Конрад Морген. Совесть нацистского судьи

Так же как, согласно этике Канта и Фихте, путь к благу лежит через волю к добру, так и в основе преступления лежит злая воля. […] Эта связь между преступлением и безнравственностью может казаться неочевидной лишь тогда, когда излишне либеральная теория проводит четкую границу между законом и моралью, а также между волей и внешним поведением.

Обсуждение темы воли и намерений преступника привело к обсуждению его личности. Согласно теоретику права Эдмунду Мецгеру, воля и личность человека связаны, потому что «конкретные преступления обусловлены типичными волевыми решениями, которые позволяют нам охарактеризовать конкретные типы преступников»[158]. Поэтому Мецгер разработал понятие «жизнеповеденческой вины» (Lebensführungs-Schuld), неотделимой от личности преступника и повсюду проявляющейся в его жизни: «Вина – это виновность в содеянном, но также и жизне-поведенческая вина, и поэтому наказание направлено не только на конкретное преступление, но и на личность преступника»[159].

Эти новации в юридической теории были включены в практику судебной системы СС. Иллюстрацией их влияния служит пространное письмо руководителя Моргена в краковском суде, Норберта Поля, направленное в Главное судебное управление СС. Автор письма протестует против отмены приговоров, вынесенных судьями первой инстанции[160]. Поль возражает против того, что при отмене приговора Главное управление положилось на мнение экспертов, которые просто изучили факты, описанные в материалах дела. Поль утверждает, что приговор иногда кажется слишком мягким для судебного эксперта, изучающего материалы, но судья имел все основания для его вынесения, поскольку обвиняемый демонстрировал положительный характер и устойчивое поведение. Иногда мягкий приговор объяснялся тем, что подсудимый, будучи человеком необразованным, не понимал сути содеянного. Хотя в либеральных правовых системах подобные обстоятельства тоже признаются смягчающими, Поль заходит настолько далеко, что ставит их выше буквы закона. Он говорит, что «личность обвиняемого, а не юридический статус, прежде всего, диктует определение справедливости»[161].

Собственную судебную практику Поль описал следующим образом[162]:

Обсуждая приговор, я начинаю с вопроса: какое наказание должен получить виновный в преступлении, факт совершения которого установлен в судебном заседании? Только когда в этом вопросе достигнута ясность, я обращаюсь к законам, которые затем подкрепляют принятое решение.

Здесь Поль переворачивает либеральный принцип с ног на голову, подчиняя закон приговору, а не наоборот:

…если судья опирается на факты дела, изложенные в протоколах, четко подводит их под нормы законодательства, а в результате человек, нарушивший закон, может получить только самое суровое наказание, […] этот способ является не чем иным, как возвратом к ограниченному законом либеральному судопроизводству[163].

Поль даже повторяет замечание Карла Шефера: либеральное вынесение судебных решений превращает судью в «классифицирующую машину». Право и закон, пишет он, «остаются бескровными [blutleer] и низводят судью до роли механического инструмента, если в дополнение к ним не учитываются также личность обвиняемого и его связь с обществом как источники правового знания»[164].

Морген завершил свое юридическое образование и сдал первый Staatsexamen (государственный экзамен) в 1934 г., в 1936 г. он защитил диссертацию, а в 1938 г. сдал второй Staatsexamen, получив квалификацию судьи. Именно в этот период комиссия, созданная Гитлером и возглавляемая Гюртнером, одобрила систему уголовного преследования за намерение и в 1935 г. пересмотрела параграф 2 Уголовного кодекса. Таким образом, становление Моргена как юриста совпало с преобразованиями в теории права в Третьем рейхе и происходило под их влиянием.

Позднее Морген сформулировал новую концепцию права в статье «Преступник-коррупционер», опубликованной в декабре 1943 г.[165] Понятие «преступник-коррупционер» относилось к типологии, согласно которой преступников можно было классифицировать в соответствии с их личностями. Она включала также и такие типы, как «закоренелый преступник» [Gewohnheitsverbrecher], «половой преступник», «жулик и мошенник», «предатель» и т. д.

Преступника-коррупционера, пишет Морген, отличают:

…прерывистая карьера, отмеченная нелояльностью к своему окружению, жажда признания, социальная дисфункция. […] Его внутреннее устройство – это высокомерие, стремление к более высокому положению, бессовестность, холодность, расчетливость; он не желает следовать человеческим или моральным идеалам. Ему не хватает глубины, внутреннего конфликта и достаточной уравновешенности[166].

Здесь Морген изображает преступника-коррупционера принципиально враждебным национальному сообществу: нелояльность к своей среде, нарушение социальных связей и изолированность. Морген также сравнивает карательные меры с санитарными – такими, как евгеника или медицина[167]:

Ни один строй в мире никогда не вел борьбу с коррупцией во всех ее проявлениях настолько полно и радикально, как национал-социалистическая власть. Это, во-первых, биолого-евгенические профилактические меры, затем текущие политические меры – воспитание, отбор, контроль – и, наконец, драконовские по своей суровости наказания. В этой борьбе принимают участие как врач, так и педагог, как редактор, так и профессиональные и деловые структуры, не говоря уже о партии и официальных лицах…

Преступная коррупция, таким образом, есть одна из многих форм коррупции, ослабляющих национальное сообщество, а уголовное законодательство подобно санитарным мерам, поскольку обходится с коррупционером так же, как если бы он был паразитом или вредным насекомым. Поль, напротив, утверждал, что преступник, суть которого не тлетворна, заслуживает более мягкого обращения, чем тот, кто по своей натуре враждебен народу.

Новый подход к вынесению судебных решений явно заметен в докладной записке Моргена, составленной в феврале 1942 г., когда он находился в Кракове. Эта докладная была написана в связи с делом Пауля Клеезаттеля, которого обвиняли в насилии по отношению к жителям оккупированной Галиции. Морген рекомендовал назначить ему мягкое наказание по причинам, которые были изложены Норбертом Полем[168]:

В ходе операции в Галиции гауптман охранной полиции Пауль Клеезаттель неоднократно совершал нападения на поляков, евреев и украинцев обоего пола. Он бил их кулаками, а также хлыстом и приказывал делать то же подчиненным. Причина для таких нападений была, как правило, незначительной, а иногда они происходили из-за чрезмерного употребления гауптманом алкоголя.

Тем не менее я считаю нецелесообразным передавать обвинение на подпись герихтсгерру[169]. Во-первых, позвольте мне заметить, что для управления на восточных территориях нужна сильная и жесткая рука. Поэтому в данном случае действующее уголовное законодательство неприменимо.

Неповиновение и неуважение караются в основном телесными наказаниями, которые военнослужащие приводят в исполнение непосредственно на месте. Прокуратура, полиция и служба безопасности не могут держать под контролем местное население, состоящее из представителей низших рас, без применения силы, в том числе как средства получения признаний. Как бы прискорбно это ни звучало, именно к такому подходу коренные народы привыкли за века, и без него германское господство в настоящее время может оказаться под угрозой.

Такова фактическая ситуация.

Кроме того, среди наших людей широко распространены умонастроения, согласно которым восточный регион как область будущей немецкой иммиграции должен быть освобожден для немцев путем искоренения [Ausrottung] и уничтожения [Vernichtung] местного населения, и это население приходится терпеть как неизбежное на данный момент зло, с которым следует соответственно обращаться.

С учетом ситуации и этих умонастроений нарушения закона и эксцессы при применении физической силы вполне понятны. Преобладает мнение, что лучше избить кого-то слишком сильно, чем слишком слабо. Борьба с этим при помощи уголовных наказаний не имеет смысла, и нельзя рассчитывать на то, что она будет понята военными.

Поэтому при рассмотрении подобных дел суд СС и полиции применяет закон против подобных проступков и правонарушений только тогда, когда обвиняемый демонстрирует серьезные изъяны характера, что делает его непереносимым для немецкого Volksgemeinschaft. Например, если насилие доходит до садистских пыток, или в нем присутствуют сексуальные мотивы, или – здесь закон должен применяться беспощадно – если жертва принадлежит к германской нации или расе либо имеет гражданство союзного государства.

Суд СС и полиции здесь для того, чтобы поддерживать чистоту наших рядов, а не для того, чтобы защищать права [Rechtsgüter] вражеского народа. Выполнение этого принципа иногда представляет сложность для местного суда в делах первого рода; например, совсем недавно в Дебице эсэсовцы буквально затоптали еврея насмерть без всякой на то причины. После этого инцидента обвиняемых перевели в Берлин, соответственно, они выбыли из-под юрисдикции местного суда, и Главное [судебное] управление [СС] информировало нас о том, что мы должны прекратить рассмотрение этого дела.

Ввиду этой ситуации, я думаю, неразумно делать исключение для дела бывшего гауптмана Пауля Клеезаттеля. Хотя Клеезаттель, возможно, и допустил серьезную ошибку, не следует забывать, что в то время, когда он совершал правонарушения (в сентябре 1941 года), положение в Галиции было крайне сложным. Как известно, после того как попытка создания украинского национального государства не удалась, население проявило даже больше упрямства, чем поляки. Перестрелки, акты саботажа и сопротивление стали повсеместным явлением. В такой ситуации войска чувствуют опасность, что способствует эксцессам, таким, как в данном случае. С государственной точки зрения мне представляется неоднозначным вопрос, могут ли в такой переходный период меры террора, даже если в данном случае они явно были произвольными, оказаться в конечном итоге политически оправданными. Как бы то ни было, возбуждение по ним уголовного дела мне кажется неразумным. Слишком велика опасность того, что наши войска будут этим дезориентированы.

Судя по curriculum vitae обвиняемого […], речь, в конечном счете, идет об офицере, который хорошо проявил себя в ходе [Первой] мировой войны и до настоящего времени отличался безупречным поведением. Учитывая нынешнюю военную обстановку и ситуацию на Востоке, я считаю, что достаточным наказанием для гауптмана Клеезаттеля будет увольнение из полиции.

Прошу согласия на то, чтобы отложить разбирательство до конца войны, и рекомендую дать этому ветерану возможность проявить себя на фронте.

Судебная система СС применяет закон, пишет Морген, «только тогда, когда обвиняемый демонстрирует серьезные изъяны характера, что делает его непереносимым для немецкого Volksgemeinschaft» – как раз на этом основывается уголовное преследование за намерения. В соответствии с этим стандартом, пишет Морген, Клеезаттель имеет право на снисхождение, поскольку до сих пор его поведение – Lebensführung, по выражению Мецгера, – было безупречным. В его проступке, утверждает Морген, не присутствовало садистских или сексуальных мотивов, но прослеживалась вполне закономерная реакция на обстоятельства: царившее в Галиции беззаконие, необходимость поддерживать немецкое господство, различия между немцами и представителями других рас и национальностей, «умонастроения» в войсках, согласно которым местное население должно было быть уничтожено, чтобы освободить место для немецких иммигрантов. Поскольку эти мотивы не указывают на изъяны характера, говорит Морген, действия Клеезаттеля следует рассматривать не как преступление, но скорее как ошибку, за которую он должен быть уволен из полиции.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Казнь Карла Отто Коха, бывшего коменданта Бухенвальда, хорошо документирована. Казнь Германа Флорштедта, бывшего коменданта Майданека, оспаривается членами его семьи (Lindner (1997)).

2

Самым примечательным исключением является сообщение Моргена в Нюрнберге о том, как он открыл «окончательное решение еврейского вопроса». Мы обсуждаем это в главе 12.

3

Арендт Х. Банальность зла: Эйхман в Иерусалиме. – М.: Европа, 2008.

4

Программа по стерилизации, а в дальнейшем и физическому уничтожению людей с психическими расстройствами, умственно отсталых и наследственно отягощенных больных, а также нетрудоспособных лиц. – Прим. ред.

5

Целью айнзатцгруппы «В» было уничтожение евреев, цыган и коммунистов на территории Белоруссии. – Прим. ред.

6

Капо был заключенным, который по поручению СС надзирал за другими заключенными или выполнял иные задания. Этимология термина обсуждается.

7

См.: Bein (1990).

8

Herzl (2004).

9

Для подробного изучения влияния этого закона см. Mommsen (1966).

10

См.: Koellreutter (1938), с. 19; Huber (1939), с. 55–56.

11

Best (1936), с. 126. Перевод наш. Цитируется также Herbert (2001), с. 164.

12

Cesarani (2004), с. 71.

13

Browning (2004), с. 28–35.

14

Там же, с. 26.

15

Там же, с. 111.

16

Там же, с. 45.

17

Там же, с. 27.

18

Там же, с. 54–68. Как пишет Browning (2004), «хотя нацисты никогда не хотели открыто это признавать и месяцами боролись с таким выводом, оказалось, что, по крайней мере временно, укрепление Lebensraum на присоединенных территориях и решение еврейского вопроса были не дополнительными, но конкурирующими задачами» (с. 43).

19

Там же, с. 175–178.

20

Там же, с. 111–168.

21

Там же, с. 81.

22

Там же, с. 69.

23

Там же.

24

Там же, с. 69–70. Перевод несколько модифицирован для ясности. См. также замечание подчиненного Ганса Франка, генерал-губернатора неприсоединенной Польши, куда евреев должны были депортировать: «Нельзя, наконец, просто уморить их голодом» (там же, с. 71).

25

Там же, с. 102.

26

Там же, с. 89.

27

Там же, с. 104.

28

Там же, с. 253.

29

Там же, с. 110.

30

Dieckmann (2000), с. 247. Дикманн пишет: «Убийство евреев рассматривалось как способ выполнения приказа "ликвидировать" советский руководящий слой» (с. 249). См. Browning (2004), с. 259: «Согласно предвоенным служебным запискам о нападении и планам, немецкие армейские чины скрывали идеологические предубеждения за практическими обоснованиями, представляя антиеврейские меры в основном как часть широкой политики "умиротворения" оккупированной территории». См. также с. 110: «Как советских комиссаров, так и советских евреев "следовало бы уничтожить", поскольку в конечном счете они воспринимались как одно целое».

31

Browning (2004), с. 261.

32

Свободными от евреев. – Прим. ред.

33

Там же, с. 353: «Бах-Зелевски сообщил, что он говорил с потрясенным Гиммлером после того, как последний стал свидетелем относительно небольшой экзекуции в Минске: "Посмотрите на глаза исполнителей из этой команды. Как сильно они потрясены! Эти мужчины останутся опустошенными до конца их жизней. Каких подчиненных мы здесь воспитываем? Либо невротиков, либо дикарей!"» Давая показания после войны, Бах-Зелевски сообщил, что Гиммлер, посмотрев на экзекуцию в Минске, попросил командира айнзатцгруппы "B" рассмотреть другие способы убийства (там же, с. 354).

34

Там же, с. 321.

35

Friedlander (1995), с. 87. Термин «эвтаназия» взят в кавычки, поскольку в действительности щадящее отношение к жертвам не было регламентированной целью программы.

36

Там же, с. 62.

37

Там же, глава 13, "Killing Handicapped Jews."

38

Там же, таблица 5.3, с. 109.

39

Там же, с. 142ff.

40

Там же, с. 144.

41

Там же, с. 297.

42

Работе этих центров предшествовала только деятельность в Хелмно. Там использовались газовые фургоны того типа, который был разработан для айнзатцгрупп. Они управлялись офицером, который использовал такие фургоны для убийства инвалидов в Польше. См. Friedlander (1995), с. 286; см. также с. 139.

43

Там же, с. 297ff., 237–245.

44

Там же, с. 300: «Во-первых, использовались ухищрения для обмана тех жертв, которые при поступлении имели признаки нормальности. В центрах эвтаназии присутствие врачей и медсестер, проверявших медицинские документы, делали центр похожим на обычную больницу, тогда как в лагерях операции "Рейнхард" обстановка в зоне приема и приветственная речь местного сотрудника делали центр убийств похожим на трудовой лагерь».

45

Другим исключением, кроме Освенцима-Биркенау, был Майданек.

46

Морген описывает этот эпизод в KMP, с. 6674. См. также написанное Моргеном письмо о его сдаче в F65. Задержание Моргена подтверждается отчетом о задержании Корпуса контрразведки Седьмой армии, SKV EWL 903/3.

47

Этот материал хранится в нюрнбергском документе NO-2366.

48

KMI 30.8.46, с. 1–2.

49

KMB, с. 110.

50

KMI 4.9.46, с. 2–3.

51

PKM, с. 1.

52

Koehl (1983), с. 79.

53

Kershaw (1998), с. 479.

54

Письменное показание Вильгельма Фельгенауэра, датированное 2 января 1948 г., SKV EWL 903/3. Заметьте, однако, что сам Фельгенауэр уклонился от вступления в СС.

55

Longerich (2008), с. 265–395; см. также Hambrock (2009).

56

Тевтонский орден (Deutscher Ritterorden) сыграл решающую роль в колонизации Восточной Пруссии, части Польши, Латвии и Литвы. О гиммлеровских обращениях к Deutscher Ritterorden и другим историческим идеалам см. Reinicke (2003), с. 73–78, 93–105.

57

Buchheim (1965), с. 190.

58

Интересно заметить в этом контексте, что Нюрнбергский трибунал в своем приговоре 1946 г. в итоге не признал СА «преступной организацией», в отличие от СС. – Прим. науч. ред.

59

См.: Schulte (2009); см. также Smelser и Syring (2003).

60

См.: Kogon (2006), esс. ch. 22.

61

См.: Wildt (2009).

62

Schmitt (1934), с. 327.

63

См.: Huber (1939), с. 30–37, 216–217.

64

См.: Huber (1939), с. 30–37, 216–217.

65

KMI 30.8.46, с. 5. См. также KMP, с. 6671.

66

KMI 4.9.46, с. 2–3. Морген говорит, что этот инцидент не позволил ему поступить на службу во Франкфурте, поэтому ему пришлось отправиться в Штеттин. Тот факт, что уклонение Моргена от голосования вызвало сложности в отношениях с нацистской партией, подтверждается письмом Моргену лидера местного партийного отделения. В нем лидер требует от Моргена сообщить партии, где он проголосовал, поскольку его голос не удалось найти в записях местного отделения (письмо Флейшера Моргену, датированное 28 августа 1934 г., SKV EWL 903/3).

67

SKV, письменные показания Вильгельма Мюллера, Франкфурт-на-Майне, 28 февраля 1948 г.

68

KMB, с. 105.

69

KMP, с. 6671 (английский оригинал).

70

Протокол открытого заседания гражданского суда по денацификации, 24 июня 1948 г. (SKV, EWL 903/3, J/75/5326).

71

О единственной реакции Моргена на рёмовский путч можно узнать из краткого высказывания на его процессе по денацификации в 1948 г. В ответ на вопрос о деле Рёма Морген сказал, что члены СС говорили о «сладострастной жизни» лидера СА, а также о том факте, что Рём был гомосексуалом. (В то время гомосексуализм считался преступлением.) Морген ошибся, добавив, что Рём был приговорен и расстрелян по приговору военно-полевого суда (Standgericht). В подтверждение этого высказывания он говорил: «У меня не было причин сомневаться, поскольку я слышал это от людей, которым верил» (протокол открытого заседания гражданского суда по денацификации, 24 июня 1948 г., J/75/5326, в SKV, EWL 903/3).

72

Gruchmann (1988), с. 303. См. также Schmerbach (2008).

73

Роланд Фрейслер, статс-секретарь имперского министерства юстиции Германии, а позднее председатель Народной судебной палаты (Volksgerichtshof), принимал активное участие в составлении образовательной программы для Ютербога.

74

HAW(3), с. 9.

75

Шмербах цитирует воспоминания одного участника: «Мы тихо и терпеливо выслушивали лекции и задания. Во время дискуссий мы были осторожны: никаких открытых выражений несогласия; в особо критических случаях сохраняли ледяное молчание». Schmerbach (2008), 140.

76

HAW-3, с. 136. Комментарий Моргена к его оценкам, полученным в лагере Ютербог; письмо Моргена рейхсминистру юстиции, 8 апреля 1938 г.

77

PKM, письмо, датированное 8.3.1938, и сопроводительные документы.

78

«Играть с неполной колодой» – английское идиоматическое выражение, означающее «быть умственно или психически неполноценным». – Прим. пер.

79

KMI 30.8.46, с. 3–5. Морген пересказывает эту историю в своих письменных показаниях от 28.1.47, с. 1–2. История Моргена подтверждается документами его личного дела в высшем провинциальном суде во Франкфурте-на-Майне. См. HAW(3), с. 233–241, письмо председателя Высшего провинциального суда Штеттина от 25 апреля 1939 г., в котором Моргену сообщается, что суд в Штеттине порекомендует рейхсминистру юстиции уволить его из органов правосудия. Морген опротестовал это решение в письме министру юстиции от 9 мая 1939 г., HAW(3), с. 243–251. Морген был уволен из суда в Штеттине и утратил статус государственного чиновника, но из системы правосудия уволен не был. Чтобы вернуться на службу, ему пришлось бы начать с временных должностей, заменяя судей, которые в то время проходили военную подготовку. Моргену предложили такую должность в Кенигсберге в августе 1939 г., но он отказался, поскольку к тому времени уже заключил контракт о работе в Германском трудовом фронте как минимум на один год. См. HAW(3), с. 264–266.

80

См. curriculum vitae Моргена и протокол открытого заседания гражданского суда по денацификации 24 июня 1948 г., J/75/5326, (SKV, EWL 903/3).

81

KMN, письмо от 30.10.1939.

82

SKV EWL 903/3; также содержится в KMN.

83

О создании судебной системы СС 17 октября 1939 г. было объявлено в Reichsgesetzblatt от 30 октября 1939 г. (RGBl 1939, I, Nr 214, с. 2107). См.: Vieregge (2002), приложение, с. 247.