Любовь напоказ

– Папе надо собираться, Бретт, – пояснила мама. – Он сегодня уезжает в Нью-Йорк.

– Но в пятницу же первая игра сезона! Ты никак не можешь ее пропустить! – воскликнул я. И пускай в тот момент я был похож на капризного пятилетку, папа ведь и впрямь никогда раньше не пропускал игры!

– Мой самолет прилетает в пятницу утром. Как раз успею.

Я улыбнулся и с облегчением выдохнул. Родители ушли в дом, а я проводил их взглядом. Лично меня деньги и статус никогда не волновали. Я любил родителей и нашу семью. Остальное шло бонусом.

Джефф подозрительно на меня покосился.

– Что? – спросил я.

Но он только покачал головой.

– Ничего. Мне пора. Меня мама ждет: она сегодня уходит на смену, надо посидеть с младшими.

Я кивнул и кинул ему ключи от машины.

– Вот, возьми.

– Бретт.

– Возьми, – упрямо повторил я. – А я завтра перед школой заберу.

Он улыбнулся и покрутил ключи на пальце.

– Спасибо, дружище! Увидимся завтра.

Я вернулся домой. Мама была на кухне – нарезала морковь и какую-то зелень. Потом она засыпала ее в блендер, налила в чашку, поставила чашку на стол и легонько подтолкнула ко мне.

– Спасибо, – я выпил все до дна, стараясь не вдыхать запах. – Ты сегодня какая-то другая!

Она взбила волосы.

– Утром покрасилась на тон темнее. Твой папа решил, что этот оттенок мне пойдет.

Я кивнул. Все вопросы мигом отпали.

– Через час мы выезжаем в аэропорт, если захочешь присоединиться.

Раньше хотел… а теперь мне нужно побыть одному и обдумать случившееся в школе. Я покачал головой.

– Скажите, когда будете уходить, чтобы я успел попрощаться с папой.

Мама кивнула, обошла столик и крепко меня обняла. Она была очень миниатюрная – всего футов пять в высоту. Папа всегда говорил про нее: «ну и что, что рост маленький – зато личность масштабная». Но я никогда толком не понимал, что это значит. Разговорчивой мама не была – разве что на людях. Она любила молчать. А ее улыбка, казалось, хранила множество тайн.

– Мам, все хорошо?

– Все прекрасно. Иди делай уроки.

Я поднялся к себе, взял ноутбук и стал искать в Сети страничку Бекки. Много времени на это не понадобилось. Я сразу же постучался к ней в друзья. Кстати, друзей у нее всего сто. Поня-я-ятно. Все интересы были связаны с книгами: в подписках книжные магазины, авторы, фан-аккаунты. На аватарке – сама Бекка улыбается с какой-то темноволосой девушкой на фоне кухни. Они что-то пекут: лица перепачканы мукой и глазурью. Я стал листать дальше. Учится в старшей школе «Иствуд», Крестмонт, Джорджия, США. Продолжил листать. На ее страничке почти что не было постов. А, вот! Четыре месяца назад кто-то попросил у нее номер телефона для группового проекта. Я вбил его в свои контакты и нажал «сохранить», твердя себе, что это ни капельки не странно: мы ведь уже целовались, так?

Я пялился на экран и раздумывал, не позвонить ли ей, как дверь в мою комнату распахнулась и вошел папа.

– Мы уезжаем, – объявил он и подошел к моей кровати. – Ты что, с девочкой разговариваешь?

Я тут же опустил телефон.

– Нет. Никаких девочек.

– Знаешь, – проговорил он, присев на краешек кровати, – а ведь мы с мамой познакомились примерно в твоем возрасте. Все твердили, что мы скоро разбежимся, что не стоит играть свадьбу так рано, но погляди на нас! Мы многого достигли. У нас есть ты, эта прекрасная жизнь и деньги, которые обеспечат тебе достойное будущее.

Я улыбнулся.

– Все так, пап. – Он любил вот так порассуждать о прошлом. Если мои родители чем и гордились кроме меня, так это деньгами. «Жизнью, которую они заслужили», как они часто повторяли.

– В колледже твоим главным приоритетом будет игра в местной команде, Бретт. Сейчас – золотое время для тебя. Это важно понять. Я люблю твою маму, но мы оба сожалеем, что у нас так все вышло со школой и что мы многое упустили.

Эти слова сбивали с толку.

– К чему это ты?

– А к тому, что ты еще успеешь остепениться, когда станешь старше. А сейчас надо гонять мяч, встречаться с девчонками. А ты ни разу даже подружку в дом не привел… – папа выдержал паузу на случай, если я брошусь его поправлять, но я не стал. Верно. Девчонок я домой не водил. Ни разу.

– Скажи, а ты встречаешься с кем-нибудь? – продолжил папа. – Есть кто на примете?

Если ты идеализируешь собственного отца, то как огня боишься его разочаровать. Мой папа привык хвастаться всеми моими успехами – от сданных тестов до заработанных в игре тачдаунов. Мои достижения были его достижениями. Он ждал от меня того, чего сам не смог достичь в школе. И потому ответ «есть» на вопрос о девушке теоретически ложью не был…

Я схватил телефон и снова открыл аватарку Бекки.

– Ее зовут Бекка, – сообщил я, показав папе экран. Он снял очки и сощурился в ярком свете.

– И когда ты нас познакомишь? – он похлопал меня по плечу.

– Когда из поездки вернешься, – ответил я.

Перед уходом папа сказал, что гордится мной – и удалился, утащив за собой чемодан на колесиках. Я упал на кровать и застонал. Всего за каких-то пять минут я умудрился выкопать себе могилу, а все из-за дурацкой истории с подставной девушкой! Теперь остается только одно: подчиниться обстоятельствам.

Я взял телефон и написал Бекке. «Привет, это твой парень. Подвезти тебя завтра в школу?» – спросил я. А потом добавил: «Притворимся, что у нас отношения.» И обычный улыбчивый смайлик. Без подмигиваний. Это будет уже чересчур.

Она мгновенно ответила.

«Бретт?»

«А сколько еще у тебя фейковых парней?» – написал я в ответ и рассмеялся.

Как остроумно.

Я снова спросил, не подвезти ли ее, потом уточнил адрес. Бекка согласилась, скинула адрес и попросила ждать ее на улице у многоэтажки, где она живет. «Увидимся завтра, – напечатал я в ответ, – а заодно обговорим все детали этой… даже не знаю, как назвать».

Через час мама вернулась из аэропорта. Заглянула ко мне, пожелала доброй ночи и ушла к себе. Вскоре послышались голоса из телевизора и шум воды. Странно. Я прислушался, позвал ее несколько раз. Она не ответила. Когда воду выключили, я, немного выждав, пошел проверить, как она там. Мама спала, а на папиной половине кровати белела целая горка бумажных платочков. Когда он уезжал, мама иногда плакала. Наверное, потому что скучала. Наутро ей всегда становилось легче.

Я взял из ванной мусорную корзину, собрал платочки, выключил телевизор и вернулся к себе. Надо было немного поспать. Что-то мне подсказывало, что завтрашний день будет не из легких.

Бекка

Я засиделась допоздна со своим блокнотом. К часу ночи мои глаза уже побаливали, и я то и дело зевала. Мама уснула несколько часов назад. Я слышала ее храп через стенку. Причиной для моей внезапной бессонницы была необходимость поскорее составить список «за» и «против» и решить, стоит ли вообще продолжать эти «фейковые отношения». «Сомневаешься? Распиши все поподробнее!» – вот каким был мой девиз. Во всяком случае, так он звучал в моей голове.

ЗА: Брет – красавчик (очевидно? да. поверхностно? очень), и мама наконец перестанет сетовать на мое одиночество; язвительных комментариев от Дженни станет меньше (лучше сформулирую так, чем признаю, что это план мести), обрету хоть какую-то популярность! (шутка), возможно, наконец побываю на матче?

ПРОТИВ: Бретт – красавчик, и это еще слабо сказано (О чем с ним говорить? Что у нас общего?), мама будет сли-и-и-ишком сильно лезть в наши отношения (примечание: можно держать их в секрете от нее); Дженни меня пугает, популярность обязывает общаться с людьми, я ничего не смыслю в футболе.

В общем, выбор был не из легких.

Когда часовая стрелка уже подобралась к цифре два, я решила, что утро вечера мудренее. Посмотрим, как все сложится дальше, обговорим ситуацию с Бреттом и вместе решим, что делать. Он ведь тоже участник всех этих событий! Я не понимала, зачем он меня поцеловал, и не успела его об этом спросить – слишком уж быстро убежала. Каковы вообще его планы на эти отношения?

Как жаль, что мозг нельзя просто взять и выключить.

Я крепко зажмурилась. Все проблемы решу завтра.

На утро я была вся точно на иголках, покрытых еще одним слоем иголочек. Теперь, когда восторг от поцелуя поугас, пришлось взглянуть в глаза реальности и признать, что я согласилась на фейковые отношения с Бретом Уэллсом. Теперь уже никакие списки меня не спасут.

В отчаянии я написала своей лучшей подружке, Касси, и стала собираться в школу. Одного взгляда в зеркало было достаточно, чтобы понять: зря я вчера не легла вовремя (привет, мешки под глазами), да еще волосы торчат во все стороны, будто там свила гнездо стая птиц. Так себе утречко.

Настроение слегка улучшилось, когда я пришла на кухню, заставленную капкейками. Они были повсюду – на стойке, на столике, даже на плите. Глазурь стекала по краям, оставляя повсюду сладкие капли. По центру стола лежала розовая записка с моим именем. Я взяла ее и облизнула глазурь с пальцев. «Сладости для моей сладости! Хорошего дня в школе! С любовью, мама!» – прочла я и улыбнулась. После папиного ухода каждое наше утро начиналось так. У меня скопились уже сотни таких записок.

Сперва кулинар из мамы был неважный. Говоря откровенно, ее стряпню вообще невозможно было есть. Она делала глазурь из соли, а не из сахара. Блинчиками можно было пробить стену, если кинуть с размахом. Но она не остановилась. Думаю, кулинария стала для нее чем-то вроде терапии. После разрыва с папой она только ею и занималась. Казалось, она пытается быть сильной ради меня, прячет всю свою боль и грусть, и дает им выплеск лишь тогда, когда смешивает муку с яйцами. В то первое лето мы с ней часто ездили в книжный, и она выносила оттуда целые сумки с рецептами тортов, печений, капкейков и прочих сладостей. Приезжала домой, раскрывала какую-нибудь из этих книг на первой попавшейся странице и готовила до самой ночи.

Постепенно ее навыки стали улучшаться. Она даже открыла собственную пекарню в городе. Кара, ее подруга и бизнес-партнер, занималась финансами и документами, а мама – самой выпечкой. Ее грусть превращалась в капкейки в нарядной розово-серебристой обертке.

Хлопнула входная дверь, и в кухню, точно маленький ураган, ворвалась Касси в своем нежно-розовом фирменном фартуке с надписью «Капкейки от Харт». Удивительно, но Кара согласилась назвать пекарню в нашу честь. Первым человеком, которого они наняли, была Касси, дочь Кары. Я тоже помогала во время летних каникул. Но Касси работала на полную ставку – она была на год старше меня и школу уже закончила. Работала не столько ради денег – сколько ради бесплатных сладостей.

– Капкейки! – воскликнула Касси, схватила сразу два и тут же попробовала. – Удивительно: прошло целых два года, а мне все никак не надоест! – Она облизнула пальцы, к которым пристала глазурь. – Ты выслала мне сигнал SOS. Что стряслось?

Я описала ей всю ситуацию с Бреттом. Рассказала про урок английского, про Дженни, про поцелуй, про свой побег. К концу моей истории Касси буквально утратила дар речи.

А такого я за два года дружбы с ней еще не видела.

– Ничего себе, – наконец проговорила она. – Маме расскажи! То-то она обрадуется!

– Маме ни к чему знать, что первые отношения ее дочери – фейковые, – возразила я. Этот момент ни на шутку меня смущал.

– Тогда ни к чему упоминать про фейк. Здорово же, что ты теперь не одна! Во всяком случае, в школе. После моего выпуска ты ведь толком ни с кем не общаешься. Настоящая отшельница!

– Вовсе я не отшельница, – снова возразила я.

– Отшельница, – упрямо повторила Касси. – Все время проводишь либо со мной, либо с книгами.

– Тогда, выходит, ты тоже отшельница?

Касси пожала плечами и развернула второй капкейк.

– Может, и так. Только ты – отшельница по доброй воле. Это другое. Ты сама решила изолироваться от людей. А я эту долю не выбирала. Просто я почему-то не особо нравлюсь людям.

– Может, потому что вламываешься к ним домой и уминаешь всю их еду?

Касси улыбнулась. Меж передних зубов темнела полоска шоколада.

– Ну нет, это точно ни при чем. – Касси встала, сполоснула руки и вышла следом за мной в коридор.

– Тогда, может, всему виной речь, которую ты толкнула на выпускном? – спросила я, и улыбка на губах подруги стала еще шире.

– Это когда я сообщила всему классу, что я его терпеть не могу?

– Именно.

– Папа всегда учил меня уходить красиво, – мы обе расхохотались. Слишком уж нелепо прозвучали эти слова. Наши мамы часто изумлялись, до чего же странная у нас дружба. Я всегда старалась быть незаметной, а вот Касси из кожи вон лезла, чтобы только привлечь к себе внимание. Но когда мы познакомились два года назад, после открытия пекарни, мы быстро нашли общий язык.

– Странный сегодня будет денек, – заметила Касси. – Ты хоть одну книгу про фейковые отношения читала?

Я покачала головой.

– Увы, нет.

У меня зазвонил телефон. Касси взвизгнула. Ну что ж, прощайте, три года жизни в тени. В старшей школе я в совершенстве овладела этим искусством: обедала одна, всегда носила с собой книгу или наушники, ни с кем не встречалась взглядом дольше чем на секунду, ставила рюкзак на пустой стул рядом, чтобы на него никто не садился, и так далее. Настоящий профи. Но сегодня придется со всем этим распрощаться.

От волнения желудок точно в тугой узел стянуло. В узел, вокруг которого тут же запорхали бабочки.

– Это он?! – воскликнула Касси и уставилась на мой телефон.

Да, это был он. «Я тут», – было написано в сообщении.

Число бабочек многократно умножилось.

– Он тут, – повторила я. Ладони Касси тут же легли мне на спину – она подталкивала меня к дверям в прихожей.

– Повеселись на славу, – велела она. – Каждый час пиши новости, а заодно список тех, кто не дает тебе прохода, если такие вдруг будут.

– Зачем? Наваляешь им своими щуплыми ручонками?

– Дорогая Бекка, насилие – не мой вариант защиты. А вот капкейки – да. – Я вскинула бровь. – Порой ученики после школы заваливаются в «Капкейки от Харт». Сказать по правде, это одна из причин, по которым мне там не нравится, но теперь в ней можно найти плюсы. Пришлешь мне имена – и я наплюю этим гадам в глазурь!

– Какая же ты мерзкая!

Касси послала мне воздушный поцелуй, крикнула: «Волшебного тебе свидания с бойфрендом!» и захлопнула дверь в мою же квартиру перед моим носом. Надо будет попросить маму сменить замки – или хотя бы объяснить мне, откуда у Касси ключ. Я зашла в лифт. Сердце заколотилось у самого горла. Не столько из-за боязни лифтов, сколько от мыслей о парне, который ждет меня внизу, парня, за чью руку мне придется держаться и чье лицо я должна буду целовать, чтобы убедить всех во лжи, на которую не стоило и осмеливаться.

Боже. Что я наделала? И на какую выгоду рассчитывает сам Бретт? Уж он-то и без того популярен. Популярнее некуда, если так посудить.

Когда я вышла на улицу, то уже успела порядком взмокнуть. Отчасти – из-за солнца, которое, разумеется, эффектно расположилось как раз за машиной Бретта, окутав его сиянием. Разумеется, приехал он на шикарном кабриолете. И, конечно, поджидал меня, прислонившись к машине и скрестив руки на груди, – прямо картинка из модного журнала в реальной жизни! И почему он не мог приехать на чем-нибудь нормальном? Менее крутом? На минивэне, к примеру? Или на машине, которую надо хорошенько пнуть, чтобы открыть багажник?

Наши взгляды встретились, и он расплылся в улыбке.

– Доброе утро, любимая! – поприветствовал он меня. А когда наклонился и поцеловал меня в щеку, пришлось напомнить мозгу, чтобы тот приказал сердцу продолжить биться.

– Я тебе кое-что принесла, – сказала я и сунула руку в рюкзак.

Он расплылся в широченной улыбке.

– Правда?

Я протянула ему капкейк, который успела стащить из дома, пока Касси не видела.

– Это моя мама испекла, – пояснила я.

Он перевел взгляд с угощения на меня. В нем было столько счастья, будто я вручила ему миллион долларов, а не помявшийся капкейк.

– Спасибо, Бекка! – Он забросил весь кексик в рот – так, пожалуй, только парни умеют. – Очень вкусно, – сообщил он, прожевав. Крошки посыпались на футболку.

Я села в машину, вскрикнула, когда ноги коснулись раскаленного кожаного сиденья, потом мысленно отругала себя, а Бретт расхохотался. Мы тронулись в путь, и пока петляли по улицам, я все искала тему для разговора. Неожиданно Бретт спросил:

– Твоя мама увлекается выпечкой?

В глубине души я надеялась, что мы не будем тратить время на светские беседы и сразу перейдем к обсуждению того, что-же-черт-возьми-происходит, но я ошиблась.

– Ага. Каждое утро я просыпаюсь и обнаруживаю, что вся кухня заставлена капкейками, панкейками и прочими лакомствами на любой вкус. Она это обожает.

Бретт кивнул.

– Круто! А моя мама выпечку не жалует. Она больше любит вино и сырные тарелки.

Я кивнула, не зная, что на это ответить.

Светофор впереди зажегся красным. Бретт повернулся ко мне.

– А я буду получать по капкейку каждое утро на правах твоего парня? – спросил он и добавил: – Что такое? – Должно быть, в эту минуту у меня был крайне изумленный взгляд.

– Я не уверена, захочешь ли ты… это все продолжать, – призналась я.

Красный сменился зеленым.

– А ты хочешь? – спросил Бретт.

– Не то чтобы я сильно против.

Он залился своим заразительным смехом. Я тоже рассмеялась – мне вдруг стало очень легко, точно былая неловкость испарилась без остатка.

– Сперва ты сбегаешь после поцелуя, а теперь хочешь расстаться, хотя мы еще и дня вместе не пробыли! Ну ты и сердцеедка, Харт! – Он ущипнул меня за ногу. – Чем же это я так провинился?

Я начала понимать, отчего людей так к нему тянет. Может, сплетни и впрямь не лгали: Бретт действительно был славным. Может, именно из-за этого он и выручил меня вчера?

– Значит, ты хочешь продолжать? – спросила я. – Сделать вид, будто мы встречаемся? Одурачить всех в школе?

– Если за это меня угостят капкейками, само собой, – Бретт подмигнул. В солнечном свете его глаза озорно блестели. Меня так и подмывало спросить, какую еще выгоду он преследует в этих отношениях. Разумеется, у мамы божественные капкейки. Но они все же не настолько хороши, чтобы решаться на такие безумства лишь ради них. Вскоре мы свернули на школьную парковку, и бабочки в моем животе, о которых я уже успела позабыть, вернулись. Теперь их были триллионы.

Я сглотнула. Опустила оконное стекло. Потом подняла. Дышите, легкие. Дышите.

– Так это… – проговорила я в полной растерянности. – Нам, наверное, стоит обговорить условия?

– Может, позже? Ни к чему тебе опаздывать на первый урок.

Я посмотрела на часы. Занятие начиналось через пять минут, а мне еще надо было кое-что взять из шкафчика. Стоило мне только представить строгий взгляд мисс Коппер, как я пулей выскочила из машины. Бретт тут же подлетел ко мне и схватил за плечо. Должно быть, заметил, что я в панике.

– Все будет хорошо, – сказал он.

– Мисс Коппер меня пугает, – призналась я. – Не хочу опаздывать.

– Так вот почему ты сама не своя.

Я вздохнула. Бретт стоял так близко, что за ним я не видела остальной части парковки. Если на нас и пялились люди, они были вне поля моего зрения. Но я понимала, что они-то могут меня увидеть. Меня и нас. Что же они скажут? Что подумают? Поверят ли вообще, что Бретт Уэллс захотел со мной встречаться? Меня накрыло волной тревоги. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы только надеть рюкзак и шагнуть к двери, ведущей в здание.

– Знаю, ты уже давно привык к шквалу внимания, Бретт. Но я – нет. Для меня это все в новинку, и мне страшно. Дай мне… минутку.

– Конечно. Давай постоим немного. Меня мисс К. ни капельки не пугает.

Я подышала через нос, потом через рот. Сосчитала до десяти, закрыла глаза, постаралась мысленно заземлиться. А когда снова открыла глаза, Бретт внимательно на меня смотрел. Впрочем, в его взгляде не было раздражения. Напротив – надежда. Он терпеливо ждал.

– Готова? – наконец спросил он и протянул мне руку.

– Нет, – ответила я, но руку взяла.

И вот мы уже идем ко входу вместе.

– Сказать по правде, я и сам не люблю внимание, – признался он по пути, должно быть, чтобы отвлечь меня от других учеников. Я смотрела прямо перед собой, не давая взгляду блуждать по сторонам. – Это была одна из причин, заставивших меня усомниться, стоит ли все это начинать. Не люблю, когда люди судачат о моей личной жизни. Это только мое дело.

– Вот-вот, – ответила я, слушая его вполуха. – Согласна.

Он хохотнул и буквально потащил меня по школьному коридору.

Первой я увидела Дженни. Она стояла у двери в кабинет директора со своими черлидершами. Я быстро отвела взгляд, следуя первому правилу жизни-в-тени. Бретт же невозмутимо вел меня за собой, высокий и надежный, точно персональный живой щит. Вскоре мы остановились, но я не сразу сумела поднять взгляд от пола и осознать, что мы пришли к моему шкафчику. А потом достала учебники и с молниеносной скоростью кинулась к кабинету английского. Наверное, Бретт уже успел понаделать выводов о моем сумасшествии – не таких, впрочем, и далеких от истины.

Урок, в целом, прошел неплохо. Мы успели вовремя, так что обошлось без злых взглядов в мою сторону. Бретт сел было за свободную парту рядом с моей, но оказалось, что даже его чары бессильны перед великим и ужасным порядком рассадки. Уже спустя пару минут мисс Коппер наорала на него и велела вернуться на прежнее место. Класс посмеялся, и мне стало легче дышать. Больше никаких происшествий не было, разве что Дженни время от времени оборачивалась ко мне. Никто не комментировал вчерашний разговор. Никто не допрашивал меня о Бретте. Занятие прошло как обычно.

Но в тот день и без разочарований не обошлось.

Сперва все было хорошо, а потом я пошла на обед. Когда-то в столовке мы сидели с Дженни за одним столиком. Покупали себе разную еду и делились друг с другом. Потом я пару лет обедала с Касси, уже в старшей школе. А когда она выпустилась, стала есть одна. Во двое стояло несколько десятков столов для пикника. И чтобы выбрать лучшие места, надо было прийти пораньше, поэтому я приноровилась носить обед с собой, чтобы не терять время в очереди в столовой. Мой любимый столик стоял в тени дерева. Там-то я и собиралась перекусить, пока мне не пришло сообщение от Бретта с новостью о том, что он занял мне местечко внутри.

Но я и подумать не могла, что меня ожидает такое. Я решила, что Бретт, должно быть, нашел для нас столик где-нибудь в углу, чтобы мы спокойно обсудили наши дела вдали от любопытных ушей. Вот только когда я переступила порог столовой, то увидела его прямо по центру. Он сидел за столом спортсменов, в окружении товарищей по команде. Соседний столик занимали черлидерши. Дженни и компания.

Я и секунды там не провела – сразу кинулась к выходу. Еще чего! Неужели Бретт всерьез думает, что я буду сидеть среди его дружков, слушать разговоры о футболе и рассказывать всем о том, как мы начали встречаться еще летом? Поддержание видимости нашего романа не стоило таких мук.

Я села за свой любимый столик, достала сэндвич и книгу и погрузилась в чтение. Но не успела прочесть и страницы, как мне написал Бретт.

«Где ты?»

«На улице», – ответила я.

«…почему?»

Я выключила телефон и уткнулась в книгу.

Спустя минуту надо мной нависла тень.

– Ты меня подставила, между прочим, – сообщил Бретт, нагло выкрав у меня виноградинку.

– Не люблю обедать внутри. – Я заложила книгу и подняла глаза. – Да и, честно говоря, мне совсем не хочется сидеть за столом спортсменов.

– Хм-м-м, – Бретт нахмурился. – Об этом я не подумал. Секундочку.

Не успела я ничего спросить, как он уже метнулся к столовой, а спустя мгновение вернулся с подносом в одной руке и рюкзаком в другой.

– Я тебе не позволю обедать тут в одиночестве! – с широкой улыбкой сообщил он и сел рядом. – Не забывай, детка, нам надо поддерживать имидж.

Я поморщилась.

– Детка?

– Тебе не нравится? А как насчет крошки? А, крошка?

Я рассмеялась и шлепнула его по руке, когда он потянулся за второй виноградинкой.

– Первое правило: никаких прозвищ!

Бретт кивнул.

– Бекка – так Бекка. Огласи остальные правила.

– Никаких ППЧ – публичных проявлений чувств! – добавила я.

Он надулся.

– Я что, так плохо целуюсь?

– Ненавижу, когда на меня пялятся.

– Мы к этому еще вернемся, – пригрозил Бретт. – А ты теперь должна каждую пятницу приходить ко мне на матчи.

– Каждую? Может, хотя бы через раз?

– Каждую, – упрямо повторил он. – Это не обсуждается. А еще ты должна скандировать мое имя с трибун. Напомни, я поищу для тебя футболку с моей фамилией.