Черный Роберт (Тайна королевы)

Роберт, держа последнюю охапку сучьев, шел ей навстречу.

– Я сказал: оставайся в пещере.

– Отдохнем вместе, когда закончим.

Он сбросил сучья неподалеку от входа и торопливо зашагал к зарослям кустарников, что виднелись у поворота.

В это время пошел снег. Колючие, острые снежинки вонзались в лицо. Ветер метал их, словно крошечные дротики, с неукротимой яростью и злобой.

– Ты мне здесь не помощница, черт тебя дери! Иди в пещеру!

Кейт отрицательно покачала головой, ухватила рухнувший на тропу куст и поволокла его к пещере. Куст был небольшим, но острые, колючие ветви цеплялись за скалы, за невидимые ей расщелины и за другие, более мелкие кустики. Кейт то и дело приходилось напрягать все силы, чтобы сдвинуть его с места. С трудом дотащив первый куст и свалив его у входа в пещеру, Кейт тут же – отправилась обратно. Роберт уже успел за это время срубить второй, такой же разлапистый куст, похожий скорее на деревце; он рухнул на тропу перед Кейт. Выбрав ветку потолще, она наклонилась вперед и, изо всех сил упираясь в ставшие скользкими камни, принялась тянуть его за собой.

Острые шипы уже изодрали ее вязаные перчатки, которые теперь только мешали. Кейт нетерпеливо отбросила их в сторону и снова принялась за дело.

К тому времени, когда она дотащила очередной куст до входа, снег повалил такими густыми хлопьями, что она почти не видела собственных онемевших рук. Но ей никак не удавалось угнаться за Робертом. Надо торопиться. Еще два раза туда и обратно, и, быть может...

– Скорее внутрь! – Роберт каким-то образом оказался рядом с ней и втолкнул Кейт в пещеру. Не заметив, что он успел прихватить с собой два последних куста, Кейт упрямо рванулась к выходу.

– Ты что, не поняла? Мы уже закончили. Если тебе хочется что-то делать, то разведи огонь. Мне надо будет согреться. – Он схватил деревянное ведро и исчез в белом мареве.

Костер! Он замерз и хочет, чтобы она развела огонь. Ему надо согреться.

Встав на колени, Кейт негнущимися, как ледяные сосульки, пальцами, которые словно принадлежали не ей, а кому-то другому, принялась складывать щепки.

На это ушло довольно много времени, и она не замечала, как растет заграждение у входа, где трудился не покладая рук Роберт, умело наваливая один куст на другой до самого верха. Только с одной стороны он оставил пока проход.

Наконец огонь все-таки занялся, и Кейт, склонившись еще ниже, начала его раздувать. Пламя не должно погаснуть. Роберт замерз, ему надо отогреться...

– Смотри-ка, разожгла! Молодец... – похвалил ее Роберт, пробираясь с охапкой вереска, которую он свалил у входа. Стряхнув с головы и плеч снег, он сначала придвинул, как калитку, большой куст и закрыл им проход, а потом принялся распихивать вереск в оставшиеся просветы.

Снег уже не падал в пещеру. Он ровным слоем покрывал ветви кустарника, не дававшие ветру сносить снежинки. И тепло костра уже начало распространяться по пещере.

Кейт подошла, чтобы помочь Роберту закончить работу. Но пальцы окончательно перестали слушаться ее.

– Нет, здесь не стоит, – сказал Роберт, когда она, встав на цыпочки, пыталась заделать оставшееся довольно заметным отверстие. – Иначе куда будет деваться дым? – Он подхватил одеяло, на котором она носила сучья, и закрепил его изнутри, чтобы тепло лучше сохранялось.

Нахмурившись, Роберт отступил на несколько шагов, придирчиво осматривая, не осталось ли где больших щелей.

– Это конец? – спросила Кейт.

– Работы – да. Надеюсь, ты ее имела в виду, а не наши бренные тела, – хмыкнул он и двинулся к огню. – До чего же приятно, что костер уже горит. – Он обернулся в ее сторону. – Должен признать, что ты оказалась очень хорошим помощником. Такого вряд ли еще где сыщешь.

Хотя она продрогла до костей и едва держалась на ногах от усталости, в груди у нее вспыхнула искорка гордости и радости.

– И ты тоже молодец!

Он только усмехнулся и, присев, вытянул руки над огнем.

Кейт тоже подошла к костру и попыталась согреть ничего не чувствующие руки.

– Странно. Отчего я не ощущаю тепла?

Роберт взглянул на ее руки, и лицо его окаменело.

– У тебя все ладони изодраны в кровь. Ты потеряла перчатки?

Кейт пожала плечами.

– Они порвались о колючки. Пришлось снять и выбросить. Ничего страшного.

Он дотронулся до самой глубокой царапины.

– Что-нибудь чувствуешь?

Она покачала головой.

– Господи! – Роберт усадил ее перед костром и опустился рядом на колени. Сбросив свои тяжелые кожаные рукавицы, он схватил ее правую руку и принялся растирать изо всех сил.

– Что ты делаешь? – попыталась высвободиться Кейт.

– Сиди спокойно! Не мешай! – процедил он сквозь зубы. – Ты отморозила руки. Счастье, если они отойдут. Ничего не могу понять! Почему ты не пошла в пещеру, как я тебе велел!

– Я была нужна тебе. Откуда мне знать, что можно так быстро обморозиться? В наших местах никогда не бывало таких холодов. А что – обязательно так грубо тереть? Мне становится больно.

– Это хорошо! – сказал он, продолжая растирать ее руку с такой же силой, что и прежде.

Кожа начала гореть. Боль становилась такой нестерпимой, что у Кейт на глаза навернулись слезы.

– Может, уже хватит?

Он отпустил одну руку и взялся за другую.

– Чувствуешь что-нибудь?

– Немного.

– Когда станет больно, скажешь.

Первое покалывание она ощутила довольно быстро, но по-настоящему боль пришла только через несколько минут.

– Вот сейчас больно!

– Все пальцы ощущают боль?

Слезы текли по ее щекам, и Кейт не могла остановить их.

– Большой палец пока еще не чувствуется.

Он перехватил руку и начал растирать только большой и указательный пальцы, возвращая их к жизни.

Глядя на ее залитое слезами лицо, Роберт хрипло сказал:

– Я знаю, как это больно. Но по-другому не получится.

– Понимаю. – Она вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Сама не знаю, что это со мной. Обычно я никогда не плачу из-за таких пустяков.

– Ничего себе – пустяки! Я сам не раз отмораживал руки. – Он взял чистое одеяло из стопки, сложенной Гэвином у стены, и расстелил его у костра.

– Ложись, отдыхай.

– Только сначала посмотрю, как лошади.

– Я сам посмотрю.

– Ты устал не меньше меня.

Не обращая внимания на ее протест, Роберт прошел к тому месту, где сгрудились животные.

Завернувшись в одеяло, Кейт затуманившимся взором смотрела, как Роберт, двигаясь с той же уверенностью и спокойствием, с каким он начал рубить сучья, осторожно потрогал колени у Вороного.

«Я сам перережу ему горло».

Но все же он не стал делать этого, а постарался приложить все силы, чтобы спасти его и помочь Кейт, рискуя при этом собственной жизнью. Кейт перевела взгляд к дымовому отверстию. Сквозь него было видно, что снег шел все гуще и гуще. Полдень превратился в серый сумрак. День смешался с ночью. На какое-то время опасность отступила. Но беспокойство, с каким смотрел на нее Гэвин, отправляясь в путь, подсказывало Кейт, что настоящие испытания еще ждут их впереди. Конечно, трудно себе представить, как бы она осталась здесь одна. Но еще ужаснее сознавать, что из-за нее вынужден мучиться другой человек.

– Опухоли нет. Наверное, тебе приятно услышать, что виновник всех наших треволнений чувствует себя совсем неплохо. – Роберт поднялся и потрепал мерина по холке. – Конечно, настолько, насколько вообще мешок с костями может чувствовать себя хорошо, – добавил он, криво усмехнувшись.

Придвинувшись еще ближе к огню, Кейт увидела, как заботливо Роберт вытер холку Вороного.

Сейчас она немного отдохнет и поможет ему. Нет большого греха в том, что она только на минуточку позволит себе расслабиться, наслаждаясь теплом и маленькой передышкой...

Когда она открыла глаза, Роберт сидел у огня, напротив нее, и смотрел, как пляшут язычки пламени.

Такой же, как обычно: сильный, погруженный в себя, не подпускающий дальше дозволенного предела. Даже когда он не знал, что за ним наблюдают.

Почувствовав ее взгляд, Роберт поднял голову.

– Я думал, что ты не проснешься до утра.

Кейт машинально посмотрела в ту сторону, где оставалось дымовое отверстие, но не могла найти светлого пятна. Все погрузилось в сплошной мрак. Тени плясали на стенах пещеры. Тепло и покой разливались по телу.

– Я долго спала?

– Не очень. Несколько часов.

Кейт села, отбросив волосы с лица.

– Не думала, что засну.

– А почему бы не поспать? Все равно нам пока больше нечего делать. – Он налил в чашку какую-то жидкость из котелка, висевшего над костром. – Но раз уж ты проснулась, выпей это.

По виду жидкость напоминала молоко.

– Что это?

– Вываренные кости того зайца, что мы убили вчера.

Она поморщилась.

– Сомневаюсь, что...

– Пей! В последний раз мы поели очень рано, перед тем как отправиться в путь. А зайца мы зажарим утром. Теперь нам придется есть только один раз в день и... очень помалу.

– Думаешь, буря, как считал Гэвин, продлится не один день?

Он пожал плечами.

– Неизвестно. В это время года всякое бывает. Может, день. А может, и неделю. Если она утихнет дня через два, то мы сумеем спуститься к подножию.

– А если дольше?

– Toгдa тропу заметет так, что мы вряд ли сможем пробить дорогу. Разве что через месяц, когда снег немного подтает.

– Месяц?! – В ужасе вскрикнула Кейт.

– Если судьба будет к нам достаточно благосклонна. – Он встретил ее взгляд – Два года назад один из наших вынужден был забраться в такую же вот пещеру. Он оказался отрезанным от всего мира на целых два месяца.

– И что с ним случилось?

– Замерз.

Кейт глубоко вздохнула.

– Как жутко.

– Этот человек выехал из Эдинбурга и никому не сказал, что отправился домой. Иначе мы организовали бы поиски. Когда обнаружили его исчезновение, было уже поздно. – Роберт указал на чашу, которую Кейт держала в руках. – Пей.

Она сделала глоток и почувствовала, что питье не такое уж противное на вкус, как ей представлялось.

– Ты уверен, что Гэвину удалось добраться до места?

– За два часа, пока пурга набирала силу, он мог пройти больше половины пути. Там не должно было быть снега. И оттуда до подножия – рукой подать. Но, конечно, ни в чем нельзя быть уверенным. В горах всякое может произойти. Будем надеяться, что с ним все в порядке.

– Мне и в голову не могло прийти.

– Я знал, что ты не имеешь никакого представления о пурге в горах. – Он едко усмехнулся. – Но даже если бы и знала, разве смогла бы ты повести себя иначе?

Кейт посмотрела на Вороного. И в самом деле. Неужто она бросила бы его? Нет, это невозможно.

– Конечно, я не оставила бы Вороного ни за что на свете. Но я...

– Что «но»?

– Я бы заставила тебя уехать вместе с Гэвином.

Он удивленно вскинул брови.

– Любопытно, каким образом ты бы заставила меня уехать? Треснула по голове палкой, как тогда в лесу?

– Если бы не было другого выхода, то да.

Он усмехнулся.

– Не сомневаюсь. Очень трогательно. Особенно учитывая, как я старался помочь тебе.

– Я... я... очень благодарна, – запинаясь, проговорила Кейт. – Ты даже не представляешь, насколько я тебе благодарна. Никто раньше не рисковал своей жизнью ради моего благополучия. Но меня преследует чувство вины за то, что я приняла твою помощь.

– Насколько мне помнится, я не оставлял тебе право выбора, – нетерпеливо ответил Роберт. – Но что сейчас говорить об этом. Сделанного уже не воротишь.

– Да, – проговорила Кейт, глядя на кучу хвороста, которая выглядела такой маленькой после холодящего кровь рассказа Роберта о гибели его земляка. – Может, нам погасить огонь, чтобы расходовать поменьше дров. Мы уже немного согрелись...

– Костер мы будем разводить только ночью, чтобы спать в тепле и давать себе возможность отдохнуть. Днем его придется гасить. Завал у входа закрыт уже толстым слоем снега, у нас будет относительно тепло.

Кейт невольно передернуло от его слов.

– Я вовсе не запугиваю тебя. Но лучше знать все, как оно есть на самом деле. Ты не заслуживаешь того, чтобы тебя обманывали. Поэтому я откровенен с тобой. – Он посмотрел на нее. – Но, поверь, я не собираюсь умирать.

– Наверное, и тот человек тоже не собирался этого делать...

– Он просто сидел и ждал, когда начнет таять снег – в этом была его ошибка. Я не намерен ее повторять.

– А что мы будем делать?

– Подумаем. Если очень постараться, то всегда можно найти выход из любого, самого трудного положения.

В первый раз с тех пор, как Кейт открыла глаза, в ней снова начала возрождаться надежда. Роберт не будет сидеть, опустив руки, сдавшись на милость Божию. Не сдастся и она.

– А что нам делать сейчас?

– Спать. Нам надо набраться сил. Завтра, когда мы погасим костер, нам придется все время двигаться, чтобы, не замерзнуть. – Он допил остаток горячего бульона и отставил чашу. – Завтра к заходу солнца ты устанешь гораздо сильнее, чем после первого дня нашей поездки. – Роберт вытянулся на одеяле, положив руку под голову.

Теперь, с закрытыми глазами, с усталым осунувшимся лицом, он показался ей более юным и уязвимым. Но ведь Роберт и в самом деле молод. Он выглядел намного старше и более взрослым и опытным, чем Гэвин, хотя разница в возрасте у них составляла всего пять лет. У него еще все было впереди. И вот теперь эта жизнь может погаснуть, как костер на ветру.

И в этом будет ее вина.

Роберт понимал, что без него Кейт не выживет.

И остался здесь, чтобы помочь ей. Она попросила его относиться к ней, как к Гэвину. И Роберт выполнил просьбу. Он распахнул над ней свои крылья, как если бы она была частью Крейгдью. Но ни один из членов его клана не вовлек бы Роберта в такую передрягу, в какую он попал из-за нее.

Она перед ним в неоплатном долгу. И этот долг растет с каждой минутой.

Но Кейт не хотела быть ничьей должницей, не хотела ощущать никакой зависимости от Макдаррена. Надежда на то, что, достигнув Крейгдью, она сумеет зажить самостоятельной жизнью, рушилась. Теперь ей будет нелегко отплатить ему неблагодарностью.

Кейт легла, положив голову на скрещенные ладони, и принялась смотреть на спящего Роберта.

Когда она решилась опуститься рядом с ним, сердце ее неистово билось, причиняя почти физическую боль. Кейт попыталась убедить себя, что, будет лучше, если она вернется на свое место по другую сторону костра. Но это значило проявить трусость. Раз она приняла решение, надо следовать ему до конца.

Кейт глубоко вздохнула, вытянула руку, коснулась его щеки и тотчас отпрянула, потому что Роберт в ту же секунду открыл глаза и спросил:

– Что случилось?

Кейт еще плотнее завернулась в одеяло.

– Я хочу с тобой поговорить.

– Мне кажется, мы уже все высказали друг другу.

Она отвела взгляд.

– Нет, не все. Я снова думала об... этом... Мне трудно объяснить... Но если ты хочешь, если ты не передумал...

Он весь напрягся.

– Ты имеешь в виду...

Кейт перевела дыхание.

– Я не знаю, как это выразить... Язык не слушается меня. Но раз мы женаты, то... – Она снова замкнулась. – Почему ты молчишь? Мне и без того так трудно говорить!

– Пытаюсь понять, почему ты вдруг решилась преподнести такой подарок. Чувство вины?

– Да, – прямо ответила Кейт. – Я твой должник. И, боюсь, что мне не удастся отплатить ничем другим. – Она нервно сжала пальцы. – И тогда я буду вечно чувствовать себя обязанной... Мне кажется, что это единственный способ. И я не стану отказывать тебе в такой малости. – Кейт с облегчением вздохнула. Слава Богу, она сумела высказать ему то, что думала. – Если ты все еще хочешь, то я смогу выдержать это.

– Если я еще хочу?

У нее снова захватило дух, когда она увидела, каким чувственным стало выражение его лица.

– Да, я еще хочу этого, – сказал он хрипло. – И ничего так сильно не хотел с той самой ночи в гостинице. Иной раз мне начинало казаться, что я схожу с ума от нестерпимого желания. – Он улыбнулся вымученной улыбкой. – И мне наплевать, под каким предлогом я получу желаемое. Я принимаю твою благодарность, если ты хочешь выразить ее именно таким способом.

Значит, это неминуемо должно случиться. Раньше ей казалось, что сердце уже не может биться чаще. Но теперь оно готово было выпрыгнуть из груди.

– Тебе придется объяснить мне, что я должна делать. Себастьян постоянно твердил, что у меня врожденный инстинкт Лилит, но он глубоко за6луждался. Я даже не представляю, как вести себя... – Кейт позволила одеялу соскользнуть на землю. Тепло огня коснулось ее обнаженного тела. – Но, мне кажется, начинается все именно с этого. Правильно?

Мышцы Роберта одеревенели, взгляд не мог оторваться от розовых сосков ее грудей.

– Раздеться в такую пургу...

– Я подумала, что, если сама разденусь, так оно быстрее закончится. И мне почему-то совсем не холодно.

Это была чистая правда. Взгляд его темных глаз обжигал ее сильнее, чем пламя костра.

– Мне тоже не холодно, – еще более хриплым голосом сказал он.

– Мне лечь и закрыть глаза?

– Чтобы не видеть, какой ужас тебе предстоит? Нет, не надо. – Он вытянул руку и ладонью коснулся ее живота. Потом его рука скользнула вниз, к нежным завиткам, от которых он не мог оторвать глаз. – Мне хочется посмотреть, как ты будешь...

Будто огненная искра вспыхнула у нее внутри, и мускулы непроизвольно сжались.

– Ого! Какой мгновенный ответ, – пробормотал он, продолжая гладить завитки. – Не бойся, я не причиню тебе боли.

Это и в самом деле не боль. Что-то совсем другое.

– Мне кажется, однажды я испытывала нечто подобное. Как-то раз еще ребенком я упала с ветки дуба... – Она закрыла глаза, когда его рука мягко скользнула вниз и вошла в узкое отверстие меж ее ног. Зачем? Что ты делаешь?

Его пальцы ласкали нежную плоть, все больше продвигаясь внутрь.

– Тебе приятно?

Жаркое пламя снова прошло по ее телу.

– Это напрасная трата времени.

– Ах, да! Ты же хотела, чтобы все закончилось как можно быстрее. Но, боюсь, тебе придется немного подождать. Мне хочется дотронуться... вот до этого места. – Его пальцы нежно искали что-то. – Я сейчас тебе покажу...

И когда он нашел то, что искал, ее тело вдруг выгнулось дугой, и она приглушенно вскрикнула. Это было совершенно незнакомое и необычное чувство. Что-то непостижимое. Жар. Жажда. Голод.

– Нравится?

Кейт была в таком состоянии, что не могла произнести ни единого слова в ответ. Жаркое пламя растекалось по телу, вызывая неизъяснимое наслаждение. Роберт, не отрывая глаз, следил за ее лицом. Она вся сосредоточилась на том ощущении, что возникало при медленных, круговых движениях его большого пальца вокруг невидимой точки.

– Я вижу, что тебе нравится. Очень?

Даже чересчур. Кейт закусила нижнюю губу, чтобы не застонать от удовольствия. Острое неизъяснимое чувство наполнило все ее тело. Каждая клеточка отзывалась на эту жаркую волну, требуя продолжения.

Груди Кейт напрягались все больше и больше.

– Но я перебил тебя, – сказал Роберт, начиная поглаживать ее шею. Каждое его прикосновение заставляло Кейт вздрагивать от неведомого раньше наслаждения. – Ты начала рассказывать о том, что чувствовала, когда упала с ветки дуба. Тебе было тогда...

– Шесть лет... – прошептала Кейт. Но она не могла вспомнить, о чем говорила ему, зачем вдруг завела этот странный разговор. Она забыла все на свете, когда его пальцы снова начали ритмично поглаживать ее.

– Ты не удержалась на ветке и... – подсказал Роберт.

– Я... я... я ничего не помню.

– И сейчас у тебя такое же чувство?

– Кажется, да... что-то в этом роде...

– Ты не уверена?

– Мне трудно... собраться с мыслями...

– Хорошо. – Он отнял руку. – Очень хороший признак. А теперь ляг и переведи дыхание. – Он отодвинулся и начал снимать сапоги.

Кейт в изнеможении откинулась на спину.

– Чистых простыней я тебе не могу предложить, – сказал он. – Но по крайней мере грубая кожа не будет оставлять следов на твоем нежном теле. – Он отбросил в сторону куртку. – Кейт, раздвинь ноги. Я хочу посмотреть на тебя.

– Это необходимо?

– Нет. Но это доставит мне огромное удовольствие. А разве не в этом весь смысл того, на что ты решилась?

Кейт выполнила его просьбу. И снова в его глазах полыхнули молнии. Она чувствовала его взгляд на своем теле точно так же, как если бы он касался ее рукой. И еще Кейт ощутила, насколько беспомощной она вдруг стала.

– Чудесно... Чуть пошире... Знаешь ли ты, сколько раз я представлял себе, что ты лежишь вот так и ждешь, когда я войду в тебя?

Глаза Роберта сверкали от переполнявшего его желания. Желания обладать ею. И осознание этого вызвало во всем теле новую жаркую волну, от которой она начала медленно таять, как горящая свеча. И с особенной остротой Кейт вдруг поняла, насколько соблазнительно для него ее тело. И от этого заныли соски ее набухших грудей.

Роберт стоял перед ней тоже совершенно нагой. Такой же, каким он запомнился после того утра на постоялом дворе. Его возбужденная плоть трепетала от нестерпимого желания. Кейт быстро отвела взгляд. Но чувственное выражение, острая жажда обладания ею были столь явными и острыми, что глаза Кейт сами собой закрылись.

– Открой глаза. Я хочу, чтобы ты смотрела на меня. Я хочу, чтобы ты видела меня. – Гортанные нотки прозвучали в его хриплом голосе. – Я хочу, чтобы ты чувствовала каждую секунду, кто это все с тобой проделывает. Того, кто хочет войти в тебя.

Кейт открыла глаза. Два пальца Роберта медленно начали входить в ее лоно.

И снова тело само собой выгнулось дугой от этого невообразимого переживания и странного чувства заполненности. Его пальцы двигались медленно взад и вперед, затем движение немного ускорилось и перешло в резкие, короткие, частые рывки, которые снова заставили ее закусить губу, чтобы не закричать от наслаждения.

– Как тесно... Бог мой, как тесно, – бормотал он. – Но я больше не могу ждать. Я должен войти.

Роберт входил очень осторожно, и когда достиг преграды, то замер на мгновение. Его грудь вздымалась и опускалась при каждом вздохе.

– А сейчас потерпи, милая! – И он погрузился в нее на всю глубину.

Кейт вскрикнула, когда острая боль пронзила ее. Но Роберт уже вошел и замер в неподвижности, соединившись с нею. Она ощущала только горячую пульсацию его мужской плоти.

Остаток боли все еще отзывался где-то внутри, но другое новое чувство нарастающей полноты оттеснило все остальное. Это было желание. Голод, который нельзя вынести, не утолив его.

И Кейт сама двинулась к нему навстречу. Роберт перевел дыхание, судорога прошла по его телу. Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Ты, кажется, хочешь убить меня?

Но она видела, что на самом деле ему это нравится. И новая волна необычайного удовольствия прошла по его лицу.

– Я... думала, что так будет правильно... Разве нет?

Он кивнул.

– Я не ожидал, что ты так быстро поймешь.

А для нее вокруг все стало таким естественным и простым. Koгдa он оказался в ней, тело само подсказывало, что делать. Сам собой пришел откуда-то естественный ритм движения, который принес новую волну наслаждения.

– Но это же не все? – Ее пальцы вцепились ему в плечи. – Должно же быть еще что-то...

– Конечно. – Теперь и Роберт позволил себе легкие движения вперед и назад. Короткими и длинными рывками. Осторожно и нежно, а потом чуть резче и сильнее. И каждое его движение отзывалось бешеными ударами ее сердца.

Восторг слияния двух тел, дикое, никогда прежде не испытываемое наслаждение и желание продлить его как можно дольше – все эти чувства возрастали с каждым новым его проникновением.

Так продолжалось какое-то время, пока Кейт не ощутила, что Роберт не дает ей всего того, что требует ее тело. Ей хотелось взять еще больше. И она снова начала сама двигаться ему навстречу, почти с яростью ожидая исхода того, чего инстинктивно ждала. Теряя рассудок, она прижималась к нему так, чтобы он вошел как можно глубже и не выходил из нее.

– Ради Бога, чуть тише, – простонал Роберт. – Это уже становится невозможным... Я не могу сдерживаться.

Какие глупости он говорит. Разве тут можно сдерживать себя? Это сумасшествие, огонь, наслаждение. И Кейт помыслить не могла о том, чтобы прекратить или замедлить то, что происходило с ней и с ним.

Она рванулась к нему, прижимаясь всем телом, цепляясь ногтями за плечи.

– Помоги мне!

Он замер на секунду.

– Бог мой! – И затем, забыв о всякой осторожности, начал двигаться с животной страстью. Его руки с силой обхватили ее ягодицы, когда он устремился в самую глубину. – Ты этого хочешь? – Eгo голос стал грубее. – Этого! Получай!

У Кейт было ощущение, что она теряет сознание. Что это – смерть? Возрождение? Но что бы это ни было – оно должно длиться вечно. Нет! Bce имеет свое разрешение... Отчего же оно не приходит?