СПАМ. Приключение Журналиста.

– Красиво, прямо, как на картинке, – сказал Глеб, буквально перед тем самым моментом, как горы обступили автомобиль, и машина заехала в длинный тоннель, освещенный по обе стороны желтым светом фонарей.

Тоннель оказался гораздо длиннее, чем предполагал Глеб, когда они с Александром в него заезжали, и через несколько километров пути, наш путешественник снова, вслух, выразил свой восторг по поводу этого сооружения:

– Это же надо было всё это выдолбить в горном массиве, – удивился Глеб, – Сколько камня нужно было вывести, просто уму непостижимо, как такое возможно.

Этот тоннель, на маршруте наших путешественников оказался не единственным. На протяжении всего их пути, дорога, постоянно, то входила в очередную рукотворную пещеру, то снова выходила из нее на одну из альпийских долин, утопающих в зелени, аналогичную тем, что нередко можно обнаружить на какой-нибудь сувенирной открытке с надписью «I LOVE ITALY».

– «И никакого тебе фотошопа», – мысленно заметил Глеб, разглядывая сказочные виды за окном, – «Оказывается, такие картинки действительно существуют в этом мире, и ничего здесь приукрасить более невозможно, всё и так уже на пике красоты, природа сама постаралась, без людских усилий.»

За окном мелькали поля, одинокие, и не очень одинокие коттеджи. Проезжали наши путешественники и мимо небольших уютных городков, некоторые из которых располагались прямо у подножия всё тех же альпийских гор, что уже успели покорить сердце Глеба, другие человеческие поселения, находились в каньонах между этих гор, третьи, на самих горах, четвертые, в горах, пятые, перед горами, а некоторые, и вовсе свисали с горных массивов прямо над автострадой по которой мчался синий «Форд-Уневерсал» наших путешественников.

– Как в сказке, – произнес Глеб, – Никогда бы не подумал, что мне представиться шанс увидеть всё это собственными глазами.

– Чего тут особенного, – возразил Александр, – Горы, и горы. Красиво, не спорю, но и наша страна ничуть не хуже.

– Может быть, – задумчиво произнес Глеб, – Может быть…Только здесь, почему-то, сразу хочется остаться жить. Жить и радоваться этой жизни, просто так, потому что она есть, потому что светит солнце, что зеленеет трава, и всё, и больше ничего не надо.

– А у нас, что тебе мешает это делать? – спросил Александр.

– У нас как-то не получается, – ответил Глеб, – У нас, особенно в провинции, сразу хочется удавиться, или заплатить за серую коммуналку с общим туалетом и мигающей лампочкой в конце коридора, и уже от одного этого гнетущего ощущения безнадежности, хочется бежать, а про радость жизни, так тут я вообще молчу, если она у нашего человека и присутствует, то только сквозь слезы, навзрыд, так сказать, через преодоление, на фоне того, что бывает ещё гораздо хуже.

– А почему тебя именно в Италию отправили? – спросил Александр, после возникшей паузы между собеседниками, – А не в Германию, или, скажем, Францию?

– Сам выбрал, – ответил Глеб, – Будешь смеяться, но Италия была первой страной, которая всплыла в моей голове, когда Шеф предложил выбрать. Не знаю с чем это связано, какое-то подсознательное решение что ли…

Для оплаты очередного участка пути, Александр остановил машину перед шлагбаумом, и затем, нажав на кнопку стеклоподъёмника, открыл окно.

– Не дешёвое удовольствие, – заметил Глеб, когда его собеседник засовывал очередную пятерку евро в автомат для оплаты проезда.

– Точно, – ответил Александр, – За каждый здесь метр платишь. Ни одной бесплатной автомагистрали. На оплату дорог, больше чем на бензин уходит. Тут во всем так. Красиво, но за всё платить надо, за каждую мелочь, не то, что у нас.

– Зато дороги хорошие, – парировал Глеб.

– Ещё бы, – произнес Александр в ответ, и затем добавил, – Не хватало, чтобы за такие «бабки» они ещё тут и плохие были.

До славного города Сан – Винсан, путешественники добрались за несколько часов пути, и, без сомнения, этот горнолыжный курорт, даже летом, стал достойным финалом их маленького автотурне по живописным лугам Валле-де-Аоста. Обещанная Александром гостиница в четыре звезды в городе действительно была, и, судя по пестрым рекламным вывескам на домах, висевшим практически на каждой углу, существовала она здесь не в единственном экземпляре. Среди всего огромного многообразия гостиничной жизни города Сан-Винсан, флагманом выделялся пятизвездочный отель «Parc Hotel Billia», в котором и должна была проходить боксерская конференция, ставшая теперь общей целью наших путешественников.

Старинный особняк отеля «Parc Hotel Billia» был расположен по соседству с не менее выдающимся зданием «Casino de la Valle», не понаслышке известного многим российским любителям спортивного отдыха, особенно тем, которые предпочитают вместо горнолыжных подъёмников, старый добрый стакан виски с содовой и зеленое сукно стола для игры в покер.

Несмотря на временную пропасть в несколько тысячелетий, развергжшуюся между сверкающим на солнце стеклянным фасадом казино, и старинной лепниной самого грандотеля, близость этих двух сооружений несколько не раздражала туристический взор Глеба. Каким-то невероятным образом, современным итальянским зодчим удалось вписать новенькое казино в атмосферу древнего городка таким образом, что здание не только ни дисгармонировалоло с окружающими его старинными постройками, а даже, наоборот, на фоне возвышающихся альпийских гор, казалось неотъемлемой частью общего величественного ландшафта.

После довольно непростых манипуляций с разворотом на узкой улочке длинного «Форд-Универсала», Александру и Глебу всё же удалось, без повреждений, загнать свою машину на подземный паркинг отеля, и после того, как все остальные формальности с дальнейшим размещением в гостинице были улажены, ребята поднялись к своим номерам.

– Вечером пойдем на открытие конференции, а до этого момента, предлагаю просто прогуляться по городу и чего-нибудь перекусить, – предложил Александр, идя рядом с Глебом по коридору.

– Договорились, – ответил ему тот.

Гостиничные апартаменты Глеба оказались небольшим, но очень уютными, с кондиционером и широкой мягкой кроватью, что стояла посередине комнаты. Был в номере и душ, который Глеб с удовольствием опробовал на себе, но только после того, как поставил на зарядку все свои девайсы и камеры. Ситуация требовала от него быть готовым всегда, а с разряженным оборудованием проект «Extreme Trip» терял всякий смысл, и забывать об этом было нельзя не в коем случае.

Где-то через час, в дверь номера Глеба, постучал Александр.

– Ну, что, готов прогуляться? – спросил Александр.

– Как пионер, – ответил Глеб, – Всегда готов.

Задумка Александра под названием – «чего-нибудь перекусить», совпала по времени с так называемой сиестой, самым жарким периодом дня, с часу до четырех, в который все заведения итальянского общепита обычно закрыты. Для Глеба, тележурналиста со стажем, который, в редкие моменты своих лучших зарплат, нередко, как саблей, размахивал банковской картой в самых разных злачных местах города Москвы, вне зависимости от времени суток, закрытые двери ресторанов, здесь, в Италии, стали настоящим открытием, и с непривычки, по отношению к приезжающим сюда туристам, даже показались бесчеловечной дикостью. Чтобы хоть что-то перекусить, нашим путешественникам пришлось под палящим солнцем среднеземноморья тащиться пешком по городу, в надежде наткнуться на Маркдональдс, или другой аналогичный остров фастфуда исторически никак не связанный с Италией.

– Черт знает что, – возмутился Глеб, когда они с Александром выходили из очередного ресторанчика, где их отказались обслуживать.

– Такие порядки здесь, – спокойно ответил Александр, – Я и забыл, что у них тут сиеста существует, давно не был.

– Тоже мне капитализм, – произнес Глеб, – Куска хлеба не купить, а как же «клиент всегда прав»?

– Получается, что не всегда, – спокойно ответил Александр.

– И Маркдональдса нигде нет, – удручено произнес Глеб.

Путешественники свернули на маленькую узенькую улочку, что была зажата между двухэтажными домами, ставни на окнах которых были плотно закрыты. Вероятно для того, чтобы сберечь прохладу этих жилищ от царившей повсюду духоты.

– Клиент всегда прав – это у нас в России, – улыбнувшись, произнес Александр, – Плохому мы быстро учимся.

– А чего в этом плохого? – удивился Глеб, – По мне, так нормально, рынок, хочешь заработать, предлагай лучший сервис.

– А их клиент никуда не спешит, – произнес Александр, – Он здесь живет, а то, что ты говоришь, это наша философия из девяностых.

– Пусть так, – ответил Глеб, – Только в Москве я могу поесть в любое время дня и ночи, было бы на что, а здесь, увы, сиеста и баста.

– А здесь у них свой уклад жизни, который складывался веками, и чего им его менять ради нас, приехавших на несколько дней туристов, – произнес Александр, – У них своя культура, а в чужой монастырь, как известно, со своим укладом не лезут, и по мне так всё правильно, приехал в чужую страну, принимай её правила, но жалко, что мы так не умеем.

– Чего тут уметь, – произнес Глеб, – Закрыл средь бела дня лавочку, и теряешь прибыль, а через недельку другую и вовсе разориться можно.

– У нас можно, – ответил Александр, – А вот они веками работают, и эти лавочки, и кафешки из поколения в поколение нередко переходят. Нет, мы так не умеем. Мы, ради «бабок» на что угодно готовы стали, была бы возможность, хочешь тебе розовую ушанку, хочешь матрешку с президентом, что хочешь, человеческое в нас стало пропадать, банковская карта пришла на смену всему.

– А у них не так? – спросил Глеб.

– Так, – ответил Александр, – Но, как-то по-другому.

Ребята дошли до небольшого ресторанчика, на открытой веранде которого, под зонтиком, сидел пожилой мужчина с газетой в руках. Решив немного отдохнуть, Глеб тоже сел за столик недалеко от этого мужчины, а Александр вошел внутрь помещения ресторана. Через несколько минут он вернулся к Глебу, и произнес:

– Всё в порядке, – сказал Александр, – Хозяин согласился нас угостить кофе с пирожными. Другого ничего у них нет сейчас, и кухня тоже, как и везде закрыта, но хоть что-то перекусим, а вечером уже нормальной еды на банкете поедим.

– Могут ведь, если захотят, и даже не смотря на сиесту, – сказал Глеб Александру, и тот улыбнулся в ответ.

4. Боксерская Конференция

Боксерская конференция на Глеба особого впечатления не произвела. Проходила она в конференц-зале отеля «Parc Hotel Billia», и ничем примечательным не выделялась. Если не знать, что это была именно боксерская, а не какая иная конференция, скажем по животноводству, или строительству небоскребов в сельской местности, то отличий вообще невозможно бы было и обнаружить. На телевизионном сленге, съемки подобных мероприятий называют – «паркетом». Так и говорят, едем снимать «паркет», или опять снимали этот «паркет», или ещё как-нибудь, но, практически всегда, данный фразеологизм употребляется в отношении очень монотонных и однообразных съемок, способных усыпить даже самых стойких телевизионьщиков.

Пройдя в помещение довольно просторного конференц-зала, Глеб оказался в атмосфере до боли ему знакомой. На составленных в длинные ряды креслах, здесь сидели немногочисленные слушатели, подобно тому, как сидят люди в кинотеатрах, ожидая начала какого-нибудь блокбастера. Перед собравшимися, стоя на сцене за пластиковой трибуной с двумя тонкими, и как видно гнущимися во всех направлениях, черными микрофонами, заунывно, на английском языке, что-то вещал темнокожий спикер, очень похожий на актера, игравшего Марселоса Уолиса в одном известном голливудском фильме.

Глеб прошел сбоку мимо рядов со слушателями, и спустился к сцене, рядом с которой, по обыкновению, сновали фотографы, и видеооператоры. Подойдя к коллегам, наш герой включил свою видеокамеру, и, затем, подобно остальным работникам СМИ, направил её на темнокожего Марселоса Уолиса.

О чем вещал здесь спикер, было совершенно непонятно, но одно было ясно, что кроме Марселоса, снимать тут больше абсолютно нечего и некого. Всё интересное, как и всегда, на подобных мероприятиях, начиналось гораздо позже, в ресторане, попасть в который можно было уже ближе к вечеру, после окончания всех официальных речей и выступлений.

В помещении ресторана людей было значительно больше, чем на самой конференции, и оказавшись здесь, Глеб, далеко не без усилий, стал медленно пробирался сквозь праздную толпу, держа в одной своей руке видеокамеру, а в другой, бокал с бесплатным шампанским, который ему удалось раздобыть на входе.

– Даже в самых своих отвлечённых фантазиях об этом путешествии, я и представить себе не мог, что окажусь за кулисами мира профессионального бокса, – восхищенно произнес Глеб, в направленную на себя камеру, и затем, уже отхлебнув из бокала изрядную дозу пенного напитка, продолжил свой репортаж, – Удивительного мира бокса, который, обычно спрятан от глаз рядового зрителя, наблюдающего всегда лишь за поединками на ринге.

Глеб выключил камеру, и сделал ещё один внушительный глоток шампанского. В стороне от него, на противоположном конце ресторана зазвучал громкий голос ринг-анансера, который предвещал процедуру награждения спортсменов за какие-то их боевые заслуги.

Подойдя ближе к голосу, у стены, Глеб обнаружил небольшую сцену, чем-то напоминавшую портативный боксерский ринг, на котором, с микрофоном в руке, в белом ситцевом костюме, стоял всё тот же Марселос Уолис, но уже не один, а в окружении многих своих коллег, среди которых выгодно выделялись две девушки модельной внешности. В руках у одной из девушек был кубок, другая держала огромный диплом в стеклянной рамке.

– Маааайкл Фринчер, – звучно проорал на весь зал Марселос, максимально растянув при этом первое свое слово, и следом, резко, выпалив за ним второе, словно объявляя боксера перед началом поединка.

Под всеобщие аплодисменты, на сцену стал подниматься крепенький низкорослый парнишка, лет так двадцати пяти, который до этого момента мирно что-то жевал, сидя за одним из столиков ресторана. Глеб включил свою видеокамеру и начал снимать. Никто, ни из охраны, ни из гостей конференции, давно уже не обращал на него ни малейшего внимания, по-видимому, принимая за оператора, специально нанятого для съемок этой конференции.

Глебу определенно нравилось, то, что происходило вокруг него, но, в какой-то момент времени, он, вдруг, осознал, что всё, что сейчас его окружает, похоже на странный сон, который, уже через пару дней, должен обязательно испариться, подобно миражу, снова вернув его в лапы реальности, вместе с рюкзаком за плечами, и без малейшего понимания того, что ждет впереди.

– «А с другой стороны, зачем об этом беспокоиться?» – подумал Глеб, переводя фокус своей видеокамеры с Марселоса на ту девушку, что стояла на сцене с кубком в руках, – «В сущности, вся человеческая жизнь – сплошная неизвестность, и никто, ни в Италии, ни в России, ни где бы то ни было, толком не знает, что, на самом деле, ждет его завтра. Так зачем же тогда волноваться? Какой в этом смысл? Почему бы не отключиться от всего того, что беспокоит, и просто насладиться моментом, этим днем, этой минутой, секундой, ведь она уже точно никогда не повторится.»

Пробираясь к официанту за очередной порцией шампанского, Глеб наткнулся на своего благодетеля – Александра, который неожиданно вынырнул из толпы прямо перед подносом с напитками.

– Ну, что, как настроение? – спросил Александр.

В ответ собеседнику, Глеб показал бокал с недопитым шампанским в руке, и произнес:

– Неплохо, неплохо – сказал уже изрядно захмелевший Глеб, – Очень неплохо.

Александр улыбнулся, и затем спросил:

– Не жалеешь, что со мной поехал?

– Шутишь, – удивился Глеб, – Я в восторге, тут круто.

– Ну, хорошо, развлекайся, – сказал Александр, и после небольшой паузы, затем добавил, – Ты бы лучше чего-нибудь покушал вместо шампанского, там вон, видишь, где народ толпиться, креветки неплохие есть.

Глеб посмотрел по направленью, куда указывал собеседник, и действительно, заметил оживление, царившее рядом с одним из «шведских» столов, что стояли по периметру ресторана.

– Работа, прежде всего, – произнес Глеб, и показал на свою камеру, желая подчеркнуть, что даже, несмотря на злоупотребление алкоголем, он ни на минуту не забывает о своих операторских обязанностях.

– Ну, смотри сам, я, если что, вот за тем столиком сижу, – улыбнувшись, ответил Александр, и затем жестом руки показал на столик, стоявший у окна, за которым сидело несколько человек славянской наружности.

Глеб проводил взглядом спину своего благодетеля, и затем, подхватив с подноса у официанта, очередной бокал шампанского, решил отправиться испробовать креветок, которых минутой ранее ему так нахваливал собеседник.

Шампанское делало свое дело, и после пятого бокала, от стресса и неуверенности Глеба не осталось и следа. Он так освоился в окружавшей его обстановке, что стал даже без знания английского, на каком-то птичьем языке, шутить с официантами и всевозможными поварятами в изысканных белых колпаках, что, то и дело, шныряли по залу, желая накормить присутствующих.

Еда была здесь повсюду, на «шведских столах», в тарелках, в руках людей, за металлической стойкой буфета, из-за которой кто-то наливал себе черпаком суп, а кто-то ронял длинных спагетти обратно в никелированную кастрюлю. С разнообразием блюд в ресторане тоже проблем не было. Например, на «шведском» столе, к которому подошел Глеб, буквально царствовало изобилие всевозможных явств, но креветки, действительно, как и утверждал Александр, являлись здесь бесспорным хитом. Они были огромных размеров, и занимали центральное место в середине стола, главенствуя во всей ассамблее итальянских морепродуктов, что на их фоне теперь казались просто случайным уловом.

– Креветки в этом году действительно удались, – констатировал Глеб, и сделал памятное «селфи» на фоне этих великолепных ракообразных, которое затем, незамедлительно выложил у себя на страничке в соцсети.

Кроме креветок, у посетителей ресторана ещё успехом пользовался блестящий чан с мидиями, за которым, пощелкивая щипцами для ловли оных, даже сформировалась небольшая очередь. Немного в стороне от морских закусок, с краю стола, находились бутылки с вином, чуть поодаль от них, расположились всевозможные десерты, торты, фрукты. За кондитерскими изделиями, начиналось мясное царство, которое Глеб, обязательно намеревался посетить, но уже немного позднее, дабы не переедать.

Отсняв на камеру всё обилие блюд, Глеб прихватил с собой бокал белого вина, и вышел на веранду ресторана, где увидел – Александра, который сидел в одном из плетеных кресел, в окружении ребят из русской боксерской делегации. Глеб подошел ближе к ребятам, взял стул из-за соседнего столика, и, усевшись недалеко от Александра, аккуратно принялся разглядывать присутствующих.

– Лучше в сентябре, в августе рановато, – сказал один из собеседников Александра, молодой мужчина лет тридцати.

Этот мужчина был одет просто, но в то же время дорого. На нем была однотонная рубашка-поло бордового цвета, подобная тем, что предпочитают носить игроки в гольф в фильмах про мафию. На ногах у этого молодого человека были серые шорты, тоже, как и рубашка – однотонные, но идеально сочетавшиеся и с ней, и с белоснежными кроссовками, которые, были настолько чистыми и белыми, что можно было подумать, будто их владелец шел сюда не по земле, а принес эту обувь в руках. Как выяснилось позднее, мужчину звали Михаил, и он был – матчмейкер.

– Я посмотрю, что можно будет сделать тогда на сентябрь, и в Москве уже, когда буду, созвонимся, обсудим все еще раз, – произнёс Михаил и посмотрел на Александра.

– Хорошо, давай попробуем так, – ответил ему тот, – Но и я тогда тоже со своей стороны ничего не обещаю.

– Парень он хороший, перспективный, – подключился к разговору, жилистый мужчина кавказкой наружности, который сидел по правую руку от Глеба.

Этого мужчину все называли – Сансаныч, на вид ему было не больше пятидесяти лет, хотя журналистское чутьё подсказывало Глебу, что на самом деле, лет этих могло быть гораздо больше. Но если насчет возраста Сансаныча ещё можно было строить догадки, то определить в нем тренера по боксу не составило бы особого труда даже у обывателя далекого от этого вида спорта. Фактура Сансаныча настолько срослась с его профессией, что одного беглого взгляда на него было вполне достаточно, чтобы сразу представить его со свистком в зубах, и в спортивном костюме с надписью «СССР» на груди, тренирующего какого-нибудь будущего чемпиона.

– А Марат сейчас в Мексике же тренируется? – спросил у Александра, как бы между делом, молоденький парень лет двадцати пяти, что сидел напротив Сансаныча.

Парня звали Арсен, он был боксером легковесом.

– Да, в Мексике, у Санчеса, по-прежнему, – ответил ему Александр, и затем, усмехнувшись, по-видимому, что-то вспомнив, добавил, – Теперь в спартанских условиях тренируется.

– Хороший там зал, – сказал Сансаныч, – Настоящий.

– Хороший, – улыбнулся матчмейкер Михаил, – Даже воды горячей в этом зале нет, вот тебе и Санчес, вот тебе и Мексика…

– Санчес это, который, тот самый – Абель Санчес? – включился Глеб в чужой разговор, сразу же поймав себя на мысли, что его любопытство может сыграть с ним сейчас весьма злую шутку.

Так оно и случилось. После произнесенных Глебом слов, сначала, вся компания дружно замолкла, а затем, одновременно, как единый организм, все с любопытством посмотрели на обнаружившего себя чужака, каким-то непонятным образом оказавшегося в этой стае. Положение Глеба спас Александр, который, тоже, внимательно посмотрел на своего подопечного, и затем, спросил у него:

– Ты на конференции всё снял? – спросил Александр, тем самым давая понять окружающим, что Глеб здесь присутствует не случайно.

– Вроде, да, – неуверенно ответил Глеб, и затем, глупо улыбнулся.

Ответ на вопрос про Абеля Санчеса, как и на вопрос про «холодную воду», наш герой всё-таки получил, но произошло это уже гораздо позже, в другом местном ресторанчике, куда вся компания, за исключением матчмейкера Михаила, несколькими часами позже, переместилась с веранды.

– Пойми, тут нет ничего необычного, – сказал Александр, внимательно слушающему его Глебу, который уже в своей правой руке, вместо бокала вина, сжимал стакан неплохого кубинского рома.

– В других условиях чемпионы просто не растут, – поддержал утверждение Александра тренер Сансаныч.

– Это тебе, как человеку из другой среды, может показаться дико, а для нас спортсменов, это нормально, – уверил Глеба боксер Арсен.

– Ну, не знаю, – сказал Глеб, в своё оправдание, – Я всегда, по обывательски, думал, что чем лучше условия, тем лучше результаты, а тем более на таком уровне, как Марат выступает. Мне всегда казалось, что там, вообще, должна быть гонка вооружений, как на формуле один, условия специальные, тренажёры там всякие, секретные методики, и так далее, все-таки чемпион мира, это не хухры-мухры, а у него даже воды горячей нет в спортзале, чтобы нормально помыться.

– Бокс – спорт бедных, – философски заметил Сансаныч, – Так оно всегда было, и чем дольше спортсмен способен об этом помнить, тем дольше он и будет, чемпионом оставаться.

В тот вечер, плавно перетекший в ночные гуляния, Глеб многое узнал о мире бокса. Ему было жутко интересно общаться со своими новыми знакомыми. Разве он, мог, в далеком прошлом, будучи провинциальным мальчишкой, лупившим где-то у себя в подвале картофельный мешок с опилками, представить, что когда-нибудь, окажется в кругу людей, устраивающих профессиональные бои в мире большого спорта. И Александр, и его друзья, были настоящие фанаты своего дела, и с их рассказов, профессиональный бокс буквально оживал для Глеба в совершенно ином свете.

– Из Москвы чемпионов мы давненько уже не наблюдаем, – сказал, смеясь Сансаныч, отвечавший на очередной глупый вопрос Глеба.

– Залов много, условия хорошие, а чемпионов нет, вот тебе и статистика, – подытожил Александр.

– А почему так? – спросил Глеб, пытаясь копнуть немного глубже.

– Слабая там молодежь теперь стала, изнеженная, – ответил Сансаныч, – Для бокса такие не годятся. В боксе характер важен. Способность через боль и трудности идти, а откуда таким качествам в комфорте, да в тепле, образоваться. Для тренировок основное – это трудолюбие, и цель стать чемпионом, а не джакузи, и коктейли в фитнес барах. Чтобы боксером стать надо вкалывать, как следует, тогда толк будет, а иначе, так, баловство одно, да и только.

– А как же талант? – спросил Глеб у Саныча, – Трудолюбие, цель, это доступно каждому, а талант, неужели без него можно стать чемпионом?

– Талант, – задумчиво произнес Сансаныч, – Талант тоже нужен, это само собой. Тут, как и в любом другом деле, чтобы чемпионом стать, без таланта никак, но и без трудолюбия и четкой цели, ты тоже все равно ничего в боксе не добьешься, будь ты хоть самым талантливым, это я тебе точно говорю, как тренер.