Очищение

– Хорошо. Вижу, тебя надо привести в порядок. Меню румсервиса на письменном столе. Заказывай, что хочешь. Рекомендую большую яичницу с беконом и стакан молока. Белок – хороший адсорбент. Как раз то, что тебе сейчас нужно, – Ник встал, подошел к журнальному столику, где лежал пакет с лекарствами, который принес консьерж, выбрал несколько таблеток витаминов, легкий антидепрессант и пару капсул мильдония. Вернулся к девушке с новой бутылкой воды. – Выпей это. Поможет преодолеть отходняк.

– Спасибо. Я знаю, вы доктор. Отец говорил и показывал вашу фотографию. Я вам верю, – она бросила таблетки в рот и сделала несколько глотков воды.

– Пока несут еду, начинай рассказывать, что произошло.

– Я сама не знаю, как все так получилось, – Сандра нервно поежилась. – Я вечером пошла перекусить в кафе. Там ко мне подсел парень. Симпатичный такой. Обходительный. Мы познакомились, разговорились. Он тоже студент. Учится в Дидро32. И тоже занимается античной историей. С ним было интересно. Потом он пригласил меня в бар. А потом… Потом… – девушка всхлипнула и потянулась за салфеткой.

– Он тебя трогал? Ну… Лез целоваться, приставал или еще что.

– Нет. Вернее, не знаю. Не помню.

– Что вы пили? – нахмурился Ник.

– Он виски. А я какой-то коктейль.

– В баре сидели за столиком?

– Нет. У барной стойки.

– Ты отходила куда-нибудь?

– Да. В женскую комнату.

– И что? Вы пришли, сели за стойку. А дальше?

– Ну… Мы говорили о всякой ерунде. Об учебе, истории, о друзьях. О том, кто как перенес ковид. Потом меня как будто выключили. Ничего не помню. Очнулась ночью на парапете Моста Инвалидов. Вернее, за парапетом. Я, наверно, собиралась прыгнуть в воду. Но остановился таксист и за волосы меня оттянул, отвел на скамейку на набережной, вызвал скорую помощь и уехал. Я отползла в кусты и спряталась. Потом приехала скорая. Меня они не нашли и быстро уехали. Я очень испугалась. Потом я опять ничего не помню. Только то, что ужасно болела голова и хотелось пить. Утром я поняла, что могу ходить, и зашла в кафе на барже. Там я, наверно, заснула и хозяин вызвал полицию.

– Почему ты пряталась от скорой?

– Как почему? Меня ведь хотят убить. Отец перед смертью говорил мне не лезть в это дело. Не копать, не вынюхивать. Предупреждал, что это опасно.

– Что опасно? Какое дело? – насторожился Ник.

– Ну… – начала было она, но раздался звонок в дверь. Ник открыл и увидел перед собой официанта с сервировочной тележкой, полной еды.

Следующие минут десять Сандра была занята двойной яичницей с беконом и колбасками, корзинкой с тостами и большой розеткой джема. Иногда она делала паузу, прислушивалась к ощущениям и, убедившись, что организм принимает пищу без возражений, снова принималась жадно поглощать ужин. Капитан сидел напротив с бокалом вина и наслаждался этим необычным зрелищем. Нечасто увидишь юную особу, демонстрирующую такой аппетит во время всеобщего помешательства на диетах.

Наконец она допила стакан молока, довольно икнула и потянулась за чашкой кофе.

– Э, нет. А вот кофе тебе сейчас нельзя, – остановил ее Ник. – У тебя итак нагрузка на сердце была, как у олимпийца. Дай ему время восстановиться. Вот тебе водичка, и продолжим. Так о каком деле и о какой опасности говорил твой отец?

– Папа, – она тяжело вздохнула и посмотрела в окно грустными глазами. – Понимаете… Мой папа дружил с вашим. Работали они в одной серьезной лаборатории типа Национальный институт сельхоз-всякой-крутой-фигни. Все вроде шло нормально. Но когда полтора месяца назад умер ваш отец…

– Как полтора месяца? – чуть не поперхнулся вином Ник. – Я получил письмо три дня назад и сразу сюда.

– Так, полтора, – спокойно ответила она. – Приехал из командировки и через неделю заболел.

– Из какой командировки? Куда ездил?

– Не знаю. Короче… Полтора месяца назад умер ваш отец. Месяц назад – еще трое ученых из его лаборатории. Тогда мой папа не поверил, что это ковид, и начал служебное расследование. Он был начальником службы безопасности лаборатории. Он рассказывал, что накопал много нарушений, правда, не уточнял каких. Потом к нему приехал какой-то журналист из Скандинавии. Он вел частное расследование по фармкомпаниям. Но, я так поняла, встретиться они не успели. У отца случился сердечный приступ. Сердечный приступ у отца – это полная хрень. Он пять кэмэ пробегал на одном дыхании, два раза в неделю занимался в тренажерке. Два раза лазертаг33 со своими бывшими сослуживцами, а там тоже нагрузки ого-го. Так что в плане здоровья старик даст фору многим молодым парням. Конечно, любил иногда посидеть за бутылочкой вина с друзьями. Но сердце было в порядке. Я у врачей в медкарточке проверяла.

– То есть официальная причина смерти – сердечный приступ?

– Да, – грустно вздохнула Сандра. – У него сердечный приступ, а у вашего отца и трех других ученых осложнения хронических заболеваний на фоне ковида. Мне папа еще тогда сказал, что это странно, потому что все привиты и переболели. Вот он и начал копать.

– Что еще интересного говорил отец?

– Говорил, что в лаборатории есть закрытая секция. Там типа все секретно. В ней как раз и работал месье Шерно. Говорил, что там, в этой секции, не все чисто. Говорил, что ваш отец в последнее время чувствовал вину, раскаивался и хотел что-то изменить. Но вот что, не сказал. Не успел, или не хотел, или побоялся. Он чувствовал опасность и меня предупреждал. Но я, как дура, начала всех расспрашивать о его смерти, ходить по врачам, в полицию, требовать дополнительной экспертизы. А вчера ко мне подсел этот парень. А потом я очухалась на парапете Моста Инвалидов. Я сразу поняла, что меня тоже планируют убить. Поэтому и не хотела в больницу или в полицию. Они все заодно.

– Ты действительно думаешь, что твоего отца убили?

– А как же еще? Здоровый крепкий мужчина умирает от инфаркта. К тому же он говорил, что в лаборатории не все чисто, что там творится всякая секретная фигня.

– Да… История, – задумчиво проговорил капитан. – А контактов того журналиста, что приезжал к отцу, не осталось?

– Нет. Только знаю, что он работал на WikiLeaks34.

– Что-нибудь еще? Со мной-то зачем хотела встретиться?

– Перед самой смертью ваш отец попросил моего передать вам письмо, – она достала из заднего кармана джинсов сложенный вдвое, основательно затертый конверт. – Извините. Он немного помялся в кармане. Я давно его ношу с собой. Дома оставить боялась. Думала, там что-то очень важное. Может, даже разгадка всех тайн.

Ник осторожно взял конверт, вскрыл и достал из него фотографию. Солнце. Море. Счастливая семья – папа, мама и сияющий от счастья маленький Николя с огромным белым хохлатым попугаем на плече.

* * *

Ночь прошла беспокойно. Капитан уложил Сандру спать, сам прилег на диван и в темноте долго смотрел в украшенный витиеватой лепниной потолок. Сон не шел. В голове, сплетаясь в замысловатые клубки и снова распадаясь на отдельные нити, крутились разные, порой совсем не связанные друг с другом мысли.

Отец умер полтора месяца назад. Но он узнал об этом недавно. Почему? Что за секретная секция в гражданской лаборатории при Министерстве сельского хозяйства? Какова истинная причина смерти? Почему тело кремировали, а не похоронили по православным традициям? Что отец хотел сказать фотографией с белым попугаем?

Вопросов много. Ответов нет. И ощущение какое-то странное. Как перед боевым выходом с патрульной группой в опасную зону. Обостренное чувство опасности, ожидание действия, готовность принять вызов. И адреналин. Да, адреналин. Именно он не дает заснуть.

Взглянув на часы, Ник сел, размял плечи и шею. Было около двух ночи. Самое время прогуляться. Набросив легкую куртку, он вышел из отеля и пошел вдоль Сены по пустынной набережной Лувра в сторону Моста Инвалидов.

А если девчонка права? Что если все эти смерти неслучайны и ее тоже попытались убрать, когда она начала копать. Отсюда и инстинктивное чувство опасности, и выброс адреналина. Бред. Какие тайны могут быть в сельхозлаборатории? Тем не менее, по словам Сандры, там была секретная секция.

Прогулочным шагом он прошелся пару километров до Моста Инвалидов, остановился и на миг представил девушку стоящей на внешней стороне парапета, готовой броситься в воду. А что. Идеальное убийство. Незнакомец подсыпал в коктейль галлюциногенный психотроп, отвел на мост и оставил. Сам отошел и наблюдал издали. Если девчонка бросится в воду, то наверняка утонет. И никаких вопросов. Пару недель назад похоронила отца. Стресс, депрессия, наркотик, тяга к суициду. Все выглядит естественно.

Ник опасливо оглянулся. В этот поздний час набережная и идущая вдоль нее дорога были пусты, только у пирса стояло несколько прогулочных корабликов. Он облокотился на парапет и посмотрел на темную гладь воды, в которой колышущимися столбиками отражались стоящие на противоположном берегу фонари.

А теперь вопрос. Стоит ли ему ввязываться в эту темную историю. Если опасения Сандры окажутся правдой, то он тоже попадет под удар неведомых, но, похоже, очень влиятельных сил. А ему это надо? Все ведь пока складывается на удивление неплохо. Еще вчера он был на распутье и размышлял о том, что этап его жизни, связанный с Первым парашютным, закончен и теперь его ждет неизвестность в мире, который за последние три года стал гораздо менее дружелюбным. Чувствовал Ник себя уверенно. Трудностей не боялся. После службы у него были кое-какие сбережения. Он знал, что ковид никуда не делся и в любой момент может появиться еще один штамм, который поставит всех на уши, а не ковид, так еще что-то. Вон СМИ уже вовсю пишут про обезьянью оспу. Новая пандемия может накрыть мир в любой момент, поэтому он как медик всегда будет востребован. Оставался вопрос, хочет ли он сутками сидеть в стационаре и потеть в СИЗе35, ухаживая за умирающими больными за мизерную зарплату.

Но этот вопрос стоял сутки назад. К вчерашнему вечеру он уже был решен. Теперь он может жить в комфорте, не задумываясь о заработке, потому что отец оставил ему в наследство квартиру в центре и солидный счет в банке. Отец, которого он все эти годы игнорировал, обеспечил ему безбедную жизнь. А еще старик, словно пытаясь подвести его к чему-то, посылал из прошлого какие-то странные сигналы, оставлял не понятные пока зацепки.

Пока не понятные. Ник развернулся и зашагал в сторону отеля. Нет. Разбираться во всем этом он не будет. Но если зацепки, оставленные его отцом, приведут к чему-то конкретному, то тогда может быть…

Наутро он покормил Сандру завтраком. Успокоил насчет того, что все пытаются ее убить, но тем не менее посоветовал не встречаться с незнакомцами и чаще быть на виду, с друзьями. Может на время переехать к ним или пригласить подругу к себе. Девушка выглядела гораздо лучше, посвежела, в глазах появился блеск и даже озорное любопытство. Еще бы, она оказалась в компании с молодым симпатичным боевым офицером и не просто, а служившим в элитном спецподразделении в далекой и опасной Африке, защищая интересы Франции.

Улыбнувшись про себя, Ник пожелал ей удачи, сказал звонить, если понадобится помощь, и выпроводил из номера от греха подальше. После того как девушка ушла, он нашел в сети координатора WikiLeaks во Франции и спросил, не приезжал ли кто из их скандинавских журналистов в Париж в последние два месяца. Тот ответил, что выяснит, взял адрес электронной почты, и на этом разговор закончился. Затем капитан вызвал такси и без звонка поехал к душеприказчику, который оформлял завещание отца.

У нотариуса как раз был посетитель. Проигнорировав возмущенного ассистента, Ник вошел в кабинет и, уперев кулаки в рабочий стол, угрожающе навис над испуганным стариком.

– Почему вы мне не сказали, что отец умер полтора месяца назад? – грозно сдвинув брови, спросил он.

– Месье Шерно! Что вы себе позволяете? Вы же видите, я занят. У меня клиент, – испугавшись такого неожиданного напора, пролепетал нотариус.

– Я задал вопрос! – капитан повысил голос и придвинулся ближе.

– О боже! Только не надо скандалов, – нотариус извиняясь посмотрел на опешившего от этой сцены клиента. – Я вас прошу, побудьте в моем кабинете пару минут, пока я улажу недоразумение с этим молодым и весьма невоспитанным человеком, – он поднялся с кресла и, стараясь держаться на безопасном расстоянии, обратился уже к Нику: – Пойдемте, я вам все объясню.

Когда они зашли в комнату переговоров, пришедший в себя старик возмущенно вздернул подборок и заявил:

– Это верх неприличия – являться сюда без звонка, да еще врываться ко мне в кабинет, когда я работаю с клиентом.

– Почему вы мне не сказали, что отец умер полтора месяца назад? – настойчиво повторил свой вопрос капитан.

– Боже мой! Да потому, что это очевидно, – всплеснул руками нотариус. – На медицинском свидетельстве о смерти вашего отца стоит дата, на документах о кремации тоже.

– Да? – немного растерянно проговорил Ник, понимая, что внимательно не читал ни тот, ни другой документ.

– Да! – язвительно передразнил его старичок.

– Тогда почему вы прислали мне письмо о его смерти только несколько дней назад?

– Потому что такова была воля месье Шерно. Об этом у меня в досье сохранилось подтверждение в виде собственноручно написанного им поручения. Предъявить?

– Странно, – капитан задумчиво помял подбородок и опустился на стул. – Почему он так поступил?

– Вот этого я вам сказать не могу. В мотивах вашего покойного отца разбирайтесь сами. И, будьте любезны, делайте это в другом месте, – нотариус с видом победителя показал пальцем на дверь.

– Конечно, – смущенный своей бестактностью, Ник поднялся со стула. – Прошу прощения. Я все еще никак не могу свыкнуться с потерей отца. Возникает столько вопросов.

– Ладно, месье Шерно. Забудем об этом досадном инциденте. Я делаю вам скидку на то, что вы три года провели вдали от цивилизации, в армии, где, мягко выражаясь, манеры далеки от совершенства. Но в следующий раз без звонка ни-ни. А еще лучше ждите, когда я вас вызову сам, чтобы уладить формальности с наследством.

После разговора с нотариусом сбитый с толку новой информацией Ник добрел до ближайшего кафе и заказал себе большой капучино. Отец снова подкинул ему фрагмент пазла. Беда в том, что он никак не мог сложить их в целостную картинку. Зачем понадобилось затягивать с сообщением о смерти на полтора месяца. Чего опасался или чего ждал старик? Он достал смарт и открыл на новостном агрегаторе ленту событий за последние два месяца. Большая ее часть была забита сообщениями о войне на Украине. Затем шла подборка о растущих ценах на энергоресурсы, еду, набирающей обороты инфляции и надвигающемся на Европу из-за санкций против России экономическом кризисе. В конце списка почти не заметной оставалась возня вокруг прошедших в апреле президентских выборов. Ни одна из этих новостей, взятая отдельно или в сочетании с другими, не объясняла действий старика.

Пытаясь разобраться в отцовских намеках, он неспеша допил кофе и рассчитался. Потом вызвал такси и отправился в отель. Пришло время нанести визит в доставшуюся ему по наследству квартиру.

На подъезде к Cheval Blanc смарт просигналил, что на почту пришло несколько сообщений. Парижский филиал WikiLeaks нашел журналиста, который приезжал для встречи с отцом Сандры, но оказалось, что тот пару недель назад погиб в автокатастрофе. Еще одна странная смерть в цепочке трагедий. В следующем сообщении был французский контакт, с которым в паре работал фрилансер36.

Ник попросил такси подождать у отеля, поднялся в номер, чтобы взять из коробки ключи от квартиры и машины, оставленные ему отцом. Через двадцать минут он уже был на улице Манен и с интересом разглядывал пятиэтажное здание послевоенной постройки, адрес которого был указан в завещании. На двери подъезда в блоке индивидуальных звонков домофона еще сохранилась медная пластинка с аккуратной гравировкой «Denis Cherno. Directeur de recherche INRSTEA37.

Квартира находилась на третьем этаже, как раз выше уровня растущих внизу роскошных лип. Из нее открывался шикарный вид на парк Бют-Шомон – единственный крупный клочок зелени в центре Парижа. Если раньше Ник оценивал эту недвижимость на уровне полумиллиона евро, то сейчас из-за расположения на тихой, закрытой для постороннего движения улочке и великолепного вида ее стоимость могла значительно превышать миллион, даже несмотря на относительно небольшую площадь, чуть не дотягивающую до ста квадратов.

Судя по поддерживающим аркам, оставшимся на месте несущих стен, когда-то это была трехкомнатная квартира, но довольно давно ее перепланировали в просторную светлую студию38. Справа от входной двери находился встроенный шкаф для одежды. За ним за решетчатой перегородкой с пустыми горшками для цветов – крохотная кухонька, отделенная от жилого пространства барной стойкой. Дальше – гостиная зона с диваном, парой кресел, журнальным столиком и большой, но по виду довольно старой плазмой39 на стене. По обеим сторонам от нее – пара стоек с вазами, книгами и фотографиями. Слева от двери в глубине – огромная двуспальная кровать и платяной шкаф вдоль стены. Похоже, здесь давно никто не жил. Все покрыто слоем пыли, электричество на щитке отключено, регуляторы отопления поставлены на минимум.

Ник медленно обошел свои новые владения, сдул с пальцев пыль, остановился у окна и долго смотрел на раскинувшийся внизу парк. Если здесь привести все в порядок, поменять мебель, сделать освежающий ремонт, то получится идеальное гнездышко для жизни. Этим в ближайшее время как раз и стоит заняться.

Довольный увиденным, он оторвался от окна и подошел к стойке с книгами. Подборка старой научной фантастики и современные издания по микробиологии и биохимии. На верхней полке на уровне глаз – несколько фотографий в рамках. Одна сразу бросилась в глаза.

Опять! Солнце, море, счастливая семья и улыбающийся маленький Николя с белым хохлатым попугаем на плече.

Он протянул руку, чтобы взять ее, но что-то показалось ему странным. Присмотрелся. Даже невооруженным взглядом было видно, что все рамки покрыты пылью. Все, кроме одной с белым попугаем. Чувствуя, как учащается пульс, Ник взял семейное фото, присмотрелся, перевернул, прочитал дату и место на обороте. Здесь должен быть какой-то подвох. Возможно, именно к этой фотографии и планировал привести его отец. Но что он хотел сказать?

Пару минут капитан вертел фото в руках, но, так и не найдя ничего необычного, сунул рамку в карман куртки, для того чтобы вернуться к ней в отеле в более спокойной обстановке.

Следующим в его плане был поход в подземный гараж.

Новый и по виду совсем неезженый Рендж Ровер стоял на своем парковочном месте. На электронный ключ машина не реагировала. Пришлось открывать дверь обычным ключом. Индикаторы на панели не подавали признаков жизни. Открыв капот, Ник нашел причину. Оказалось, отец отсоединил аккумулятор. После беглого осмотра он остался доволен. И снаружи, и изнутри тачка была в отличном состоянии и еще сохранила заводской запах свежей кожаной отделки.

Тихо прошептав отцу «спасибо», он выбрался из гаража и вызвал такси. Всем этим он будет заниматься позже. Сейчас ему надо закончить дела с Первым парашютным, а для этого надо прибыть в штаб, который находился на базе полка в Байонне, небольшом городке на берегу Бискайского залива на границе с Испанией.

Добравшись до отеля, Ник быстро перекусил в лобби-баре и поднялся в номер, полный решимости окончательно разобраться в истории с фотографиями. В гостиной он устроился за письменным столом и выложил перед собой все три снимка. Один – из коробки с вещами отца, которую получил от нотариуса, другой – тот, что передала Сандра, и, наконец, рамку из своей студии на улице Манен. Все были сделаны с одного негатива и, судя по цветовым оттенкам и качеству бумаги, явно в одной фотомастерской. Подумав немного, капитан перевернул фотографии, чтобы повнимательнее рассмотреть обратную сторону. Только на рамке была написана дата, остальные были девственно чисты.

Понимая, что детектив из него никакой, он отвалился на спинку стула и разочарованно вздохнул. В этот момент в номер позвонили. В дверях стояли двое невзрачного вида незнакомых мужчин в джинсах и коротких плащах.

– Месье Шерно? Я инспектор полиции Первого округа40. У меня к вам несколько вопросов, – сказал один из них и, не спрашивая разрешения, вошел в номер. – Если можно, вначале ваши документы.

Удивленный этим странным визитом Ник показал служебное удостоверение Министерства обороны. Полицейский внимательно его изучил, затем передал помощнику, который отсканировал встроенный биометрический чип и QR-код.

– Месье Шерно, позволите? – инспектор качнул головой в сторону кресла.

– Конечно. Проходите, – спохватился капитан.

Когда они расселись у журнального столика, помощник достал из кармана плаща фотографию.

– Вам знакома эта девушка?

– Да. Это Сандра Лекур, дочь друга моего отца, – ответил Ник, почувствовав внутри неприятный холодок. – Что случилось?

– Насколько часов назад Сандра Лекур найдена мертвой в своей квартире.

– О боже! Что произошло?

– Мы пока не знаем. Причина смерти уточняется. О смерти сообщила ее подруга, с которой они договорились о встрече. В базе данных патрульной службы есть запись об инциденте, произошедшем вчера днем у Моста Инвалидов. Хозяин кафе вызвал наряд из-за того, что одна посетительница вела себя невменяемо. Посетительница была идентифицирована как Сандра Лекур. Затем на место приехали вы и приняли девушку под свою ответственность. Мы бы хотели знать, что произошло дальше?

Сбитый с толку этим известием, капитан подробно рассказал о времени, проведенном девушкой в его номере. Сон, ужин, лекарства, снова сон, завтрак, утром короткое «до свидания» и пожелание быть осторожной и держаться подальше от дури. Инспектор попросил показать таблетки, которые из ближайшей аптеки доставил консьерж. Без особого интереса посмотрел на упаковки и, заявив, что забирает все на экспертизу, снова обратился к Нику:

– К вам претензий нет, месье Шерно. Мы отследили перемещение Сандры Лекур после того, как она покинула ваш номер, равно как и ваши передвижения по городу. Вы нигде не пересекались и не контактировали друг с другом. Ушла она от вас в хорошем настроении и добром здравии. Это подтверждает и таксист, и подруга, и еще пара человек, с которыми она разговаривала. Так что мой визит – простая формальность. И все же. Поскольку вы последний человек, общавшийся с ней длительное время, нет ли у вас зацепок, способных помочь следствию? Может, она что-то вам рассказывала. На что-то намекала. Кого-то опасалась.

Ник уже раскрыл было рот, чтобы поведать инспектору историю со странным свиданием с парнем, который подсыпал девушке в коктейль психотроп, про опасения насчет причин смерти отца и чувства угрозы ее собственной жизни, но что-то его остановило. Слишком много странных смертей скопилось вокруг лаборатории, в которой работал отец. Ему сейчас стоило быть максимально осторожным. Если полицейским надо, они отследят движения девушки за последние дни по телефону и найдут тех, с кем она общалась. Вместо этого он просто сказал, что у нее был серьезный стресс после смерти отца.

Задав еще пару вопросов о состоянии Сандры, инспектор оставил визитку со словами «звоните, если появится новая информация», затем вместе со своим молчаливым напарником покинул номер.

Пораженный печальной новостью капитан опустился в кресло и долго смотрел в окно на пасмурное парижское небо. Он почему-то чувствовал себя виноватым в гибели девушки. Возможно, причиной ее смерти как раз и была загадочная фотография с белым попугаем.

Встряхнувшись, Ник снова перебрался за письменный стол, где картинкой вниз лежали три снимка из далекого и почти забытого детства. Где же отец оставил зацепку. Может, дата на рамке? Но число, месяц и год ни о чем не говорили. Он даже не помнил, когда они ездили на море. По виду ему было лет пять. Но, судя по дате, снимок был сделан на пять лет позже. Очевидная нестыковка. Когда ему было десять лет, мама уже погибла в автокатастрофе, а он находился в приюте. Явное несовпадение. Значит, отец что-то хотел ему сказать.

Боже, как все сложно. Капитан повертел рамку в руках. Потом вышел в спальню, порылся в чемодане, где лежала военная форма, и достал мультитул, который по армейской привычке всегда возил с собой. Вернулся за стол. Аккуратно отсоединил крепления картонной подложки, прижимающей фото к стеклу, осторожно извлек фотографию, посмотрел на обратную сторону и замер, затаив дыхание от неожиданной находки. В правом верхнем углу снимка прозрачным скотчем была приклеена крохотная карта памяти.

Капитан тихо выругался и с видом неопытного воришки оглянулся по сторонам, словно опасаясь, что за ним могут наблюдать. Потом, не тронув карту, вставил фотографию на место в рамку и, прижав ее картонной подложкой, вернул крепления на прежнее место.

Пи-пец, как все оказалось серьезно… Отец вместе с наследством передал ему какую-то важную информацию. Настолько важную, что из-за нее уже не первый месяц гибнут люди. Ему вдруг вспомнилась Сандра, совсем юная наивная девчушка, недавно потерявшая отца и проникшаяся страхом за свою жизнь. Выходит, не напрасно. Что такого важного хранится на карте, если за ней тянется шлейф из трупов? И кто за всем этим стоит? Явно не сельхозлаборатория.