Полная версия
Обручённые вечностью, или Отдам жену в хорошие руки
Солнечные блики запутались в его тёмных, ниспадающих на плечи волосах. На нём был винного цвета бархатный камзол, из его широких рукавов выглядывали пышные кружевные манжеты. Анатель поднёс кисточку винограда к лицу любовницы. Преданно заглядывая ему в глаза, любовница крайне чувственно, смакуя, сорвала губами виноградинку. Проглотив ягоду, она похотливо облизала губы.
Я с отвращением наблюдала за резвящейся парочкой.
Видя наплевательское отношение муженька ко мне, я почувствовала себя задетой. Жаль, что в поле моего зрения не попалось никаких графинов с жидкостью. Этим двоим не мешало охладиться. Я бы помогла. За мной бы не заржавело.
– Возможно, вашему верховному величеству не помешает уединиться и выпустить пар? Вы скажите, мы выйдем, – чувствуя себя оскорблённой, ехидно предложила я.
Сколько ни старалась, не могла утихомирить гнев, разгорающийся в груди.
– Полное отсутствие манер и никакого понятия о правилах этикета! – вновь завели шарманки местные поборницы нравов.
Их задевали мои пробелы в местном воспитании, однако экстравагантное поведение короля их нисколько не смущало.
Отстранив от себя любовницу, Анатель вернул кисточку винограда на блюдо, подцепил яблоко и с хрустом впился в него зубами. Он походил на древнегреческого бога, жаждущего зрелищ и пищи. Не хватало шута в мысленно нарисованной мной картине, чтоб развлекать его.
Положив на тарелку надкушенное яблоко, Анатель со зверским выражением лица посмотрел на меня.
– Лучше признайте, дорогая, что вы плохо изъясняетесь, или я расценю ваши слова как проявление ревности, – со зловещим спокойствием выдвинул ультиматум муженёк.
Мои глаза расширились от удивления.
– Я? Ревную? Не смешите меня, – не сдержала я смешок.
Анатель с другого края стола подался ко мне. Естественно, он не дотянулся. Я оставалась вне его досягаемости.
– Ваше равнодушие, дорогая, меня сильно ранило, – ужасающе ласково произнёс муженёк. От его арктического тона у меня холодок пробежал по позвоночнику. – Мой первостепенный долг как вашего супруга и короля изменить предосудительное отношение ко мне. Во благо королевства.
Напугав меня до коликов в животе, Анатель откинулся на спинку стула. Игнорируя насмешки, озвученные предположения о порке и кандалах в темнице, я адресовала супругу презрительную улыбку.
– Надеюсь, мне в вашем эксперименте отводится далеко не важная роль.
– Откуда ты взялась на нашу голову! – раздосадованно воскликнула Мика. На её щеках алел гневный румянец. С идеально прямым носом, белокурыми кудрями, обрамляющими лицо сердечком, она выглядела не старше восемнадцати. – В отличие от тебя, твои предшественницы были кроткими и послушными воле короля. Они знали своё место.
– А вы сами осознаёте, с кем разговариваете? – равнодушно поинтересовалась я. – Интересно, что будет, если я прикажу страже высечь вас за неуважение ко мне?
– Вы… вы… вы не посмеете!
Я уловила в её голосе неуверенность. Должно быть, и мой муженёк.
– Хватит дурачиться, Луна! – одёрнул он меня.
– Да пожалуйста! Дайте мне только спокойно поесть. Я, когда голодная, всегда вредная, – послала я ему милейшую улыбку.
– Накормите королеву, – прикрикнул его верховное величество на притихших слуг.
Лакеи, удерживая двумя руками блюда, позвякивая крышками с разных концов стола, бросились выполнять его приказ. Едва не сталкиваясь лбами, они наперебой подкладывали в мою пустую тарелку деликатесы. Горка аппетитных кусочков вырастала прямо на глазах, превращаясь в Пизанскую башню. В ту самую, что якобы застыла в падении. Местной прислуге далеко до земных архитекторов, от спешки и нехватки опыта их корявая башня сверзилась на стол, заляпав его.
Муженёк окинул слуг хмурым взглядом.
– Убрать. Заменить приборы.
К нам подошёл мужчина, оповестивший присутствующих о моём появлении. Его рука замерла над разбросанными кусками еды. Ладонь охватил зеленоватый свет, и стол очистился. Не осталось и намёка на жирные следы. Послав через плечо мужчине благодарную улыбку, я отклонилась назад на спинку стула, позволила лакеям расставить передо мной чистые тарелки из тонкого фарфора. Разложив начищенные до блеска серебряные столовые приборы, слуги по очереди начали предлагать мне блюда.
Я взяла себе салатик из свежих овощей (надеюсь, это всё же был овощной салат, и я не ошиблась, приняв мясистые зелёные ломтики за экзотический помидор), не смогла устоять перед яйцами-пашот, булочкой, пахнущей корицей, и добавила к завтраку несколько ломтиков сыра. У меня имелась уйма оснований считать, что день не обойдётся без сложностей, а значит, силы мне пригодятся.
Закончив с вкуснотищей, позволила лакею налить мне напиток, напоминающий по вкусу кофе. Отпив из фарфоровой кружечки, посмотрела на муженька, чинно и благородно восседающего во главе стола. Во всяком случае, Мика к нему не липла. Условности были соблюдены.
– Ваше верховное величество, я прошлой ночью раздумывала, кого взять к себе во фрейлины, и поняла, что никого из местных не знаю.
– Тебе нужно, Луна, кого-нибудь порекомендовать? – отпил из своего кубка Анатель.
Поставив кофейный напиток на блюдечко, прикидываясь кроткой овечкой, я преувеличено тщательно разгладила на коленях льняную салфетку.
– Боюсь, вы меня не поняли. От вас мне нужен список приближённых к вам леди. Сильно приближённых, – сделала я недвусмысленную паузу. – Список тех леди, которых вы уже осчастливили своим королевским вниманием. Я должна знать имена тех, кто ни за что не войдут в мою свиту.
Супруг с глухим звуком поставил кубок на стол. Его чёрные брови грозовой тучей сгустились над переносицей.
– Должно быть, дорогая, ты плохо слушала меня прошлой ночью. Я ничего не говорил о том, что ты будешь выбирать себе фрейлин среди моих подданных. Я их тебе назначу.
– Служить они вроде как должны мне, а выбирать их будете вы?
– Верно.
– Ни за что! – бросила я салфетку на стол. – К счастью для вас, Анатель, мне не нужны фрейлины. Оставьте их себе. Пусть вас ублажают гхм… своим пением.
Супруг с праздным видом наколол ломтик бекона на кончик ножа.
– Я должен разочаровать тебя, Луна. Твои желания для меня ничего не значат. У тебя будут фрейлины. Большинство из них выберу я.
– Скажите, вы мне за что-то мстите?
– Чтобы тебе мстить, я должен для начала хотя бы тебя ненавидеть, а я к тебе ничего не испытываю.
Не желая опровергать или соглашаться с провокационным оскорблением, я взяла чашку и допила кофейный напиток. Не получив от меня ответ, супруг положил нож на край блюда с зажаренным поросёнком.
– После завтрака фрейлины будут ждать тебя, Луна, в саду, возле светлого крыла.
Глядя на то, как поблёскивают белизной его зубы в снисходительной улыбке, я не удержалась от издёвки:
– Учитывая вашу популярность в определённых женских кругах, с нетерпением предвкушаю встречу с ними. Из первых уст узнаю о ваших геройских похождениях.
На часть гостей внезапно напал приступ кашля. Анатель сорвал со своих колен салфетку и, скомкав её, бросил на стол.
– Ты ни с кем ничего не будешь обсуждать, Луна! Тебе стоит вести себя скромнее!
– Куда ещё скромнее? Интересоваться историей королевства – преступление? Извините. Я не знала, что баллады о ваших доблестных победах на поле боя под строжайшим запретом. – В конце своей речи я показательно опустила взгляд, украдкой поглядывая на муженька.
С тем же успехом я могла не таясь смотреть на него. Перевод темы не подействовал на Анателя. Он внимательно изучал меня. Его верховное величество плотно сомкнул губы, что сделало черты его лица более жёсткими. В этот момент я искренне радовалась, что сижу на другом конце стола. Чувствую, иначе бы его сжатые в кулак пальцы сомкнулись на моей шейке.
Положив руку на спинку стула любовницы, Анатель вновь заговорил со мной:
– Вынужден признаться, ты меня заинтриговала, Луна. Расскажи, чего ты добиваешься?
– Развода, – ответила я, сомневаясь, что моё признание на что-нибудь повлияет. – Возвращения на Землю, само собой.
Я сделала приличный глоток горячего кофейного напитка и нечаянно обожгла кончик языка.
– С разводом понятно – я сам не против расторжения нашего союза. Мне интересно другое. Зачем тебе возвращаться на Землю? В этом мире ты королева. Там ты обычный человек. Здесь тебе доступна любая роскошь и магия. Там ничего хорошего, кроме работы, тебя не ждёт.
– Вы забываете о том, что свободу выбора нельзя купить или наколдовать.
– Уверен, что с прибытием лунных подданных ты найдёшь себе друзей. Воздыхатели скрасят твой досуг. – Его голос сделался слегка подразнивающим.
– Не нужны мне друзья. Они у меня есть на Земле. Я скучаю по родным, оставшимся там. Особенно по родителям.
Анатель сел ровно, положив руки перед собой на столе.
– Друзья нужны всем, Луна. Особенно тебе. После перемещения все, кто был знаком с тобой, о тебе забыли. Ты принадлежишь Лунному королевству. В мире-близнеце ты рождаешься, а умираешь здесь.
– Неужели вы думаете, будто я вам поверю? Вы не знаете моих родителей. Они ни за что не забудут меня, – отставила я недопитую чашку в сторону.
– Ты не обязана мне верить, Луна, но реальность от этого не изменится. Крохи магии есть и в мире-близнеце. Иначе бы ты не возрождалась. С твоим уходом магические потоки восстановили баланс, стерев им память. У них осталась единственная дочь – твоя сестра. Как думаешь, что активировало артефакт? Твоя магия. Он завязан на нее.
– Пускай. Я не собираюсь сидеть сложа руки. Я обязательно вернусь и напомню им о себе. У меня обязательно получится. – Я сделала всё возможное, чтобы убрать неуверенные нотки из голоса.
– У тебя ничего не выйдет. Ты магию толком не пробудила, а думаешь о перемещении. Какое возвращение воспоминаний? Ты не думала, что этим лишь навредишь им?
Потрясённая его безжалостностью, я не сдержалась и вспылила:
– Откуда столько жестокости? Лично вам мои родители ничего не сделали! За что вы их наказываете, забрав у них меня?! – Вцепившись в край стола, я приподнялась над стулом.
– Я ничего не имею против тебя и твоих родителей, Луна. В мире, где ты выросла, существует своя магическая цикличность. Здесь проходит несколько суток, там несколько лет. Со дня смерти предыдущей королевы прошло сто восемьдесят наших лет.
Тогда как мне сейчас было всего двадцать три! Сколько же времени с тех пор прошло на Земле?
– Обычно твоё воплощение происходит гораздо раньше. Лет через пятьдесят-шестьдесят. Пойми, твои родители не доживут до активации твоей магии. Если тебе будет легче, Луна, знай, они не испытывают горечь утраты, их не гложет твоё отсутствие.
– Вы ещё скажите, что им всё равно, жива я или нет!
– Им всё равно.
Бесчувственный чурбан.
Сверля муженька взглядом, я опустилась обратно на стул.
– Луна, – поднялся Анатель. Он прошёл вдоль стола, и его сильные пальцы сжали спинку моего стула. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не обернуться и не выдать сковавшее меня напряжение. Назло муженьку я упрямо рассматривала скатерть перед собой. Супруг не сдался. Пошёл обходными путями. Его вздох глухим бархатистым эхом отозвался в моих ушах. Он так низко склонился надо мной, что я затылком ощутила его дыхание.
– Уверен, твои родители безгранично любили тебя, Луна. И заслужили покой. Давай представим, что, узнав о твоей пропаже – напомню, ты не вернулась с работы домой, – твои родители начнут тебя искать. Потратят сбережения на частные розыскные агентства. Будут переживать, начнут хвататься за любую соломинку. Ты не вернёшься, и надежда постепенно угаснет, оставив после себя безнадёжную пустоту, которая их будет мучить до конца жизни. Скажи, неужели ты готова обречь своих родителей на страдания, рассчитывая на призрачный шанс когда-нибудь вернуться? – Глубокий голос Анателя жалил сильнее укуса пчёл.
Лучше б он накричал на меня. Тогда я не чувствовала бы себя так паршиво. Я думала только о себе, не задумываясь, каково будет моим родителям.
Оставив меня наедине с тревожными мыслями, Анатель покинул трапезную.
Глава 4
Закончив с завтраком, я отправилась в сад знакомиться с фрейлинами. Надо заметить, мне выбрали в свиту исключительно дам пенсионного или предпенсионного возраста. Недовольный галдёж матрон создавал вокруг них гнетущую атмосферу. Нудные лекции об этикете, нравоучения, восхваление любовниц супруга мало способствовали моему желанию видеться с ними чаще необходимого. Они следовали за мной с некой суматошностью. Никакой тебе сдержанности, присущей леди из почтенных семей. Во всяком случае, почёрпнутая в земных любовных романах информация разительно отличалась от действительности. Занудную трескотню фрейлин периодически прерывали раскрасневшиеся лакеи, предлагающие нам прохладительные напитки. Или садовники, срезающие в корзинки благоухающие цветы. Никакого уединения.
В аллеях нам встречались статуи местных животных, сделанные из потемневшего мрамора. Глаза им заменяли камни, похожие на тлеющие угольки. Увековеченные в камне божества провожали нас скорбными взглядами.
Стайки гостей, которые нам встречались, откровенно таращились на меня. Заметив мой ответный пристальный интерес к их персонам, они меняли направление движения. Свернув с главной дорожки, они поспешно терялись в глубине сада. Хорошо еще, что ни у кого из них не было порывов заговорить со мной, пристать с расспросами.
Хотя с этим неплохо справлялись приставленные ко мне матроны. Мы полностью обошли малый сад, прошлись по скверу и вышли к тенистой аллее. Неспешно прогуливаясь мимо мраморных скамеек, стоящих вдоль дорожки, я не обращала внимания на пустую болтовню фрейлин. Предпочитала держаться от них в стороне. Любуясь полосками света, с трудом проникающими сквозь мохнатые шапки деревьев, я загляделась и налетела на скамью, сильно ударившись, с приглушенным воплем запрыгала на одной ноге. Мысленно костеря на чём свет стоит свою невнимательность, попробовала наступить на травмированную конечность. Превозмогая слегка пульсирующую боль в ступне, прошлась туда-сюда. Вроде не сломала.
Думаете, кто-нибудь из фрейлин мне помог? Поинтересовался самочувствием? Как бы не так!
Вместо этого меня засыпали упрёками:
– Леди никогда не кричит и не стонет!
– Даже если ей больно? – зло уточнила я.
– Никогда! – с постной миной заверили меня. – Любая уважающая себя леди не спотыкается. Держит спину прямо. Не сутулится и не грубит старшим.
Я сложила руки на груди.
Анатель, конечно, может их приставить ко мне, но он не заставит меня быть с ними вежливой.
– А не пойти ли вам с вашими советами… – Я уловила боковым зрением нечто голубое, промелькнувшее за кустами, заинтересовалась и не закончила фразу.
Всмотрелась. За кустами мимо нас пробиралась молоденькая девушка.
– Вон к ней, – бессовестно сдала незнакомку.
Не мне же одной страдать от их нотаций.
– Элисия! – наперебой запричитали матроны.
Девушка выпрямилась, отряхнула платье и с ощутимым нежеланием повернулась к нам.
– Светлого дня, леди.
– Подойди, – скомандовал кто-то из фрейлин. Девушка нехотя вышла к нам. Отчитывать кумушки её не стали. Качая головами, они распереживались по поводу ее наряда. – Посмотрите, ваше высочество, что случилось с вашим платьем! Оно грязное и в разводах!
Девушка прикрыла ладонью крошечные зеленые пятнышки от травы.
– Ваша матушка будет недовольна, – запричитала дама в кружевном чепце. Их имена я не удосужилась запомнить.
– Кто у нас матушка? – поинтересовалась я.
– Первая леди королевства. В ваше отсутствие, конечно, – тревожно наморщила веснушчатый носик Элисия.
– У моего мужа есть сёстры?
– Племянницы, – поправила меня девушка.
– Его верховное величество – долгожитель, – осуждая мою неосведомлённость, с укором покачала головой Саира. Эту вечно придирающуюся ко мне дамочку сложно не запомнить.
Раздражённая нерасторопностью Элисии, другая матрона с жидкими волосиками подошла к ней. Откинув руки девушки с платья, она достала из ридикюля платок, наслюнявила и начала растирать следы от травы. Её усилиями маленькие зелёные точки трансформировались в крупные пятна.
Солнечный свет, струящийся сквозь кроны деревьев, падал на платье Элисии и превращал грязные затёртости в отвратительные разводы.
– Йена, благодаря твоим усилиям стало намного хуже, – сделала ей Саира замечание.
Упомянутая фрейлина часто заморгала.
– Сейчас исправлю.
– Пожалуйста, не надо, – отшатнулась от неё Элисия. Она нечаянно сошла с дорожки и утопила туфли по самые каблуки в рыхлой земле.
– Выбирайтесь оттуда, молодая леди, а то вы снова испачкаетесь, – пристала к ней Йена.
– Отстаньте от бедняжки, – заступилась я за родственницу короля.
– Как скажете. Но тогда вы сами будете объясняться с леди Равель.
– Ничего не жажду сильнее, чем познакомиться с этой милой леди.
– Вы сами пожелали.
С дико выпученными глазами фрейлина умчалась вперёд по дорожке.
Без неё стало гораздо тише.
Проводив её взглядом, Элисия осторожно выбралась на устойчивую поверхность.
– Зря вы с ней ссоритесь, – с искренним беспокойством произнесла девушка. – Она нажалуется на вас своей племяннице Васили́ке. Та, в свою очередь…
– Дайте догадаюсь… королю?
– Нет. Дядя её слушать не будет, – улыбнулась Элисия. – Она пожалуется моей маменьке. Они давно поддерживают дружеские отношения.
– Появился новый повод познакомиться с ней.
Наша встреча с племянницей короля состоялась гораздо раньше, чем я рассчитывала. Она прогуливалась неподалёку от нас. В облаке изумрудно-голубого бархата племянница муженька вышла нам навстречу. В преувеличенном ужасе она уставилась на дочь.
– Элисия, посмотри на себя! – строгим голосом вскричала леди, указывая на грязные потёртости. Крупное кольцо на её выпяченном указательном пальце сверкнуло в солнечных лучах.
Под разочарованным взглядом матери Элисия опустила голову и накрыла грязные разводы ладонью.
– Я немедленно переоденусь, матушка.
Уничижительно хмыкнув, племянница короля чинно сложила руки перед собой.
– Своим поведением, Элисия, ты позоришь наш королевский род. Молодые леди должны равняться на тебя. Сомневаюсь, что вид замарашки заслуживает подражания.
– Простите меня, матушка, – не поднимая головы, взволнованно отозвалась Элисия.
– Мне не нужны твои извинения!
Племянница короля, собираясь то ли ударить дочь, то ли поближе рассмотреть грязные потёртости на одеянии, шагнула к ней. Слабый ветерок донёс до меня окружающий её тяжёлый аромат пиона. В носу защекотало. Я с трудом удержалась от чиха.
– Узнав о твоём неподобающем поведении, Элисия, его верховное величество расстроится, – продолжила унижать дочь на глазах у фрейлин племянница муженька.
– Простите, матушка, – пряча глаза, сдавленно ответила Элисия.
– Твоих извинений мало. Что теперь подумает о тебе твой дядя?
С меня хватит!
– Вероятнее всего, он ничего не подумает. Скорее всего, внешний вид вашей дочери меньше всего волнует его верховное величество. Молодые леди без участия Элисии найдут себе музу для подражания. У вас нет причин устраивать прилюдную порку дочери.
Глаза племянницы короля опасно сузились.
– И это я слышу от девицы в старомодном убогом одеянии? Сначала стань полноправной супругой моему дяде, обзаведись верными подданными, потом только лезь ко мне с советами. Выскочка. – С её пальцев сорвались тёмные песчинки. Они роем облепили пышную юбку моего платья.
В том месте, где ткани касалась эта мошкара, на платье оставались выцветшие проплешины. Стараясь отогнать от себя пакость, я энергично замахала руками. С моих пальцев сорвался столб светлых искорок. Причём я специально ничего не делала. Открыв охоту, искорки с шипением поглотили тёмные песчинки. Немного покружив возле меня, они восстановили ткань платья и рассеялись.
– Ты пробудила магию созидания? – с досадой заметила племянница короля.
– Лучше бы я совесть у тебя пробудила, – если первая леди со мною на «ты», то почему я должна ей выкать? – Сдаётся мне, она у тебя отсутствует.
– Вы смеете грубить её высочеству Равель? – удивлённо моргнула девушка с изумительно рыжими волосами.
– Я тебя предупреждала, Васили́ка, возрождённая совершенно никого не уважает, – бухтела леди Йена. – Делает что хочет.
– Расскажите нам, как бы вы себя вели на моём месте? Как бы реагировали на оскорбления? – ради любопытства спросила я.
– Я бы прислушивалась к старшим. Исправно следовала их советам и наставлениям. Принимала с достоинством оскорбления, понимая, что они заслужены, – вывернулась Йена.
Ни у кого из фрейлин её слова не вызвали омерзения. Кроме Элисии. Выражения её лица я не видела. Она упорно стояла с опущенной головой.
– Как здорово, что я не вы, – ответила я с усмешкой. – Принимаю ваше самопожертвование и преданность её высочеству Равель. Но я вернулась, и вам придётся с этим смириться. Привыкайте ко мне либо идите к чёр… служить королю, – вовремя исправилась я. – Оставляю вас, дамы, сцеживать яд.
С этими словами я обошла высокомерную племянницу муженька с его любовницей и пошла дальше по дорожке.
– Элисия, догоняй! Теперь ты в моей свите.
– Ни за что! – закричала мне вслед Равель. – Моя дочь не будет прислуживать тебе!
– Не будет, – согласилась я с ней и повернулась к девушке. – Она по своей воле составит мне приятную компанию. Согласна?
Элисия догнала меня и подстроилась под мой размеренный шаг.
– Мама со своими фрейлинами всё ещё на нас смотрит? – негромко спросила она у меня. Девушка пошла наперекор родительнице, и её лицо окрасил нежный румянец, продолжающий алеть на щеках.
– Боюсь, вы правы, – так же негромко ответила я ей. Незаметно от моих фрейлин я сорвала изящный бутон.
С них станется доложить о моей маленькой вольности королю или, того хуже, его племяннице-грымзе, представив произошедшее в качестве вопиющего вандализма. Вдохнув тонкий аромат цветка, я вставила бутон в причёску у виска.
Время перевалило за обед, но никто из фрейлин не спешил меня покидать. С кислыми лицами, неприкаянными тенями они неотступно следовали за нами с Элисией. Нас сопровождала и Равель со своей свитой. До нас долетали отголоски их негромких разговоров, противная трель несдерживаемого смеха, преувеличенно громкие замечания по поводу устаревшего фасона моего утреннего платья. Похоже, племянница муженька вознамерилась провести со мной весь день и по возможности испоганить его.
Пусть попробует.
Я включила игнор на полную катушку. Тем более её колкости меня совершенно не трогали. Под бдительным взором леди Саир приставленные ко мне фрейлины не смели оборачиваться или обмениваться любезностями со свитой Равель. Мы с ней чётко определили свои позиции, и отклоняться от них никто из нас не намеревался. Я уж точно.
С попустительства Равель до нас в очередной раз долетел язвительный комментарий, касающийся грязного платья Элисии. Васили́ка, входящая в её свиту, надеясь вывести меня из себя, вознамерилась довести до слёз принцессу.
– Не показывай им свою слабость, не позволяй себя унижать. На твоём платье свет клином не сошёлся, – посоветовала я новой подруге и громче добавила: – Веди себя достойно в любой ситуации, даже повстречав недостойных тебя.
– Выскочка считает нас недостойными себя? – уловила суть моего высказывания Васили́ка. Визгливый у неё голос, однако.
– Никто не смеет оскорблять меня и моих фрейлин! При встрече я обязательно поговорю с его верховным величеством! – пригрозила мне Равель.
От её громкого возгласа мои фрейлины вздрогнули. Кроме Саир. У этой леди поразительно стальные нервы.
– Ваше величество, вы не думаете, что её светлости лучше выполнить распоряжение матушки? – посмотрев назад, с ухмылкой предложила одна из дам…
– Напомните ваше имя.
– Леди Усуя.
– Так вот, леди Усуя, Элисия никуда не пойдёт. Никого задабривать и умасливать мы не будем. Вам понятно? – Я убийственным взглядом пригвоздила и без того встревоженную моим холодным тоном женщину. Она переживала, но вовсе не обо мне. За свою шкурку пеклась. Надеялась угодить родственнице моего муженька.
Впереди на парковой аллее показалась горничная. Глядя исключительно на мыски своих грубых туфель, она торопливо подошла ко мне. Не поднимая взгляда, девушка не осмеливалась произнести, зачем пришла.
– Хватит трястись. Говори, зачем тебя прислали, – опередила меня Саира. Плечи горничной вздрогнули. Фрейлина лишь сильнее её напугала. Об уважении простых людей здесь никто не слышал.
Насколько помню из земной истории, горничные послания не доставляют, этим занимаются лакеи. Меня умышленно пытались унизить, давая понять, что я неровня местным. Возможно, они и правы. Я не умею делать реверансы, вести мудрёные светские беседы, но это не повод мне мелко пакостить.