Шепот дьявола

Джастин смотрел на них, вернее, на Лорен, пока они не сели в машину и не уехали, потом он пошел дальше. Он провел около часа в здании суда, проверяя отчеты о недвижимости, а затем в третий раз отправился в банк, где Джордж Колдуэлл занимал высокий пост.

Когда Джастин оттуда вышел и направился снова в полицейский участок, он был весьма и весьма озадачен. Не то чтобы он наткнулся на каменную стену. Поскольку смерть Колдуэлла была, вне сомнения, насильственной, судья без колебаний приказал банку предоставить следователям все документы. Беда была в том, что все банковские отчеты выглядели чистыми.

Подозрения вызывали личные счета Колдуэлла, но Джастин не обнаружил ничего такого, на что можно было бы указать пальцем и объяснить, почему он испытывает настойчивый зуд, заставляющий его копаться дальше.

Он просто знал, черт побери. Знал, что есть в делах Колдуэлла нечто большее, чем он уже обнаружил.

Проблема состояла в том, как, черт возьми, это доказать.

Шериф мог бы облегчить ему задачу, но предпочел связать ему руки, и спорить по этому поводу Джастин не собирался. Он вел себя с Итаном Коулом очень осторожно, прекрасно понимая, что шериф не очень-то ему доверяет. Кроме того, у Коула были свои секреты, которыми он не желал ни с кем делиться, тем более с Джастином.

Было и еще кое-что, о чем Джастин знал, но опять-таки доказать не мог. Он даже не был уверен, что хочет доказать, учитывая все обстоятельства.

Он не слишком рвался вернуться в участок, поэтому зашел в кафе в центре, чтобы выпить чашку хорошего кофе. Он уселся в одиночестве за первый попавшийся стол у окна и начал мрачно следить за движением по улице.

Такой славный маленький городишко.

– Эй, детектив Байерс… – Одна из молодых официанток, с которой он, возможно, дважды разговаривал, подошла к нему с конвертом в руке.

– Это оставили для вас. – Она протянула ему конверт.

Его имя было написано черным по белому, только имя, больше ничего. Откуда она знала, что он полицейский? Почему-то это его обеспокоило.

– Кто оставил письмо, Эмили?

Она пожала плечами и щелкнула жвачкой.

– Не знаю. Винни нашел его на прилавке и велел отдать вам. Наверное, кто-то подумал, что вы сюда непременно зайдете. Вы же частенько заглядываете днем.

– Да. Спасибо, Эмили.

– Рада стараться.

Она отошла от его столика, а Джастин мысленно велел себе не быть таким чертовски предсказуемым. Он уставился на конверт, который держал в руке. Обычный деловой конверт, плотный, того, что внутри, не видно. Но форма и вес подсказывали, что там нечто вроде маленькой записной книжки.

Конверт побывал в руках стольких людей, что, как он понимал, искать на нем отпечатки было глупо. А вот внутри…

Он несколько минут убеждал себя, что кто-то просто заранее прислал ему открытку на день рождения. Ладно, не открытку, какой-нибудь буклет. Джастин вздохнул и осторожно открыл аккуратно заклеенный конверт.

И в самом деле, это оказалась маленькая черная записная книжка, похожая на те, которые люди носят в карманах, чтобы было где записать номер телефона или что-нибудь еще. Джастин держал ее аккуратно, за самый краешек, хотя его опыт, инстинкт и подготовка говорили ему, что поверхность книжки так блестит, потому что с нее стерли все отпечатки пальцев. На некоторых разлинованных страничках имелись записи. Инициалы сверху каждой страницы, а затем что-то вроде перечня дат и сумм в долларах.

Интервалы между датами на каждой странице в основном были чуть больше месяца, некоторые разделяли три-четыре месяца, а между двумя датами на одной странице интервал был в полгода.

Он не был экспертом, но мелкий острый почерк, отличный от того, каким была сделана надпись на конверте, показался ему знакомым. Он напоминал почерк Джорджа Колдуэлла.

Нахмурившись, Джастин достал свою собственную книжку и аккуратно переписал даты в хронологическом порядке. В результате он получил по одному дню в месяц за период около трех лет. Когда он сравнил даты со своими прежними записями по этому делу, то вовсе не удивился, что они совпали с датами регулярных банковских вкладов Джорджа Колдуэлла.

Тех самых необъяснимых вкладов.

Неведомые доходы. Тайные доходы.

– Шантаж, – тихо пробормотал Джастин.

Весьма вероятно. Даже более чем вероятно. Каждый из погибших мужчин вел двойную жизнь, скрытую ото всех. Их преступления и грехи были спрятаны, пока смерть не открыла правды.

Похоже, кому-то надоели неудачные попытки Джасти-на открыть маленький грязный секрет Джорджа, и он решил подтолкнуть расследование. Или это была женщина?

Один или одна из жертв шантажа?

Убийца?

И если это действительно так, то зачем присылать книжку ему? Зачем отдавать такие улики детективу, который расследует убийство Джорджа Колдуэлла? Чтобы восторжествовала справедливость?

Или с какой-нибудь другой целью?

Джастин посмотрел на инициалы на каждой странице. Они, очевидно, заменяли имя. Большинство были ему не знакомы, но в двух случаях он мог подобрать к ним имя.

МТ – Макс Тэннер?

ИК – Итан Коул?

– А, черт, – пробормотал Джастин.

4

Макс не собирался таскаться за Нелл весь день. Да он и не таскался. После того как она небрежно выпроводила его из кафе, он меньше всего хотел снова ее встретить. Но как-то вышло, что он болтался там, откуда ему был виден ее джип, а когда через несколько минут она поехала прочь из города, он последовал за ней на приличном расстоянии до поворота к старому дому Галлахеров.

Уже вечерело. На ранчо его ждала куча дел, но, хотя он и поехал домой, собираясь ими заняться, мысли его постоянно болтались где-то не здесь. Его все время мучило ощущение, что и ему следует быть где-то в другом месте.

Такое однажды уже случилось давным-давно. Тогда он не послушался своего внутреннего голоса, о чем будет жалеть вечно. Произошло это и совсем недавно, когда какая-то неведомая сила заставила его сесть в седло и направиться на участок Галлахеров, где в лесу он обнаружил Нелл в процессе ее «видения», когда она была полностью беззащитна.

Он уж подзабыл, как сильно его огорчали эти ее «эпизоды». Она физически находилась рядом, глаза открыты, дышит, но одновременно и где-то еще. Там, куда никто не мог за ней пойти. И где бы она ни побывала или что бы она там ни видела, она всегда бледнела, и ее трясло.

Однажды она ему рассказала, сбиваясь, о многом умалчивая, но все же рассказала, что она не может контролировать то, что с ней происходит, и понятия не имеет, чем вызваны эти видения. Но во всех случаях то, что она видит, жутко ее пугает. Когда он, идиот, тогда, много лет назад, начал приставать к ней, желая выяснить подробности, она только сказала, что «некоторые места помнят» то, что там случилось, или знают то, что еще случится.

Он не понял, что она хотела сказать. И до сих пор не понимает.

Но как бы он ни относился к ее особым способностям, его нынешняя тревога только усиливалась. Было какое-то место, где он должен был сейчас находиться, и явно не на ранчо. Наступил весенний вечер, и стремление быть где-то не здесь обострилось. Он должен был что-то сделать и не знал что. Это сводило его с ума. Он сколько мог сопротивлялся, но ощущение все усиливалось, и он уже был не в состоянии просто от этого отмахнуться.

Поэтому он почти не удивился, когда, свернув к дому Галлахеров, увидел выезжающий на дорогу джип.

Восемь часов. Куда она собралась?

Через несколько минут стало ясно, что она уезжает из Безмолвия. Она выехала на скоростное шоссе, и джип помчался на юг, в направлении Нового Орлеана.

Макс осторожно последовал за ней, даже не пытаясь подобрать разумное оправдание своему поведению. Такового и не имелось. Во всем этом не было ничего разумного, и он чертовски хорошо это знал.

Машин было мало, будний день и время позднее, так что Макс держался как можно дальше, стараясь, однако, не потерять из виду задние огни джипа Нелл. Именно поэтому он едва не упустил ее, когда она свернула с дороги примерно в двенадцати милях от Безмолвия.

Он боялся потерять ее в темноте, поэтому теперь держался ближе. Они проехали несколько миль по извилистой проселочной дороге, пока она не остановилась у маленького и определенно паршивого мотеля, где, если верить объявлению, сдавались комнаты как на час, так и на день. Около мотеля стояли всего две машины, так что дела здесь, по-видимому, шли не блестяще.

Макс ожидал всего, чего угодно, только не этого.

Он выключил фары и проехал немного дальше поворота, наблюдая, как ее джип миновал мерцающую неоновую вывеску, обозначавшую офис, и направился прямиком к последнему номеру в конце длинного здания. Там Нелл остановилась, вышла из машины и, очевидно, воспользовалась ключом, чтобы открыть дверь номера восемь.

Макс видел, как в комнате зажегся слабый свет. Шторы были задернуты, так что он не мог разглядеть, что происходит внутри. Он постучал пальцами по рулевому колесу, нахмурился, вполголоса выругался и повернул свой грузовичок в направлении мотеля.

Он припарковался немного в стороне, подобрался к номеру, стараясь не выдать своего присутствия ни малейшим звуком.

Оказалось, он был недостаточно осторожен.

Он услышал щелчок и замер, прежде чем в его шею уткнулось холодное дуло пистолета.

– Слушай, чего я не понимаю, так это зачем тебе таскаться за мной день и ночь.

Нелл обошла его и встала к нему лицом, держа, однако, пистолет наготове. Довольно большая пушка, и управлялась она с ней легко и уверенно.

Все, о чем он мог подумать, было:

– Как ты оттуда выбралась? Я же следил за дверью.

– Окно сзади. – Нелл сделала еще шаг, затем пистолетом показала на дверь. – Войдем?

Макс шел впереди, немного побаиваясь того, что может увидеть в комнате. Но увидел он всего лишь дешевый номер мотеля. Пустой. Провисшая односпальная кровать, рядом поцарапанный столик, маленький телевизор, стоящий на старом комоде. С другой стороны комнаты открытая дверь в ванную, в которой тоже не таилось никакой угрозы.

Нелл закрыла за ними дверь, подошла к комоду и прислонилась к нему. Она все еще держала пистолет, хотя теперь уже в опущенной руке.

– Давай, Макс, выкладывай. Зачем ты меня целый день преследовал?

– Ты объяснишь, откуда взялась пушка?

Она пожала плечами и слегка улыбнулась:

– Женщина, когда она одна, должна быть осторожной. Твоя очередь.

– Может, у меня не было интересней дела, чем ездить за тобой?

– Я помню достаточно о жизни на ранчо, чтобы понять, что ты врешь. Дел у тебя невпроворот. Еще одна попытка, Макс.

Он не хотел говорить правду, но что-то в ее глазах и улыбке предупреждало, что стоит относиться к Нелл и пушке, которую она так небрежно держала в руке, с полной серьезностью.

– Я беспокоился, – наконец признался он. – Полагал, что кто-то должен за тобой присмотреть.

– Почему?

– Люди умирают, ты забыла?

– Недостаточное основание. Умирают мужчины, четверо за восемь месяцев. И даже если жертвами теперь будут женщины, с чего ты взял, что я буду одной из них? Меня тут двенадцать лет не было, я приехала всего несколько дней назад только для того, чтобы разобраться с пустяковым делом и снова уехать. Я просто проезжаю мимо. Почему кому-нибудь захочется меня убить?

– Ты же сказала, кто-то ставил под сомнение твою способность наследовать.

– Да, но никто не протестовал в законном порядке, а завещание уже утверждено. Я наследую. Кстати, у меня есть отдельное завещание, которому в таких случаях отдается предпочтение. Если кто-нибудь зарится на это имущество, убивать меня бесполезно.

– Убийца может этого не знать, – возразил Макс.

– Полагаю, он все проверит, прежде чем решит от меня избавиться. И поскольку я сегодня сказала о своем завещании Уайду Киверу, я думаю, что завтра к полудню об этом будет знать все Безмолвие. Или раньше, если кто-нибудь купит ему выпить.

Она немного помолчала, не сводя зеленых глаз с его лица, и сказала:

– Кроме того, этот убийца вроде бы не гонится за личной наживой. Нет, по какой бы причине ты за мной ни таскался, сюда не входит забота о том, что я неправильно распоряжусь наследством моего отца. Я все-таки хотела бы знать, в чем дело, Макс. Причем приятно было бы услышать правду.

– Я сказал тебе правду. Я беспокоился.

– Тогда скажи мне, что вызвало твое беспокойство.

Он поколебался, глубоко вздохнул и с шумом выдохнул:

– Потому что ты представляешь угрозу для убийцы, Нелл. И я не знаю, кто еще это понимает.

Любой, кто хоть когда-нибудь жил в маленьком городке, особенно в небольшом южном городке, с готовностью согласится, что прокрасться куда-нибудь тайком ночью в таком месте – дело совсем не простое. Улицы ярко освещены, это раз. Жители имели привычку оставлять свет у себя на крыльце, это два. Ну и так далее…

Добро пожаловать, сосед. Заходи и убей меня.

Она тряхнула головой. Она стояла на ярко освещенной улице в центре Безмолвия и наблюдала за проезжающими машинами. Для города, живущего сейчас в постоянной опасности, слишком у многих людей нашлись дела.

Такова человеческая натура. Неважно, насколько взвинчены они были, большинство людей не верили, что беда может случиться именно с ними.

Пока эта беда не приходит.

Услышав шаги, Нелл быстро отступила в тень и проводила глазами молодую пару, которая прошла мимо, держась за руки. Они-то точно не думали ни о какой угрозе.

Ни на секунду не забывая о пистолете, заткнутом сзади за пояс джинсов, она переступила с ноги на ногу и вздохнула. То, что пока жертвами были одни мужчины, вовсе не означало, что женщины этого города в безопасности, но, похоже, ни одна из них этого не понимала. В городе обязательно должны хотя бы установить комендантский час…

Внезапно все ее ощущения обострились, и она застыла неподвижно. Ждала. Исчез шум движения на дороге, и она перестала ощущать запах выхлопных газов. Казалось, резкий свет фонарей затуманился повсеместно, за исключением квартала, где шел одинокий мужчина, ссутулив плечи и сунув руки в карманы. Когда он прошел под фонарями, они, казалось, загорались ярче, создавая впечатление, что его преследовал луч света.

Она бессознательно улыбнулась, внимательно глядя на него. Влажный ветерок донес до нее запах его одеколона. Он пользовался «Поло». Нелл почти чувствовала дрожь земли под его шагами.

Или, возможно, так сильно билось ее сердце.

Она видела, как он идет к ней. Голова опущена, явно о чем-то глубоко задумался. Ни на что не обращает внимания. Она невольно покачала головой. Нельзя так уходить в свои мысли, это может плохо кончиться. Особенно если живешь в городе, где приятные, с виду приличные люди оказываются в морге.

Она осторожно оглянулась, чтобы убедиться, что никого рядом нет, потом дождалась, когда он поравняется с ней, и сделала шаг вперед.

– Эй! – произнесла она.

Он вздрогнул.

– Черт! Ты меня до смерти перепугала.

– Ах, прости, – язвительно сказала она, обхватывая пальцами рукоятку пистолета и вытягивая его из-за ремня джинсов. – Нечаянно получилось.

Казалось, Нелл нисколько не обеспокоена предостережением Макса.

– Почему я могу представлять для кого-то угрозу?

– Скажи мне, что ты вчера видела там, в лесу? Что было в твоем видении?

Она долго молчала, прежде чем ответить.

– Я видела ночную грозу. Мужчина в плаще нес через плечо женщину. Не знаю, кто он такой. И кто она такая. Я даже не знаю, жива она была или мертва.

– Значит, ты вполне могла видеть убийцу.

– Возможно. Или кого-то другого, кто ничего предосудительного не делал.

– Ты так думаешь?

Все еще не глядя ему в лицо, Нелл медленно покачала головой.

– Пожалуй, нет. Я уверена, что он воплощение зла.

– А теперь главный вопрос. Ты видела прошлое? Или будущее?

– Этого я тоже не знаю.

– Ты все еще не умеешь в этом разбираться?

– Как правило, нет. Разве только в видении появится что-то такое, что даст привязку ко времени.

– Ты можешь… вызвать эти видения, если захочешь?

– Пожалуй, нет. Я могу пойти в то место, где видение может возникнуть, например туда, где совершалось насилие. Но не всегда срабатывает. Нет такой кнопки, на которую я могла бы нажать, Макс, или выключателя, которым можно щелкнуть, чтобы что-то увидеть.

– Это делает тебя чертовски уязвимой, хочешь ты это признать или нет. Если бы ты могла увидеть убийцу, опознать его, послать по его следу полицейских, тогда, возможно, ты была бы в большей безопасности. Но ты этого не можешь. И, кроме того, другие люди, они не понимают твоих способностей, Нелл. Не понимают, а все равно болтают. Высказывают предположения. Им любопытно, в чем же на самом деле заключается проклятие Галлахеров. Я слышал, как по меньшей мере три человека вслух говорили, что у этого неуловимого убийцы теперь мало шансов скрыться, раз в город приехала местная ведьма.

Она тихо промолвила:

– Может, и он тоже так думает.

– Все может быть.

– А может быть, – оживилась она, – он ни черта не знает про проклятие Галлахеров.

– Он знает про все здешние тайны, Нелл, забыла? Каждый человек, которого он убил, жил двойной жизнью, теперь все, что они скрывали, вышло наружу. Похоже, убийца задался целью выявить все темные стороны личной жизни жителей города. Так что, по моему мнению, у тебя двойной шанс попасть под удар. Во-первых, у тебя есть тайна, и, во-вторых, эта тайна представляет для него угрозу.

– Какая же это тайна, если все об этом болтают?

– Ты же пытаешься это скрыть, вот и получается, что делаешь из своих способностей тайну.

– Колдовство?

– Многие так и думают. Этот городок не очень-то изменился, Нелл, а твоя семья никогда не пыталась объяснить людям, в чем заключается это ваше проклятие. Люди боятся того, чего не понимают, а некоторые до сих пор считают необычные способности сродни темной силе. Даже злу.

– И потому они зовут меня ведьмой.

– Да, именно поэтому.

Она вздохнула:

– И поэтому ты за мной следишь? Считаешь, что я становлюсь мишенью из-за того, что умею делать?

– Точно. – Он слабо улыбнулся. – Разумеется, я не знал, что у тебя есть пушка Полагаю, ты умеешь ею пользоваться?

– Угу, умею. – Она слегка повернула голову, всматриваясь в дверь и слегка хмурясь. – Они научили нас пользоваться оружием.

– Они? Кто такие они?

Прежде чем она успела ответить, дверь тихо открылась и в комнату вошла Кейси Лэттимор. Закрыв за собой дверь, мэр Безмолвия сухо сказала:

– Они – это ФБР. Учебный центр для агентов в Квон-тико. Правильно, Нелл?

– Правильно.

– В прошлом году, – начала рассказывать Кейси Лэттимор, усевшись в единственное кресло в номере, – несколько недель после смерти Питера Линча я постоянно мучилась сомнениями. Тогда еще не было полной уверенности, что это убийство, и вдобавок не наблюдалось никакого продвижения в расследовании. Хуже того, я не могла понять, чем вообще занимается полиция. А мне казалось, что в этом деле стоит разобраться.

– И тогда вы отправились в Квонтико, – медленно закончил за нее Макс. – Поступили на курсы для гражданских служащих.

Она кивнула.

– Именно там я впервые увидела Нелл.

Нелл, которая все еще стояла, прислонившись к комоду, сказала:

– Мое подразделение базируется в Квонтико, так что нас порой посылают помочь преподавателям на курсах. У меня как раз был перерыв между заданиями, так что я неделю помогала инструктору группы, в которой занималась Кейси. Там мы и познакомились. Теперь мы встретились и узнали друг друга.

– Через двенадцать лет? – удивился Макс.

– Не забывай, я вас обоих учила в средней школе, – сказала Кейси. – Не больно зазнавайся, Макс, но некоторых учеников запоминаешь лучше. Тебя и Нелл я запомнила.

Макс решил не спрашивать, почему.

– Ладно, вы узнали Нелл, и что потом?

– Да ничего особенного Мы пару раз вместе пообедали. Немного поговорили о городке. Я рассказала Нелл о своих опасениях, о недавней смерти, в которой шерифу и его людям оказалось так трудно разобраться.

– Но там не за что было зацепиться, – продолжила Нелл, – особенно на расстоянии. Так что я ничем не могла помочь, даже советом Кейси закончила курсы, и мы распрощались. Затем, пару месяцев спустя, она мне позвонила. На тот период умерли уже трое, а то, что каждый раз после их смерти обнаруживались их грешки, говорило, что убийца, вероятнее всего, один. И очень необычный убийца.

– Это привлекло внимание Бюро? – поднял брови Макс.

– Это привлекло внимание моего босса. Он занимается справочным материалом и обладает глубокими инстинктами и богатым опытом. Когда я передала ему информацию, полученную от Кейси, он сумел составить примерную справку относительно человека, который может быть убийцей.

– И?

Нелл взглянула на мэра, которая сказала:

– И у нас сразу же возникла проблема. Потому что, по утверждению агента Бишопа, убийца, скорее всего, полицейский.

Макс тихо присвистнул.

– Что отчасти объясняет, почему убийства до сих пор не раскрыты.

– Вполне вероятно, – вздохнула Кейси. – Хуже того, это означает, что нельзя доверять местной полиции. Они все под подозрением, от шерифа Коула до его последнего помощника. Даже те, кто непосредственно не находится под подозрением, наверняка из-за лояльности по отношению к своим коллегам могут оказаться предвзятыми. Так что я никак не могу поделиться ни с кем из них информацией, что наш убийца может оказаться копом. – Она покачала головой. – Нам нужна помощь следователей не из нашего района, и мы не можем воспользоваться ею открыто, поскольку никак нельзя показать, что наша местная полиция и шериф находятся под подозрением.

– Бюро долго сомневалось, посылать ли кого-то сюда, раз местные власти не обращаются с официальной просьбой, – продолжила Нелл. – Тут речь идет о правах штатов, различной юрисдикции и так далее. Может получиться весьма запутанный клубок и куча неприятностей. Так что мы действовали очень, очень осторожно. Кроме того, Кейси по должности имела право попросить нас о помощи, ссылаясь на уникальность ситуации, и тем самым дать нам законное основание начать расследование. Вот так решение и было принято.

– Послать сюда тебя? – Макс все пытался сжиться с мыслью, что Нелл, дикарка Нелл, которую он так живо помнил, оказалась федеральным копом.

– Чтобы начать тайное расследование, – добавила она. – Никаких явных агентов, сверкающих бляхами и задирающих носы перед местными полицейскими. Раз уж мы знали, что нам придется вести расследование относительно этих самых полицейских, чтобы раскрыть серию убийств, мы вряд ли могли действовать в открытую.

– Требовалось что-то скрытое и тихое. Это было ясно. Любой агент был бы здесь виден за версту. Меня выбрали потому, что у меня имелся вполне приличный и, кстати, истинный повод здесь появиться. Отцовское наследство. – Она говорила без всяких эмоций. – Даже самый подозрительный человек вряд ли бы принял меня за кого-то другого, а не за наследницу, которая неохотно вернулась домой, чтобы уладить некоторые вопросы. Так что я идеально подходила для этой работы.

Макс покачал головой:

– Разумеется, они послали тебя сюда не одну?

– Разумеется.

Он задержал на ней свой взгляд, затем взглянул на Кейси.

– Я имею дело с Нелл, – сказала она. – Я не знаю Другого агента или агентов.

– Именно так оно будет и впредь, – заявила Нелл. – Под прикрытием означает, что не на виду. Безопасность агента зависит от надежности этого прикрытия. Ты не можешь выдать того, чего не знаешь, сознательно или бессознательно. Если бы ты не представлял собой проблемы, увязавшись за мной сегодня, не было бы необходимости рассказывать то, что ты здесь услышал.

– Благодарю покорно, – пробормотал он.

– Не стоит благодарности.

Кейси слегка улыбнулась:

– Если кто-нибудь заметит, что ты следишь за Нелл, Макс, они, возможно, решат, что ты… снова ею заинтересовался. Старые сплетни могут быть полезны. А раз всегда существовала тайна относительно вас двоих, то люди скорее заинтересуются этой стороной дела.

– Потрясающе, – восхитился Макс, не глядя на Нелл. – Всегда мечтал выглядеть как влюбленный придурок.

– Лучше, чем походить на убийцу, – невозмутимо напомнила ему Кейси.

– Мы все знаем, что в этом меня уже подозревают. – Он криво усмехнулся. – Удивляюсь, с чего это вы решили со мной разоткровенничаться. Не может быть, что только из-за того, что я таскался за Нелл весь день. Разве вы не рискуете? Ведь я могу оказаться убийцей?

– Ты не полицейский, – напомнила ему Кейси.

– Да, но это предположение может быть ошибочным.

– Не может, – сказала Нелл. – Бишоп всегда знает, что говорит.

Макс пожал плечами.

– Ладно, но даже лучшие из лучших иногда ошибаются. И я могу быть убийцей.

– Ты не убийца, – заявила Нелл.