bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
5 из 5

В июле 1929 года в округе Гуадалупе, что в штате Техас, на реке Дарст-Крик, к востоку от города Сан-Антонио, была обнаружена нефть. В самом нефтяном месторождении Дарст-Крик не было ничего особенного или примечательного: к тому моменту нефть в Техасе добывали уже почти тридцать лет. Нефтеносный слой залегал на глубине одной мили на территории прибрежной равнины Мексиканского залива протяженностью в шесть миль и разрабатывался целой группой нефтяных компаний, включавших «Humble Oil and Refining» (позднее ставшую частью «Exxon») и «Texas Company» (предшественницу «Texaco»). К 1930 году здесь пробурили уже 186 скважин, сеть трубопроводов соединяла их с нефтебазами Техаса, и, по оценкам, потенциал ежедневной добычи нефти здесь составлял чуть более 155 000 баррелей[36]. Однако по распоряжению «Техасской железнодорожной комиссии», ответственной за управление нефтяными месторождениями штата, в Дарст-Крик было разрешено добывать только одну пятую этого объема. Фактически в этом районе Техаса Дарст-Крик стало первым нефтяным месторождением, которое добровольно пошло на искусственное сокращение добычи, работая в рамках широко обсуждавшейся системы производственных квот, призванной избежать перенасыщения рынка и снижения цен.

Искусственное сокращение добычи имеет ключевое значение для добычи и потребления нефти в условиях капитализма. Человечество быстро истощает ограниченные запасы нефти: в рамках текущих моделей потребления нефть рассматривается как абсолютно дефицитный ресурс. Но капиталистическая нефтяная промышленность, как правило, постоянно прилагает все усилия к тому, чтобы ограничить объемы нефтедобычи с целью удержать рыночные цены и тем самым обеспечить устойчивость как прибыли, так и налогов, взимаемых с этой прибыли государством. Другими словами, основным принципом выживания и процветания капиталистической нефтяной промышленности всегда было создание дефицита. Но в период Великой депрессии, когда резкий спад усугубил и без того острый кризис перепроизводства, искусственное сокращение добычи оказалось неадекватным средством поддержания дефицита нефти в Техасе. В 1931 году губернатор Росс Стерлинг объявил военное положение и направил войска Национальной гвардии к обширным нефтяным месторождениям Восточного Техаса, чтобы гарантировать, что нефть останется под землей, и вопрос поддержания дефицита техасской нефти быстро стал проблемой национального масштаба [Huber 2013: 27–59][37].

Техас по веской причине оказался в центре усилий по предотвращению перепроизводства в начале 1930-х годов. Регион США, включающий в себя Техас и Оклахому, оставался центром мировой нефтяной экономики со времени появления первого нефтяного фонтана в местечке Спиндлтоп, что возле Бомонта, в 1901 году [Ергин 1999: 88–92]. Так продолжалось и в годы Великой депрессии и Нового курса, и в течение десятилетий субурбанизации, роста потребления и мобильности, последовавших за Второй мировой войной. В эти послевоенные годы, когда мировой центр добычи нефти переместился в Персидский залив и борьба с перепроизводством перешла из сферы ответственности «Техасской железнодорожной комиссии» к картелю ОПЕК, техасская нефть все чаще стала ассоциироваться с мифами об американском Западе (и ностальгией по нему). В послевоенные годы бурно разрабатывались нефтяные месторождения в западном Техасе, и, как показывает Карен Меррилл [Merrill 2012], люди, сколотившие себе там состояния, продолжили традиции американского Запада XIX века – с обширными ранчо, ковбойскими сапогами и шляпами, а также коллекциями картин, непременно включавшими работы Фредерика Ремингтона. Они стали символами Америки того времени и играли все более заметную роль в политике США – как и их деньги. К лету 1980 года умы большей части страны – и, как отмечает Меррилл, всего мира – занимал крайне насущный вопрос, в равной степени касавшийся нефти, капитала и техасских махинаций: кто стрелял в Дж. Р.? (Дж. Р. Юинг, вымышленный владелец «Ewing Oil», был персонажем популярного телесериала «Даллас»; в самом конце третьего сезона в него стреляли – и все зрители строили догадки о том, кто из многочисленных врагов Юинга нажал на курок.)

В 1929 году Венесуэла, бурно развивавшаяся на протяжении предшествующего десятилетия, стала крупнейшим в мире экспортером и вторым по величине производителем нефти (после Соединенных Штатов). Нефтедобыча в Венесуэле началась в 1914 году на западе страны, возле городка Мене-Гранде, и в 1920-е годы распространилась вдоль берегов близлежащего озера Маракайбо. Иностранные компании – главным образом подразделения «Standard Oil» и «Royal Dutch Shell» – управляли здесь добычей нефти, и расширение их деятельности быстро меняло Венесуэлу. На национальном уровне огромные прибыли компаний и поиски новых месторождений в 1920-х годах стали толчком к укреплению государства, ранее бывшего в высшей степени децентрализованным. Государство Венесуэла, прежде практически во всем ассоциировавшееся с личностью президента Хуана Висенте Гомеса, теперь постепенно становилось все богатеющим арендодателем для иностранных корпораций, а это основной путь развития «природоэкспортирующих» государств, в том числе нефтегосударств [Coronil 1997]. В различных нефтедобывающих регионах Венесуэлы появились многочисленные нефтяные поселки, населенные иностранными руководителями, а также работниками – как из числа жителей Венесуэлы, так и мигрантами. Мигель Тинкер Салас утверждает, что эти нефтяные поселки были движущими факторами для социальных и культурных изменений далеко за пределами их хорошо охранявшихся границ [Tinker Salas 2009][38]. Расовая иерархия внутри этих нефтяных поселков – с белыми руководителями наверху и венесуэльцами, а также рабочими-мигрантами, занимавшими более низкие должности, – начала трансформировать представления о расе и идентичности по всей стране. В нефтяных поселках зарубежные управляющие обучали венесуэльцев работать в рамках капиталистической трудовой системы и по расписанию, ожидая от них эффективности и своевременности выполнения задач. «Наличие [этих нефтяных поселков], – пишет Тинкер Салас, – резко изменило картину венесуэльской сельской местности и даже крупных городских районов, внеся в нее новые типы жилой застройки, новые модели потребления и формы социальной организации, повлияв на моду, отдых, спорт и питание» [Tinker Salas 2009: 170]. Эти новые модели и формы распространились, пусть и неравномерно, из нефтяных поселков вокруг озера Маракайбо на остальную часть Венесуэлы. Они выражались и в «нефтяном столкновении» XX века [Ghosh 1992] между богатыми международными корпорациями, базирующимися в Соединенных Штатах и Европе, и местным населением по всему миру.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Бетон» по-английски – «concrete». «Concretization» – не только «опредмечивание», но и «бетонирование». – Примеч. перев.

2

О конспирологии в России можно почитать у Ушакина [Oushakine 2009а] и Боренштейна [Borenstein 2019]. У Бойера [Boyer 2006] дан превосходный обзор пользы теорий заговора для антропологии.

3

См., например, исследования, проведенные в районах Восточной провинции Саудовской Аравии [Jones 2010], побережья Мексиканского залива [Breglia 2013], дельты Нигера в Нигерии [Watts 2004; Watts 2012], озера Маракайбо в Венесуэле [Tinker Salas 2009], а также в США – долины Ойл Крик в Пенсильвании [Black 2003], долины Сан-Хоакин и бассейна Лос-Анджелеса в Калифорнии [Sabin 2004; LeMenager 2014], побережья штата Луизиана [Austin, McGuire, Higgins 2006]. Рассматривая эти этнографические исследования как региональные, я в первую очередь опирался на работы Сиварама-кришнана [Sivaramakrishnan 1999] и Фергюсона [Ferguson 1999]. Актуальные антропологические данные по регионам можно найти в работах Битюшковой [Bituskova 2009] и Уилсона [Wilson 2012].

4

К источникам по советским и постсоветским регионам я обращусь в соответствующих разделах; особенно рекомендую ознакомиться с работой Евтухова [Evtuhov 2012] и с широкомасштабным исследованием локальных режимов, проведенным В. Я. Гельманом [Gelman 2002; Гельман, Рыженков, Белокурова, Борисова 2002; Гельман, Рыженков 2010].

5

«Железная клетка» (iron cage) – социологический термин, возникший в результате перевода на английский термина Вебера stahlhartes Gehause. В русском переводе работы Вебера используется более точное выражение «стальной панцирь» [Вебер 1990: 206]. – Примеч. ред.

6

См., например, [Росс 2015].

7

См., например, [Mitchell 2011; Barry 2013]. См. также у Ричардсона и Вешкальнис [Richardson and Weszkalnys 2014] об онтологическом подходе к «материальности ресурсов» как постоянно находящихся в процессе становления.

8

Об антропологическом видении ресурсного проклятия см. у Берендс, Рейны и Шлее [Behrends, Reyna, Schlee 2011].

9

В числе прочих исследований об энергетике в Евразии, в рамках которых удалось творчески объединить государственную и международную политику, политику знаний и культурную политику, а также материальную часть энергетического сектора, рекомендую работы Кеннеди [Kennedy 2008; Kennedy 2014: 195–228] и Барри [Barry 2013].

10

Аптер утверждает, что к нигерийскому нефтяному буму и его последствиям в большей степени применима семиотическая парадигма Бодрийяра [Бодрийяр 2003], поэтому его подход несколько отличается от того, который я использую здесь.

11

Такой подход к определению материальности обусловлен тем, что в антропологии обычно опираются на семиотику Пирса. Отсылаю вас к весьма информативному изложению того, что повлияло на мой подход, в работе Кина [Keane 2003], а в работах Манн [Munn 1986] и Минли [Meneley 2008] можно ознакомиться с общепринятым подходом, который я здесь не разбираю.

12

Обширный обзор антропологических изданий, опубликованных между 1985 и 2003 годами, проведенный Баллардом и Бэнксом [Ballard, Banks 2003], показывает, что государства, корпорации и местные сообщества все чаще дублируют работу друг друга.

13

См. в первую очередь [Welker 2014].

14

Во многих отношениях первым антропологическим исследованием, в котором использовался этот подход к изучению нефтяной промышленности, стало описание племенной политики в Ливии, сделанное Джоном Дэвисом в эпоху «углеводородного общества» [Davis 1987]. Значимые примеры последних лет можно найти в статье Голуба и Ри [Golub, Rhee 2013] и во впечатляющем анализе государства-рантье Саудовской Аравии, проведенном Штеффеном Хертогом, который смог выделить «институты, социальные группы и социальные сети» [Hertog 2013: 3], способствующие неравномерному распределению нефтяной ренты. Для постсоветского пространства лучшие исследования на тему энергетической ренты и ее роли в формировании различного рода элит принадлежат Маргарите Балмаседе – например, [Balmaceda 2013].

15

См., например, [Gal, Kligman 2000: 20].

16

Подробнее о добывающей промышленности и об особом внимании к КСО см. [Rajak 2011]. Антропология корпораций наглядно изложена у Уэлкер, Партриджа и Хардин [Welker, Partridge, Hardin 2011], а представление Ханна и Харта [Hann, Hart 2011: 155–159] о месте корпораций в возрожденной экономической антропологии XXI века во многом отвечает задачам данного исследования.

17

О разнообразных проектах, которые зачастую определяли как КСО, см. у Олда, Бернштейна и Кашора [Auld, Bernstein, Cashore 2008]. Об этнографических и смежных с ними подходах, повлиявших на мой подход к КСО, см. у Барри [Barry 2004]; Уоттса [Watts 2005]; Кирша [Kirsch 2007, 2014]; Уэлкер [Welker 2009]; Раджак [Rajak 2011]; и Уэлкер и Вуда [Welker, Wood 2011]. О странном отсутствии государства во многих исследованиях КСО см. в работе Бонда, Канг и Муна [Gond, Kang, Moon 2011].

18

См., например, [Манн 2018; Бурдье 2007].

19

Действительно, Сойер [Sawyer 2004] и Шевер [Shever 2012] именно так позиционируют свои этнографические исследования нефтяной промышленности, и я убежден, что анализ отношений государств и нефтяных компаний, который дает превосходный материал для теоретической оценки роли государства и корпорации на ранних стадиях капитализма, также можно использовать и в оценке его современного состояния.

20

О роли интеллектуалов и деятелей культуры в социалистических системах и первых последствиях их возникновения см. также у Суни и Кеннеди [Suny, Kennedy 1999], Кеннеди [Kennedy 1992] и Конрада и Селеньи [Konrad, Szele-nyi 1979]; об интеллектуалах и нациях в более широком смысле см. особенно: [Boyer, Lomnitz 2005]. Техническая интеллигенция в основном работала в аппарате перераспределительного планирования, в то время как культурная или творческая интеллигенция – в областях искусства, литературы, театра и т. д. Важно отметить, что советское культурное строительство разворачивалось в сфере повседневной жизни и создания более «культурного» народа. См., например, [Kelly 1999; Kelly 2004].

21

См., например, [Oushakine 2009b].

22

Этот сдвиг произошел в рамках смены парадигм, связанной с тем, что сам капитализм, похоже, переживает фазу, в которой потребление значит больше, чем производство: исследования, посвященные образу товара, рекламе и брендингу играют главную роль в осмыслении культурного опыта как в постсоветском мире, так и на территориях других государств. «Патриотизм отчаяния» Ушакина [Oushakine 2009а] является примером того, что в исследованиях 1990-х и начала 2000-х годов интеллектуалы и потребление еще могли оставаться элементами одной аналитической структуры.

23

Я отложу обсуждение вопроса о том, был ли Советский Союз нефтегосударством, до главы первой; если коротко, я думаю, что этот вопрос лишь отвлекает от главной темы и поиск ответов на него лишь затрудняет понимание решающих отличий социалистической нефти от капиталистической.

24

Спасибо Гульназ Шарафутдиновой, познакомившей меня с работой Калинина.

25

См. также [Verdery 1996: 204–228].

26

Об антропологических исследованиях взаимосвязи природных ресурсов и понимания времени см. [Ferry, Limbert 2008], а также [Limbert 2010]; в [Rogers 2015] дан более детальный обзор исследований отношения нефти и понимания времени.

27

См. особенно [Weszkalnys 2011: 2014].

28

Транзитология – междисциплинарная научная область в западной науке, опирающаяся на экономику и политологию, которая в 1990-х годах была сосредоточена на быстром «переходе» к рыночному капитализму и либеральной демократии после распада Советского Союза.

29

В этом вопросе я присоединяюсь к ряду других наблюдателей продолжающихся постсоветских преобразований: см. работы Ханна и др. [Hann et al. 2007], Чари и Вердери [Chari, Verdery 2009], Крида [Creed 2011: 5-11] и Роджерса и Вердери [Rogers, Verdery 2013].

30

Роберт Орттунг [Orttung 2004: 53] называет Пермский край «неоднородным» регионом, являющимся базой для целого ряда крупных предприятий помимо «ЛУКОЙЛ-Пермь».

31

Я благодарен Стюарту Киршу за то, что он поделился своими соображениями по этому вопросу.

32

См. особенно [Фадеева 2006; Фадеева 2008].

33

В числе монографических исследований подобного типа: [Reed 2009; Auyero, Swistun 2009; Shever 2012].

34

См. [Burawoy, Verdery 1999: 2–3; Humphrey, Mandel 2002].

35

Эпиграф: [Биккель, Федотова, Юзефович 2009: 27].

36

Подробнее о месторождении Дарст-Крик см. у Смит: [Smith 2010].

37

Так же хорошо известными эпизодами долгой борьбы с перепроизводством являются усилия «Standard Oil» по установлению и поддержанию монополии при Дж. Д. Рокфеллере и, спустя десятилетия, основание Организации стран – экспортеров нефти (ОПЕК). «Особые отношения» США с Саудовской Аравией в эпоху холодной войны и после нее в основном были обусловлены нефтяными запасами и производственными мощностями королевства, настолько огромными, что страна с ними становилась стабилизирующим производителем, способным – по крайней мере, теоретически – помешать кризису перепроизводства путем корректировки собственного производства, меняя мировые цены на нефть в ту или иную сторону (см., например, [Mitchell 2011:200–230]). Широко известные прогнозы исчерпания планетарных нефтяных запасов в ближайшем будущем или в среднесрочной перспективе – как те, что циркулировали в обществе в период нефтяного кризиса начала 1970-х годов, так и те, что отразились в недавних опасениях о пике мировой нефтедобычи, – также подпитывают опасения в том, что нефть конечна, и способствуют росту прибыли. Гэри Боуден [Bowden 1985] утверждает, что изменение оценок запасов в нефтяной промышленности в 1970-е годы тесно связано с отраслевыми стратегиями накопления капитала и фактически ими поддерживается; об изучении корпоративных стратегий и их связи с текущими дискуссиями о пике добычи нефти см. у Бриджа и Вуда [Bridge, Wood 2010], а подробное изложение стратегий относительного дефицита нефти и накопительных стратегий в промышленности XXI века см. в [Retort 2005: 38–77]. Лаббан [Labban 2008] теоретически осмысляет отношения между добычей нефти и космосом, а Сабин [Sabin 2004] дает представление о сходных проблемах в другом нефтяном регионе США – Калифорнии.

38

См. также: [Coronil 1997: 109–110].

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
5 из 5