать быстро, пока не пришла Мэри. – У меня там процедурная оборудована.

– С дурами займитесь процедурами… – пробурчал тесть. – Не знаю, – протянул он. – Далеко это. Здесь давай!

– Нет, – отрезал Витольд, включая опцию «главный врач». – Или в Кирпичники сегодня, или завтра с утра тебя на скорой в больницу доставят. Выбирай!

– Ладно, уговорил, – нахмурился Чапай.

– С ночевкой, – взял быка за рога Стрельников. – Придется перевязку раз в три дня делать.

– Хорошо, – скривился старший Архипов и громко позвал жену: – Оля, собери вещи!

МамОля вошла в комнату и, не обращая на вопли супруга никакого внимания, тревожно осведомилась у Витольда:

– Виташа, а дети разве с тобой в Испанию едут? Маша ничего не говорила.

– У меня на симпозиуме только один доклад. Времени свободного предостаточно. Хочу Мэри предложить поехать вместе.

– У нее работа, Вит, – хмыкнул Сергей, хранивший до этого момента молчание и нейтралитет.

– Ну и что, как работа? – удивилась мамОля. – Разве отпуск не положен? Когда еще она выберется? Нужно спросить, может, Владик ее отпустит?

– Какой еще Владик? – поперхнулся Витольд, лихорадочно припоминая имя кавалера, частенько провожавшего Мэри из школы до дома.

– Школьный женишок, – хохотнул Чапай. – Спасибо ему, он Маруську к себе на работу взял.

– Можно подумать, была необходимость, – прорычал Стрельников. – Я каждый месяц ей деньги на карту переводил, чтобы ни в чем не нуждались.

– Это вы сами разбирайтесь, кто в чем нуждается, – отмахнулся тесть. – Машка у нас гордая. А тебе, видать, запросто досталась, что ты решил об нее ноги вытереть. Я посмотрю, как ты ее обратно вернешь…

Витольд собрался уже что-то ответить, но в этот момент в замке повернулся ключ.

– Мамочка пришла! – заверещала Ева и, обхватив мать за ноги тоненькими ручонками, радостно прокричала: – Мы едем в Басиону!

Мэри заглянула в комнату отца. Нашла взглядом непутевого мужа и громко прошептала:

– Совсем чокнулся, Витольд Александрович?

– Я так и зна-а-ал! – взвыл рядом Ленька и разочарованно зыркнул на отца.

– Мэри, – попросил Витольд, – полетели во вторник в Барсу. Можем снять виллу на первой линии. Ты с детьми отдохнешь, а я поработаю.

Маше хотелось закричать, что она представляет, как он там работает, но пришлось сдержаться.

– Билеты на вторник уже, наверное, распроданы, – с сомнением заметила она.

– Я найду, – фыркнул Витольд. – А пока едем в Кирпичники. Я отцу там нарыв вскрою, а тебе придется мне ассистировать.

– Почему именно я? – удивилась Маша.

– При тебе пациент не станет капризничать, – отрезал Стрельников, полоснув строгим взглядом. – Завтра вернемся. Поехали, пока Чапай не передумал.

Маша в изумлении уставилась на мужа. Потом перевела взгляд на отца, неожиданно притихшего. Чапай хмуро следил за дочкой и зятем, пытаясь воспользоваться моментом и отказаться от операции.

«Плохи дела, – внутренне поморщилась Маша. – Тут с Витольдом не поспоришь».

– Поехали, пап, – весело предложила она. – Баженовым позвоним. Придут тебя развлекать.

Маша с нарастающим ужасом наблюдала, как ее родственники, словно кролики, загипнотизированные удавом, рассаживаются по машинам. К Сергею села мать, а потом с помощью сына и зятя взгромоздился отец, а к ней в машину забрался сам Витольд.

– Мы едем в Басиону! – запела Ева.

– Замолчи, пиявка! – зло оборвал ее Ленька. – Никуда мы не едем. – Он отвернулся к окну, смаргивая слезы. Витольд, повернувшись вполоборота, видел, как горе застит лицо сына.

– Мы еще не решили, Лень, – протянул Стрельников. – Я думаю, мама согласится.

«Прекрасно, – раздраженно подумала Маша. – Папочка хороший, в Барселону деток хочет повезти, а мать-злыдня против».

– А поехали! – милостиво согласилась она, точно зная, что ко вторнику акция «отец года» закончится. – Только у меня есть несколько условий! – Маша ткнула в мужа указательным пальцем и снова обратила внимание на дорогу.

– Как скажешь, любовь моя. – Витольд от избытка чувств уткнулся носом в ее плечо. И тут же получил локтем по зубам.

– Не лезь, Стрельников, – отрезала грозная Мэри.

Она уверенно свернула на дорогу к поселку, где когда-то давно жили бабка и дед Витольда, и куда после гибели мужа вернулась с детьми свекровь, Елена Витольдовна. Родовым гнездом Стрельниковых считался крепкий дом дореволюционной постройки с широким крыльцом и бетонными шарами по бокам. Маша помнила рассказы, что когда вернулись из Уссолья, обе семьи, Стрельниковы и Архиповы, жили в этом самом доме, и никому тесно не было. Сейчас же стараниями мужа домовладение в Кирпичниках расширилось за счет прилегающих участков, потом укрепляли фундамент и надстраивали второй этаж и мансарду. Пристраивали веранду и баньку. Получилась целая усадьба, только вишневый сад вокруг разбить не удалось. Маша любила Кирпичники и в первые годы брака они тут и жили с Витольдом. И даже сейчас, несмотря на разрыв с мужем, она частенько брала детей и в отсутствие Стрельникова приезжала погостить к Агате. У ее детей в поселке имелись друзья, с которыми играл в футбол Ленька, и даже Ева обзавелась подружками.

– Мама, я хочу пиццы, – протянул сын.

– Дома закажем, – отмахнулась Маша.

– А можно шашлыки пожарить, – как ни в чем не бывало предложил Витольд.

Маша поморщилась.

«Просто сумасшедший талант любую ситуацию поворачивать себе на пользу, – мысленно усмехнулась она и махнула на все рукой. – Шашлыки, Барселона, совместное проживание на Суворовской. Все, что угодно, Витольд Александрович, но только без меня».

Она всмотрелась в зеркало заднего вида и заметила, как в соседней машине, идущей почти вплотную, машет руками отец и что-то кричит брат.

Она задержала взгляд всего лишь на долю секунды, но это не осталось незамеченным.

– Что там? – лениво поинтересовался муж. Наглец и бабник.

– Наверное, папа с Сережкой обсуждают твое второе пришествие. Им просто слов не хватает от счастья!

– Мэри, – хрипло заметил Витольд. – У тебя начал портиться характер.

Маше очень хотелось ответить, что вольному воля и вообще скатертью дорожка. И послать мужа куда подальше, но сзади с напряженными мордашками за ней наблюдали дети. И если Ленька только прислушивался к перепалке родителей, то губки Евы уже поползли вниз, а глаза наполнились слезами.

– Ева, – ласково позвала Маша, глядя на дочь в зеркало заднего вида. – Пойдем вечером лошадок смотреть. Агата рассказывала, что у Любки, рыжей кобылы, родился жеребенок. И еле стоит на тоненьких ножках. Представляешь?

– Да! – взвизгнула дочка. – Лошадки! Папа, ты пойдешь с нами?

– Конечно, котенька, – тут же заверил Витольд.

– А ты, Леня?

– Пойду, пиявка, – пробурчал старший брат и принялся уточнять: – Только я хочу еще покататься на Громе. Папа, а ты точно с нами пойдешь?

«Дети словно с ума посходили от радости. Папа-папа! – въезжая в поселок, раздраженно подумала Маша. – Лечи их, води на тренировки, отдавай им всю себя, не спи ночами, а как только на горизонте замаячит „папочка“, так оба бегут сломя голову. А мама лишь бы находилась рядом».

Она затормозила рядом со знакомой калиткой.

– Заезжай в гараж, Мэри, – велел Витольд, щелкая пультом.

Маша, наблюдая, как разъезжаются по сторонам кованные створки ворот, мотнула головой.

– Я боюсь, – призналась она. – Плохо чувствую габариты.

– Не бойся, я подскажу, – предложил муж. – Бери чуть правее.

Когда автомобиль уже стоял в гараже, Витольд наклонился к жене и медленно провел пальцем по щеке.

– Ты хорошо водишь машину, солнышко, – прошептал ласково. Маша вздрогнула от неожиданности. Или все-таки сказались два года монашества? Она негодующе воззрилась на мужа.

– Что и требовалось доказать, Мэри, – довольно хмыкнул Стрельников, выходя из машины.

Глава 7

Операция закончилась. Маша с примесью ужаса и отвращения наблюдала, как Витольд вычищает рану от гноя. Легко и виртуозно. Лампа у нее в руках задрожала лишь на секунду, и тут же послышался грозный окрик мужа:

– Мэри!

«Как хорошо, что я не врач», – с немалой долей облегчения подумала она, когда Стрельников наложил повязку на тонкий шов и надел сверху трубчатый бинт.

– Теперь нужно поспать, батя, – ласково велел он тестю, помогая подняться с кушетки и перелечь на кровать.

– Можно было и дома сделать, а не тащиться в такую даль, – пробурчал тесть, но, словно одумавшись, добавил: – Спасибо, Виташа. – Маша заметила, как отец крепко сжал руку зятя чуть пониже локтя.

– Выздоравливай, Чапай! Ты нам нужен живой и здоровый, – улыбаясь, попросил Стрельников.

– Обязательно, – заверил Архипов. – Мне еще нужно вам задницы надрать. Взрослые люди, а ведете себя как дети малые. Ни мозгов, ни страха.

Витольд хмыкнул, понимая, что это отповедь по его душу, и, услышав, как завибрировал в джинсах телефон, быстро выскочил из процедурной. Сбежал.

Маша, как настоящая санитарка, собрала весь мусор в пакет и направилась к выходу. Но прежде чем уйти, потянулась к отцу, намереваясь чмокнуть его в щеку.

Чапай раздраженно отмахнулся.

– Я с тобой еще поговорю, – устало пригрозил он своей любимице.

Маша, даже не подумав узнать, чем прогневала родителя, высоко подняла голову и вышла. Она спустилась по ступенькам и остановилась на лестничной площадке, увидев, как муж большими шагами меряет гостиную.

«Лучше подождать, пока Витольд поговорит по телефону и уйдет куда-нибудь», – решила Маша. Слышать его разговоры с подружками не хотелось, оставаться в комнате один на один тоже. Маша заметила, как дорогой супруг мечется по гостиной и раздраженно отвечает кому-то. Она сделала шаг назад и снова оказалась на лестнице, ведущей в процедурную.

– Зла не хватает, – услышала она недовольный голос отца. – Если бы не ты!

– Если бы не ты, мы бы не попали в такую дурацкую ситуацию, – огрызнулась мать.

– Если б не я, – лениво заметил отец, – уже бы и забыли, что ты, такая хорошая, жила на белом свете.

– Спас, молодец, – вскинулась мать. – Но даже не знаю, что лучше- гнить в сырой земле или до самой старости терпеть твои выходки?

– Что ты там такое терпишь? – огрызнулся отец. – Всю жизнь на всем готовом прожила.

Маша, поморщившись от очередной ссоры родителей, решила вернуться и попросить не ругаться. Но мать, тяжело вздохнув, добавила:

– Лиду твою терплю!

– О ней уже лет тринадцать ни слуху, ни духу, – фыркнул отец.

– Сам факт, Вася, – прошипела мать. – Постоянно на глазах. И сейчас Маша с ней общаться стала. Спасибо, Виташа сказал.

Последняя фраза покоробила. Лучше уйти, а не подслушивать. Но Маша не могла сдвинуться с места.

– Если эта дрянь убьет Машу, мне точно не жить.

– Что ты несешь? – взвился отец. – Как убьет?

– Зарежет, как Марка! – вскрикнула мать и зарыдала. – Это все ты виноват!

– Не я, а мамаша. Это ей взбрело в голову после Люсиной гибели забрать Лиду к себе.

– А что делать оставалось? – сварливо вскинулась мать. – В детдом сдать? Дочь полковника Архипова живет в детском доме? При живом отце?

Мать снова зарыдала.

– За Машу боюсь.

– Перестань, Ольга, – тихо попросил отец. – Ну, иди сюда. Что придумала, голова с ушами?

На миг все стихло, и только Маша собралась покинуть укрытие, найти детей, выйти на солнышко, как в гостиную вернулся Витольд и, увидев через дверной проем жену, застывшую на ступеньках с мусором в руках, изумленно вытаращился.

«Что?» – молча кивнул ей.

«Тихо!» – она приложила палец к губам, все еще не в силах сдвинуться с места.

Муж бесшумно подошел почти вплотную и прижал Машу к себе.

– Ты чего, Мэри? – прошептал на ухо.

– Я старалась стать ей матерью, – бросила в сердцах Ольга. – Но Лида сама плохо шла на контакт и такая мстительная…

– Вся в мать, – заверил Чапай. – Ладно, не дрейфь. Прорвемся, Олюшка. Маше объяснить нужно.

– Как? – вскипела мать. – Что ты ей скажешь? Знаешь, Машенька, твой папа… он у нас гулял похлеще Витольда. И с поварихой прижил девочку. Лидочку.

– Так вот и объяснишь, – пробурчал отец. – И уговори с мужем поласковей быть. Все-таки двое детей. Родной отец всегда лучше чужого мужика.

Маша аккуратно высвободилась из объятий Витольда и опрометью бросилась через большую комнату, залитую солнечным светом, поднялась по другой лестнице к себе в светелку. Кинулась на кровать. Следом без стука вошел муж. Уселся рядом, участливо погладил по спине.

– Никогда бы не подумал, что Лидка от поварихи.

– Молчи, я тебя умоляю! – не оборачиваясь, вскрикнула Маша, закрыв глаза ладонями. – Мне хватает твоих похождений. И если мама простила отца, то я не намерена! Еще неизвестно, кого ты там обилетил и сколько потом объявится родственников!

– Да никого я не обилечивал. Это просто… – дернулся от обиды Витольд, стараясь подобрать слова.

– Как у Тинто Брасса, «веселое траханье»? – прошипела Маша. – Нет! Не понимаю этого! – закричала она. – У меня голова идет кругом.

– Давай попробуем начать по новой, Мэри. – Витольд улегся рядом и провел ладонью по Машиному плечу. – Пожалуйста! Я прошу тебя.

– Не знаю, Вит! Я ничего не знаю, – запричитала она, усевшись на кровати и обхватив голову руками. – Пока мне приходится прилагать усилия, чтобы спокойно разговаривать с тобой. Не торопи меня…

На тумбочке зазвонил ее сотовый, и Маша, увидев входящий, подскочила с кровати и вышла в ванную. Но прежде чем захлопнулась дверь, Витольд услышал хриплый мужской голос.

– Ну наконец-то! Я уже пятый раз звоню тебе.

В ответ до него долетели какие-то междометия. Даже за закрытой дверью жена опасалась свободно болтать с ухажером. Витольд почувствовал, как свирепеет от досады. Еще минута, и он за себя не отвечает. Он подскочил с кровати, сунул руки в карманы широких спортивных штанов. И, еле сдерживаясь, чтобы не высадить дверь, сжал кулаки и посмотрел в окно. Очень хотелось разбить что-нибудь от накатившей ярости.

«Прилагает она усилия!»

Внизу на площадке Вадим разводил огонь в мангале, а Ленька с планшетом валялся на качелях, лениво одной ногой изредка отталкиваясь от земли.

«Ева где? – мысленно насторожился Витольд. – Может, с Агатой на кухне?» Но в этот момент послышался топот детских ножек на лестнице, и в комнату влетела дочка.

– Мама? – Большие голубые глаза вопрошая уставились на Витольда.

– В туалете, – кивнул он на дверь, решив, что Ева просто дождется, когда выйдет Мэри.

Но девочка бросилась к деревянной двери и затарабанила по ней кулачками.

– Мама! Мама!

Маша, отворив дверь, появилась на пороге. Она обняла дочку, зарывшись носом ей в волосы. Опустила глаза. Даже с такого расстояния Витольд заметил слезы в глазах жены.

Ева обхватила мать одной рукой за шею, а другой по-хозяйски потянула вверх майку.

Витольд не сразу понял, что затевает малышка. Но Мэри догадалась.

– Не сейчас, Ева, – строго наказала она дочери, убирая маленькие ручки и опуская задранную тунику. – Мы с тобой договорились, помнишь?

– Хочу. – Дочка обеими ладошками постучала по материнской груди, а потом положила голову.

Витольд поймал себя на мысли, что больше всего на свете желает оказаться на месте собственного ребенка.

– Тогда пошли спать, а к лошадкам – в другой раз.

Дочка с сомнением посмотрела на мать, перевела взгляд на отца, потом снова сосредоточилась на груди Мэри и сделала выбор.

– Лошадки, – решила Ева, заглядывая в глаза матери, а потом поворачиваясь к отцу. – Хочу к лошадкам.

– Пойдем, котенька, – тут же согласился Витольд и шагнул к дочке, опустился рядом на корточки. – Зови Леню.

Ева, радостно вереща, понеслась вниз к брату. А Мэри улыбнулась через силу.

– Сейчас деда разбудит, – недовольно поморщился Витольд. – Потом крику не оберешься.

– Он не спит, – хмыкнула жена и раздраженно заметила: – Наверное, в памяти всех своих баб перебирает. Интересно, а Лида знает?

– Мне наплевать. Давай поговорим о нас. Я вернулся насовсем и больше на дам повода, – мрачно заверил Витольд. – Не гони меня, как собаку. Хочу жить с тобой и детьми.

– Не дави, пожалуйста. Слишком много сейчас навалилось.

– Ты всегда можешь рассчитывать на меня, – хрипло добавил он, замечая круги под глазами и потухший взор.

– Я подумаю, – слабо покачала головой Маша и уже собралась выходить, как Витольд остановил ее.

– Подожди. – Он протянул ей карту «Виза»: – Забери, Эльза погорячилась.

– Ах, это, – небрежно бросила Мэри и сунула карту в сумочку.

Витольд катался с дочкой по кругу на гнедой кобылке Мелиссе и уже который раз мысленно возвращался к пресловутой карте. Какая сумма там скопилась? Он начал переводить деньги Мэри, почти сразу же как вернулся из Парижа и понял, что Мэри настроена решительно. Но рядом ластилась разбитная Инна. Ночные клубы, рестораны и модные тусовки. Надо же все попробовать! Живем только раз! И он пустился во все тяжкие. Из джентльменского набора секс-наркотики-рок-н-ролл он не жаловал только наркоту. Витольд напряг память, вспоминая, когда именно начался в его жизни молодежный период. Почти два года назад. Двадцать два месяца. Умножаем на семьдесят тысяч рублей ежемесячных добровольных алиментов. За это время, если Мэри не тратила ничего, должно скопиться чуть больше полутора миллионов.

«Внушает!» – мысленно поразился Витольд.

Он посмотрел на жену, одиноко стоявшую около изгороди. Русые волосы Мэри колыхались на легком ветерке.

– Мама! – закричала Ева. И Витольд заметил, как жена словно отряхнулась от тяжких мыслей и радостно помахала.

«Что ее беспокоит? Явно не мое возвращение. Что все-таки происходит? – снова поинтересовался сам у себя Витольд. – Нужно от жены поганой метлой всех мужиков гнать. И выяснить подробности о Лидке. Какого черта ей понадобилась младшая сестра?! Увезу в Барселону. Потом охрану приставлю. Вовремя вернулся, а то, случись что с женой, никогда бы на эту суку не подумал. Выпала из головы, да и из жизни тоже. А если Лидка права и никого не убивала, кто тогда пришил Марка? И как это топорное расследование отразится на Мэри? Глупейшая затея. Только Лидка может подставить близких людей в угоду своим глупеньким целям».

Маша наблюдала, как по зеленому полю, усыпанному одуванчиками, медленно вышагивает Мелисса, неся на себе крупного мужчину и маленькую девочку. Притихшая Ева горделиво вытягивала шею и радостно гладила лошадь по гриве. Большой ладонью отец обхватывал дочку, прижимая к себе. Маша вспомнила, как в возрасте Евы эти же сильные руки подхватывали ее и кружили, вспомнила, как с этих ладоней хохоча прыгала в воду.

«Витольд, чтоб тебя! – выругалась про себя Маша. – Идеальный для всех, кроме меня. Единственный и неповторимый. Всю жизнь рядом. Обещавший вечную любовь и отбросивший в сторону, как ненужную вещь. Почему ты так поступил, Вит?»

Она перевела взгляд на небо, где на голубую гладь надвигалась большая черная туча. На душе стало горько и тревожно.

– Мама! Мама! – закричала радостная Ева и замахала руками. Маша повела ладонью и улыбнулась дочери, а подняв глаза, наткнулась на довольную улыбку мужа и взгляд победителя.

«Как же все просто. Вернулся, признался в любви и попросил не выгонять. Еще и браслет подарил. Пообещал свозить в Барселону. И все возвратилось на круги своя, как так и надо. Может быть… Но не со мной».

Витольд подъехал к изгороди.

– Еще кужок! – потребовала Ева.

Пришлось согласиться. Он чувствовал тепло маленького тельца, прижавшегося к нему, радость и счастье Евы били через край и передавались всем окружающим. Даже Мэри, застывшая около изгороди, освободилась от тяжких дум и улыбалась дочери. Мелисса брела по кругу и в какой-то момент повернулась спиной к изгороди, Витольд посмотрел на дальний луг, где белого мерина водили на длинной корде. В седле восседал Ленька, напряженно держась за уздечку.

«Хорошо, что мерин уже старый, не взбрыкнет, – про себя отметил Витольд. – Животные чувствуют страх и норовят одержать верх».

Мелисса, пройдя полкруга, повернула, и Витольд увидел, что теперь жена разговаривает с каким-то мужиком. Тот что-то рассказывал, возбужденно жестикулируя. А Мэри весело щебетала, явно польщенная вниманием собеседника.

«Номер три, – отметил про себя Стрельников. – Не похож на „паркового“ и „стадионного“. И на Владика тоже не похож».

Пятками он слега сжал бока Мелиссы, и та перешла на более быстрый шаг. Ева взвизгнула и зашлась смехом. Витольд остановил лошадь прямо около жены и передал ей дочь.

Малышка принялась тут же делиться впечатлениями. Она явно не испугалась стоявшего рядом человека. Значит, знает, видит не в первый раз. Стрельников выпрыгнул из седла и лукаво поинтересовался:

– Может, сама прокатишься, Мэри?

– Я боюсь, – пробурчала жена.

– Попробуйте, Машенька, – влез придурок, стоявший рядом. Обычный худощавый мужичок в камуфляже, с жидкими патлами, собранными в хвост. – Мелисса у нас лошадка добрая.

– Спасибо, отец Петр, – улыбнулась Мэри. – Но что-то не хочется.

«Священник, твою мать! – сам на себя разозлился Стрельников. – Что-то я совсем с катушек слетел. Скоро к каждому столбу ревновать начну. Эх, Мэри, запорошила ты мне мозги!»

Он спускался с пригорка, неся на руках Еву, и наблюдал, как впереди быстрым шагом идут Мэри и Ленька. И сын что-то рассказывает матери. Наверняка делится впечатлениями о катании на лошадях.

«Моя семья, – с нежностью подумал Витольд, глядя на ладную фигуру жены в обтягивающих бедра джинсах и полупрозрачной тунике, на волосы, закрученные в пучок, потом перевел взгляд на сына, заметил острые коленки, видневшиеся из-под синих шорт, державшихся только на бедрах. – Дай бог сил любить их всегда. И защищать! Что нужно сделать, чтобы Мэри меня простила?»

Витольд поднял глаза на золотые купола храма, мимо которого шествовала семья, и поразился простоте решения. Мэри, бесхитростная девочка, сама дала ему карты в руки.

«Как же все просто! – хмыкнул он про себя. – Нужно помочь ей в этой истории с Лидой. Дать какую-нибудь информацию, нанять детектива. И рука на пульсе в этой дурацкой истории, и жена в постели. Легче легкого!»

Он почувствовал, как на плечо легла голова Евы.

– Спишь, котенька? – пробормотал он на ушко дочери. Та сонно пробубнила в ответ. Витольд остановился посреди улицы и привычным движением переложил ребенка на руки. В этот момент Мэри обернулась и поспешила к мужу. Она поправила дочке волосы и легонько клюнула в макушечку, случайно дотронувшись до руки Витольда.

Первое добровольное прикосновение!

Стрельников быстро, пока жена не отошла от него, прошептал:

– Давай вечером поговорим о Лиде. Если она не виновата, это меняет дело.

– Только не обмани, – хмыкнула Маша и направилась к сыну.

Глава 8

Уже стемнело. На веранде горел свет, и в пустых оконных проемах вертелись спиральки от комаров. Да и невысокие садовые фонари слабо освещали дорожку. Витольд чувствовал, как будто после бурь и шторма оказался на родном берегу. Вновь ощутил себя мальчишкой, когда за твоей спиной есть старшие и мудрые люди, способные выручить в любой ситуации. Но став взрослым, он сам обидел их. А они, как и прежде, подставили плечи и распахнули жилетки, чтобы его Мэри смогла выплакаться. Он перевел взгляд на жену, сидевшую на другом конце стола и внимательно слушавшую Сказочника – дядю Колю Баженова, бывшего когда-то у Чапая начальником контрразведки, а теперь жившего в Кирпичниках на соседней улице. Хмурое морщинистое лицо, словно щетка, ежик седых усов и глаза, умные, оценивающие, мгновенно считывающие всю подноготную, будто сканеры. Сказочник хитро улыбался и что-то втолковывал его жене, а Мэри не перебивала, а только кивала головой. Старик лукаво глянул на свою любимицу и, клюнув ее в щеку, поднялся, сжимая в руке маленькую рюмку водки.

– У меня тост, – пробурчал он, пристально глядя на Витольда. – Я хочу выпить за Машу. Она у нас как свет в окошке. Никогда никому грубого слова не скажет. Тихушница, каких поискать. Там, где Майя залепит по морде, а Эльза расплачется, Маруська одной фразой поставит на место. Ты, девочка, как трава на ветру, как бы тебя не гнул злой ветер, ты не сломаешься. Делай так, как тебе подсказывает не совесть, а душа. Не слушай чужих уговоров, поступай, как сама считаешь нужным.