Подпорченное яблоко

Беллз не отрывал глаз от газеты. Стенли пригнулся и, глядя на Тоцци из-под густых бровей, ждал, пока тот сядет в машину. Его нижняя челюсть угрожающе выдавалась вперед.

Живчик умоляюще смотрел на Тоцци.

– Давай, Майк. Садись. Это ненадолго, да, Беллз?

Беллз не ответил. Так как Тоцци не двинулся с места, Беллз повернулся к Стенли:

– Поехали. Ему, видно, эти деньги не нужны.

Стенли уже заводил мотор, когда Тоцци внезапно решился.

– Подожди. Я позвоню этому парню, тому, с которым должен был встретиться, скажу, что не смогу прийти. Я мигом. – Он решил пойти в кондитерский магазин и быстро рассказать Гиббонсу, что происходит.

Но Беллз повернул голову и посмотрел на него без всякого выражения.

– Кто тебе важнее, Майк? Тот парень или я?

Ответа не требовалось. У Тоцци не было выбора.

Он открыл заднюю дверцу и сел рядом с Живчиком:

– Ладно-ладно, поехали.

Стенли включил передачу и подъехал к перекрестку, где горел красный свет. Он включил сигнал правого поворота, но машин было слишком много, и на красный он повернуть не мог. Пришлось ждать зеленого.

Пока они ждали, Тоцци увидел Гиббонса, выходящего из кондитерского магазина. Он морщился и держался за опухшее лицо. Тоцци перевел глаза на Живчика, который знал Гиббонса и тоже его заметил. Лицо Живчика вытянулось, щеки ввалились, глаза вытаращились. Он выглядел таким откровенно испуганным, что Тоцци захотелось его пристукнуть.

Беллз перевернул страницу газеты:

– Да, Майк, а кто этот старикан, с которым ты говорил?

Тоцци быстро взглянул на Живчика. Сказал ли он Беллзу и Стенли о Гиббонсе? Если сказал, то что?

– Это ты о ком?

– Да о том, на углу.

– Ах, об этом? У которого все лицо разнесло?

– Да, о нем. Это ты, что ли, ему вмазал?

Стенли было засмеялся, но его смех перешел в резкий кашель курильщика. Живчик выглядел так, будто сейчас выпрыгнет из своей шкуры.

Тоцци тоже засмеялся.

– Нет, я его не трогал. Хотя, может, и стоило. Говорит, у него зуб болит, сил нет терпеть. Нет ли где-нибудь поблизости зубного врача. Я ему говорю, я не здешний, ничем помочь не могу. Но он не отстает. Спрашивает, что ему делать, он, дескать, умирает от боли. Никак не мог от этого старого идиота отвязаться. Сказал ему, чтоб поискал врача в справочнике и оставил меня в покое.

Никто не произнес ни звука, и сердце Тоцци остановилось. Он посмотрел на Живчика, уверенный, что тот сказал-таки Беллзу, кто такой Гиббонс. Но так как минуты текли, а ничего не происходило, ему пришла в голову другая мысль. Если Беллз видел его на углу с Гиббонсом, не видел ли он его и с Джиной? Он вспомнил о послании, оставленном Беллзом на ее автоответчике, и сильнейшее чувство опасности, знакомое только глубоко засекреченному агенту, пронзило его от живота до спины и стало подниматься вверх. Что, если между Беллзом и Джиной действительно что-то есть? Беллз был определенно ревнив. Сердце Тоцци бешено заколотилось.

Беллз зашелестел газетой.

– Надо было ему вмазать, – пробормотал он себе под нос.

Стенли засмеялся, потом кашлянул в кулак. Зажегся зеленый свет, и он свернул на бульвар Кеннеди, направляясь на север, к Джерси-Сити. Они проехали мимо двух светофоров, но у третьего остановились. На углу слева от них находился магазин «Мясной город».

– Так куда мы едем? – спросил Тоцци, стараясь, чтобы в его голосе звучало любопытство, а не беспокойство.

Никто не ответил. Беллз перевернул газетную страницу. Глаза Живчика были так широко открыты, что казалось, вывалятся, если он наклонит голову.

– Это что, секрет? – спросил Тоцци с раздраженным смешком. – Куда мы едем?

Стенли взглянул на него в зеркало заднего обзора.

– Увидишь, – прошептал он. В его голосе звучало чуть ли не благоговение.

Беллз не поднимал головы от газеты.

Глава 7

10.33 утра

– Перерыв! – закричал Стенли, когда они друг за другом прошли в гараж через приемную ремонтной мастерской. – Сходите попейте кофе. Быстро. Идите.

Двое темнокожих черноволосых парней в зеленых комбинезонах не обратили на него никакого внимания. Они продолжали возиться с машинами, стоящими на подъемниках. Один из них ставил новые тормозные колодки на темно-бордовый «бьюик-сенчури»; другой с помощью пневматической дрели откручивал болты на поржавевшем глушителе красной, как пожарная машина, «целики». Спекшаяся ржавчина и накопившаяся за многие годы дорожная грязь летели ему прямо в лицо, на котором были защитные очки, но он на это не реагировал.

Живчик и его дружок Майки стояли в сторонке, сжав губы и вытаращив глаза, и ждали, пока им объяснят, зачем их сюда привезли.

Беллз наблюдал за ними, потешаясь над их неуверенностью в этой неопределенной ситуации. Он медленно повернул голову и остановил взгляд на двух механиках. Он знал, что оба они с островов, тот, что занимался тормозами, – с Гаити и говорит только по-французски. Он обвел взглядом отсеки гаража. Пол под ногами был мягким от маслянистой грязи. Открытые тележки для инструментов стояли вдоль стены, как чудовища с широко раскрытыми ртами в ожидании святого причастия. Внутри виднелись аккуратные ряды висящих разнообразных гаечных ключей, напоминающих зубы. С потолка свисали, как лассо, резиновые ремни и части глушителей, похожие на запасные части к человеческому телу. На задней стене было прикреплено замусоленное желтое полотнище с названием мастерской и написанными черными буквами словами: «ЛУЧЧШИЕ ГЛУШИТЕЛИ – ЛУЧЧШЕЕ КАЧЕСТВО, ЛУЧЧШЕЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ, ЛУЧЧШИЕ ЦЕНЫ».

Это было одно из тех маленьких заведений, которые назывались чересчур пышно, например «Глушители Мидаса». У Беллза засосало под ложечкой, как только они вошли сюда. Он ненавидел дешевые подделки. Он любил все настоящее, солидное, прочное. Если вам нужен глушитель, достаньте хороший и больше об этом не думайте. Он не любил иметь дело с дешевым барахлом. Это сводило его с ума. Как будто на рубашке у тебя пятно. Все время о нем думаешь, даже когда не смотришь на него. Люди, которые брали у него деньги и потом не отдавали их вовремя, были как эти пятна. Они вынуждали его думать о них, тратить на них свое время. Такие люди были как непригодные вещи, их надо чинить, заменять или уничтожать, чтобы он мог перестать о них думать.

Стенли подлез под «целику»:

– Ты слышал, что я сказал, парень? Я сказал, идите попейте кофе.

Парень, возившийся с заржавевшим глушителем, сдвинул на лоб защитные очки. Вокруг его покрасневших глаз, там, куда не проникла желто-коричневая пыль, были темные круги.

– Хозяин нет здесь, – сказал он. – Нельзя уходить.

У него были толстые губы и угрюмое лицо; когда он обращался к Стенли, то смотрел мимо него.

– Дай им денег, – сказал Беллз, слегка раздраженный этими переговорами. Уж Стенли-то должен знать – если хочешь, чтобы кто-то на какое-то время испарился, нужно заинтересовать его в этом.

Стенли выудил из кармана пятерку и протянул ее парню. Тот взял, но на Стенли так и не посмотрел. Он смотрел на своего дружка, негра-француза с Гаити, стоявшего неподалеку с выкатившимися глазами и державшего в каждой руке по гаечному ключу.

– Идите, идите. Попить кофе. Ты что, не понимаешь?

Парень не пошевелился. Он оцепенел.

Стенли взглядом попросил совета у Беллза.

Беллз подошел к французу.

– Иди, frere[2] Жак, – сказал он. – И поторопись, а то я позову тонтон-макутов.

При упоминании гаитянской секретной полиции голова француза дернулась. Живчик, как всегда, ничего не понял, но Майки Санторо не мог скрыть удивления. Беллз оскорбился. Он что же, не ожидал, что простой парень, Беллз, может знать о таких вещах, как тонтон-макуты? Кусок дерьма. С первого же раза, увидев Санторо, Беллз понял, что тот слишком много о себе воображает, считает себя лучше других. Что он себе думает? Что ростовщик из Джерси ни черта не знает, ничем, кроме наркотиков, не интересуется и читает только бюллетени скачек? Да, Беллз и раньше встречал таких, как Санторо. Они считают себя даром Божьим для любого. Одно он знал наверняка: малыш Майки считает, что он – дар Божий для Джины Дефреско.

Да, он прекрасно знает, что малыш Майки губы раскатал на Джину. Что не рассказал ему Живчик, он легко домыслил сам. Это было несложно. Санторо из кожи вон лезет, чтобы вскружить Джине голову, затащить ее к себе в постель. Думает, он лучше других. Вот и она такая же. Тоже считает себя лучше тех, кто ее окружает. Но ей это простительно. Ему нравится, что у нее есть характер, что она может любого послать, говорит, что не хочет иметь дело с деловыми ребятами. Тут все в порядке.

Другое дело Санторо. Это только показывает, кто он есть на самом деле – сопливый ублюдок. Его надо немножко окоротить, а кто лучше Беллза это сделает? За то, что Санторо крутится возле Джины, он свое получит. Только поэтому Беллз сцепился с Буддой из-за денег для этих ублюдков. Ссуду они получат, и он постарается их убедить сразу же вложить все деньги в дело. Он им во всем поможет, потому что хочет, чтобы они прогорели. И они прогорят, уж об этом он позаботится. А когда это случится, тут-то и появится старый добрый ростовщик, чтобы стереть эту улыбочку с рожи Санторо. Перво-наперво Беллз отберет у них их порнобизнес и сам им займется, чтобы вернуть ссуду. Живчика он оставит мальчиком на побегушках только по доброте сердечной. Но малышу Майки придется отвалить. А Джина, если она правильно воспитана (в чем Беллз почти не сомневался), ему еще от всего сердца спасибо скажет, что он спас ее непутевого братишку. Он был уверен,что она будет ему благодарна, даже если и не особенно это покажет. Он-то знает, как она предана этому никчемушнику, своему братцу, как беспокоится все время, что ему башку снесут или в тюрьму посадят. Она сама говорила ему об этом.

Двое чернокожих медленно шли к двери. Тот, у кого было грязное лицо, все еще сжимал в руке пятерку, как умственно отсталый, который никак не может сообразить, что ее нужно положить в карман. И тут появился босс. Наконец-то.

– Эй, Беллз, Стенли, в чем дело?

Рэнди Слиповиц был очень тощий, с иссиня-черными волосами, густыми бровями и рубильником, выступающим на его лице, как парус. Он был немного похож на того парня в передвижном военном госпитале, который всегда надевал женскую одежду, чтобы его уволили из армии. Слиповиц дымил, как паровоз, и всегда носил модные рубашки и темные модные штаны, облепленные волосами. Это была его проблема. Даже скорее болезнь. Страсть к животным. В доме у него было полно приблудных собак и кошек, которых он подбирал где только мог. Дюжины две собак и Бог знает сколько кошек. Часто он возил парочку животных в машине, а в эту минуту он держал на руках маленького котенка, сонного, полосатого, не совсем малыша, но еще не подростка. Слиповиц почесывал его голову обратным концом сигареты, зажатой между пальцами, хотя тот и так уже спал, устроившись на его согнутом локте, головой вниз и свесив лапы.

Но проблема Рэнди Слиповица заключалась не только в любви к бездомным собакам и кошкам. Он обожал также лошадей. Каждый полдень без исключения он проводил на ипподроме, что-то выигрывая, но больше проигрывая, как почти всякий кретин, живущий только лошадьми. Он занял у Будды сто семьдесят пять кусков, чтобы купить эту мастерскую, но проводил здесь слишком мало времени, чтобы дело наладилось. Он, наверное, думал, что все устроится само собой и мастерская каким-то образом превратится в волшебную машину, штампующую деньги. Но так дела не делаются. Нельзя постоянно оставлять вместо себя помощника. Беллз видел, что крах неминуем. Слиповиц еще не задерживал платежей – пока, – но Беллз понимал, что дело идет именно к этому. Насколько он мог судить, мастерская ничего не стоила. Если Слип не отдаст деньги, Будда не захочет с ней связываться, так же как и Беллз. Поэтому-то Беллз сегодня здесь. Чтобы дать старине Рэнди небольшой финансовый совет и вернуть его на путь истинный, пока он с него не сбился окончательно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Понятно? (ит.)

2

Брат (фр.).