Белый Z на лобовой броне

Фраза, которую выдал Виталий, была короткой и абсолютно нецензурной. Круто вывернув, он загнал машину за остов какого-то обгоревшего до полной неузнаваемости грузовика, благо их тут хватало, рявкнул пассажирам «Сидеть!» и выпрыгнул наружу.

Распахнул дверь багажника, увидел очумелые глаза вертолетчика и, не обращая более на него внимания, выудил снайперскую винтовку. Мысленно вознес молитву всем богам разом за то, чтобы не сбился прицел, и в два прыжка очутился возле изувеченной кабины служившего им сейчас укрытием агрегата.

Осмотрелся, бегом пробежал с полсотни метров, лихо взлетел на пригорок, открывающий неплохой обзор, и убедился, что успел вовремя. Плюхнулся на пузо, скрываясь за только-только начавшим зеленеть кустом. Поудобнее устроил на весьма удобном бугорке оружие, ловя цель, глубоко вдохнул и задержал дыхание.

СВД – оружие не новое, однако надежное, да и в качестве неприхотливой снайперской винтовки все еще вполне актуальное. Старый (да что там – древний) патрон, использовавшийся еще в винтовке Мосина, обладает хорошей поражающей способностью и прекрасной баллистикой. Кустарно забронированная кабина, может, и выдержала бы касательный удар, но не в этом случае.

Бронебойная пуля аккуратно проткнула железный лист, чуть изменив траекторию и потеряв большую часть энергии. Однако и оставшегося хватило. Водитель, заливая кабину брызжущей из разорванной артерии кровью, повалился вбок. На пассажира. Тот сориентировался мгновенно и попытался перехватить управление, но через секунду получил свою пулю в левое плечо. Не смертельно, но очень больно – кость вдребезги…

Грузовик, вильнув, выскочил из неглубокой колеи и тут же угодил в кювет, где благополучно завалился на бок. Неважно, сколько в том грузовике было народу. Неважно, кто убит, кого покалечило при аварии, а у кого ни единой царапины. Главное, что выбраться из кювета куда как непросто. Ну и, для полноты чувств, Третьяков добавил несколько пуль в то место, где у чужой машины двигатель. Не факт, что повредил, но шансы на то, безусловно, имелись.

Из кузова запрыгали, наконец, камуфлированные орлы. Из тех, что деревья клюют. Рассредоточились моментально – те, кто успел, разумеется. Двоих Виталий положил молниеносно: он хоть и не был профессиональным снайпером, но опыт не пропьешь.

Стрелял, правда, так, чтобы не убить. Зачем брать лишний грех на душу? С его послужным списком это звучит немного смешно, но все же, все же… Поэтому один получил свинцовую пилюлю в ногу (коленная чашечка вдребезги, но жить будет), второй – в живот. Особо целиться времени не было, так что лупить пришлось в наиболее выдающуюся часть организма.

Аккуратно сменить магазин: поразительно, как быстро можно отстрелять десять патронов. Внимательно осмотреть в прицел вражескую позицию… А хорошо замаскировались, гады! Инстинкт самосохранения во всей красе. Хотя нет, вон тот, явно страдающий лишним весом, отнесся к задаче халатно. Задница торчит.

Аккуратно, буквально по миллиметру выбрать ход курка… Ага, брызги во все стороны! Сосед раненого (а вот его Виталий не заметил вовсе) испуганно вскочил, заметался в панике как заяц – и получил свое, на этот раз, возможно, и насмерть.

Виталий поморщился. Все же задачей было не отправить на тот свет как можно больше фашистов, а максимально нагрузить уцелевших ранеными. Однако на самокритику времени не было. Противник засек его лежку. Точнее, вычислил, достаточно приблизительно, место, откуда работал стрелок, и применил излюбленный прием среднего уровня пехоты – начали азарт-но лупить по нему из всего, что имелось в наличии.

Задавить противника огнем – не самая худшая тактика. Главное, чтобы боеприпасов хватило, а дальше правит бал ее величество статистика. Но Виталий не собирался ждать шальной пули. Извиваясь как уж, он быстро отполз в сторону, буквально скатился в очень удобную яму, после чего, низко пригибаясь, рванул прочь. Как оказалось, вовремя: сзади внушительно бухнуло. Похоже, у кого-то из укросолдат нашелся при себе гранатомет.

Что же, пускай развлекаются. Виталий быстро обогнул холм и вышел аккурат к примеченной еще во время стрельбы ямке. Обзор здесь был похуже, зато позиция позволяла работать по начавшим было подниматься воякам с фланга. В хорошем темпе расстреляв остатки магазина и добившись еще двух попаданий, Виталий окончательно заставил противников задуматься о ценности собственных жизней, а затем, не особенно торопясь, но и не задерживаясь, отступил.

К машине он вышел уверенным, едва не прогулочным шагом, удивленно приподнял брови, увидев направленные прямо в лоб автоматы, и усмехнулся:

– Не боись, мужики, порядок. Все, грузимся и валим, пока эти умники не очухались.

Минут через двадцать, отъехав подальше и замаскировавшись, они ждали группу эвакуации. Тогда же Виталий и узнал предысторию событий. Как оказалось, два Ми-24 поднялись утром с аэродрома под Белгородом (а может, и не оттуда, летчики в два счета могли выдать дезу просто из соображений секретности) для нанесения ударов по очередной колонне украинских войск. Поразительно, сколько у свидомитов оказалось техники, и если авиацию удалось худо-бедно ссадить с небес на землю, то БТРы, БМП, а то и танки периодически снова появлялись, расползаясь, как тараканы.

Виталий мысленно усмехнулся: уж он-то мог точно сказать, из каких клоповников поставляются эти тараканы. В список попали бы чуть не все страны бывшего Варшавского договора. Однако он промолчал: для летчиков это было совершенно лишней информацией. Когда надо будет, ее обнародуют, но сделают это совсем другие люди. Удел же Третьякова и ему подобных – оставаться в тени.

А летчики между тем рассказали, как нашли колонну, как разнесли ее в клочья, как нарвались на «Стингеры». Ведомый получил ракету в двигатель, смог уйти на несколько километров, но потом все равно упал. Товарищи приземлились, подобрали экипаж, благо десантный отсек позволял доставить их домой с относительным комфортом, но далеко уйти не смогли. Остальное Виталий и сам наблюдал.

Что же, оставалось только ждать, благо маяк работал. И вскоре (не прошло и часа) раздался звук винтов, и в небе появились новые действующие лица. На сей раз командование не поскупилось. «Восьмерка» с десантом и прикрытие из пары «ночных охотников».

Ми-28 остались в воздухе, а Ми-8 аккуратно зашел на посадку, и почти сразу, лишь только шасси коснулись земли, из него как горох посыпались десантники. Все четко, как на учениях.

Виталий улыбнулся и встал:

– Ну все, мужики, удачи вам.

– А…

– У меня своя дорога и своя задача. И вообще, меня здесь не было.

С этими словами он повернулся и зашагал к машине. Уже отъезжая, Виталий успел увидеть, как летчики садятся в вертолет, и на миг позавидовал им. Действительно, у каждого своя война, но все же кто-то сходится с врагом лицом к лицу, а кто-то занят обеспечением чужих интриг. Вот как он сейчас.

Эту ночь он провел в чистом поле. Точнее, не совсем чистом. Скорее, наоборот, грязном, потому что весенняя земля раскисла до безобразия. Да и полем это можно было назвать весьма условно – так, заросший густым кустарником овражек. Зато в стороне от населенных пунктов, да и заметить машину в этом переплетении ветвей при всем желании непросто. Тем более ночью.

А еще он сменил машину. Довольно просто и банально – по праву сильного. Хотя и не обидев никого, поскольку новую брал в автосалоне. Проезжал очередной городишко, что характерно, неразграбленный, и увидел салон «Мицубиси», в котором, недолго думая, нагло экспроприировал новенький «Паджеро-Спорт». Машина, как он знал по собственному опыту, вполне сравнимая по проходимости и с «Нивой», и с уазиком. И что характерно, заметно их удобней.

Продавец отчего-то не хотел брать гривны, явно рассчитывая на доллары. К тому же Виталий платил по цене производителя, считал по официальному курсу, да еще и в довоенном варианте. Вот только в качестве аргумента на тему «покупатель всегда прав» Виталий продемонстрировал ему автомат.

Хозяин салона моментально проникся важностью раскладов. Взгляд, которым он провожал Виталия, был полон ненависти. Впрочем, кого это волновало? Так уж сложилось исторически, что человек с оружием во враждебной стране – царь и бог. И скидочную политику для себя он тоже устанавливает сам. Пулей расплатиться может, к примеру.

Именно поэтому Виталий, заплативший, как он считал, справедливую цену, плевать хотел на чужие обиды. И, уже уходя и видя, что сейчас ему в спину шепотом ляпнут что-нибудь нелицеприятное, остановился на миг и посоветовал:

– Если надо изменить внешность, обращайтесь, помогу. Имею большой боксерский опыт. Могу дать скидку по знакомству.

Дилер подавился готовой сорваться с языка фразой и промолчал. А Третьяков, выдержав паузу и убедившись, что никто не собирается просить его о помощи, демонстративно пожал плечами и не спеша покинул салон.

Ночевка в машине для человека непривычного – дело муторное, но Виталий, успевший за свою жизнь поспать и под кустом, и на голых камнях, не привередничал. Сверху не капает, снизу тоже сухо, да еще и сравнительно мягко, так чего еще желать? Разве что теплого сортира не хватает.

Радио ловило кучу каналов. В отличие от «Нивы», оно не производило впечатления винтажного шедевра, а относилось скорее к банальному хай-теку. То есть все новое, вроде бы качественное и современное, но – без изюминки. И к слову, ловило так себе, хотя понять было можно. Вот только лови, не лови – сплошная мова, победные реляции и прочий с трудом разбираемый бред.

Потом удалось поймать канал, вещающий аж из Германии, где какой-то обозреватель жаловался на засилье беженцев, постоянно что-то требующих и ведущих себя все более нагло. Виталий лишь поморщился. Все же какими бы сволочами не были те, кто сейчас воевал против России, одного у них было не отнять. А именно – храбрости, достаточной, чтобы сражаться за свою страну. Эти же, сбежавшие, лишь на внешность мужчины, а так – амебы, и не более того.

Затем попался другой канал, на котором какой-то умник расписывал окружающим, как хреново стало, когда пришли русские, как они, дескать, грабят и насилуют. Пропаганда во всей красе, ибо дисциплина сейчас на уровне. Тем более у армии побеждающей. Но болтуну сопереживали квохчущими женскими голосами. Такими противными, что воображение мигом нарисовало Виталию образы толстых дамочек далеко за сорок, страдающих от хронического недотраха и горячо завидующих украинкам, до которых русские солдаты добрались и всех их того-этого, на возраст невзирая.

«Идиотки, – подумал Виталий. – Наши так подставляться просто не будут. Хотя, откровенно говоря, как победители они в своем праве… А еще что-то Евросоюз против России уже дня три санкций не вводил. Они, вообще, живы? Может, их палкой потыкать?» С этой мыслью и почему-то легкой досадой Виталий выключил аппаратуру и завалился спать.

Разбудил его ранним утром грохот взрывов, идущий аккурат со стороны поселка, в котором Виталий не далее как вчера покупал машину. Пулей взлетев на холм, Виталий оттуда смог в подробностях наблюдать весьма завораживающую картину. Звено Ми-24, может статься, из того же полка, что сбитые вчера, деловито превращали недавно покинутый городишко в руины. Причем особенно старались…

Виталий присмотрелся и улыбнулся про себя, увидев место, куда сыпались удары. Что же, можно сказать, в кои-то веки ему выпало зеро. Хотя, конечно, операцию до конца доводить все равно придется.

Война, как ее ни называй, это не столько бои, сколько долгие марши и грязь. Неважно, под ногами или под колесами – в любом случае мешает здорово. А уж если ночью прошел мелкий, но долгий и нудный дождик, то колеса и вовсе превращаются в четыре облепленных глиной бублика. Особенно «радовало», что производитель по умолчанию ставит на серьезный внедорожник шоссейную резину. Не иначе, сговорившись с ее производителями – чтоб, значит, для покатушек отдельно покупали.

Виталий на полном серьезе опасался, что не выберется на дорогу, но обошлось. Сердито рыча дизелем, машина продемонстрировала, что не зря команда «Мицубиси» в свое время раз за разом выигрывала «Дакар». Но все же перевел дух Виталий, лишь когда лопатой, порядком измазавшись, срубил всю ту дрянь, что налипла на колеса. День начинался тяжко…

А еще совершенно не улучшила настроение картина, которую Виталий имел возможность наблюдать пять минут спустя, когда, немного отдохнув, уже собирался ехать дальше. По той же грязи, которую он совсем недавно с трудом преодолел, нарезав некислую колею, уверенно шла другая машина. Без полного привода и внедорожной подготовки. И – без проблем.

Чем похож «Запорожец» на беременную пятиклассницу? И то и другое – позор семьи. И в этом есть толика истины. Самая дешевая легковая машина, выпускавшаяся в СССР эпохи развитого социализма. Самая маленькая, неудобная, вечно тарахтящая, абсолютно не престижная. Но вот на таких дорогах, точнее, их отсутствии, даже с водителем средней квалификации способная творить чудеса. Легкий, с небольшой колесной базой и, благодаря заднему расположению двигателя, хорошо нагруженными ведущими колесами, Запорожец иной раз прорывался там, где пасовали знаменитые «проходимцы».

Виталий как-то, еще в детстве, стал невольным свидетелем того, как у внезапно вспухшего от дождей ручья стояли и УАЗы, и «Нивы», а люди перебирались на своих двоих. Запорожец же, не останавливаясь, проскочил ручей, словно не заметив. Единственно, остановился на другой стороне. Водитель и пассажир синхронно открыли двери, подождали, когда стечет вода, и рванули дальше по своим делам.

Вот и сейчас древний, еще «ушастый» агрегат, неведомо как доживший до наших дней, лихо преодолел раскисшее поле и вылез на дорогу. Его водитель сделал Виталию неприличный жест и, держа морду кирпичом, рванул прочь. Только глина с колес во все стороны полетела. Оставалось лишь обтекать. В обоих смыслах.

Вчерашний городок он проскочил шустро, с интересом поглядев на дымящиеся развалины. Вертолетчики постарались и ракет, что характерно, не жалели. Вот так и рождаются легенды о русских зверствах. Ну да и черт бы с ними. Виталий рванул оттуда быстрее поросячьего визга, и это, в глазах местных, выглядело вполне нормальным. Отлично! В следующий раз удобнее было бы начать оставлять следы подальше отсюда.

Сегодня дороги выглядели на редкость пустынными. То ли погода так влияла, то ли военные действия, идущие совсем недалеко. Во всяком случае, жженая техника попадалась все чаще, и постепенно Виталий вовсе перестал обращать на нее внимание. Дважды встречались небольшие, на три машины, автоколонны из армейских грузовиков. Правда, марку Виталий определить затруднился. Вроде бы похожи на КамАЗы, но не то. Хотя здесь и сейчас такая пересортица, что подумать страшно.

А один раз довелось наблюдать в бинокль самый настоящий бой с применением танков и пехоты. Правда, кто есть кто из-за схожести силуэтов техники понять с такого расстояния не удавалось до самого конца. Ну и, как это часто бывает, триумфаторами были отнюдь не танкисты. Ибо бой закончился без особых успехов что с той, что с другой стороны. Просто с востока прилетели вертолеты и поставили жирную точку в обмене мнениями. Судя по легко узнаваемым силуэтам, вертушки были русскими. Соответственно, те, кого они пожгли, украинцами.

Ну а потом Виталию встретились местные дорожные полицаи. Усиленная, видимо, группа – восемь человек при двух машинах. Двое в форме, остальные – в камуфляже. И Третьякову они совершенно не понравились. Ему вообще не нравились те, кто машет ему полосатыми палочками. А потому он, тормозя, сунул руку в лежащую рядом сумку с трофеями, взятыми из разбитой колонны, быстро нащупал искомый предмет и спокойно открыл дверь.

– Откуда едешь?

Вопрос был задан на чистом русском, разве что, как почти у всех здесь, с «гэканьем».

Виталий ответил, и вопрошающий, толстый краснощекий детина в камуфляже, даже не стал его дослушивать. Видимо, русский язык без акцента здесь вполне мог заменить паспорт. Злорадно потерев руки, полицай ухмыльнулся:

– Ну шо, москалик, приплыв?

– Скорее приехал, – улыбнулся Виталий, вылезая из машины и одновременно бросая встречающим под ноги гранату. – Аллах акбар, хлопцы.

Ух, как они шикарно, рыбками прыгнули во все стороны. Рефлексы им поставить успели. А вот мозги – нет. Учебная граната не взрывается, зато несколько секунд форы дает. Оставалось только перестрелять всех, спокойно и деловито, не тратя лишних патронов. Хотя для «стечкина» достать их здесь и сейчас не проблема, но зачем? По одному выстрелу в голову – и хватит с них.

Подойдя к единственному уцелевшему, тому самому, что понтовался о «москалике», Виталий отвесил ему хороший расслабляющий удар по почкам, после чего быстро и аккуратно спеленал. Руки за спину, ноги тоже, чтоб, значит, бежать не вздумал, после чего быстро и вдумчиво обыскал и трупы, и пока еще живого языка.

Горка трофеев выглядела не слишком внушительно. Оружия хватало, из него собралась целая куча, а вот с остальным было как-то не очень. Так, мелочевка – документы, причем особо привлекали внимание паспорта, которых было втрое больше, чем нужно.

Пролистав их, Виталий понимающе хмыкнул. Очень похоже, биться за Украину до конца эти субчики не собирались и рассчитывали, случись нужда, просто раствориться в толпе обывателей. Иначе чем объяснить абсолютно одинаковые документы с одинаковыми же фотографиями, но выданные на разные фамилии?

А в остальном ничего примечательного. Мобильники, фляги со спиртным, патроны, ключи, презервативы – словом, обычный мужской набор. Хотя… Ни хрена себе! То ли орден, то ли медаль за взятие Крыма. Виталий слышал о том, что их успели не только наклепать, но даже и раздать. Угу, авансом.

Третьякову стало весело, только рвущийся наружу смех был с каким-то особо злобным привкусом. Повернувшись к пленному, он спросил:

– Что, свиномит, Крым хотели взять? А получилось взять только за щеку? За обе толстые свиные щеки?

Ответ, если бы он все же был, мог стать шедевром изящной словесности. Но, увы, полицай не обогатил этот мир новыми словами – инстинкт самосохранения перевесил энтузиазм. Лежал, смотрел злобно, а вот рот предусмотрительно не открывал. Что ж, оно и к лучшему, подумал Виталий и вернулся к сортировке трофеев.

Одно удостоверение привлекло внимание Третьякова. Не своей необычностью даже (знал, что подобные можно здесь встретить), а фотографией. До странности знакомой фотографией. Не потребовалось даже вспоминать, где он видел лопоухого парня лет двадцати с по-лошадиному вытянутым лицом. Конкретно его Виталий знал едва не с рождения и, хотя видел не часто, помнил хорошо. Вот же не ожидал такой встречи!

Совпадение? Возможно, бывают и покруче. А может, и нет. В любом случае требовалось немедленно прояснить ситуацию. Что Виталий и сделал.

– Откуда взял?

Укровоин посмотрел на него злыми глазами, но предпочел не спорить – мало ли что. Форс, конечно, держал, но получил пару раз ботинком под ребра и более судьбу не искушал.

А когда его исповедь закончилась, Виталий извлек из кучи трофеев телефон. Посмотрел, усмехнулся. Надо же, война идет вовсю, а сеть пускай слабо, но ловится. Набрал номер, который помнил на память, дождался ответа и спросил:

– Донатас! Ты как там?

– Я? Хорошо, – донесся из трубки удивленный голос. – А кто это?

– Третьяков. Не забыл еще?

– Виталий? – Удивления стало еще больше, но к нему добавились вполне доброжелательные нотки. – Ты откуда?

– Это неважно. Ты лучше скажи, как там у вас в Вильнюсе погода?

– Отвратно, как всегда. А что, приехать хочешь?

– Я? Да что я там забыл? Геморрой с визами?

В ответ раздался невеселый смех. Вот так, когда-то они с Донатасом учились в одной группе университета, потом судьба развела, хотя периодически они переписывались, не теряя контакт. Виталий стал тем, кем стал, а Донатас…

В общем, у него особого выбора не было: родители клятвенно пообещали отречься от сына, если тот не вернется на родину предков. Вернулся, куда деваться, только вот с работой по специальности вышел облом: зачем Литве геологи?

Но одно из главных преимуществ молодости, как ни странно, то, что у тебя еще ничего нет. А если ничего нет, то и терять, по большому счету, нечего. А значит, ты не боишься рисковать. И вчерашний студент не побоялся перечеркнуть прошлое и начать жизнь почти с нуля.

Вариантов было немало, и самым перспективным в тот момент казалось уйти в политику. На незатухающей волне национализма добиться определенных преференций было не так и сложно. Вот только играть в такие игры успевшему пожить в России и не видевшему от нее ничего плохого Донатасу категорически не хотелось.

Вместо того чтобы митинговать или, как вариант, работать грузчиком, Донатас собрал шмотки и рванул за границу. Не в Европу, где, как он прекрасно понимал, все давным-давно поделено, а за океан. Благо английским худо-бедно владел, да и советское образование в те годы ценилось везде. Хоть и кривили губы, но признавали капиталисты, что техническое образование в СССР было лучшим в мире. Так что, помыкавшись с полгода, Донатас нашел работу по специальности и преуспел.

Объездил половину мира, заработал хорошие деньги, а потом вернулся домой. Все же Родина – она и есть Родина, и улица, по которой бегал в детстве, тянет куда сильней, чем любые краски мира. Особенно когда у тебя пускай и специфическое, но советское воспитание.

Впрочем, и дома он показал приобретенную в Америке деловую хватку и сейчас владел неплохим и довольно прибыльным, по меркам Литвы, бизнесом. К слову, не раз бывал в России, и буквально прошлым летом они с Виталием славно отдохнули и порыбачили на Урале. Прошли, так сказать, по тропам бурной молодости.

– А что это у тебя за номер?

– Не мой, даже не записывай. Ты мне скажи лучше: Юргис твой все так же служит?

– Ну да. Сейчас в командировке где-то. Правда, где именно не говорят.

– Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес.

– Чего?

– А того, что твоего ненаглядного мальчика запихнули на Украину, инструктором.

С той стороны трубки тихо икнули – видимо, старому приятелю резко поплохело.

Виталий зло поморщился и припечатал:

– Не знаю, что с ним, честно. Но глядя, что здесь творится, рекомендую срочно озаботиться новым наследником.

На сей раз в Литве что-то упало. Оставалось надеяться, что это не жена Донатаса, очень милая, а в молодости еще и красивая женщина. А потом в трубке раздался хрип:

– Виталий, если это…

– Это не дурацкий розыгрыш и не ужастик, если что. Просто у меня в руках документы твоего пацана и пара человек, его видевших. Живым, но без сознания, если тебе это важно. Больше информации не имею.

– Откуда у них документы?

– Это ж хохлы в наихудшем варианте значения, – пожал плечами, будто собеседник мог его видеть, Третьяков. – Он был у них инструктором. Когда их накрыло, под шумок ему карманы обшарили, загребли все, что было.

– Ты… там?

– Ну а где ж еще?

– Виталь, прошу! Вытащи его!

– Как? У меня свой маршрут, своя задача…

– Вытащи его. Богом клянусь, все отдам!

– Успокойся. – Третьякову стало редкостно неловко. – Донатас, я попытаюсь. Изо всех сил, обещаю. Но – один раз. Если не получится, не взыщи, я не самоубийца. И да, не говори больше о деньгах. Если сделаю – летом проставишься. Какие сорта водки я люблю, ты знаешь…

Откровенно говоря, Донатасу он малость соврал. Конечно, у него своя задача, но маршрут-то выбирает самостоятельно. Главное – не сдохнуть раньше времени, остальное – ерунда. А если получится – что же, родная контора не будет против взять в разработку офицера вражеской армии. Пускай официальной войны нет, да и литовец по определению так, мелочь, однако же зернышко к зернышку – для курочки обед. В общем, пригодится.

Тела он спихнул в кювет, машины и вещи даже трогать не стал: наверняка местные заметят бесхозные, но полезные в хозяйстве предметы и быстро приделают им ноги. Уж в чем в чем, а в домовитости украинцев сельского разлива он никогда не сомневался, равно как и в их небрезгливости.

Навигатор шел в комплекте с автомобилем. Точнее, не шел, но продавец был столь любезен, что предлагал дополнительные опции. Правда, очень расстроился, когда узнал, что заплатят ему за них разве что лишней пулей в башку, но требовать обратно не стал. Вот и пригодилось.

Если верить пленному, который оказался настолько любезен, что даже пальцем в карту ткнул, показывая, ехать было всего ничего. Да и случилось все недавно. Если конкретно, то вчера вечером. Группа украинских солдат проводила тренировку перед отправкой навстречу русским войскам, с неумолимостью асфальтового катка давящим очаги сопротивления. Руководили несколько инструкторов, предоставленных НАТО, которое, как обычно, лезло куда не просят. Ну, их сюда не звали, вот пускай теперь и не жалуются.

Конец ознакомительного фрагмента.