Каникулы в Раваншире, или Свадьбы не будет!

– Мм-м… – протянул Идгард. – И что же ты предлагаешь взамен?

Я опять растерялась. Взамен? Я? Нет, я бы рада, но у меня же ничего нет. Разве что сообщник, который охотно мраморные бюсты ваяет.

– Лично я согласен на поцелуй! – встрял адвокат. – Для начала один, а там – посмотрим.

– Угу. Щас! – вступился за девичью честь Осб.

Вернее, это мне подумалось, что судья хочет защитить, а в действительности…

– В том, что касается поцелуев, это ко мне, – уверенно заявил он.

– Нет, ну вы совесть-то имейте, – возмутился Идгард.

И я вновь проявила поразительную наивность – решила, что к порядку призывать будет. Вот только…

– Сначала старшие! А старший у нас кто? Пра-вильно, старший у нас я!

Всё. Остатки терпения рассыпались в пыль, и я страдальчески застонала. О боги, какие они всё-таки дураки! Впрочем, по части дурости, я вне конкуренции. Ведь чуяла, что ничем хорошим эта поездка не закончится, но всё равно согласилась. Пошла на поводу у бессовестного Вирджа!

В следующий миг я откинулась на спинку диванчика и, прикрыв глаза, сделала несколько подчёркнуто глубоких вдохов. И принялась убеждать себя в том, что встреча с леди Элвой пройдёт лучше. Что маркиза окажется гораздо тактичнее и приятнее своих не в меру прытких сыновей. Что ещё чуть-чуть, и всё станет хорошо!

Резиденция герцога Раванширского располагалась за городом. Замок стоял на холме, возвышаясь над дорогой и заснеженными верхушками деревьев, и выглядел почти так же, как на памятных открытках, посвящённых объектам культурного наследия Империи.

Сходство с виденными живописными полотнами тоже имелось, но опять-таки не абсолютное. Все художники, пожелавшие запечатлеть это величественное строение, предпочитали писать замок днём или на закате, а ночных полотен лично я не встречала.

И это, пожалуй, хорошо. Нет, даже не так – чудесно! Ведь неосведомлённость позволила мне испытать целую гамму очень приятных чувств.

Замок был огромен – этакий исполин на фоне тёмного неба. Я могла видеть зубцы стен и башен, узкие окна, служившие когда-то бойницами, огромные печные трубы и прикрытые снегом крыши.

Но истинный восторг вызвала сложная подсветка фасада, которая превращала резиденцию герцога в нечто по-настоящему волшебное. У меня даже сердце забилось быстрей и дух захватило, когда увидела.

Попутчики реакцию, конечно, заметили и явно порадовались.

– Нравится? – спросил Осб.

Я поспешно кивнула и ответила:

– Очень!

Судья довольно хмыкнул, ну а я вновь прилипла к окошку – нужно было пользоваться моментом, дорога должна была вот-вот повернуть.

– М-да, – сказал Тунор. – Действительно красиво.

Это замечание вызвало некоторое недоумение – что значит «действительно»? Тунор слишком редко видел замок с этого ракурса?

– Ага. Они прямо-таки расстарались, – подлил масла Ид. – Нас так не встречают.

Отвлекаться от любования замком не хотелось, но пришлось.

– Поясни, пожалуйста, – попросила я.

А в ответ услышала:

– Что тут пояснять? Всё просто: ради нас подсветку никогда не включают. Так что всё для тебя.

Слова ввергли в ступор, но спустя секунду я догадалась – Ид шутит! Тут же сморщила нос и, пользуясь относительной темнотой, царящей в салоне, скорчила ищейке рожицу.

Не думала, что заметит, света действительно было очень и очень мало, собственно, лишь тот, что проникал в окна. Но…

– Не веришь? – в голосе Идгарда прозвучали нотки удивления. – Я вообще-то серьёзно.

После всех показанных братьями фокусов верить было глупо, однако слова прозвучали настолько искренне, что я в самом деле засомневалась.

– Да ты просто представь, сколько стоит час такого освещения, – встрял Осб, – и подумай, будут ли его включать просто так.

Я представить не могла, но было очевидно, что это не дёшево. Вот только…

– Нет, вы всё-таки шутите.

– Угу, – отозвался Тунор. – Конечно.

В интонациях адвоката прозвучала ирония, и я окончательно растерялась. Но потом отринула лишние мысли и вновь уставилась в окно. И разочарованно вздохнула, ибо было поздно – дорога, как и ожидалось, начала поворачивать. Буквально пара минут, и замок из поля зрения исчез.

Да, замок исчез, зато трио попутчиков осталось. Впрочем, нужно отдать им должное – все полчаса, которые длилась поездка, братья вели себя прилично. После того как тема поцелуев была исчерпана, они даже не пытались подкалывать, однако иллюзий я всё-таки не питала. В смысле, не надеялась, что это приличное поведение продлится долго.

Когда дорога в очередной раз повернула и стало ясно, что мы подъезжаем, я невольно напряглась в ожидании новой серии сомнительных шуток. И почти сразу услышала нарочито-сочувственное:

– И что же тебе дома не сиделось, Айрин?

Это был Осб, и я подарила младшему судье Верховного суда… нет, не улыбку, а гримасу.

– Полагаю, Айрин хочет задать нам тот же вопрос, – прокомментировал Идгард.

Вот теперь я действительно улыбнулась, а Тунор тихо рассмеялся. Именно в этот момент мы въехали в арку ворот, а спустя ещё секунду подсвеченный многочисленными огнями замок предстал во всём величии.

Я временно позабыла про все неприятности и завороженно уставилась на эту красоту. А вынырнула из сказки после того, как кто-то из троицы сказал весело:

– Судя по реакции на замок, птичка попалась!

Мм-м… это они про меня?

Второй мобиль – тот самый, в котором ехали багаж, Вирдж и Селв, – не отстал, и к моменту, когда я очутилась на прикрытой тонким снегом брусчатке двора, «возлюбленный» был уже рядом.

Он пронаблюдал, как Идгард подаёт руку, помогая сойти с подножки, и тут же ринулся в атаку. С невероятной прытью будущий великий скульптор оттёр старшего брата и вцепился в меня клещом.

Я не противилась, но от строгого взгляда не удержалась. А чуть позже, когда уже шли к дверям, улучила момент и, наклонившись к горе-сообщнику, прошептала:

– Если ты и дальше будешь вести себя как размазня, то наша легенда окончательно рассыплется.

Синеглазый красавчик возмутился безмерно, прошептал в ответ:

– Кто размазня? Я?!

– А разве нет? – парировала я не менее возмущённо. – Вирдж, я уже устала отбиваться от твоих братьев. А ты только и можешь, что бюсты из мрамора обещать!

Сообщнику крыть было нечем. Оправдание имелось лишь одно:

– Прости, Айрин. Я просто не ожидал такого поворота и растерялся.

– Угу, – ответила я. Вот только…

Скажем так, в то, что Вирдж совсем-совсем не ожидал, уже не верилось. Это тогда, вначале, на эмоциях, я была готова уверовать в любое чудо, а теперь – нет. Просто буря улеглась, а разум прояснился, и всё увиденное обрело этакую дополнительную чёткость.

Во-первых, Вирджину хорошо известны повадки собственных братьев. То есть он не мог не знать, как белокурая четвёрка к приезду некоей возлюбленной отнесётся. Во-вторых, сокурсник начал рассказывать обо мне ещё на летних каникулах, а такие рассказы, безусловно, создавали определённую интригу.

Если сложить первое со вторым, да ещё прибавить склонность некоторых великовозрастных оболтусов к сомнительным шуткам, то… будь на месте Вирджа я, ничуть бы их появлению не удивилась!

Разве что сообщник ждал братьев немного позже? Например, завтра – ведь официально каникулы в Университете Искусств именно с завтрашнего дня начинаются.

Увы, но такие мысли оптимизма не добавляли. Хуже того, они будили желание немедленно прижать Вирджина к стенке и устроить допрос.

Только возможности пока не имелось, к тому же по мере приближения к парадным дверям главной резиденции герцога Раванширского храбрость отступала. Вопреки устроенной братьями встряске, которая, кажется, должна была дать некоторый иммунитет, у меня начинался мандраж.

Маркиза, маркиз и хозяин всех здешних земель. Очень влиятельные и состоятельные люди. Разумеется, мне не нужна какая-то особая симпатия, но что если совсем не понравлюсь? Вдруг к шуточкам шебутной четвёрки добавятся рассуждения о том, что я в силу происхождения абсолютно недостойна такого замечательного Вирджа?

Хотя, учитывая причину происходящего…

Едва переступили порог замка, мандраж усилился настолько, что мне понадобилась помощь в расстёгивании плаща. Спустя ещё пару минут, когда передали верхнюю одежду слугам и направились к следующему залу, к дрожи в руках добавилась очень неприятная дрожь в коленках.

Но главный ужас – четвёрка блондинов эту мою реакцию видела, и вместо того, чтобы поддержать или хотя бы промолчать…

– Мм-м… а когда Айрин напугана, она ещё красивее, – заявил Селвин. – Вы только посмотрите в эти огромные блестящие глаза.

Я думала, Вирдж шуточку опять спустит, однако втык, сделанный по дороге, действие таки возымел.

– Давай-давай, – отозвался будущий великий скульптор. – Только учитывай: когда ты девушку приведёшь, я буду вести себя так же!

Селв фыркнул, а остальные разулыбались.

– Ты смотри-ка, – встрял Осб, – кто-то зубки показывает.

– Если вы так завидуете нашему с Айрин счастью, – продолжил упомянутое занятие Вирдж, – то будьте добры, делайте это молча!

– А то что? – не сдержал любопытства Идгард.

– Головы вам пооткручиваю! – Вирджин сорвался на рык.

Угроза точно не подействовала, однако перепалка прекратилась. Впрочем, может, причина не в проявленной сообщником стойкости, а в том, что мы наконец до следующего зала добрались?

Вошли, дружно прищурились от излишней иллюминации, а потом я вздрогнула. Просто в этакой насыщенной тишине прозвучало восторженное:

– Ну наконец-то!

Леди Элва оказалась практически такой, как я и ожидала, – очень невысокая, хрупкая, со светлыми, близкими к платине волосами и живым взглядом тёмно-синих глаз.

Из того, что с ожиданиями не совпадало – увидав нас, маркиза, которая находилась практически в центре зала, рядом с мужем и свёкром, сорвалась с места и помчалась навстречу. То есть она, разумеется, шла, но по ощущениям – едва ли не летела.

Я, столкнувшись с такой прытью, растерялась, а братья отнеслись как к чему-то обычному. Все, включая Вирджа, засияли, словно праздничные фонарики, и резво шагнули вперёд.

«Возлюбленный» тоже шаг сделал, увлекая за собой и меня, ну а дальше… тихое изумление перешло в стадию шока. Просто леди Элва промчалась мимо сыновей и, заключив в объятия меня, выпалила:

– Айрин! Как же я счастлива тебя видеть!

И после короткой, но весьма эмоциональной паузы:

– Наконец-то в нашей семье появится девочка!

Всё. Шок перешел в крайнюю стадию, а в сознании вспыхнула совершенно безумная и какая-то излишне чёткая мысль: из замка меня не выпустят! Разве что с обручальным кольцом на пальце.

Я сперва вздрогнула, а потом отмахнулась от этой вопиющей глупости и вздрогнула ещё раз. Просто голос Осберта прозвучал слишком серьёзно и по-настоящему искренне.

– Не понял, – сказал судья. – А мы?

Лишь после этого маркиза выпустила меня из объятий и, развернувшись к сыновьям, воскликнула:

– Вам я тоже очень рада!

И принялась обнимать каждого. Начиная с возмущённого Осба.

Рост у братьев был примерно одинаков, и всем приходилось наклониться, чтобы мама могла обнять как следует. На фоне сыновей леди Элва выглядела совсем уж миниатюрной – худенькая, тонкая, на голову ниже своих великовозрастных чад.

Я, глядя на всю эту картину, прониклась к маркизе некоторым сочувствием. Просто я сама, с учётом каблуков, была на полголовы ниже и всё равно чувствовала себя, как в лесу. А каково же ей?

– Ой, Идгард, и ты здесь! – К восторгу леди Элвы добавилось изумление. – Но если ты тут, то как же твоё…

Старшенький от вопроса отмахнулся, давая понять, что всё то ли под контролем, то ли неважно, и маркиза замолчала. Чмокнула Ида в щёку и принялась тискать Селвина.

– Вы все вместе ехали? – в процессе этого тисканья спросила она.

Ну а после того, как Селв кивнул…

– Айрин, надеюсь, они тебя не обижали?

Я, услыхав вопрос, немного взвилась. Даже воздуха в грудь набрала и собралась ответить, но взгляд очень не вовремя зацепился за Тунора, на лице которого отразилась довольно своеобразная гамма – мольба и некое подобие угрозы.

Это было настолько неожиданно, что я растерялась и промолчала. Впрочем, маркиза ответа, как выяснилось, и не ждала…

– Знаешь, они очень хорошие, – продолжила она. – Но иногда ведут себя как настоящие поросята.

Братья замечание матери не оценили и как-то очень дружно насупились. Причём все, включая Вирджина.

– «Поросята»? – повторила я. – Хм… какое чудесное сравнение.

Теперь внимание светловолосой пятёрки обратилось ко мне – во взглядах застыл укор. А вот леди Элва комментарий не расслышала, и это было всё-таки хорошо, позволило избежать лишних вопросов.

Может, глупо, но жаловаться на представителей благородного семейства расхотелось. Просто вот эти их лица подарили надежду на то, что мы всё же сможем договориться.

Ещё секунда, и леди Элва вновь оказалась рядом. Ловко оттеснила зазевавшегося Вирджа и, ухватив меня за руку, потащила дальше. К центру зала – собственно, туда, где по-прежнему поджидали отец семейства и престарелый герцог. И куда спешил выскочивший невесть откуда слуга с подносом.

– О! – воскликнула маркиза. – А вот и глинтвейн!

Потом повернулась и спросила:

– Вы же замёрзли, пока ехали?

– Да не то чтобы очень… – ответила я.

– Вино в любом случае не помешает, – заявила леди Элва. – А ужин вот-вот подадут!

Лично у меня мысль о глинтвейне удовольствия не вызвала, просто алкоголь на пустой желудок – штука коварная. Зато «поросята» заметно оживились и даже шагу прибавили. Впрочем, до бокалов добрались далеко не сразу.

Для начала ринулись здороваться с отцом и дедом. Первый стоял, чинно заложив руки за спину, а второй сидел в кресле-каталке и взирал на происходящее хитрым цепким взглядом.

Едва компания «детей» приблизилась, спокойствие маркиза отступило, а на лице расцвела улыбка. В этот миг и без того заметное сходство стало прямо-таки разительным – ну точно отец, и не просто родной, а наироднейший.

Герцог, чьё лицо напоминало сушеное яблоко, тоже повеселел – потянул руки, желая обнять каждого. Зато потом крякнул и заявил строго:

– Так, расступитесь. Дайте посмотреть на девочку!

Братья, конечно, повиновались, а я почувствовала себя крайне неуютно. Просто настолько пристальное внимание было совершенно излишним, а спрятаться от него я не могла. Единственное, что успокаивало, – близкое присутствие леди Элвы. Отчего-то казалось, что она в обиду не даст.

Впрочем, герцог Раванширский обижать и не думал, просто смерил долгим взглядом серых глаз и, улыбнувшись уголками губ, сказал скрипуче:

– Добро пожаловать в замок, Айрин.

Лишь теперь я вспомнила о приличиях и неловко присела в положенном реверансе. Пробормотала:

– Благодарю, ваша светлость. Рада знакомству.

– Можешь называть меня Стином, – заявил хозяин здешних земель, чем вогнал в ещё большую растерянность. И уже не мне, а сыну: – Джиспер, а ты чего в стороне стоишь?

Маркиз сразу приблизился, а я опять в реверансе присела. Через секунду услышала вежливое:

– Всё-таки у Вирджина великолепный вкус.

Упомянутый индивид громко фыркнул, мол, кто бы сомневался! А я улыбнулась лорду Джисперу и уже открыла рот, дабы поблагодарить за комплимент, но не успела. Ровно в этот миг Селвин заявил, что глинтвейн стынет, и всё внимание переключилось на наполненные пурпурной жидкостью бокалы.

Глинтвейн оказался очень вкусным, правда, главная приятность заключалась в другом – в том, что все присутствующие угомонились, только мама пяти «поросят» выглядела так, словно вот-вот начнёт прыгать на месте и хлопать в ладоши.

Леди Элва по-настоящему сияла, и от этого стало очень неуютно. Наш с Вирджином обман приобретал новые очертания, и мне эти очертания не нравились!

Только пути назад не было, и раз так, оставалось лишь пить глинтвейн и улыбаться. Ну и верить, что вот теперь-то, после знакомства с родителями, всё точно наладится.

Глава 4

Мои надежды, может, частично, но оправдались. То есть подколки со стороны братьев закончились, а расспросы от леди Элвы и остальных так и не начались. Было понятно, что вот такое молчание – лишь затишье перед бурей, но я всё равно радовалась. Искренне наслаждалась каждой секундой.

Ужин, который подали буквально через пятнадцать минут, был изысканным и очень вкусным. Разговоры за столом ни к чему не обязывали и за рамки простой светской беседы не выходили.

«Возлюбленный», которого, конечно, усадили рядом со мной, вёл себя очень галантно – лично подкладывал на мою тарелку всякие вкусности, доливал в стакан сок и с обещаниями высечь бюст в мраморе уже не лез.

Ид, Осб, Тунор и Селв так и вовсе в этаких сдержанных мужчин превратились. Глядя на нынешнее их поведение, было почти невозможно поверить, что вот эта четвёрка вычислила поезд, в котором «младшенький» везёт девушку, и нагло оккупировала наше купе.

В выходку на привокзальной площади в Ширте тоже не верилось, но думать, будто весь минувший день померещился, я не спешила. Мечтать о том, что братья и дальше будут вести себя прилично, тоже не торопилась – уже знала, что без толку. Однако сил переживать насчёт грядущих неприятностей не имелось, поэтому я просто наслаждалась ужином, обстановкой и красивым интерьером столовой. Попутно ловила на себе хитрые взгляды герцога Раванширского и неожиданно весёлые взгляды лорда Джиспера.

Последний, кстати, производил впечатление человека очень уравновешенного, что, учитывая внешнее сходство с пятёркой великовозрастных оболтусов, вызывало сильнейший диссонанс. В какой-то момент даже возникло желание спросить – а вы в самом деле такой спокойный или только притворяетесь?

Но озвучивать вопрос я, конечно, не стала – вообще предпочитала помалкивать. Во-первых, действительно устала. Во-вторых – так, на всякий случай.

После ужина мужчины переместились в гостиную, чтобы добавить к уже выпитому глинтвейну чего-нибудь покрепче, а я очутилась во власти леди Элвы.

В сопровождении маркизы поднялась по широкой парадной лестнице, затем свернула на лестницу боковую, чтобы пройти на третий, жилой этаж.

Отведённая мне комната располагалась там же, где комнаты хозяйских отпрысков, и оказалась очень просторной. Тут, как и предполагалось, было всё, что необходимо для жизни, включая изящный туалетный столик и большое зеркало.

Мои чемоданы были уже распакованы, вещи разложены, что порадовало. Но главным счастьем стала примыкающая к спальне ванная – тоже просторная и, что после нескольких месяцев в общежитии особенно ценно, отдельная.

– Тебе нравится? – спросила маркиза.

А после того, как я кивнула, подарила новую улыбку и добавила:

– Тогда располагайся и отдыхай.

Я сопротивляться не стала – едва хозяйка ушла, уселась на установленный возле двери пуфик и принялась стягивать сапоги. Затем заперла дверь и, избавившись от дорожного платья, отправилась в ванную. Я планировала погрузиться в горячую воду и забыть обо всём.

Как ни удивительно, расслабиться действительно удалось, помыться – тоже. Стук в дверь раздался уже после того, как я высушила волосы, облачилась в ночную сорочку и натянула халат.

Кто пришел, я догадалась сразу и дверь отперла весьма охотно. А когда будущий великий скульптор просочился в комнату, сказала единственное, что могла сказать:

– Вирдж, я тебя прибью!

Я не кричала и в истерике, разумеется, не билась. Более того – тёплый приём, вкусный ужин и горячая ванна настроение значительно улучшили, но… Клянусь, будь под рукой какое-нибудь оружие, я бы его применила. А будь у меня магия, я бы обрушила на голову синеглазого красавчика все заклинания разом!

Сообщник это понимал. Степень своей вины тоже сознавал, поэтому скорчил очень несчастную физиономию.

– Айрин, я действительно не знал, что братья приедут, – заявил Вирдж. – Они на зимние праздники в Раваншир никогда не выбираются.

– Ты для начала другое объясни, – я грозно сложила руки на груди и даже ногой топнула, – что ты обо мне понарассказывал?

Теперь Вирдж попробовал изобразить невинность, но вышло плохо. Впрочем, в его ситуации никакой актёрский талант спасти уже не мог. У меня на руках были факты, и эти факты с изначальной историей вообще не стыковались. И спускать дело на тормозах я не желала!

– Вирдж, – повторила требовательно, и парень сдался.

Он вдохнул, выдохнул, потом пояснил:

– Да ничего особенного. Не больше, чем было нужно.

– Айрин такая, Айрин разэтакая, – припомнив разговор в купе, передразнила я. – Что это значит?

– Ну… – Вирдж слегка замялся. – То и значит. Я говорил о тебе только хорошее. Презентовал тебя с лучшей стороны.

– А зачем ты меня «презентовал», – я едва не перешла на шипение, – причём задолго до этой поездки? Летом!

Сообщник не ответил. Вместо этого приоткрыл дверь, возле которой мы в данный момент стояли, и выглянул в коридор. А убедившись, что никто не подслушивает, кивнул на стоящие возле окна кресла и, не дожидаясь приглашения, направился туда.

Я, конечно, возмутилась, но за Вирджем последовала. Ну а когда сели, услышала:

– А о ком мне было рассказывать, Айрин?

Тон, которым было сделано признание, должен был польстить – Вирдж сказал так, будто я единственная достойная девушка во всей Империи. Однако я на уловку не купилась и угрожающе прищурила глаза…

– Айрин, тебе прекрасно известны мои аргументы. – Вирдж даже посерьёзнел. – Ты точно не станешь вешаться на шею и проситься замуж. Поэтому я и говорил о тебе.

Да, эти аргументы я знала. Но кроме вопроса «почему я», имелись и другие…

– Мне пришлось, – словно подслушав мысли, продолжил Вирдж. – Пришлось заговорить о девушке, потому что идея про специфическую ориентацию не вчера появилась. Мама поделилась этими соображениями во время летних каникул. Вот я меры и предпринял.

– Но меры не помогли? – уточнила я.

Вирдж вздохнул.

– Не помогли. И хочешь угадать, кто первым начал кричать, что ты вымышленная?

– Кто?

– Да все! – возмущённо заявил он.

Я это возмущение опять-таки не оценила и, невзирая на знакомство с нахальным белокурым квартетом, сочувствием не прониклась. Просто, во-первых, Вирдж подставил и кое-где наврал; во-вторых, себя было гораздо жальче!

– Айрин, они действительно бывают невыносимы, – продолжил сокурсник. – Вот мне и пришлось…

– А почему ты меня об этом не предупредил?

– Боялся, что не поймёшь.

Будущий великий скульптор развёл руками, а я, подумав, кивнула – да, я бы не поняла, но… Тут были и другие, куда более непонятные вещи.

Идгард, Осберт, Тунор и Селв тоже не женаты, но их в любви к мужскому полу не подозревают? А почему? Неужели эта четвёрка, в отличие от Вирджа, радостно рассказывает обо всех своих похождениях?

– Ничего они не рассказывают, – буркнул Вирдж, едва я соображения озвучила. – Просто не скрывают. К тому же у них нормальные, с точки зрения мамы, профессии. Вот и получается, что их подозревать не в чем, а я попал.

Возникло желание спросить: и всё-таки почему все братья до сих пор холостяки? Но в данный момент были вопросы важнее…

– А то, что они приехали в Раваншир? – подтолкнула я.

– Говорю же, сам удивлён, – повторил Вирдж. – Я просил маму не афишировать, и она всё сделала, но…

– Но ты слишком хорошо знаешь своих братьев, – перебила я. – Ты не мог не понимать, что они с большой вероятностью появятся.

Вирджин признаваться не хотел – это было написано на красивой физиономии. Тем не менее ответил:

– Да, вероятность была. Но предупреждать тебя… Сама понимаешь, насколько это было бы с моей стороны глупо.

Я действительно понимала, только желание прибить сообщника меньше от этого не становилось.

– Они знают, что мы не вместе, – выдохнула я.

Вирджин сразу нахохлился…

– Конечно, знают. И считают, что ты для меня слишком хорошая.

В голосе парня прозвучала неприкрытая обида, будто его репутация чище бриллианта, а всё остальное – грязный поклёп. Только мне эти страдания были абсолютно неинтересны…

– Что делать будем? – спросила я.

– Как что? Всё то же. Показывать невинные чувства. Красивую, целомудренную любовь.

Я не выдержала и, откинувшись на спинку кресла, грозно сложила руки на груди.

– Вирдж, они точно будут нам мешать.

– И что? – ответил сообщник беззаботно. – Подумаешь!

Пришлось пояснить:

– Мы о таком не договаривались, и я к подобному не готова.

Вирджин резко посерьёзнел, сказал:

– Айрин, всё будет нормально. Думаю, ещё пара дней, а потом они точно отстанут.

Очень хотелось оставаться спокойной, но глаза у меня всё-таки округлились. Пара дней? И Вирдж так просто об этом говорит?

– Я буду рядом, – заверил будущий великий скульптор. – Я разберусь. Обещаю.