Труд, служба, торговля и коррупция

Назовём капитал богатством, а достаточное потребление – достатком. В таких терминах проще понять категорию труда и его трансформацию в современном мире запутанных ориентиров, сохраняя при этом необходимый для анализа происходящих изменений здравый смысл. Что такое современный труд. В чём суть трудовых и служебный отношений. Что такое власть и деньги. Суть коррупции в терминах торгового обмена…

Труд и служба, торговля и коррупция (капитал, бизнес-риски и предпринимательский труд)

Три года назад мы писали о поправках в Трудовой кодекс, запрещающих легализацию трудовых отношений посредством заключения не трудовых, а гражданско-правовых договоров с работниками. Почему Трудовой кодекс так ревниво оберегает специфические права сторон (не только работника, но и работодателя!) трудовых отношений? Ответ найдёте в статье 1 «Цели и задачи трудового законодательства»1. В чём специфичность прав в трудовых отношениях? Ответ можно найти в статье 15, если внимательно её прочитать и разложить по полкам. В чём специфичность самих трудовых отношений и труда как такового? Почему политэкономия при определении труда и капитала ассоциирует труд только с наёмным работником, игнорируя труд предпринимателя-капиталиста? Попробуем разобраться в этом хитром вопросе…

1. Трудовые отношения

Трудовые отношения – это безрисковые отношения стабильности и постоянства. Именно по этой причине «срочный трудовой договор» в Трудовом кодексе – лишь несущественный, преходящий и весьма условный, компромиссный вариант (смотри статью 59) юридического оформления временных и неустойчивых (то есть не заслуживающих внимания по сути!) трудовых связей, который согласно норме статьи 79 автоматически становится договором, заключённым на неопределённый срок, как только отношения между сторонами становятся более-менее стабильными, даже несмотря на то, что это застало врасплох незадачливого работодателя. Этой нормой законодатель как бы «благословляет» работодателя определиться (то есть определить себя в этом не сильно дружественном к нему либерально-рыночном мире индивидуализма, корысти, стяжания прибыли и наращивания капитала любой ценой) и нести социальную ответственность за трудовую судьбу нанятого им работника на долгую перспективу, то есть выстраивать с людьми длительные стабильные отношения, каковые могут успешно сложиться только в трудовом коллективе, в обществе, где труд является главной ценностью. А как иначе?!

В чём специфичность прав сторон трудовых отношений, защищать которые призван Трудовой кодекс? Ответ найдёте в статье 15, если попытаетесь представить и изобразить это определение в виде картинки. И что бросится в глаза на этой картинке? Правильно! Вопиющее неравенство сторон трудовых отношений. Почему вопиющее? Да потому что неравенство людей! Нет-нет, почему вопиющее, кто вопиёт-то? Да, вроде всё тихо )) Ну неужели всё так правильно и все молчат? Именно так, все заняты, все при делах и некому возмущаться, все на своих местах! Это – идеал трудовых отношений. У вас не так что ли? Тогда спрос с первого лица – с того самого «красного человечка», что на самом верху: руководителю вашей организации не просто выполнять лукавые условия контракта (не будем пока называть это «трудовым договором») со своим работодателем. Как, разве не он работодатель?! Загляните в статью 20 Трудового кодекса. Удивились? Тогда давайте разберёмся в специфике трудовых отношений, чтобы понять особенность политэкономии труда и капитала, специфичность прав сторон тех корпоративных связей (не будем пока называть вашу организацию громким словом «трудовой коллектив»), которые не дают распасться вашей организации…

Трудовые отношения и служба: порядок, субординация и дисциплина персонифицированного труда

Что такое труд понятно каждому с детства, все мы помним как наши мамы-папы уходили утром на работу, а вечером, придя с работы, проверяли домашние задания, которыми заставляли (система принуждения «поощрение/наказание», «кнут и пряник» всегда была индивидуальной, но она была!) нас сделать что-то полезное по дому (убрать постель, помыть за собой посуду или хотя-бы собрать разбросанные игрушки), а позже, в школьные годы – проверяли наши домашние уроки. Бывает, заигравшись (у игроков нет внутренних ограничителей!), дети забывают выполнить задание взрослых, что влечёт за собой наказание разной степени тяжести (от устного порицания до ремня) как обязательный атрибут воспитания дисциплины. Индивидуальный труд, в отличие, например, от игры (об играх речь пойдёт в следующих главах), это то, без чего не вынуть даже «рыбку из пруда». Даже дармовые и «ничейные» грибы и ягоды в лесу необходимо сперва потрудиться собрать и обработать перед употреблением (о «потреблении» – чуть позже). С чего начинается социальный, то есть общественно полезный труд? С того, что кто-то что-то делает не для себя, а для других, для неопределённого круга лиц. В трудовых отношениях эти «другие» или «неопределённый круг лиц» воплощён в работодателе, задача которого социализировать (коллективизировать) ваш индивидуальный, «личный труд» (есть такое понятие в Трудовом кодексе, см. статьи 11, 16, 191, 67) с одной стороны и индивидуализировать совокупный общественный продукт в виде оплаты труда (то есть выплатить вам заработную плату) – с другой.

Для тех, кто не знаком с нашей указанной выше публикацией трёхлетней давности, отметим, что в статье 15 трудовые отношения определяются через личное выполнение работником трудовой функции и его подчинение правилам внутреннего трудового распорядка при обеспечении работодателем условий труда. Другими словами, трудовые отношения изначально основаны на неравенстве сторон и это неравенство изначально a priori закреплено в Трудовом кодексе: работодатель, обладая властными полномочиями, издаёт приказы и распоряжения, утверждает «правила» и «положения», через своих представителей даёт поручения работнику, а работник обязан подчиняться приказам, выполнять указания представителя работодателя (поручения своего начальника) и несёт за надлежащее или ненадлежащее исполнение своих трудовых обязанностей персональную, личную ответственность (вплоть до увольнения). Именно с учётом такого неравенства сторон, всё трудовое законодательство выстроено так, чтобы максимально исключить любые риски2 для работника, то есть обеспечить социальную защиту работника и обязать работодателя нести ответственность за физическое, материальное и социально-бытовое благополучие работника, чей труд он использует в своих, точнее (учитывая, что работодатель представляет «других», «неопределённый круг лиц» потребителей – пользователей труда или продуктов труда работника) – в общественно-полезных целях.

Трудовые отношения – это отношения субординации. Субординация вертикальна, отношения соподчинённости выстраиваются работодателем иерархично: сверху вниз спускается управляющий сигнал, снизу вверх возвращается отметка или отчёт об исполнении (или объяснительные). Так функционирует вертикально структурированная организация. Индивидуальный, личный труд (понятие «личный труд» не спроста фигурирует в указанных выше статьях Трудового кодекса) каждого работника внутри организации трансформируется в коллективный труд, продукт которого работодатель предоставляет в распоряжение общества через сложившуюся в нём систему распределения и потребления продуктов труда (об этом, как обещано, в следующей главе) будь то рынок, госплан или социальные пособия.

Поскольку в трудовых отношениях, как мы выяснили, a priori присутствует власть (несмотря на то, что в Трудовом кодексе вы не найдёте этого слова применительно к работодателю!), то к ним наиболее близки отношения службы. Эти родственные по сути отношения различаются лишь тем, что, в отличие от трудовых, служба предполагает более жёсткую и беспрекословную иерархию вертикальных связей. Более жёсткую потому, что работодателем выступает сама власть в лице государственных органов: подразделения МО, МЧС, МВД и других правоохранительных структур и, наконец, разветвлённый аппарат государственной гражданской службы допускают ненормированный труд как неизбежность. Трудовое законодательство, предполагая нормированный труд, не столь жёстко регламентирует отношения между работником и работодателем, как специальные федеральные законы и уставы таких служб. Исключение составляют служебные командировки, в которых труд работника нормировать не возможно в принципе, поскольку он находится за периметром своей организации, выполняя служебное задание. Этим, кстати, объясняется парадоксальная, на первый взгляд, норма последней части статьи 13, но об этом чуть позже.

Итак, трудовые отношения и родственные им служебные отношения – это вертикальная иерархия и субординация служебных связей, из которых складывается пирамида организации. Никакой свободы и равенства. Что же это за отношения такие, где же справедливость? В противовес им (всё познаётся в сравнении) гражданско-правовые отношения как раз основаны на свободе договора и равенстве договаривающихся субъектов. Гражданский кодекс начинается (часть 1, статья 1) с того, что гражданское законодательство основывается на признании равенства участников регулируемых им отношений, неприкосновенности собственности, свободы договора… Граждане (физические лица) и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора.

Гражданско-правовые отношения – это стихия обмена между произвольно блуждающими в поисках ресурсов социальными «атомами» в хаотичном переплетении многочисленных и мимолётных горизонтальных связей. Никто и ничто не гарантирует вам стабильное место в плоскости горизонтально изменчивого мира «ты – мне, я – тебе». Вот где царство свободы и где все равны! Попробуйте в отделе кадров заявить о «праве» на свободное изменение условий вашего договора или предъявить своему начальнику «равные» права. В нормальной организации вас быстро поставят на место (именно на то, которое именно вы должны занять!) или укажут на дверь (т.е. попросят выйти за периметр «на волю») и будут правы, поскольку трудовое законодательство обязывает работодателя проявить власть, наладить систему и тем самым навести порядок в организации, заранее расставив всё и всех по своим местам, и обеспечить соблюдение трудовой дисциплины. Как происходит расстановка по местам? Сперва, при проектировании организации – по штатному расписанию. Как великий Дмитрий Менделеев разложил в своё время химические элементы по полочкам своей знаменитой таблицы, так и работодатель заранее определяет «удельный вес» необходимых ему работников в таблице штатного расписания своей будущей организации.

В публикации «Этика труда: когда профессия становится стандартом» мы указывали, что как в таблице Менделеева каждому элементу определена своя ячейка, так и в таблице штатного расписания работодатель определяет первоначальную расстановку кадров с изначально сформулированным функционалом в виде должностных или рабочих/производственных инструкций, которые потом персонализируются в виде трудовых договоров с определёнными трудовыми функциями конкретных лиц (в Трудовом кодексе – «личный труд»). Далее эти лица, наделённые работодателем определённым конкретным функционалом (должностные/рабочие/производственные инструкции), перемещаются внутри организации в определённом работодателем пространственно-временном и функциональном порядке (правила внутреннего трудового распорядка, инструкции и правила по охране труда и пр.) в пределах того периметра и границ, которые определяет работодатель своими локальными актами (включая направление работника «за границу», в служебные командировки).

В этой связи, весьма любопытен расклад статьи 13 – норма, согласно которой локальные нормативные акты работодателя действуют в отношении его работников независимо от места выполнения ими работы. Как мы отмечали в упомянутой публикации («Этика труда…»), Трудовой кодекс признаёт распространение приказов работодателя не только за пределами рабочих мест, которые он обязан контролировать, но и за пределами самой организации. И если в отношении рабочего места границы более-менее законодательно определены (см. понятие «рабочее место» в ст. 209 Трудового кодекса), то условный периметр организации или правовое пространство своих локальных актов работодатель должен определить самостоятельно, применив власть, которой его наделяет Трудовой кодекс! Именно он и никто другой обязан чётко разграничить сферу действия своих локальных нормативных актов в отношении своих работников (поимённо, вспомните понятие «личный труд», то есть буквально под роспись!) и указать им, буквально, их место (не только рабочее, но рабочее – в первую очередь), определить пространственно-временные и функциональные границы, обозначив правовой периметр и расставив всё и всех по своим местам.

Почему трудовое законодательство так ревниво оберегает свой периметр, заставляя работодателя внести предельную ясность в обозначении границ правового поля. Что происходит, когда работник переступает невидимый условный (обусловленный работодателем) порог своей организации. Как не покажется парадоксальным на первый взгляд, эти условные границы, этот невидимый периметр разделяют два совершенно противоположных мира, недопустимость смешения которых – вопрос здоровья, жизни и смерти любой организации в целом и каждого работника в отдельности.

2. Отношения труда и капитала

Итак, переступая порог вашей организации, вы выходите за периметр, который разделяет два совершенно разных по своей социальной природе мира: по одну сторону – упорядоченные служебными регламентами трудовые отношения вертикальной субординации «начальник-подчинённый», по другую – стихия свободы и равенства произвольных горизонтальных отношений свободных равно-правных субъектов гражданского права. Какие отношения регулирует Гражданский кодекс? Отношения товарного обмена, отношения торга, торговли, то есть корыстные по своей сути отношения между людьми.

Торгуют не машины, а вполне конкретные живые люди. Как работает человеческий фактор в торговле? Даже если вы просто дарите не нужную вам вещь, вы, наверняка, постараетесь придать ей хоть какой-то товарный вид. А если решили что-то продать или хотя бы обменять, разве не постараетесь придать этому «что-то» некую ценность больше той, что она имеет для вас? Ну как не приукрасить свой товар, не так ли? В этом суть торга. Никто не станет меняться без выгоды. Извлечение прибыли (выгоды, корысти) из товарного обмена – смысл торговли. И ложь, обычная по-человечески понятная ложь, в той или иной степени, где-то чуть (назовём это лукавством)3, а где-то без меры (откровенное наглое враньё), всегда присутствует в корыстном обмене (иного не бывает, не путайте обмен с даром без расчёта на взаимность), как и то понимание, что щедрость и благородность – чуждые и враждебные этому древнему ремеслу качества. Ложь, лукавство совершенно естественным, бессовестным4 образом сопровождают торговлю, поскольку позволяют выменять товар дороже, чем он стоит без прикрас и прочих мелких хитростей, уменьшая долю труда, без которого невозможно получение того, что становится товаром.

В то же время, службе и труду, наоборот, естественным образом присущи такие качества как честь, доблесть, самоотверженность, подвиг наконец. Применимы ли они в торговом обмене? Странный вопрос, не правда ли? А возможны ли служба и труд без указанных добродетелей? Да, но не надолго, до первых трудностей. Поэтому дисциплина как фактор добровольного (если она привита с детства в процессе воспитания) подчинения обязательна и для труда (см. ст. 189), и для службы.

Корру́пция (от лат. corruptio – подкуп, продажность, разложение) – торговля на службе – смерть организации

Где место торговли и где торг не уместен? Казалось бы риторический вопрос, но уточним известный ответ: торг уместен на рынке – там, где есть легальный предмет торговли и легальные участники торга. Кто считает иначе будет иметь дело с властью – правоохранительной системой легализации корыстных (то есть в целях получения выгоды, прибыли) отношений между людьми. Человеческий фактор не имеет внутреннего ограничителя, кроме совести, если она есть. Внешне человеческий фактор ограничивается только системой, которую выстраивает власть и только власть. Любая система призвана нивелировать человеческий фактор, то есть исключить вмешательство человека насколько это позволяет совершенство/несовершенство системы.

А где торг не уместен? Внутри любой вертикально субординированной организации (включая всё общество) вне пределов легальной торговли, поэтому любая власть, выстраивая систему отношений, стремиться локализовать, то есть ограничить торговлю легальными рамками, обозначая её/свой правовой периметр, чтобы участники сделок понимали где торг уместен, а где нет! Торг категорически не уместен там, где отношения между людьми не равны в силу неравенства их прав. Что, если внутри организации кто-то за периметром легальной торговли попытается купить/продать особые права и тем самым горизонтально выровнять вертикальные связи и отношения вопреки функциональному неравенству внутри организации. Этот «кто-то» тем самым бросает вызов власти и её порядку, этими «кто-то» система проверяется на прочность. Задумайтесь, почему коррупция определяется через термины торгового (товарно-денежного) обмена.

Торговля внутри организации разъедает, разлагает вертикальные отношения службы, заменяя одни ценности другими: долгосрочную службу и труд краткосрочной выгодой торговой сделки – коллективные ценности дисциплины и лояльности к организации заменяются индивидуальной выгодой личного обогащения. Нетленные ценности («честь», «доблесть», «самоотверженность», «подвиг», «верность», «совесть») вытесняет денежный ценник («сколько и почём»). Служебная вертикаль коррумпированной организации долго не сохранится (ей просто не на чем держаться) и при первых же испытаниях на прочность неизбежно распадётся на горизонтальные связи «освободившихся» в ходе разложения целых коллективов, а порой и всего общества на составные элементы «свободных» от всего и вся (прежде – от проданной совести) «атомов». История человечества даёт тому достаточно примеров: от банкротства корпораций до упадка цивилизаций. Поэтому любая власть стремится выстроить систему («сохранения жизни и здоровья» – об этом позже!) и тем самым обезопасить себя и общество (коллектив), которым она управляет, ограничивая торговлю местом и временем, обозначая правовой периметр легальных отношений торга между людьми, поскольку корысть, как жадность или азарт в игре, не имеет внутренних ограничителей5. Как и избыточное потребление.

Торговля и труд, деньги и потребление. Торговля ради торговли и деньги ради денег («деньги в рост»), сверхпотребление, бесполезный труд и производство мусора

Без выгоды (прибыли) нет обмена. Обмен позволяет реализовать тот самый избыток, который был создан трудом (капитализирован) для отложенного потребления (капитал) исключительно для целей торгового обмена, в виде прибыли, которая и только которая делает обмен выгодным, то есть делает его торговой сделкой – куплей/продажей. И если внимательно присмотреться к тому, что вы на самом деле покупаете-продаёте, то выяснится, что кроме природного или рукотворного ресурса в вашем товаре сверх добавленного вами (или кем-то другим) труда ничего ценного нет. Так в чём же общественная, социальная ценность торговой сделки? В том, что созданный, то есть произведённый трудом и ничем иным избыток на одной стороне сделки компенсирует его недостаток на другой в процессе потребления (уточним сразу: в процессе достаточного, то есть законченного, ограниченного, разумного, здорового и т.п. потребления).

Торговый обмен в здоровом обществе – как обмен веществ в здоровом организме – необходимый для жизни процесс производства/потребления ресурсов при условии сохранения естественного, природного баланса, то есть когда жизнедеятельность общества не разрушает окружающую среду, вне которой оно жить не может. Но если для «физического» (физико-биологического) потребления есть более-менее разумные внутренние ограничители (иначе бы не было «шведских столов» и «буфетов с неограниченным подходом», физическое нутро человека не бесконечно!), то для «нефизического» потребления внутренних ограничений, увы, нет. Человеку всегда мало, нужно что-то ещё. Что ещё? Полагаю, вопрос риторический. Если это «что-то ещё» – из сферы духовного, нематериального роста, то есть без ущерба для природного баланса, то для окружающей среды нет проблем и нет проблем для жизни и здоровья человека и общества (назовём это «что-то ещё» богатством). Но если это «что-то ещё» – материальная ненасытность: ещё один дом, ещё один автомобиль, ещё один смартфон, ещё одна игрушка или «не съем, так понадкусываю» и т.п.? Получаем нездоровое, то есть ничем не ограниченное, без тормозов потребление или сверхпотребление. В итоге такого сверхпотребления производится мусор, бесполезный труд и ущерб природе.

Истощение природных ресурсов, поскольку при сверхпотреблении от природы берётся гораздо больше необходимого для жизни. Бесполезный труд, поскольку он впустую затрачен на производство такого сверх-избытка, который, в свою очередь, поскольку не может быть естественным образом потреблён человеком, превращается в мусор, который превышает способность природы и человека его утилизировать, что в конечном итоге, губит окружающую среду и самого человека: порочный круг нездорового обмена веществ замыкается, общество гибнет от «раковых метастаз» стяжания прибыли любой ценой. Вот что происходит с обществом потребления, точнее – сверхпотребления. Труд теряет смысл в такой экономике. Не потому ли аврамические религии запрещают давать «деньги в рост»: экономика ростовщиков стимулирует сверх-потребление, избыточное производство, бесполезный труд, много мусора, расхищение природных ресурсов и невосполнимое истощение среды обитания. Экономика ростовщичества – это производство денег ради ещё больших денег, торговля ради ещё большей торговли и обесценивание труда, который при нездоровом дисбалансе сверхпотребления превращается в свою противоположность – праздность вынужденную или добровольную. Это на заре капитализма безработица была бичом общества, сейчас она приняла иные (порой весьма экзотические) формы.

Центры производства денег ради денег, центры торговли сверх-избытком – центры цивилизации сверхпотребления и безмерной гордыни, гибель которой не за горами, поскольку внутренних ограничителей, как известно, у тщеславия, жадности, корысти, игрового азарта и иррациональной жажды сверх-избытка («ещё-ещё, мало, давай-давай ещё, прибыль, больше прибыли…») не существует, поскольку сверхпотребление – это смертельная болезнь: хронические кризисы, переходящие в затяжные депрессии, постоянные диспропорции и дисбалансы, сверх-богатство и нищета и прочие уродства, включая производство мусора планетарного масштаба.

История движется по спирали: вглядитесь в заросшие бурьяном руины древних цивилизаций – разве не безудержная жажда наживы, стимулирующая сверхпотребление без меры, разорила плодородные почвы, превратив их в пустыню? Куда ушли ручьи и полноводные реки, питавшие землю в те давние времена? Особенно печально выглядят остатки древних портовых городов посреди пустыни, оставшихся без морских гаваней ещё при жизни последних горожан. Куда делось море?! Современный мир научился синтезировать невиданные ранее химические и биологические формы, многократно увеличивая производство/потребление в планетарном масштабе. То что мы называем «научно-техническим прогрессом» в симбиозе с «экономической эффективностью» (а попросту с жаждой прибыли) привело к созданию одноразовых продуктов массового производства, потребление которых привело к производству синтетического мусора, неизвестного природе, а потому не утилизируемого в течение сотен лет.