Козье болото

У ворот Ивана и Змея Горыныча встретили два богато одетых, вооруженных секирами волка-стражника. Они поклонились и раскрыли ворота.

Двор вокруг дворца был засажен диковинными цветами и деревьями, усыпанными спелыми плодами. Во все стороны сада разбегались песчаные дорожки, выложенные по краям разноцветными камнями.

С высокого крыльца сбежал огромный черный кот в роскошной ливрее, на задних лапах он приблизился к хозяину и, раскланявшись, замурлыкал сладким голосом:

– О, Змей, господин мой, все спокойно в доме твоем.

Затем он вперил немигающие желтые глаза в Ивана, и тот невольно поежился.

– О, господин, это тот человек, что пришел отнять у тебя власть?

Парень не успел удивиться таким словам, как Змей рявкнул на кота:

– Брысь, зверюга!

Кот вздыбил шерсть на загривке и одним прыжком исчез в густых кустах около дорожки.

– Не обращайте внимания, – сказал Змей Ивану, – похоже, Василий опять валерьянки налакался.

Он повел парня в свои хоромы, богатством убранства которых тот поразился не менее, чем самим дворцом. Они проходили гостиными, залами, кабинетами, где стены и полы покрывали ковры ручной работы, печи были выложены изразцовой плиткой, кружевные занавеси колыхались на приоткрытых окнах.

Наконец они очутились в столовой, где кот Василий уже расстилал по столу скатерть, расшитую непонятными словами-узорами. На столе сами собой стали появляться разные кушанья, напитки, фрукты, и Иван догадался, что это скатерть-самобранка.

Змей Горыныч пригласил гостя сесть. Василий налил в бокалы вина, положил на тарелки салата и отошел в сторону.

Пока боковые головы Горыныча жадно и некрасиво ели, роняя на скатерть крошки и капая на нее вином, средняя, незаметно перейдя на «ты», стала уговаривать Ивана остаться жить во дворце, назвала его избушку «убогой» и совсем сладким голосом закончила, что парень пришелся Змею по душе, и он бы хотел стать «молодому сотруднику» самым близким и верным другом.

– Такое богатство – большой соблазн, – отвечал Иван, – но мне моя «убогая» избушка очень даже нравится. Если честно, я хочу пожить дикой жизнью.

На лице средней головы выразилось то ли легкое недовольство, то ли сожаление, но, переборов себя, Змей смиренно произнес:

– Твое дело. Но эту ночь, прошу тебя, обязательно проведи у меня.

Парень пожал плечами, но согласился.

Василий без конца подкладывал и подливал Ивану. От обилия еды у того разбегались глаза, от вина он захмелел и, осмелев, спросил Змея:

– Слушай, Горыныч, откуда у тебя вся эта роскошь?

– Все добыто честно, – поспешно ответил тот и, подозвав кота, что-то тихо сказал ему.

Василий куда-то убежал и вскоре вернулся в сундуком, поставил его на пол и открыл крышку.

– Что, новый хозяин, надо? – выскочили из ларца два дюжих молодца.

– Когда вы запомните, что не «новый» хозяин, а постоянный! – в сердцах стукнул Горыныч лапой по столу, но тут же смягчился. – Вылезайте и садитесь, поешьте.

Молодцы переглянулись, несмело вышагнули из сундука и подошли к столу.

– Садитесь же!

Молодцы осторожно пристроились за стол и сидели, словно проглотив кол, спрятали под скатерть руки и испуганно взирали на Змея. Василий, не скрывая презрения, шлепнул им на тарелки по ложке салата, а наливая вино, закапал рубашку одному из молодцов. Горыныч строго глянул на кота, тот вытер свои погрешности и отошел.

– Вот эти ребятки на меня и работают, – самодовольно оглаживая набитое едой брюхо, сказал Змей. – Что ни попросишь – все сделают. Красоту эту, – он обвел рукой пространство, – за три дня смастерили. Ты, например, Ваня, чего бы хотел?

Парень немного подумал и попросил себе какой-нибудь драндулет, чтобы по лесу пешком не ходить, ноги не ломать.

Молодцы залезли в свой ларец, извлекли оттуда чудное многоколесное и скрылатое сооружение и сказали в один голос:

– Землеход-мореход-небоход!

– Это значит, что он и по земле, где угодно пройдет, и по морю проплывет, и по небу пролетит, – пояснил Змей Горыныч. – Он теперь твой, – улыбнулся он Ивану и велел молодцам поставить драндулет во дворе.

Сооружение исчезло, молодцы залезли обратно в сундук, и кот унес его.

– Змей, ты живешь богато, а твой народ? – спросил парень, когда Василий ушел.

– Каждый живет так, как ему нравится, – жестко ответил тот, своим тоном давая понять, что разговаривать на эту тему он не желает.

Ивану не понравился ответ, снова какие-то сомнения зашевелились в его душе, вспомнился Серый Волк, но парень промолчал и поднялся из-за стола:

– Завтра я должен приступить к работе, если что-то будет непонятно, свяжусь с вами по рации.

– Постой, тебе делать ничего не надо, – снова сладким голосом заговорил Змей, заулыбался, – ты отдыхай, представь, что у тебя каникулы.

Иван недоуменно посмотрел на наставника:

– Я приехал на практику. Я должен привезти отчет о проделанной работе. Я, наконец, должен привыкнуть к своей профессии!

– Ты скучный, Ваня, – перестал улыбаться Горыныч, – в этом лесу нечего делать простому парню-леснику. Понимаешь? Здесь может справиться только посвященный, в дано случае – я. Ты же смотри, запоминай и… не мешай мне.

С минуту они смотрели друг другу в глаза – Змей своими холодными и властными в живые смелые глаза Ивана.

Парень быстро вышел из столовой.

В коридоре его встретил кот, проводил в спальню на втором этаже, отчего-то запер дверь, якобы «для спокойствия дорогого гостя», но у Ивана не было сил возмущаться, он рухнул на постель и мгновенно уснул.

Утром кот разбудил его и пригласил в столовую к завтраку. Как только Иван спустился туда, Змей пошел ему на встречу, дружески обнял за плечи, приторным голосом спросил, как спалось на новом месте и, увидев, что Василий суетится со скатертью-самобранкой, махнул лапой:

– К черту завтрак! Сначала нужно нагулять аппетит.

Во дворе их ждал вчерашний вездеход. Змей поторопил Ивана сесть и торжественно сообщил, что они едут разоблачать преступника.

– Кого же?! – воскликнул парень.

– Конечно Серого Волка.

Змей Горыныч повернул какой-то рычаг, машина громко затарахтела и двинулась вперед. Довольно живо она бежала по земле, не взирая на ямы и ухабы, кочки, бревна и прочие препятствия.

– За ним следили мои агенты, – кричал Горыныч сквозь шум мотора, – и сегодня утром передали, что ночью Волк снова наведывался на ферму. Представляешь? После вчерашнего предупреждения, внаглую!

У Ивана кошки скребли на душе, он подумал, что совершенно не имеет чутья к людям, хоть малейшей интуиции, что Змей все-таки был прав, говоря о том, что в этом лесу разберется только посвященный. Парню захотелось бросить все сию секунду, словно неудачно складывающуюся игру, но драндулет уже остановился около хижины Серого Волка и отступать было поздно.

Волк сидел в избушке, понурив голову, со связанными лапами. Двое зайчат, обняв старика, осторожно гладили его. Кроме них в тесной хижине были три молодых подтянутых волка в военной форме песочного цвета. Один охранял двери, второй – окно, третий явно был старшим, сидел за столом и что-то писал.

Как только в лачужку вошел Горыныч, волки-солдаты вытянулись по швам, третий вскочил из-за стола, а Серый Волк лишь поднял голову и устало взглянул на него.

Волк-начальник схватил со стола лист бумаги и, подскочив к господину, быстро проговорил:

– При осмотре помещения обнаружены улики, которые используются для доказательства вины обвиняемого. Это – шкура, рока и копыта животного породы коза, – волк вытащил оные нелицеприятные предметы в корзине. – Они были спрятаны в погребе. Состав преступления налицо, обвинение вынесено, протокол осмотра места происшествия составлен при двух понятых – зайцах. Все!

Волк протянул бумаги Змею:

– Каков будет приговор?

Горыныч быстро пробежал глазами документ и как-то лениво объявил:

– Пятнадцать лет заключения в темнице.

Зайчата охнули и прижались к Серому Волку. Тот был не в силах реагировать.

Третий волк скомандовал двум солдатам увести преступника. Те грубо подтолкнули старика. Он тяжело поднялся, а проходя мимо Ивана, взял его за руку и заглянул ему в лицо полными печали глазами:

– Ты-то веришь, что я не вор?

Парень молча потупил взор. Серый Волк отпустил его руку и вышел из избушки.

Зайчата, обнявшись, тихонько всхлипывали в уголке.

– Что печалишься, Ваня? – с ехидцей спросил Горыныч, когда они вышли из лачуги. – Теперь можно жить спокойно, преступник наказан.

Иван тоскливо посмотрел вслед Серому Волку, которого уводили под конвоем, и вдруг спросил Горыныча:

– А сколько всего было коз на ферме?

– Девять. А что? – насторожился Змей.

– Где же тогда остальные рожки да ножки?

– Ты неисправим, Иван! – обозлился Горыныч. – Слишком доброе сердце… – прошипел Змей и быстро пошел прочь.

Из избушки тихо вышли два заплаканных зайчонка. Иван погладил их по головам и усадил в драндулет.

– Играйте, ребятки, – сказал он тихо и добавил, не обращаясь ни к кому, – я совсем запутался…

Иван шел обратно в свою лесную сторожку, напряженно размышляя: «Свяжусь сейчас с председателем сельсовета по рации. Пусть присылает комиссию, во всем разбирается. А я, похоже, схожу с ума…»

Парень вошел в свой домишко и даже не понял сперва, что произошло. По всей избушке были разбросаны его вещи: белье, консервы, сухари, учебники, тетради, посуда. Постель на нарах стояла колом. Выпотрошенный рюкзак валялся в углу.

Иван напряженно осмотрел все вещи, потом еще раз, заглянул под нары, на печку, под стол, в шкафчик и обессилено опустился на табуретку. Рации нигде не было…

                              * * *

После тяжелой бессонной ночи, едва забрезжил рассвет, Иван пошел в Буреломиху. Шагал быстро, уверенно. Но неожиданно для себя оказался у своей лесной сторожки.

– Что это я? Круг сделал… – вслух удивился он.

Иван опять пошел в сторону Буреломихи и через полчаса снова уперся в свою собственную избушку. Холодный пот выступил у него на лбу.

– Что за чертовщина?

Парень в ужасе бросился бежать к деревне. Спотыкался, падал, вставал, опять бежал дальше. Но скоро вновь увидел черные стены сторожки, застонал и рухнул на землю.

Очнулся он от холода и сырости. Шел дождь. Иван еле поднялся с земли и, дрожа всем телом, стуча зубами, добрел до дверей избушки.

Внутри было сумрачно, как поздним вечером. Парень быстро переоделся в сухое, но не согрелся. Хотел растопить печку, но дрова отсырели, дымили, никак не желая разгораться. Тогда он распахнул дверь и шагнул в дождь, который лил сплошной стеной.

Минут через пятнадцать Иван стучался в избушку на курьих ножках. Баба Яга открыла дверь и, ахнув, пустила его в дом.

– Снимай скорее мокрое. Случилось что? – спрашивала она, помогая Ивану. – Батюшки! Да ты весь горишь! А ну, марш на печку!

Скоро парень отогрелся в теплой избушке на горячей печи. Яга Ягишна копошилась внизу, шептала что-то, а потом подала ему питье в чашке. Он приподнялся на локте, отхлебнул и поморщился.

– Что? Горько? – засмеялась Яга. – Пей, пей, к утру как огурчик будешь… Эк тебя Горыныч уделал! – воскликнула она. – Боится, что ты ему его черные дела творить помешаешь. Ух, червяк трехголовый!

– Яга, что ты так на него накинулась? – удивился Иван. – Он, вроде и умный, и справедливый. Погорячился, бывает…

– Да ты, никак, Горыныча за товарища принял?! – всплеснула Яга Ягишна руками. – Да знаешь ли ты, наивная твоя башка, что Змей – первейшая вражина для всех, а уж для тебя и подавно?!

– Я три дня в лесу живу! – возмутился парень. – Откуда я что-то знать могу!

Он даже уселся на печи от избытка чувств. Баба Яга уложила Ивана обратно, заботливо подоткнув под него одеяло, и рассказала следующее.

Совсем недавно не было никакого Змея Горыныча в этом лесу и в помине. Правила им Василиса Премудрая. Жили все при ней сыто, богато и весело. Но весной из тридевятого леса, из тридесятых земель принесла нелегкая этого Змея. Прослышал он о красоте да уме Василисы и решил во что бы то ни стало жениться на ней. Василиса же над ним только посмеялась да и выпроводила на все четыре стороны. Тут-то Горыныч и взбеленился, стал он всюду Василису преследовать, силой да угрозами ее домогаться. А в один ужасный день исчезла девица-красавица не весть куда. С того-то времени и живет Змей в ее дворце, кое-как лесом правит, над зверьем издевается, разнюхивает, не знает ли кто, куда Василиса подевалась. Все жители его боятся, молча повинуются, терпят…

– А я не могу! – вскричала разволновавшаяся Баба Яга. – У меня все нутро за Василису изболелось! Она мне как дочь была!.. – Яга всхлипнула. –Я давно думаю, как Змея извести, да что я одна смогу?

– Теперь-то мы вдвоем! – воскликнул парень, вновь вскакивая на печи.

– Лежи уж, помощничек, – махнула рукой Яга Ягишна, – до утра тебя нет. На улице вон дождина какой поливает, темнотища…

                              * * *

Дождь лил как из ведра. Все жители леса затаились по домам, норам и дуплам, пережидая непогоду. Только какая-то темная фигура, крадучись, приближалась к ферме трех медведей, на веревке она тащила меркающую белую козочку. Фигура остановилась у закрытых ворот фермы и, оглянувшись на светящиеся окна в доме медвежьего семейства, забрякала ключами.

                              * * *

А Иван с Бабой Ягой уже составляли план действий. За Змеем необходимо было следить, чтобы добыть неоспоримые доказательства его злодеяний, а то и узнать о судьбе несчастной Василисы. Но сделать это модно было только волшебным путем, обхитрить Горыныча не смог и сам черт.

Иван, сидя на печи, следил за тем, как Яга что-то упорно искала по всей избушке. Она подняла страшную пыль, выволокла из углов клоки паутины, а из-за печки – старую облезлую метлу, под конец принесла из сеней сундучок и, выставив посреди избы, раскрыла его. Сперва из сундука вылетела пара красных остроносых сапог.

– Сапоги-скороходы, – прокомментировала Яга и выкинула следом потертый коврик. – Ковер-самолет. Совсем моль доедает… Шапка-невидимка… вторая…

Затем из сундука на пол перекочевало еще много старинных и волшебных вещей, но, наконец, Баба Яга извлекла оттуда расписную тарелку, на которой лежало старое сморщенное яблоко.

– Вот! – воскликнула она, осторожно поставив тарелку на стол. – Спускайся, будем за всеми подглядывать.

Иван спрыгнул с печи и, взяв яблоко в руку, спросил:

– Это что такое?

– Это расписное блюдечко и наливное яблочко, – ответила Яга, забирая у парня высохший фрукт. Она положила яблоко на середину тарелки и тихонечко подтолкнула его… но оно не тронулось с места. – Ай-ай-ай! Яблочко-то совсем состарилось!

– Омолодить этот фрукт никак нельзя? – поинтересовался Иван.

Яга Ягишна отыскала в куче волшебных вещей, сваленных на полу, позолоченное зеркальце, вернулась к столу и навела его на фрукт. Тут же яблоко стало расправлять свои сморщенные бока, порозовело, заблестело и само покатилось по тарелке.

– Катись, яблочко, по расписному блюдечку, укажи нам, яблочко, путь-дорожку ко Змею Горынычу… – шептала Баба Яга.

Яблоко катилось все быстрее, а на дне тарелки стало появляться изображение, и заговорщики увидели Змея, который сидел нога на ногу в гостиной в кресле-качалке. Средняя голова его курила длинную трубку и выражала беспредельное удовольствие. Боковые крепко спали, посапывая и всхрапывая. Средняя голова взглянула в окно, загадочно улыбнулась…

Тут изображение исказилось, пошли помехи.

– Погода, вишь, плохая, – сказала Яга, стуча согнутым пальцем по краю тарелки.

Изображение исправилось.

В гостиную вошел кот Василий, совершенно мокрый, водка стекала с него ручьем, капала с усов, с кончика хвоста.

– Куда это его носило в такую погоду? – недоумевала Баба Яга. – Мерзкая зверюга, если бы не Василиса, сидел бы сейчас у Лукоморья на цепи, к дубу прикованный. Он, предатель, первым на сторону Змея перешел…

– Подожди, – оборвал ее Иван, – они говорят что-то.

Змей Горыныч, увидев вошедшего кота, резко поднялся с кресла и подошел к нему.

– О, Змей, – устало произнес Василий, – наша операция с треском провалилась…

Радостное выражение на средней голове Горыныча сменилось мрачным.

– Что еще?! – рявкнул он на кота так, что боковые головы встрепенулись и сонно заозирались.

– Я сделал все, как вы велели. Напоил зайца водой из козьего копытца, он превратился в очень милую белую козу, я повел его, то есть ее, на ферму. Но… последней, девятой козы там не оказалось…

– Что ты несешь?! – взвизгнул Змей. – Опять валерьянки налакался? Где коза?!

– Не могу знать-с, Ваше Трехголовье… – залепетал кот и попятился к дверям.

– Я из тебя воротник сделаю! – шипел Горыныч, наступая на него.

Но тут изображение вновь испортилось, абсолютно исчез звук, побежали бесконечные полосы.

Баба Яга трясла тарелку, стукала по ней, останавливала и снова запускала яблоко, но ничего не помогало.

– Брось, – сказал Иван, – то, что нужно, мы теперь знаем. Вот только зачем Змею эти несчастные животные?..

Утром, когда ливень кончился, и солнце светило как-то по-новому, ясно, чисто, сверкало в траве, на листьях, отражаясь в каплях прошедшего дождя, а птицы радовались умытому лесу и счастливо щебетали повсюду, Баба Яга и Иван пришли к ферме трех медведей. В сарае у медвежьего дома стучал молоток. Яга и Иван нашли там Михаила Потаповича и Мишутку, которые чинили телегу, но, увидев гостей, бросили работу.

– Доброе утро, – радостно пробасил медведь и крепко пожал Ивану руку.

– Какое же доброе? – удивился парень. – Слышал, у вас последнюю козу украли.

– Что за ерунда! Вон, Настасья ее во дворе доит.

Неожиданно с улицы донеслись крики, заблеяла коза.

– Где этот негодяй?! – рычал голос Змея Горыныча. – Я его увольняю!

Михаил Потапович пошел разбираться, и все последовали за ним.

Змей топал ножищами на перепуганную Настасью Филипповну, которая загораживала собой прижавшуюся к стене сарая и дико блеющую от страха козу. Увидев всю компанию во главе с медведем, Змей Горыныч наставил на Михаила Потаповича палец и, задыхаясь от ярости, зашипел:

– Я для чего поставил тебя на эту работу?! Тебе за что деньги платят?! Последнюю козу проворонил! Ты уволен и сегодня же уберешься вон из моих владений!

Медведь нахмурился и решительно заговорил:

– Во-первых, не вы меня на эту работу назначали – не вам меня и увольнять. Во-вторых, те гроши, которые я теперь получаю, даже и деньгами назвать нельзя. И в третьих, перестаньте кричать и объясните, с чего вы взяли, что последняя коза пропала?

– Ферма-то пуста!

– Да вот же эта последняя коза, – Михаил Потапович за рога вывел животное на всеобщее обозрение.

Змей завял на глазах, засуетился, забубнил:

– Я то… это…– пытался он улыбнуться. – Думаю, утром пойду… проверю, все ли в порядке… Тьфу! – опять взбрыкнул Горыныч. – А по какому праву ты на меня орешь?

Медведь только лапами развел:

– Простите, кто на кого орет?

– А-а-ай, – досадливо топнул Змей. – Что вы мне головы морочите? Это… это не та коза!

– Как же не та? Вон, у нее и пятнышко черное на спине. Я эту козочку хорошо запомнил, последняя она к нам приблудилась.

Змей Горыныч не слушал:

– Так, я забираю эту козу к себе, слуги за ней присмотрят, из-под вооруженной охраны ее уж точно никто не утащит…

– Кому же ее теперь тащить? – вмешался тут Иван. – Вора засадили, дело закрыли.

Змей сердито сдвинул брови на всех трех головах:

– Ох. И упрямый же ты пацан! Гляди, не переломись. Все! – обернулся он к остальным. – Козу забираю с собой, вам отпуск за свой счет до появления новых заколдованных.

– Змей Горыныч, – заговорила Настасья Филипповна, – козочку-то доить надо. Слуги разве сумеют?

– Об этом я и не подумал… Тогда вы, Настасья Филипповна, пойдете со мной.

Но медведица отказалась, сославшись на домашние дела, тогда Иван склонился к Бабе Яге и что-то шепнул.

– Горыныч, я могла бы тебе помочь, – неуверенно сказала Яга.

– Прекрасно. Бери козу и за мной.

Змей пошагал прочь от дома медведей. Яга Ягишна осторожно приблизилась к козе, легонько погладила ее по шее, и животное преданно потянулось к новой хозяйке. Иван быстро заговорил Яге:

– Козу не отпускай от себя ни на шаг, следи за Змеем и жди меня.

Баба Яга согласно кивнула, набросила на рога животному принесенную Мишуткой веревку, и пошла следом за Горынычем.

Когда Баба Яга увидела дворец Василисы на берегу Зеркального озера, сердце ее больно сжалось.

– Эх, Василисушка, видели бы твои глазоньки, что Змеюка творит. Заборов настроил, слуг наставил. У-у, зверюга трехрожая, – с ненавистью глядя в спину шагающего впереди Горыныча, ворчала Яга.

Стражники-волки с поклоном отворили ворота перед господином. Навстречу ему спешил кот Василий.

– О, господин мой, в твоем доме все спокойно, – промурлыкал он.

– «В твоем доме», – презрительно буркнула Яга.

– Ах, какая встреча, – насмешливо сказал кот, увидев ее. – Ягушка, ты, никак, в фермеры подалась?

Яга гордо промолчала, а Змей рявкнул на Василия:

– Брысь, мошенник!

Кот фыркнул и прыгнул в кусты.

– Животное придется разместить в подвале, так как специального помещения для скота не имеется. – Змей как-то особенно выделил слово «скота». – Вы, Яга Ягишна, будете жить в комнате для гостей на втором этаже…

– Нет, нет! – поспешно воскликнула та. – Я хочу постоянно находиться с козочкой.

– Это еще зачем? – недовольно спросил Горыныч.

– Животное должно ко мне привыкнуть.

– Но не на перины же его класть?

– Я буду жить с козой в подвале.

– Думаю, недолго придется, – едва слышно буркнул Змей.

– Что вы сказали?

– Я сказал – ваше дело… Василий! – Кот вырос из-под земли. – Проводи гостей в подвал.

Василий застыл в недоумении.

– У тебя плохо со слухом?

– Нет, но…

– Позаботься о подстилке и еде.

Змей зашел в дом, а кот с ухмылкой на морде повел Бабу Ягу с козой к черному входу.

Яга невольно поежилась, когда распахнулась дверь в подвал, оттуда повеяло затхлостью, холодом и сыростью. Вниз вела крутая, едва освещенная лестница.

Подвал очень напоминал тюрьму: длинные коридоры со множеством дверей, все тот же тусклый свет и холод. Кот отпер одну из дверей, пропустил вперед Ягу с козой, а сам убежал куда-то.

Это была настоящая тюремная камера: голые стены, нары, кучка гнилой соломы на полу на небольшое окошко с решеткой.

Баба Яга присела на нары, а коза, обнюхав солому, прилегла на нее.

– Да-а-а, – протянула Яга, – небо в клеточку мы себе обеспечили…

Вскоре вновь пришел Василий с волком-стражником. Они принесли свежего сена для козы и матрац с бельем да еды для Бабы Яги.

– Я вас здесь запру, – промурлыкал кот.

– По какому праву? – возмутилась Яга.

– Это для вашего же спокойствия.

Ключ проскрежетал в замочной скважине.

Коза немного пожевала сено. Баба Яга к еде не притронулась, устелила постель, прилегла на нее и задумалась.

Козочка уже дремала на соломе, когда за окном раздался непонятный шорох. Баба Яга подняла голову, вгляделась в сумрак за окном, но ничего не увидела.

– Ягуша, не бойся, – раздался сдержанный голос Ивана. – Это я.

– Я тебя не вижу, – испуганно прошептала Баба Яга.

– На мне шапка-невидимка, иначе сюда не проберешься. Подслушал сейчас разговор Змея с котом. Скоро сюда придет Василий, принесет тебе питье, после которого ты должна уснуть, а тем временем коза будто бы пропадет. На самом деле они со Змеем хотят ее где-то спрятать…

– Что же делать? Что?! – запаниковала Яга.

– Ты сделай вид, что пьешь, потом притворись спящей. Когда кот уведет козу, он оставит все двери открытыми, ты выберешься из подвала, а я тебя буду ждать под грушей.

Между решеток окна протиснулось что-то и упало на пол.

– Это вторая шапка-невидимка. Спрячь ее пока.

Яга подняла шапку и запихнула ее под матрац.

– Кот идет. Я исчезаю.

Вновь трава прошелестела за окном, а вскоре в коридоре подвала послышались мягкие шаги кота, ключ проскрежетал в замке, и двери распахнулись. Василий вошел в камеру, сладко улыбаясь, с кувшином в лапах.

– Принес вам гостинчик от Змея Горыныча. Напиток из трав и ягод. Очень приятная вещица-с! – Кот подал кувшин Бабе Яге.

Она приложилась губами к горлу кувшина. Василий не сводил с нее глаз. Яга отняла кувшин, утерла губы:

– Очень вкусно.

Она протянула напиток обратно коту.

– Оставьте себе. Попьете еще… Вы теперь, верно, спать хотите? Спокойной ночи.

Яга фальшиво зевнула. Василий вышел из камеры, но она не слышала, чтобы ключ повернулся в замке. Она забралась на нары и, прикрыв глаза, стала напряженно прислушиваться ко всем звукам. Мирно дышала спящая коза, за окном трещали ночные кузнечики, где-то далеко в лесу кричала птица. Прошелестела трава за окном, но то был лишь налетевший ветер.