Без права на тебя

– Кирюха, совсем скоро двадцать пятое, – многозначительно играет бровями Сема.

– Да, кстати, Кир! – вскидывается сидящая на коленях у Матвея Мила. – Как в этом году праздновать будем?

Я заинтересованно смотрю на соседа, пытаясь разгадать, о чем речь идет.

– Нет особо настроения праздновать, – отвечает Кирилл, темнея лицом.

– Это естественно, – мягко соглашается Юлька. – Но и оставаться одному в собственный день рождения – тоже не дело. Мы же все равно придем поздравить.

– Двадцать пятое – это же пятница? – подхватывает Леха. – Предлагаю выезд с палатками на выходные. Мы в этом году еще не ездили.

Все радостно поддерживают инициативу, а я молчу. Чувствую себя чужачкой на этом празднике жизни, хотя мысленно делаю себе заметку – не забыть поздравить соседа в ближайшую пятницу. Меня ехать не зовут, но у меня и спальника даже нет, я уж молчу про палатку. Ем кукурузу и стараюсь радоваться за приятелей, пока до моих ушей не доносится Лехино:

– Янка, чур, в моем спальнике спит!

Чувствую, как маленькое зернышко залетает не в то горло, и пытаюсь откашляться. Машу беспорядочно руками и вращаю глазами, а Юлька, сидящая рядом, радостно долбит меня по спине.

– Никакого разврата в мой день рождения! – делано строго говорит Кир. – Вон, Янке от одних твоих слов поплохело. Так что положим ее в палатку к девчонкам. Ты же поедешь с нами? – обращается он уже ко мне.

Я теряюсь. Старательно считаю в уме смены, хотя до выходных остается всего три дня, но мозг отказывается работать в штатном режиме, и два плюс один никак не складываются.

– Не знаю, если на работе смогу поменяться, – наконец выдаю и добавляю растерянно: – Но у меня тут нет совершенно ничего для похода…

– Для похода! – повторяет Леха и начитает уморительно ржать. – Кажется, для девчонки из большого города обыкновенная ночевка на природе видится как настоящий поход.

– Оу, смотрю, у нас тут кое-кто опытный и близкий к природе, – язвительно огрызаюсь я. – Чисто пещерный человек.

Леха рычит и бьет себя кулаком в грудь, и мы смеемся. Дальше все с упоением обсуждают детали будущей поездки, мне же остается только слушать и одновременно придумывать подарок Кириллу. Что-то дорогостоящее я все равно купить не смогу, но хочется сделать приятное человеку, который продолжает с успехом латать мою душу, пусть сам даже и не догадывается об этом.

В кафе мне с легкостью идут на встречу, и я отпрашиваюсь у бабушки. Говорю, что поеду с девчонками и с соседом с четвертого этажа.

– Это с Кириллом что ли? – уточняет ба. По ее интонации непонятно, нравится он ей или нет.

– Да, это как раз его день рождения, – признаюсь. – Ребята очень хотят Кирилла поддержать и поздравить.

– Езжай, дочка, – вздыхает бабуля. – Только будь осторожнее, не простудись. А Кирилл – хороший мальчик, давно я его знаю. И жену его… – многозначительно добавляет, но я никак не реагирую.

Мы еще немного болтаем, бабушка рассказывает о посадках, о том, что сегодня делала, я говорю о работе и немного о том, как съездила на озеро. Мы прощаемся, но такого тягостного ощущения как после разговора с мамой в душе не остается.

Три дня в кафе тянутся неимоверно долго, хорошо хоть поврежденная нога особо не беспокоит. Ноет еще, конечно, но вполне терпимо. На улице стоит жуткая жара, и нет ничего странного в том, что народ предпочитает более интересные места городскому кафе. Я в основном скучаю возле барной стойки и вяло переписываюсь с Милой, она тоже на работе, но, в отличие от меня, едва успевает отбиваться от клиентов. Хорошо хоть у нас есть кондиционер, и мне не приходится плавиться от жары в джинсах и закрытой обуви. Наше заведение без особых претензий, но голые ноги для официанта в любом случае не допустимы.

В четверг в обеденный перерыв я бегу в пункт выдачи, чтобы забрать подарок для Кирилла. Его идея мне пришла в голову неожиданно, и я уже предвкушаю момент, когда смогу вручить его соседу. Почему-то делать это на виду у всей компании не хочется, но как лучше поступить я так и не решила. Лучшим вариантом было бы подловить Кирилла где-нибудь еще до начала поездки.

А вечером, когда я после работы залипаю в телефоне и смотрю смешные видосики, закинув гудящие ноги на подлокотник дивана, неожиданно приходит короткое сообщение.

«Приходи на балкон:)» – три простых слова заставляют подскочить резко, а мое сердце – забиться в удвоенном темпе. Только сейчас я осознаю, как соскучилась по нашим вечерним посиделкам, и как же мне их не хватает.

Глава 7

Рысью несусь к холодильнику, вытаскиваю торт и беру маленький аккуратный пакетик с подарком. Потом зачем-то подхожу к зеркалу в коридоре, приглаживаю волосы и отмечаю, что шорты и простая футболка без принта, к счастью, не измялись. Сую ноги во вьетнамки и выхожу на лестницу. Волнуюсь, как будто не поздравлять соседа с днем рождения иду, а главный экзамен в жизни сдавать. Даже самой смешно немного.

Из-за двери балкона уже доносится гитарный перебор. На руках автоматически выступают мурашки, и я точно знаю, что сейчас мне станет хорошо. Толкаю локтем дверь и вижу склоненную светлую макушку. Кирилл извлекает что-то грустное, светло-печальное и пока не замечает меня, а я дарю себе несколько мгновений и откровенно любуюсь сильным духом молодым мужчиной, который не дает отчаянию сломить себя, а еще вдобавок вытаскивает и меня из черной бездны, что обещала поглотить с потрохами.

– Привет, – я подхожу ближе и протягиваю коробку с тортом. – С наступающим! – под серьезным взглядом голубых глаз я отчего-то робею и пускаюсь в объяснения. Получается путанно: – Скоро двенадцать, а значит, уже почти твой день рождения, вот я и решила… В общем, поздравляю! Я заказала его специально для тебя в кафе. Ты сам, наверное, не купишь, а ведь у каждого в день рождения должен быть торт… – я вязну в своих словах, как муха в сиропе, и беспомощно смотрю на Кирилла. Как же все это нелепо! Кажется, поздравлять его – было дурацкой затеей…

– Спасибо, – наконец отмирает он, перекладывает гитару на колени и забирает торт. Недолго рассматривает сквозь прозрачную крышку. – Торт – это здорово, я действительно рисковал в этом году остаться без него. Еще раз спасибо, – сосед улыбается, но как-то натужно.

– Это еще не все, – признаюсь виновато, дарить вторую часть подарка уже не хочется.

Из-за своей инициативы чувствую себя скверно. Не так я представляла сегодняшнее поздравление. Странная реакция Кира заставляет думать, что только что я по недомыслию переступила невидимую черту. Без спроса залезла к своему кумиру в душу, натоптала там, куда не звали. Как будто только сейчас увидела огромную сияющую табличку с надписью «ЗАКРЫТО!»

Делать нечего, и я протягиваю блестящий пакетик. Кирилл оставляет коробку с тортом рядом с собой и забирает подарок. Вытаскивает наружу набор из двух медиаторов с надписью «Music is life», какое-то время разглядывает, а я чувствую такую неуверенность и почему-то уязвимость, что неосознанно обнимаю себя за плечи.

– Вау! – искренне выдыхает Кир, и гора, все это время давившая на плечи, растворяется под легким дуновением этих звуков. Я чувствую, как щеки покрывает румянец, и прикладываю к ним ладони, заодно унимая дрожь в пальцах. – Спасибо, – сосед поднимает на меня взгляд, и в нем я вижу самую настоящую признательность. Похоже, в отличие от торта, с этой частью подарка я попала в яблочко. – Эпоксидные, да?

– Не знаю, – тихо признаюсь. – На них отзывы были хорошие, и надпись мне понравилась. Я, наверное, зря все это? Не стоило навязываться…

Вместо ответа он берет один из медиаторов и начинает с его помощью играть, но так легко и открыто, что я без труда улавливаю в этом ответ на свой вопрос – нет, не зря. Этим вечером песни не рвут душу. В них нет печальных строк, не звучит в каждом аккорде безнадега. Мы поем про себя, про надежду и про то, что все у нас непременно наладится, нужно лишь время.

Ровно в двенадцать я заставляю Кирилла сыграть мелодию Happy birthday to you, а сама пою. Мой одинокий голос слабый и дрожит, но, когда к нему присоединяется мужской, набирает уверенность и силу. После мы расходимся по домам – на утро обоим вставать на работу.

Пятница проходит веселее. Я летаю по залу, окрыленная предвкушением выходных, а песни Кирилла, кажется, до сих пор звучат в голове, посылая тепло в самый центр грудной клетки. А к вечеру в кафе набивается столько народа, что мне и присесть некогда. К концу смены я обнаруживаю три сотни сообщений в беседе, посвященной поездке, и диву даюсь активности новых приятелей. Пишу, что все честно прочла, и обещаю быть готовой к девяти утра. Все продукты закупают парни, так что мне остается только собрать личные вещи.

Несмотря на ранний час, солнце уже припекает, вкусно пахнет цветами. Любопытный воробей нашел что-то на асфальте возле бордюра и пытается это склевать, не замечая рыжего местного пройдоху, кота Ваську, что наблюдает за ним из-за дерева. Птицы щебечут на своих языках, поют с такой интенсивностью, будто до этого слишком долгое время были вынуждены молчать. И гомон этот чествует лучшее время года – лето.

Я сижу на скамейке возле подъезда, рядом полностью набитый рюкзак и сумка вдобавок. Кажется, я немного перестаралась, но, как говорится, лучше уж перебдеть, чем страдать от отсутствия чего-то важного. И конечно же я никак не могу отделаться от противного ощущения, что что-то забыла.

Металлическая дверь подъезда открывается, и я вижу Кирилла. В одной руке он тащит сумку с палаткой, в другой – спортивную сумку, а на его широкой спине висит огромный рюкзак с прицепленной к нему скрученной пенкой.

– Ого, – оцениваю я. – Чувствую себя сопливой дилетанткой по сравнению с тобой.

– Большой опыт не скрыть, – сосед играет бровями, и я заливаюсь смехом. Вчерашней неловкости, возникшей между нами из-за торта, и в помине нет. Не могу передать, как я счастлива по этому поводу.

Через несколько минут нас забирают Матвей с Милой. Мы грузимся в машину, и в ветерке, что залетает в салон сквозь открытые окна, я чувствую обещание праздника. Я как пятиклашка, которому посулили поездку в Диснейленд – никак не могу перестать улыбаться.

– Еще в гараж надо заехать, – оборачивается Матвей. – Столик со стульями возьмем, – и я снова поражаюсь размаху предстоящего отдыха.

С остальными встречаемся уже на трассе на ближайшей заправке. Мы затариваемся вкусняшками, а Леха берет для меня еще кофе и хот-дог, когда видит, как я залипаю на плакат с аппетитной рекламой. Мне немного неловко, но отказываться сил нет, слишком уж хрустящей и свежей выглядит булочка и слишком уж заманчиво пахнет торчащая из нее сосиска.

Два часа дороги пролетают незаметно. Мы шутим, слушаем радио и машем друг другу в окна. Парни забавляются тем, что показывают неприличные знаки. Я с любопытством осматриваю окрестности, деревни, мимо которых мы проезжаем. Жизнь там совсем не такая, как я привыкла, и заметить это можно по мелочам. По непременным спутниковым «тарелкам», висящим почти на каждом доме, по крашенным резным наличникам, по свеженьким столбам с почтовыми ящиками…

По пути к озеру мы заезжаем в одну деревню и покупаем у местных куриные яйца.

– Яичница с утра на природе – самое то! – с видом знатока заявляет Леха, а я уже хочу ее попробовать.

Понимаю, как сильно на самом деле благодарна этим людям за то, что не просто, сами того не зная, возвращают меня к жизни, а каждый раз открывают для меня что-то новое. Как фокусники вытаскивают из шляпы очередное обыкновенное чудо.

На самом берегу озера мы ставим лагерь. Оно такое огромное, что соседей у нас практически нет. Серебристая гладь уходит далеко вперед так, что противоположный берег скрывается в сизом тумане. Все занимаются делом, и только я стою в стороне, не зная, куда себя приложить. К счастью, вскоре активный Леха припахивает меня и заставляет вставлять дуги в полотно палатки, а я и рада стараться. Палатку я ни разу в жизни не ставила, так что даже такая рутина вызывает неподдельный интерес. Да и работа несложная, справится даже младенец.

Потом при помощи насоса-лягушки я накачиваю надувной матрас, на котором нам с Юлькой и Олесей предстоит спать ночью. Кирилл уже возится с мангалом, Матвей обустраивает стол, Леха таскает какие-то вещи, а девчонки достают продукты. Из портативной колонки уже звучит негромкая ритмичная музыка.

Не проходит и получаса, как все у нас готово. Пока Леха с Кириллом занимаются шашлыком, мы успеваем искупаться. Аромат поджаривающегося мяса приятно щекочет ноздри, а мы ударяемся пластиковыми стаканчиками.

– С Днем рождения, Кирюха! – кричит Сема, и остальные подхватывают:

– Поздравляем! Ура! С Днем рождения, брат!

Мы снова купаемся, играем в волейбол, загораем, едим шашлыки и конечно же поздравляем именинника.

– Эх, жалко сегодня без торта, – сетует вдруг Леха, а я вся вдруг подбираюсь.

– Да, – поддерживает Семен. – Катюха каждый год такие шедевры тебе пекла, ни один магазинный с ее не сравнится.

– Давайте за то, чтобы в следующем году поесть ее торт! – Мила протягивает стаканчик, и все молча берут свои.

В этом тосте больше, чем тоска по сладкому, в нем – скорбь, поддержка друзей, желание, чтобы маленький человек победил смертельную болезнь, а все наконец вернулось на круги своя. Я пью вместе со всеми, но после ухожу купаться. Самобичевание – мое все. Стыд заливает с головой – могла ли я придумать что-то хуже, чем подарить Кириллу дурацкий торт? Теперь стала понятна его реакция тогда на балконе. Лучше бы мне и правда не дарить ему ничего. Захотела отблагодарить человека, сделать ему приятное, а получилось, что невольно со всего маху сыпанула соли на кровоточащую рану… Я улучаю момент и подхожу к Киру.

– Прости за торт, – шепчу покаянно. – Я не знала про вашу традицию и не хотела тебя обидеть. По-дурацки все получилось…

– Да брось, – он легко обнимает меня и прижимает к себе. – Торт был вкусный, я с удовольствием его съел, зато не пришлось ни с кем делиться. Как тебе тут? Не жалеешь, что поехала с нами? – Кирилл переводит тему, и я не настаиваю, следуя нашему негласному правилу: не лезть друг к другу в душу.

– Здорово, – улыбаюсь. – Я еще никогда не ночевала на природе, так что для меня это целое приключение.

– А рыбу ловила? – хитро щурится именинник. Я теряюсь.

– Не знаю. В детстве, наверное…

– Тогда я просто чувствую себя обязанным научить тебя бросать спиннинг, – он тянет меня к палаткам. – Сейчас вечером самый клев!

Глава 8

Там Кир придирчиво выбирает удочку, хотя для меня все они на одно лицо, так сказать, и ведет к берегу. Я все еще чувствую неловкость из-за торта, поэтому веду себя тихо и послушно. Надеваю чьи-то резиновые сапоги и встаю рядом с соседом. Он крепит к леске серебристую блесну с тремя крючками, что-то нажимает на катушке, лихо замахивается и отправляет снасть в полет. Я слежу за идеальной дугой, которую она описывает в воздухе, вижу, как блесна плюхается в воду вдали, и Кирилл начинает вращать рукоятку катушки, накручивая леску обратно. К моему разочарованию блесна возвращается пустой. Если честно, я ждала чуда. Не золотой рыбки, конечно, но хоть какой-нибудь, пускай и самой маленькой и невзрачной.

– Теперь ты попробуй, сейчас объясню, как забрасывать надо. Вот эту дугу откидываешь, – он со слабым щелчком передвигает металлическую загогулину на катушке. – Здесь прижимаешь леску к удилищу пальцем, – длинный палец музыканта фиксирует волокно, наглядно показывая, что нужно делать. – Замахиваешься и хлестко бросаешь, – я смотрю, как серебристая блесна снова красиво летит в воздухе, а потом плюхается в воду и скрывается из виду. Кирилл щелкает катушкой и начинает крутить ручку, сматывая леску. – Главное – выдерживать определенную скорость, – со знанием дела наставляет он. – Не слишком быструю, чтобы рыба могла догнать, но и не слишком медленную, чтобы крючки не зацепились за дно или за корягу. Вряд ли ты захочешь плыть туда, чтобы спасти блесну.

Я завороженно смотрю на то, как работают его руки, которые, оказывается, не только с гитарой виртуозно обращаются, как скользит леска по поверхности озера, будто играя, и, наконец, как выпрыгивает из воды, к моему огорчению, вновь пустая приманка.

– Ну во-о-от, – разочарованно тяну я. – А где рыба? Ты точно уверен, что тут вообще что-то водится, кроме водорослей?

Кир смеется, сует мне в руки спиннинг.

– Я бы очень удивился, если бы мы с первого раза вытащили щуку. Попробуй ты, говорят, новичкам везет.

Я беру снасть неумело и осторожно, будто только что сосед предложил мне как минимум заряженное ружье, а не безобидную удочку.

– Ух ты, я думала, она тяжелее, – говорю и неуклюже потрясаю снастью, ее верхушка забавно колеблется.

– Ты помнишь, что я тебе говорил? – Кир не дает позабавиться вдоволь. – Сначала освободи леску, – он отщелкивает дугу на катушке. – И прижми ее, – сосед берет мои пальцы в свои и ставит их поверх лески. Легкая и веселая атмосфера, царившая до этого момента между нами, ощутимо меняется. Пальцы Кирилла теплые и касаются моих так бережно и нежно, что я чувствую, как от этого контакта волоски на задней поверхности шеи наэлектризовываются, а живот скручивает спазмом. Такая неожиданная реакция сбивает с толку. Я стопорюсь на долгие секунды, пытаясь осмыслить происходящее, как-то объять его и вернуть себя в норму. Кажется, с Кириллом тоже творится похожая ерунда, потому что он как завороженный смотрит на наши руки и меня не торопит.

– А теперь замахивайся, – отмирает он первым.

Я делаю слишком резкое, нервозное движение, и блесна позорно стреляет прямиком в воду. Никакой аккуратной дуги не получается. Приманка под косым углом входит в озеро метрах в пяти от нас, и, пока я смотрю на то место и пытаюсь сообразить, что теперь, Кир хватает спиннинг и начинает быстро крутить рукоять. Вытаскивает какую-то палку с нависшей на ней коричневой тиной.

– Фу-у-у, – морщусь я вполне натурально, и мы смеемся. Тот мыльный пузырь, что заключил нас в тесное пространство, наполненное странными, неправильными чувствами, лопается, и я чувствую облегчение.

– Попробуй еще раз, городская девчонка, – подкалывает меня сосед и пихает локтем в бок.

Его голубые глаза горят азартом, и я подхватываю этот настрой. Беру из его рук удочку, фиксирую леску, как показывал Кирилл, замахиваюсь и пускаю блесну в полет. Мой бросок не такой идеальный: блесна летит куда-то в бок, – но описывает вполне приличную дугу, пускай и не такую длинную. В общем, вторым броском я могу по праву гордиться.

– Йес! – кричу я и подпрыгиваю от восторга. Вот теперь все идет как надо. Кручу рукоятку катушки и пританцовываю от нетерпения. – Ну вот, опять ничего, – складываю губы трубочкой и тяну обиженно: – В этом озере точно есть рыба? Может, мы неправильно ее ловим? У тебя есть динамит?

Кирилл снова смеется, и меня раздувает от гордости и того, что смогла развеселить своего кумира с грустными глазами.

– Давай, ты закидываешь спиннинг пятнадцать раз, и если ничего не поймаешь, то я выполню твое желание? – предлагает он, искушая.

– А если поймаю? – загораюсь азартом и поддаюсь.

– Тогда ты выполнишь мое, – хитро щурится сосед.

Ради его хорошего настроения в этот день я готова швырять дурацкую блесну хоть до самого утра, поэтому киваю с дерзким видом и снова замахиваюсь. Блесна снова летит прямой наводкой в воду, и этот раз мы не засчитываем. Броски получаются разные, но с каждым новым у меня выходит все лучше и лучше. Чувствую, что рука понемногу начала уставать, но виду не подаю. Я беззаботно болтаю, подтруниваю над Киром, предлагая самые нелепые желания, и чувствую себя заправской рыбачкой. Ровно до тех пор, пока на тринадцатом броске не чувствую что-то неладное. Катушка стопорится, натягивается леска, и я дергаю спиннингом.

– Кажется, зацепилась за дно, – признаюсь неохотно. А ну как и правда отправит вплавь вызволять драгоценную блесну? – Она туго шла, и вот совсем встала.

– Дай-ка мне, – говорит Кирилл вкрадчиво, забирает удочку, упирается ногами в песок и начинает крутить.

Катушка проскальзывает, но все же поддается понемногу. Сосед пятится назад, тянет на себя спиннинг, его верхние тонкие части сгибаются все сильней, а Кир отходит все дальше от кромки воды. Я ничего не понимаю, но на всякий случай следую за соседом. Слышу плеск воды и оборачиваюсь в ту сторону. На песке, гневно трепыхаясь, пытается изо всех сил освободиться от крючков щука. Настоящая, живая щука, размером с половину моей руки.

– А-а-а-а!!! – начинаю кричать я, и в этом победном вопле сплелись восторг, неверие и страх. – Мы поймали-и-и! – вдобавок я принимаюсь прыгать – настолько переполняют эмоции.

К нам сбегаются остальные, равнодушные к рыбалке, но любопытные, чтобы заценить, кого мы там вытащили.

– Ого, – уважительно тянет Леха. – А я в вас не верил.

– Отец в том году здесь таких же наловил, – кивает Сема.

– Что делать теперь с ней будете? – ставит меня в тупик Мила, и я, растерянно хлопая глазами, перевожу взгляд на Кира.

– Сейчас снимем с крючка и деревяшку какую-нибудь найдем, оглушим ее, чтобы не мучилась, – спокойно говорит он. Я несколько мгновений осмысляю услышанное и уточняю:

– То есть убьем ударом по голове?

– Можно еще позвоночник переломить, но как по мне, это уж слишком кровожадно, – пожимает плечами Кир.

– Кирилл, – жалобно тяну я и наблюдаю, как яростно скачет щука, борясь за жизнь и свободу. – Давайте отпустим ее? – произношу в полной тишине.

– Чего? – явно не понимает, что это со мной приключилось, сосед.

А я и правда не могу позволить убить эту несчастную рыбину, хотя прекрасно понимаю, что она – еда. Да мне кусок потом в горло не полезет!

– Меня вытошнит, если вы долбанете ей по голове или будете ломать позвоночник, – честно признаюсь под хохот парней и продолжаю умолять на соседа жалобным взглядом. Ну не может он не отреагировать, я же знаю. Я же пела с ним столько раз на балконе.

– Фу-у-у, я тоже не хочу на это смотреть, – поддерживает меня Юлька, а Мила с Олеськой согласно кивают.

– Неженки, – глумится Леха, явно не разделяя девичьих убеждений.

А Кирилл уже придавливает щуку к траве и каким-то специальным приспособлением с шариками на концах освобождает ее пасть от крючков. Берет двумя руками и несет к воде. Я счастливо выдыхаю, понимая, что он делает, и чувствуя непередаваемую легкость во всем теле. Экзекуция над несчастным созданием отменяется.

– Спасибо! – я прижимаю кулаки к груди, чтобы не кинуться к Киру на шею от переполняющего воодушевления, когда тот возвращается.

– С тебя два желания, – подмигивает тот, а меня в жар бросает.

– Так, а как нужно эти желания зарабатывать? – интересуется Леха, сбивая накал. – Мне тоже нужны. Давай, я их у тебя перекуплю?

– Эй, я не продаюсь, – толкаю я наглеца кулаком в плечо.

– Но участвуешь в пари, – хитро щурится он. – На одном таком я тебя и подловлю, щучка, – подмигивает и щелкает меня по носу. – Идемте к столу, шашлык уже готов.

Мы снова едим, провозглашаем тосты имениннику, а когда темнеет, жжем костер. Не знаю, что такого сделали парни, но он взвивается чуть ли не до самого неба, посылая сноп искр вверх. Мы как дети радуемся этой простой забаве, фотографируем на телефоны. Много смеемся, играем в Крокодила, а устав, просто болтаем. Ближе к полуночи на другом берегу, там, где во множестве расположены туристические базы, начинают пускать фейерверки. Разноцветные шары лопаются в небе, оставляя после себя сотни искрящихся брызг, раздаются глухие хлопки, а мы завороженно наблюдаем за праздничной картиной.

– Кто заказал салют для Кирюхи? – шутит Матвей.

– Это выпускники, – добродушно поясняет мне Кир.

Вечер теплый, и мы безмятежно наслаждаемся им. Впитываем в себя, как и чернильную темноту, расцвеченную яркими звездами и огнями фейерверков, как блеск воды и лунную дорожку, пролегшую по ее поверхности, как запах костра и чистую, ничем не испорченную дружбу.

Как-то так получается, что в итоге мы остаемся с Кириллом вдвоем. Сидим плечом к плечу в раскладных походных креслах и смотрим вперед, на темную гладь озера. Нам обоим есть о чем помолчать, о чем задуматься, о чем попросить у неба. И, я уверена, кое в чем наши мысли сходятся. Вижу, как сосед устало начинает клевать носом, и поднимаюсь на ноги. Тянусь после долгого сидения на одном месте и негромко говорю, чтобы не потревожить остальных:

– Спокойной ночи. Спасибо, что пригласил на свой день рождения, я никогда еще так не отдыхала.

– И тебе спасибо, что приехала, – отзывается Кир. – С кем иначе я ловил бы рыбу.

– Мы ее отпустили, так что, считай, ты ничего не поймал.

– Зато заработал целых два желания, – подмигивает, а я спешу скрыться в палатке у девчонок. Такой Кирилл меня смущает, вызывает странные реакции, и что с этим делать, я понятия не имею.