Дети Рода

Остальные последовали его примеру.

– Вар расскажи, а Вар? Чё там на красной горке? – допытывались пацаны пока Вар, мускулистый двадцатилетний, мужик уже, а не парень, такой же раб, как и Гор, вместе с ним заводил бредень. Граду и Облаку роста ещё не хватало чтобы водить по глубине, и они тащили, когда бредень подходил ближе к берегу. Похоже поэтому им и понадобился Гор. А младший брат Града Дождик собирал рыбу, распределяя её по корзинам и следил за огнём.

– Да чего рассказывать – нехотя басил тот, заводя свой край сети – раздеваются все до гола и занимаются там всяким.

– Что прям вот так сразу и все вместе? – удивлённо восхитился Облако.

– Ну не сразу, сначала просто: через костёр прыгают, в салки играют, жмурки, короче по-всякому лапают друг друга. Потом девки парней себе выбирают, ну и там само-собой… И так несколько раз, кто понравился тому косу вяжут и всё, жених значится!

– Как это? – опешил Гор – А если не нравится? Да и её там поимели все подряд, зачем такая нужна?!

– Ну брат, ты уж выбирай – как-то удивлённо пояснил Вар – коли не нравится так и не ложись с девкой, силком-то никто не тащит! А уж коли любил, так и отвечай.

– А Род как же? – совсем обомлел Гор – Знак-то не появится, коли не настоящий отец ребёнка или не близкий родич пометит?

– Не ослабляй! – прикрикнул Вар, заметив, как шест чуть не выскочил из рук напарника – Ну будут дети духов, зато отец нормальный, а не раб какой, тут много таких.

– У меня вот нет метки и ничего – Облако пошлёпал себя по голой коже ниже пупа и взялся за шест помогая Вару затаскивать бредень наверх – зато отец мой не раб, а настоящий дружинник!

– Они же всё равно в нашем роду считаются – добавил Град, пришедший на помощь Гору.

– Интересно, а как девки-то выбирают? – задумчиво вопросил Гор, когда уже вытащили бредень на землю и стали выпутывать щук из кучи захваченных водорослей, и заметив, что все на него уставились, пояснил – Ну им ведь там больно, когда первый раз? А тем более если сразу несколько мужиков попользовали, как она узнает кто лучше?

– Дурак ты – беззлобно хмыкнул Вар и кинул в него чем-то зелёным и мокрым, только-что выкопанном из водорослей – она ж целую неделю идёт. Понятно они из тех выбирает у кого знаков побольше и всё такое и пробуют от силы двух-трёх, а чаще одного, может там кто нежный или ещё как подходят. Потом ещё и между собой делят кто какому парню косу отдаст! – он снова усмехнулся и покачал головой – Потому и идут на красную горку лет с семнадцати-восемнадцати, только когда сами хоть какой знак получат, им же тоже парней завлекать надо! Некоторые и до двадцати тянут, ну если уж знак не появился, то поплоше кого выбирают.

– А ты чего ж ходишь? Раба-то не выберут?! – поинтересовался Град.

– А хочется! Мал ты ещё и не поймёшь! – махнул он рукой и добавил только для Гора – Там же не только девки, но и вдовушки всякие, а то и замужние – понизил Вар голос – в мужья не возьмут, а так расслабиться раз в год и им и мне хорошо! Жаль ты в этом году пропустил, уж поверь, тебя бы точно заметили! – он кивнул куда-то в пах Гора, имея ввиду то ли огромную золотистую звезду Рода, то ли кое-что пониже, но тоже не маленькое – А может какая и в мужья возьмёт – с тайной надеждой добавил он – меня тогда сразу ей отдадут.

– Может ещё получишь метку духа и сам свободным станешь?! – прислонился к его плечу Дождик, пока старший брат и Облако подвешивали котелок над огнём для ухи – Мне вот вообще на эту горку, наверное, никогда нельзя будет.

– Это ещё почему? – удивился Гор такому расстройству девятилетнего мальчишки.

– Так он жених уже! – опять повеселел Вар – У детей вождя нет выбора, не им свою судьбу выбирать! Дождику, вот, в другой род уходить, как время придёт!

– А как же Ярка? Она с косой бегает! И говорят никому ни клочка волос не давала!

– Так она свой первый знак получила, когда её отец ещё не был вождём, к тому ж первенец! Потом стали достойного искать и так чтоб к нам в род, кто ж такую отдаст на сторону? А у неё этих знаков только больше становится! Ну тут уж и неизвестно стало, где такого мужа найти чтоб угодил, род же тоже не может себя унизить и за кого попало любимицу духов отдать? И всё залесье это понимает, вот и получается, все её любят, да никто не сватается! Так шутки ради всякие старики делают предложения, только они по знакам и могут сравниться, а может и правда думают, вдруг пойдёт, выбор то невелик! Ну что? – он потёр руки, ловко вскочил и потянулся сильным телом – Ещё разок окунёмся? Вон в той впадинке ещё не бредили!

Как-то за этими интересными разговорами, захватывающей ловлей рыбы и вкусной ухой, Гор совсем позабыл про время, обед и дневную кормёжку поросят.

– Ладно, собираться пора – сообщил Вар – мне кузнец засветло наказывал вернуться.

– Вот же водяного хвост! – выругался Гор – Свиней же не покормил?!

– Влетит теперь – авторитетно сообщил Град, с не оставляющей сомнений надёжной уверенностью.

– Беги, может не заметил никто, сделаешь вид что покормил, будто так и надо – посоветовал Вар.

И Гор побежал, быстро, как только мог, через лесок и луга, пронёсся по поселению и влетел во двор вождя, ничего не замечая по дороге. Наконец в свинарник с замиранием сердца, ожидая увидеть разозлённое лицо главной скотницы, а то и самой Ромашки. Но нет, внутри никого не было, хрюшки сыто похрюкивали, а в углу стоял старый чан со свежезаваренной, ещё горячей болтушкой, для кормления на ночь. Даже в загонах было довольно чисто, словно хрюшки не опорожнялись или кто-то за ними аккуратно прибрал!

Он, быстро перебирая ногами по перекладинам лестницы высунул голову в сенник, книги и шахматы на месте, никто их будто не трогал. Снова спустился – «Лопаты в углу нету! Ах, ну да, ещё ж коровник! Скоро вечерняя дойка, а там с утра ещё не прибрано!» – он подошёл к воротам коровника и еле успел увернуться. Оттуда выскочила Ярка в закатанных штанах выше колен и с разбегу, перевешивая всем телом тяжёлую лопату, круговым движением плюхнула её в большую кучу навоза.

– Давай я сам дальше – пряча смущение произнёс Гор вытягивая руку. Девчонка насмешливо ухмыльнулась и отпустив черенок лопаты направилась к колодцу. Её насмешка стала понятной уже в пустом чистом коровнике, осталось чуть сгрести, да соломки подстелить, что Гор и сделал, а затем убрав лопату на место сам подошёл к колодцу – Спасибо!

– За что? – ответила Ярка сверкая мокрым личиком и распрямляя рукава и штанины на только что помытые руки и ноги – С раба какой спрос? Только свободный понимает свою ответственность! Раб понимает только наказание! – повторила она чью-то фразу, явно кому-то подражая, словно этими словами её саму недавно упрекнули – Отпроситься не мог?! – обиженно добавила.

– Извини! Ну давай я за тебя чего-нибудь сделаю? – совсем раскис Гор неожиданно почувствовав себя виноватым перед этой маленькой стервой. И зря!

– Му-у – раздалось от распахнутого входа во двор, и возвратившиеся с пастбища коровы нестройной толпой ломанулись в своё жилище, на ходу приветствуя уже выходящих с кухни женщин с вёдрами.

– Ярка, твоя мама решила, что тебе сегодня не только за своего раба отдуваться, но и коров доить: Корку, Милку и Пеструшку! – скомандовала главная скотница Ласка и перевела взгляд на раба – А ты, лентяй, тёплой воды принеси! – и она поставила полное ведро воды на крыльцо.

– Тогда Пеструшка твоя! – согласилась с предложением Гора Ярка – Руки только помой! – и схватив с крыльца ведро с тёплой водой, сама потащила его в коровник.

Вымыв и вытерев руки, Гор взял свободное деревянное ведро и опасливо зашёл в помещение, откуда раздавался гул множества коротких, звенящих звуков, образующихся под струями молока. Но как только он показался в проходе, наступила вопросительная тишина, даже коровы прекратили жевать и недоумённо обернулись на него.

– Вон она! – обмывая вымя чёрно-белой корове Ярка кивнула головой в сторону старой пёстрой животины с обломанным рогом и недовольным взглядом.

– Пеструх, к тебе похоже ухажёр! – представила его корове одна из девок снова начиная доить.

– Так у него только коровам и подходит! – деланно равнодушно сообщила вторая.

– Бык бы не заревновал! – шутя испугалась третья.

Девки ржали, Гор топтался вокруг стойла, раздумывая с какой стороны к корове подойти, пока та, злобно покосившись и не переставая жевать, не подвинулась сама. Потом оказалось, что надо на чём-то сидеть, так как на корточках совершенно неудобно. Оставив ведро, он сходил к дальней стене за скамейкой и вернувшись обнаружил ведро где-то между телом коровы и стенкой стойла, ближе к голове. Пришлось, не обращая внимания на смешки женщин, протискиваться и доставать ведро, причём Пеструшка будто специально приваливалась к нему всем телом и яростно махала рогом. Наконец расположился и недоверчиво посмотрел на налитое вымя – «Помыть надо» – сходил и плеснул тёплой воды в ведро и намочив руку боязливо дотронулся – «а ничего, тёплое» – и тут же получил грязным волосатым хвостом по лицу. Протёр смелее несколько раз, пока корова не долбанула по ведру копытом и пришлось опять за ним лезть. Расположился снова, и только схватился за огромный сосок, как ведро снова полетело в сторону.

– Да зажми ты уже ведро ногами! – не выдержала наконец Ласка, главная скотница, ширококостная особа лет под сорок. Все коровы оказывается были уже подоены и девки ушли, только она осталась смотреть на его мучения – Так! Не бойся ты, она не сильно бьёт. Бери полной горстью, что ты двумя пальцами словно пипку?! Не тяни, не тяни, вот смотри! – она прижалась к нему сзади и взяв его кисти в свои стала управлять ими – Вот так, аккуратно, сначала верхние пальцы, а потом ниже, перебором – наваливаясь тяжёлой грудью приговаривала она – ну-ка теперь сам?!

– Гы, течёт! – Гор с радостным удивлением увидел струйки молока, выплёскивающиеся в ведро. Впрочем, радость вскоре прошла, темп был очень маленький, пальцы постоянно путались и вскоре от усталости почти перестали шевелиться. А молоко только чуть прикрыло донышко ведра.

– Ладно, хватит корову мучить, дай мне! А то так и на ужин не успеешь – сжалилась Ласка – Ярке скажу, что ты сам справился, но учти, доить я тебя потом всё равно научу!

Насколько Гор знал, Ласка приходилось Ярке тёткой, хоть и не родной, она была из рода Лесного зверя и женой старшего брата нынешнего вождя, что погиб несколько лет назад. С тех пор так и не вышла замуж и вместе с тремя детьми жила при дворе деверя. Говорят, в молодости была одной из лучших наездниц и имея знаки многих животных, понимала зверей как никто. Ярка её уважала и слушалась, так что угрозы с этой стороны можно не опасаться.

– Гор! Сюда к нам иди! – услышал он голос Града, как только вошёл в трапезную.

– Ну как, наказали? – поинтересовался Вар чуть подвинувшись и показывая тем самым новое место Гора, рядом с собой. Здесь уже сидели наиболее уважаемые рабы и подростки, готовившиеся вступить в самостоятельную жизнь.

– Да-а, корову доить заставили!

– Ага, Пеструшку! Вы бы его видели, мы с девками просто обхохотались! – подтвердила сидевшая напротив красивая рабыня с ребёнком на коленях. Кареглазая, темнобровая, алые чувствительные губы и жемчужные зубки, широкие бёдра и высокая полная грудь, она была хороша и лицом, и телом. Многие парни на неё заглядывались и при желании Гулька уже могла бы найти себе какого-нибудь жениха и была бы свободна. Однако её видимо и так всё устраивало, даже ребёнка успела прижить без мужа и совершенно не переживала по этому поводу – Ну а чего? – откровенно рассуждала она, довольно ловко отвечая на возражения – Кормят, поят и спроса нет. Работать заставляют? Так на свободе ещё больше работать надо, да ещё и мужика кормить! Вот и неизвестно где больше воли, в рабстве я с любым мужиком могу, какой полюбится. Ну а дети? А куда без них? Коли это дело нравится, так и дети будут, разве ж плохо? К тому же они изначально свободные и свою судьбу сами выберут!

– Парни в дружину хотят вступить, вот и подбирают людей – объяснял тем временем Вар поедая кашу – вместе готовиться удобнее и вообще, веселее.

– С тобой как-раз полный десяток будет! – подтвердил Град – Так что вам с Варом надо до весны метку духа получить, чтоб свободными стать. Испытания-то весной проводят.

– Если допустят! – фыркнула Молния, шустрая девчонка пятнадцати лет. Вторая дочь Ласки тоже собиралась стать воином – Для участия в испытаниях семнадцать лет должно исполнится! Из всего нашего десятка только Вар и подходит, да только он раб!

– Ярке тринадцать всего! – сразу закипел Град – А она не просто дружинник, а десятник уже!

– А ты на Ярку не кивай – также эмоционально ответила Молния – её в дружину без всяких испытаний взяли и десятником сами воины выбрали, а не сама она себя назначила! Она скольких духов приручила? А из нас десятерых, только у меня знак есть! Так-то!

– Не обращай внимания – шепнул Вар на ухо Гору – Град с Молнией постоянно сорятся, не могут решить кто из них десятником будет! – усмехнулся он – Глупость конечно, их и правда до испытаний никто не допустит.

– Так зачем же участвуешь в этом? – удивился Гор.

– Ну – замялся Вар – меня-то могут допустить. И потом, если десяток собирается, то им вместе с дружинными тренироваться разрешают, вдруг и правда знак получу – высказал он своё тайное желание. В более старшие группы-то раба не берут…

Он резко замолчал и уставился через стол, напротив себя. Там Гуля, потеряв внимание окружающих, решила пойти другим путём и расстегнув рубаху, красивым движением руки выпростала свою белую соблазнительную грудь и немного помедлив, так чтобы уж все мужики обратили внимание, приложила к ней ребёнка.

– Да что ж ты делаешь?! – сразу прикрикнула на неё старая уважаемая рабыня Улла, пристукнув сухеньким кулачком по столу. По своему возрасту она выполняла роль старейшины и одновременно надсмотрщика для рабов – Нашла место, где кормить! Уже два года ребёнку, всё сиську ему даёт! Знаю я зачем даёшь, опять понести хочешь?

– А хоть бы и так! – возразила Гуля, совершенно не испугавшись, но всё же встала и отошла с ребёнком в угол на лавку, бурча по дороге – Может не хочет он кашу эту, что ж ему не есть теперь, только на других смотреть?

Покормив после ужина свиней и наконец добравшись до своей лёжки, Гор уснул сразу, еле успев стянуть одежду и с удовольствием укрыться тулупом, после насыщенного событиями дня. И потому не слышал он, как лесенка скрипит и прогибается под тяжёлым телом, а когда тулуп зашевелился и повеяло прохладным воздухом, в-полусне решил, что уже утро и опять девки балуются.

– Тихо, тихо… – шептал убаюкивающий голос и чьё-то мягкое, тёплое, удобное тело прижалось к нему. Ласковые женские руки зашарили по коже, и наконец сильная ладонь профессиональной доярки сомкнулась на его естестве словно на соске коровьего вымени и начала делать характерные движения перебором. Тут уже дальше спать он просто не мог и окончательно проснулся – Ну, теперь понимаешь, как надо? – не переставая своих движений шептала тётка Ласка наваливаясь сверху…

Главная свадьба очень даже произвела впечатление на избалованного Гора. Собрался весь род Весеннего неба и приехал почти весь род Высокого дерева во главе со старым вождём Клёном и его дочерью Рябиной, когда-то известной воительницей, а теперь матерью жениха Ясеня, что нынче брал в жёны племянницу Грома Весеннего неба, двоюродную сестру Ярки и старшую дочь предыдущего вождя и Ласки, Светлу. Даже гусляр Синица присутствовал.

В полдень, не скрываясь от духов и мира, молодые, немного стесняясь, вышли обнажённые перед шумной толпой и взошли на соломенные снопы, заранее постеленные посреди площади, под безобидные, и не очень, шутки и смех народа.

– Ну обнимитесь хоть! Так и будите смотреть друг на друга?! Во-о! Вот ближе прижимайтесь!

– Целуй её, не тушуйся! И лапай, лапай – орали мужики.

– Светла! Ну помоги парню, погладь там, вишь не стоит у него.

– Ну ничего так, размер приличный, а что не сразу так от волнения – обсуждали бабы.

Наконец парень оказался готов и молодые расположились как надо, и сразу наступила мёртвая тишина. Пока не раздался короткий девичий вскрик. Тут же пространство взорвалось шумом, поздравлениями и пожеланиями счастья и удачи. Все толкались и спешили высказаться пока первое скоротечное сношение молодых не закончилось. А потом смущённый жених, под шутливо-разочарованные возгласы, поднялся, жрец подал ему небольшой загнутый в виде серпа нож. Невеста стала на колени, и Ясень уверенным движением, под одобрительный шум, отсёк ей косу. Волхв, нашёптывая призывы к духам, макнул пушистый конец косы в лоно вставшей с колен девушки, перемешав семя с кровью и повязал на руку, теперь уже мужа, вместо того клочка волос что жених хранил с детства. Все были удовлетворены и начались пиры, веселье, пляски и песни.

А потом похолодало, пошли дожди, на садовых деревьях пожухли листья, а лес украсился разноцветными красками. Наступила осень. Весь урожай был собран, озимые посажены, а кабанчики что выкармливались всё лето пошли под нож. У людей стало появляться свободное время, и тем, кто так хотел стать дружинными, его быстро заполнили постоянными тренировками.

Глава 3. Поганы

– «Великий воевода Салавии, обласканный духами князь Курии, единственный сын Злата, Великого князя Черсалава, непобедимый полководец, красавец и завидный жених! Рат по прозвищу Бешеный, в данный момент вместо того, чтобы наслаждаться придворным обществом Гордого Слава, трясётся на своём скакуне, кутаясь в лисью шубу от этого промозглого степного ветра. Именно вот в такую слякотную погоду ему вздумалось объезжать пограничье в сопровождении небольшой дружины!» – идея отца Великому воеводе не очень нравилась, но Рат его слишком уважал чтобы противоречить, да и князь Туман поддержал, вроде как одним ударом двух зайцев. Хотя сам Рат хитрить не любил, его дело война, тут он понимал и обман, и хитрость, но вот так? – «Какую только гадость не сделаешь ради власти?» – мысли текли тоскливо и заунывно, как и сама однообразная степь. Хотя нет, что-то изменилось, впереди показалось несколько шатров, а подъехав поближе всадники смогли различить не только встревоженную суету Поганов, но и бычий череп на длинном шесте, что был воткнут перед центральной юртой – «Вот и стойбище кагана Тура!»

– Не нападать! Показываем, что мы с миром! – негромко приказал князь. Кричать не требовалось, его все всегда старались понимать с полуслова, не зря же прозвали Бешеным. Хотя он с этим не был согласен – «Холодная ярость, расчётливая месть, циничная жестокость, это да! Но бешеный?! Впрочем, какая разница? Лишь бы не прекословили и слушались приказов, а страх этому очень даже способствует!» – он подмигнул своему новому молодому стремянному, прежний не оправдал надежд.

Каган Тур сам вышел из своей юрты встречать дорогого гостя.

– Приветствую тебя Великий князь Рат! Очень Рад тебя видеть гостем, а не врагом в своём кочевье!

– Просто князь. Великий князь, это мой отец Злат и мне бы не хотелось занимать его место слишком рано! – сообщил Рат спрыгивая с коня – Я тоже, каган Тур, рад видеть тебя принимающим гостя возле степного шатра, а не во главе твоих всадников в лесах Салавии!

– Великий ты князь не по званию своему, а по славе, идущей о тебе по всей степи! – лил Тур льстивые речи провожая гостя в юрту – А что до ваших лесов, так и даже близко к ним не подходим, после последнего побоища, устроенного тобой!

– То-то ты тут трёшься – усмехнулся Рат, устраиваясь на предложенные подушки – хотя уже зима и не пора бы на южные кочевья… хм – из-за плотной занавески, что разделяла юрту, вышла молодая, красивая девица, с небольшим румянцем на нежных щёчках и острым, чуть раскосым взглядом чёрных глаз. В полупрозрачной одежде, босиком и двумя иссиня-чёрными косами до пояса. Грациозно удерживая на ладонях сразу несколько блюд, она приблизилась танцующим шагом и, демонстрируя необычайную гибкость, стала расставлять блюда на ковёр.

– Нравится? – на этот раз усмехнулся уже Тур – Дочь моя, Ночка! Я её в хатун готовлю, вишь как извивается?! Думаю, через годик можно продавать, целый табун отборных коней за неё выручу!

– Хатун? – переспросил Рат пытаясь разглядеть сквозь лёгкую ткань, схватившей бубен и пустившейся в пляс девки, что за незнакомый знак духа в виде странного сочного плода имеется на её гладкой, идеальной формы, ягодице. Что-то такое он слышал про них – Это которых специально выращивают чтобы мужей ублажать?

– Ублажать! – каган почти обиделся и с пафосом объяснил – Хатун это совет для властителя, это щит для воина, это блаженство для любовника! Она всегда за левым плечом мужа: и в бою, и в совете, и только она никогда не предаст! Это рука кагана – Тур хитро посмотрел на Рата – или князя. Говорят, ты ещё не женат? Это плохо, сколько тебе? Двадцать семь, очень плохо – он поцокал языком – так и быть, уступлю по старой дружбе. Бери Ночку за сорок лошадей! Если б не дочь, сам бы на ней женился, что она вытворяет в постели ой-ё-ёй! А ведь я много повидал, меня трудно удивить и уже не молод, но с ней снова чувствую себя восемнадцатилетним юношей. Не хочешь? Почему? Хоть испробуй её, а потом решишь. Ночка, дочь моя, покажи своё искусство гостю! Поверь друг мой, такое ты долго забыть не сможешь!

– Не понял? – изумился Рат, пока Ночка на минуту упорхнула за занавеску – Получается ты тоже с ней спишь? А как же порченную замуж выдавать? А если понесёт?

– Куда понесёт, кому понесёт? Не-ет, что ты?! – замахал каган двумя руками – Понесёт она только от мужа, а пока специальную травку пьёт, ничего не понесёт! А спать так, конечно, много кто с ней, и спят, и учат, и тренируют, с самого детства всяким занимаются, чтоб своему мужу хорошей женой была! Потому и стоит так дорого! У неё уже четыре духа есть – Тур принялся загибать пальцы – дух защитника, дух клинка, дух наездника и дух соблазна. Духа верности только нет, но его метку только когда мужу передадут она получит, это не сложно!

– «Поганские обычаи!» – с презрением думал Рат глядя как Ночка поставила перед ним шайку с тёплой ароматной водой, затем взяла его ногу и одним ловким движением сняла плотно сидящий сапог. Положив ступню князя себе на колени, она выжала губку и провела ею по стопе, пальцам и выше по голени аккуратно массируя. Дивное облегчение почувствовал Рат в натруженных мышцах, но не только, одновременно с этим приятная тяжесть возникла в паху.

– Пойду посмотрю, как воины твои себя чувствуют – усмехаясь проговорил каган и вышел из юрты.

– Не спеши князь, я сама – твёрдо проговорила Ночка, как только Рат дёрнулся к ней.

Она действительно довольно ловко, словно заправский воин, разоблачила его, сняв кольчугу и отстегнув поножи, и верхние штаны со стёганной курткой, и рубаху, пока он не оказался совершенно обнажённый перед ней. Но и дальше она не позволила ему ничего сделать, а продолжила обмывать тёплой губкой, даря мышцам приятную слабость, а и так твёрдый ствол, наоборот превращая в камень. Затем она стала мягкими движениями втирать в тело ароматное масло, то и дело проводя по самым чувствительным местам тёплыми ладошками, так, что он несколько раз уже был на грани, но резкими переходами на твёрдый пресс, широкую грудь, сильные руки, и бёдра, и икры ног, ей удавалось переключить его внимание и сбрасывать напряжение. Ненадолго, её нежные руки снова и снова возвращались к ягодицам и в пах. И наконец её мягкие губы приобняли топорщившейся уд, а язык прошёлся по нему плавными движениями, и опять она не дала ему излиться, слабыми покусываниями причинив небольшую боль. Это продолжалось несколько раз, так что Рат готов был уже просить пощады. И вдруг! Судороги пронзили его тело, и ещё, и ещё, так что он застонал, что само по себе было невероятно, наполняя любовницу своим соком в таком количестве, что она не успевала глотать и липкая белая масса полилась с уголков её губ, заляпав миленький подбородок.

– Вижу не только рука твоя сильна! – из-за занавески показался каган Тур – Такого как ты не каждая удовлетворить сможет! Ну что, берёшь мою дочку?

– «Подглядывал, гад льстивый!» – равнодушно подумал Рат, обессиленно разбросав своё, покрытое множеством знаков лоснящееся тело, на подушках, пока Ночка как ни в чём не бывало обмывала его причинное место – Должен с тобой согласится, это действительно трудно будет забыть! – просипел он, немного приходя в себя, привставая и пытаясь натянуть штаны – Но в жёны никак, ты же знаешь наши обычаи?! У нас государи, князья, и даже вожди, в жёны только дев берут, дабы не злить духа Рода – он похлопал себя ниже пупа, где была виден знак в виде звезды – и подтверждают это при всех. У твоей дочери род неплохой и знаков, хоть для моего рода и немного, но по нынешним временам и это не плохо. Да только порченная она, и княгиней её никто не признает, коли муж у неё не первым был!

– Род-та никуда не денется, ты потом ребёнку сам его и поставишь! Эх, отсталый вы Салавы народ, такого удовольствия себя лишаете – беззлобно махнул рукой Тур.