Медикус. Обретение знаний

Игорь Лопарев

Медикус. Обретение знаний

Глава 1.1

– Дружочек, а ты карманом, случайно, не ошибся? – моё злобное шипение было адресовано чрезмерно любопытному подростку, лет тринадцати на вид. К выводу о том, что любопытен он до невозможности, я пришёл, исходя из тех соображений, что только одержимый тягой к всевозможным рискованным исследованиям мальчик мог настолько заинтересоваться содержимым моих карманов, что рискнул бы удовлетворить своё любопытство, засунув туда свою шаловливую ручонку. В ответ на мой вопрос прозвучал истошный полукрик-полувизг, местами срывающийся в ультразвук:

– Пустите, дяденька, пустите! – вопил этот, не в меру любознательный молодой человек, костяшками кулака свободной руки часто и больно бивший по моей левой кисти, зафиксировавшей его другую, пойманную с поличным, конечность. Упомянутая вороватая конечность лихорадочно пыталась покинуть мой, недавно столь вожделенный, карман. Ну, просто классика жанра. Нтанда, шедшая справа от меня, чуть притормозила, пытаясь разглядеть, что, собственно, происходит. И обнаружив, что весь этот шум производит незадачливый карманник, она саркастично поинтересовалась:

– И что ты собираешься теперь делать с этим чумазым оборванцем? – тут она немного преувеличила, одежда парня выглядела, конечно, бедно, но чисто и опрятно. Да и судя по состоянию физиономии, умывался он сравнительно недавно.

– Я собира…

Моя попытка ответить Нтанде была прервана самым варварским образом. Стоило мне только обернуться на звук её голоса и упустить этого малолетнего поганца из поля зрения, как он, поганец этот мелкий, со всей дури грызанул мою многострадальную левую руку. А зубы у него, следует отметить, были крепкие и весьма острые. От неожиданности и боли моя хватка чуть ослабла, что и позволило юному правонарушителю вырваться на свободу.

Но далеко малолетний жулик не ушёл. Сделав прыжок в сторону, и, тем самым, разорвав дистанцию, он, вместо того, что бы незамедлительно удариться в бега, вдруг застыл на месте в позе бегуна, готовящегося к забегу на спринтерскую дистанцию, При этом в глазах его плескался коктейль из досады, удивления, страха и неверия в реальность происходящего.

– Ишь, ты, быстрый какой, – донеслось до нас добродушное бормотание Амади. Она взбиралась вверх по мощёной булыжником улочке вслед за нами, опираясь на свой неизменный посох. Магесса наша немного отставала по причине того, что по пути старалась рассмотреть, а то и на зуб попробовать всё, что продавали многочисленные крикливые торговки всякой всячиной, лотками своими перегораживающие и без того узкий проход, стиснутый с боков облупленными стенами старинных домов.

А из тёмного проулка, как раз напротив нас, появился колоритный мужчина средних лет. Он небрежно поигрывал изящной тросточкой с набалдашником, сделанным из чёрного серебра в виде головы ворона. Одет он был в тёмно-серый, в крупную клетку, костюм-тройку. На крахмальном воротничке красовался чёрный галстук-бабочка. Манишка же под жилеткой была настолько ослепительно белой, что аж глаза резало. Из жилетного кармашка для часов свисала увесистая цепочка жёлтого металла, привлекающая взгляд причудливым плетением. На ногах – дорогие чёрные штиблеты с лакированными носами. Голову мужчины венчала строгая шляпа-котелок в цвет костюма. Левый глаз его прятался под замысловатым моноклем. Этот оптический прибор представлял собой очень короткую, сложносоставную зрительную трубу, поблёскивающую медными регулировочными кольцами с насечкой и украшенную двумя торчащими вбок изящными рычажками тонкой настройки – латунным и бронзовым.

И, что интересно, на фоне всего этого великолепия лицо, странным образом, терялось. Только отвернись, и уже через минуту эта неприметная физиономия напрочь выпадет из памяти. Останется только гадать, а что там, собственно, было видно-то, над бабочкой и под котелком. В лучшем случае, вспомнятся только блики на слегка затемнённом стекле эксклюзивного монокля. И, если через полчаса встретишь его же, но по-другому одетого и без оптики, то шансов узнать – никаких. Такой вот феномен забавный, да.

А за спиной этого господина, в полумраке переулка, резко контрастировавшего с залитой светом Джуа улицей, угадывалось присутствие ещё пары человек, одетых намного демократичнее. Повадками своими и манерой двигаться чем-то они напоминали мелких ночных хищников.

– Позвольте к вам обратиться, харр, – импозантный мужчина чуть приподнял свой котелок, видимо в знак приветствия и, улыбнувшись, продолжил, – моё имя Рукко, и я опекун этого, – он замялся, видимо, подбирая слова, – излишне резвого молодого человека,

– Уважаемый харр Рукко, рад знакомству, – лучезарно улыбнулся я ему в ответ, – и надеюсь, что вы не будете отрицать того, что вы, как опекун этого, – тут я сбился по той же причине, то есть взял короткую паузу для поиска подходящего нейтрального определения, – юного дарования, несёте некоторую ответственность за его поведение?

– Так я вовсе и не отказываюсь, – незнакомец продолжал улыбаться, – напротив, я всем сердцем стремлюсь уладить это небольшое недоразумение, причиной которого и послужило необдуманное и слишком импульсивное поведение моего подопечного.

– И что вы предлагаете?

– Я предлагаю вам его отпустить.

– Это я уже понял, – произнося эти слова, я краем глаза взглянул на Амади. Она смотрела в нашу сторону расфокусированным взглядом, стараясь уследить и за моим собеседником, и за личностями, до поры скрывающимися в проулке, – а какую компенсацию получу я?

– Вы не пострадаете и уйдете отсюда своими ногами, – озвучил своё предложение мой визави. После этих слов за его спиной обозначилось некоторое движение. Его группа поддержки в составе двух изрядно потертых личностей, сжимающих в лопатообразных ладонях короткие, но на вид весьма увесистые дубинки, вышла из проулка на свет Джуа. Физиономии у них, надо сказать, были гнуснее некуда.

– А мы ни при каком раскладе не пострадаем, смею вас уверить, – как можно слаще улыбнулся я, глядя в бликующую линзу монокля собеседника.

– Фарман, Годо! – не повышая голоса, произнёс тот, видимо, давая команду своим громилам атаковать.

Но громилы атаковать не спешили. Видимо потому, что при попытке сдвинуться с места ноги их начинали разъезжаться, скользить по мостовой, как будто это была не мостовая, а ледяной каток.

– Вы б ножками так резво не сучили бы, – участливо проворковала Амади, – а то, не ровён час, упадёте, ушибётесь.

Как это ни странно, и Годо, и Фарман внемля ей, сразу попытались снизить двигательную активность, но было уже поздно. Сначала о камень с деревянным стуком ударились дубинки. А с небольшим опозданием и их хозяева соприкоснулись с древним дорожным покрытием. Один из них упал на бок. А вот второму повезло меньше. Обе его ноги уехали вперед, а потом резко взметнулись вверх. Затылок же с размаху приложился к булыжной мостовой, издав сухой стук. Упавший громко охнул и, видимо, потерял сознание.

– Какой крепкий череп, – искренне восхитился я.

– Да, – как ни в чём ни бывало, согласился мой собеседник, – ребята крепкие. Но, не особенно сообразительные, к сожалению. Так, мы остановились на обсуждении причитающейся вам компенсации, – продолжил он,– а вы пока так и не озвучили свои пожелания.

– Извините, ваши парни меня слегка отвлекли, – скроил я гримасу, призванную выразить моё искреннее сожаление. Получилось не очень убедительно, но, невзирая на это, я уверенно продолжил, – вы, харр Рукко, не поверите, но я действительно весьма рад нашей с вами случайной встрече. Дело в том, что мне, в общем-то, нужно сделать один заказ щекотливого свойства, исполнить который, скорее всего, под силу именно вашей организации. Так что компенсацией может послужить просто реальная возможность подробного обсуждения этого заказа с вашим уполномоченным представителем.

– Это приемлемо, – мой собеседник немного запнулся, но затем решительно обозначил границы, в пределах которых могут заключаться и реализовываться соглашения, – но учтите, с мокрухой гильдия дел никаких не имела и иметь не собирается.

– Помилуйте, – улыбнулся я, – об этом и речи не идёт. Нам нужно решить некие мелкие проблемы бюрократического характера. С документами.

– А, вот об этом вполне можно и поговорить, – довольно улыбнулся человек с моноклем, – так где, вы говорите, остановились?

– А я и не говорил пока, мало того, я даже не представился, в отличие от вас, – я сконструировал нарочито виноватую физиономию, – обращайтесь ко мне – Адио. А наш теперешний адрес большим секретом не является. Остановились мы в «Подворье танцующей мыши».

– Да, красиво жить не запретишь, – в голосе явно наличествовали нотки лёгкой зависти, – и когда вам было бы удобно встретиться?

– В любой день, в светлое время суток, и, желательно, в приличном каком-нибудь месте.

– Хорошо, мы учтём ваши пожелания. Мадальгар, – он кивнул на застывшего воришку-бегуна, продолжавшего вращать глазами, – вечером вас там разыщет и передаст сведения о времени и месте встречи. Идёт?

– Да, это меня вполне устраивает, харр Рукко, – этими словами я выразил своё согласие, – тогда до встречи?

– А эти? – мой собеседник умудрился одним, не особенно размашистым жестом указать на всех своих «подопечных».

– Ах, да, совсем это упустил, – улыбнулся я и глянул на Амади. Та кивнула. В этот же миг воришка сорвался с места, как будто порвались удерживавшие его ещё мгновение назад незримые путы. Он, похоже, сам от себя такой прыти никак не ожидал, так как на третьем шаге споткнулся и растянулся на пыльных булыжниках. Встал, отряхнулся и, понурив голову, побрёл по направлению к тому самому проулку. Мой, с виду солидный и респектабельный собеседник, не удержался, и по-простецки отвесил проходящему как раз мимо него начинающему карманнику хорошего леща, сопроводив это назидательной фразой о том, что бьют не за то, что украл, а за то, что попался. А громила, которому повезло упасть на бок, кряхтя и охая, с некоторой опаской поднялся, боясь опять поскользнуться. Но, убедившись, что это ему уже не грозит, взвалил на плечо увесистую тушку своего менее удачливого коллеги и проследовал за малолетним преступником. И к тому моменту, когда этот, то ли Фарман, то ли Годо, скрылся в тенях со своей скорбной ношей, мой прилично одетый собеседник тоже незаметно растворился в пространстве. Когда это произошло, и куда он делся, я так и не заметил. Вот он был, а, спустя всего тридцать секунд, его уже и нет. Мистика, однако.

Моментально всё успокоилось, немногочисленные зеваки вернулись к прерванным делам, и наша троица перестала привлекать к себе избыточное внимание. Спутницы мои тихо щебетали друг с другом о недавнем инциденте, предоставив меня самому себе. Ненадолго, разумеется.

Да, я толком то и не представился. Зовут меня Адио. Адио Ситоле. Мне тридцать лет от роду и я единственный племянник своего дядюшки, Симбы Ситоле. Скажу больше – я его единственный родственник. Нас в роду осталось всего-то двое. И он возлагает на меня большие надежды. А я вот, как-то пока без особого энтузиазма к этому отношусь. Нет, я вовсе не отказываюсь принимать посильное участие в возрождении и укреплении рода. Но я пока морально не готов возглавлять этот процесс. Дядюшка то вполне еще ничего. До старости ему далеко. И я наблюдаю явные признаки того, что он, как никогда, близок к тому, что бы действительно обзавестись преданной спутницей, которая будет подле него и в горе, и в радости, и вообще… Он пока боится себе в этом признаться, но мне-то со стороны виднее, хе-хе.

Она женщина красивая, умная, талантливая, целеустремлённая, да ещё и втрескалась в него по самые ушки. Не может быть, что бы она его на себе не женила, тем более, что, как я понимаю, он и сам вовсе не против, а очень даже за. Так что, у него есть все шансы еще произвести на свет наследника, а то и не одного. Особенно учитывая наши, обретённые после экспедиции на север, возможности, как по продлению как жизни в целом, так и по продлению её активного периода, в частности. Хотя, с этим ещё надо разбираться. Но это уже моя епархия. Я же медикус. Дипломированный. Интернатуру окончил. Так что мне и карты в руки. И работы в этой области у меня – непочатый край. Да у всех наших работы хватает, если честно. Зато никто из нас на скуку не жалуется.

Теперь пару слов нужно сказать о дамах, которых я сопровождаю в нашей прогулке по Верхнему городу. Во времена Сумеречной эпохи это был самый респектабельный район славного города-порта Триассо, кстати. Жили тут богатые и уважаемые люди.

Но что-то отвлёкся я, в сторону ушёл. Вернёмся к нашим дамам, однако. Я имена, конечно, назову, но не призываю вас их запоминать. Так как одной из главных причин нашего визита на это субтропическое побережье является насущная необходимость приобретения максимально убедительных, неотличимых от подлинных, и способных пройти все мыслимые проверки, документов. Документов для создания новых личностей, для нескольких человек, в число коих входят и мои спутницы. То есть имена поменяются в ближайшем будущем.

Итак, начнём с Нтанды. Лет на пять меня моложе. Весёлая, одарённая, красивая, умная. Характер лёгкий и незлобивый. Брюнетка с пронзительно-голубыми глазами и молочно-белой кожей. Закончила в прошлом году факультет артефакторики при Академии оккультных наук. В общем, признаюсь, я к ней неравнодушен, хотя развитие наших отношений пока находится в начальной стадии. Конфетно-букетный период даже ещё толком не начался. Но, посмотрим, как оно будет развиваться.

Вторая моя спутница на этой прогулке – Амади. Она слегка постарше, моя ровесница. Тоже брюнетка, но черноглазая и слегка смугловатая. И фигура, и лицо – вполне себе да. Полные, чувственные губы. Тоже весьма умна, кстати. Кроме того, она стихийный маг третьей ступени Постижения. Попала в нашу команду при несколько необычных обстоятельствах1. Но, судя по всему, в команде она прижилась уже, поскольку дело своё знает, стремится к постоянному развитию и со всеми ладит. Только как-то… В общем, ловлю я иногда её взгляды. Многообещающие такие взгляды. Я б даже сказал, что взгляды эти не многообещающие, а, если так можно выразиться, многопредлагающие. Да. Правильно. Именно многопредлагающие. Не, я не ханжа. Я мужчина. А мужчина – это существо полигамное по сути своей, тем более, что многоженство у нас тут в порядке вещей. Но, я ещё не понял, а надо ли мне вот это всё. Тут и с одной-то дамой сердца иногда разобраться – проблема, а если их больше, так и вообще, сердца никакого не хватит. Вот, ну ладно, тоже пока будем посмотреть.

Более приключений никаких не было, мы посетили ратушную площадь, осмотрели саму городскую ратушу, как снаружи, так и изнутри. Даже на башню забирались. И со смотрового балкончика сполна насладились открывавшейся с высоты панорамой.

Историческая застройка Верхнего города и стена, отделявшая этот район от Нижнего города находились почти в первозданном состоянии. Верхний город по занимаемой площади более, чем вчетверо, уступал Нижнему городу, который пологими террасами спускался к району Гавани. Кварталы, непосредственно примыкавшие к пакгаузам, окружавшим саму гавань, считались наименее благополучными, и, как нас предостерёг портье из «Подворья танцующей мыши», там даже в светлое время суток можно и по голове получить, и кошелька лишиться. Хотя, как мы убедились недавно, в этом городе кошелёк в опасности пребывает постоянно и повсеместно. И надо держаться за карман. В буквальном смысле.

Посетили мы и величественные развалины замка, где во времена Сумеречной эпохи располагалась миссия одиозного рыцарского ордена «Меч предстоятеля». Побродили по сводчатым сумрачным коридорам, проложенным в толще стен, сложенных из камней циклопических размеров. Заглядывали в тесные кельи и чихали от пыли, поднимавшейся в воздух, стоило лишь только сделать шаг.

Мы даже побывали под прохладными сводами храма церкви Тринадцати поводырей, стоявшей тут же, неподалёку, чтобы полюбоваться сохранившимися фресками и древними витражами. Но после того, как какой-то хмырь в синей рясе откровенно недоброжелательно вылупился на Амади с её посохом, мы сочли за лучшее покинуть это культовое сооружение и выйти опять на солнышко, которое стало припекать к этому времени уже весьма ощутимо.

Близилось время сиесты, то есть самое жаркое время суток, когда все уважающие себя бюргеры предаются неге и послеобеденному сну. Мы решили, что негоже идти в этом против устоявшихся обычаев и традиций, и направили стопы свои к «Подворью танцующей мыши». Туда, где нас встретят, накормят, напоят, обеспечат всё для водных процедур, включая различные банные мероприятия и массаж. Почему, спросите вы, я так в этом уверен? Да потому, что за всё уже заплачено.

Глава 1.2

Сиесту провели, как полагается, с удовольствием. Водные процедуры позволили избавиться от налёта вездесущей желтой известковой пыли. А потом нежные, но сильные пальчики двух массажисток просто вознесли меня в райские кущи. Будучи распаренным и расслабленным в результате продолжительного сеанса массажа, я не придумал ничего лучше, чем вздремнуть пару часиков.

К моменту, когда я опять открыл глаза, температура на улице вернулась в разумные пределы. Но на сегодня мы более ничего не планировали, а потому я отправился просто немного поплавать в бассейне во дворе. Да, в этой гостинице во внутреннем дворе был бассейн, вокруг которого коротали время постояльцы, которых дела или врожденная непоседливость не гнали медленно поджариваться на раскалённых булыжниках городских мостовых.

До ужина было ещё далеко, и я решил, что самое время погонять энергию су по организму. Ибо на инфокассете, содержимое которой было втиснуто в мой мозг агрегатом древних, были записаны основные упражнения, регулярно практикуя которые, можно было в разы, да, вы не ослышались, в разы повысить эффективность сбора, накопления и использования внутренней энергии су за сравнительно короткое время. Там много теории, сам пока в ней не до конца разобрался. Но результаты, которые обещаны прилежным последователям этого учения об энергии су, просто поражают воображение. На первых порах прорезается слабенькая способность к телекинезу. И за счет того, что чувствительность к изменению всех полевых структур, будь то магические, магнитные или иные полевые структуры, в процессе тренировок, возрастает многократно, появляется возможность обретения чувства опасности, а по мере совершенствования и оттачивания прикладных навыков и калибровки возникающих ощущений можно трансформировать его в полноценное боевое предвидение. Но я, если честно, пока даже не представляю, как к этому подступиться. Хотя сама по себе чувствительность к изменению полей – это бесценно, это и диагностика, это и пассивная локация и много ещё чего. А если учесть, что телекинез, это не что иное, как способность воздействовать на эти самые поля, то область практического применения связанных с сознательным манипулированием полевыми структурами способностей поистине безгранична. Конечно, сначала дальность использования способности к телекинезу ограничивается считанными сантиметрами, да и масса предметов, которыми оператор на начальных уровнях имеет реальную возможность манипулировать просто смехотворна. Но, с другой стороны, расширение этих границ возможно до бесконечности. Всё зависит от развития этих, а потом и многих других способностей и умений, которые после преодоления определённого порога развития дают уже синергетический эффект, Левитация, тоже, кстати, становится возможной именно как результат взаимодействия с полевыми структурами, в данном случае, гравитационными. Но это для меня пока, очень отдалённая и весьма туманная перспектива. А пока – будьте добры принять позу лотоса, уважаемый. В общем, я выпал из реальности ещё на два часа, На час я погрузился в самосозерцание, и ещё час посвятил специфической гимнастике, в которой синхронно с физическими движениями осуществляется и внутренняя работа, то есть сознательное перемещение энергетических зарядов по внутренним каналам.

Так незаметно подкралось время ужина. Для того, что бы нам никто не мешал ужинать, обедать, посиделки устраивать и вообще, наша тёплая компания при заселении арендовала просторный кабинет с большим, массивным столом, стоящим в средине помещения, за которым мы все могли достаточно комфортно разместиться. Вот я туда и отправился. Кормили тут, надо сказать, весьма и весьма не плохо. Сытно, вкусно и разнообразно.

Да, в Триассо, мы приехали почти всей компанией. Только Афолабе, ещё не полностью оправившийся после ранения, остался в поместье Ситоле, на хозяйстве. Дядя передал ему все бразды правления на время нашего отсутствия, так что он там пока за главного, и ему там есть, чем заняться.

А к ужину уже начали подтягиваться оголодавшие. Вот дверь открылась, и в помещение вошла Энвис, а вслед за ней и дядюшка, который, понятное дело, галантно пропустил даму вперёд. Мы поприветствовали друг друга, поскольку так получилось, что с самого утра не пересекались и увиделись только сейчас. Когда же в комнату впорхнули, оживлённо о чём-то щебечущие Амади и Нтанда, я посчитал, что можно уже и нести ужин, и дёрнул за кисточку звонка.

Первые блюда появились почти сразу, а потому беседа так и не началась. Тихий стук столовых приборов наполнил помещение. Все сосредоточились на основной цели своего визита сюда, то есть на принятии пищи. Разговор завязался только когда, был съеден десерт. Дядюшка извлёк на свет свою старую трубку с чертёнком, я же открыл портсигар с вишнёвыми сигариллами.

– Ну, племяш, рассказывай, как вы сегодня погуляли, что увидели, какие впечатления? – спросил меня дядюшка, одновременно раскуривавший трубку, а потому окутанный облаками сизого дыма.

Я в красках рассказал о забавном инциденте с юным карманником, чем развеселил как дядюшку, так и Энвис. Закончил же рассказ словами о том, что принципиально договорился о встрече с представителем этой криминальной гильдии на предмет получения нами интересующих нас бумаг.

– Это не плохо, но расслабляться не стоит, – прокомментировал дядюшка, – тебя надо будет подстраховать. Кто-нибудь из нас должен будет осуществлять функцию прикрытия.

– И кого ты видишь в этой роли? – поинтересовался я.

– Разумеется, себя, улыбнулся дядюшка. – Нтанду и Амади видели в твоей компании, а потому, если они там появятся, то их будут пасти с самого начала и смогут подготовиться к тому, чтобы нейтрализовать, если что-нибудь пойдёт не так.

– Ну да, логично, – согласился я.

– Я пойду с тобой, – Энвис заглянула в глаза дядюшки и сконструировала жалобно-просительную мордаху.

– Хорошо, – неожиданно согласился дядюшка, – но с одним условием.

– Каким условием? – спросила Энвис. Ей было всё равно, по большому счёту, что это за условие. Она была готова на всё. Важным для неё было лишь то, что она будет рядом с ним.

– А условие простое, – дядюшка серьёзно посмотрел в неотрывно на него глядящие зелёные глазищи Энвис, – обещай мне, что если хоть что-то пойдёт не так, или я дам соответствующий сигнал, ты упадёшь под стол, и будешь там лежать там тихо-тихо.

– Да, мой генерал, – утрированно солдафонским тоном ответила Энвис, при этом умудрившись создать у окружающих впечатление, что она, если так можно выразиться, сидит по стойке смирно. От смеха не удержался никто. Потом она, уже серьёзно подтвердила, что обещает слушаться его во всём и быть примерной девочкой.

– А мы? – почти хором напомнили о себе Нтанда с Амади.

– А вы тут посидите, – увещевающим тоном ответил дядюшка, – нет смысла подвергать вас неоправданному риску.

Они переглянулись и демонстративно надули губки, всем своим видом показывая, что они возмущены подобным дискриминационным решением. Вообще, как я посмотрю, они, Амади и Нтанда, довольно близко сошлись. И, что интересно, Амади в обществе Нтанды словно окончательно оттаяла от того холода, в объятиях которого находилась чуть ли не полторы сотни лет2. Стала более открытой, контактной, милой и непосредственной.

В дверь робко постучали. Дядюшка зычно крикнул:

–Войдите!

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась мордаха девушки-администратора. Девчонка, видимо застеснявшись того, что все присутствующие на неё уставились с немым вопросом, мило покраснела и, запинаясь, поведала, что харра Адио внизу ждёт какой-то молодой человек.

– Ну, пойду я, узнаю, куда и когда меня приглашают для делового разговора, – с этими словами я направился к выходу из кабинета, и еле успел схватиться за дверную – ручку, и удержать приоткрытой захлопывающуюся перед моим носом дверь. Видимо девчонка посчитала, что я опасен и агрессивен, и что есть смысл убраться от меня подальше, оставив при отступлении как можно больше всевозможных преград. Дверь я, всё-таки, удержал открытой и вышел в коридор. Стеснительной администраторши уже, как и следовало ожидать, и след простыл. Я прошел по коридору и спустился по широкой деревянной лестнице на первый этаж. Для того, что бы пройти ко входу, где меня дожидался посыльный, надо было пройти через общий зал, где в настоящее время народ веселился, танцевал и употреблял. И народу этого было, на удивление, много, не смотря на то, что цены в этой гостинице отчаянно кусались. В углу, на невысоком подиуме, разместился маленький оркестр, наяривавший какую-то зажигательную мелодию. Я, с трудом протолкнувшись через холл, заполненный танцующими парами, наконец, подошел к стойке администратора, где и увидел слегка затравленный взгляд давешней девушки – администратора. Я положил на стойку серебрушку, и попытался успокоить невесть, что себе напридумывавшую, девушку.