Не выходя из тени. О чем говорит твоя ДНК

– Да хоть двадцать. Мне спешить некуда, как говорится – вся жизнь впереди. – расплылся в улыбке, пошел к машине.

– И не зайдешь? Вот так, как бедный родственник, будешь ждать на улице?

– Ну, раз ты настаиваешь… Если не против… То конечно, я предпочел бы не разыгрывать роль водителя.

Вошли в квартиру, Трофим огляделся и присел на пуф в прихожей.

– Голоден? – поинтересовалась Изольда: – У меня борщ есть.

– Хозяйка! Давай, угощай! – оглянулся по сторонам: – Руки помыть можно?

– Несомненно. Полотенце чистое. – открыла дверь ванной и скрылась в кухне.

Быстро собрав на стол, Изольда растерялась. Нет, это не было для нее в новинку, у нее были отношения и даже долгие, но Трофим был не таким как многие из ее окружения. От него веяло тайной, большим количеством непростых загадок.

Трофим появился в дверях кухни.

– Угощайся! – пригласила Золя. – Я быстро переоденусь и соберусь. Да! На сколько дней ты меня увозишь?

– Пока тебе не надоест.

– Интересненнько. А как же работа?

– Так ты же в отпуске.

– Я – да. А ты?

– И я отдыхаю, когда хочу.

– Поняла. Приятного.

– Нет, так не пойдет. Я один есть не буду. Золя, ну это же попахивает не дружескими отношениями, не загадываю о большем, а как минимум, служебными.

– Прости, я не голодна. Была в гостях у бабушки с дедом, а от них голодной не уйдешь. И еще, мне показалось, ты спешишь.

– Милая Золя, спешить в нашей короткой жизни просто безнравственно! Моменты должны запоминаться ярко. А то в старости вспомним лишь бег. Так что давай, присаживайся и выпей со мной хотя бы… – прищурил глаз: – Чем ты там меня собиралась напоить?

– Ой, ну да! Чай или кофе?

– Давай кофе. Дорога была длинной и снова в путь. – тут же взялся за ложку, молча отведал четверть тарелки, прикрыл глаза, выждал пару секунд и, причмокнув, ел медленнее. – Вкусно. Даже не ожидал. Из тебя хорошая жена получится. Хотя, в себе никогда не сомневался.

– А ты тут, каким боком?

– Как это, каким? Да, Золя, память твою надо тренировать. Я же уже сто раз говорил – время пришло, хочу жениться! – отставил тарелку, взял бутерброд и, откусив, жевал, глядя на нее.

– Ну тебя. Шутник! – покраснев, смущаясь, принялась мыть посуду.

Трофим не трогал ее. Попивая и разжёвывая, смотрел не на нее, а в окно.

– Ну, ты тут уж сам, кофейничай, а я пойду соберу сумку.

– Спасибо! – не удерживая, сказал Фима и взял еще один бутерброд.

Изольда задержалась в двери и посмотрела на него, улыбаясь.

– Я же мужчина! – подмигнув ей, сказал Трофим: – Я ем плотно.

– Так может добавочки, борщица?

– Нет! Это оставим на возвращение.

– Как скажешь, мужчина.

Собравшись, Изольда вышла из комнаты. Трофим по-прежнему был в кухне, переместившись лишь из-за стола на подоконник, с чашкой в руках.

– Красивый вид из окна. – поднявшись, сказал он.

– Да, люблю встречать и провожать день именно у этого окна. Я готова.

– Тогда. – не договорил, вымыл чашку, а все что было на столе, по-хозяйски, убрал в холодильник: – Тогда можем ехать. – взяв зайца, обитающего на столе, пристроил на подоконник, мордой к стеклу.

– И куда ты меня приглашаешь?

– Тебе перед кем-то надо отчитаться или простое любопытство?

– Фим, я не отчитываюсь, довольно давно. Родные знают, что я уезжаю с другом.

– Не обижайся. Я не строил конкретных планов. Я просто нашел направление.

– Отлично. – он кивнул, а Изольда, чтобы уж точно последнее слово было за ней, сказала: – Ночная дорога, заданное направление – разве может быть нечто заманчивей!

****

Багровый закат, неожиданно разорвался яркими лучами заходящего солнца, уходящего за горизонт. Изольда, открыв окно, пыталась заснять, когда Трофим, не говоря ни слова, свернул с дороги на узкую колею, ведущую в сосновый бор. Нахмурив брови, Золя посмотрела на него, но не задала напрашивающийся вопрос.

– И не спросишь куда мы?

– Зачем? Ты же пояснил – направление выбрано.

– Смело.

– Фимка, не надевай новую роль. Прежняя еще не сыграна.

– Роль? Ты думаешь, я играю?

– Мы все играем.

– О, да! Что наша жизнь? Игра!

– Я мало с тобой знакома, но могу заверить любого в двух твоих качествах. Первое – ты грамотен и начитан. – нарочно сделала паузу, и Трофим не сдержался:

– А второе?

Изольда, хитро улыбаясь, смотрела на него. Трофим остановил машину, повернулся к ней, так же молчал, но был серьезен. Наконец Изольда произнесла:

– Второе – ты не маньяк!

– Ну, спасибо! Порадовала. Я тут себе уже навоображал. – снова завел машину и, проехав еще немного вглубь леса, остановил на достаточно широкой и светлой поляне. – Передохнем пять минут. – открыл свою дверь: – Именно в этом месте необычно дышится. Не стесняйся, вдохни глубоко.

– Хорошо, не буду. – Изольда вышла из машины и через мгновение наклонилась к нему, восторженно воскликнув: – Так это же танцующий лес! Боже, как давно я тут не была! Выпрямилась, отошла от машины и медленно крутилась. – Очень, очень давно. – остановившись, продолжила: – Кажется, мне было лет десять, ну может чуточку больше, когда отец привез меня сюда. И второй раз, лет в пятнадцать. Фима, тут днем как в сказке. Я часто его вспоминаю.

– Нет, именно на закате здесь как в сказке. Ты присмотрись к смене света.

Изольда подошла к машине. Темнота леса подступала к ним, а маленький круг поляны, впитывал в себя последние лучи солнца, разгораясь жарче. И вдруг все сменилось – свет, как ему и полагается, взлетел ввысь, оставляя их в полумраке.

– Поехали? – не то уточнил, не то спросил Фима.

Уезжая, Изольда оглянулась, затем даже стала на коленки и только когда поляна совсем пропала из вида, уселась.

– Спасибо! – искренне произнесла она: – Ты подарил мне незабываемое счастье.

– Счастье – это жизнь. Все стальное – подпитка.

– Да! – согласилась она. – И часто ты тут бываешь?

– Странно! – засмеялся Трофим. – Почему именно этот вопрос у тебя рождается, когда мы вместе?

– Не поняла.

– А что тут непонятного? Мы приехали к Гофману, что ты хотела у меня узнать?

– Ничего не хотела.

– Не юли! Ты не можешь врать. Твое прекрасное лицо выражает мысли без слов.

– Возможно, и пронеслось нечто подобное, я не помню. Так как, часто тут бываешь?

– Всегда проездом.

– В смысле, проездом? Куда можно добраться по этим ухабинам? Постой! Не в палатке ли ты предлагаешь провести выходные?

– Зачем палатка, у меня машина удобная. – Изольда одарила его таким взглядом, что Фима не смог сдержаться и стал над ней подшучивать: – Поверь. Сидения раскладываются и все даже очень комфортабельно. – Изольда пожала плечами и отвернулась. – Шучу я, шучу! Золя!

– Знаю, что шутишь. Только шутка была корявенькая.

– Согласен, ты не из тех девушек, кто довольствуется задним сидением машины. И намеки такие, в твой адрес, больше не повторятся.

– Проехали. – отмахнулась Изольда.

– Не проехали, а практически приехали.

Он вывел машину из леса, и перед ними открылась довольно добротный участок дороги, ведущей к высокому забору.

– Ничего себе! – прошептала Изольда: – Как в кино. – она смотрела на приближающуюся ограду широко открытыми глазами. – Так таинственно. За такими затворами обитают, как правило, сектанты.

– Изольда! Что ты все по крайностям ходишь. – остановил машину у ворот и, прежде чем выйти, или посигналить, повернулся к ней: – Ты случайно не режиссёр-сценарист? А может быть ты писательница?

– Нет, я не писательница.

– Жаль! – вышел, открыл ворота, завел машину.

Все это время Изольда молчала, она была поражена всем – поездкой, лесом, а теперь еще и домом, настоящим деревянным срубом, из толстых бревен, в три этажа.

– Дом не мой, – открывая перед ней дверь и протягивая руку, сообщил Фима: – друга. Его дед был лесником. Сам же он моряк. Пока его нет, я смотрю за домиком.

– Домиком. – повторила Изольда, идя за Трофимом.

Большой квадратный холл был на удивление скромен – две деревянные, круглые вешалки по обе стороны от двери, два низких диванчика сразу за ними, арка, за которой открывалась кухня с окном на всю стену, с видом на сосновый бор. По левую сторону, перед аркой, три двери. По правую – лестница вверх.

– Располагайся, не стесняйся! Сказал бы – чувствуй себя как дома, но не скажу, сама понимаешь, чужое предлагать не имею права. Да входи же! Комнату выбери себе сама. Я бываю тут не часто, если ночую, то там. – кивнул на одну из дверей. – Да! – сбросил туфли, всунул ноги в тапки и стал открывать двери: – Душевая, уборная. Остальное рассмотришь сама. – скрылся в кухне.

Изольда прошла в центр холла, подняла голову вверх, затем посмотрела на полы – паркет был великолепен и блистал. Лестница покрыта ковровой дорожкой и также сияла чистотой.

– Прости, женской обуви нет. Так что смело ходи в своей. – крикнул Трофим не показываясь.

– Тут так чисто! – Изольда сбросила обувь и, лишь бросив взгляд на кухню, пошла наверх. Лестница переходила в балкончик над холлом. Первая же дверь была приоткрыта – совсем маленькая спаленка. Кровать под окном, рядом комод, на нем ничего кроме настольной лампы. Изольда вошла в нее, заметила зеркало в полный рост, тут же стоял стул. Бросив на него свою сумку, присела на кровать. Погладила покрывало, скорее всего, это был настоящий мех. В этом Изольда не разбиралась, а уточнять не собиралась. Прилегла. Матрас был превосходен, она даже прикрыла глаза.

– Белье должно быть в комоде. – услышала она голос Трофима снизу. – Если нет, скажешь, я найду.

– Он найдет! – улыбнулась Золя и крикнула в ответ: – Спасибо! – заглянула в верхний ящик, постельное белье и полотенца были, как сказал Фима: – Ну, просто пятизвездочный отель!

– Душевая рядом! – снова подал голос Фима.

– Спасибо! – в очередной раз крикнула Золя.

Снизу раздался хлопок двери. Она, подумав, кто-то пришел, вышла из комнаты, холл был пуст, Трофима не заметила. Пожала плечами, заглянула в соседнюю комнату – это была просторная ванная комната, со всем необходимым. Внизу все еще было тихо. За окном же гудел мотор машины. Выглянув в окно, никого и ничего не увидела, лишь чистую лужайку до самого забора, за которым так же был лес.

– Маша и медведь. – хихикнула она, принялась разбирать свои вещи.

Темнело быстро, а ей не хотелось включать свет. Недолго раздумывая и решив, что на первый вечер надевать платье будет не совсем правильно, надела домашний костюм.

– Я не исчез! – услышала она голос Фимы, за ним щелчок двери: – Ставил машину в гараж. Решил, что ночная прогулка сегодня необязательна.

– Не исчез. – повторила она за ним тихо. – И с чего бы мне бояться, сам же пригласил. – хмыкнула: – Отчитывается. – посмотрела на себя в зеркало, одобрительно кивнула и пошла к нему.

Фима возился у плиты, а на столе уже стояла открытая бутылка вина и пустой графин.

– Все нашла?

– Да, спасибо! Тут уютно. Нет, тут не просто уютно, а… Прости, пока не нашла определения.

– И кабинет понравился? – переливая розовое вино в графин, уточнил Фима.

– Кабинет? Нет, не гуляла я пока, по маленькой избушке. – взяла клубнику, направилась к окну: – Ты, Фима, настоящий обольститель!

– Преждевременные выводы.

– Будешь опротестовывать? – смотря в окно, спросила она.

– Не собирался. А вино и клубника – сам люблю. И мне показалось ты тоже, – сделал паузу: – не будешь же возражать. Не захочешь, заставлять не стану.

– Захочу! – ответила Изольда и развернулась.

Фима не смотрел на нее, выставлял часы на духовом шкафу.

– И ужин будет?

– А как же! Борщ твой вряд ли превзойду, но кое-что, сварганим.

Изольда растянула губы в улыбке, начала ходить, изучать кухню.

– Лесник значит… Что-то не похож домишко на берлогу лесника.

– Угу! – хихикнул Фима. – Сразу видно, не любопытная.

Изольда подошла к нему, заглянула за его плечо, но что в духовке понять не смогла. У плиты было узкое, занавешенное шторой окно. Изольда сдвинула штору – оказалась дверь.

– Здорово! И выйти можно?

– Почему нет? Дом под моим контролем до осени. Так что гуляй, где хочешь, делай что захочется!

– В пределах разумного. – добавила Изольда и вышла из дома.

Вход был закрыт беседкой, зеленые листочки скрывали даже ее, образуя кокон, укрывающий часть дома. Круглый стол, две скамьи. Изольда дальше не пошла, присела на скамью, подняв на нее ноги и обхватив себя за колени. Трофим появился тут же:

– Босиком! Золя, не будь ребенком. – поставил рядом ее туфли, встретились взглядом, и он резко выпрямившись, сразу ушел.

Золе было так хорошо и покойно, что даже это его бурчание она восприняла с удовольствием и молча. Через минуту Фима появился снова, с пледом. Молчаливо укутал ее и принялся накрывать на стол. Застелил скатерть, поставил лампу, в которой была толстая свеча. Затем появились тарелки, вино и стаканчики, а через пару минут на столе была пицца.

– Ничего себе! – воскликнула Золя. – Сам?!

– ЧаЗ! – ответил Фима.

– Сам, сам!

– Тесто купил, а остальное, набросал что было. Приятного! – смутился, отвернул взгляд, стал разрезать, с серьезным лицом.

– Вкусно! – укусив, не ожидая пока остынет, дуя на кусочек, Изольда ела с удовольствием.

Фима молчал. Разлил вино, нечто вспомнил и ушел, вернулся с овощами. Не нарезанными, а горкой и вперемешку, на большом блюде, с каплями воды и зеленью сверху.

– Прости, салаты не мое.

– Фима, ты находка!

– Это ты находка, на мою голову. Нянчусь зачем-то, развлекаю.

– Фима!

– Давай выпьем. За знакомство поздно, а вот за достаточно продолжительный срок общения, в самый раз.

– Выпьем! – взяла стаканчик. Чокнулись, сделала глоток, поставила, съела кусочек и не стала больше сдерживать себя: – Фима, Фима! Даже не думай мне намекать, что не был женат.

– Женат?

– Стоп! – прищурила глаз, выпрямилась. – Ты женат? А то я как-то подалась на твое обаяние, не узнав главного.

– Не женат, не был и не привлекался. Женщинами не обижен. Я парень привлекательный. Но как только увидел тебя, всем разослал смс: «умер, уехал, улетел – нужно выбрать». Покорила ты меня, Изольда, как Тристана твоя тезка.

– И от чего же я тебя должна исцелить?

Фима рассмеялся, выпил вино и принялся есть. Изольда тем временем нарезала немного овощей, поглядывая на него, он снова ей показался старше, с багажом опыта, но едва он сморщил нос, мнение переменилось. Фима взялся за графин, состроив гримасу.

– Вино покупное? – улыбаясь, спросила Золя: – Или сам готовил любовный напиток?

– Не, не сам. В погребе взял. Матушка друга старалась.

– Фух, хорошо. А то я собралась волноваться, припоминая сюжет излюбленного тобой романа.

– Не, королям не служу! Действую исключительно в своих интересах.

– Я тоже.

Замолчали. Свеча подрагивала, лес шумел тихую ночную песню, Изольда прикрыла рот, зевнув.

– Может это неправильно, но я всю жизнь говорю, что думаю. – сделала глоток: – Так вот, мне очень покойно с тобой. Не поняла, хорошо это или плохо, но мне нравится быть с тобой рядом. А теперь ты ответь мне честно – чего мне ждать?

– Ты это о чем? – приподняв одну бровь, Фима посмотрел на нее внимательно.

– Я лишь хочу понять, ты друг или нет?

– Изольда, я не понимаю вопроса? Я же сказал – ты покорила меня.

– Прости, просто так получалось, что все мужчины, кто бросался высокими чувствами, по сути, искали лишь выгоду от меня.

– Интересный поворот. – отставил тарелку, наполнил бокалы, испил, присматриваясь к ней. – И какая же выгода может быть от тебя лично мне?

– Пока не знаю. Но есть нечто странное в нашей встрече. Подожди, не перебивай. Не хочу искать причин, слушать пояснений. Просто хочу, чтобы знал – я еще приглядываюсь к тебе.

– О! Это – пожалуйста! Это сколько хочешь! – перевел все в шутку, вернул тарелку на место и принялся жевать, с аппетитом. – Да, есть еще торт и мороженное. Выбор за тобой. И это, Изольда, выбор всегда за тобой, в любых ситуациях. Пойду-ка я, поставлю чайник. Прохладно. – поднялся, у двери оглянулся: – Не замерзла? Может куртку принести?

– Нет, спасибо. Мне не холодно.

Выпили чаю, болтая ни о чем, забыв о маленьком инциденте. Фима не стремился даже пересесть к ней на скамью. Золя невольно взглянула на часы.

– Да! – сразу же сказал Трофим: – Поздно. Пора спать, а я разболтался. Ты иди, мне надо сделать пару звонков. Если что понадобится, говори.

– Спокойной ночи! – не спеша уходить, сказала Золя.

– Сладких! – ответил Фима, собирая со стола.

– Какие на завтра планы?

– Проснуться в хорошем настроении.

– Поняла. Значит до утра?

– Прости, надо позвонить.

Ушла, приподняв бровь. Заправила кровать, приняла душ и улеглась, оставив дверь приоткрытой. Постель была мягкой, одеяло пушистым, подушки удобными. Смотря на блики света с первого этажа, провалилась в сон. Достаточно крепкий, никем не тревоженный.

Сновидения пришли под утро, приближаясь из мрака. Сначала блуждающей яркой вспышкой, затем появилась вторая, третья…, объединились, закружились, заставляя жмуриться. И вот Изольда видит себя на той самой поляне среди танцующего леса. В легком летнем сарафане, босиком. Не успев подумать о том, что ногам будет больно ступать по осыпавшимся, сухим иголкам сосен, укололась. Сливаясь со сновидением в одно целое, чувствовала тепло, слышала пение птиц, вдыхала запахи. Боясь ступать, стояла на одном месте, высматривая того, с кем пришла.

– Ау! – позвала она, не в силах вспомнить имя спутника.

– Ауууу! – ответило ей Эхо.

– Интересно. – шептала она, задумавшись. – А кто меня сюда привез? Папа? Да нет, я же уже взрослая. Меня сюда привез знакомый. Да, с другом я приехала. Друг… Трофим… Ах, Фима! Но где он и почему я говорю – друг? Разве я с ним только дружу? Разве я не хочу, чтобы он был мне ближе? И разве между нами нет ничего? Ничего кроме дружбы? Какая же я ветреная. Мы с ним совсем недавно познакомились.

Деревья, окружающие ее, изгибались в разных позах, словно балерины на разогреве. Золя посмотрела под ноги, сделала шаг, второй. Деревья медленно перемещались, но едва она поднимала глаза, как они застывали, не боясь менять позы. Изольда улыбнулась, нарочно опустила глаза. Снова улыбнулась и вдруг, вспомнила считалочку, совсем детской игры:

– Тише едешь, дальше будешь! – прошептала она и резко подняла голову. Совсем тонкая сосенка шаталась и Изольда, рассмеявшись, закрыв глаза и подняв к ним руки, повторила громче: – Тише едешь, дальше будешь! – убрала руки, открыла глаза. Три изогнутых ствола, склоненные к самой земле на половину, у которых резко, совершенно ровно, верхушки взлетели вверх, застыли совсем рядом. Откуда-то издалека доносился смех и Изольда, забыв, что она совершенно одна в лесу, тоже засмеялась, говоря:

– Вот вам и водить!

– Вам водить! – вторило ей разноголосье.

Изольда, испытывая детское счастье, смеялась и кружилась, пока не заметила, что темнота снова подступает к ней. Остановилась. Деревья замерли. Даже ветерок не прогуливался. Оглянулась. Поляна уменьшилась. Солнечные лучи падали ровно, освещая лишь одну сторону ствола. А все, что не попадало под лучи, настораживало. Изольде показалось, что за деревьями кто-то прячется. Отступила назад, но тут же развернулась. Все деревья стояли вокруг нее на ровных расстояниях, словно это люди взялись за руки, собираясь водить хороводы. И вот дальний ряд пошел в одну сторону, перед ним ряд в противоположную.

– Сон! – решила Изольда. – Это мой сон. Деревья не разгуливают.

– Тише едешь – дальше будешь. – прошептали за ее спиной, совсем рядом. – Тебе водить! – засмеялись, да так близко, что ее обдало жаром, а волосы на затылке колыхнулись.

– Сон! – твердо произнесла Изольда: – Деревья не говорят.

– Если это деревья. – тут же ответил ей знакомый мужской голос.

– Кто здесь?! – крикнула Изольда и чертыхнулась: – Ну вот, дошла до ручки. Говорю, как в малобюджетном ужастике!

Однако она стала ощущать холод. Выпрямилась и присмотрелась. Ее уже не стеснялись и не запугивали, к ней шли! Отделяясь от ствола, разделяясь с деревом, к Изольде шли тени, вполне человеческие.

– Трофим! – крикнула она. – Трофим! – повторила громче.

– Изольда! – совсем тихо, протяжно, непонятно в какой стороне, звал ее мужчина.

Задумываться, Трофим ли это, Изольде было некогда, она оглядывалась, решая куда бежать.

– Трофим! – закричала еще громче и… села.

– Я тут. – услышала она и подняла голову, понимая, что сидит в кровати, а Трофим стоит в двери.

– Прости, сон.

– Я принесу воды.

– Нет, спасибо. Который час?

– Еще нет шести. Кошмар приснился?

– Да, что-то вроде этого.

– Бывает. Так принести выпить?

– Нет. – замотала головой. – Ты можешь остаться?

Он ободряюще улыбнулся и вошел:

– Так и быть, присяду, но колыбельную не спою.

Изольда взяла его руку и прижалась щекой. Трофим, одет лишь в спортивные брюки, прилег рядом, обнял говоря:

– Спи, рано еще. И давай, не заглядывай в другие миры, а то все планы мои разрушишь.

– У тебя же не было плана.

– Зато было направление. – зевнул: – Прости! Спасть хочу так, что жуть.

Изольда прижалась к нему сильнее, все так же прижимая его руку к своей щеке, закрыла глаза.

Просыпаться не хотелось. Вот только птицы настойчиво пробуждали, устроив за окном перебранку. Открыла глаза – в комнате одна, окно приоткрыто, плавно разгуливает тюль, шторы припущены, а дверь прикрыта ровно на столько, насколько она ее оставляла. Легла на спину, глубоко вдохнула. Трофимом пахла и подушка, и одеяло и даже ее руки.

– Он приходил. – прошептала она улыбаясь. – Но что же мне снилось? – вспомнить, как не старалась, не смогла.

Внизу звонил мобильный. Изольда услышала, как Трофим ответил «Да!» и видимо вышел. Поднялась, поспешила в ванную, затем надела платье, быстро поправила ресницы, заправила кровать и побежала вниз.

– Проснулась! – Фима убрал трубку и обнял ее: – Как настроение?

– Отличное! Готова следовать за тобой!

– В огонь и в воду, через медные трубы?

– А можно не в такой последовательности?

– Можно. Кофе я заварил, а вот завтрак. – хитро прищурил глаза.

– Уговорил, сделаю.

Фима сидел на стуле, за столом и молча наблюдал за ней.

– Омлет тоже ем. – сказал он, когда она задумалась на минутку.

– Отлично! И придумывать ничего не буду!

Долго сидеть на одном месте Фима не смог, стал рядом и активно ей помогал. Изольда закрыла сковороду крышкой, склонила голову убрать огонь, выпрямилась и оказалась в его объятьях.

Последовал жаркий поцелуй, и Изольда вспомнила:

– Фима! Сгорит!

– Недопустим! – ответил и отошел. – А что, я ничего. – ставя приборы на стол и разливая кофе, говорил он: – Не первое же свидание.

– Совершенно точно! – смеялась Золя: – На третьем можно.

Позавтракали, поглядывая друг на друга, тут же отводя глаза. Наконец Трофим прервал молчание:

– Так что тебе снилось?

– Фим, я не помню.

– Совсем?

– Ну, так, всплывают картинки, но ничего ясного.

– Просто ты так испуганно меня звала.

– Я, правда, не помню. Одно знаю, был лес. – посмотрела на окно: – Какое утро жаркое.

– Утро и правда, было солнечным, а сейчас уже два дня.

– Сколько?

– Четырнадцать ноль-ноль.

– Ничего себе! Ты почему меня не разбудил?

– А зачем?

– Так голоден-же.

– Голоден! – ответил Фима, серьезно посмотрел на нее и взял за руку.

Изольда, не раздумывая, подошла к нему и они, целуясь, покинули кухню.

Последние лучи солнца окрашивали верхушки окружающего дом леса, когда Изольда и Трофим появились в беседке. Сидя уже на одной скамье и поедая оставшиеся продукты, запивая вином из одного стакана, были более чем счастливы.

– Ты не сердишься на меня? – спросила Изольда.

– За что это я должен сердиться?

– Сбила тебя с пути.

– О, это трудно сделать. Тем более что именно извилисто я и хотел идти.

– Фим, а что там, за забором?

– Лес.

– Это понятно. А дальше?

– Польша. Паспорт с собой? Можем съездить.

– Не-а, не хочу. Хочу в танцующий лес.

– Хорошо. Только давай завтра.

– Ага, днем. Ночью там страшно. Стоп! Я вспомнила. – Изольда побледнела.

– Ты о чем? – он удивился, как Золя поменялась лицом.

– Мне снились деревья.

– Не мудрено.

– Подожди, не перебивай. Сначала мы с ними играли в игру. Помнишь, в детстве играли в «Тише едешь – дальше будешь»?

– Не а, не играл. Не понимал смысл.

– Потом поясню. Так вот. Было весело, я водила. А потом, потом от их стволов стали отделяться тени. Тени человеческие. Они шли ко мне, окружая.

– Жесть! Не поедем завтра. А сон забудь, пустое.