Гномики на мотороллерах и другие рассказы

Winter Ant

Гномики на мотороллерах и другие рассказы

Куобах, куобах барахсан

Хороший рассказ читается дважды: в первый раз для ознакомления и в сотый для удовольствия.

Небывалых успехов достигла медицина, особенно ее организация. Щёлк – и ты уже записан к врачу. Информатизация, автоматизация, загадочный искусственный интеллект – всё служит человеку. Причём служит с размахом и полномочиями – не поспоришь.

Сергей Борисович проснулся ночью от озноба. Колотило так, что стучали зубы. Кое-как он нашёл тёплое белье, трясущимися руками надел его и вышел из комнаты в зал, где спала супруга:

– М-меня знобит!

Жена вскочила и, не понимая, что происходит, вскинула руки, пытаясь сообразить, – это еще сон или уже явь.

Всю ночь Сергею было дурно: перед глазами неслись нелепые размытые картинки, смешивая прошлое с фэнтэзи, иногда мерещилось, что в темноте за шторой кто-то стоит, а сквозь балконную дверь пробирается пьяный промокший человек. В какие-то моменты, осознавая, что он не сможет выйти на работу, и потеряет в деньгах, ему становилось обидно, и в голове крутилось жалостливое: «Куобах, куобах барахсан – зайчик, зайчик бедненький!»

Утром на сайте выяснилось, что ближайшее свободное время для записи только через два дня. Оставалось попытать счастья напрямую, в регистратуре.

– Это поликлиника? У меня температура, как попасть к врачу?

– Сейчас посмотрю, есть ли свободное время. Да, пожалуйста, есть окно сегодня в 12:50. Вас записать?

– Девушка, мне плохо. Пораньше никак?

– Раньше не получится, все занято. Но вы можете пойти без записи, в порядке живой очереди.

– То есть, мне там толкаться и собачиться в таком состоянии?

– Попросите и вас пропустят.

– Хм…

Модные блогеры вернули в обиход затерявшееся слово «ресурс». Это раньше, во времена Чехова, врач знал всех, приходивших к нему на приём, а теперь – куда там! Больной – это ресурс, доход врача, человек, который обеспечивает его будущее и которого врач в большинстве своем не помнит. С другой стороны, врач – сам ресурс на рынке труда. Но что в циклограмме не ресурс? Время и только оно. Ошибочно называя его ресурсом, блогеры не осознают, что время управляет всем, оно и есть главная сила природы, ее создатель, преобразователь и властелин, выстраивающий все по своему неведомому образцу. Время – суть повелитель. Так посчитал и Сергей Борисович: «Пойду по времени. Будет быстрей и комфортней». Но Время рассудило иначе.

Чтобы произвести впечатление на врача было решено терпеть и не сбивать температуру, а выходило это боком: знобило, проступающий холодный пот пропитывал подушку, белье липло к телу, накатывали смутные видения, мешал дышать забитый нос, не грели теплые носки. Комната наполнилась терпким, неприятным запахом пота. За стеной, словно издеваясь, тихо сверлил водой соседский кран. Казалось, сверлил прямо в глаз.

По дороге в салоне автомобиля из-за того, что неимоверно давило в уши, повисла странная, но приятная тишина, когда теряются мелкие досаждающие звуки, и зудит лишь сухая ритмичность мотора, сдобренная стиснутым шорохом воздуха.

В поликлинике Сергея Борисовича встретила надпись: «С температурой и признаками ОРВИ вход со двора в 118 кабинет».

Находясь в очереди, на жестком стуле, боровшийся с температурой Сергей не в силах был поднять головы, и голоса пациентов привязывались к обуви. Вот звонко, по-девичьи, спросили босоножки:

– Здесь по записи или по очереди?

А вот – в белых носках унисексные чоботы утюжат по плитке женским писклявым:

– У вас во сколько? В 12:20? И вы еще не зашли?!

– Там бабуля, божий одуванчик, она – надолго, поэтому идем с опозданием, – неожиданно бодро извлекли фразу мужские поношенные, типа секонд-бренд, кроссовки.

– Понятно.

Хлопнула дверь. Из закутка показались медицинские бабоши медсестры. Новые женские балетки возмутились:

– Скажите, прием идёт или у вас обед? Мы ждем, очередь не двигается.

– Да-да, конечно, принимаем. Там бабушке плохо, скорую вызвали.

Сновавшие туда-сюда секонд-бренд кроссовки не скрывали недовольного удивления:

– Вызвали скорую в больницу?! Да, ну! Еще бы свистнули: – Здесь есть врач?

Через паузу кроссовки продолжили, нервно хмыкнув:

– Дожили! Я здесь с вами нагогочу на кашель!

Но медсестринские бабоши, невозмутимо отшлёпывая, скрылись за дверью.

Прошло еще 15 минут. Прибыла бригада скорой помощи, две обезличенные (Сергей не успел рассмотреть) пары обуви внесли в кабинет мобильные носилки.

Действительность снова плоско разъехалась, время остановилось, и напряжение в коридоре возросло.

Секонд-бренд кроссовки, заметив, что возле двери кабинета не к добру стали прохаживаться широкие босоножки в дамских полных икрах, твердо предупредили:

– У меня запись на 12:20. Туда зашел 12.10, и я – следующий.

– А я – заслуженный работник Республики, на часах 14.08, у меня в 14:10, и я пойду по времени! – грубо парировали полные икры.

– Я вас не пропущу!

– Попробуйте.

Из кабинета выглянули бабоши медсестры:

– Освободите проход, дайте вынести пациентку.

Перед глазами, мерно покачиваясь на носилках, проплыли тёплые носки бабули, которой стало плохо в кабинете.

Дав ходу скорой помощи, полные икры ринулись в кабинет, но в это время с диким ревом: «Куда-а?!» владелец кроссовок запрыгнул хозяйке босоножек на спину сзади, стоптанные секонд-бренды, воспарив над поверхностью пола, неистово засучили, рассекая воздух, и нелепая, искусственно возведенная конструкция, с двумя сцепившимися естественными интеллектами по инерции въехала в кабинет врача. Дверь захлопнулась.

В коридоре воцарилась тишина, стало свободней и светлей, сквозь открытое окно стучал дренажный метроном воющего наверху кондиционера, и где-то за стеной тонули недовольные вскрики.

Сергей Борисович спустя какое-то время попал на приём, который прошел крайне быстро, – по протоколу, разработанному и утвержденному программой.

– У вас ковид, видите две полоски? Вот – алгоритм лечения, больничный, через неделю придете на повторный прием.

Посмотрев на листок, Сергей заметил необычную фразу: «Соблюдение режима дня и бодрствования» Путаное сознание, отягощенное высокой температурой, подсказывало, что в выражение закралась какая-то ошибка, но он решил не обращать внимания: «У нас теперь автоматизация и искусственный интеллект – с ним разве поспоришь?!»

Через неделю Сергей Борисович пошел на поправку, через две вернулись силы, и он, лежа на диване с любимым котом, вспомнил тот день, когда промок, продрог и заболел. Кот продолжал мурлыкать, Сергея охватывало приятное, успокаивающее тепло, и он, возвращаясь в прошлое, задремал. Вот, что ему привиделось.

«В воскресное утро подъезжаю я к спортивному комплексу внушительных размеров, где находится беговой круг длиной триста с лишним метров квадратного образца. Моросит плотный, мелкий летний дождь.

Так как зеленому змию я накинул на шею петлю и усмирил его позывы (ой, ли!), то совершенно перестал фантазировать, но дуреть почему-то все равно хочется. Тем более воскресным утром – ой как хочется! Поэтому стойкий интерес побегать неудержим – мне достаточно лет, и все равно от чего дуреть.

Подъехав к комплексу, я глушу мотор, открываю заднюю дверь, где лежит спортивный рюкзак, накидываю его на плечи, чавкаю сигналкой и, развернувшись, иду в сторону центрального входа. Дождь усиливается, я прибавляю шагу. Прямо по курсу маячит молодой, совершенно промокший парень худого образца в цветастой футболке, широких светлых спортивках и помятых кроссовках. В его походке – мало устойчивости, но достаточно бессильных, расслабленных порывов. Наверное, так дёргает инфицированного богомола. В общем, чудак изрядно пьян:

– Где Тойота? – преградив мне путь, он замирает, выписывая руками невообразимые кренделя.

– Какая Тойота?

Парень глядит на меня как-то расстроенно, небрежно машет рукой и, подтянув тяжелые намокшие спортивки, края которых он вдрызг истоптал пятками, шатаясь, бредет дальше. Я дохожу до поворота, оборачиваюсь и вижу, как он, цепляясь одной рукой за поручень, неуклюже карабкается по железной лестнице к запасному выходу. Усмехнувшись, я почти отвожу взгляд, но на удивление дверь под его усилием подается. Прямо за ней виднеется стена, заколоченная листами ДСП. Парень не сдается. Уткнувшись головой, опасно раскачиваясь из стороны в сторону, на высокой металлической площадке, живой человек упорно стучит в мертвую стену. К сожалению, (мне в тот момент его становится как-то жаль) она осталась глуха к его стараниям.

Подойдя к дверям центрального входа, я обнаруживаю объявление за подписью директора внушительного спортивного комплекса. Мне кажется, что его фигура тоже непременно должна быть внушительной, под стать зданию. Не знаю, я с ним не знаком. «Комплекс закрыт на плановый ремонт до конца месяца». Не судьба! Что ж, тогда поедем в баню – никто не может лишить нас смелости и заставить выйти из укрытия! (В баню я так и не попал, поддавшись искушениям домашней лени).

Дождь продолжает мелко, плотно и благодушно сыпать, я возвращаюсь к машине и понимаю, что промок и озяб. Уморившийся парень, склонив голову к коленям, сидит на ступеньках запасного выхода, мурлыча заунывную, лирическую мелодию – барахсан. Фальшивая дверь открыта настежь, стена запечатана напрочь, дождь приклеивает футболку к его согнутой спине. Я выезжаю с территории стоянки и, прибавив газу на ровном, прямом участке, понимаю, что точно так мурлычет мой кот, лежа дома на диване, и его ничего не беспокоит, ему не требуется благоприятно дуреть, и он, собака, счастлив, хотя он кот. А человек мечется, мокнет, вечно в поисках; его куда-то толкают обстоятельства и подзуживают ненасытные зеленые змии. И борется он не столько с собой, сколько со временем. Несправедливо и досадно, но устроено кем-то и по какому-то необъяснимому, предопределённому образцу, а с ним разве поспоришь?! Куобах, куобах барахсан…»

Сделка

Авторитет – заслуга личная, но собственность коллектива.

Эта история случилась в предновогоднюю неделю, когда некоторые удачливые коллеги улетели в теплые страны, чтобы вдали от дома, красуясь в статусе насыщенной зеленью, от души насидеться в телефоне. Однако встречать Новый год на пляже, без снега, мороза, в «плюстридцать» – удовольствие вычурное, еловому духу противоестественное. Это все равно, что разогревать водку перед торжеством – градус есть, праздника нет. В ней, в этой новогодней истории, все события случайны, люди и их дела отчаянны, а случайные поступки нечаянны.

– Тебе нравится?

– Да, отличное платье.

– Лучше предыдущего?

– Несомненно, – сдвинув вверх скучающие брови, Артем, сидя на диване, закрыл потрепанный глянцевый журнал, бросив его на край стола, и посмотрел в сторону примерочной.

– Мне кажется, не очень яркое. Хочется чего-нибудь необычного, чтобы запомнилось – Новый год, как ни как! – выйдя из кабинки, Светлана, поворачиваясь, бросала оценивающий взгляд на себя через плечо, то приближаясь, то отдаляясь от зеркала.

– Он и так запомнится, я тебе подарок приготовлю исключительный.

– Я думала, платье оплатишь – вот и подарок.

– Не-ет, это банально, должен быть сюрприз.

– Понятно. Опять купишь что-нибудь ненужное.

– С чего это? Всегда были достойные подарки. А в этом году будет очень крутой, – сняв пуховик, Артем свернул его в плотный рулон, и уложив рядом, всем телом плюхнулся на мягкие подушки дивана, сразу уткнувшись в смартфон.

– К этому платью можно подобрать соответствующий аксессуар, – девушка-консультант, стоявшая на входе в бутик, подошла к стойке и, взяв несколько цветных ремней в руку, передала их Светлане. – Вот, смотрите.

– Не хочешь платье, давай что-нибудь другое выберем. Только вместе. К чему бесполезные вещи?

– Нет. Будет сюрприз.

– Сюрприз, сюрприз… Впрочем, поступай, как знаешь. Я сама себе подарок сделаю, осталось выбрать из этих трех, – прихватив аксессуары, Светлана задёрнула штору и скрылась в кабинке.

Невидимая сила ветра, срывая вихрастые клочья дыма с высоких труб, растворяет их в жидких, застывших облаках. Холодно, и на работу идти не хочется.

Входящий вызов:

– Светлана Николаевна, здравствуйте. Пожалуйста, зайдите сегодня к директору.

Подойдя к двери кабинета, Светлана постучала и, услышав глухую ноту вроде бы как ответа, потянула ручку на себя:

– Можно?

– Да, здравствуйте. Проходите, присаживайтесь.

На столе – прозрачная чашка с чаем карамельного цвета, за столом упитанный возрастной животик.

– Светлана Николаевна, как у вас дела? Как семья? У вас старший, по-моему, в Питере учится? А младший? Он в прошлом году школу окончил, правильно?

– Да, Рома в Москве, но не на бюджете. Конкурс был большой, и куда хотел, баллов не хватило.

– Дорого?

– Пока тянем.

– Ясно, я рад за вас, – он взял паузу. – Светлана Николаевна, я слышал, что вы отказались брать Вадима Петрова. Почему?

– Потому что это несправедливо. Полгода он учился в другом классе, ребенок проблемный, все это знают, у меня своих трудных детей хватает, и кто-то просто хочет от него избавиться.

– Ну, это не совсем так, – выглядывая из-под очков, директор тихонько постукивал ручкой по столу и намеренно не спешил продолжать. Светлана хорошо знала начальственные приёмы и тоже многозначительно молчала.

– Все не совсем так, – отложив ручку в сторону, он повторился. – Вы – опытный педагог, с большим стажем. Здесь, чтобы не наломать дров, требуются твёрдая рука и выверенные, безошибочные действия. На вас – вся надежда.

«Ой, как подмасливает, но на меня этот сладкий яд уже не действует».

– Знаете, Павел Юрьевич, – она, не моргая, смотрела ему прямо в глаза. – Я не виновата, что ученика взяли без справки. Родители специально не спешили ее нести, чтобы ребёнка приняли в школу. А теперь, когда всплыло, что он должен учиться в спецшколе, я – крайняя?! Хороша система!

– Я тоже не всесилен. Как есть, так и правильно.

– Что правильно?! То, что я и мой класс будем страдать из-за этого?! Так получается?

– В каждом классе есть проблемные дети.

– Согласна, но сейчас другой случай. Я понимаю, откуда ветер дует, и кто хочет избавиться от такого «подарка». Я не девочка для битья, чтобы мне скидывали всех подряд! Если это случится, я откажусь от класса.

– Вы мне условие ставите?

– Это не условие, а предупреждение.

– Так … – ручка снова мерно постукивала по столу, он взял паузу и удерживал ее. – Вы всё-таки подумайте, прежде чем горячиться. Еще раз повторяю – я на вас надеюсь, на ваш опыт, знания и авторитет. Это не пустые слова. Подумайте.

«Артист, но играет слабо, не верю».

– Хорошо, я все поняла.

Выйдя из кабинета, она сжала руку в изящный женский кулак и, энергично им тряхнув, приободрила себя:

– Вот тебе! Нет и никогда!

Видеозвонок:

– Привет, мам!

– Здравствуй, Ромашка! Как у тебя дела?

– Готовлюсь к сессии, сдаю зачеты для допуска. Все в порядке. Может, сумею какой-нибудь экзамен автоматом проскочить.

– Молодец! Очень рада.

– Спс.

– Рома, я поговорила с папой… – Светлана, поправив очки, пристально взглянула на экран. – Поверни-ка телефон. Ты сейчас вообще где?

– Ну…

– Ты в туалете сидишь, что ли?

– Да. Зашел, а тут твой звонок. Не мог не ответить.

– Ха-ха! Ну ты даешь! Ладно. Рома, смотри, папа сказал, что у него на работе проблемы, новогодней премии не будет, и зарплату могут задержать, а нам скоро оплачивать твой семестр. Поэтому билеты мы купить не сможем.

– Понятно.

– Расстроился? – она поймала потухший взгляд сына.

– Эх, я так хочу домой, домашнего покушать!

– Вкусненького хочется?

– Бесплатного – тут за каждую котлету приходится платить.

– Потерпи, время быстро пройдет. Летом прилетишь. Мы тоже скучаем.

– Хм…

– Рома, это взрослая жизнь. Первый курс закончишь – будет легче.

– Надеюсь.

– Ладно, не буду тебе мешать – дело важное. Ха-ха! У нас в школе директор решил провести «День здоровья», надо спортивный костюм найти. Целую.

– Пока, мам!

– Пока-пока, красавчик!

Переписка в соцсети:

– Роман, привет.

– Привет, пап.

– Отправил тебе сумму. Получил?

– Да, деньги пришли.

– Сейчас оформишь?

– Да.

– Сообщи, как сделаешь.

– Оке.

…

– Пап, оплатил, все хорошо.

– Время то же самое, что обсуждали?

– Ага, 31-го утром.

– Отлично, – смайлик «палец вверх». – Никому ни слова!

– Понял, – смайлик «кольцо большого и указательного». Спасибо, пап!

– Смайлик «Палец вверх».

Сулугуниевые облака ползут, дуются и лениво брюзжат мелким снегом. Новый день, уроков нет, на работу идти все равно не хочется.

– Физкультпривет! Дирик тут? – переодевшаяся в спортивную форму Светлана подошла к своей хорошей знакомой – учительнице географии, женщине в возрасте, консервативных взглядов, и потому одетой, как учили: белый верх, черный низ.

– Ага, только что отжимался. Вон ходит по спортзалу крутой, руки гнет, будто подмышками арбузы потерял.

– Я надеюсь, мы отжиматься не будем?

– Нет, у нас – прыжки со скакалкой. Потом вроде бы эстафета. Пойдемте, попрыгаем, раз пришли, – ее взгляд упал на появившегося в дверях трудовика. – Смотрите, – шепнула она, едва сдерживая смех.

Вращая лысой, яйцеобразной головой, которая подпиралась черной как смоль футболкой с фотографией и агрессивной надписью: «Рембо», он, широко шагая, пересек трехсекундную зону баскетбольной площадки, выделенную на полу зеленым цветом, и, оценивая обстановку, остановился. Длинные носки контрастировали с короткими синими шортами, из-под которых, топорщась сиреневыми цветками, буйно рвались наружу объемные семейные трусы. Человек, свободный в выборе одежды, вел себя так же свободно и раскованно. Безо всякой тени смущения он подобрал и бросил в корзину баскетбольный мяч, одиноко лежащий у стены, затем, повиснув на шведской стенке, пару раз поднял ноги в уголок, спрыгнул и, стрельнув глазами по сторонам, исчез. Пока Светлана, вспоминая детство, прыгала на скакалке, «Рембо» успел вернуться в зал, прихватив с собой стойкий аромат лапши быстрого приготовления и загадочный блеск в глазах. От участия в первенстве отжиманий и подтягиваний он легко и непринуждённо уклонился.

После силовых упражнений и прыжков на скакалке физруки, огласив победителей, разделили участников на команды, отсортировали через одного – мужчина-женщина и, выстроив перед линией старта в две равные колонны, громким свистком прекратили разговоры:

– Коллеги, внимание! Первый конкурс предельно прост. Видите конус на другой стороне зала? Нужно оббежать его и, вернувшись, передать эстафетную палочку следующему участнику. Всем понятно?

– Да!

– Канеш!

– Поехали! – спортивный азарт, отражаясь от стен перекатывающимся, объемным эхом, постепенно овладевал взрослыми людьми, возвращая их в школьные годы и превращая коллег в настоящих соперников.

Подняв руку вверх, физрук скомандовал:

– На старт, внимание, марш!

Великовозрастные спортсмены бежали со всех ног, кто как мог. Светлана, находясь в ожидании своей очереди, выглядывала из-за спины впереди стоящего мужчины- информатика. Стартовавшая учительница географии не сумела справиться с поворотом, по инерции ее понесло прямо, и она на полном ходу влетела в стену. Очки разбились.

– Удар стихии! – вдруг выкрикнул из ниоткуда возникший Рембо.

Физрук свистком остановил состязание. Оказали помощь, вздулась шишка.

Снова был дан старт. Пробежав, Светлана не успела отдышаться, как в соседней команде высокий грузный историк, взяв траекторию учительницы географии, также столкнулся со стеной. Но он, не останавливаясь, развернулся и, превозмогая боль, сумел-таки финишировать.

– Альфач! – выкрикнул Рембо.

После завершения конкурса Рембо снова исчез. Появился он с пунцовым счастливым лицом, когда следующее состязание уже началось. Учителя, зажав мяч между ног, прыгали в новой эстафете. Светлана помнила, как, приняв мяч от информатика, торопливо стиснула его коленями, как начала движение, но момент, когда тело не успело за ногами, стерся из памяти. Мяч выскочил, и она размашисто упала назад. Сильная острая боль пронзила все тело. Как в тумане, она доковыляла до скамейки и села. Стены спортивного зала зыбились и плыли перед глазами. Проходивший мимо разгоряченный директор обратил внимание на ее бледное лицо:

– Светлана Николаевна, с вами все в порядке?

– Да, – и в обмороке повалилась на бок.

Находясь без сознания, она не могла видеть, как с нашатырным спиртом прибежала фельдшер; и потом, позже, не могла вспомнить, как, придя в себя, в исступлении закричала: «Я не могу умирать, у меня – дети!». Вылетела из головы и бригада скорой помощи, забравшая ее.

– Алло, Артем Сергеевич? Здравствуйте, это из школы звонят. Вашу супругу увезла скорая в травмпункт. Подозрение на перелом.

«День здоровья», лишившись травмированных, между тем продолжился и завершился директорским поздравлением победившей команды и всех участников. В очередной раз вернувшийся откуда-то Рембо уже не скрывал отличного настроения и терпкого запаха алкоголя, и, когда зазвучала новогодняя мелодия, он совершенно искренне крикнул:

– В сауну, едем в сауну!

Шестидесятилетняя учительница, приняв это за шутку, спросила:

– Что, все поедем?

Он критически посмотрел на нее:

– Нет! Только молодые!

Сознание без помутнений вернулось к Светлане в травмпункте, где врач, посмотрев на снимок, сказал ей:

– Сломали вы свой хвостик, будет болеть месяц, может дольше, принимайте обезболивающее, со временем заживет. Ничего не поделаешь, надо набраться терпения.

Артём, сорвавшись с работы, примчал за ней. Накинув пуховик на плечи, он под руку вывел ее на улицу. Отодвинув переднее пассажирское кресло до предела, Артём разложил спинку и помог Светлане лечь на бок. Она так и ехала лежа, а он аккуратничал.

– Шикарный у меня будет Новый год: завтра все будут веселиться на корпоративе, а я буду сидеть дома! Даже не сидеть, а лежать… валяться ветошью! Еще этот Петров! Праздничное комбо: физический и психический удары! С Новым годом, Светлана Николаевна!

– Не будешь брать. Принципиально стой на своем. Ты же можешь.

– Ты не знаешь нашего дирика. Он так не оставит, будет мстить. Куда мне? Уволиться? А Ромину учебу чем оплачивать будем?

Оба молчали. Артем услышал, как Светлана начала тихо всхлипывать. Сделав передышку, он вдруг заехал ладонью по рулевому колесу:

– Слушай, Светик, зато у тебя новогодний подарок будет лучше всех! Поверь на слово. И давай с оптимизмом. Женщины морально сильнее мужиков, это всем известно, и природой определено. Кто меня будет поддерживать?

– Никакая вещь, даже самая хорошая, не сравнится с эмоциями, тем более новогодними! И я не должна никого поддерживать. Кто бы меня поддержал!

– Ты расстроена и вредничаешь.

– Да, и имею право!

– Конечно, имеешь. Все будет хорошо, – Артем хитро улыбнулся. – Может, это не вещь…

– А что? Билет в театр? Лучше сразу на шоу инвалидов, мне теперь только туда.

– Не скажу! Это – сюрприз.

На следующий день позвонил директор:

– Светлана Николаевна, здравствуйте. Как ваше здоровье? Мне сказали, у вас все-таки перелом?

– Да, перелом копчика.

– Поверьте, мне очень жаль, что так вышло, к тому же в канун Нового года.

– Да уж…

– Я надеюсь, вы понимаете, что производственную травму оформлять нежелательно.

– Почему?

– Я вам потом объясню… – он сделал паузу. – И да, Вадим Петров останется в прежнем классе, это моё решение. Я надеюсь, вы понимаете.

– Не понимаю, но… понятно.

– Поправляйтесь. С наступающим!

– И вас с наступающим, до свидания.

– Ты представляешь, дирик звонил.

– И что?

– Похоже, я Петрова обменяла на свой сломанный хвост! Ха-ха!

– Ну вот, жизнь-то налаживается!

Ночью на уличных фонарях мерцающими космами раскинулся морозный туман. Спали плохо: Светлану донимала ноющая боль, Артем просыпался, выходил из спальни, в какой-то момент сквозь дремоту Светлане показалось, что он с кем-то говорит по телефону. Когда он в очередной раз вернулся, она спросила:

– Чего полуночничаешь?

– Не спится, сам не знаю.

– Отдыхай, все хорошо.

Утро. На работу идти не надо. Наконец-то.

– Куда ты в такую рань?

– Хочу по магазинам проехаться, пока все спят.

– Зачем? У нас все есть.

– Все, да не все. Твой подарок нужно забрать.

– Ты оставил его на 31-е?

– Не оставил, а приготовил. У меня все рассчитано.