Люди до

– Нужно их разбудить, – сказала я Тиму и быстро пошла в сторону первой кровати, Тим последовал моему примеру и подошел ко второй. Нам пришлось долго расталкивать всех трех, перед тем, как они понемногу стали просыпаться. А когда они почти полностью пришли в себя, мы помогли им перебраться в комнату и усадили каждую на стул. Тим достал воды и напоил их.

– Что с нами произошло? Это Новый город? – Спросила первая.

– Нет. – Ответил Тим, пока я растерялась и не знала, что сказать. – Вас похитили, а мы, пришли вас спасти и вытащить отсюда.

– Как похитили, я ничего не помню. – Сказала вторая, а остальные согласно кивнули на ее слова.

– Это нормально, – говорю я, – меня тоже похищали, но я смогла сбежать. Я не принимала еды, которую нам давали, перед аттестацией и поездкой в Новый город, а именно в ней содержалось лекарство, усыпившее вас.

– А как в еду могло попасть лекарство? – снова задает вопрос самая любопытная из них.

– Это Общество добавило его туда. Я еще не знаю, как и зачем, но точно выясню. А сейчас, пора уходить, пока не вернулись те, кто нас похищал. Мы с Тимом помогли девушкам выйти и дойти до места, где мы провели ночь в засаде. По дороге я останавливаю, Тима и сообщаю ему тихо, чтобы девушки не слышали ничего лишнего. Для них и так достаточно информации на сегодня.

– Тим, среди них нет Рон. Здесь только те девушки, которых мы видели похищенными.

– Да, я это понял по твоей реакции и по числу. Их только трое. Но мы обязательно ее найдем, обещаю тебе. – Он видит, как я расстроена тем, что не нашла подругу и пытается меня утешить. Я киваю, но не знаю чему верить. Его словам или своему страху, который сильнее подкатывает к моему сознанию. А вдруг ее уже нет? Что они могли с ней сделать? Для каких целей они ее использовали и почему не выкрали меня?

Когда мы доходим до места, Тим достает из рюкзака последние запасы воды и еды и раздает каждой, включая меня. Сам же ничего не взял. Мы присели на один из камней, что были на нашей полянке. Я поделилась с ним своей половиной бутерброда и улыбнулась, шепнув ему на ухо:

– Представляешь, какой противной еда им покажется в первый раз?

Я хихикнула, а Тим, вопросительно поднял свои темные брови.

– Что ты имеешь в виду? – озвучил он свой вопрос, также мне на ухо.

– Когда я попробовала впервые вашу пищу, она мне показалась просто отвратительной. Такой странный, насыщенный вкус специй и соли, о котором я ранее не знала. Но второй раз, я уже постаралась распробовать еду, выделить каждый вкус отдельно, а после соединить в одно. И мне понравилось все это многообразие вкуса, даже больше, чем наша, привычная для меня – пища.

– Теперь понятно, – снова прошептал мне Тим, слегка коснувшись губами моего уха.

По телу пробежали мурашки, но мне было приятно и щеки снова приобрели оттенок закатного неба. Когда я подняла взгляд, Тим смотрел на меня и загадочно улыбался.

– Что ты чувствуешь ко мне? – Прямо спрашивает он, а я растерялась и не знаю, что ответить.

– Благодарность, – отвечаю я, но вижу в глазах Тима оттенок грусти и добавляю, – еще ты очень хороший, мне нравятся твои глаза и улыбка. И он улыбается мне.

– А ты, что ко мне чувствуешь? – Спрашиваю я, пытаясь перевести стрелку на него.

В отличие от меня, Тим не смущаясь, смотрит мне в глаза и совершенно открыто говорит:

– Я тебя люблю. – И ждет моей реакции.

А я не знаю, что могу ответить на его слова. Я чувствую, как во мне разливается тепло от его слов. Я чувствую, как во мне зарождаются какие-то новые, совершенно не знакомые мне ощущения. Я не знаю как, но я осмеливаюсь приблизить к нему свою руку и провести пальцами по его губам. Он не отстранился, а наоборот приблизился ко мне, и снова меня целует.

На этот раз, я ожидала, этого поцелуя. Он был долгим и нежным. Я совершенно забылась и все мои мысли и проблемы вылетели из моей головы. Я чувствовала лишь его мягкие губы, а все остальное рассыпалось на мелкие кусочки. Когда Тим отходит от меня, я не сразу обретаю себя снова. Мир понемногу начал проявляться. Сначала его глаза и улыбка, затем весь его силуэт полностью, после трава, земля и небо, окружающее нас, а уж потом я заметила уставившихся на нас трех девушек. Они не сводили с нас глаз.

Я засмущалась, зная, какие мысли сейчас у них в голове. Я помню, что ощутила, впервые увидев целующуюся пару в парке, после чего Тим поцеловал меня в первый раз.

Он заметил мое смущение и подошел поближе к девушкам, которые до сих пор неподвижно стояли с надкусанными бутербродами в руках. Он попробовал объяснить, что это совершенно нормально целовать того, кого любишь. И любить – это абсолютно естественно. Конечно же, они не поняли ни слова, сказанное им. А я поняла.

Я поняла, что хочу целовать его снова, что хочу любить его всем сердцем, как маму, или Су, или даже больше. Все эти чувства не умещались во мне. И моя голова кружилась от их избытка. Я перестала считать дни, проведенные вне города, для меня эти дни стали целой жизнью. Я умею чувствовать, и это меня так радует, что я смеюсь во весь голос. Тим подхватывает мое настроение и смеется вместе со мной. А только проснувшиеся девушки, наверняка считают, что им сниться очень странный сон. И скорее всего тайком щипают свои руки, чтобы поскорее проснуться в своей комнате, чтобы продолжить жить своей привычной жизнью. Тим, снова подходит ко мне, оставляя девушек наедине с их мыслями, и обнимает меня обеими руками за талию. Жест получается настолько естественным, как будто мы всю жизнь только и занимались тем, что обнимаемся и целуем друг друга. Мне так хорошо и уютно, что не хочется пускать в голову разные мысли, но я заставляю себя думать и от осознания, что мне придется разрушить это прекрасное мгновение, становится кисло на языке.

– Тим, – нарушаю я наше единение, серьезным голосом и взглядом. Тим все понимает, и тоже меняется в лице, он знает, что нужно двигаться дальше, что мы не можем заставить время застыть на месте. Но мы можем сохранить в памяти этот чудесный момент.

– Тим, – снова повторяю я, не смея продолжить дальше свою мысль.

– Я все понимаю, – говорит он, – нужно идти.

Я делаю глубокий вдох и выдох и говорю:

– Нет, ты не все понимаешь, – смотрю в его печальные глаза, – мы не сможем продолжить путь вместе, здесь, наши пути должны разойтись, – я еле выдавливаю из себя эти слова. От того, что я произнесла их вслух они стали реальными, а не просто незавершенные мысли. Теперь мысли выразились словами и обязаны перейти в действия.

– Тебе нужно отвести девушек в Коммуну, а мне, необходимо добраться до Нового города, чтобы, собрать больше информации, об Основном городе.

Тим, грустно вздыхает, но молчит, понимая, что он не может дальше следовать со мной. И он боится того, что и я. Этот момент может стать Последним. Нашим. Совместным. Мы можем больше не увидеть друг друга.

– Пообещай мне, – говорю я, понимая, что требуя слишком много, но не могу себя остановить, – пообещай, что мы еще встретимся, что ты найдешь меня. – Говорю, а сердце щемит, и слезы льются по моим щекам.

– Обещаю! – Отвечает он и целует мои соленые от слез глаза.

Я, снова ухожу одна, стараюсь не оборачиваться, но все же, один раз, я посмотрела в след удаляющимся четырем фигурам. Тим, держится немного впереди девушек, они идут следом. Он не смотрел мне в след. Или смотрел, когда я не видела. Мне хочется думать, что он проводил меня взглядом. Мне хочется верить его обещанию, снова встретиться. Я держу примерный курс на Новый город. Предположительно, он находиться недалеко от Основного. Я стараюсь идти ближе к растительности, чтобы не привлекать лишнего внимания. Я не имею понятия, кого могу встретить на пути. Может это будет другое поселение, чему я не буду теперь удивлена. А может это будет зверь, проходящий мимо, в поисках пищи.

У меня нет с собой никакого оружия. В нашем городе – оно под запретом. И даже служащие охраняющие город не имеют никакой защиты, кроме резиновых тяжеловесных дубин. В книгах, которые я находила в архивах библиотеки, на покрытых пылью и изъеденных во многих местах страницах, я читала, что «Люди до» изобрели оружие для защиты, а также для охоты на диких животных. Люди раньше питались настоящим мясом, для этого убивали животных, птиц и рыб. Сейчас мы используем в еде сублимированные, растительные продукты питания и я даже не представляю, как можно убить животное, для того, чтобы применить его в пищу. Хотя, думаю, я уже попробовала мясо в чистом его виде в Коммуне. Уверена, что там нет таких технологий как в Основном городе и такого масштабного блока для производства и переработки пищи, в каком работает моя мама. Наше Общество решило не повторять ошибок прошлого, отказываясь от оружия. Ведь все мы знаем, что оно в любом случае будет направлено на человека. Так было всегда. Войны, придумывали люди, они занимали все новые территории и ресурсы с помощью оружия и техники. Тот, кто сильнее – всегда оказывался прав. Искоренив это, наше Общество надеется не на силу оружия, а на светлый ум, прогресс. Но сейчас, вдали от города, я чувствую острую необходимость в оружие. Рядом со мной нет никого, кто бы смог меня защитить, а я не думаю, что смогу справиться с набросившимся на меня хищником, или людьми, которые увидят во мне врага. Я не отказалась бы даже от резиновой дубины, которую бессмысленно носит наша охрана, даже не умея применять ее в жизни. На уроках физической подготовки, мы лишь косвенно затронули эту тему. Нам на целый урок дали тяжелую палку в руки, и показали несколько защитных движений. Я не уверена, что смогу их снова повторить, если выдастся такой случай. Поэтому и оружие бы мне не помогло в моем пути, оно бы лишь оттягивало мои руки, и усталость наступила бы быстрее.

Сейчас я стараюсь идти не слишком быстро, чтобы экономить силы, но и не плетусь, вышагивая по незнакомой мне местности. Я размеренно двигаюсь вперед, иногда перебежками пересекаю открытое пространство, чтобы снова укрыть себя на ближайших заросших кустарниками территориях. Солнце печет, а последнюю воду я выпила еще у холма. Надеюсь, что Тим с девочками быстро доберется до Коммуны и они не испытают такой жажды, которую испытываю сейчас я. Несколько раз, мне все же удается отколупать кору от дерева, ободрав пальцы в кровь, чтобы слизнуть хоть пару капель выделенного растением сока. Все остальное время я стараюсь идти и не думать об усталости и жажде. Солнце вот-вот сядет и мне станет легче. Быть может, утренняя роса поможет мне дойти до цели, не упав без сознания посреди пустынной местности.

Когда становиться слишком темно, чтобы разобрать дорогу, я разрешаю себе прилечь и перевести дух, до первых утренних лучей. Мне абсолютно ничего не сниться, да и сном это не назовешь. Вздрагивать от каждого звука, шороха, что рисует мое воображение. А быть может, и нет. Главное, чтобы отдохнули мои мышцы, перенапряженные за целый день дороги. О настоящем, полноценном отдыхе я даже не мечтаю.

Мне повезло, и утренняя роса, действительно появляется на травинках и листиках, окружающих меня. Я стараюсь напиться ей и немного собрать с собой в дорогу. По пути пожевываю какую-то сладкую веточку, сорванную мной с растения. Пора идти дальше. По моим расчетам я должна буду добраться до Нового города сегодня, ближе к вечеру, если я не сбилась с курса, и если расчет оказался, в принципе верным, и я не иду совершенно в противоположную сторону от города.

В голову приходит образ Су, когда я начинаю паниковать из-за возможно неверного направления. Ведь она шла, брошенная всеми, изгнанная городом в совершенно незнакомом ей месте. Она следовала за сказкой, рассказанной о Коммуне, маленькой девочкой с ее практики. Шла, надеясь, что это правда. Сколько сомнений успело прийти ей в голову, перед тем как она увидела стену на горизонте. У нее не было выбора. Или идти вперед, или остаться на месте и умереть от голода и жажды. Можно было еще стоять у купола в надежде на прощение, но мне кажется – это самый безнадежный вариант. У меня хотя бы есть надежда на то, что не найдя Новый город я смогу найти силы вернуться назад к Тиму. У Су, не было возможности вернуться, и она шла за мечтой. При ее физических данных, один день пути для нее – равен моим двум. Я стараюсь себя настроить на то, что если уж Су смогла, то я обязана дойти до конца.

Второй день идти намного сложнее, чем первый. Мышцы ноют, от перенапряжения и каждый шаг дается через силу. Пару раз я таилась на долгое время в кустах, не смея шевельнуться. Как мне показалось, неподалеку кто-то следовал за мной след в след. Оборачиваясь, и никого не замечая на горизонте, я списывала все на развившуюся паранойю, но когда не могла больше справляться с ней усилиями воли, я пряталась и ждала, когда отхлынет волна тревоги, чтобы двигаться дальше.

В момент, когда солнце стало опускаться все ниже, мне померещилась переливающаяся радугой дымка, как облако, преградившее мне дорогу. Я сделала шаг вперед, чтобы переступить через видение и наткнулась на преграду. С виду не примечательный ни чем, кроме бликов солнца на поверхности, передо мной был купол, защищающий Город от внешних угроз. Я надеюсь, что это не Основной город, ведь чтобы переступить через его черту, мне понадобиться еще четыре девушки рядом. Новый город открывает свои двери для любого, желающего проникнуть внутрь. По крайней мере, так нас учили на уроках. Когда проектировали и сооружали новый купол с помощью световых отражателей воздвигнутых по периметру, подразумевалась защита от губительной окружающей среды и зверей, но не от человека. Мужчин выводили из Основного города с помощью отпечатков женских ладоней, спроецированных им на руки. После того как это удалось сделать, Совет пяти изымал проекцию и не давал шанса на возврат в город ни кому из мужчин. И они шли, в новую жизнь, в сооруженный для них Новый город, чтобы строить там свои законы и порядки, не претендуя на власть Совета пяти.

Я прислоняю ладонь к мерцающему куполу, и она проходит сквозь его границы.

Глава 11.

Я уже знаю, что оказалась в Новом городе. Легкость охватывает мое тело и несет, на встречу, долгожданному окончанию пути. В этот момент, я понимаю выражение, вычитанное мною в древних книгах – «Второе дыхание». Я много раз расспрашивала маму и учителей, что оно означает. Ответ был всегда сумбурен и непонятен для меня. К примеру: «Это когда усталость отдает свои позиции новым открытиям», как говорил мой учитель, или «Это, когда ты понимаешь, что все потеряно, но вдруг появляется надежда на что-то новое», поясняла мама. Я не могла понять до конца значение этой фразы. А теперь, когда я иду через купол и следую за его черту, куда так стремилась попасть, у меня перестает ныть каждая мышца моего тела, и я со свежими силами, непонятно откуда появившимися, уверенным шагом иду вперед. Я дошла. Это очередной пункт пути к моей цели, что я преследую. Это – точка на карте, зарисованной мной в моем воображении. Я смогла преодолеть себя и столь долгий путь, мирясь со всеми тяготами тяжелого пути.

Теперь, напитавшись новыми силами, таящимися где-то внутри меня, я ожидаю от себя большего. Теперь, я знаю, что могу требовать от себя многое. С самого первого дня, когда, буквально весь мой мир разрушился на части, с того дня, как прошла аттестация, я боялась неожиданностей встреченных мной на пути. Сейчас я иду к ним навстречу. Я жду и ловлю их всем своим сознанием. Я чувствую себя обновленной и готовой к встрече Нового города.

Я изначально понимала, что этот город в корне отличается от Основного. Все в нем должно быть особенное и незнакомое мне. Ведь если в городе совершенно другое правление, то и город дышит и развивается иначе, от других городов. Примеры этого я нашла еще на библиотечных полках, когда читала историю «Людей до», где зачастую государства и их население различались не только по расовым принадлежностям, но и по восприятию окружающего мира в целом. У каждого были свои ценности и устои, привитые людям их образом жизни, их пониманием мира и друг друга. Этот город должен быть особенным, но так как он строился на основах моего города, я не жду от него кардинальных различий в архитектуре и географии. Я жду различия в окружении и управлении. Я так загораюсь желанием поскорее встретиться с местным населением, что просто лечу на встречу к ним, не смотря на двухдневный безостановочный поход. Я хочу окунуться в новую культуру, после пичканья меня нашей «Основного города», мой разум требует других объяснений на случившиеся разногласия между населением наших городов. Между братьями и сестрами, матерьми и сыновьями, бабушками и внуками. Меня всегда интересовал этот аспект противостояния, который никак не рассказан и не описан в истории нашего Общества, кроме как обещание войны, которую могло спровоцировать мужское население, желавшее власти и места в правлении. И я иду на волне впечатлений.

Я уже заметила очертания зданий и рельефы обработанной человеческой рукой природы, таких как аккуратно подстриженная трава, ярко отличающаяся на фоне беспорядочной растительности местности до купола. И аккуратно высаженные деревья в ряды, смотрящие своими кронами в центр небесного покрова, что так разниться с дикими ветвями деревьев, окутывающих своей листвой целое небо.

В нескольких мерах от меня уже виднеется строение, выкрашенное в бледно-серый цвет. Как будто дождями вымытые стены, наводящие тоску на любого, кого повстречают на своем пути, они открывают для путника дорогу в Новый город. Я приближаюсь к зданию, а внутри, меня переполняет трепет, от предвкушения встречи с новым. На дорогу, видимо заметив шагающего в их сторону человека, выходят двое рослых мужчин, своим телосложением, напоминающие мне моих похитителей. Оба подтянуты, в хорошей физической форме, высокого роста. На них одинаковая зеленая форма с вкраплениями различных оттенков этого цвета, и головные уборы, закрывающие большую часть лица.

– Стоять! – Кричит один их них, таким громким и жутким голосом, что я замираю на месте, и обездвиженная не смею сказать даже слово в ответ.

Молчу, а руки, сжатые в кулаки от напряжения, ранят ногтями мои ладони. Они оба начинают сближение. Четкими шагами, они как марионетки, куклы управляемые нитями сверху – шагают в мою сторону. В синхронности их движений чувствуются отрепетированные годами махи рук и ног.

Поравнявшись со мной, второй из них спрашивает:

– Ваше имя и цель визита в Новый город?

Я открываю рот, и первое время, не могу произнести ни слова. Может во рту все пересохло, или это паника овладела мной. Или и то и другое. Но я беру себя в руки, делаю глубокий вдох и выдох.

– Лин, – прокашливаюсь, от хрипоты в голосе, – меня зовут Лин. Я прибыла из Основного города, мне необходима встреча с правлением. – Говорю на одном дыхании.

Первый улыбается, еле заметно глядит на второго. Теперь они оба улыбаются, а в их глазах сквозит недоверие.

– Прямо так? Пришла одна из Основного города на встречу с правление? – спрашивает первый, продолжая улыбаться.

Я понимаю, что он имеет в виду. В одиночку, из города – выхода нет. Он сомневается в честности сказанных мною слов. Мне придется объяснить всю ситуацию, чтобы пройти дальше. И я решаюсь.

– Я вышла из города после аттестации с еще четырьмя девушками. Нас вывели для переезда в Новый город, но пройдя через купол Основного города, за нами прибыли не те люди, которых мы ожидали. Мы были похищены. Когда я это поняла, было уже поздно, и троих из нас увели в неизвестном направлении. А я и еще одна девушка, остались в машине. Она оказалась не заперта, и нам удалось бежать. До Нового города я смогла добраться уже в одиночестве, вторая девушка не перенесла долгого пути. – Я намеренно рассказываю им наполовину вымышленную историю, потому как уже не могу доверять всей правды, произошедшей со мной первым встречным. Не могу подставить Тима и Коммуну, не могу рассказать, про найденное нами убежище и про Рон, которой не удалось укрыться так же надежно, как мне.

Улыбка, сквозившая в начале разговора на лицах охраны, ушла с их лиц. Они смотрели на меня уже не тем взглядом, что прежде. Сейчас в их глазах читалась тревога и озадаченность.

– Пройдемте с нами. – Говорит мне первый, и они снова одновременно поворачивают назад в сторону здания поста.

Я иду следом и знаю, что мои слова достигли цели. Я сказала именно то, что необходимо было им услышать. Остальная часть истории будет припасена для правления.

Меня заводят в просторное помещение серого здания, где из мебели, лишь стол и пара стульев. Комната, довольно скромна. Голые стены, пол и потолок, на котором на проводках висит тусклая лампочка, едва освещая пространство внутри. От плохого освещения, даже после уличных сумерек, комната не особо выделяется яркостью и кажется еще темнее, чем она есть на самом деле. Мне предлагают сесть на стул и протягивают стакан воды. Это именно то, чего я хочу, и я с радостью принимаю и то, и другое. Когда в стакане не остается ни капли, я протягиваю его обратно. Я буквально чувствую, как холодная вода продвигается по моему пищеводу.

Один из охраны протягивает мне руку и представляется.

– Служащий охранного поста, Ким. – Я немного вздрагиваю от схожести имени с «Тим», но это остается незамеченным, я жму руку в ответ. – Мы свяжемся с правлением, для вас подготовят встречу в ближайшее время.

– Спасибо, – отвечаю я, – а можно мне пока воспользоваться вашей ванной комнатой?

Я замираю, в надежде, что таковая здесь имеется.

– Да, конечно, я провожу.

Вдох облегчения и я попадаю в небольшую, но полностью заставленную ванную комнату. Она настолько мала, что раковина, бок обок, соприкасается с душевой кабиной, а та прижимается вплотную к унитазу. Больше ничего нет, а мне большего и не надо. Я приняла выданное мне полотенце и закрылась в ванной. Пока в нагревателе не закончилась вода, я стояла под душем, пытаясь смыть с себя всю грязь и усталость. Сожалея, что так неэкономно воспользовалась гостеприимством, я выхожу, уже одевшись, и вытираю волосы вымокшим полотенцем. Тело, после душа, тяжелеет. Мне так хочется спать, что даже о еде я не думаю. Но, когда, выйдя из ванной, я вижу на столе расставленные порции пищи, мой желудок дает о себе знать. В прямом смысле говорит, да так громко, что мне становится неловко. К счастью никто не обратил на это внимания, или сделал вид, что не обратил. Меня приглашают на ужин, и я благодарно присаживаюсь на стул. Ким, присаживается рядом, погружая ложку в свою порцию, а другой, не представившийся мне служащий, стоит неподалеку, глядя в наблюдательное окно.

– Это же ваша порция. Я не могу ее съесть. – Обращаюсь я к нему.

Он лишь отмахивается рукой, показывая не желание дальше спорить на эту тему. Ну что ж. Значит ее съем я. Я кладу первую ложку с приятно пахнущим ужином в рот и мои вкусовые рецепторы не отвечают на поднесенную еду. С трудом глотаю комок пищи, почти не прожевав его, и отстраняю от себя контейнер.

– В чем дело, вы разве не голодны?

Скорее всего, он заметил на моем лице ужас, который я не смогла укрыть от него. Вкус еды настолько идентичен с едой Основного города, что страх снова быть накормленной лекарствами притупляет чувства голода.

– Голодна, – понимаю, что врать сейчас нет смысла, они видели и слышали мою реакцию на еду, – просто мой организм перестроился, я долго не ела обычной пищи и боюсь неприятных последствий от смены рациона перед встречей с правлением. Я лучше пока воздержусь.

Служащий нашел мой ответ приемлемым, вполне логичным и не пристает больше ко мне с расспросами. А я откидываюсь на стул и надеюсь, что проглоченная ложка еды не повлияет на мои вновь обретенные чувства.

В дверь стучаться, я сажусь ровно, а Ким не занятый наблюдением идет ее отворить.

– Здравствуйте, меня срочно вызвали к вам, для сопровождения вновь прибывшего гостя города в правление. – Говорит кто-то из-за двери, и Ким, кивая, распахивает дверь полностью, приглашая войти посланного для меня служащего.

В комнату входит улыбчивый, молодой парень с открытой улыбкой и чернеющей родинкой на подбородке.

– Лён. – Встаю со своего стула, и говорю, улыбаясь в ответ, как будто мы были знакомы, и я увидела старого приятеля.

Он тоже улыбается в ответ, по всей видимости, узнав меня.

– Лин! – Восклицает он, подходя ближе, и обнимает, как старого друга, которого не видел уже много лет.

Лён, также улыбчив и открыт, каким я его впервые увидела на панели у себя дома. Можно сказать, в прошлой жизни. Это было так давно, но образ юного светловолосого парнишки – виделся мне даже во сне.

Он всю дорогу что-то рассказывает мне, о том, как его посылали на выполнение задания по встрече гостя у охранного пункта города в самом конце его смены. А он, все пытался переложить эту работу на тех, кто только заступил на смену, но никто не соглашался, и ему пришлось идти самому. А сейчас, он так рад, что никто не смог его подменить, что он сам встретил меня. Это определенно знак и судьба.