Из яблока в огрызок и обратно

– А кто это решает? Кому кто подходит. И слесарь может любить и заботиться о любимой девушке так, как любой дипломат не сможет.

Отец Тани внимательно на него посмотрел, протянул ему рюмочку коньяка и улыбнулся.

– А ты, я вижу, не отступишься. За настоящую любовь.

Гена выпил ароматную жидкость и вновь оказался на пороге убогой квартиры.

– Таня?

– Да. А вы кто? – изумленно спросила девушка.

– Я Гена, Гена Яблочкин.

– Гена?! – она в ужасе прикрыла лицо руками. – Что же они с тобой сделали?

– Все в порядке, Танюшка. Уже все в порядке. Ты проходи. Я тебе сейчас все объясню.

Шустрик удивленно глядел на вошедшую в комнату красивую девушку.

– Вот, Саша, знакомься – вынырнул у нее из-за спины Гена.– Это Брызгунова Татьяна Васильевна. Та самая Танечка, о которой я тебя спрашивал.

Шустрик подавился куском непрожеванной колбасы, закашлялся и замахал руками.

– Ну, ну, не удивляйся. Я тебе сейчас все объясню.

Таня брезгливо присела на краешек кровати, а Гена в волнении стал расхаживать по комнате.

– И так, несколько лет назад из-за присутствующей здесь дамы, не будем уточнять, сколько в одном доме по соседству жили две семьи. Принадлежали они, как модно теперь выражаться, к разным слоям населения, но их дети очень дружили между собой. Дружба эта еще началась с детского сада, потом плавно перетекла в школу, ну и так все 18 лет. Родители мальчика были обычными работягами, а родители девочки, точнее родитель, так как ее мать умерла при рождении малышки, был обеспеченный человек. Поэтому к их дружбе они относились по-разному. Мальчишкины – не вмешивались в их отношения, а отец девочки к ее увлечению относился более, чем прохладно. Он все ждал, что ей надоест этот безродный юноша и она, в конце концов, обратит свой взор на ту партию, которую подготовил для нее отец. Но время шло, а чувства молодых людей не то что не угасали, а наоборот разгорались все больше и больше. Парень ушел в армию, но легче отцу девочки не стало. Она писала письма, ждала и даже не смотрела на того молодого человека, что зачастил в их дом. Юноша, исполнив свой долг перед Родиной, вернулся и устроился на завод слесарем, и они уже стали поговаривать о свадьбе. Этого отец девочки допустить не мог. За два месяца до дня рождения дочери он поехал на другой конец города и с помощью водки и клафелина практически отобрал квартиру у одного одинокого человека. Затем на празднике он подсыпал все тот же клафелин в рюмку парню и вместе со своим другом отвез туда бесчувственное тело. Дочери, наверное, он соврал, что парень уехал на Север на заработки.

– Нет. – поправила его Таня. – Она сказал, что ты женился на какой-то иностранке и уехал в Америку.

– О, как далеко твой папа меня заслал. Но не суть в этом. По прошествии пяти лет он ждал пока ты окончишь институт, Василий Александрович снова попытался выдать тебя замуж за своего белобрысого субъекта.

– Опять немного не верно. Он застукал его в постели с другой девушкой. Хотя тот клялся, что кроме меня ему никто не нужен. – снова поправила его Таня.

– Тогда он вспомнил обо мне и стал меня искать. Кстати, Зинкину квартиру он купил также как и твою Саня, но уже для своего напарника, как бы в награду. Но я отвлекся. Василий Александрович хотел вернуть меня обратно и сделать из меня человека достойного, на его взгляд, руки своей дочери. Ради этого он приезжал позапрошлой ночью сюда, но рядом с ним был все тот же белобрысый тип, который пытался отговорить его от этого безумного шага. И может быть, отговорил бы, если бы Василий Александрович не вышел на задний двор по малой нужде. Там он столкнулся. – Гена вдруг замолчал и внимательно посмотрел на Шустрика.

– Кхм. Там он столкнулся со своей смертью. Ну вот, вкратце и все.

– Да-а, прямо детектив какой-то.– растягивая слова, произнес Саня.

– И что же нам теперь делать? – взглянула на Гену Таня.

– Уступить жилье законному владельцу, а самим ехать домой. Я пять лет не видел родителей. Как они там?

– Живы, здоровы. Все ждут, когда ты им напишешь или позвонишь из Америки.

– Вот им сюрприз будет. Ты готова? Тогда пошли на остановку.

– Зачем? Я сейчас такси вызову- девушка достала из сумочки мобильный телефон и набрала номер. – Через пять минут будет.

– Скажи, тебе отца не жалко? – спросил ее Гена, подойдя почти вплотную.

– Как тебе сказать. Конечно, я его любила, ведь он мой отец, но сделал очень много зла. За что и поплатился. Но давай не будем бередить еще не зажившую рану. Сейчас машина подъедет.

Когда они выходили из квартиры, Шустрик потянул его за рукав.

– А как ты догадался, кто его укокошил?

– А я и сейчас не знаю – пожал плечами Огрызкин-Яблочкин.

Из подъезда Гена вышел первый, и нос к носу столкнулся с блондином.

– А на ловца и зверь бежит первым. Ну, как, узнал, где живет Яблочкин?

Гена повернулся к идущей сзади Тане и тихо попросил. – Извини, дорогая, но у тебя не будет двадцатки. Одному человеку нужно долг вернуть.

Она молча вынула деньги и протянула ему. Гена плюнул в середину купюры и с размаху припечатал ее на лоб блондина.

– Узнал. Он с сегодняшнего дня живет по старому адресу. – И взяв под руку Таню, прошел мимо опешившего парня, к подъехавшему такси.

Ровно в 17.00 двери заводской проходной распахнулись, и оттуда бурлящим потоком выплеснулась шумная толпа рабочего люда, бегущая скорее занять свое место у домашнего очага. И только Яблочкин, дождавшись, когда все спешащие к своим собратьям по разуму – диванам скроются, не спеша, вышел за территорию предприятия. Он, прищурившись, посмотрел на яркое летнее солнце и сладко потянулся.

Прошло всего два месяца со дня возвращения его в прежнюю жизнь, и вот снова все тот же цех, все тот же верстак, и все те же монотонные, отупляющие действия. Ведь завод – это не то место, где ты мог бы проявить свои индивидуальные качества. Железобетонное чудовище, дышащее кислотами и воняющее машинной смазкой, не потерпит этого. Ему не нужны талантливые люди, ему нужны усердные работяги, которые, без лишних вопросов и «выпендрежа», будут выполнять, по возможности качественно, порученную им работу. Инициатива и всякие мысли при выполнении порученного задания строго наказываются.

После того как завод выжал из человека все, что ему было нужно, он оправляет человека либо на инвалидную группу, либо на пенсию, тут уж как ему повезет, платя при этом ему минимум пенсии, чтобы бывший работник не смог умереть с голоду первые 2-3 года. А там, как говорится, выбор за самим пенсионером.

И вот Гена стоял на широких ступеньках, ведущих от прохладной к тенистой аллее парка, и подставлял лицо теплым лучам.

– Яблочкин! Ну где ты запропастился, горе ты мое? – раздался откуда-то снизу девичий голосок. – Я тебя жду, жду, а ты здесь солнечные ванны принимаешь? У нас дел невпроворот. Ты хоть не забыл, куда тебе сегодня нужно?

– Помню. В институт, сдавать последний экзамен. – не открывая глаз и блаженно улыбаясь ответил Гена.

– Да-а? А в котором часу? – язвительно спросила девушка.

– В шесть.

– А сейчас сколько?

– Ну так ты ведь на машине. Успеем.

– А вдруг пробки?

– Ну так мы их откупорим – он вытащил из кармана штопор, рассмеялся и бегом спустившись по ступенькам, обнял девушку за талию. – Здравствуй, Танечка. Я так рад тебя видеть.

– Да ну тебя, дурак – притворно она надула губки и попыталась увернуться от поцелуя. – Гена. Перестань, люди смотрят.

– Поехали уже.

– Не-а. Пока не поцелуешь, не поеду.– Юноша приблизил свое улыбающееся лицо к ее.

Таня вздохнула и посмотрела на него глазами полными любви.

– Ну как сегодня прошел день? – спросила она, выводя машину со стоянки.

– А-а. – Он брезгливо махнул рукой. – Все одно и тоже. Словно не было этих…– тут он осекся и виновато взглянул на Таню.

– Ген. Я же просила.

– Извини. Короче, завод – это такое болото, что всколыхнуть его может только атомная бомба.

– А авиационная не подойдет? – девушка чуть заметно улыбнулась.

– Не-а. у нас станок «Гельотина» так грохочет, что взрыв этой бомбы никто и не услышит. Только атомная.

–Усегда гатоу!

– Идиот – улыбнулась Таня.

– Я тебя тоже люблю. А как у тебя день прошел?

– А-а, так –она небрежно махнула рукой, и уловив его взгляд, улыбнулась. – Провозилась с одним документом. Даже и не заметила, как день пролетел. Так и не закончила, а завтра сдавать. Пришлось домой взять.

Гена печально вздохнул. Созерцание весь вечер телевизора и Таниного затылка его мало прельщало.

Поняв, о чем он сейчас вздыхает, девушка попыталась его успокоить- Но там совеем чуть-чуть осталось, всего две-три странички. Я быстро.

Гена понимающе кивнул головой.

– Останови здесь. У нас есть еще немного времени, хочу пешочком пройтись – попросил он.

Припарковав машину у тротуара, Таня включила сигнализацию и взяла Гену под руку.

– Как ты думаешь? – спросил он задумчиво, глядя куда-то вдаль – Может зря я затеял все это с учебой?

– Как это зря? – Таня от возмущения даже остановилась.

– Ты что так и хочешь всю жизнь просидеть в своем, как ты называешь, болоте?

– Ну почему же? Пойду на рынок, торговать буду.

– Ой, не смеши меня. С тебя такой же торгаш, как с меня Пугачева. Ты вон в прошлое воскресенье мобильник хотел сбыть. Купил за сто, а продал за двадцать. Хорошо наварился? Так что иди тихонько и вспоминай все, что мы с тобой учили.

– Да, ты права. Вот отучусь, стану историком и тогда…

Он вдруг схватил девушку за талию, оторвал от земли и закружил в воздухе.

– Поставь, где росло. Уронишь. – Смеясь, попросила Таня, крепко обнимая его за шею.

– Нет, тебя нельзя ронять. Ты у меня хрустальная. – серьезно ответил Гена и опустил ее на асфальт.

– Отучишься и что? В школе историю будешь преподавать? – возвратилась девушка к прерванному разговору.

– Нет, что ты. Займусь любимым делом – мечтательно прищурился парень.

– Это каким же, если не секрет?

– Хочу восстановить исторические памятники по всему бывшему союзу.

Таня тяжело вздохнула и пригладила на его голове растрепавшиеся по ветру волосы.

– Идем скорее. Через десять минут экзамен – вернула она Гену из облаков на землю и они ускорили шаг.

Почти час Таня мерила шагами коридор перед аудиторией пока из нее не вышел Яблочкин.

– Уф – выдохнул он и в изнеможении прислонился к стене.

– Ну? Как? – сгорая от нетерпения, бросилась к нему девушка.

– Кажется, ответил на все вопросы, но окончательный диагноз покажет вскрытие.

– А ты все шутишь.

– Я серьезно. Результаты будут завтра. Сможешь днем заскочить посмотреть?

– Конечно. Я же умру от любопытства до вечера. Ну что? Куда сейчас? Домой?

– Вообще-то хотел в Париж заскочить, по Елисейским полям потоптаться, но раз ты хочешь домой, поехали домой.

Таня взяла Гену по руку и они медленно пошли к выходу.

– Танюшка. Скажи мне, только честно, ты веришь в то, что я поступлю?

– Какие могут быть сомнения? Обязательно поступишь. Ты же ведь у меня такая умничка.

– Тогда может быть махнем куда-нибудь в кафе, посидим, отметим это дело?

– Я бы с удовольствием, но…– Таня тяжело вздохнула, затем, чуть помедлив вскинула голову и улыбаясь взглянула на Гену. – А давай завтра. Вот завтра увижу тебя в списках поступивших и поедем отмечать, а сегодня извини, у меня, сам понимаешь…

– Понимаю. Завтра так завтра. А сегодня мы отпразднуем сдачу моих экзаменов…– Он вопросительно взглянул на спутницу.

– У нас, кажется еще плов оставался.. – потупив глаза, смущенно произнесла Таня.

– ..по восточному – улыбнувшись, закончил фразу Гена.

Вернувшись домой, молодая пара поужинала и как-то незаметно для себя разбрелись каждый в свой угол. Таня засела за свою работу, а Гена, развалившись на диване, тупо переключал каналы телеприемника.

«Нет, ну совершенно невозможно смотреть, когда классную рекламу перебивают показом какого-то дубового фильма – чертыхнулся он, выключил телевизор и поднялся – А новости – это просто репортаж с арены боевых действий. Мне кажется лучше в наше время читать Пушкина и Сенкевича, чем глотать валидол у экрана».

Гена уже подошел к полкам с книгами, когда на кухне зазвонил телефон.

– Я сниму – крикнул он в сторону Таниной комнаты и поднял трубку.

– Здравствуй, сынок. Ты не мог бы заскочить к нам на минутку? – раздался знакомый с пеленок, родной голос.

– Да, мама. Конечно, сейчас приду.

Гена положил трубку и вышел в прихожую

– Тан, я к своим ненадолго.

– Хорошо – послышался из-за двери отстраненный ответ.

Яблочкины жили в соседнем подъезде и уже через пять минут Гена стоял у родной квартиры. Дверь ему открыла небольшого роста, полненькая женщина, с преждевременными морщинками у глаз и белыми, как летнее облако волосами.

– Сына вызывали? – улыбаясь спросил Гена, при этом нежно обнимая и целуя мать.

– А что это за сын, которого как такси вызывать приходится? – полушутливо, полуукоризненно спросил отец и вышел за матерью в коридор. – Ну, здравствуй, что ли?

Мужчины с любовью, но несколько сдержанно обнялись.

– Проходи на кухню. Я как раз чайку заварила – потянула его в глубь квартиры Анны Трофимовны.

Сидя за столом, Гена смотрел на родителей и поймал себя на том, что каждый раз, приходя сюда, он не переставал удивляться, как они изменились за эти бесконечные для них и короткие для него пять лет.

Хоть им и сообщили тогда, что Геннадий уехал в Америку, но ни Анна Трофимовна, ни Сергей Семенович в это особо не верили. Ведь не может просто так человек, а тем более их единственный и горячо любимый сын, уйдя на День рождение, вдруг взять и улететь в какую-то Америку. Без денег, без одежды, без ничего. Чушь! Они прекрасно это понимали и потому с первого и до последнего дня не прекращали разыскивать его. Анна Трофимовна оббивала пороги милиции, прокуратуры и даже экстрасенсов, а Степан Семенович обхаживал больницы, морги и даже кладбища. Пытаясь узнать у работников, кто похоронен в безымянной могиле. А по вечерам они под ручку прогуливались по улицам города с надеждой вглядываясь в лица молодых людей.

За эти годы мать сильно постарела. Волосы из цвета соломы стали совершенно белыми, у глаз пролегли глубокие морщины, уголки губ опустились, а улыбка уже давно перестала озарять когда-то красивое лицо. Отец внешне изменился не так заметно, лишь только еще больше похудел, еще сильнее ссутулился и стали слегка дрожать пальцы рук. А какой была их встреча? Таня подвела его под дверь квартиры и позвонила. Она тотчас же распахнулась, словно родители ждали этого звонка у порога. Мать, увидев худого, грязного, оборванного сына, охнула и тихо сползла по стене на пол. Отец растерянно стоял в прихожей, не зная, к кому первому придти на помощь. Но когда Гена бросился к матери он тоже поспешно наклонился к ней и вот здесь их головы встретились. Пока отец с сыном, не обращая внимания на ушибленные лбы, пытались привести в чувства мать, Таня сбегала на кухню и принесла оттуда чашку с водой. Растолкав незадачливых врачей она расстегнула на женщине ворот кофточки и смочила ей лицо и шею. Анна Трофимовна открыла глаза и слегка улыбнулась – Простите меня – тихо произнесла она. – Что-то в глазах потемнело. Это сейчас пройдет.

Гена стоял перед ней на коленях и нежно целовал ее руку, а по щекам текли по- детски чистые, но по- мужски скупые слезы очищения, слезы, которые вымывали из сердца всю грязь, накопившуюся за годы скитаний. Отец стоял рядом и молча гладил сына по голове. А через месяц Гена переехал жить к Тане.

– Ну как идет сдача вступительных экзаменов? – спросила Анна Трофимовна сына, незаметно придвигая к нему вазочку с печеньем.

– Сегодня был последний.

– Ну и как? – отец даже перестал помешивать сахар в чашке.

– Завтра узнаем.

– А сам как чувствуешь? – две пары любящих глаз выжидательно смотрели на Гену.

– Не знаю – пожал он плечами. – Это комиссия решать будет.

– А к нам сегодня милиция приходила – как бы между прочим проронила Анна Трофимовна, но судя по тому как она нервно теребила скатерть Гена понял, что этот визит ее очень напугал.

– Справлялись о моем здоровье? – попытался пошутить сын

– И не только о здоровье – вступил в разговор отец – Расспрашивали о тебе все начиная с момента рождения и до сегодняшнего дня.

– Вот ведь как я им понравился. Может хотят в свои органы меня завербовать.

– Не смешно сынок. Особый интерес у них был о твоих отношениях с покойным Бразгуновым.

– Ну, и?

– Что, ну и? Рассказали все, что могли припомнить. Старые мы стали, память дырявая, прохудилась за столько лет.

– Спасибо. А они как? Говорили?

– Не знаю, но радости на их лицах было меньше чем спирта в этом чае.

Гена задумался, повертел в руке пустую чашку.

– Что ж, спасибо за информации, буду иметь ввиду, что эти ребята не оставляют надежду получить премию.

– Сынок! Ты действительно ни в чем не виноват? – подняла голову Анна Трофимовна.

– Обижаешь, мама. Уж кому, кому, а вам врать у меня язык не повернется. – Гена поднялся и натянуто улыбнулся.

– Еще раз спасибо и не переживайте так. Я абсолютно невиновен. Ладно родители, побегу, Танюша ждет. Завтра заскочу сообщить результаты экзаменов. Пока.

Он обнял отца, нежно поцеловал мать и вышел из квартиры. Через три минуты Гена уже снимал обувь у себя в коридоре.

– Танечка! А вот и я! – громко сказал он. В ответ ни раздалось ни звука. – Солнышко, оторвись от своих бумажек. Встречай своего ухажера. Снова ответом была тишина. «Уснула, наверное, горемычная» – решил Гена и тихо отворил дверь комнаты. Тани не было.

Вот те раз – удивленно пробормотал он. – Стоило мне на полчаса отлучиться и вот вам пожалуйста.

Гена торопливо обошел все закоулки, даже заглянул в туалет и ванную – девушки в квартире не было.

«Это уже становится не смешно» – подумал он и прислонился к стене в коридоре. – Что-то мне подсказывает, что мое недавнее прошлое возвращается. И так, главное не ударятся в панику, а все хорошенько обдумать. Начнем с того, что бумаги на столе лежат…– Гена оторвался от стены и еще раз заглянул в комнату – аккуратной стопкой, словно она вышла на пару минут. Так. В коридоре ничего не разбросано и следов борьбы не видно. Значит к ней приходил кто-то хорошо знакомый. Да ну тебя на фиг, Шерлок Холмс хренов! – обругал он сам себя. – Искать надо, а не с лупой по квартире лазить.

Выбежав из подъезда Гена растерянно осмотрелся по сторонам. Куда бежать, вправо или влево? И тут он заметил на скамеечке двух старушек с интересом рассматривающих его местами не ношенный туфли.

– Мое почтение труженицам заслуженного отдыха. – Шутливо поздоровался с ними Гена.

Глаза старушек переместились поближе к воротнику, а на лицах отразился немой вопрос.

– Вы не подскажите, в какую сторону пошла или поехала красивая девушка, которая вышла отсюда с полчаса или больше назад. Возможно она была не одна.

Женщины повернулись друг к другу и стали полушепотом что-то оживленно обсуждать.

– Можете воспользоваться звонком другу – посоветовал им Гена.

Через две минуты обсуждение закончилось и они снова уставились на ноги.

– Не знаем, молодой человек. Мы всего минут пятнадцать назад как вышли на улицу.

– Так что ж вы досрочным ответом не воспользовались? – плюнул в сердцах Гена и побрел по улице, лихорадочно пытаясь сообразить, что ему делать дальше. И тут он вспомнил об одном типе, который пару тройку раз всплывал рядом с фамилией Брызгунова, а потом и Яблочкин.

– Точно! – ударил он себя ладонью по лбу. – Ставлю свой зуб против слонового бивня, что это его рук дело. Этот белобрысый ведь давно увивался за Таней и всем, что к ней, по его мнению, прилагается. Вот видно и надумал какую-то пакость. Это мы проясним, осталось дело за малым. Узнать адрес человека, о котором кроме цвета волос ничего не известно. Кто это по твоему может сделать? Справочная служба? Нет. Милиция? Ха. Они после выходных сами себя найти не могут. Кто еще? Вот! Мои бывшие коллеги. За пузырь беленькой они не то, что блондина какого-то найдут. Достанут точный адрес. Бен Ладона с детальным чертежом его бунгало, а если дать на второй, то и самого приведут. Гена осмотрел содержимое бумажника и бросился ловить такси.

Через пол часа он стоял у до боли знакомой обшарпанной двери.

«Только бы он был дома» – подняв к потолку глаза, прошептал Гена и ступил во внутрь. В нос ему ударил слегка подзабытый запах грязи, табачного дыма и перегара.

«Как это я здесь жил целых пять лет?» – с удивлением подумал он, но тут же эта мысль исчезла, когда увидел сидящего на полу Шустрика, стругающего ножом обмотку медного кабеля.

– Даешь стране цветмед? – вместо приветствия спросил Гена.

Шурик на секунду поняв голову, взглянул на вошедшего без всякого видимого интереса и снова принялся оголять медную проволоку.

– Ну ты, хотя бы для приличия обрадовался бы, что ли. – Немного обиделся Гена.

– Ты же не бутылка, чтобы тебе радоваться, и не заморская бумажка с портретом ихнего вождя. Что-то случилось?

– А с чего ты взял, что должно что-то случиться?

– Послушай Ген – отложил нож в сторону Шустрик и посмотрел на парня снизу вверх – Я к твоему сожалению еще не все мозги пропил. Если бы тебе от меня ничего не надо было, ты бы и не вспомнил, кто я такой, а при встрече сделал бы вид, что меня не знаешь, но раз сам примчался сюда значит тебе что-то от меня нужно, а раз нужно – что-то случилось. Верно?

Гена слегка стушевался, и лишь молча кивнул головой.

– Ну вот и чудненько – продолжил Шустрик, прикуривая сигарету. – А теперь присядь на кровать и успокойся, а то у тебя цвет лица какой-то не здоровый для твоих лет. Рассказывай.

Гена присел на краешек скрипучей кровати, закурил, но через две затяжки бросил сигарету и затушил ее каблуком.

– Таня исчезла – наконец сказал он.

– Так. Насколько мне не изменяет память – Таня, это та самая.

– Да, да. Это дочь Безрукова. – Гена вскочил и стал расхаживать по комнате. – Понимаешь, последний месяц мы жили вместе, а сегодня я пришел домой, а ее нет.

– Может она в магазин пошла? – предположил Шустрик.

– Да, какой магазин?! Вот как было дело. – Гена снова сел и уже более подробно рассказал о сегодняшнем вечере.

– Ну, а от меня ты чего хочешь? – пристально глядя на Гену спросил Александр.

– Адрес этого белобрысого типа, что крутился возле Брызгунова, а потом искал меня.

– Ты думаешь, это он?

– Уверен.

– А мне кажется вряд ли – с сомнением пожал плечами Шустрик.

– Слушай, аналитик хренов, я тебя не спрашиваю он это или не он. Я спрашиваю, адрес достать сможешь? – вскипел Гена.

– Ну-ну, не ори. – Спокойно произнес Александр и кряхтя поднялся. – На счет аналитика ты правильно подметил. Когда-то я им и был. Так ты говоришь адрес. Сейчас подумаем.

– Аналитиком? Действительно? А чего же ты мне об этом раньше не говорил? – Гена удивленно уставился на товарища.

– Пожалуй попробую. А? Чего я раньше не говорил? А кому? Тебе тогдашнему, которому и до себя то особо дела не было, не то что до других. Короче, адрес будет стоить примерно два пузыря.

Гена, не задумываясь вынул деньги. Жди меня здесь. Постараюсь вернуться как можно быстрее – сказал Шустрик и сунув бумажки в карман вышел из квартиры.

Оставшись один Гена стал монотонно расхаживать по комнате, выкуривая одну сигарету за другой.

«Может еще раз набрать ее? А вдруг она…– он стал судорожно шарить по карманам. – Тьфу ты. Идиот. Мобилу где-то посеял. Но скорее всего нет ее дома, у этого она козла печенкой чувствую.»

Вдруг раздались громкие удары в дверь. «Кому-то еще не терпится увидеть Шустрика» – подумал Гена и выглянул в коридор. Там он нос к носу столкнулся с вошедшим следователем.

– Ба! На ловца и зверь бежит – с нескрываемым удивлением воскликнул Фомин.

– Больше зверю делать нечего как за ловцами гоняться – недовольно проворчал Яблочкин и вернулся в комнату.

– А ведь мы вас, гражданин Огрызкин, простите, Яблочкин, по всему городу ищем – прошел за ним следом капитан.

– Чего меня искать? Адрес знаете, чиркнули бы повесточку, я бы и примчался как конек-горбунок, на полусогнутых – криво усмехнувшись сказал Геннадий и присел на кровать. Следователь остановился напротив него.

– Повестка это хорошо, но я думал в домашней обстановке поговорить. Так мне, кажется, разговор лучше идет, душевнее.

– Ага. Чайку на холяву попить, а может и еще чего покрепче – кофе например.

У Фомина зло сверкнули глаза, но он сдержался.

– Но раз я неожиданно встретил вас здесь, то думаю, можно поговорить и без чая. И так, насколько мне стало известно, Вы с покойным Василием Александровичем были знакомы довольно давно.