Ведунья. И сказание об Алеке Скитальце

– Что тут у тебя творится, Рокфеллер?! – прорычал Командор. – Никакой субординации. Сдаётся мне, что на этой базе надо будет хорошенько навести порядок…

Говоря это, он с какой-то звериной ненавистью посмотрел на Рокфеллера, а тот уже подходил к прибывшим.

– Ваши имена, защитники, – Рокфеллер с полуулыбкой смотрел на двух молодых девушек, которых трудно было назвать более неподходящим словом.

– Тихая Смерть, северная зона, год рождения третий с начала повстанческого движения, определена к вам три месяца назад Советом Главных! – отрапортовала Тома.

– Ух ты, имя-то какое! – рассмеялся Рокфеллер. – Три месяца – так долго к нам добирались?

– Никак нет, Рокфеллер, по дороге пришлось вернуться…

Томин голос, по мере того как она это говорила, все слабел и слабел. Она запнулась.

– Вести о пожарах в северной зоне заставили вернуться и отложить отъезд, – закончила она еле слышно.

– Да, да, я слышал. Мои соболезнования.

Рокфеллер больше не улыбался, но голос его опять стал спокойным, почти безразличным.

– Вижу, вы уже успели узнать моё имя. Однако как к предводителю этой базы обращаться ко мне нужно: сая.

– Прошу прощения, сая, устав южан нам ещё не знаком, – поспешно ответила Тома.

– Южан? Давно я не слышал, чтобы кто-то нас так называл! – рассмеялся Предводитель. – Да уж, юг самый настоящий!

С этими словами Рокфеллер подошёл ко входу и раздвинул тяжёлые пологи. В комнату ворвался холодный вечерний ветер. Кое-кто из собравшихся поднял ворот своих плащей, укрываясь от мороза, а некоторые переместились поближе к тёплым лазерным лучам. Северная потеплее укуталась в свою старенькую уютную парку.

Людей на улице почти не было – только группка новичков по-прежнему неприкаянно теснилась у ворот да дети, глазеющие на них, должно быть, уже примёрзли к облюбованному ими месту.

На протяжении многих лет природа словно бунтовала против человека, вызывая нескончаемые бедствия. Люди жили в постоянном страхе, так как день ото дня наступали всё большие холода, и даже на юге невозможно было скрыться от последствий страшной ядерной катастрофы, уничтожившей практически всё человечество.

– Не сегодня завтра должен выпасть первый снег, – задумчиво сказал Рокфеллер. – Хороший юг вы себе нашли, девочки, ничего не скажешь.

Ворвавшийся в шатер ветер нещадно разбрасывал бумаги, разложенные на столе.

– Сая, дай слово – скажу, – проговорил седой Старец, ловко ухватив одну из поднятых ветром карт. – Названия зонам были даны ещё до начала Великих Холодов, и природа была тогда совершенно иная, да и люди другие… Магов не чурались, а почитали чудом, и земля была поделена не на зоны, а на страны и континенты, – закончил он. Голос его был ласковый и уютный, как потрескивающий камин.

– Да, Старец, ты прав, – рассеянно согласился Рокфеллер. – Только ты, пожалуй, ещё и помнишь, каким был мир до того, как всё покатилось к бесам…

«Старец! – усмехнулась про себя Северная. – Умеют же выбирать себе имена эти южане. Никакой фантазии!»

– Я рад, что ты находишь смешным наш Совет, – обратился к ней Рокфеллер, от которого, похоже, не ускользала ни одна деталь. – Не знаю твоего имени.

– Мне совсем не кажется смешным ни ваш Совет, ни ваша база, – вырвалось вдруг у Северной.

– Шшшш, подруга, – предостерегающе зашипела Тома.

– Да? – удивленно спросил Рокфеллер, пристально всматриваясь в Северную. – Что же ты думаешь о моей базе, беженка?

Северную кольнуло это обращение. Она почувствовала, как горло её сковала обида, и она задрожала от волнения.

– По правде говоря, база – в плачевном состоянии. Когда я покидала дом, то не думала, что найду здесь те же посиневшие от холода лица детей, – Северная набрала побольше воздуха в лёгкие. – А зовут меня Северная Звезда.

Тома в ужасе сжала руку подруги.

Но было поздно. Услышав её слова, хищное лицо Командора враз приобрело выражение тигра, готового разорвать свою добычу.

– Как ты смеешь обсуждать базу, давшую тебе кров? – зарычал он. – Народное богатство было распределено по праву – хвала Великому Совету! Да, мы все должны были принести свои жертвы. И наши жертвы в первую очередь направлены на поддержание и процветание Центральной базы. Это наша надежда, залог продолжения жизни всего человечества! А вы, образованные, даже ради всеобщего блага не хотите пострадать и одной минуты! Благородные речи и утопические воззвания остались в другом мире – в мире до ядерной зимы. Мы не можем спасти всех… Но избранные, те, кто сумеет себя проявить, – многозначительно помедлив, он перевёл взгляд на Тому, – те имеют возможность быть переведёнными в Центральную. Мы не живем, а выживаем – такова наша реальность. И если вы не готовы принять это, то тебя, вернее, вас, никто не держит!

Командор волосатым пальцем в бешенстве указывал на дверь.

Тома нервно рылась в своей поясной сумке. Чтобы хоть как-то отвлечь советников, она решила передать Рокфеллеру бумаги об их назначении. Наконец, найдя нужные документы, она вытащила на свет разрозненную кипу листов и протянула их Предводителю.

– Прошу простить за несдержанность, сая. Как я уже говорила, мы не знакомы с южным уставом…

– У вас на севере так разговаривают с начальством? – не унимался Командор. – Тогда понятно, почему вы не смогли противостоять стихии. И поделом…

Губы Северной дрожали. На протяжении последних месяцев, когда при ней упоминали имя дома, она чувствовала, будто погружается под воду и все происходящее доносится издалека. Вот и сейчас звон в ушах перекрыл слова Командора. Она видела, что он продолжал что-то спрашивать, но не понимала, чего они от неё хотели. Как мог этот отвратительный волосатый зверь упомянуть имя её дома… Как он посмел… Северная попыталась вздохнуть, но воздух вдруг перестал существовать…

– Ну давай, моя хорошая, просыпайся!

Северная открыла глаза и увидела Томино лицо, склонившееся над ней.

Она, наконец, вздохнула полной грудью. Свежий морозный воздух придал ей сил. Выходило, что они уже были на улице. Северная медленно поднялась, пока Тома растирала ей заиндевевшие руки. Рядом раздавались чьи-то голоса – собрание расходилось: кто шёл к воротам, кто в жилой квартал, располагавшийся внутри базы, а кто-то ещё тихо переговаривался неподалёку от Главного штаба. Командора видно не было.

– Северная, ты упала в обморок прямо при Совете… Рокфеллер велел мне отвезти тебя в лекарскую. Ты как себя чувствуешь? – обеспокоенно спросила Тома.

– Я…

Северная помедлила. Сказать ли правду – как она действительно себя чувствовала? Она секунду поколебалась.

– Я в порядке, – ответила она, решив не начинать длинного разговора. – Да перестань меня трогать, Тома!

Северная высвободила руки и оглянулась в поисках места, где можно было перевести дух и где бы их никто не побеспокоил.

– Пойдём посидим? – спросила она Тому. Та одобрительно кивнула.

На другой стороне улицы виднелись наскоро спаянные помосты, вроде сцены. Туда подруги и отправились, плюхнувшись прямо на землю и опершись спинами о свежеструганные доски.

– Мне просто надо отдохнуть и подумать, Тома, – задумчиво сказала Северная. – Я устала от нашего путешествия. Я думала, что здесь мы найдём, ну если не второй дом, то хотя бы приют… Тома, ты только посмотри вокруг! Такая непреодолимая бедность…

– На что ты там надеялась, подруга? – прервала ее размышления Тома, кивая на здание Генштаба.

– Я надеялась… Наверное на то, что имею право голоса. Командор этот говорил про жертву в пользу Центральной базы. А что же должны делать люди, оставшиеся дома на севере, Тома? И как насчет этой базы? Как должна выживать конкретно вот эта Погран база? И чем виноваты эти дети, что не попали в Центральную? – спросила она, указывая на пробегающих мальчишек. Те, чтобы согреться, затеяли игру в догонялки и с пронзительным визгом носились по улице.

– Подруга, не нам с тобой задаваться такими вопросами, – заметила Тома. – Для того у нас и есть Совет Главных. К тому же ты слышала, что сказал Командор, – глаза её загорелись мечтательным блеском. – Если мы себя проявим, то вполне возможно, попадём в ту самую Центральную…

– Уж лучше они, чем я, – воскликнула Северная, провожая глазами спины малышей. – Когда это стало нормальным – жить в нищете, Тома? Когда мы перестали держать Совет в ответе за наше благополучие?

– Ты знаешь – когда, – философским тоном ответила Тома. – Когда началась эта война…

– Не правда, – прервала ее Северная. – Повстанцы начинали мирное движение. Эй, даже мои родители были в числе протестующих! Они хотели разобраться, что пошло не так. А не так всё пошло гораздо раньше, Тома, и похоже, что эта война только идеальная ширма, за которую Совету так удобно прятаться…

– Слушай, подруга, ты, по ходу, сильно ударилась головой, когда падала, но здесь тебе такие речи вести нельзя, – предостерегающе сказала Тома. – Я понимаю, как тяжело было тебе покинуть родное место… Но ты должна взять себя в руки. Я могла тебя слушать, когда мы вдали от всего рассуждали и философствовали на крыльце моего дома. Но сейчас, когда это крыльцо, полыхающее огнём, до сих пор стоит перед глазами, я тебя слушать не хочу и не буду.

Северная молчала. Ну что она могла ей ответить? Какие доводы привести, когда боль от понесённой потери была ещё слишком свежа…

Переломные времена взрезают опору, на которой строится мироздание, и нередко бывает, что лучшие друзья оказываются по разные стороны разлома.

– Эй, Тома, Сев, вы с нами? Нас, похоже, наконец расселили! – окликнул подруг высокий красивый парень, стоявший в рядах новобранцев. Это был их земляк, за раскосые глаза прозванный Японцем.

Хотя, конечно, никаких японцев уже давно не существовало – так, мифы прошлых столетий. Только зоны, делившиеся по частям света, – север, юг, запад и восток. Востока тоже давно уже не было – по крайней мере местности, пригодной для жизни. Сплошные топи и болота, да выжженная радиационная степь. А север, юг и запад – да, природа этих мест ещё была жива. И хотя север и юг всегда враждовали между собой в борьбе за ресурсы, три месяца назад всё изменилось. После нападения эховцев на севере осталось мало поселений – в основном одиночные и плохо защищённые. Вот потому-то немногие выжившие северяне и присоединились к югу, чтобы объединиться против их общего врага – территории Эхо, где обитали маги и беженцы из разных зон.

В один прекрасный день – знала Северная – она вернётся домой. Строить новое счастливое будущее. Но сейчас задача перед их зонами стояла одна – победа в войне с магами. И для этого подруги прибыли сюда – единственную в своём роде южную погранбазу, существующую на стыке двух миров, чтобы обучаться приёмам врага – приёмам магического боя.

– Идём, Японец, не скули! – крикнула Тома. – А ты послушай меня, подруга. Если мы тут не приживемся, то идти нам, как ты сама недавно заметила, некуда.

Она немного помолчала.

– Слушай, тут не так уж и плохо, – сказала Тома ободряюще. – Этот Командор, конечно, сволочь полная, но зато Рокфеллер тебя, как рыцарь, защищал…

– Да? – удивилась Северная. – И что он сказал?

– Ах, да, ты ж не слышала, – вспомнила Тома. – Тебя пара их молодцов с удовольствием так под ручки взяли, на травку вынесли, спать уложили… Есть очень даже симпатичные, – подмигнула она.

– Тома, что он сказал? – настаивала Северная.

– А… Ну он сказал, что своих бойцов никому ругать не даст, что сам их обругает лучше всех и что наша с тобой зона боролась с отвагой, которая встречается только на севере… У меня аж слезы выступили от его слов, – добавила Тома искренне.

Северная ничего не ответила. Она просто сидела и смотрела в чёрное беззвёздное небо, такое характерное для южной зоны. Может, не всё так плохо, и ей удастся найти общий язык с этим Рокфеллером?

– Я тоже хочу начать сначала, подруга, – проникновенно сказала Тома. – А чтобы это сделать, надо хорошо себя тут проявить, понимаешь? К тому же все эти разговоры о правых и виноватых наводят на меня тоску, – заключила она. – Я знаю, ты будешь в порядке, красавица… Ты самый сильный человек, которого я знаю, – прибавила Тома тихим голосом.

Северная посмотрела на подругу снизу вверх, и на секунду ей почудилось, что они, как в детстве, раскрасневшиеся от смеха и крепкого чая, выбежали вдвоём из дома на бодрящий морозный воздух, а над ними раскинулось необъятное бриллиантовое небо севера, полное неисчислимых звёзд.

Глава третья

Разведчики шли медленно, по три—четыре раза проверяя тропу на наличие ловушек. Моряк никак не мог поверить, что этот лес абсолютно такой же, как их до боли знакомый южный лес – пресловутая территория Эхо. Никаких тебе магических лазерных деревьев, никаких мерцающих луж-порталов в другие измерения. А сколько говору-то! Ну уж он их не разочарует, когда вернётся, будут в его рассказе и порталы, и лазеры, и даже…

Что ещё будет в его рассказе, Моряк не успел толком придумать. Все вокруг вдруг резко потемнело, и он увидел, почему-то откуда-то снизу, что Странника со всех сторон окружили фигуры в чёрных одеждах. Моряк лежал оглушенный заклинанием и не мог пошевелить ни одним мускулом. Наверное, это и было знаменитое «оглушение», которое использовали эховские маги.

«Круто! – подумал Моряк. – Ну хоть что-то всё-таки правда!»

Насколько Моряк смог сосчитать, окружавших было человек восемь, и одеты они были точь-в-точь, как мастер. Мысль эта неприятно поразила его.

– Здесь нет прохода южанам, – услышал Моряк чей-то низкий голос.

Люди в чёрном всё теснее смыкали ряды вокруг мастера.

– Я не хочу неприятностей, – ответил спокойный голос Странника, – и знаю, что ты тоже. Я пришел встретиться с Тёмным Стрелком.

Моряк с интересом наблюдал за происходящим, несмотря на то, что лежать на холодной твёрдой земле было неприятно, а неудачно подвернутая рука противно ныла.

Нельзя было не поразиться самообладанию мастера.

– Как спокойно ты произносишь его имя, разведчик, – продолжал всё тот же незнакомый голос, – хотя для разведчика ты одет странно. Ты один из наших?

Моряк опять с недоумением отметил сходство плащей мастера и окружавших его людей.

– Я не принадлежу ни к одной из зон, – просто сказал Странник. – Но я родом из этих мест, – помедлив, прибавил он.

«Вот это да! – Моряк едва поспевал за разговором – лежать в неудобной позе было всё более и более затруднительно. – Мастер-то каков, и ни слова! Ух, дома не поверят!»

– В наше время нельзя не принадлежать ни к одной из сторон, – голос эховца не был угрожающим, и могло даже показаться, что он наслаждался разговором, – если не с нами, то против нас. – Вдруг незнакомец неожиданно улыбнулся: – Сегодня я не хочу драться. Поверни назад, и мы отпустим тебя с миром.

– Я хочу встретиться с Тёмным Стрелком, – ровным голосом повторил мастер. – И я уйду откуда пришел, никого не трогая.

Эти слова не были сказаны с угрозой. Мастер говорил, как что-то само собой разумеющееся. И эховцы почувствовали это.

Несколько человек засмеялись.

– Слышь, Кардинал, он сказал, что не будет нас трогать, – загоготал кто-то. – Может, и правда – доставим его к главному?

Ещё несколько голосов присоединилось к всеобщему веселью. Но Моряк знал – мастеру того только было и нужно. Он уже не раз наблюдал, как тот работает, и знал, что концентрация – это ключевой момент в искусстве боя.

– Видишь ли, разведчик, – веселился новый голос, – может, ты не заметил, но твой бравый камрад лежит на земле оглушенный.

«Бравый… Валяюсь тут браво на земле, – подумал Моряк и со злостью сжал кулаки, которые, неожиданно для него самого, послушно выполнили команду. – Ага, теперь только найти подходящий момент», – решил он. Ноги ещё по-прежнему не слушались Моряка.

– А ты, – проговорил первый голос, принадлежавший, судя по всему, человеку по имени Кардинал, – окружён девятью бойцами Стрелка. Ты на кого ставишь, Горец?

Смеялись уже все. Моряк не видел Кардинала, зато хорошо разглядел Горца, который стоял прямо перед ним. Это был огромный детина – выше всех чуть ли не на голову. Он громко расхохотался и сказал, оскалив неровные зубы:

– Я ставлю на дохлячка, Кардинал, – должен же кто-то на него поставить!

Не успел он договорить последнее слово, как Странник, без малейшего предупреждения и не поворачиваясь к противнику лицом, послал в сторону Горца еле уловимый удар ветра, снеся его с ног и отбросив далеко за пределы поляны. «Один есть», – принялся считать Моряк. Он и сам пытался освоить этот удар, но в заклинаниях важно умение сконцентрировать, а затем спроецировать намерение в конечный результат. Моряк отставал по обоим пунктам. У него удар ветра или не получался вовсе, или проецировался легким ветерком, который, как вечерний бриз, пролетал мимо противника. Ой и натерпелся же Моряк насмешек! Можно подумать, у кого-то на базе получалось намного лучше.

А Странник, не теряя ни секунды, уже был занят двумя другими эховцами, которых он обезвредил не поворачивая головы —одного подножкой, а другого – уже хорошо известным Моряку заклинанием оглушения. «Два, три», – считал тот. Следующим по счёту был Кардинал, который мгновенно оправился от внезапного нападения и сам отправил в Странника удар ветра. Но тот каким-то невероятным образом оказался позади Кардинала и ударил его по спине стальной рукой Будды.

«Уф, это больно!» – прокомментировал Моряк, вспоминая, как он подростком попался под отцовскую стальную руку Будды.

Наконец Моряк ощутил, как онемение отступило, и он с детской радостью пошевелил ногами.

«Ну, держитесь!» – мелькнуло у него в голове, и он тут же бросился на стоящего рядом эховца. Моряк не старался драться красиво, как мастер, – куда уж там! Но дрался отчаянно и самозабвенно – на победу.

«Пять!» – крикнул он.

Повалив ошеломлённого противника на землю и влупив ему пару простых человеческих ударов кулаками, он схватился за лодыжку близстоящего эховца и с силой опрокинул его навзничь. Перекатившись с одного тела на другое – «Шесть!», – Моряк стал охаживать вырывающегося противника почём попало, совершенно не замечая сыпавшиеся на него удары. Он как будто всё ещё не чувствовал боли после оглушения и дрался беспорядочно, но эффективно. Наконец одолев своего противника, он краем глаза успел заметить, как мастер приложил сразу двоих электрическим разрядом молнии.

– Достаточно, – раздался низкий голос Кардинала.

Моряк шумно втянул в себя влажный травянистый аромат. Дышать было тяжело, словно что-то мешало воздуху проходить в легкие. Он сплюнул кровь, затекавшую ему в рот.

«Тьфу ты, чёрт, сломан нос, – понял он. – Ну ладно, дома подправят».

Моряк поднялся, опираясь на одно колено, и увидел, что на всей поляне стоял лишь один Кардинал. Остальные бойцы медленно поднимались с земли, а Горец на коленях осматривал оглушённых.

– Думаю, теперь ты согласишься отвести меня и моего бравого камрада, – Моряку показалось, что мастер чуть-чуть улыбнулся, – к вашему главному. Тебя зовут Кардинал?

Моряку наконец-то удалось рассмотреть того, с кем говорил мастер. Это был невысокий молодой человек с длинными, почти достающими до плеч волосами. Было нечто необычное в его осанке, в манере держать спину несгибаемо прямо. Казалось, этим он компенсировал свой небольшой рост. Лицо и руки у Кардинала были испещрены множественными шрамами, какие бывают от заклятия правды. Говорили, что если человек сопротивляется этому заклятию, его сущность струится сама собой, и после на теле остаются многочисленные шрамы в тех местах, где правда сама нашла выход из его тела. Моряк проникся невольным сочувствием к Кардиналу, тем более что и тот сменил тон разговора. Мастер был наделён особым даром вселять к себе уважение, и похоже, даже эховцы не были исключением.

– Я вижу, что с тобой лучше не спорить, разведчик, – усмехнулся Кардинал. – Хотя, сдаётся мне, что для простого разведчика ты слишком хорошо разбираешься в Тёмной магии.

– Боевая магия не всегда называлась этим словом, – холодно ответил Странник.

Хотя голос мастера был по-прежнему спокойным, от Моряка не укрылся непривычный возбуждённый блеск его глаз.

«Неужели ему так не терпится встретить этого мага?» – недоумевал Моряк.

– Я знаю только одного человека, который может перемещаться, как ты, – задумчиво произнёс Кардинал.

«А, это он о том, как мастер в один момент оказался за его спиной», – подумал Моряк. Он и сам уже отметил, что такого ещё никогда не видел.

– Так перемещается только главный, – закончил Кардинал.

Моряк замер. Но Странник, казалось, не придал его словам никакого значения.

– Ну что ж, пора уже встретить этого вашего главного, – сказал он ровно. – Иначе некоторые могут подумать, что его существование – простая легенда.

– Легенда? – переспросил звонкий женский голос.

Моряк обернулся и увидел, что боец, которого он пару минут назад повалил наземь, была девушка. Коротко стриженые волосы и вздернутый носик придавали её лицу мальчишески-бесшабашное выражение.

«Чёрт, девчонка, – с досадой подумала Моряк. – Значит, не шесть, а пять».

Девушка нахально взирала на Странника.

– Кардинал, пойдём познакомим его с нашей легендой. Он его так отлегендит, что хватит на несколько томов!

– Тише, Сова, – остановил её Кардинал, выразительно глядя на девушку. – Тут человек особый, это сразу видно. Хорошо, разведчик, – обратился он к Страннику, – пусть будет по-твоему.

С этими словами он без промедления зашагал к лесу, жестами приказав остальным повиноваться. Бригада эховцев молча последовала за ним, и только Сова продолжала недовольно хмуриться.

Моряк взглянул на Странника, но тот уже быстрыми шагами шёл в сторону леса, не дожидаясь напарника.

«Вот оно», – подумал Моряк и прибавил ходу, чтобы не отстать от мастера.

Там, куда их вёл Кардинал, начинался дремучий бурелом, и невозможно было себе представить ни тропы, ни мало-мальской возможности пробраться в глубь чащи.

Но когда путники подошли к лесу вплотную, Моряк увидел, что прямо перед входом в лес был вырыт глубокий ров. В него-то Кардинал со своей группой и спустился, и Странник, не раздумывая, последовал за ними. Моряк больше всего на свете не любил отставать, а потому он с разбегу плюхнулся в коричнево-серую жижу, наполнявшую ров. Не успел он опомниться, как ров этот ожил, закрутился воронкой вокруг Моряка, подхватил его и понёс, как по течению реки, увлекая в сторону от поляны. Грязевой поток набирал силу, образовывал склизкую трубу, и всё быстрее и быстрее тело Моряка подкидывало то вверх, то вниз, то из стороны в сторону. Совсем скоро Моряк перестал понимать, куда его тащит эта адская машина. А когда показалось, что от бесконечного верчения его вот-вот вывернет наружу, Моряка подбросило воздухом, и он, как с водной горки, вылетел из трубы на сырую землю.

Вокруг всё крутилось и вертелось. Хотя, подумал Моряк, может, это он сам все ещё продолжал движение?

«Соберись, Моряк!» – мысленно приказал он себе. Всем телом ощутив под собой твёрдую опору, Моряк понял, что скоро верчение должно было прекратиться. Собравшись с силами, он приподнялся на руках и огляделся.

Место, в котором они оказались, больше всего напоминало гигантскую пещеру. Необъятное пространство, открывавшееся их взору, было выдолблено в скалистом ущелье.

«Скальное царство!» – нашёл подходящее имя Моряк.

Всюду были видны множественные выступы, невообразимым образом формировавшие галерею комнат. Моряк подумал, что это так оригинально – жить в пещерах.

«Вот ещё, поэт нашёлся, – тут же обругал он себя. – Что бы сказал мастер? Возьми себя в руки – мы в логове врага».

С этими мыслями Моряк вскочил на ноги, отряхнул с себя присохшие комья грязи и оглянулся в поисках мастера.

Тот как ни в чем ни бывало рассматривал безграничную пещеру. И хоть выпачканный в грязи плащ довольно плачевно свисал с одного плеча, Странник по прежнему держался удивительно спокойно, и только блек в глазах выдавал несвойственное ему оживление.

Повсюду в скалах виднелись все новые и новые углубления, образовывающие витиеватые туннели. Входы в них украшались факелами, подвешенными в воздухе магией. Вырывавшийся из них огонь был как живой. Он не был горячим, а факелы, по-видимому, использовались для освещения.

– И в качестве декора тоже. Вам нравится моё скромное жилище?

Моряк вздрогнул и обернулся. Перед ними стоял высокий улыбающийся человек. Одет он был во всё чёрное с необычным толстым кожаным ремешком колчана со стрелами, перетягивающим грудь. В руке он держал лук. Моряку запомнились его волосы цвета южной ночи и необычный с горбинкой нос. Но больше всего Моряка поразил пронизывающий взгляд его угольно-чёрных глаз.