Завещание 2. Регина

В меня словно легион демонов вселился из самого темного угла преисподней! Как только я удержался и не размазал черепушку ебаной ципы о кирпичную стену коридора, даже не знаю. Хотя ебаной она пока что еще не была. По крайней мере мной. А ебаться хотелось! Словно слюнтяю малолетнему, что и пизды то бабской еще ни разу в глаза не видел. Я видел! Но было такое ощущение, что ципа вогнала меня в жесткий спермотоксикоз. Член стоит – башка не варит! Вот как сейчас.

Я был готов отыметь ципу прямо в том грязном полутемном коридоре старой студенческой общаги. В башке не мелькали уебанские мысли о том, что она вся такая нежная и достойна большего. Нет! Хотелось попросту засунуть в нее свой член. В любую из дырок! И желательно поглубже. Так, чтобы у ципы искры из глаз посыпались, а из ушей дым повалил.

Но эта сука посмела мне отказать!

Отказать!

Мне!

Да что она, мать ее, о себе возомнила!

Целка семиобортная!

Строит из себя невинность, а целуется словно дикая кошка во время течки!

Не помню, когда я в последний раз хотел так сильно трахаться. У меня яйца уже звенели. Казалось, еще чуть-чуть и их размер начнет мешать мне при ходьбе. Да, я не стал изображать из себя евнуха и продолжал ебать, попавших под горячую руку, телок, но так как ципу я не хотел ни одну из них.

Эта кроха стала каким-то наваждением. Навязчивой идеей! Сейчас я ничего не хотел так сильно, как завалить эту блядскую принцессу и выебать все ее влажные дырочки. Причем не один раз.

Но сейчас, из-за ее очередного отказа, мне так сильно хотелось въебать ей по морде, до кровавых соплей, чтоб отхаркиваться не успевала, чтоб ощущение реальности утратила, что чуть сдержался. Чего мне стоило ебануть в стену, а не в ее нос, знают только высшие силы, что спасли лицо ципы. Сам бы я точно не удержался. Но от этого злость, подпитываемая неописуемым желанием моей похоти, лишь возросла многократно и требовала срочного выхода.

Я летел вниз по лестнице, словно за мной гнались все исчадия ада. Перепрыгивал ступени, мечтая оказаться, как можно дальше отсюда и желательно поскорей, пока злость не заставила меня вернуться и натворить дел, сделав с ципой все то, что вертелось в моей голове. А хотелось мне многого. Одновременно и нагнуть ее, и на колени опустить. Войти в нее и спереди, и сзади. Мои фантазии работали с такой скоростью, что я сам никак не мог за ними угнаться. Картинки, мелькающие перед глазами, могли довести до оргазма без посторонней стимуляции. Просто своим наличием.

Я впервые начал видеть эротические сны. Даже в период полового созревания, когда на горле бугром выпирал кадык, а член был в режиме постоянного стояка. Даже тогда, мне так не сносило башню от какой-то телки. Но ципа умудрилась свести меня с ума. И мне постоянно ее хотелось. И только ее!

Эта сука своей сдержанностью мне так мозги запудрили, что я, кроме нее, не мог думать ни о ком другом. Да, я трахал других. Но всегда в процессе эта маленькая недотрога стояла перед моими глазами. Я хотел ее, как сумасшедший! И впервые за много лет снова дрочил в душе по утрам, представляя, что это не мой кулак елозит по стволу, а ее жадный ротик вбирает меня полностью в свою влажность. Я бы никому и никогда в этом не признался, но порой мне хватало и минуты таких фантазий, чтобы взорваться бешеным вулканом и извергаться долго и мучительно, до полного опустошения яиц. А потом еще долго стоять в душе с закрытыми глазами, пытаясь вновь обрести ровное дыхание, но под опущенными веками все равно мелькали картинки, которые заставляли член вновь вставать колом. И я от этого уже порядком устал.

Мне казалось, что эта навязчивая идея преследует меня, потому что я до сих пор не выебал ципу. И стоит мне это сделать, как меня отпустит. Но пока внутри все кипело, словно в жерле вулкана.

Я пыхтел, как паровоз и был готов сносить все на своем пути. Так я и поступил с входной дверью, когда оказался на первом этаже. Попросту ебанул по ней с ноги, так, что та чуть с петель не слетела. И тут же услышал сдавленный вскрик и звук падающего тела. Именно это слегка отрезвило меня. Остудило, но не сильно.

Переступив порог общаги, я увидел растянувшуюся в позе «звезды» какую-то телку. Она явно пыталась открыть дверь, когда та встала на моем пути. Поэтому теперь оказалась опрокинутой на обе лопатки.

Я остановился. Взгляд невольно скользнул по длинным ногам, обутым в высоченные каблуки. Дошел до резинки черных чулок, теперь выглядывающих из-под задравшегося платья. Коснулся крохотного тканевого треугольника, ни капли не прикрывающего пизду, а скорее, подчеркивающее ее наличие. Поднялся к глубокому вырезу, из которого почти вывалили сиськи. И, наконец, наткнулся на лицо.

Это была дылда. Она тоже меня узнала. Поэтому вместо того, чтобы прикрыться и изобразить из себя скромницу, она демонстративно раздвинула ноги шире, показывая мне не только треугольник своих трусов, но и не прикрытые складки промежности, и продолжила лежать на асфальте, словно это не дорога, а царское ложе.

– Это ты, – обозначил я ее узнавание.

– А это ты, – промурлыкала дылда, даже не пытаясь сделать вид, что ей неловко.

И, только начинающая остывать кровь, вновь ударила мне в яйца. Я сверлил дылду взглядом. Если сильно не приглядываться, то можно было и ее выебать. Возможно даже пару раз. Тем более сейчас ситуация критическая – того и глядишь, у меня дым от спермотоксикоза и бешенства из-за отказа ципы из ушей повалит. А дылда давно нарывается и прохода мне не дает. Несмотря на то, что она знает: я подкатываю яйца к ее подруге. Сама же мечтает залезть ко мне в штаны и облизать мой член. И это не предположения – она сама мне как-то об этом сказала. Напрямую. Наглость этой бляди меня конкретно бесила, но сейчас ее ко мне сам Дедушка Мороз послал. Или кто там всех подарками одаривает? А я не привык отказываться от подношений.

Поэтому недолго разглядывая ее пизду, которая от шевеления ее ног все сильнее выглядывала из-под черного треугольника, подошел ближе и, протянув руку, спросил:

– Ебаться будешь?

Дылда не растерялась ни на секунду.

– С тобой? – спокойно уточнила она.

– Ты тут видишь кого-то еще? – выгнул я одну бровь.

– Нет, – спокойно ответила она.

– Тогда, ответ очевиден.

– Тогда буду, – ответила она и вложила свою руку в мою.

Я тут же дернул ее на себя, поднимая из горизонтали. Мне показалось, или дылда решила, что таким образом я дал ей понять, будто теперь она объект моего внимания, а не ципа, поскольку тут же повисла у меня на шее и полезла к моим губам.

– Куда? – осадил я ее, потянув назад за гриву.

– А мы без прелюдий?

– Без, – ответил я и потащил ее в темный уголок.

Тачку свою марать этой блядью не хотелось – с нее и кустов достаточно. Поэтому поволок ее в сторону общаги. Там с торца как раз уличный фонарь перегорел, поэтому темный уголок был, что надо. Но дылда, видимо, рассчитывала совершенно на другое.

– Мы прямо здесь ебаться будем? – удивленно спросила она.

– Это как ты постараешься, – ответил я, с размаху впечатывая ее лопатками в стену.

– В смысле? – на мгновение съежилась она.

– Отсосешь мне на заебись, может, и выебу тебя, – оскалился я.

Но дылду мои слова ни капли не оскорбили, а я, если быть честным, до конца, в глубине души, настолько глубоко, что и себе бы не признался, надеялся, что дылда отошьет меня. Врежет мне по морде, отчитает за подругу и послав меня на хуй, поспешит утешать ципу, которая вряд ли сейчас преспокойненько попивает чаек в своей коморке.

Но дылда меня не отшила.

Вместо этого она опустилась на колени, уничтожая целостность своих чулок, и потянула пальчики к моей надутой ширинке.

– И еще одно, – предупредил дылду, схватив ее за гриву и впечатав мордой в свой стояк. – Вякнешь принцессе, что мой член побывал в твоем блядском ротике, в следующий раз буду ебать тебя не один. А, может, я и не буду ебать, а только буду смотреть. И поверь мне, тебе эта ебля не понравится.

– А будет следующий раз? – спросила она с такой надеждой, что я не выдержал и зарядил ей душевного «леща», чтобы не выебывалась.

– Чтобы я от тебя с этой минуты ни слова не слышал. Поняла?

Дылда сначала потянулась ладонью к щеке, но потом на полпути остановилась. Поняла, что лучше не выводить меня еще больше.

– Если ты хочешь попиздеть, то съебывай отсюда. Я притащил тебя сюда, чтобы твой рот был занят совершенно другими делами. Усекла?

Дылда медленно кивнула.

– Я разрешаю, чтобы из твоего рта вылетали только влажные, хлюпающие звуки от сосания моего члена. И больше никаких других. Поняла?

Еще один немой кивок.

Я был настолько зол и мне было настолько до пизды на эту шлюху, что разбирать эмоции, пробежавшие по ее морде, даже не собирался.

– А теперь соси, – благосклонно разрешил я, и дылда приступила к работе.

Она расстегнула ремень, потом и ширинку, оттянула резинку боксеров и высвободила мой изнывающий от желания трахаться член, зажав его в своих руках. Демонстративно облизав губы, дылда потянулась к головке и облизала ее, а потом сразу же сомкнула на ней губы, вбирая мой стояк в свой рот.

Я прикрыл глаза. На месте дылды мне все еще хотелось видеть ципу несмотря на то, что эта сука так долго динамит меня. И я представил ее. Что это ее язычок так умело кружит по залупе. Что это она вбирает мой стояк в свой рот до самого горла. Ммм… Как же сладко!

«Давай, ципа, соси! – мелькало у мен в голове. – Соси мой стояк! Еще немного и я выебу твой блядский рот! Все вы, недотроги, те еще бляди. Ммм… Сука, как же хорошо!»

Но стоило мне открыть глаз и посмотреть вниз, как морок рассеялся. Темная голова дылды то приближалась к моему паху, то отдалялась. Она была умелой шлюхой, что не могло не радовать, но она не была ципой – и это раздражало.

Вот что стоило этой целке встать так же на колени передо мной и поработать ротиком? Я бы даже не был эгоистом, и не дал бы ей сосать слишком долго, а почти сразу же поднял ее и, поставив «раком», вонзился бы в ее текущую дырочку своим стояком. А в том, что она потекла бы, заглатывая мой член, я не сомневаюсь. И я ебал бы ее на такой скорости, что у нее звезды из глаз посыпались. А работа отбойного молотка показалась бы ципе черепашьей скоростью.

Из фантазий меня вывел хрипящий звук вперемешку с хлюпающими. Я даже не обратил внимание, что начал долбить рот дылды, на той скорости, что хотел ебать ципу. И насколько бы умелой шлюхой она не была, но выдержать такого напора не смогла.

Она вонзала свои ноготки в мои бедра, но отпихнуть не старалась – понимала, что это бесполезно. Я был намерен получить свое и отступать не собирался.

– И много хуев уже долбило твой рот? – улыбнулся я, посмотрев вниз.

Дылда подняла на меня глаза, но члена изо рта не выпустила. Правда я перестал в нее долбиться и позволили его сосать с выбранной ей самой скоростью. Она сбавила темп и перешла больше к ласкам. Она еще ниже оттянула резинку трусов и просунула руку к моим яйцам.

– Отвечать ты мне не собираешься? – издевательски поинтересовался я, помня, что запретил ей говорить.

Она тоже это помнила поэтому, ничего мне не говоря, лишь вновь подняла на меня глаза. У дылды потекла тушь. Она выглядела такой грязной и развратной. Но это не отталкивало, а наоборот, только еще сильнее заводило. В голове промелькнула мысль, что я буду определенно не против еще пару раз поиметь ее рот.

Дылда молчала, но и сосать перестала. Еще ладошка лишь аккуратно массировала мои яйца.

– Что-то ты отвлеклась, – заметил я и слегка толкнулся в ее рот, в ответ на что она полностью вобрала мой член.

Но я отобрал его у нее – вынул из ее рта с громким чпокающим звуком. Дылда от этого чуть не потеряла равновесие, но устояла.

– Оближи их, – велел я и поднял член вверх, указывая на яйца.

Дылда послушалась беспрекословно. Она, уткнувшись носом в основание члена, принялась водить кончиком языка по мошонке. Но мне хотелось большего.

– Сильнее! – приказал я и, схватив ее за волосы, впечатал себе в пах.

Она поняла, что я хочу и начала поочередно посасывать мои яйца, пока я надрачивал у нее над головой. Она вбирала их в рот и сосала, не сильно при этом сжимая – видимо понимала, что, если она хоть что-то сделает не так, то я пришибу ее к ебаной матери. И она старалась. Старалась, как в последний раз! И мой член вновь захотел убраться из холода осеннего пасмурного вечера в тепло ее гостеприимного рта. Но просто так этого делать не хотелось.

Я отодвинулся, давая понять, что мои яйца отполированы ей достаточно, и ткнулся головкой в ее губы. Она тут же разомкнула их, готовая вновь засосать мой член по самую глотку. Но я отстранился.

– Попроси меня.

Она подняла на меня вопросительный взгляд.

– Я не позволю тебе дальше сосать свой член, пока ты об этом не попросишь.

– Дай мне, – охрипшим от долгой работы голосом попросила она.

– Нет, так дело не пойдет, – я провел головкой по ее нижней губе. – Проси лучше.

– Я хочу тебе отсосать. Позволь мне, – изрекла она новую вариацию своего ответа.

– Давай ка попробуем замотивировать тебя. Может, тогда дело пойдет лучше.

Я залез в задний карман, помня, что там завалялась какая-то мелочь, и достал оттуда розоватую купюру. Шлюха сразу показала себя – ее глаза алчно вспыхнули, и я понял, что сейчас дело пойдет гораздо лучше. Но, чтобы уж наверняка, достал еще одну такую же, сложил в несколько раз и засунул ей в сиськи.

– Я очень хочу сосать твой член. Он такой вкусный, – тут же выдала она. – Хочу облизать твою головку, почувствовать ее вкус.

– Уже лучше, – улыбнулся я. – Продолжай.

– Я вообще хочу постоянно держать твой член у себя во рту, – с этими словами она вобрала его до самого горла. – Хочу облизывать его, как самую вкусную на свете конфету, – она облизала ствол от самого основания до головки. – Хочу, чтобы ты ебал только мой рот. И больше ничей, – с каждой фразой она в очередной раз заглатывала мой член, а у меня начали неметь ноги. Сочетание фраз и ощущений превратилось в квинтэссенцию удовольствия. – Сильно ебал. Глубоко. И быстро, – темп ее заглатываний ускорялся от слова, к слову. По подбородку потекли слюни и начали капать ей на сиськи. – Ты хочешь, чтобы я сосала твой член, как грязная шлюха?

– Ты и есть грязная шлюха, – прохрипел я.

Стоять было все труднее и труднее. Дылда в очередной раз насадила свою голову до самого основания, уткнувшись носом мне в живот, и сделала глотательное движение. От этого основание головки сильно сдавило, и я чуть не кончил тут же. Но это длилось недолго – она тут же выпустила мой член на свободу.

– Сделай так еще, – потребовал я окончательно осипшим голосом.

– Нравится тебе как сосут грязные шлюхи?

– Да, – коротко ответил я, и мы больше не разговаривали.

Дылда накинулась на член, как оголодавший на кусок хорошо прожаренного стейка. Она проглатывала его при каждом погружении, а у меня от этого начало темнеть в глазах.

Кому, на хуй, нужны целки? Целки так исполнять точно не могут. Дылда, как шлюха, могла дать любой бляди сто очков форы. И я долго не выдержал. Схватил ее за гриву и начал долбить ее глотку, второй рукой схватившись за кирпичную стену общаги, как за единственную точку опоры. Еще буквально пара фрикций и горячая сперма выстрелила из члена прямо в горло дылды. Она попыталась отстраниться, но я не дал.

– Глотай, сука, – велел я, не опуская на нее глаз. – Все до капли.

И она глотала.

Когда я понял, что оргазм начал меня отпускать, ослабил хватку на затылке дылды.

– А теперь вылижи его до блеска, – приказал ей. – Он позволил тебе облизывать себя. Нужно быть благодарной и убрать за собой.

И дылда вылизывала мой член, будто он в действительности был самой вкусной конфетой, что она когда-либо держала у себя во рту.

– Достаточно, – сказал я, наблюдая за процессом сверху. – А теперь верни все на место.

И только дылда засунула мой член назад в трусы и застегнула ремень на джинсах, как начал накрапывать дождик, быстро переходящий в ливень.

– Ты отлично сосешь, – сделал комплемент умению дылды. – Думаю, мы подружимся.

И, не дожидаясь ее ответа, отпихнул от себя так, что она полностью рухнула на уже мокрый асфальт. После молча развернулся и пошел к машине. Настроение слегка поднялось.

«Что ж, ципа, я рад, что у тебя такая подруга, – улыбнулся я своим мыслям. – Теперь ты можешь строить целку столько, сколько твоей душе будет угодно. У меня под боком будет услужливая собачонка, всегда готовая предоставить мне в пользование все свои мокрые дырочки», – с этими мыслями я сел в машину и уехал в ночь.

Глава 7

Регина

Два дня Илья не встречал меня у общежития. Два дня я не встречала его в академии. Два дня я не находила себе места. Чувство необъяснимой вины боролось во мне с уверенностью, что я поступила правильно.

Я уже говорила, что не была ни недотрогой, ни ханжой. Просто на мою «крепость» пока никто не посягал. Но вот нашелся захватчик. Первый и пока что единственный. И вместо того, чтобы встретить его хлебом и солью, кинуться к нему на шею с распростертыми объятиями, я забаррикадировалась в этой самой крепости и заняла оборонительные позиции, готовая в любой момент открыть огонь по нападающему. А потом, победив и прогнав захватчика, вновь стоять у раскрытых ворот своей крепости и кричать в сторону горизонта:

– Вернись!

Только он, единственный кто осмелился покуситься, ускакал уже слишком далеко, чтобы услышать мой отчаянный вопль.

И что это тогда такое? Раздвоение личности? Какой-то внутренний диссонанс? Почему мне так сильно хочется его внимания, а когда он пытается зайти дальше, что логично, я в ужасе столбенею от его намерений?

Вот мужчины порой жалуются, что они никак не могут понять женщин. Это, спешу сообщить, совершенно бесполезное занятие – ведь даже сами женщины порой не могут понять самих себя. Куда уж противоположному полу?

И это был тот самый случай. Мне хотелось, чтобы Илья неожиданно вышел из-за ближайшего поворота, столкнувшись со мной, и мы, наконец, поговорили. Поговорили спокойно, без эмоций и все выяснили. Пришли бы к какому-то решению вместе. Хотелось бы верить, что положительному.

Но потом я вспоминала те слова, что он сказал мне напоследок, как повел себя перед уходом, и тогда хотелось больше не видеть его никогда. Не встречаться вообще, забыв все, что было, словно сон. Местами сладкий, а местами страшный.

В этом и заключался диссонанс моих внутренних противоречий.

* * *

Я шла по коридору академии, уткнувшись в конспект. Предстоящий семинар был для меня слишком важен, чтобы отнестись к нему посредственно. А я, не сказать, что плавала в теме, но и на «пятерку» свои знания не оценивала. В последние пару дней было как-то не до учебы. Я занималась самостоятельным мозговыносом и изощренным самокопанием. Ссора с Ильей как-то уж слишком накренила состояние моего внутреннего спокойствия. Мне, то хотелось обвинить себя во всех смертных грехах, то вдруг в голове мелькала мысль:

«Да как он мог!»

И уж точно никакие схемы, чертежи и терминология в голове моей ни в какую не собирались задерживаться – им там попросту не было места. Там был только лишь Илья. И его обидные слова. Поэтому сейчас старалась хоть что-то еще дополнительно запихнуть себе в голову, пока пара не началась, я максимально не отвлекалась на окружающий мир, а читала подробный конспект в надежде, что он меня спасет. Что написанное на бумаге моей рукой каким-то образом перекочует мне в голову и там закрепится, хотя бы на время предстоящей пары.

– Регина! – внезапно окликнули меня со спины.

Он окликнул! Его голос я узнала сразу. Даже среди гомона других голосов в коридоре академии. Я его узнала бы из тысячи.

Быстрые шаги. Его шаги. Их бы я тоже ни с какими другими не перепутала.

Он шел в мою сторону, а я не оборачивалась. Я просто замерла. Пока он не подошел вплотную ко мне со спины. Я почувствовала его дыхание в своих волосах, как обычно, собранных в тугую косу. Но сам он не касался меня. Лишь воздух, выходивший из его легких. Мы так и стояли, а проходившие мимо люди обтекали нас, словно река, возникший посреди течения камень.

Я забыла, что спешила на лекцию. Забыла о семинаре, на котором хотела блеснуть. Забыла обо всем. Мы стояли посреди коридора и не шевелились.

– И долго ты еще намереваешься бегать от меня? – тихо спросил он, выдохнув вопрос мне в затылок, обжигая кожу своим дыханием.

– Я не бегаю от тебя, – так же тихо ответила я, боясь пошевелиться.

Что же сейчас будет? И как себя вести? Как будет правильно? Оттолкнуть его и попросить, что бы он больше никогда не подходил ко мне? Или рассказать, как сильно я успела соскучиться за эти дни? Ведь я даже не подозревала, что скучала по нему, пока не почувствовала его присутствие за моей спиной. Пока голос его не услышала. Пока он ко мне не подошел. В постоянном диалоге, в котором дискутировали два голоса, принадлежащие оба мне, и представляющие собой два альтер эго моей личности: одна выступающая категорическим противником примирения с Ильей, и вторая, находящая ему миллиарды оправданий. И я не знала к которой из них прислушаться. Ведь доводы, приводимые обеими, были весомыми и находили отклик в моей душе.

А он дотронулся до меня. Положил свои руки мне на плечи и медленно развернул к себе. Между нами больше не было воздуха, лишь только мой конспект. Но и он, по сути, не являлся препятствием. Я чувствовала жар его тела даже через все листы толстой тетради, в которой был записан материал прошедших лекций.

– Ты не звонила, не искала меня, – сказала он, когда наши глаза встретились.

– Нет, – просто огласилась я.

– Почему?

Его руки сомкнулись на моей спине, заставляя мурашки бежать по ней. Илья был моей первой взрослой симпатией и уж от кого, а от себя я это скрывать не собиралась. Но и воспитана я была в старых традициях: мальчики ухаживают, девочки позволяют. Самой позвонить или написать парню первой – это было выше моих сил. Я точно никому не собиралась навязываться. Он сам ушел. Причем так стремительно, что я подумала, будто это наша последняя встреча. И последние два дня, в перерывах между самокопанием, настраивала себя именно на это. Что это конец. И его попросту надо пережить. А тут вдруг выясняется вон что. Я, оказывается, должна была искать его! Звонить ему и писать!

– После твоих слов…

– Я был просто слишком зол, – не дал он мне договорить. – Ты так распалила меня своей податливостью, а потом, на самом интересном месте решила вдруг дать заднюю.

Я вспыхнула от его слов. Он обвинял меня во вспышке своей агрессии. Это было немыслимо! Поэтому я решила, что разговаривать нам точно еще рано, и стала вырываться.

– Если, по твоим словам, я виновата, тогда зачем ты подошел ко мне?

Конечно же, мне не удалось вырваться. Илья хоть и был худощав, но и слабаком его назвать было нельзя. Я ощущала его крепкое тело, что прижималось ко мне. Не знаю, насколько спортивным он был, но то, что он сильнее меня – было очевидно. Он решил, наконец, убраться с центра коридора и, конечно же, потащил и меня за собой. Попросту шагнул в сторону окна, не выпуская меня из рук.

– Да потому что я уже задолбался мучиться! – вдруг вспылил он, впечатав меня в подоконник. – Эти два дня показали, как мне погано без тебя.

Я смотрела на него во все глаза и не знала, что сказать. С одной стороны, он не просил прощения. Не пришел и не сказал, что он все осознал, насколько он был не прав. Вообще не искал меня, а спросил, делала ли это я. Но с другой стороны его слова, про чувства в течении этих двух дней, заставили меня перестать вырываться.

– Что? – еле проталкивая воздух, сквозь мгновенно пересохшее горло, спросила я.

– Что слышала, Власова, – понизил голос он. – Я, как конченный дурак, думаю только о тебе. Думал, отпустит, вот и не появлялся в академии. Но не отпустило. Только хуже стало. Ты перед глазами все время стоишь, как наваждение. А ночью, во сне… Ох, даже не хочу рассказывать тебе, какие сюжеты мне сняться. А то пошлешь меня в очередной раз.

– Илья, – единственное, что смогла произнести я, словно в его имени скрывался некий ответ, который должен был расставить сейчас все по своим местам.

– Ты хочешь, чтобы я извинился? Хорошо!

Я замерла от его слов.

– Я извиняюсь. Прости, что приставал. Но я хочу быть с тобой честным. Ты мне нравишься. Сразу же понравилась, как только увидел тебя. Еще в коридоре академии. Пошел за тобой следом, словно привязанный. А, когда голос твой услышал, такие мурашки на себе ощутил, словно слоны на мне дискотеку устроили. Поэтому и решил, что хочу быть с тобой. Сразу! Понимаешь? Иногда такие решения возникают одномоментно. И, как правило, такие мысли самые верные. Быть с тобой, это правильное решение. И я очень этого хочу!