Бывший сводный брат

Я отчетливо вижу там жалость и брезгливость. Артём уже сложил у себя в голове представление обо мне новой. Но он ничего не знает! И мне почему-то вдруг хочется ему всё рассказать. Все-все.

За десять лет разлуки у меня накопилось много историй.

– К тебе. Адрес говори, я не экстрасенс.

Называю. Даже индекс проговариваю, этаж и код от домофона. Хочу ещё предложить снять копию с моего паспорта. Как залог.

– Откуда у тебя мой номер? У Риты взяла? Тогда почему здесь сижу я, а не твоя мать?

Имя матери лавиной обрушивается на мои плечи. Обхватываю себя руками и отворачиваюсь к окну.

– У неё есть твой номер? – не могу скрыть удивления.

Никогда бы не подумала, что они общаются.

Неужели, рыжая стерва, получила в итоге то, о чем так желала? Молодого мальчика в любовники и наследство с шестью нулями.

– Как видишь, он есть даже у тебя.

– Я нашла в интернете, это не такая уж секретная информация, – говорю, не поворачивая головы. – Наверное, стоит сменить свою службу безопасности.

– Спасибо за совет.

– Это был сарказм.

Спереди раздается очередной смешок громилы. Я тоже слабо улыбаюсь, глядя на свое отражение в стекле. На секунду наши взгляды с Николаевым пересекаются. Уголок его губ дергается и Артём вдруг теряет ко мне всяческий интерес.

У него звонит телефон (и это в шесть утра!).

– Да? Что? Нет. Так не пойдет.

Он отрывисто с кем-то разговаривает, отдавая указания.

Мне дают несколько минут без пристального внимания, и я ненадолго могу перевести дух. Сама не заметила, насколько была напряжена. Старалась сидеть прямо, дышать ровно, постоянно одëргивала слишком короткую юбку…

Хотелось казаться лучше, чем я есть, для человека, которому десять лет не было до меня дела. Зато сегодня он мне помог. Отозвался и пришел на выручку. Боюсь представить, что ему захочется взамен. Ведь вряд ли это была благотворительная акция под названием «спасти Элю Майер» будет безвозмездна.

4 Глава

До моего дома доезжаем быстро.

Я живу в хорошем районе, почти в центре. Вокруг много парков, отличные детские площадки, школы и детские сады. Много приличных магазинов и прочей инфраструктуры.

Жилой комплекс неплохо охраняется, на территорию так просто не попасть. В подъезде сидят консьерж и охрана, на этажах и в лифте работают камеры.

Для меня важна безопасность: мои работодатели непростые люди, и это не первый мой конфликт, хотя и самый денежный. Поэтому в квартире у меня стоит толстенная железная дверь, а в тумбочках припрятаны перцовые баллончики.

Я не храню дома миллионы, у меня их попросту нет. Самое дорогое, что я имею, – это плазма на полстены в гостиной и кольцо на пальце, которое я сейчас поворачиваю камнем вниз, подальше от глаз Артёма.

Хотя последние минуты он не смотрит на меня вовсе. А я хочу ощутить на своей коже его взгляд еще раз, перед тем как мы опять расстанемся, теперь уже навсегда.

– Остановите у ворот. Машину не пропустят. Я здесь выйду, – говорю, нервным жестом поправляя бретельки тонкого платья.

– Проедем, – басит громила.

Закатываю глаза. Артем молчит, все его внимание приковано к телефону, в котором он беспрестанно что-то пишет, что-то читает и опять пишет. Словно меня и нет рядом.

Ничего не понятно. Кто работает в полную силу в пять утра? Не социальные сети же он там листает?

– С какой стороны подъезд?

Я громко хочу поспорить, что так просто внутрь двора не попасть, отстоять свою территорию и не пускать чужаков в двор, набитый детскими площадками. Только успеваю прикусить свой болтливый язык, когда машина легко заезжает в мою обитель.

Мне это не нравится. Здесь мой дом. Здесь я чувствую себя в безопасности. Чувствовала. Сейчас мне некомфортно. Я не знаю, чего ожидать от этих двоих мужчин. В багажник, конечно, не запихнули, и домой вроде подвезли. Но дальше-то что?

– Спасибо за помощь. Я очень тебе благодарна. Провожать меня не нужно. Ты же не пойдешь со мной? – спрашиваю с надежной, поворачиваясь в сторону Артёма.

Хватаюсь за ручку двери, готовая выпрыгнуть до полной остановки машины.

– Почему же? – лениво интересуется Артём, отрывая взгляд от экрана телефона.

Блокирует экран и убирает его в карман. Наконец я вновь достойна его холодно внимания.

– Зачем тебе это? – недоумеваю.

– Хочу посмотреть, как живут элитные проститутки. Никогда раньше не видел, – с усмешкой произносит мой сводный брат.

Сердце толкается о ребра и ранено замирает в груди.

Задыхаюсь от возмущения, даже не сразу нахожу нужные слова. В голове пусто. Обидно. Хотя на что я надеялась, он же умный мальчик, всегда таким был. Подготовился перед тем, как поехать спасать бывшую сводную сестру.

Открываю и закрываю рот, пока машина аккуратно паркуется около моего подъезда.

– Я не проститутка! – кричу, наверное, слишком громко для салона автомобиля, но мне плевать. – Как ты мог такое подумать?!

Николаев понимающе усмехается, а мне от этой усмешки хочется сквозь землю провалиться. И исчезнуть. И никогда его больше не видеть. Он уже повесил на меня клеймо. Припечатал.

– А я и не думал, – спокойно продолжает Артём, – тоже в гугле поискал. Очень информативный сайт у твоей конторы. Всё расписано: и плюсы, и минусы. И варианты использования.

– Это не проституция. Я не торгую телом. Не занимаюсь сексом за деньги, – шиплю сквозь зубы. Так меня ещё никогда в жизни не оскорбляли. Чувствую себя грязной. Буквально вылил мне на голову ведро с помоями! – Это называется – сопровождение или эскорт. Тебе ли не знать! В твоём окружении часто прибегают к таким услугам. Все хотят видеть рядом с собой молодую и красивую девушку с картинки. И это именно тот максимум, который я даю на этой работе. А не то, что ты там себе придумал. Спасибо, что довезли. И за деньги спасибо. Оставь номер своей карточки, постараюсь вернуть. В течение года. Быстрее не смогу. Но если надо постараюсь, продам почку, у меня как раз одна лишняя.

Я что-нибудь обязательно придумаю, но точно не собираюсь оставаться его должницей. Остаться без дома – один из моих триггеров. Продажа квартиры для меня не вариант. Было время, когда я скиталась по улице, и я вовсе не хочу его повторять. Но раз обстоятельства вынуждают, я готова купить себе что-то попроще. Всегда можно найти вариант поскромнее. А мне так нравились здесь школы…

Дергаю ручку, но понимаю: выйти не смогу, двери заблокированы. Слышу тихий смешок.

Волоски на руках встают дыбом.

Меня прошибает пот. Выступает капельками на коже. Покрываюсь мурашками и сильнее стискиваю зубы. Надеюсь, эти двоя не увидят в полумраке салона, как дрожит мой подбородок.

Быть изнасилованной тоже один из моих страхов. Второй триггер.

Испуганно оглядываюсь на Артёма. Перебегая взглядом с него на водителя.

Оцениваю ситуацию: в машине двое мужчин, я – одна. И даже наше совместное прошлое не остановит Артёма, если вдруг он захочет то-то мне сделать.

Начать умолять выпустить меня или пока рано? Пустить слезу? Давить на жалость? Рассказать про Надю?

Возможно, будь я при смерти, и решилась на такие откровения, но сейчас, прикусив щеку изнутри, стараюсь просто не расплакаться.

Артём какое-то время молчит. Я ощущаю на себе его взгляд. Он ощупывает моё тело, плохо прикрытое откровенным нарядом, и что-то для себя решает, медленно кивая.

Мой приговор откладывается?

– Сергей, открой. Жди здесь. Я быстро.

Артём выходит из машины вместе со мной. Я поправляю платье и, прижимая к груди маленькую сумочку, семеню к подъезду.

– Зачем ты идешь со мной? – не могу удержаться от вопроса, знаю: он шагает рядом, не отставая. Но голову поворачивать и проверять не желаю.

Все еще трясет. Я очень-очень много лет не чувствовала себя такой уязвимой. И мне не нравится, что вновь чувствую это сейчас. Рядом с Артемом.

– Я уже сказал.

Ах да! И правда, сказал!

Запрокинув голову, громко смеюсь. Мой истеричный смех разносится над пустым сонным двором и еще несколько секунд эхом звенит в ушах.

Николаев раздраженное прикрывает глаза и бесцеремонно подталкивает меня вперед.

Первое касание. Быстрое и внезапное. Как укус пчелы.

Я дергаюсь рефлекторно и отшатываюсь в сторону.

– Не трогай, – шепчу тихо.

– Не веди себя, как дура. Тебе не идет.

Артём галантно пропускает меня первой в подъезд, затем в лифт. В кабине становлюсь от него как можно дальше, стараясь опять прикрыться руками и сумкой. Не поднимаю взгляда, смотрю строго над плечом мужчины. По рукам бегут дурацкие мурашки, буквально поселившиеся в это утро на теле, заставляя меня поëжиться.

Я напугана до чëртиков.

– Если ты сейчас планируешь взимать с меня долг, хочу тебя разочаровать: у меня месячные, – говорю очень тихо.

– Потерплю…

В каком смысле потерпит?

– …я не брезгливый.

Удивлённо вскидываю голову.

Артем стоит напротив, у противоположной стены. Вертит в пальцах тонкий смартфон, неприятно ухмыляется, осматривает меня с головы до ног и обратно, а потом впивается взглядом в моё лицо, находя глаза.

Он точно не брезгливый и мы оба знаем почему.

Я не могу пошевелиться, ни вдохнуть, ни выдохнуть. Пытаюсь выдержать зрительный контакт, не спасовав. То, что транслируется в его взгляде, мне совсем не нравится. Там пляшет угроза вперемешку с дикой неприязнью. И наши общие воспоминания.

Он тоже об этом думает. О моем первом разе с ним.

5 Глава

– Давай решим всё как-нибудь по-другому, – пытаюсь говорить спокойно, вставляя ключ в замочную скважину.

Выходит, не с первой попытки.

Колотит мелкой дрожью. Совсем не от холода, на дворе всё-таки июль, хоть и ранее утро. Зубы стучат так сильно, что Артём, наверное, слышит и понимает – он является причиной моего внезапного озноба.

Затылок обжигает очередная холодная усмешка.

– Обязательно решим. Так, как я того захочу, – невозмутимо заявляет Артем, постукивая пальцами по дверному косяку.

Он меня троллит, а его близость, даже спустя десять лет дурманит, пугает и сбивает столку.

Вдох-выдох.

– Тема что ты делаешь? Нас услышат. Твой папа, он работает дома…

Артем, без спросу вломившись в душевую кабину, теснит меня к стене. Пытаюсь прикрыться, но мои руки бесцеремонно расталкивают. Артем наклоняет голову и слизывает капли воды с моей кожи. Запрокинув голову, пытаюсь подавить стон.

– Когда ты стала такой правильной, сестричка? – шепчет, царапая зубами твердый сосок. – Я хочу вот так.

Его ладонь скользит между моих сведенных бедер, мягким касанием раздвигая их и…

И это было десять лет назад, напоминаю себе, тверже стискивая связку ключей.

Когда мы попадаем в квартиру, я быстро сбрасываю обувь на пороге и отскакиваю от Артема, как можно дальше.

Обхватив себя за плечи, стремительно двигаюсь по полутёмному коридору, закрывая дверь в одну из комнат.

– Там бардак, – почему-то решаю пояснить свое действие. – Проходи, располагайся, раз зашёл. Чай кофе не предлагаю.

Молчать у меня плохо получается, особенно в стрессовых ситуациях, поэтому несу всякую чушь, переминаясь с ноги на ногу.

Артём и не думает снимать обувь – чем я жутко возмущена – проходит прямиком на кухню. Щелкает выключателем и с интересом оглядывается.

Опускается на один из трёх стульев и, окинув властным взглядом мою девственно чистую рабочую поверхность знакомо ухмыляется. Да, я так и не научилась сносно готовить…Каюсь.

Сдергиваю со спинки черный шелковый халат-кимоно и кутаюсь в него, словно он может защитить меня, от пронзительно взгляда мужчины напротив.

– Иди в ванную, прими горячий душ. И прекрати трястись. Я ничего тебе не сделаю. Пока что, – великодушно разрешает Артем, закидывая ногу на ногу.

Продолжает пялиться на меня так, словно умеет читать мысли и знает о чем я думала пять минут назад. Быстрым движением облизываю губы, плотнее запахивая на себе халат.

Звонить ему было плохой идей. Ворошить прошлое самой худшей моей затеей за последние года.

– А ты в это время уйдёшь? – спрашиваю с нескрываемой надеждой.

Он мне опять не отвечает, лишь невесело хмыкает и отрицательно качает головой.

Вот ведь черт!

Последнее что я хочу, это оставить его в моем жилище без присмотра. Вдруг еще по шкафчикам рыться начнет?

– Ну уж нет… – говорю с вызовом. – Я никуда не уйду. Говори, что тебе нужно! Сейчас! Я устала и хочу спать. Артем, пожалуйста…

Выдвигаю стул напротив него и плюхаюсь на сиденье.

– Почему ты позвонила мне, а не Рите? – спрашивает Артём, совсем не то, что я предполагала услышать.

На мгновение теряюсь. Хлопаю ресницами, обескураженная столь прямым вопросом и не сразу нахожусь с ответом.

Не говорить же ему, что номера родной матери у меня попросту нет. Я не помню, когда видела ее последний раз. Мы не созываемся по несколько раз в день, не пишем друг другу сообщения и даже не поздравляем друг друга с праздниками. Наши отношения нельзя назвать даже прохладными. Их просто не существует.

– Не знаю, почему в стрессовой ситуации решила набрать тебя. Но можешь не беспокоиться, больше не позвоню, – равнодушно пожимаю плечами.

– Интересно. Может быть, ты решила позвонить тому, у кого больше денег и кто за тебя точно заплатит?

– Может быть, – легко соглашаюсь я. – Я ведь всегда была жадная до денег. Ведь так, Тема?

– Не называй меня так.

Артём вдруг резко подаётся вперед, оказываясь прямо передо мной. Ловит в капкан своих голубых глаз, насильно удерживая. У меня не получается отпрянуть, так и сижу примагниченная и обескураженная его близостью.

– А то что?

Стараюсь контролировать собственное дыхание и пульс. Он ведь видит, как бьется жилка на моей шее. Он все считывает.

– А я не заплатил, Эля. Я просто внёс залог. Небольшую сумму. Крошечную часть твоего долга. Этого хватило, чтобы тебя отпустили. Знаешь во сколько оценили твою свободу?

Как не заплатил? А где же мне деньги брать? Мамочки. Какой шанс, что в глухой деревне Нины Владимировны меня не найдут? Нет, об этом думать нельзя. Туда ехать запрещено.

– Мы договорились. Да?

Отклоняюсь назад. Полы халата на моей груди расходиться и взгляд Артема быстро опускается туда. Всего на секунду, но он пялился. Я видела!

Мое тело всегда было его слабостью. Всегда…

И, мне кажется, я могу сыграть на этом еще раз. Но потом Артем поднимает на меня глаза. Злые и холодные. Лицо, будто ледяная маска. Эмоций ноль, лишь голая решимость и расчет.

Сглатываю.

В этот раз игра пойдет по его правилам. И я заранее знаю, что мне не понравится.

– Неа, Эля. Ни о чем мы не договорились. Думала, так легко поймаешь меня опять на свою удочку? Голос сделаешь по телефону более жалобный, и я сразу прибегу? Это тебя мать твоя надоумила? Мне уже не восемнадцать, этот фокус больше не пройдёт.

И я это вижу. Тень Риты становиться более явной. Я буквально ощущаю присутствие матери в моей кухне. И я перестаю быть в безопасности. Хочу, чтобы она исчезла. Хочу, чтобы Артем ушел.

– Я с Ритой не общаюсь уже очень давно, – произношу четко.

– Думаешь, я не знаю, какая компания строила этот жилищный комплекс? – зло выплевывает Артём.

А он хорош. Подготовился. Мне не чем крыть этот ход.

Но я не понимаю его агрессию.

Да, когда-то давно мы расстались не лучшим образом. Тогда мы оба знатно накосячили… Но я надеялась, что он выйдет на связь первый, сам. Найдёт меня. Вернет меня себе. Я хотела, чтобы он вернул. Меня. Нас.

Ничего этого не произошло. Может быть, он тоже ждал от меня первого шага? А я смогла сделать его почти через десять лет, знатно опоздав, на поезд, который давно ушел в депо.

– Я думаю, знаешь.

– Поэтому хватит врать. Ты бы не смогла позволить себе такую квартиру, в этом доме, в этом жилищном комплексе, без чьей-то помощи. Или хочешь сказать, помогла тебе не твоя мать, а кто-то ещё? Может у тебя есть спонсоры? – продолжает Артём, намекая на мою сомнительную работу.

Он прав.

Только мама мне не помогла, она от меня этой квартирой откупилась. Этого я, конечно, ему рассказывать не буду. У нас не те отношения, чтобы вдруг начать делиться тайнами и страшными секретами прошлого. Доверие нужно заслужить, а Артём явно провёл, между нами, черту, указав мне на моё место.

Касаюсь кончиками пальцев холодного напольного покрытия и сокращаю расстояние между нашими лицами до минимальными.

Голубая радужка глаз Артема заметно сужается, потому что зрачки неконтролируемо расширяются. Но надо отдать ему должное он остается на месте, даже не дернувшись.

– И что с того? – говорю с вызовом. – Это нормально, когда родители помогают своим любимым детям, – делаю акцент на последней фразе, с наслаждением наблюдая, как равнодушная маска трескается на лице Артёма.

Он поджимает губы и шумно выдыхает.

Мы оба знаем, кто в нашей сборной семье был «любимицей» у его отца, а кто аутсайдером. Дядя Серёжа даже вписал меня в свое завещание, которое я, ввиду некоторых обстоятельств, так и не увидела. Как и денежных средств, которые мне причитались по закону.

– Что же любимая «мамочка» не помогла тебе сейчас? – ухмыляется Артём.

– Ауч. Один один.

У моей матери тоже был любимчик в семье, и это была не я.

– Не знал, что мы ведем счет.

– Скажи, что ты хочешь? – произношу я. – И закончим на этом. Раз ты не заплатил, люди Давида за мной придут. Мне нужно подготовиться. Собрать вещи.

– Обязательно придут, – подтверждает кивком Артём, откидываясь на спинку стула. – Поэтому я предлагаю сделку.

– Какую?

– Я выплачу за тебя оставшуюся сумму, и от тебя отстанут парни из казино. А ты поможешь мне вернуть компанию моего отца. Которую у меня когда-то отобрала твоя мать.

6 Глава

– Нет.

– Нет? – удивляется Артём, слегка приподнимая брови.

Мне нравится, когда он показывает свои эмоции, тогда его холодное лицо оживает, а у меня в животе всё сжимается, совсем не от страха. Я помню таким. Живым. И эти воспоминания спрятанные подкоркой памяти, все отчетливее рвутся наружу.

– Нет, – произношу твёрдым голосом, сминая край халата до побелевших костяшек.

Давида я боюсь не так сильно, как собственную мать. Я даже позвонить ей не могу себя заставить, поэтому набрала Артему!

Нет. Нет. Нет.

Я не хочу вмешиваться в ее жизнь и возвращать ее в свою. Вот такая мы чудная семейка.

– Жаль, – говорит Артём, опять скрывая эмоции за маской холодного безразличия, от которой по коже несётся мороз. – Если честно, я надеялся на другой ответ. Раз так, я ухожу.

Встаёт, подхватив свой телефон со стола, и, не мешкая ни секунды, двигается к выходу. Но почему? Он же согласился, тогда, по телефону! Зачем всё это было? Мог сразу озвучить свои условия. Зачем приезжал, дал ложную надежду. Надежду… Надя…

Ладно, ради неё я могу попробовать ещё раз. Тем более здесь только один свидетель моего унижения.

Вскакиваю со своего места и несусь за ним.

– Артём, пожалуйста, помоги! – Вцепляюсь в руку мужчины, заставляя его остановиться и посмотреть на меня. – У меня нет тех денег, что просит Давид. Эта квартира – всё, что у меня есть, и я не могу её продать. Я не хочу остаться без дома. Для меня это важно.

– Понимаешь, Эля, это не мои проблемы, – безразлично пожимает плечами Артём.

Он вырос в бездушный кретин. Смотрю в голубые холодные глаза и стискиваю его руку сильнее, вдавливая в мужскую ладонь длинные ноги.

– Ты обещал мне помочь, тогда, давно. Сказал, чтобы я приходила к тебе в любой ситуации, с любыми проблемами, – от безысходности топаю ногой. – И вот я пришла. У твоего предложения, что истек срок годности? Или твои слова ничего не стоят?

– Будем считать, я уже помог. Думаю, ты найдёшь чем расплатиться, не трогая свою квартиру.

– Я не сплю с людьми за деньги, – напоминаю ему, но по его кривой усмешке понимаю ни черта он мне не верит.

– Видимо, зря, это решило бы много твоих проблем. Соглашайся, пока предлагают только это.

Размахиваюсь со всей силы, но ударить не получается. Артём ловко останавливает движение, захватывая своей ладонью моё запястье. Сжимает что есть силы, заставляя запищать от боли. И опустится на пятки.

– Не стоит этого делать, – произносит Артём, чеканя каждое слово, злость в его глазах меня пугает, поэтому я отступаю, прижимая к груди руку. – Советую приложить к руке лёд и больше мне не звонить.

Когда он выходит за порог квартиры, не потрудившись закрыть за собой дверь, я всё ещё стою на месте, прокручивая в голове нашу беседу.

Да пошёл он!

Выбегаю в прихожую и с грохотом закрываю дверь за своим сводным братом, проворачивая все три замка, финальную точку ставлю щелчком защёлки, после чего меня окутывает оглушающая тишина квартиры.

У меня ещё не та степень отчаяния, чтобы начать торговать собой. Я всегда умела продать свои мозги, а не тело.

Сначала я просто пришла работать в казино официанткой. Ночные смены мне подходили. Я могла учиться днём, а вечерами и ночами работать. Потом мне предложили попробовать себя в качестве крупье. Я быстро научилась. Мои столы всегда были полны посетителей, которые готовы были расстаться со своими деньгами, но они-то их хотели приумножить. Тогда я и придумала схему, по которой работала последние полтора года.

Для начала попросила Давида, устроить меня в эскорт-сопровождение. Под его личную ответственность: он клятвенно обещал, что ко мне никто не притронется в том самом смысле, который отпугивает меня больше всего. Для этого у Давида были другие девочки. Я никого не осуждаю. У каждого своя голова на плечах, не думаю, что те девушки пошли торговать собой от хорошей жизни.

Я торговать собой не решилась, но постоянным клиентам, кто заказывал меня раз за разом в сопровождение, была доступна дополнительная опция. Я хорошо ориентировалась за карточным столом. Навыки крупье никуда не ушли. Память позволяла легко запомнить и просчитать ходы, что я и делала. Люди выигрывали крупные суммы с минимальной потерей своих денег, а я получала проценты. Хорошие проценты за непыльную работу. Так было до сегодняшней ночи.

Надо думать, Давид не обрадовался, когда узнал, что его человек помогает денежкам уходить за пределы казино, а не приходить в его карманы. Пока коротышка еврей в курсе только о двух моих клиентах, но, я думаю, скоро узнает и о других. А когда узнает… то сумма моего долга увеличится в пару сотен тысяч раз. И я не представляю, где мне искать эти деньги.

7 Глава

Следующее, что я делаю, – собираю вещи.

Хватаю спортивную сумку, с которой обычно хожу на йогу, и, вывалив оттуда содержимое, набиваю вещами, которые могут мне понадобиться в ближайшее время.

Дома я не останусь.

У Давида есть адрес, и я надеюсь, когда он поймет, что меня здесь нет, не станет утруждать себя поисками. Подумаешь, украла у казино чемодан с деньгами, да такое каждый день случается! Что теперь, за мной с собаками бегать? Его верные псы непременно побегут, стоит только приказать, и неважно, в насколько хороших отношениях я была с некоторыми их них.

Вжикаю молнией на сумке и, быстро переодевшись в более удобную, чем короткое шелковое платье, одежду, выбегаю из дома. Предварительно надеваю очки, на голову цепляю кепку и накидываю капюшон от толстовки, чтобы наверняка не привлечь к себе внимание в плюс тридцать.

Машины Артёма на парковке перед подъездом нет. Не знаю, почему я решила, что они остались поджидать меня здесь. Вдруг бы я передумала и кинулась вдогонку?

– Козёл.

Просто он не понимает, что у меня попросил.

У нас была довольно странная семья.

Моя мать – Маргарита Орлова-Майер-Николаева (и, возможно, ещё парочка фамилий, о которых я не в курсе) – была и есть охотница за богатыми мужчинами. Всё моё детство она отчаянно пыталась удачно выйти замуж. Попыток было пять.

С двоими браки были настолько короткими, что я уже плохо помню лица тех мужчин, не говоря уже об именах. Зато остальных троих запомнила на всю жизнь.

Первый был Майер, русский немец. Каким-то залётным ветром оказался проездом в наших краях, и Рита его окрутила, когда мне было девять лет. Немец сдался почти без боя, пал к ногам матери и целовал ей руки. Рита сияла, наконец она отхватила себе такого жениха, которым можно хвастаться перед заклятыми подружками. Он нас одевал, кормил, помог с визами при переезде, делал всё, чтобы перевезти нас к себе в Германию. Но сказочка длилась недолго. После скоропалительной росписи они прожили вместе полгода. От заграничного отчима у меня осталась только созвучная немецкому имени фамилия. Эльзой я тоже стала в Германии. До этого всегда была просто Элей.

Отца у меня никогда не было, в свидетельстве о рождении стоит прочерк. Отчество я имею самое шаблонное, которое только можно было придумать. Оцените фантазию моей матери: Эльза Ивановна Майер – звучит, согласитесь.