Квадратный метр неба

– Ничего страшного, забегу куда-нибудь перекусить. Ты как себя чувствуешь? – после этого вопроса девушка нахмурила брови, и у неё между глаз образовалась горизонтальная морщинка, которая всегда умиляла Питера. – Ты чего хмуришься, знаешь ведь, что забочусь.

– Потому что сейчас я чувствую себя хорошо, а ты пристаёшь ко мне со своими вопросами, – Ассоль скорее злило не то, что Питер интересуется о её состоянии, а сама причина этого состояния, она не понимала, чем оно вызвано, но догадывалось, что могло произойти. – Я и так по твоей просьбе буду отдыхать целый день дома, а не работать вместе со всеми. Если мне станет хуже, ты узнаешь об этом первый, а теперь беги собираться, пока не опоздал. – И Питер, улыбаясь, посмотрел на девушку. – Да-да, собирайся, теперь ты первый, на кого обращают своё внимание сотрудники. Ты им подаёшь пример.

Пока Питер одевался, Ассоль раскрыла шторы, и перед ней предстало солнечное летнее утро, обещающее ясную и спокойную погоду. Небо было настолько однотонно-голубым, как будто его нарисовал ребёнок обыкновенным фломастером. Если бы такое небо было продержалось пару лет в конце девятнадцатого века, то импрессионизм бы не возник.

– Ты только посмотри, какое небо… – не оборачиваясь сказал Ассоль, протянув руку в сторону Питера. Он подошёл к девушке сзади, обвил её талию руками и легонько, как младенца, поцеловал её в затылок.

– Скорее всего, сегодня жары не будет. Впервые за неделю после… – Питер запнулся, ощутив ком в горле.

– Беги на работу, Питер, а то опоздаешь, – Ассоль провела его к выходу, поцеловала на прощанье и уже хотела закрыть дверь, но Питер помешал ей это сделать, снова поинтересовавшись, как она себя чувствует.

– Неплохо, говорю же, скоро я опять разозлюсь, – Питер в ответ улыбнулся, на прощание её поцеловал и скрылся из виду. Девушка, защёлкнув замок, сразу же побежала в туалет, где её снова вырвало. Умывшись, она переоделась и направилась в аптеку с хорошими мыслями, но непонятным чувством тревоги.

Ассоль была крайне чувствительным человеком, но редко показывала свои эмоции окружающим, если те не входили в узкий круг её общения. Остальным она казалось очень спокойным человеком, они могли видеть часто на её лице улыбку и слышать её смех. В некоторых моментах девушка могла быть и душой компании, задавать позитивное настроение остальным, но если дело доходило до переживаний и негативных эмоций, то она тщательно вынашивала их в себе. Они могли пожирать её изнутри, проникать в самое сердце и долго не отступать. Но для остальных это казалось невозможным, чтобы такую девушку, общительную и весёлую, могли внутренне избивать сильные переживания. Ассоль – это воплощение чувствительной натуры, воспринимающей мир не в обычных цветах, а подмечающей полутона и оттенки. Окружающие её люди почти что и не знали, но стоило человеку действительно сократить дистанцию (что, впрочем, смогли сделать единицы), как перед ним Ассоль выступала в истинном обличии. Она была и мудрой девушкой, и маленькой девочкой, за которой требовался уход и забота. И если кто-то проникал к ней во внутренний мир, взамен она открывалась полностью, даря каждый кусочек себя.

Последние две недели она чувствовала себя не самым лучшим образом. Эмоциональные качели, чрезмерная сонливость и утомляемость, судороги в ногах и тошнота. Она понимала, о чём это может говорить, но до конца не была уверенна в своих предположениях, пока у неё не произошла задержка менструации. Хоть она была и небольшой, чуть больше недели, но сомнений в правильности своих выводов стало меньше. Да, возможно все вышеперечисленные признаки говорили и о стрессе, который ей пришлось испытать, но Ассоль решила точно убедиться во всём, купив тест на беременность.

– Привет, Питер, я, наверное, буду увольняться… – заявила Морин, как только пришла на работу.

– Присядь. Почему у тебя возникло такое желание? – удивлённо спросил Питер и, перебив девушку на полуслове, продолжил: – Есть какие-то определённые моменты, которые тебя беспокоят? Зарплата, коллектив или рабочие обязанности?

Морин сделала вид, как будто задумалась над сказанным, но на самом деле у неё в мыслях даже не возникали эти вопросы. Она несмело посмотрела в панорамное окно, за которым виднелся хвойный парк и гуляющие в нём люди, а потом перевела свой взгляд на Питера, который с нетерпением хотел услышать причину возникшего у девушки желания уволиться.

– Дело не в зарплате или коллективе, да и саму работу я люблю, она меня не отягощает, а скорее мотивирует двигаться дальше… – Морин замерла на пару секунд, собираясь с мыслями. – Полечу домой, буду ближе к родителям, найду там какую-нибудь работу. Не могу в городе уже находиться, как будто душно тут для меня, слишком много людей и событий, в которых я растворяюсь.

– Ты взвесила это решение или тебе просто в голову это пришло, и ты по первому же зову хочешь действовать? – спросил Питер, не услышав твёрдой решительности в голосе Морин.

– Давно я об этом уже думала, как только у меня с родителями начал устанавливаться тесный контакт, тогда и возникла первая мысль об этом, а сейчас в правильности своего решения не сомневаюсь, – слова покрылись оболочкой уверенности и девушка продолжила без запинок и пауз: – Возможно, я и пожалею об этом в будущем, но лучше жалеть о том, что попробовал, а не о том, что была возможность и ты её упустил. Да и в городе в последнее время стало слишком тесно и неуютно, а мне хочется какого-то уединения, подумать над тем, что делать дальше и как быть. Тем более моя мать находится не в самом наилучшем положении, она больна… Денег я ей могу выслать, но внимания – нет, понимаешь? Ещё и дали о себе знать последние события и кончина Фрэнка, ты сам видишь, что уже как неделю все ходят с поникшими лицами, как будто не по офису, а по кладбищу. – И в этом Морин была абсолютно права. После того, как не стало Фрэнка, обстановка в коллективе стала не самой благоприятной. Все по-прежнему исправно выполняли свою работу, но не было былого энтузиазма, благодаря которому они сумели добиться выдающихся результатов до этого. На лицах сотрудников виднелась апатия и незнание, каким будет завтра. Не сказать, что они отчаялись, но потерю близкого товарища, которого они знали и над чьим произведением достаточно долго трудились, перенести было непросто. К тому же положение «PionArt» на рынке постепенно ухудшалось, это было вызвано тем, что Ричард не остановился на достигнутом, его, казалось, даже не затронуло то, к каким последствиях привели предпринятые им меры. Он и дальше продолжал досаждать Питеру всеми доступными способами: завлекал клиентов «PionArt» к себе, предлагая им лучшие условия, даже если они не были способны принести прибыль. Из-за этого Питеру пришлось ужесточить условия контрактов, тем самым сузив рамки свободы авторов, но иного выхода не оставалось. Кроме этого, Ричард сумел убедить Генри (своего заклятого врага, которого он ненавидел) в том, что Питер пользовался его довериям сугубо в корыстных целях. И когда самолюбие этого властолюбивого человека было ущемлено, он не задумываясь оборвал все контакты с Питером и отправил ему бумажное письмо, содержание которого было максимально лаконично: «Я доверял тебе, теперь же разумным будет поддержать Ричарда и показать тебе, где на самом деле твоё место». Самое удивительное для Питера было скорее не написанное, а то, кем оно было написано. Это был почерк Кристины, которая, как предполагал Питер, была только рада написать эти буквы, которые были направлены против всего того, над чем он усердно работал. Про получение этого послания Питер никому ничего не сообщал, так как понимал, что эта весть только усугубит и так не самую наилучшую обстановку. Он осознавал, что объединение двух гигантов не оставит ему и шанса даже на самую малую победу, но тем не менее он не падал духом и был уверен, что сможет сохранить компанию в дееспособном состоянии, ведь она олицетворяла надежды и мечты многих людей, которые верили в её успех.

– Хорошо, Морин, я тебя понимаю. Ты когда планируешь улетать? – без лишних слов спросил Питер, понимая, что отговаривать девушку не имеет смысла.

– Введу в курс дела свою помощницу Лору и передам ей всю необходимую информацию, и… Полечу… – девушка приподняла голову, как будто глазами провожая свой самолёт, потом посмотрела на Питера и, всплакнув, добавила: – Спасибо тебе и всем за то, что появились на моём пути. Меня это многому научило и на многое открыло глаза. Мне будет не хватать всего этого движения…

– Ты можешь работать дистанционно, если хочешь, – предложил Питер, заведомо зная, что работать таким образом в данном случае не получиться. Он догадывался, что дело не только в родителях девушки, и был прав. Морин, которая была уверена в том, что её сердцем никто не способен завладеть, поняла, что ошиблась. Видеть Питера каждый день на работе у неё не хватало сил, тем более она знала, куда и к кому он уезжает после рабочего дня.

Девушка вытерла слёзы салфеткой, попыталась улыбнуться, но из этого ничего не вышло и снова по её щекам начали скатываться слёзы, превратившиеся в плач. В этот момент в кабинет зашёл Марк вместе с Юджином. Увидев картину происходящего, они принялись успокаивать девушку, попутно глядя на своего товарища в попытке узнать, в чём причина слёз Морин. Недолго думая, Питер объяснил всем присутствующим, что стряслось. Постепенно всеобщее внимание достигло нужного эффекта, и девушка успокоилась. Юджин, желая хоть как-то отвлечь Морин от ненужных мыслей, пригласил её вместе позавтракать, и они направились в ближайшее кафе.

– Подожди здесь, Марк, я скоро вернусь, только сообщу остальным о первостепенных задачах на сегодня, – сказал Питер после того, как они остались вдвоём в кабинете. Он вышел из кабинета и начал давать указания сотрудникам, попутно стараясь прочитать их внутреннее состояние по выражению лиц и глаз. Действительно, в них виделась неопределённость и нерешительность, и даже если они пытались улыбнуться, то наигранная улыбка говорила о том, что действительно творится у них на душе. Сложно сохранять творческую атмосферу в состоянии траура. И Питер понимал, что необходимо что-то предпринять, чтобы приподнять коллективный дух, но не знал, что именно.

Вернувшись в кабинет, он пристально посмотрел на Марка, и тот, словив на себе напряжённо-внимательный взгляд, сказал:

– Да, Питер, сейчас не самая лучшая обстановка на работе, и я полагаю, ты это заметил. Что мы будем делать? А то не успели мы возникнуть как самостоятельный организм, так он тут же даёт сбой, – Марк достал сигарету и подкурил. – Понятное дело, что после кончины Фрэнка иначе быть и не может, необходимо время, чтобы люди отошли, но сколько я не думал, ко мне в голову ничего не приходит, что могло бы ускорить этот процесс. И ещё одна проблема заключается в том, что команда очень молодая, ещё не сумевшая профессионально сформироваться… Ты чего молчишь, Питер?

– Ты чаще стал курить? – спросил Питер и, последовав примеру друга, подкурил.

– Да, даже очень. Иногда чувствую, как пропитались этим запахом мои волосы, руки и одежда. Не самый приятный аромат, но ничего пока что с этим поделать не могу. Может, просто оправдываюсь, а с чего вдруг такой вопрос? – И он задумчиво посмотрел на тлеющую сигарету.

– Личный интерес, не более. Признаться честно, я даже не догадываюсь, что можно предпринять, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Но это ещё не всё, – и он достал из папки с документами письмо от Генри. – Держи, взгляни, что нас ожидает.

Лицо Марка мгновенно изменилось, кожа побледнела, а взгляд, направленный на написанное, замер в испуге. В его голове возникли сотни мыслей, но ни одна не могла дать ответ на те вопросы, которые встали перед компанией.

– Мы обречены? – резко спросил Марк и посмотрел на Питера, ища в его глазах и словах чистую правду без затупленный углов.

– Не думаю, что это так. В любом случае, выход имеется, только от того, как скоро мы его найдём, зависит будущее всего того, что мы создавали и за что боремся сейчас. Безусловно, конкурировать… Нет, не так. Воевать, да, воевать с двумя лидерами рынка мы не в состоянии, они будут всеми возможными способами поглощать нашу клиентуру. В этом противостоянии мы многое теряем, но они – не меньше. Им невыгодно сотрудничать с ещё несостоявшимися авторами, понимаешь? А это и есть наш основной контингент. Стоит кому-то «выстрелить», то они тут же подхватывают его. Мы и так ужесточили условия контрактов, но для них даже это не помеха, они просто выплачивают нам компенсацию за авторов и забирают их к себе. Посягнуться на авторские права мы не в силах, любой суд будет не на нашей стороне. Слишком долго Ричард и Генри не смогут играть в эту игру, скорее всего, они ждут того момента, когда я отойду от дел, но если это будет необходимо, то я так и поступлю, – Питер выкинул потухшую сигарету и подкурил новую. – Так что нам нужно продолжать работать и пытаться всеми силами принимать возникающие утраты как должное, главное, что сейчас мы не обанкротимся, а значит, будем дееспособны. Есть сомнения?

Отстранённая серьёзность исчезла с лица Марка, и он даже слегка улыбнулся, поверив в каждое сказанное Питером слово.

– Ты куда направляешься? – поинтересовался Марк, увидев, как Питер накинул на себя пиджак и направился к выходу.

– Прямиком к Ричарду, – Марк, услышав ответ, удивлённо раскрыл глаза:

– Эм… Зачем тебе к нему? – он вопросительно посмотрел на друга, не понимая его намерений.

Стоя в дверном проёме, Питер обернулся к ему и попытался объяснить свои дейcтвия:

– Мне необходимо увидеть его, если это, конечно, будет возможным. По выражению лица и интонации можно понять, чего от него стоит ожидать дальше, – он прижался спиной к дверной раме и направил свой взгляд вверх. – Но я не исключаю и тот вариант, что это всё может усугубить обстановку. Тогда, Марк, всё ляжет на твои плечи. Будь готов.

– Позвонишь после всего, расскажешь, как прошла встреча, – Питер вышел из кабинета, но Марк его окликнул, и тот вернулся обратно. – Удачи тебе.

– Спасибо, – Питер слегка улыбнулся и более уверенным шагом направился к Ричарду в офис.

Город был наполнен солнечным светом, который отражался в каждом окне зданий и стёклах транспорта, несущегося на встречу выходным. Темпоритм жизни ускорился, каждый пытался поскорее доделать оставшиеся дела, чтобы в полной мере насладиться очередными летним уик-эндом. И пусть у солнечных лучей не было преград в виде облаков, они сегодня были не такими обжигающими и не надоедали даже тем, кто не переносил солнечного света.

У входа в здание, где располагался офис Ричарда, казалось, скопилась большинство городской тени, превращающейся в мрак. Питер, поднимаясь по ступенькам к главному входу, почувствовал небольшое волнение и тревогу, которые усиливались по мере того, как он приближался к кабинету бывшего коллеги.

– Здравствуйте, к сожалению, он сейчас занят и неизвестно, освободиться ли сегодня, – ответила Питеру совсем юная девушка, когда он поинтересовался, на месте ли Ричард.

– Сообщите, что его хочет видеть Питер, – хладнокровие в его словах заставило секретаря без промедления позвонить своему начальнику.

– Проходите, он Вас ожидает, – девушке стало неудобно из-за изначально сказанных слов.

Ричард сидел в конце кабинета за большим столом из морёного дуба и ехидно улыбался, ощущая себя победителем. Стоит отметить, что в отличие от Генри, его кабинет был обставлен со вкусом. Здесь было собрано большое количество произведений искусства, включающих картины, мраморные бюсты и небольшие статуэтки, – и все они были подлинные, стоимость которых могла вызвать у обычного человека шок. Кроме этого, в кабинете находилось достаточно много зелени, которая, как считал сам Ричард, подчёркивала благородство этого помещения. Но центром тяжести этого кабинета, приковывающим к себе взгляд посетителей, являлось рабочее место Ричарда.

– Не ожидал, что ты так скоро решишь навестить меня, – как будто разочаровавшись, произнёс Ричард. – Я думал, что тебя хватит на больший срок.

Не дожидаясь приглашения, Питер сел в кресло напротив Ричарда.

– Не делай поспешных выводов. Возможно, и хватит, но я пришёл просто посмотреть в твои пустые глаза, вдруг они смогли за это время наполниться здравым смыслом и совестью, – и он направил всю свою внутреннюю силу во взгляд, таким же путём последовал и сам Ричард.

– Не тебе говорить о совести. Ты сам начал это борьбу уже заведомо с позиции проигравшего. А сейчас ты приходишь ко мне в кабинет, садишься напротив меня и требуешь, чтобы я покаялся? Перед кем? Перед выскочкой вроде тебя? Ну уже нет, либо ты мне что-то предлагаешь и извиняешься за свои проступки, либо убираешься отсюда к чёртовой матери, – и он резко стукнул кулаком по столу, дав волю эмоциям.

Наступила пауза, но их взгляды продолжали борьбу, ни Питер, ни Ричард не моргали, – это бы означало проигрыш. Крайне напряжённая обстановка царила в помещении, но эту стрельбу взглядами прекратила молодая девушка, с которой разговаривал Питер до того, как войти в кабинет. Она постучала, открыла дверь и хотела что-то сказать, но Ричард не дал ей этого сделать:

– Меня нет и сегодня не будет! Без разницы, кто хочет видеть меня, для этого будет существовать понедельник! Закрой двери! – испугавшаяся девушка закрыла двери мгновенно, стоило ей только услышать интонацию первого слова, которое произнёс её начальник.

– Ты уже не былой Ричард, поражающий всех своим хладнокровием и интеллектом, ты загнанный в угол человек, который теряется в нестандартных ситуациях, – улыбнувшись, сказал Питер. – Да, могу сказать тебе сразу, что мне не под силу даже с одним тобой тягаться, а ты подключил ещё и Генри. Ты чего-то боялся, подумал, что самостоятельно не справишься? Твоя организация несёт убытки, пытаясь привлечь ненужную вам клиентуру, – это не отрицаемый факт. Из-за твоих действий, самовлюблённый нарцисс, этот мир покинул Фрэнк! Наверняка ты слышал об этом, и что ты скажешь по этому поводу? Долго будешь молчать?

Ричард достал из-под стола бутылку с виски и до краёв заполнил им два стакана, один из которых резким движением руки оттолкнул в сторону Питера, который удивился тому, что Ричард употребляет алкоголь, но всё-таки сумел скрыть эту эмоцию.

– Это не входило в мои планы, но естественный отбор никто не отменял, – и Ричард залпом выпил всё содержимое стакана. – Если бы каждый человек таким образом пытался дать отпор своим неудачам, то человечества уже давно не существовало бы. – По нему было видно, что он действительно не ожидал такого исхода событий и в глубине души сожалел о том, что всё так сложилось.

– Зачем ты вставляешься палки в колёса той идее, от которой отказался раньше сам? Ты увидел во всех нас отражение самого себя двадцатилетней давности? И это ущемило твоё самолюбие, верно? – с каждым новым вопросом взгляд Ричарда становился всё более слабым, грусть и тоска вырисовывались на его лице. – Ты сильно огорчился, когда понял, что у нас всё безумно гладко идёт, даже больше, чем просто гладко. Ты осознал, что у тебя могло бы получиться также, но вместо того, чтобы помочь нам, ты решил, что если не получилось у тебя, то и у других не должно. А все эти разговоры про сотрудников, которых я у тебя якобы увёл, – это полная чушь. Тебе всё равно на них, это не столь ценные кадры, чтобы ты действительно из-за этого разгневался. Ты предал себя… Не других, а именно себя. И злишься ты из-за того, что наконец-то понял, что предал ты себя напрасно.

– Ты думаешь, что это действительно побудило меня действовать и тратить на тебя свою энергию? Полнейшая чушь, – Ричард попытался ухмыльнуться, но вышло у него это максимально неестественно. – И я хочу, чтобы ты на будущее знал: этот мир изменить уже невозможно! Он создан таким, и дальше он в таком же виде и останется, старые люди умрут – появятся новые. Меняются только игроки, а роли остаются теми же. Рано или поздно ты бы это осознал, я просто ускорил этот процесс, так что можешь меня не благодарить.

– Если ты считаешь, будто этот мир невозможно изменить, то это означает только одно: ты не тот человек, который его изменит, – Питер отодвинул от себя стакан, после чего встал и направился к выходу, но остановившись на полпути, добавил:

– А, да, забыл. Ты победил, можешь больше не тратить свои силы на бессмысленную игру в одни ворота. Мне даже нечем тебе ответить, понимаешь? Да и не хотелось бы, честно говоря. Гарант моего поражения – это то, что я в скором покину свою должность в «PionArt». Ты молодец, достигаешь всегда того, чего хочешь. Поздравляю с победой! Можешь выпить за неё вместо меня, – и Питер показал указательным пальцем на полный стакан, к которому он не притронулся. – Всего наилучшего.

Ричард, проводив Питера взглядом, ничего не произнёс, а лишь наполнил алкоголем очередной стакан и попытался его выпить, но виски застрял у него в горле, и его пришлось выплюнуть обратно. Переполненный эмоциями, он швырнул этот стакан прямо в дверь, которая пару секунд назад закрылась. Так разбиваются самые высокие мечты и разлетаются на сотни осколков, невозвратно крошатся о закрытые двери, которые ещё мгновение назад были открыты.

III

Случайность встречи… И её сила. Самыми дорогими людьми в нашей жизни в большинстве случаев становятся те, которые появились у нас на пути абсолютно случайно, да и первый контакт с ними был неожиданностью. В определённый момент времени перечёркивается красным крестом прошлая жизнь, которая нам казалась не такой уж и плохой. Но в глубине души мы всё-таки осознавали или пытались спрятать от себя то, что всё-таки что-то идёт не так. Неожиданность не может возникнуть беспричинно, она – следствие многих неразрешённых проблем.

И эта случайность встречи переворачивает всё с ног на голову: имеющиеся взгляды, выработанные установки, стремления и желания. Встречая такого, казалось бы, «случайного» человека, мы неизвестным нам образом поднимаемся с места и начинаем идти. И даже сквозь шипы, царапающие каждый миллиметр кожи, мы бросаемся вперёд, окровавленные и истощённые, потому что чувствуем, что дальше только бутоны роз, которые ждут, чтобы раскрыться перед нами. И большинство, почувствовав неудобства, отпрыгивают в ужасе назад, не желая мириться с болью и дискомфортом, но те, кто терпит и превозмогает удары судьбы, в итоге ощутят аромат цветов. Неслучайная случайность.

– Довольно глупо было с вашей стороны его критиковать, ведь никто даже и не видел ваше творчество со стороны, что уже ставит под сомнение вашу критику, – с умным видом говорил двадцатилетний Питер, стремящийся обратить на себя внимание главной фигуры литературного объединения, которое имело не малый успех не только среди стен университета, но и далеко за их пределами.

– Вы первый раз присутствуете на заседании и уже пытаетесь показать себя со всем размахом. Литературная критика не предполагает наличие собственных трудов. Да и как вы можете говорить о том, что с моим творчеством никто не знаком, если сами присутствуете здесь впервые? – улыбалась девушка, рассматривая очередного парня, стремящегося приковать к себе порцию внимания.

– Пожалуй, вы правы, – застыл на месте Питер, усиленно думая, чтобы такого ответить. – С вашим творчеством я ещё не ознакомился.

– Думаю, нам стоит перейти на «ты», ведь нет никаких ограничивающих факторов, которые могли бы говорить об ином, согласен со мной? Излишняя вежливость затормаживает творческую обстановку, – уже после того, как никого в аудитории не осталось, с расстановкой проговорила Ассоль, тщательно подбирая слова, которые могли бы подчеркнуть её лидерство и сохранить межличностную дистанцию.

Питер встал, запустил свою руку в волосы, поправил причёску и непринуждённо спросил:

– Тогда нам стоит познакомиться поближе в более неформальной обстановке, ведь нет никаких ограничивающих факторов, согласна со мной? – и в этом парнишке, совсем ещё юном, наполненном максимализмом, Ассоль увидела нечто такое, что не дало ей отнести его к обыкновенным болтунам, ведущим себя лишь только поначалу излишне самоуверенно и раскрепощённо. Девушка почувствовала, что в возникшем перед ней парне действительно имеется значительная сила, ещё ему неподконтрольная.

И с этого первого незамысловатого диалога началось совместное путешествие Питера и Ассоль в дальнейшую жизнь. Да, они не были рядом в прямом смысле слова, но не прекращали поддерживать тесную связь на протяжении многих лет. Безусловно, что в какие-то моменты она ослабевала, в другие же, наоборот, усиливалась, но никогда не обрывалась. Было бы ошибкой назвать их общение дружбой, но многое из того, что в себя вмещает смысл этого слова, действительно присутствовало. Совместное времяпрепровождение, взаимовыручка и помощь, поддержка и забота – эти атрибуты знакомы каждому человеку, у которого имеются друзья, но следует учитывать самое главное: Питер – мужчина, Ассоль – женщина.

Прошло много времени, прежде чем они смогли действительно узнать друг друга, заглянуть под оболочку, видимую каждому. Ассоль была девушкой, которая от возникающих проблем закрывалась в себе и убеждала себя, что ей так лучше с ними справляться. Она считала, что таким образом переварит их, а образовавшиеся отходы сможет выбросить в закоулки своего сознания, откуда они не смогут её потревожить. Но постепенно эти закоулки наполнялись мусором и превращались в мысленную свалку, которая с новой силой давила на уникально чувствительную девичью натуру. Питера привлекало в Ассоль её женственность, аристократическая лёгкость и чистоплотность. К тому же она была мудра не по годам, о чём свидетельствовали выводы из её наблюдений, небанальные взгляды на окружающий мир, скрупулёзное отношение к мелочам и условная дальнозоркость. Мудрость, переплетённая с внутренней неуверенностью, заставляла Ассоль сдерживать свои эмоции и чувства по отношению к людям. Ей было сложно довериться человеку, но если этот момент наступал, то весь внутренний мир девушки, в котором она сама толком не могла разобраться, представал перед другим в обнажённом виде. Ассоль была маленькой, беззащитной девочкой в оболочке сильной и независимой женщины.