О тебе и обо мне. Рассказы

Давид должен был приехать следом, как только решит вопрос с жильем.

Они скомканно попрощались в аэропорту и Роза двинулась в сторону развитого Запада.

* * *

Первый контроль был позади. Роза сдала багаж и отправилась в зал ожидания перед таможней. На втором контроле розовощекий таможенник с ледяными глазами спросил, сколько она везет с собой наличности, и Роза честно ответила, что пятьдесят тысяч долларов.

– Задекларировать можно только десять, – сказал таможенник. Он протянул руку к ее поясной сумке, медленно расстегнул и вытащил деньги.

– Вы что? Вы же грабите меня! Я же могу задекларировать десять тысяч… – Роза хватала ртом воздух.

– Вызвать милицию?

– Нет, нет… но можно же как-то решить?

– Можно.

Так же бесцеремонно и нагло он отсчитал пятьсот долларов, вложил ей в ладонь и скрылся за темной дверью подсобного помещения.

* * *

В самолет Роза садилась в полуобморочном состоянии, пытаясь унять лягушачье трепыхание сердца. На утраченные деньги она рассчитывала приобрести скромное жилье и перебиться первое время, пока не придумает, что делать дальше.

Из аэропорта Барселоны Роза позвонила из автомата Виолетте и все рассказала.

– Возвращайся, возвращайся! – закричала Виолетта.

– Мне некуда, – ответила Роза и повесила трубку.

Первые десять дней она жила в заранее оплаченном скромном хостеле с душной комнаткой и крошечной кухней. Не сразу поняла, что в проживание включено трехразовое питание, и почти ничего не ела, чтобы экономить. На третий день к ней подошел официант из кафе при хостеле и сказал, что еда входит в стоимость:

– Надо есть, дорогая, пожалуйста.

Он усадил ее за стол и налил терпкий холодный гаспачо.

Роза, робко взяв ложку попробовала суп и застонала от удовольствия:

– Gracias…

– Не за что, не за что… – Официант был рад, что наконец-то грустная женщина из пятнадцатого номера немного поела.

После с помощью словаря и пантомимы она рассказала ему свою историю и получила первую нелегальную работу – мыть посуду и чистить овощи.

* * *

Виолетта собирала чемодан, чтобы лететь спасать Розу. Она наорала на Давида, когда тот позвонил, потом разрыдалась и рассказала о несчастьях подруги.

Давид перед этим продал квартиру, положил деньги в банк и договорился с другом, что на следующий день тот поможет купить доллары и сопроводит до дома вместе со знакомым ментом, который со своих брал по-божески.

Наутро у банка оказались опечатаны двери. Давид стоял перед ними еще неделю вместе с такими же обманутыми вкладчиками; не желая верить в то, что все потерял. Потом решил продать «Жигули», купить билет и ехать к Розе.

Виолетта вздохнула, сняла свою квартиру с продажи и выкрасила седину в черный цвет. Она согласилась съездить с Давидом в Испанию только на десять дней.

* * *

Роза тем временем после регулярных заплывов в море подзагорела, заметно окрепла на местных фруктах и стала получать удовольствие от происходящего. Она даже выучила несколько обиходных фраз на испанском.

Когда потные и усталые Давил и Виолетта ввалились во двор хостела, Роза разговаривала с горничной и заливисто смеялась, уперев руки в бока, закидывая голову и притоптывая ножкой об пол.

– Здрасти-приехали… – прокомментировал Давид.

Узнав об истории троицы, местные закатили вечеринку и утром Давид проснулся с похмельной головой на пышной груди Розы. Как выяснилось, Роза музыкально храпит.

Виолетты нигде не было видно. К обеду она вернулась с опухшими от поцелуев губами и слегка подшофе.

– Вы будете смеяться, – икнув, объявила она, – но я встретила свою любовь!

Поздравивший ее Давид поинтересовался, где сумочка с их деньгами и обратными билетами.

– Ой, я, наверное, оставила ее у Хосика, – призналась Виолетта. – Я сейчас пойду и заберу не волнуйтесь!

Никто и не думал волноваться, но тут Виолетта поняла, что не помнит, куда идти.

* * *

Вечером за ужином над столом нависла гнетущая тишина.

– Мы в полной… – резюмировал Давид.

– Да, в ней… – поддакнула Виолетта.

– В самой что ни на есть.

– Прости, я совсем голову потеряла! – снова запричитала Виолетта.

– Бывает… Только что нам теперь делать?

– Заработаем на один билет, я вернусь домой, продам квартиру и приеду всех спасать! – предложила Виолетта.

Давиду и Розе стало понятно, что судьба отберет у них и эти деньги.

Во второй половине дня пришла неутешительная новость: к хозяину хостела нагрянула комиссия. По новому закону за всех работающих нелегалов полагался штраф – несколько сотен тысяч песет. Работать Роза больше не могла, платить за проживание было нечем.

Всех троих попросили освободить помещение.

* * *

Вы когда-нибудь видели закат над Средиземным морем? Когда солнце прогрело все до последнего камешка, сожгло все, что не имело доступа к воде, и теперь нехотя ползет за горы, освещая их, раскрашивая в огненные узоры, бросая снопы искр и уползая на покой…

Виолетта присела на чемодан, молча уставившись на красоту не принявшего новых гостей мира. Роза тихо поглаживала подругу по спине. Давид взял Розу за руку слегка сжав.

Заночевать решили на пляже.

Сон не шел, разговаривать не хотелось.

Давид затянул красивую грустную песню. Виолетта всхлипнула.

– Что же теперь нам делать? – отважилась спросить Роза.

– Что-нибудь придумаем… – попытался быть оптимистом Давид.

– Мы с голоду умрем… – опять всхлипнула Виолетта. В этот момент ей на голову с пальмы упал жирный зрелый финик, и она, машинально откусив, задумчиво добавила: – Ну, допустим, не с голоду… но обязательно умрем.

– Все когда-нибудь умрут, – подвел итог Давид.

– Нам надо сказать небу то, что мы действительно хотим, – придумала Роза.

– Я хочу остаться здесь и найти Хосика! – радостно озвучила мечту Виолетта.

– Я хочу снова начать шить, – сказала Роза.

– Ты шьешь? – удивился Давид.

– Да, я училась когда-то.

– Розочка, ну ты же из этих… – прервала рыдания Виолетта. – Ты тридцать лет табачной королевой была на районе, с бандитами управлялась, с управой, пожарными и с санэпидемстанцией все решала. – Она громко высморкалась в подол платья. – Тебя управдом боялся! Ну придумай хоть что-нибудь…

Роза вздохнула. Поцеловав Виолетту в подрагивающий затылок, сжав Давида за предплечье, сказала:

– Доживем до утра и пойдем в полицию. Расскажем, что ни билетов, ни паспортов, ни денег у нас нет. Пусть сообщат в посольство.

* * *

Вдоль моря шел цыган и протяжно пел берущую за самое сердце песню. Он остановился напротив троицы, поклонившись и взяв аккорд повыше, с надрывом запел о любви.

Виолетта снова разрыдалась в голос:

– Боже, я никогда не увижу Хосика! Он такой добрый и теплый… у него дома даже коврики связаны так, как мне нравится!

– Это невозможно терпеть, пойду пройдусь, – сказал Давид и отправился бродить по пляжу. За ним увязался и цыган, понявший, что тут ему ничего не перепадет.

Роза с Виолеттой, успокаивая друг друга, незаметно уснули, устав от переживаний.

Утром их разбудили крики скандальных чаек и припекающее солнце. Давид не вернулся. Кажется, с ним произошло что-то непоправимое. Надо было идти в полицию.

– Мне так жаль… – по дороге винила себя Роза во всех несчастьях друзей.

– Ах, дорогая, если бы не ты, я бы не пережила столько приключений! Не печалься, мы что-нибудь придумаем.

– Я очень голодная…

– Я тоже сейчас тебе ухо откушу, наверное!

Впереди послышался шум от фермерского рынка, раскинувшегося прямо посередине городской площади.

На рынке можно было пробовать все, что лежало на прилавках. Розе и Виолетте сунули в руки по пластиковому стаканчику с шипящим алкогольным компотом.

Раскрасневшиеся и немного хмельные, забыв о несчастьях, подруги погрузились в испанский продуктовый водоворот.

* * *

Только через час Виолетта сообразила:

– Как мы пьяные в полицию пойдем? Нам еще Давида искать надо!

Это подействовало отрезвляюще. Роза, схватив Виолетту за руку, рванула к ратуше. Там они с горем пополам выяснили, что полицейский участок находится через пару кварталов отсюда. Женщина, объяснившая это, гортанно крикнула что-то мальчишке, путавшемуся под ногами, и он, схватив Розу за подол, потащил непонятливых русских в нужную сторону.

У офиса полиции они увидели плачущего лохматого, с седыми висками, похожего на теплого мишку Хосика в обнимку с дамской сумочкой. Он напрасно прождал свою любовь все утро. Обнаружив сумку, понял, что подруга осталась ни с чем, и отправился в полицию с заявлением о пропаже.

– Как это романтично! – сказала Роза, смахнув слезу.

Виолетта, повиснув на шее у Хосика, целовала его так, как целуют, наверное, космонавтов их жены после долгих месяцев на орбите.

Так находят свою любовь.

А навстречу Розе шел чумазый и улыбающийся Давид с охапкой ирландских роз. За ним еле поспевал такой же лохматый и весь в репейниках щенок, крошечный пуделек.

– Я сделаю что угодно, чтобы быть рядом с тобой, – сказал Давид. – Познакомься, это Дурень-младший.

* * *

Все герои этой истории до сих пор живут в самом прекрасном месте на Земле и никогда не перестают улыбаться.

Давид устроился водителем автобуса. Ему нравится новая работа.

Виолетта вдруг увлеклась написанием рассказов, которые пользуются неимоверной популярностью у местных. Эти женские истории настолько маленькие и лаконичные, что умещаются на небольших открытках, их легко читать и посылать по почте. Свадьба Виолетты с Хосиком была самой трогательной из всех, что праздновали в этом городе.

Роза забыла про больные суставы, открыла небольшое ателье с видом на море и шьет для маленьких инфант платья с кружевами и пуговками, лентами и оборками.

Дурень-младший встречает и провожает клиентов. И не получает сладкого – собакам это вредно.

Ежи-инопланетяне

Зинаида Викторовна тайно любила братьев Стругацких. В молодости она почему-то не жаловала фантастику а в возрасте постарше начала читать запоем, но близкому окружению признаться не могла. Ей казалось, что ее друг профессор Иннокентий Степанович захлебнется в своем академическом юморе, потешаясь над сменой ее пристрастий. Он и так все время намекал на то, что ей пора бы перейти на бульварные истории. Зинаида затаила на него обиду, но виду не показывала. Для себя решила, что никто не вправе указывать ей, что читать.

В школе, где она долгие годы преподавала историю, ее любили и немного побаивались. Она не знала, но надо бы вам сказать, что было у нее прозвище Фрекен Бок – за выдающиеся формы, высокий рост и огромный пучок волос на голове, который она сооружала каждое утро.

Зина родилась крупной, голосистой. Придя в первый класс, ошеломила невысокого трудовика тем, что оказалась выше него. Соседка, вечно сочувствующая дама с буклями на голове и потрескавшимися губами с остатками алой помады, как-то в сердцах сказала:

– Какая девочка необычная… Словно дерево вековое. Сильная, высокая. Сложно мужчину будет найти, – и вздохнула, закатив глаза картинно.

Зина тогда не поняла, зачем мужчину надо искать. Она, рано созрев, скорее пугала одноклассников выдающимися формами, чем возбуждала. Тело росло, а она никак не могла привыкнуть к тому, что выдал ей Создатель при рождении.

Физрук, тощий Пьер Ришар с добрыми глазами, отвел ее в спорткомплекс. Так Зина стала метательницей ядра, копья, молота и топора. Ну, с топором, конечно, случайно вышло. Слава богу, никто не пострадал, и все постарались поскорее забыть тот случай. Только вот после этого прямо в глаза Зине никто не смотрел. И даже Пьер Ришар трусливо отводил взгляд.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Дорожная инспекция – от trafico (ucn.).

2

Ешь, ешь, пока горячий, этот суп меня научили варить в Средней Азии (исп.).