Рыцарь уполномоченный. Книга 1. Опер с большой дороги

Рассказав в красках, куда зрители могут засунуть свои советы, я продолжил обучение. И уже на третий день смог сделать несколько кругов по поляне. Шагом. И всё бы хорошо, но я вдруг поверил в себя и тут же решил пустить лошадь рысью. Впрочем, как оказалось, Тварь побежала даже не рысью, а трусцой. Что намного медленнее рыси. Но мне и этого хватило. Всё закувыркалось, и я опять оказался на земле. Хорошо хоть все пять лет в школе милиции я самбо занимался, а до этого кикбоксингом. Потому падать меня научили качественно. И, грохаясь с приличной высоты, я себе ничего не сломал и не вывихнул.

На пятый день моего знакомства с Тварью я уже спокойно запрыгивал в седло. Спокойно ехал шагом, трусцой и рысью. Впрочем, попробовать галоп пока не мог – разгону не было. Чуть поднатаскавшись в верховой езде, уже я решил немного пошутить. И сообщил, что теперь и моим друзьям пришла пора поучиться кое-чему новому. Тем более, и Хмыл и Дрон неоднократно спрашивали, как мне так быстро и больно удалось их нейтрализовать и обезвредить. Ну, тут я сообщил, что буду их учить таким шикарным вещам, как самбо и бокс. Корн тут же выразил желание тоже научиться чему-то новому. Я сообщил рыцарю, что он сам виноват, и со всем старанием начал обучение. Показал стойку. Как бить. Как хватать и совершать броски. А после провёл три спарринга. Со всеми по очереди. Смеха у моих друзей поубавилось. Зато уважения появилось в разы больше. Когда Корн очередной раз встал с земли, потирая отбитое бедро, то даже почтительно сообщил, что рад был обучению, но хочет сделать небольшой перерыв и попытаться вернуть на место отбитую требуху. Я великодушно разрешил. Тем более, что в дальнейших планах рыцарь мне мог ещё очень понадобиться. Как и подручные – Хмыл с Дроном. Потому юмористов калечить я не стал. Так, в профилактических целях пыль повыбивал…

Глава 8

Когда мы выехали из леса, я даже улыбаться начал. Да, хорошего пока мало – застрял чёрте где. Стена так и не засветилась. Средневековье глухое. Хотя, и плюсы есть. Во-первых, я неплохо прибарахлился. После истребления разбойников у меня сразу появилось семьсот песет, двести реалов и куча сантимов. Мои помощники утверждали, что на эту сумму можно жить некоторое время вполне себе припеваючи. Ещё у нас появилось четыре лошади. Пятую, как вы помните, я великодушно подарил рыцарю Симплету. Ему же Хмыл принёс голову разбойника, чтобы юный Корн смог предъявить её местному судье и получить причитающуюся награду. А я для себя ещё один плюс выявил – в этом мире нету службы собственной безопасности и других структур, желающих тебя посадить далеко и надолго. Бандит? Будь наказан! Такие времена и нравы в этом Торве.

Кстати, Корн де Симплет решил сопровождать нас до города Вырваня. Ну, и я этому обстоятельству был несказанно рад. С этим бронетранспортёром, во-первых, не так страшно по незнакомому миру передвигаться. Во-вторых, нравы и обычаи хоть немного узнаю. Потому как Хмыл и Дрон о нравах городских мало могли рассказать. Хмыл сроду в городах не был, а Дрон был пару раз, проездом. Ну, и дворянин – это дворянин. А раз меня тоже в дворяне записали, надо было хоть чуть узнать, как дворяне эти самые себя ведут.

Впрочем, в первой же деревушке, куда мы заехали, я понял, что дворяне не сильно тут от других отличаются. Потому как наш рырыцарь первым делом хлопнул по заднице молодуху и велел звать старосту. Деваха, впрочем, не расстроилась от такого обращения от слова «совсем». Наверное, тут ещё феминизма не изобрели и не заморачивали голову всякими условностями. Потому селянка весело хихикнула и рванула куда-то вдоль улицы, вздымая свою юбку. А уже через пару минут нам навстречу выбежал седенький мужичишка с бородкой клинышком.

– Как зовут? – требовательно спросил Симплет старосту.

– Хлой Камыш, ваше сиятельство! – согнулся мужичишка.

– Ты это, Хлой, скажи, где нам разместиться можно? Нас четверо и пять лошадей!

– Дык можно у вдовы Геи поселиться. У ней, правда, сена нету лошадям, но если деньги есть, за десять сантимов сена мы вам привезём быстренько!

– Деньги есть, вези сено! – вмешался я в разговор: – И показывай, где вдова ваша живёт.

С коня хотелось слезть нещадно. За несколько часов в дороге задница болела жутко. И я боялся, что натёр на ней кровавые мозоли. Впрочем, Хмыл с Дроном тоже ездоками оказались так себе. Постоянно соскальзывали из сёдел и шли рядом, потирая свою пятую точку. Кто ж знал, что ездить на этих красивых с виду четвероногих бочках – такое трудное занятие? Да ещё и пованивало от лошадей так себе. И мне казалось, что я провонялся пóтом уже весь. И запах этот будет меня преследовать всю жизнь.

Вдова Гея, несмотря на мои пасторальные ожидания, оказалась старой каргой, которая поворчала, но определила нам с рыцарем место в избушке, а Хмыла с Дроном разместила в большом сарае. Впрочем, как только я вошёл в избу и почувствовал ароматы, тут же вышел наружу и решительно заявил, что привык спать поближе к природе. Потому тоже переселюсь в сарай, где ничего не воняет. Симплет вначале тоже сунулся было в избу, но уже через несколько секунд выскочил оттуда, зажимая нос. И тут же горячо сообщил, что не оставит благородного сэра де Ниса одного, и не менее шустро рванул за мной в сарай. Дрон занялся кормёжкой лошадей. Хмыл куда-то ушуршал. А я спросил у вдовы, где тут можно помыться.

– Помыться? – захлопала глазами вдова. А Корн осторожно спросил: – Сэр де Нис, а что, завтра какой-то праздник церковный?

Я посмотрел на них, вздохнул тяжело и решил выкрутиться:

– Рыцарский обет я дал – мыться как можно чаще!

Корн де Симплет охнул поражённо и сказал с восхищением:

– Вот это подвиг! Я горжусь вами, сэр Опер!

– Да ладно, чего там, – я изобразил смущение.

– Чего там? – аж задохнулся Корн. – Я даже не знаю, отчего обет такой дать можно. Если только сотню младенцев убили случайно, или ещё что-то такое?

– Сотню младенцев? – ошалело переспросила вдова, и подкатила глаза так, что я испугался, что она сейчас в обморок грохнется.

– Никаких сотню младенцев я не убивал! – поспешил я успокоить вдову, – И вообще с детьми и женщинами не воюю! А обет принял, потому что… Чтобы силу воли свою испытать!

– Сер Опер, – Корн просто лучился восхищением: – Я невероятно рад, что Господь позволил нам встретиться! Потому как более трудного обета я в жизни не встречал! А я, поверьте, с чем только не сталкивался!

– Как можно чаще мыться, – покачала головой вдова, с недоверием поглядывая на меня.

– Верите ли, де Нис? – рырыцарь схватил меня за руку: – Я знавал человека, который дал обет каждое утро пороть себя розгами! Ещё один поклялся никогда не снимать исподнего! А мой кузен дал обет целый год носить на шее цепь весом в арроб! Но чтобы как можно чаще мыться? Ну, нет, ни один их подвиг и рядом не валялся с вашей стойкостью!

– Да полно вам, – перебил я Корна, и вновь обратился к вдове: – Где же всё-таки помыться можно?

– Да в речке если только, – растеряно проговорила вдова. – Баню раз в три месяца топят. И вряд ли староста согласится…

– В речке, так в речке, – радостно кивнул я, и попросил у вдовы: – Полотенце дайте какое-нибудь.

В итоге вдова дала кусок какой-то холстины, а я забрал из вещмешка чистую рубаху и кальсоны, и пошёл на речку. Корн увязался за мной, и по дороге спрашивал:

– А вы моетесь прям… весь? Или руки с лицом? Руки с лицом, признаться, и я раз в пару дней мою.

– Весь, – кивнул я, быстро разделся и ухнул в воду. Вначале поплавал всласть. А после принялся намыливаться куском мыла, которое нашёл в загашнике у разбойников. Когда вышел из речки, ошалелый рыцарь спросил:

– Сэр де Нис, вы ещё и плавать умеете?

– А вы нет? – удивился я.

– Н-н-н-нет, – пролепетал рырыцарь. – Там же наяды живут! Могут и утопить!

– Зубов бояться – в рот не давать! – ухмыльнулся я.

– Что, простите? – пролепетал Корн.

– Не берите в голову, – махнул я рукой, – Если вы не моетесь, то последнее вам в любом случае не светит!

– Ну, слава Богу, – перекрестился де Симплет. Я с сожалением посмотрел на рыцаря, но смолчал.

К домику вдовы я пришёл как был – в чистых кальсонах и рубашке. И там переоделся уже в местную одежду: широченные шаровары, да камзол, который мне был практически в пору. А Хмыл тут же схватил мои вещички и принялся стирать, обещая, что к утру они точно просохнут. Я благосклонно кивнул, и с удивлением понял, что роль местного феодала мне очень даже нравится. Правда, дворянином я был самоназванным. И феода у меня здесь, естественно, никакого не было. Но, честно говоря, и задерживаться я здесь не собирался. Мне б до города добраться, волшебников местных найти. И пусть они меня домой отправляют!

– Дрон! – заорал я.

– Да, ваше сиятельство, – подбежал Борода.

– Тащи книгу, которую я с собой приказал прихватить!

Среди хабара разбойников оказалась и одна-единственная книжка. Что меня удивило, я спокойно мог читать местные буквы и слова. Видимо, когда шарахнуло – не только знание устного, но и письменного языка в голову вбило! Назывался приличных размеров том незамысловато: «Книга книг». И я решил, пока есть время, хоть чуть разобраться с этой писаниной. И чем чёрт не шутит, может, хоть чуть понять здешний мир…

Глава 9

«Книга книг» меня поразила донельзя. Это оказалось… вольным переложением нашей христианской библии. Потому и религия тут такая же. И рыцарь крестился так же. Правда, Хмыла с Дроном в излишней набожности я уличить не мог. Ни один, ни второй с самого начала нашего знакомства почти ни разу не перекрестились. Только Дрон однажды, когда я его вязал. Да и к религии мои подручные относились… с прохладцей. Впрочем, Дрон Борода как-то упомянул, что Хмыл и вовсе язычник. И крестится только при надобности. Правда, что за надобность и когда она наступает – Дрон не уточнял. Кстати, даже крестики нательные здесь были как в моём родном мире. И я даже задумался – из нашего мира сюда проповедники попали, или наоборот? Потому как явно было, что я не первый, кто этим порталом сюда попал. Впрочем, мысли эти я откинул подальше и решил оружие своё проверить. Что-то мне подсказывало, что на пути к городу, да и в самом городе это больше пригодится, чем богословие.

При отъезде из леса я обзавёлся приличным клинком, малость тяжеловатым, зато очень удобно лежащим в руке. Правда, тяжесть клинка уже через две недели занятий я практически не чувствовал. Руки быстро привыкли к весу. Почему руки? Да потому что рубить и колоть я тренировался одинаково и левой и правой. Мало ли, как оно повернётся? Ножны с клинком отлично цеплялись на ремень. Туда же я прицепил и ножны с кинжалом. Приличным таким – в полторы ладони длиной. Копьё метров двух с половиной в длину тоже прихватил. Хорошее оружие для ближнего боя, если рука крепкая. А ещё взял с собой щит. Раз уж тут есть луки, надо средством защиты озаботиться. А прямоугольный выгнутый щит – отличное средство от стрел. Тем более, стрела не пуля. И от неё отбиться можно. Или, по крайней мере, прикрыться. Кстати, на щите кроме креплений под руку, которыми щит и нужно было держать, был ещё и длинный ремешок. Потому щит можно было вешать на плечо и спокойно носить как сумку или рюкзак. Удобно очень. Плюс, спина или бок защищены, в случае внезапного нападения.

А вот с доспехами пришлось хуже. Нет, доспехи в лагере Роба мы нашли. Но были это какие-то ржавые кирасы. Гнутые шлемы. Но тут уж, слава Богу, подвернулась мне кольчуга. Прям будто на меня шилась. Или как там у них это называется? Клепалась, наверное? Ну, поначалу, вернее, не совсем на меня, конечно. В ширину в поясе была великовата. А в плечах наоборот еле налезла. Но Дрон настоящим умельцем оказался. Взял щипцы, молоток, и давай разгибать, вынимать лишние кольца, переставлять в другие места. Полдня пыхтел над кольчугой. Но потом вдруг оказалось, что кольчугу эту будто на меня шили! Единственное, под кольчугу ещё и фуфайку какую-то надевать нужно. А она хоть и не очень толстой была, но всё-равно жаркой. Потому, посмотрел я на кольчугу и на куртку эту. Повздыхал. Но решил на себя в дорогу тяжесть такую не пялить. Кольчуга около десяти килограммов весит, а по-здешнему – арробу. И куртка килограммов пять, наверное. Да вес, в принципе, не так и страшен. Я целую неделю в кольчуге по поляне прыгал, привыкал к ней. Но то, что от жары упреешь – сто процентов! Потому приказал я Дрону кольчугу с фуфайкой свернуть и в сумке к лошади приторочить. Тем более, рырыцарь наш тоже доспехи на надевал полностью. Напялил на себя кирасу, а всё остальное также на свободную лошадь навьючил.

В общем, пока я свою кольчугу проверил, клинок почистил, да ножик просматривал, уже и стемнело. Легли спать в сарае, а чуть расцвело – в путь направились. Староста деревушки уже стоял, провожая нас взглядом. И я так и не понял – то ли уважение к гостям проявил, то ли решил лично удостовериться, что свалили дворяне при оружии из села.

– Корн, – я повернулся к рыцарю, как только мы отъехали от деревушки, – А где ты голову Роба сдавать будешь?

– А в Уличах, – охотно пояснил рырыцарь, – Не в Вырвань же везти. Нам до Вырвани недели две точно добираться. А Уличи уже к вечеру будут. А там и волостной судья имеется.

– Уличи – это село?

– Волостное село, – поправил Хмыл, и гордо подбоченился. Вот, мол, и он не лыком шит.

– И чем волостное от обычного отличается? – спросил я Коротыша.

– Так волостное – это главное, – принялся объяснять уже рыцарь. – Вот их тут сёл этих да деревень – как вшей на бродячей псине. И в каждом староста. В некоторых даже небольшие отряды дружины местного феодала могут быть. Для защиты. Но во все сёла судей не посадишь. И налогосборщиков. И ещё всяких крючкотворцев. Но быть они должны. Чтобы налоги собирать, споры разрешать, учёты всякие вести. Вот и объединяют кучу сёл в волость, а в волости всех этих судей и прочих сажают. И Уличи – волостное село, стало быть.

Я покивал и спросил:

– И много сёл в волостях?

– По-разному, – пожал плечами Корн, – Есть волости, которые и покрупнее некоторых уездов будут. Как Уличанская волость, где мы сейчас. Сюда штук тридцать сёл да деревень входит, наверное. А Биркский уезд, где я вырос, всего семь сёл насчитывает. И городок Бирк.

– И большой город? – заинтересовался я.

– Почти пять тысяч! – горделиво ответил де Симплет, и я еле успел язык себе прикусить, чтобы не съязвить по этому поводу. Кто их знает, какая численность в других городах? И если рыцарь считает пять тысяч большим городом – так тому и быть!

Я только хотел уточнить у рыцаря, от кого вынуждены защищать дружинники сёла, как получил ответ, откуда не ждал. Хмыл, ехавший сбоку, прошептал, глянув куда-то к горизонту:

– Акриды, сэры рыцари!

Пока Корн, спрыгнув с коня, яростно матерился и натягивал на себя доспехи, я пристально вглядывался в горизонт, пытаясь рассмотреть здешнюю расу «козлоногих». Именно так называли акридов Дрон с Хмылом. Впрочем, вдали увидел лишь небольшое пятнышко. Потому спрыгнул и стал напяливать куртку, а сверху уже надел кольчугу. Решил, что если уж придётся сражаться, подробнее и рассмотрю этих тварей, которых ненавидели все разумные континента. Тем паче, подробное описание Дрон с Хмылом мне не раз пересказывали. Акриды или «козлоногие» по словам моих подручных росту были чуть ниже среднего. Мордой волосаты, хоть и похожи на людей. Руки тоже были неотличимы от человеческих. А вот ноги напоминали козьи, с коленями назад и натуральными копытцами. Но самое главное отличие акридов было в том, что они практически ни с кем не общались, и всегда только нападали. Выползали из своих нор за Швудским лесом и бродили по королевствам небольшими группами, грабя кого только можно. Потому, увидев их, надо были либо бежать, либо принимать бой. Но так как убежать от них даже верхом достаточно сложно, да ещё и в голой степи, в которой оказались мы, выход оставался один – сражаться!

Я, наконец, надел кольчугу и с восхищением посмотрел на Корна де Симплета, который практически за это же время с помощью Дрона успел полностью облачиться в свой тяжеленный доспех. Рыцарь водрузил на голову шлем, закрывающий лицо, и взял в руки тяжеленный меч. В таком панцире щит Корну не нужен был абсолютно. Тем более, по словам моих подручных оружие у акридов было слабенькое. По большей части клинки из мягкого сплава, да лёгкие копья.

Акриды приблизились, и я увидел, что их около десятка. Бежали они с каким-то странным уханьем, смешно подпрыгивая при беге и размахивая копьями. Чувствуя, как сердце бьётся в горле, будто желая выпрыгнуть, я перехватил щит и приготовился…

Глава 10

Хмыл и Дрон были вовсе без доспехов. И щиты тащить не захотели. Я прикинул, что даже от броска копий могут пострадать, а терять помощников мне не хотелось. Потому взялся удобнее за рукоятку клинка и скомандовал:

– Дрон! Хмыл! Встаньте за мной и Корном! В случае чего прикрывайте наши спины!

Подручные не заставили себя упрашивать, и спрятались за нами. Де Симплет глянул на меня сквозь прорези шлема и прогудел в забрало:

– Вы воистину благородны, де Нис, раз заботитесь о своих людях!

Я собирался ответить матом, но в этот момент козлоногие подбежали к нам шагов на пятьдесят и дружно метнули копья. Ручонки у акридов были сильными, но вот глазомер так себе. Из десяти долетевших копий только три попали в цель. Одно воткнулось в подставленный мною щит. Два копья скрежетнули по доспехам рыцаря, отчего сэр Корн даже не шелохнулся. А потом акриды напали. Бежали они вразнобой, и нападали также. Трое козлоногих вырвались вперёд и мчали, всё так же ухая и размахивая клинками из красноватого сплава. За ними подпрыгивали ещё четверо. Потом двое. И вдалеке от остальной группы ковылял последний враг. Я отвёл назад правую ногу, крепче упираясь в землю, и поднял клинок, готовясь к замаху. Де Симплет просто положил огромный двуручник на плечо и развернулся полубоком.

Первый козлоногий кинулся на меня, ударил сверху вниз клинком. Я принял оружие на щит и рубанул резко, с разворота. Мой меч попал в шею, и легко перерубил её. Я увидел, как голова акрида крутится, подлетает вверх, и падает, разбрызгивая кровь. А тело заваливается набок и начинает сучить копытцами. В это время де Симплет с диким криком махнул своим двуручником и перерубил второму акриду руку, и наполовину зашёл в туловище, застряв там. Козлоногий забулькал и упал, потянув за собой меч рыцаря. Тот пытался устоять, но, увлекаемый тяжестью меча, застрявшего в туловище козлоногого, упал на колено, и второй акрид ударил рыцаря сверху вниз. Метил в голову, но клинок соскользнул со шлема и звякнул в плечевую пластину доспеха. Я прыгнул к Корну и успел как раз вовремя. Рыцарь только-только сумел достать свой двуручник из трупа врага, а акрид уже размахивался для нового удара. Я сделал выпад, метя в горло, но то ли козлоногий сместился, то ли я промахнулся, и клинок вошёл в рот твари, пробив черепушку. Теперь забулькал и этот, а я, видя, как меч может потянуть за поверженным телом, резко выдернул клинок назад и развернулся к приближающимся.

И сделал это вовремя. Четверо козлоногих налетели бурей. Один прыгнул на меня, пытаясь сбить. Я устоял, и увидел вблизи оранжевые, горящие ненавистью глаза с вертикальными зрачками и уши с острыми мочками. Полноценно ударить или уколоть мечом с такого расстояния было невозможно. Я на инстинктах врезал козлоногому в морду кулаком, сжимающим меч. Акрид хрюкнул и отвалился, а я рубанул второго подоспевшего. Тот успел парировать мой удар, но я подшагнул левой ногой, ударил щитом, заставив акрида отшатнуться, и тут же вновь рубанул сбоку клинком. На этот раз козлоногий среагировать не успел, меч мой рассёк уроду бок. Я мельком глянул на Корна, и увидел, что тот зарубил ещё двоих козлоногих и, расставив широко ноги и положив на плечо двуручник, готов принять последних врагов. В это время Дрон подскочил со своим копьём к оглушённому мною акриду, и ловко заколол пытающегося встать врага.

Я вновь развернулся к приближающимся тварям. Их осталось всего трое. И двое погибли от рук рыцаря. Де Симплет заорал дико и махнул своим двуручником так удачно, что меч снёс голову одному акриду и кончиком клинка пропорол шею другому. Третьего козлоногого перехватил я, и по первоначальной схеме принял на щит вражеский удар меча и молниеносно рубанул в ответ. В этот раз, правда, попал не в шею, а в голову. Но и этого хватило. Клинок с хрустом проломил черепушку твари, и акрид упал молча, лицом вперёд, заливая кровью мои любимые берцы.

Я дико осмотрелся. На земле валялись трупы акридов. Корн вновь водрузил на плечо свой двуручник и оглядывался, поворачивая бронированную тушу во все стороны. А Хмыл с Дроном быстро добивали копьями лежащих врагов, хотя особой надобности в этом уже и не было. Я стащил с руки щит и бросил его на землю, а сам стал осматриваться, пытаясь понять, чем вытереть клинок, который был весь в крови. Дрон, будто понял, сорвал с одного из убитых юбку и протянул мне грубую ткань. Я поблагодарил кивком, сел прямо на землю и начал тщательно протирать меч. Всё делал неторопливо, автоматически. Пытаясь успокоить адреналин, бушующий в крови. Так же неторопливо засунул клинок в ножны и достал трубку. Набил табаком и закурил.

В это время де Симплет стащил с головы шлем и начал возиться с застёжками доспеха. Хмыл подскочил к нему и стал суетливо помогать. Пока я покурил, Симплет полностью разоблачился и с огорчением рассматривал заляпанное кровью железо. Я перевёл взгляд на себя и увидел, что тоже весь в крови.

– Помыться надо, – проговорил я, и Дрон тут же ответил:

– В паре миль дальше по дороге пруд! Я хорошо знаю эти места!

Я вскочил на ноги:

– Так едем!

В это время Хмыл срезал с поясов убитых несколько кошельков и покидал, не глядя, в перемётную суму.

Пруд, про который говорил Дрон, оказался небольшим, но очень уютным, окружённым симпатичной рощицей. Эдакий почти идеально ровный водный овал, вокруг которого во все стороны шагов на пятьдесят росли деревья. Когда мы подъехали к водоёму, я быстро стащил кольчугу и полез в воду прямо в одежде, пытаясь смыть с себя ужас только что пережитого боя. Уже в воде стаскивал одежду и застирывал, всё ещё не в силах успокоиться. Дрон взял кольчугу и начал ещё чистить прямо на берегу, макая в воде тряпку и замывая кровь. Хмыл в это время помогал Симплету. Уже через полчаса мы с Корном разлеглись на берегу, а Дрон с Хмылом развели костерок и готовили в казане похлёбку.

– Сэр Опер, – голос Корна де Симплета был торжественен и официален: – Я благодарен вам за то, что помогли в сражении!

– Вот уж не за что, – улыбнулся я, – Мы же в одном отряде. Да и друзья, надеюсь. Кто ж среди друзей такое вспоминает?

– Совершенно согласен с вами! – воскликнул рырыцарь, – И для меня честь быть вашим другом!

– Для меня это тоже честь, – серьёзно кивнул я, – Потому предлагаю перейти на «ты» и называть друг друга безо всяких куртуазностей по имени.

– Хорошо, Опер! – теперь уже кивнул де Симплет и протянул руку. Я пожал её крепко и спросил:

– И часто тут такое?

– По всякому, – пожал плечами Корн. – Когда часто, когда не очень. Хорошо хоть, погань эта небольшими группами ходит.

– А выползают они откуда?

– Говорят, спускаются с гор, что за Швудским лесом. А там – пёс его знает. Никто экспедиции туда не организовывал. Беспокоят они мало. Максимум пару-тройку деревенек ограбят. Людишек побьют по мелочи…

Я задумчиво смотрел в небо, где плыли блёклые, прозрачные облака, и думал о том, что нужно срочнейшим образом искать магов и валить из этого чёртова мира. Как-то привычные злодеи мне больше по нраву были, чем акриды. А тут, оказывается, такой нечисти пруд пруди. На севере королевства, говорят, гиганты нефилимы обитали. А ещё были левиафаны и прочая «прелесть». Так что за гостеприимство, конечно, спасибо, но лучше уж вы к нам! Хотя, не дай Бог, такая вот прелесть в моём мире окажется! Впрочем, там они бы надолго не задержались. Если саблезубых тигров каменными топорами человечество извело, то уж с помощью автоматов да пушек этих и вовсе размазали бы. В чём-чём, а в истреблении других у моих соотечественников опыт колоссальный…

Глава 11

Волостное село Уличи от не волостных собратьев отличалось достаточно сильно. Во-первых, оно было обнесено частоколом – забором из толстенных брёвен, заточенных сверху на манер карандаша. Во-вторых, в село вели настоящие ворота, возле которых даже охранник сидел на бревне – пузатый дядька с вислыми усами и приличным брюхом. Объёмный живот охранника выпирал настолько, что на это чудо не просто кружку – ведро ставить было можно. Впрочем, дядька этот и комплекции был немаленькой. Выше двух метров росту и вширь за малым не два метра. Увидев его, Дрон и Хмыл издалека сняли шапки и почтительно прошептали:

– Страж Градис!

– Это что за страж такой? – покосился я на подельников.