Меч Перуна. Том 6

– Так… мы кажется оторвались. Дождь, несомненно, нам помог. Но… надо оглядеться, чтобы не попасть в ещё одну западню.

Роланд поглядел наверх холма… и закончил:

– Я наверх… сам всё погляжу. Оттуда вид лучше. Туда на лошади не пробраться, поэтому я пешком.

Он спрыгнул с коня и передал его поводья ближайшему рыцарю.

– Ждите здесь… и не шумите. Дождь пошёл на убыль. – Произнёс он последнее и зашагал вверх по склону, обходя стволы деревьев.

Вот от совсем… скрылся из виду, заслонённый зарослями леса.

Храмовики Ордена провожали его взглядами в полном молчании… Когда он *изчез из вида, один из них произнёс:

– А я было послушал Фирца и поверил, что он трус и бросил умирать тех, кто ушёл с ним на то задание с коего он возвратился. Сегодня, я сам, своими глазами увидел того же Роланда, что и прежде. А вот Фирца… Господь прибрал. Воистину, правда всегда торжествует. Фирц, тихо шептался со своими о «чём-то» низменном. И я вот что думаю, а не замышляла ли эта жаба… худого в сторону Роланда?!

– Замышляла. – Ответил другой рыцарь. – Они должны были убить Роланда, когда он выведет их к Ретре. Тур спутал все их расчёты.

Первый рыцарь с удивлением в голосе, спросил:

– Но кто? Кто дал им… такое задание? Неужели же… Магистр Дюральд?

– Дюральд?! – повторил его собеседник, – нет! Дюральд не станет марать свою честь… убийством. Ты забыл… о легате Ансгаре, который одев сутану архиепископа… уже не дорожит латами легата и не дорожит более…

– Чем? Сутаной? – переспросил другой рыцарь, только что подъехавший к ним.

– Честью, Биргер! Именно сутана даёт право уже забыть о чести. Фирца… и его подручных в поход отрядил именно он сам. И это меня наводит на мысль… Хотя, Фирц иногда прилипал и к новым коннетаблям.

– Ах вот оно что?! Ты прав! Легат перестал быть легатом. Но… всё же я не уверен, что это Ансгар?! А вот новые коннетабли?.. Здесь я не уверен… Но… нужно молчать, ибо в Ордене не любят болтунов. Пусть Господь решит – жить ли теперь Роланду. Если так… то за Фирцем, в случае выживания Роланда здесь, будут другие… такие же, отряжённые с этой же целью.

Все рыцари и собеседники замолчали… переглянувшись сквозь глазницу глухих шлемов.

…Роланд довольно тяжело преодолел последний подъём… и оказался на самой высшей точке холма. Подъём дался ему нелегко. Он какое-то время взял для отдыха и полной отдышки лёгких.

«-…да… я немного потерял форму… в этих скитаниях. Надо бы восстановиться… но времени на это нет. Меня ждёт другое… Ладно, сконцентрируемся на этом задании, а потом будем думать о другом!.. Так… я специально отделился от всех, ибо мне нужно понять, что мне сейчас делать?! Куда направляться, после возвращения? И стоит ли… вообще, возвращаться к королю Людовигу? Фирц явно „что-то“ замышлял – я это понял и был начеку. Тур появился… как раз в тот момент, когда они явно обсуждали эту тему. Тур… Был ли он тем самым Лесным духом? Похоже… уж больно огромен. Но глаза?! Его глаза горели огнём… я это видел сам!.. Но… теперь тема освобождения моих земель стоит у меня не первой! Мне нужно успеть к замку графа Альбрехта. Бероника в опасности!!! И я должен быть там… прежде того, что они там гнусно замыслили…»

Роланд восстановил дыхание… и стал искать глазами точку с коей он решил осмотреть окрестности… Такую он нашёл в две на десяти саженях от себя (12 саженей. Авт.) – там лес был самым редким. Роланд зашагал туда, не переставая *разсуждать и перебирая узнанное и открытое им в последних событиях:

«-… Итак, Адлихт напрямую *разсказал мне о заговоре Родриха. Адлихт рыцарь прямой… и давно бы дослужился до звания коннетабля, если бы… не эта его прямота. Но… такие сейчас не в почёте. Впрочем, они всегда будут не в почёте. В почёте… другие. И я их, этих других, уже видел…»

В этот момент он поднялся к намечЕНЪной точке и повернувшись к востоку… застыл в оцепенении – там к востоку от него… внизу, в вёрстах десяти от этого места, располагалась сеть озёр…, на одном из которых он увидел ту самую, легендарную, описанную древними текстами… Ретру. Сам град был в середине сети озёр на одном из островов самого крупного озера. До самого града было примерно… тринадцать вёрст, но с этой высоты очень хорошо просматривались крепостные бастионы… и Храмы легендарного града, расположенные перед ним и за его строениями… Тучи пролетевшей грозы, скрывали солнце… и мелкий дождь, всё ещё идущий над Роландом и лесом, в коем он находился, немного размазывал… всю грандиозность открывшейся ему картины, внося некую нечёткость в *разсматриваемую заинтересованным взглядом коннетабля картину. Роланд увидел мосты… ведущие к Храмовому комплексу… и, как ему показалось, царящее на них какое-то оживление… Роланд, в полном оцепенении и смятении от увиденного, затаив дыхание *разсматривал высоту величественных Храмовых построек и их куполов… В этот самый момент, облака над древним легендарным градом разорвались… и на него, свозь этот разрыв, пробились и упали лучи солнца. В это же мгновение, там внутри Храмового града… будто бы что-то в один миг возгорелось… и стало отбрасывать от себя… какое-то яркое «зарево»…ослепляющее необыкновенным свечением!.. Роланд протёр глаза и приглядевшись… понял, что «что-то» рукотворное внутри града отражало лучи того самого преломляемого света Небесного Светилы… Сейчас уже, привыкнув к этому «зареву», Роланд заметил множество таких «очагов» и понял, что этим отражением света, себя обозначили те самые… гигантские статуи Богов Ретры, выполненные из чистого золота и о которых так много говорил легат-архиепископ Ансгар. Роланд слышал об этом и от тех, кто так много судачил об этом и при дворе короля Людовига 2 Швабского * (позже будут звать -Немецкого. Авт.) * Эти разговоры о несметных сокровищах Ретры Роланд слышал и в тех походах, в коих участвовал до этого… и кои закончились крахом… Теперь, он сам, воочию, убедился в настоящем существовании того, что так притягивало носителей Креста. Но… созерцая это Диво… он вдруг осознал, что эта открывшаяся его глазам картина, вызывает в нём совсем не те чувства, на кои он рассчитывал * (то есть, разум его, как оказалось, в том самом прежнем «розмысле» не участвовал. Поэтому, слог «Рас». Авт.) *. Роланд не ощутил чувства какой-то особой животной эйфории… и от выполненной задачи, и от открывшегося глазам великолепия и от обилия того самого золота, кое туманит умы мелких. И это… ОТКРЫТИЕ в себе, поставило его в некий психологический ступор. Его взгляд просто с восторгом и вдохновением ловил необычайную красоту возведённого, а сознание внутри его… разделилось на несколько частей…

«-…вот оно! Вот венец всего моего замысла!.. Это задание мог выполнить… только ты, Роланд! И тебе это удалось!.. – „кричала“ одна часть его сознания.»

Но она глушилась другой, коя КОНстатировала и вопрошала:

«– И вот теперь, эта свора… развратников и убийц, коей ты служишь, придёт сюда только для одной цели – разграбить и уничтожить всё здесь! Что они оставят после себя? Дымящиеся угли… развалин, запустение вокруг… и тела убитых ими на берегах озёр… И в этом будет венец твоей славы, Роланд? Ты этого хочешь?! Ради этого… ты и родился? Да, отец твой был врагом всему этому!.. И ты пошёл по его стопам!.. Но куда приведёт эта дорога? К Фирцу? Ты станешь подОБным ему!.. таким же животным…»

«-…твоё возвращение в лагерь короля… станет твоим триумфом! – не унималась первая часть сознания. – Пойми, если не ты это *зделаешь – то такого триумфа удостоится другой! Другой! Когда ты, Роланд, уступал дорогу другим?! Никогда! И сейчас, не нужно слушать своих сомнений!.. Всех… всех с дороги… твоей славы! Вот она, Ретра! Вот твоя слава на века!.. Что тут съедать себя раз-КАиньями! Выключи их! Этот чех должен был погибнуть! Он же даже по славянским мерам – предатель! Он же привёл вас к развилке! Туда ему и дорога… И не надо было сдерживать свои порывы… и убить его сразу, а не отпускать…»

«– … ты дал слово, и ты его сдержал – это хоть как-то скрашивает твоё внутреннее содержание! – говорило в нём третья его составляющая, – вспомни… о той, кого ты… любишь?! Ты ведь любишь её… и боишься себе признаться в этом! Боишься!.. А ей, между тем, грозит опасность! Прямая опасность!.. Ты вспомни, она же спасала тебя… несколько раз. Вспомни то самое болото!.. Ты что… забыл его? Или просто не хочешь вспоминать это… из-за голоса так кричащей в тебе, здесь, в этом воплощении, Гордыни? Так отдели свой голос… от голоса неРАЗумной плоти, коя ничего не принесёт тебе из того, что пригодится в Вечности! Охлади порывы Эго-ума, ибо этот голос никогда не приносил тебе пользы. Вспомни… ту фрейлину Людовига! Ты любил её? Нет! Но тебя вела Гордыня!.. Она тянула тебя за собой… как того барана на заклание. И теперь, вследствие её происков, у тебя кругом враги. Кругом! Даже среди тех, к кому ты должен вернуться… Совсем недавно… ты одевал на себя тот самый предмет, который сейчас лежит в сумке. Так вспомни, кто сразу же покорился ему? Твой ум!.. Поселенец кольца сразу же установил с ним полный контакт! Вот основной твой предатель в тебе же! УМ! И если ты, поддашься ему… обо мне можешь забыть…»

«– Не слушай… того, что скоро ис-ПАРиться! – вновь загудел голос плотского „сознания“, – он испариться… а я останусь с тобой до конца твоих дней! Он сейчас ещё вспомнит о Совести, кою потерял ещё твой предок Отон! Вспомни, разве пригодилась она Отону? Нет! Отбросив её, Отон стал тем, кем стал! И ты… должен идти его путём! Так учил тебя отец! Идти путём отца!..»

При воспоминании отца, Роланд, вдруг, словно бы внутренне встряхнулся… Он вспомнил жизнь отца, даже ещё до смерти матери – оргии, попойки, пирушки с кучей развратных не особо чистых представительниц женского пола… и постоянные столкновения с соседями, кои могли возникнуть по любому поводу, из ничего, просто из воздуха…

«-… Да-да! Отец твой был готом! Настоящим готом и готство… в твоей крови! Никуда тебе с него не свернуть!» – неистово «голосил» ум откуда-то снизу.

«– Но корни твои… совсем не готство! – вдруг услышал он себя, когда посмотрел на жизнь отца „сверху“, – то самое ГАДство тобой пока не правит! И этому есть очень светлая причина… Её имя Василиса-Бероника… Вспомни о ней…»

Последняя мысль привела Роланда в чувства.

– … Бероника! Ты в опасности! – вполголоса произнёс Роланд, – я… приду Бероника! Приду к тебе! К чертям… Людовига и Ансгара! К чертям всё… что с ними связано!.. К чертям Орден!

Роланд заставил себя оторваться от созерцания Ретры и принять, наконец-то, для себя единое решение своих дальнейших действий. Он, ещё раз бросив взгляд на мосты и острова, хотел было развернуться, но… замер – слева от него в зарослях возникла и тут же скрылась, неясная в своих очертаниях фигура. Роланд был готов поклясться, что этой фигурой был тот самый Лесной Дух в образе тура, но… теперь тур, как показалось Роланду, стал меньше и получается, двигался совершенно *безшумно, ибо это его «перемещение» не вызвало даже шелеста листвы растительности. Роланд медленно обнажил меч… и стал двигаться спиной в ту сторону, с которой сюда пришёл. Под ним, предательски выдавая это его движение… трещал влажный «сушняк» из рассыпанных по почве упавших, высохших ветвей. Роланд продолжал двигаться… смотря только в одну точку – туда, где в самый последний раз, он различил ту самую таинственную фигуру, как он понял, Лесного Духа…

Вдруг, он упёрся во что-то острое своею спиной… и это «что-то», как он понял, было остриём меча, который уткнулся в область его подлопатки.

– Ты куда так крадёшься… коннетабль Мериндорф? – прозвучал голос.

Роланд узнал его – это был голос Фирца и именно это обстоятельство заставило его оцепенеть от неожиданности и остановиться.

– Фирц? Ты жив? – не веря в услышанное, произнёс он не поворачиваясь.

И в этот же момент, и слева, и справа от него возникло ещё по одному рыцарю с красными крестами на плащах.

– А ты думал меня убил тот тур?! Ха-ха-ха! – смеющийся голос, раздававшийся из-за спины, был низок и глух, ибо *изходил из глухого орденского шлема, но теперь, Роланд точно на слух определил, что он принадлежит именно палачу, – ты всё же… примитивный Мериндорф! В моих доспехах и шлеме, был мой подручный! Я же… был переодет в простого рыцаря ордена Креста! Видишь ли… буду говорить откровенно (ты заслужил это), Ха-ха-ха! Дело в том… что мы должны убить тебя! И тот, кто это сделает, тоже должен погибнуть при этом. Но… потом, бы все узнали, что он был просто переодет в меня… Ноэтот, вдруг появившийся Тур, смешал всю начатую игру!.. Но мы вырвавшись, последовали за вами. Зря, ты решил подняться сюда один! Зря! Наверное, почувствовал себя уже в безопасности – да?! Зря! Ха-ха-ха!

Роланд, прослушав это откровение профессионального убийцы, только спросил:

– Меня приговорил Ансгар?

В ответ *разсмеялись всё трое:

– Ха-ха-ха! Да!.. Так должны все думать!.. Все!.. Но на самом деле… нет. Ха-ха-ха!

В этот момент, оба храмовника, стоящих по бокам, приставили к груди Роланда также свои остро отточенные мечи.

– … ха-ха! Пусть так и думают, но… я тебе открою правду, герой прошлой компании! – продолжал зловеще, из-за спины, звучать голос Фирца, – ты… имеешь плохую привычку, ссориться со всеми, кого ты видишь впервые!.. И у Дюральда, ты решил себя возвысить, перед теми, кого не знаешь. Вот расплата, мой дорогой Мериндорф! Нужно быть более внимательным… фавориты короля… есть и в окружении Дюральда! И сам король Людовиг… продвинул их в Орден… Ха-ха-ха! А теперь, отравляйся… в ад!

Остриё меча оторвалось от спины Роланда… и тот услышал над собой свист поднимающегося тяжёлого лезвия меча палача.

«-…глупо… Как глупо! Один из коннетаблей был слугой короля… как я это не смог учесть… Убийц подослал… сам король! Людовиг!..»

В неуловимый сиг, промелькнула эта догадка в его голове, но… этого сига хватило ему на много – Роланд был не из тех, кто просто сдаётся судьбе – он вдруг резким, заученным движением опустился на левое колено… и оттолкнулся им, уходя всем телом вправо, под самую фигуру стоящего там орденского храмовика…, при этом, опрокидывая того наземь своим внезапным для замешкавшихся убийц перемещением…

Глава 2

Ательрейд, и все ближайшие вассалы, и графы, обоих маркграфов, собрали те остатки войск, кои уцелели в битве у града Коброва. На поле осталось лежать, среди убитых и тысячи раненых немцев, но саксонцы и не думали спасать их, ими правила только одна мысль – как можно скорее вернуться на свой берег. Бросили и свои обозы с добытой провизией – так как спешили к месту, у которого Эгило оставил, а вернее спрятал, свои, сооружённые для переправы, плоты. Остатки войск, сразу же стали разводить их в стороны… и считать хватил ли их на одновременную переправу.

– … Плотов хватает для всеобщего отступления, маркграф Ательрейд. – К маркграфу подскакал один из его приближённых. – Начнём погрузку?

Ательрейд окинул взглядом реку Лабу в обе стороны её видимой протяжённости.

– Пока пуста. – Заметил он, – но норманны где-то рядом.

– Дымы два дня видны в стороне Гамбурга. Видимо, они грабят его предместья.

Ательрейд ухватился за это наблюдение.

– Тогда… как стемнеет, отплываем.

Вассалы маркграфа посмотрели на Ательрейда.

– Славяне могут нас догнать. – Озвучил своё опасение один из баронов.

Ательрейд повернулся к нему.

– Нет, они сначала окажут помощь всем раненым, включая наших! Вы что не знаете этого?! Видимо, вы мало воевали со славянами. Не знаете таких простых вещей. Но… Огней не разводить! Ждём сумерек! А они наступят уже совсем скоро.

Вот начало смеркаться…

– Пора! – Ательрейд отдал приказ.

Сразу же тихий берег ожил… раздалось ржание лошадей… топот тысяч ног. Плоты быстро заполнялись лошадьми и саксонским воинством…

Вот первые плота оторвались от берега, за ними следующие и следующие…

Ательрейд находился на второй линии переправляющихся плотов через реку. Все приближённые и его самого, и маркграфа Эгило, были с ним. Маркграф напряжённо смотрел на реку в обе стороны – всё его окружение видело его неспокойствие при этом… Но, переправа, на это раз, прошла без каких-либо бед…

Вот плот Ательрейда стукнулся о уже приплывший вперёд них плот… и саксонские войны тут же стали связывать их… Ательрейд, быстрым шагом прошёл по плотам и поднялся на левый берег Лабы. Сердце его только здесь отлегло… и он, развернувшись, снова бросил взгляд на противоположный берег.

– Этот поход станет для меня тем событием, кое постоянно будет во мне будить боль в сердце. – Заметил он. – С самого начала… всё пошло не так. И урок Нортокса… не пошёл нам на пользу. Уже тогда… мы должны были задуматься. Возвращение наше… с такими результатами похода мы же сами и заслужили.

Он поглядел на подданных марки погибшего Эгило.

– Не советую вам торопиться к Людовигу за утверждением нового маркграфа. У Эгило есть сын… он ещё не может управлять, но… в нём его кровь. Если же вы отправитесь к Людовигу… то назад привезёте не маркграфа… а войну, в свою же марку. Ибо тот, кого назначит Людовиг – станет всем остальным врагом. Поэтому, лучше изберите попечителя сыну Эгило… до его становления маркграфом. Попечитель, может условно *изполнять роль маркграфа. Я в свою очередь, готов поддержать такого даже военной силой. Сил у нас… теперь очень мало и советую не ввязываться в любые начинания короля Людовига. Чтобы восполнить убыль мужского населения, нам придётся заставлять вдов погибших, спать с теми, кто вернулся из похода. А эта… всего лишь четвёртая часть тех, кто переправился через Лабу на тот, оставленный нами берег.

Ательрейд сел на лошадь, кою уже подвели к нему…

Переправившиеся и выжившие… строились в колонны.

– А что делать, если гонцы Дофина привезут приказ выдвигаться к его армии? – спросил один из баронов свиты самого Ательрейда.

Ательрейд повернулся к нему.

– Что делать? – глаза его сверкнули яростью, – послать их ко всем чертям! Мы уже пролили столько саксонкой крови, что её убыли хватит на десятки лет вперёд!

Маркграф нервно кивнул вассалам погибшего Эгило и тронул коня. В этот момент позади него раздались голоса:

– Смотрите! Снова он! Рарог в небе! Над славянским берегом!

Ательрейд резко оглянулся… и проследил за взглядами своего окружения – над противоположным берегом Лабы, на высоких кругах… парил сокол.

– Он провожал нас… – едва слышно произнёс маркграф, – он сопровождал нас… и дал уйти. Колдун… действительно колдун. Значит, мы своё… получили. Настало время… других.

Ательрейд снова повернулся и дал знак трубачам дать сигнал к ускорению движения.

Загудели трубы… и поредевшие колонны двинулись к границам своих марок… более не оглядываясь назад – на оставленный берег Лабы.

На небольшом выступе берега реки, в густоте зарослей, на несколько разгорячённых, возбуждённых конях от скачки, кои фыркают и пританцовывают, отходя от столь быстрого своего перемещения к этому выступу, находится несколько кругов всадников…

– Всё же нужно было… дать им ещё! – произносит с досадой один из них, – чтоб запомнили надолго!

Соседний с ним воитель, поворачивается к нему:

– Они и так надолго запомнят то, что случилось, Дорислав. Да и зачем лить кровь попусту. Враг уходит… мы провожаем его. Нужно думать о том враге, который вошёл в наши границы. И беречь силы… для схватки с ним. А саксы… своё получили. К тому же, они бы были прижаты к берегу… и это обстоятельство ожесточило бы их. Сопротивление их бы… увеличилось бы в разы. Зачем лишние потери?

Третий всадник, поддерживает эти доводы:

– Чеслав прав, Дорислав! Ательрейд и Нортокс получили своё. Эгило пал. Я сам был шокирован, когда нашли его тело. Честно… я такой удачи не ожидал. Но сЛУЧилось то, что спланированно ЛУЧами времени. Время ЛУЧиться в Свете Яра. И я счастлив, что мы наступили на больную пятку самому злобному из соседних маркграфов.

Дорислав помолчав, кивнул, соглашаясь:

– Да я… согласен. Враг с этим уходом… не *изчез. Дофин у реки. И силы его во много крат больше тех, кои мы разбили.

Он повернулся к Чеславу:

– Что теперь? Куда ты, отважный Воитель, отправишься? Может быть не отпустим его, а воевода Сорока? Женим его… на нашей стодорянской красавице! У нас девки – огонь!

Он поглядел на третьего всадника, участвующего в разговоре.

Воевода Сорока отреагировал:

– Да я только «за»! Но… Чеславу нужно к Гостомыслу. Задание у него… и его никто не отменял. А красавица у него уже есть… и ждёт его! Я это прочёл в его глазах, когда он, ненароком глядит на красных девиц. Глядит… а взгляд его пуст. Видимо в нём образ совсем не из видимых… глазами. Так что, Дорислав, тут мы с тобой безсильны.

Дорислав ещё раз повернулся к молчавшему Чеславу и спросил:

– Когда отправляешься?

– Прямо сейчас. – Спокойно, с чуть заметной улыбкой, ответил тот. – Здесь… наши задачи решены.

Сорока придвинул своего коня к Каурому Чеслава.

– Что делать нам? – тихо спросил он.

– Оставьте гарнизоны в глубинных детинцах, но не у берега рек. А потом… – Чеслав поглядел на обоих воевод, – потом… нужно двигаться к месту сбора общей рати. Она соберётся с прибытием Гостомысла. Там я думаю и встретимся ещё раз!

– Что делать с Гориновичем? – спросил Дорислав.

– Судите РОДовым сходом. По мне… для него нужно согнуть пару дубовых веток.

Оба воеводы согласно кивнули:

– Так и будет. Довольно ему сытно есть, да сладко спать. Пусть его пращуры встречают его для суда своего… и он будет намного жёстче, чем наш!

Дорислав поднял голову и посмотрел на парящую птицу.

– Он всегда сопровождает тебя?

Чеслав задрав голову, ответил:

– Нет… только когда рядом лихо.

Оба воеводы переглянулись.

– Значит… в твоём движении назад… есть какая-то опасность. – Заметил Дорислав.

– *Зделаем так! – Высказался и Сорока, – я дам тебе в сопровождение… два круга своих дружинников! Они доведут тебя прямой дорогой до града Зверина. От Зверина до Любицы совсем недалеко. Гостомысл должен уже быть там. Рать ободритов всегда собирается в Любице. Так *произходит веками.

Чеслав оценил предложение Сороки.

– Хорошо. Это лучше, чем идти вдоль берега, повторяя все петли реки.

– Да… ты таким образом, обойдёшь Гамбург, в котором до сих пор сидит враг. Ну, а от Зверина, можешь двигаться уже спокойно – там земли варнов и ободритов.

Дорислав поглядев на Чеслава, заметил, что тот уже готов отправиться в путь. Он о чём-то подумав, спросил:

– Вот мы… в одном из разговоров с тобой, Чеслав, затронули тему: Бог и червь. Но я так до конца и не уяснил некоторое стороны этого истинного понимания. Я понял, что сначала Бог, а потом уже червь, а не наоборот. Это для меня стало понятным… Но вот другое… Пока, ты не оправился в путь дай мне некоторые разъяснения. Как Бог превращается… в червя?.. Ведь меж ними… такая огромная РАЗ-ница?!

Чеслав улыбнулся одними глазами… и ответил:

– Вспомни, Дорислав, все стадии развития плода в чреве матери. Сначала… это личинка, потом червь, потом рыба с жабрами, затем животное с сосками… и только потом, он медленно вбирает в себя ОБ-РАЗ РОДа… и появляется на Свет… совершенно ГОЛым. Но появившись – весь «мир» должен прислуживать ему, ибо Онъ ОБРАЗ Творца. И вот здесь… зарыт некий Казус. Тело прошло все стадии и помнит все их… а вместе с ним помнит и плотский Ум. УМ восторгается приОБретением высшего тела… и может возГОРдиться этим не в меру. То, что все ему пока прислуживают – он может воспринять с Каверзой и внутренне провозгласить себя Богом. Именно так думают вторые… Но это… тот самый путь к Червю. Его начало. И здесь, только РОД даёт истину понимания – после ГОЛого рождения, всё идёт в обратную сторону. Творец – Бог РАЗ – Оба Диавол, а за ОБой стоит уже та самая природа с животными, жабами и червями… Для того, чтобы остаться в РОДу… нужно взращивать в себе Личность. Ибо Личность служит Личности Творца… Личность не червь, но Бог. Но… в случае прорыва умственной индивидуальности… кою подпитывает Оба-Диавол осуществляя свой промысел (данный ей свыше), внутри индивидуУма возникает тот самый червь, который начинает пожирать все Божественные начала. Вспомни, Дорислав, на кого похож червь? На того самого Змия… и это и есть подОБие… Так постигни, Дорислав, в тебе есть ОБ-РАЗ Творца-РОДа, который ты получил во чреве, и после рождения, появляется и Червь, но уже несколько иного плана и характера и является подОБием того, что было во чреве. Дуальность в тебе: то есть и то, и то…, но пока в сокрытом твоём внутреннем мире – или в мире плотского Ума, или в мире РАЗума. Выбор. Решай развиваешься как Об-РАЗ или как подОБие… Если идёшь путём РАЗ-ВИТ-и-Я, то до Бога ещё очень далеко. Путь этот сложен и многоуровнён. Здесь, на Мидгарде, возможно взрастить себя до уровня Человек. А можно… превратить-ся (превратить себя. Авт.) снова в Червя. Постигни, Дорислав, Человек – это середина меж Червём и Богом. Так же, как и земля Мидгард – середина меж ВсеРОДом и Звездой. Каждому своё. Смотри, Дорислав! Человек, как Спираль. ВИТ вьёт Спираль * (ВИТ – Бог, не забывайте об этом, РОДНЯ. Вы все вьёте, взращиваете себя. Авт.) *, но Спир-Аль это Двойная! Как и всё в ПриРОДе. Спираль замысловата в направлениях: сверху она идёт до Человека; и снизу, также, до человека… и не выше. Почему? Да потому, что для Червя – человек это уже БОГ. Для червя выше нет. Поэтому, вторые и считают себя от Бога, от некоего Господа. Выше они ничего не знают и не могут знать… Они даже не понимают, что есть сам Человек… Какова его истинная Ос-НОВа. Такова природа иудствующих… коих тРОЛит Оба-Диавол, давая им свои роли в этой реальности земного ПРЕ-д-СТАВ-лен-ия.